Страница:
1].
В тот же день память святого Исидора, Христа ради юродивого, Ростовского чудотворца, преставившегося в 1474 году.
В тот же день память преподобного отца нашего Никиты, затворника Печерского, потом епископа Новгородского, скончавшегося в 1108 году.
Память 15 мая
Житие преподобного отца нашего Пахомия Великого
В тот же день память святого Исидора, Христа ради юродивого, Ростовского чудотворца, преставившегося в 1474 году.
В тот же день память преподобного отца нашего Никиты, затворника Печерского, потом епископа Новгородского, скончавшегося в 1108 году.
Память 15 мая
Житие преподобного отца нашего Пахомия Великого
Пахомий родился в Верхнем Египте — в Фиваиде, именно в окрестностях города Эсне [
1], в последнем десятилетии III в. [
2] Родители его были ревностные язычники. С христианами он познакомился гораздо позднее, во время своей кратковременной службы в войске. Задатки чистой жизни сказались в нем очень рано, еще до познания Христа.
Однажды родители поручили Пахомию отнести рабочим котелок с говядиной. Заночевав по необходимости в том месте, Пахомий встретил искушение. Одна из дочерей хозяина, девушка очень красивая, убеждала его согрешить с нею. Целомудренный Пахомий ответил ей строго: «Невозможно мне совершить это худое дело; разве глаза мои — глаза собаки, чтобы мне согрешить с моею сестрою?»
Немедленно он пошел домой. Впоследствии он сам рассказывал об этом случае монахам, убеждая их тщательно предусматривать соблазны и побуждать искушения.
Святой Пахомий не был чужд книжного образования. Его последующая деятельность доказывает это. Притом родители его были люди состоятельные, а среди египтян была развита любовь к просвещению. Детей очень рано, в возрасти пяти-восьми лет, посылали в школу. Здесь они учились читать и писать, причем преподавались им и правила нравственности: эти правила заключались в самых прописях.
Когда Пахомию исполнилось двадцать лет, он был взят в войско. В это время у императора Константина была война с каким-то «тираном», вероятно с Максенцием, в 315 г. Пахомий со своими товарищами — новонабранными воинами отправился в путь. К вечеру достигли города Эсне. Здесь Пахомий и его товарищи были оставлены в здании темницы под охраной стражи. Скоро явились сюда христиане с запасами хлеба и всяких кушаньев и усердно просили путников подкрепить свои силы. Когда Пахомий потом спрашивал, почему эти люди так заботятся о них, совсем не зная их, ему отвечали, что это христиане, и что они поступают так ради Бога. Это оказало сильное действие на впечатлительную душу Пахомия.
На другой день Пахомий и его спутники отправились далее, к городу Антиноэ [ 3]. Здесь очень многие молодые воины предавались всяким утехам и чувственным удовольствиям. Они хотели соблазнить и Пахомия, но он стал выше соблазна и настойчиво отвлекал от зла своих товарищей.
В это время император Константин одержал победу над своими врагами и отдал приказ распустить войско. Вместе с другими и Пахомий освободился от необходимости участвовать в походе. Теперь для него настало время сделаться христианином. Он пламенно желал служить верно Христу Богу, хранить себя чистым от всякой скверны плоти и духа и делать по силам своим добро ближним. Обет совершенной верности Христу он дал еще в заключении в город Эсне, пораженный милосердием христиан.
Отпущенный на свободу, святой Пахомий отправляется теперь в уединенное селение Шенесит (Хиновоск). Здесь он оглашается в истинах веры Христовой и принимает святое крещение в здешней церкви. В окрестностях селения Шенесит Пахомий жил довольно долго. Он поселился здесь в старинном, тогда уже пустом, храме Сераписа. Надобно заметить, что при широком распространении христианства могло запустеть много храмов языческих. Средства к пропитанию он добывал усердным трудом, возделывая овощи и несколько пальм. Эти овощи и плоды были пищей и для тех, кто случайно или нарочито приходил сюда, также и для бедных, живших в Шенесите. Пахомий преуспевал здесь в любви к ближнему. Многие искали у него утешения. Слава его распространялась и дальше Шенесита. Благочестие, любовь к ближнему и рассудительность Пахомия уже и в это время привлекали к нему многих на постоянное жительство. В это время ревность об угождении Богу очень многих побуждала оставлять шумные города и села, и если являлся где-нибудь особенно усердный подвижник, к нему устремлялись любители пустынного жития. Мы видим, что вскоре Пахомий начинает искать большего уединения, ищет себе самому руководителя в подвигах духовных. Может быть, именно опыт руководительства своими сожителями и пробудил в Пахомии потребность в руководителе и для себя самого. Живя в окрестностях Шенесита, Пахомий был во многом полезен жителям этого селения. Когда в селении стала свирепствовать какая-то страшная, заразительная болезнь, от которой очень многие умирали, Пахомий служил больным и даже доставлял жителям в большом количестве сучья акации, чтобы, сжигая их, они могли очищать воздух.
В первые годы своей иноческой жизни Пахомий еще не вполне ясно отличал православное учение от еретических измышлений, не вполне верно знал, где истинная церковь Христова. Его старались привлечь на свою сторону последователи еретика Маркиона [ 4]. Но он знал, что есть и иные, отличные одно от другого, учения, усиливающиеся доказать свою истинность. Смущенный этим разногласием, он со слезами молил Бога открыть ему, где истина. В восхищении он слышал голос, что истина хранится в той церкви, которою управляет Александр, епископ Александрийский. Конечно Пахомий теперь всем сердцем стал желать познать эту истину и всегда вполне быть верным ей.
Потребность в руководителе побудила Пахомия оставить свое жилище в окрестностях Шенесита. Побуждением к этому было еще желание всецело посвятить себя Богу, духовному очищению и совершенствованию. Пахомий боялся и того, что его постоянные заботы о различных нуждах мирян, заботы более всего приличные священникам и верным мирянам, могут соблазнить более слабых иноков: они, по примеру Пахомия, могли бы увлечь ее служением миру и в то же время не суметь сохранить себя не оскверненными от мира. Пахомий оставил окрестности Шенесита, прожив здесь три года. Уходя отсюда, он просил одного старого монаха возделывать здесь овощи и пальмы ради приходивших сюда бедняков.
Вот Пахомий разыскал келию славного своими подвигами старца Паламона. Этот старец жил в некотором удалении от городов и селений. Он пользовался уважением во всей окрестной стране. Около него жили и другие монахи, следовавшие его советам и подражавшие ему в образе жизни. Но очень многие вскоре уходили отсюда, чувствуя, что им не по силам такой строгий образ жизни. Когда Пахомий постучался к авве Паламону, старец спросил:
— Зачем ты стучишь?
Пахомий отвечал, что и он хочет быть монахом.
Старец возразил ему, убеждая его идти обратно, чтобы испытать себя, может ли он вынести тот строгий образ жизни, какой ведут ученики Паламона. Он говорил Пахомию:
— Я должен сначала сказать тебе, какова мера жизни монашеской. Вот она. Во всякое время мы бодрствуем половину ночи, размышляя о слове Божием; очень часто мы остаемся с вечера до утра работать своими руками, делать веревки, чтобы бороться со сном и снабжать себя тем, что нужно для поддержания нашего тела. То, что остается сверх нашей нужды, мы отдаем бедным. Что же касается того, чтобы есть масло или что-нибудь вареное, пить вино, мы не знаем, что это значит. Мы постимся всякий день до вечера в продолжение летнего времени, а зимою мы постимся по два дня подряд или по три. Правило общих молитв — шестьдесят раз молиться днем и шестьдесят раз ночью, кроме тех молитв, кои мы творим в каждое мгновение и коих счета мы не знаем.
Авва Паламон убеждал Пахомия еще испытать себя и тогда уже снова явиться к нему.
Пахомий решительно ответил старцу:
— Я во всем испытывал себя в продолжение многих дней, прежде чем явиться к тебе.
Тогда Паламон открыл дверь, братски облобызал Пахомия и поспешил объяснить ему, что все это он говорил не из тщеславия, а ради его спасения, что этого они не сообщают людям мирским. Однако авва Паламон опять высказал желание, чтобы Пахомий возвратился в свое прежнее жилище, чтобы там еще испытать себя.
Но Пахомий возразил:
— Я уже испытал свою душу во всем и уверен, что при помощи Божией, по твоим святым молитвам, сердце твое будет спокойно относительно меня.
Старец ответил ему:
— Очень хорошо.
Пахомий тотчас же был принят. Авва Паламон несколько дней особенно внимательно наблюдал за Пахомием, чтобы испытать его в молитве, в бодрствовании, в посте. Когда нужно было есть хлеб, старец оставлял Пахомия есть одного.
После трехмесячного испытания, авва Паламон облек Пахомия в монашеские одежды, опоясал его иноческим поясом [ 5], пред чем оба подвижника вместе молились целую ночь. Теперь Паламон особенно старался приучить Пахомия к ночному молитвенному бодрствованию. С вечера они заготовляли материал для ручного труда, потом долго с усердием молились, наконец принимались за работу, стараясь не потерять молитвенной настроенности духа и не поддаться сну.
Когда наступил праздник святой Пасхи, Паламон сказал Пахомию, что в этот день он будет дважды вкушать пищу. Приготовляя пищу, Пахомий влил в нее немного масла. Но Паламон не захотел такого ослабления поста даже и в день Пасхи. С великою скорбью он говорил: «Мой Бог был распят за меня, а я буду есть масло, которое дает крепость телу!»
Он хотел было совсем отказаться от пищи до другого дня. Старец только тогда согласился принять пищу, когда Пахомий бросил соль, содержавшую немного масла, и подал ему соль, посыпанную золой. Пахомий с великим смирением просил прощения. Конечно, они оба вкусили хлеба с солью. Слезы текли по ланитам строгого старца и смиренного ученика, желавшего во всем подражать своему любимому учителю.
Пахомий часто уединялся среди гор и здесь целые ночи проводил в пламенной молитве. Место, где он молился в летний зной, воздевая руки к небу и не позволяя себе опустить их, иногда покрывалось даже грязью от обильного пота, падавшего с его тела. Пахомий не обращал внимания на то, что иногда в его ноги вонзались колючие иглы терновника. Какие бы неудобства пустынной жизни ни встречались, он с благодушием сносил все, взирая постоянно на те мучения, какие терпел ради нашего спасения Господь Иисус Христос.
Во всем строгие к себе и вместе смиренные, Паламон и Пахомий не дерзали просить себе от Бога знамения, никогда не надеялись на свою праведность. Из последнего времени жизни аввы Паламона известен следующий случай, показывающий, как был строг к себе учитель Пахомия даже и тогда, когда силы его от старости и подвигов очень ослабели.
Однажды Паламон сильно заболел. Иноки пригласили к нему опытного врача. Но врач отказался лечить старца, сказав, что ему прежде всего необходимо улучшить питание. Братья стали убеждать старца послушаться врача. Он согласился принимать пишу, назначенную больным. Когда Паламон и после этого не выздоровел, он начал с глубоким убеждением говорить инокам:
— Не думайте, что здоровье приходит от тленной пищи: ведь сила и здоровье приходят от Христа; ведь мученики Христовы давали отсекать свои члены, терпели огонь и всякие виды мучений, пока наконец их не обезглавливали. А я! Я не могу выносить легкую болезнь, я просил врача заботиться о мне; я пользовался лекарствами; потом, согласившись пользоваться ими, я не получил отсюда никакой пользы. Мне остается одно — снова начать свои подвиги; это лучшее лекарство, и Тот, по Чьему пути я иду, конечно будет знать мое намерение, будет пещись о мне больше, чем я сам мог бы сделать.
Авва Паламон с прежним усердием и постоянством предался иноческим подвигам, ограничивая все свои потребности. Милосердый Господь на некоторое время восстановил его здоровье.
Однажды Пахомий ходил по пустыне. Наконец, он достиг развалин селения Тавенниси, немного к югу от Шенесита в округе Тентирском [ 6]. Здесь Пахомий услышал голос: «Пахомий, Пахомий, подвизайся и пребывай на этом месте; построй себе обитель, и множество людей придут к тебе, чтобы сделаться монахами около тебя, и получат они пользу душам своим».
Пахомий немедленно идет к авве Паламону и сообщает ему об этом. Тогда они оба отправляются в Тавенниси и строят здесь обитель, строят собственно небольшое иноческое жилище. Паламон пошел опять на место своих прежних подвигов. При этом он указал на близость своей кончины и предрек будущую славу Пахомиева монастыря. Старец уверял своего любимого ученика, что Господь пошлет ему силу и терпение для управления многочисленными братиями. После продолжительной молитвы, они расстались. Паламону сопутствовали некоторые ученики его, приходившие навестить своего учителя.
Прошло некоторое время, и авва Паламон опасно заболел. Ученики его послали за Пахомием. Он быстро отправился к старцу и остался при нем, чтобы служить ему до самой смерти его. Наконец, старец почил смертью праведника в десятом часу двадцать пятого дня месяца Авива. Ученики его провели всю ночь в чтении и пении псалмов над старцем. Утром они совершили обычную молитву и потом отнесли тело почившего на гору, на некотором расстоянии от его келии; там они похоронили его, совершив еще раз усердное моление об упокоении души усопшего старца со святыми. Все они теперь были в великой печали. Лишившись советов и утешений великого старца аввы Паламона, они считали себя сиротами. Пахомий возвратился в свою келию в Тавенниси, скорбя о почившем наставнике, и в своем уединении предался усиленным подвигам благочестия. Вскоре он сам делается руководителем других на пути ко спасению.
Когда Пахомий один жил в Тавенниси, к нему пришел старший брат его, Иоанн. Пахомий с любовью принял брата. Прошло уже много лет со дня их разлуки, так как Пахомий не возвращался домой после того, как был взят в войско. Благочестивая беседа Пахомия сильно подействовала на Иоанна, и он остался в Тавенниси навсегда.
Оба брата теперь трудились уже общими силами. Добытое усердным трудом они отдавали нуждающимся. Они проводили очень строгую жизнь. Одетые в грубое шерстяное платье, они уходили в жаркие места, где стояли до утра на молитве, не сгибая ни колен, ни рук, простертых к небу. Такую всенощную молитву они совершали очень часто, хотя ноги их иногда пухли от напряжения, а москиты до крови кусали их руки. Если братьев-подвижников одолевал сон, они садились на том же месте, где совершали свою молитву, но не позволяли себе опираться на что-нибудь. В продолжение дня они до тех пор занимались телесным трудом, пока зной от палящих лучей южного солнца не делался невыносимым.
Ради будущих своих сожителей Пахомий начал заботиться об устройстве ограды вокруг того места, где он подвизался с братом. Пахомий желал, чтобы ограда заключила в себе как можно больше места: он ожидал к себе много других иноков. Но Иоанн, предполагая, что они всегда останутся вдвоем, недружелюбно смотрел на этот труд. Он даже портил умышленно стену, которую они строили. Пахомий однажды сказал ему по этому поводу: «Довольно безумия!»
Иоанн очень рассердился и долго потом не мог успокоиться, хотя Пахомий просил прощения.
К вечеру этого дня Пахомий сошел со стены и долго молился. В это время он еще живее почувствовал свою вину пред Иоанном и утром еще с большим смирением просил у него прощения. Конечно, братья-подвижники теперь стали еще больше любить друг друга и смиряться один пред другим, Иоанн более и более преуспевал в подвигах благочестия и самоумерщвления. Скоро достигши высокого духовного совершенства, он умер, оплакиваемый братом Пахомием.
Пахомий в это время был уже совершенным подвижником. Поэтому и искушения бывали у него очень сильные, но своею молитвою и терпением он всегда успевал отражать самые страшные козни врага.
Вот что случалось с ним. Иногда, когда он хотел преклонить колена для молитвы, пред ним, по действию демонов, являлась как бы яма; но Пахомий безбоязненно молился. Иногда на дороге окружали его демоны подобно почетной страже и громко кричали: «Освободите дорогу для человека Божия».
Диавол очень желал внушить Пахомию тщеславие и гордость; но он был совершенно нечувствителен к этому искушению. То вдруг диавол делал, что келия Пахомиева тряслась и колебалась, как будто готова была упасть; но Пахомий нисколько не смущался этим и с глубочайшим спокойствием повторял слова псалма: «Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах. Поэтому не убоимся, хотя бы поколебалась земля и горы двинулись в сердце морей»(Пс.45:2–3).
Однажды демоны являлись Пахомию в виде работников, усердно старавшихся сдвинуть камень с места при помощи канатов, но — без успеха. Молитва Пахомия заставила их исчезнуть. Много раз, когда Пахомий садился есть скудную пищу, бесы являлись ему в виде нагих женщин; но Пахомий закрывал глаза и отвращал от видения сердце и — демоны исчезали. Борьба с темными силами ада требовала от Пахомия большого напряжения всех сил и иногда очень его утомляла. Однажды Господь послал ему нового утешителя в лице инока Аполлона [ 7]. Пришедши к Пахомию, этот благочестивый, опытный и добрый инок решительно сказал ему:
— Будь мужественен Пахомий: не бойся никакого действия со стороны духов, ибо помощь Божия даст тебе победу над ними.
Этот старец остался с Пахомием к великому утешению для обоих. Впрочем, старец Аполлон скоро скончался. Однажды, когда Пахомий собирал тростник для своего рукоделия, ангел Господень явился и сказал ему: «Пахомий, Пахомий, Пахомий! Воля Божия — чтобы ты служил роду человеческому и воссоединял людей с Богом».
Когда ангел Господень удалился, Пахомий остался и смотрел вслед его, говоря: «Это — дело Господне».
Собрав немного тростника, он пошел в свое обиталище.
Вскоре после явления ангела, к преподобному Пахомию пришли три человека — Пшентаиси, Сурус и Пшои. Они сказали Пахомию: «Мы хотим сделаться монахами вблизи тебя и быть рабами Христовыми».
Убедившись в их искреннем благочестии, Пахомий с любовью и радостью принимает их и дает им монашескую одежду.
Эти три инока с увлечением и постоянством предаются самым трудным подвигам, руководимые примером и наставлениями святого Пахомия. Их поразило его трудолюбие. Авва Пахомий сам заботится о всем, сам очищает и поливает сад, отворяет дверь приходящим и беседует с ними, с усердием служит больным. О новых иноках он говорил: «Это — молодые растения, не достигшие еще той меры, чтобы служить другим».
Освобождая новых иноков от всякой внешней заботы, Пахомий внушал им, чтобы они усердно занимались делами, которые прямо ведут к очищению сердца, к укреплению воли в добро. Когда первые ученики открыто выражали Пахомию свое сожаление по поводу его постоянных трудов для них, он говорил им с глубокою верою: «Какой человек может привязать животное к машине [ 8] и пренебрегать им дотоле, пока оно не упадет и не умрет? Когда Господь увидит, что я утомлен, Он пошлет нам людей, которые будут помогать нам во всяком добром деле».
Для утверждения первых своих учеников в добродетели, святой Пахомий наложил на них некоторые правила. Единообразие в пище и одежде было признано необходимым и в этом маленьком общежитии.
Слух о благочестии и мудрости святого Пахомия более и более распространяется по Египту. К нему являются то те, то другие люди, проникнутые жаждой высших подвигов. Приходили иногда и отшельники, уже достигшие высокого духовного совершенства, чтобы отдать себя под руководство святому Пахомию. Так явились пять славных подвижников, которые прежде проводили отшельническую жизнь. Это были: авва Печош (или Пекусий), авва Корнилий, авва Павел, авва Пахомий и авва Иоанн. Пахомий всех их принял с радостью. Являлись иногда люди с худым настроением души и с дурными навыками. Замечая, что их нельзя уврачевать, но что они могут своим примером развратить других иноков, Пахомий удалял их из своего общежития. К святому Пахомию стремились многие, и он был для них постоянным руководителем и наставником.
Движимый любовью к ближним, святой Пахомий, с помощью своих иноков, в ближайшем к монастырю селении построил церковь, чтобы жители этого селения могли приступать чаще к причащению Св. Таин и назидаться слушанием слова Божия. По бедности обитателей, святой Пахомий принял на себя все издержки по совершению Евхаристии. Сам он с братиями и читал в этой церкви. Когда нельзя было найти пресвитера, Пахомий приходил в церковь и назидал присутствующих чтением слова Божия. Иноки в церкви так благоговейно держали себя и Пахомий так усердно исполнял обязанности чтеца, что посетители этой церкви постепенно оставляли грехи, заботились об очищении сердца, делались христианами не по одному лишь имени. На авву Пахомия они смотрели не как на человека, но как на ангела Божия.
Количество иноков в Тавеннисийском общежитии более и более увеличивалось. Когда оно достигло до ста человек, Пахомий пришел к мысли, что необходимо построить церковь и в самом монастыре. Когда была устроена церковь, братия отправлялись, как и прежде, в субботу в церковь, находившуюся в селении, а в воскресенье пресвитер приходил в монастырь и здесь совершал литургию. Впоследствии выходы братии в село для участия в совершении литургии в субботу прекратились.
Между иноками Пахомиева монастыря никто не имел пресвитерского сана. И сам Пахомий не хотел принять этот сан. Он часто говорил братии: «Хорошо для нас и не просить о подобном деле, чтобы между монахами не было ни зависти, ни спора, ни непослушания, ни разделения, вопреки воли Божией. Как огонь на гумне, если бы не поспешили погасить его, погубил бы труд целого года: то же самое представляет помысел гордости в своем начале. Хорошо, чтобы мы покорялись Церкви Божией твердо и спокойно. И во всякое время, кого только мы найдем посвященным епископами, его и будет довольно для нас для этого дела».
К преподобному Пахомию являлись и пресвитеры, желавшие сделаться монахами. Святой авва не отказывал им в приеме в монастырь. Конечно, они должны были во всем безусловно подчиняться правилам жизни монашеской и обычаям общежития. Пахомий в своем служении спасению ближних обращался к их содействию, если они оказывались неизменно скромными и послушными. Сам Пахомий ни за что не соглашался сделаться священником, хотя его достоинства всеми высоко ценились.
Известен следующий случай из его жизни. Однажды святой Афанасий, архиепископ Александрийский, обозревал паству. Его везде торжественно встречали. На встречу ему выходили епископы, пресвитеры и народ. Некоторые епископы, пресвитеры и множество клириков сопровождали его. Вышел навстречу великому святителю и сам Пахомий со своими иноками. Они пели псалмы до тех пор, пока не вошел в обитель архиепископ. В это время Серапион, епископ Тентирский, взял архиепископа Афанасия за руку и сказал ему:
— Прошу твою любовь сделать священником авву Пахомия, отца монахов, чтобы он управлял всеми монахами моего округа.
Услышав это, святой Пахомий мгновенно скрылся. Архиепископ сел. Многочисленная толпа окружила его. Святой Афанасий сказал громко, обращаясь к епископу Серапиону:
— Я слышал о вере Пахомия, будучи еще в Александрии, прежде моего посвящения.
Потом святой Афанасий встал, сотворил молитву и сказал ученикам Пахомиевым:
— Приветствуйте вашего отца и скажите ему: ты скрылся от меня и избежал того, что может возбудить зависть и соревнование; ты избрал добродетель, которая пребудет вечно со Христом. Пусть Господь наш даст тебе по желанию твоему.
Конечно, смирение преподобного Пахомия располагало и братий Тавеннисийского общежития также к смирению. Подобно своему великому авве они не искали и даже боялись возвышения. Ни греческие, ни коптские историки не указывают между ними пресвитеров.
С умножением иноков в Тавенниси явилась возможность укрепить здесь стройный чин общежития, подвести все действия иноков под строгие общежительные правила. Сам преподобный Пахомий был для киновитов [ 9] и учителем и судией, был и правилом и образцом для деятельности каждого.
О благе всех и каждого печется прежде всех сам великий авва Пахомий. Он постоянно убеждает иноков не ослабевать в молитве, не переставать призывать имя Божие, чтобы без молитвы не быть застигнутым врасплох сатаною. Святой Пахомий пользовался всяким случаем, чтобы сказать слово назидания тому или другому брату. Но, кроме этих частных бесед, он обыкновенно говорил еще три общих поучения в течение недели — одно в субботу и два в воскресенье. Он заповедал, чтобы и всегда начальник монастыря составлял и произносил три поучения в неделю. Кроме трех поучений начальника монастыря, во время субботних и воскресных собраний иноков, обязательно в два седмичные поста, т. е. в среду и пятницу, говорили поучения своим монахам начальники домов.
Иноки всякий вечер собирались для духовной беседы и вообще любили назидать друг друга теми уроками, какие каждый извлекал из чтения слова Божия и из наблюдений над жизнью тех или других людей. Иноки любили повторять изречения свящ. Писания и размышлять о них. Поэтому и при взаимных беседах они всегда могли назидать друг друга мыслями и словами Библии. Праздных бесед и пересудов мы не видим в Тавенниси. В общежитии было много домов; каждым из них заведовал особый начальник, у которого был свой помощник, вторствующий по нем. Этот вторствующий заменял начальника в случае его отсутствия или болезни.
Однажды родители поручили Пахомию отнести рабочим котелок с говядиной. Заночевав по необходимости в том месте, Пахомий встретил искушение. Одна из дочерей хозяина, девушка очень красивая, убеждала его согрешить с нею. Целомудренный Пахомий ответил ей строго: «Невозможно мне совершить это худое дело; разве глаза мои — глаза собаки, чтобы мне согрешить с моею сестрою?»
Немедленно он пошел домой. Впоследствии он сам рассказывал об этом случае монахам, убеждая их тщательно предусматривать соблазны и побуждать искушения.
Святой Пахомий не был чужд книжного образования. Его последующая деятельность доказывает это. Притом родители его были люди состоятельные, а среди египтян была развита любовь к просвещению. Детей очень рано, в возрасти пяти-восьми лет, посылали в школу. Здесь они учились читать и писать, причем преподавались им и правила нравственности: эти правила заключались в самых прописях.
Когда Пахомию исполнилось двадцать лет, он был взят в войско. В это время у императора Константина была война с каким-то «тираном», вероятно с Максенцием, в 315 г. Пахомий со своими товарищами — новонабранными воинами отправился в путь. К вечеру достигли города Эсне. Здесь Пахомий и его товарищи были оставлены в здании темницы под охраной стражи. Скоро явились сюда христиане с запасами хлеба и всяких кушаньев и усердно просили путников подкрепить свои силы. Когда Пахомий потом спрашивал, почему эти люди так заботятся о них, совсем не зная их, ему отвечали, что это христиане, и что они поступают так ради Бога. Это оказало сильное действие на впечатлительную душу Пахомия.
На другой день Пахомий и его спутники отправились далее, к городу Антиноэ [ 3]. Здесь очень многие молодые воины предавались всяким утехам и чувственным удовольствиям. Они хотели соблазнить и Пахомия, но он стал выше соблазна и настойчиво отвлекал от зла своих товарищей.
В это время император Константин одержал победу над своими врагами и отдал приказ распустить войско. Вместе с другими и Пахомий освободился от необходимости участвовать в походе. Теперь для него настало время сделаться христианином. Он пламенно желал служить верно Христу Богу, хранить себя чистым от всякой скверны плоти и духа и делать по силам своим добро ближним. Обет совершенной верности Христу он дал еще в заключении в город Эсне, пораженный милосердием христиан.
Отпущенный на свободу, святой Пахомий отправляется теперь в уединенное селение Шенесит (Хиновоск). Здесь он оглашается в истинах веры Христовой и принимает святое крещение в здешней церкви. В окрестностях селения Шенесит Пахомий жил довольно долго. Он поселился здесь в старинном, тогда уже пустом, храме Сераписа. Надобно заметить, что при широком распространении христианства могло запустеть много храмов языческих. Средства к пропитанию он добывал усердным трудом, возделывая овощи и несколько пальм. Эти овощи и плоды были пищей и для тех, кто случайно или нарочито приходил сюда, также и для бедных, живших в Шенесите. Пахомий преуспевал здесь в любви к ближнему. Многие искали у него утешения. Слава его распространялась и дальше Шенесита. Благочестие, любовь к ближнему и рассудительность Пахомия уже и в это время привлекали к нему многих на постоянное жительство. В это время ревность об угождении Богу очень многих побуждала оставлять шумные города и села, и если являлся где-нибудь особенно усердный подвижник, к нему устремлялись любители пустынного жития. Мы видим, что вскоре Пахомий начинает искать большего уединения, ищет себе самому руководителя в подвигах духовных. Может быть, именно опыт руководительства своими сожителями и пробудил в Пахомии потребность в руководителе и для себя самого. Живя в окрестностях Шенесита, Пахомий был во многом полезен жителям этого селения. Когда в селении стала свирепствовать какая-то страшная, заразительная болезнь, от которой очень многие умирали, Пахомий служил больным и даже доставлял жителям в большом количестве сучья акации, чтобы, сжигая их, они могли очищать воздух.
В первые годы своей иноческой жизни Пахомий еще не вполне ясно отличал православное учение от еретических измышлений, не вполне верно знал, где истинная церковь Христова. Его старались привлечь на свою сторону последователи еретика Маркиона [ 4]. Но он знал, что есть и иные, отличные одно от другого, учения, усиливающиеся доказать свою истинность. Смущенный этим разногласием, он со слезами молил Бога открыть ему, где истина. В восхищении он слышал голос, что истина хранится в той церкви, которою управляет Александр, епископ Александрийский. Конечно Пахомий теперь всем сердцем стал желать познать эту истину и всегда вполне быть верным ей.
Потребность в руководителе побудила Пахомия оставить свое жилище в окрестностях Шенесита. Побуждением к этому было еще желание всецело посвятить себя Богу, духовному очищению и совершенствованию. Пахомий боялся и того, что его постоянные заботы о различных нуждах мирян, заботы более всего приличные священникам и верным мирянам, могут соблазнить более слабых иноков: они, по примеру Пахомия, могли бы увлечь ее служением миру и в то же время не суметь сохранить себя не оскверненными от мира. Пахомий оставил окрестности Шенесита, прожив здесь три года. Уходя отсюда, он просил одного старого монаха возделывать здесь овощи и пальмы ради приходивших сюда бедняков.
Вот Пахомий разыскал келию славного своими подвигами старца Паламона. Этот старец жил в некотором удалении от городов и селений. Он пользовался уважением во всей окрестной стране. Около него жили и другие монахи, следовавшие его советам и подражавшие ему в образе жизни. Но очень многие вскоре уходили отсюда, чувствуя, что им не по силам такой строгий образ жизни. Когда Пахомий постучался к авве Паламону, старец спросил:
— Зачем ты стучишь?
Пахомий отвечал, что и он хочет быть монахом.
Старец возразил ему, убеждая его идти обратно, чтобы испытать себя, может ли он вынести тот строгий образ жизни, какой ведут ученики Паламона. Он говорил Пахомию:
— Я должен сначала сказать тебе, какова мера жизни монашеской. Вот она. Во всякое время мы бодрствуем половину ночи, размышляя о слове Божием; очень часто мы остаемся с вечера до утра работать своими руками, делать веревки, чтобы бороться со сном и снабжать себя тем, что нужно для поддержания нашего тела. То, что остается сверх нашей нужды, мы отдаем бедным. Что же касается того, чтобы есть масло или что-нибудь вареное, пить вино, мы не знаем, что это значит. Мы постимся всякий день до вечера в продолжение летнего времени, а зимою мы постимся по два дня подряд или по три. Правило общих молитв — шестьдесят раз молиться днем и шестьдесят раз ночью, кроме тех молитв, кои мы творим в каждое мгновение и коих счета мы не знаем.
Авва Паламон убеждал Пахомия еще испытать себя и тогда уже снова явиться к нему.
Пахомий решительно ответил старцу:
— Я во всем испытывал себя в продолжение многих дней, прежде чем явиться к тебе.
Тогда Паламон открыл дверь, братски облобызал Пахомия и поспешил объяснить ему, что все это он говорил не из тщеславия, а ради его спасения, что этого они не сообщают людям мирским. Однако авва Паламон опять высказал желание, чтобы Пахомий возвратился в свое прежнее жилище, чтобы там еще испытать себя.
Но Пахомий возразил:
— Я уже испытал свою душу во всем и уверен, что при помощи Божией, по твоим святым молитвам, сердце твое будет спокойно относительно меня.
Старец ответил ему:
— Очень хорошо.
Пахомий тотчас же был принят. Авва Паламон несколько дней особенно внимательно наблюдал за Пахомием, чтобы испытать его в молитве, в бодрствовании, в посте. Когда нужно было есть хлеб, старец оставлял Пахомия есть одного.
После трехмесячного испытания, авва Паламон облек Пахомия в монашеские одежды, опоясал его иноческим поясом [ 5], пред чем оба подвижника вместе молились целую ночь. Теперь Паламон особенно старался приучить Пахомия к ночному молитвенному бодрствованию. С вечера они заготовляли материал для ручного труда, потом долго с усердием молились, наконец принимались за работу, стараясь не потерять молитвенной настроенности духа и не поддаться сну.
Когда наступил праздник святой Пасхи, Паламон сказал Пахомию, что в этот день он будет дважды вкушать пищу. Приготовляя пищу, Пахомий влил в нее немного масла. Но Паламон не захотел такого ослабления поста даже и в день Пасхи. С великою скорбью он говорил: «Мой Бог был распят за меня, а я буду есть масло, которое дает крепость телу!»
Он хотел было совсем отказаться от пищи до другого дня. Старец только тогда согласился принять пищу, когда Пахомий бросил соль, содержавшую немного масла, и подал ему соль, посыпанную золой. Пахомий с великим смирением просил прощения. Конечно, они оба вкусили хлеба с солью. Слезы текли по ланитам строгого старца и смиренного ученика, желавшего во всем подражать своему любимому учителю.
Пахомий часто уединялся среди гор и здесь целые ночи проводил в пламенной молитве. Место, где он молился в летний зной, воздевая руки к небу и не позволяя себе опустить их, иногда покрывалось даже грязью от обильного пота, падавшего с его тела. Пахомий не обращал внимания на то, что иногда в его ноги вонзались колючие иглы терновника. Какие бы неудобства пустынной жизни ни встречались, он с благодушием сносил все, взирая постоянно на те мучения, какие терпел ради нашего спасения Господь Иисус Христос.
Во всем строгие к себе и вместе смиренные, Паламон и Пахомий не дерзали просить себе от Бога знамения, никогда не надеялись на свою праведность. Из последнего времени жизни аввы Паламона известен следующий случай, показывающий, как был строг к себе учитель Пахомия даже и тогда, когда силы его от старости и подвигов очень ослабели.
Однажды Паламон сильно заболел. Иноки пригласили к нему опытного врача. Но врач отказался лечить старца, сказав, что ему прежде всего необходимо улучшить питание. Братья стали убеждать старца послушаться врача. Он согласился принимать пишу, назначенную больным. Когда Паламон и после этого не выздоровел, он начал с глубоким убеждением говорить инокам:
— Не думайте, что здоровье приходит от тленной пищи: ведь сила и здоровье приходят от Христа; ведь мученики Христовы давали отсекать свои члены, терпели огонь и всякие виды мучений, пока наконец их не обезглавливали. А я! Я не могу выносить легкую болезнь, я просил врача заботиться о мне; я пользовался лекарствами; потом, согласившись пользоваться ими, я не получил отсюда никакой пользы. Мне остается одно — снова начать свои подвиги; это лучшее лекарство, и Тот, по Чьему пути я иду, конечно будет знать мое намерение, будет пещись о мне больше, чем я сам мог бы сделать.
Авва Паламон с прежним усердием и постоянством предался иноческим подвигам, ограничивая все свои потребности. Милосердый Господь на некоторое время восстановил его здоровье.
Однажды Пахомий ходил по пустыне. Наконец, он достиг развалин селения Тавенниси, немного к югу от Шенесита в округе Тентирском [ 6]. Здесь Пахомий услышал голос: «Пахомий, Пахомий, подвизайся и пребывай на этом месте; построй себе обитель, и множество людей придут к тебе, чтобы сделаться монахами около тебя, и получат они пользу душам своим».
Пахомий немедленно идет к авве Паламону и сообщает ему об этом. Тогда они оба отправляются в Тавенниси и строят здесь обитель, строят собственно небольшое иноческое жилище. Паламон пошел опять на место своих прежних подвигов. При этом он указал на близость своей кончины и предрек будущую славу Пахомиева монастыря. Старец уверял своего любимого ученика, что Господь пошлет ему силу и терпение для управления многочисленными братиями. После продолжительной молитвы, они расстались. Паламону сопутствовали некоторые ученики его, приходившие навестить своего учителя.
Прошло некоторое время, и авва Паламон опасно заболел. Ученики его послали за Пахомием. Он быстро отправился к старцу и остался при нем, чтобы служить ему до самой смерти его. Наконец, старец почил смертью праведника в десятом часу двадцать пятого дня месяца Авива. Ученики его провели всю ночь в чтении и пении псалмов над старцем. Утром они совершили обычную молитву и потом отнесли тело почившего на гору, на некотором расстоянии от его келии; там они похоронили его, совершив еще раз усердное моление об упокоении души усопшего старца со святыми. Все они теперь были в великой печали. Лишившись советов и утешений великого старца аввы Паламона, они считали себя сиротами. Пахомий возвратился в свою келию в Тавенниси, скорбя о почившем наставнике, и в своем уединении предался усиленным подвигам благочестия. Вскоре он сам делается руководителем других на пути ко спасению.
Когда Пахомий один жил в Тавенниси, к нему пришел старший брат его, Иоанн. Пахомий с любовью принял брата. Прошло уже много лет со дня их разлуки, так как Пахомий не возвращался домой после того, как был взят в войско. Благочестивая беседа Пахомия сильно подействовала на Иоанна, и он остался в Тавенниси навсегда.
Оба брата теперь трудились уже общими силами. Добытое усердным трудом они отдавали нуждающимся. Они проводили очень строгую жизнь. Одетые в грубое шерстяное платье, они уходили в жаркие места, где стояли до утра на молитве, не сгибая ни колен, ни рук, простертых к небу. Такую всенощную молитву они совершали очень часто, хотя ноги их иногда пухли от напряжения, а москиты до крови кусали их руки. Если братьев-подвижников одолевал сон, они садились на том же месте, где совершали свою молитву, но не позволяли себе опираться на что-нибудь. В продолжение дня они до тех пор занимались телесным трудом, пока зной от палящих лучей южного солнца не делался невыносимым.
Ради будущих своих сожителей Пахомий начал заботиться об устройстве ограды вокруг того места, где он подвизался с братом. Пахомий желал, чтобы ограда заключила в себе как можно больше места: он ожидал к себе много других иноков. Но Иоанн, предполагая, что они всегда останутся вдвоем, недружелюбно смотрел на этот труд. Он даже портил умышленно стену, которую они строили. Пахомий однажды сказал ему по этому поводу: «Довольно безумия!»
Иоанн очень рассердился и долго потом не мог успокоиться, хотя Пахомий просил прощения.
К вечеру этого дня Пахомий сошел со стены и долго молился. В это время он еще живее почувствовал свою вину пред Иоанном и утром еще с большим смирением просил у него прощения. Конечно, братья-подвижники теперь стали еще больше любить друг друга и смиряться один пред другим, Иоанн более и более преуспевал в подвигах благочестия и самоумерщвления. Скоро достигши высокого духовного совершенства, он умер, оплакиваемый братом Пахомием.
Пахомий в это время был уже совершенным подвижником. Поэтому и искушения бывали у него очень сильные, но своею молитвою и терпением он всегда успевал отражать самые страшные козни врага.
Вот что случалось с ним. Иногда, когда он хотел преклонить колена для молитвы, пред ним, по действию демонов, являлась как бы яма; но Пахомий безбоязненно молился. Иногда на дороге окружали его демоны подобно почетной страже и громко кричали: «Освободите дорогу для человека Божия».
Диавол очень желал внушить Пахомию тщеславие и гордость; но он был совершенно нечувствителен к этому искушению. То вдруг диавол делал, что келия Пахомиева тряслась и колебалась, как будто готова была упасть; но Пахомий нисколько не смущался этим и с глубочайшим спокойствием повторял слова псалма: «Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах. Поэтому не убоимся, хотя бы поколебалась земля и горы двинулись в сердце морей»(Пс.45:2–3).
Однажды демоны являлись Пахомию в виде работников, усердно старавшихся сдвинуть камень с места при помощи канатов, но — без успеха. Молитва Пахомия заставила их исчезнуть. Много раз, когда Пахомий садился есть скудную пищу, бесы являлись ему в виде нагих женщин; но Пахомий закрывал глаза и отвращал от видения сердце и — демоны исчезали. Борьба с темными силами ада требовала от Пахомия большого напряжения всех сил и иногда очень его утомляла. Однажды Господь послал ему нового утешителя в лице инока Аполлона [ 7]. Пришедши к Пахомию, этот благочестивый, опытный и добрый инок решительно сказал ему:
— Будь мужественен Пахомий: не бойся никакого действия со стороны духов, ибо помощь Божия даст тебе победу над ними.
Этот старец остался с Пахомием к великому утешению для обоих. Впрочем, старец Аполлон скоро скончался. Однажды, когда Пахомий собирал тростник для своего рукоделия, ангел Господень явился и сказал ему: «Пахомий, Пахомий, Пахомий! Воля Божия — чтобы ты служил роду человеческому и воссоединял людей с Богом».
Когда ангел Господень удалился, Пахомий остался и смотрел вслед его, говоря: «Это — дело Господне».
Собрав немного тростника, он пошел в свое обиталище.
Вскоре после явления ангела, к преподобному Пахомию пришли три человека — Пшентаиси, Сурус и Пшои. Они сказали Пахомию: «Мы хотим сделаться монахами вблизи тебя и быть рабами Христовыми».
Убедившись в их искреннем благочестии, Пахомий с любовью и радостью принимает их и дает им монашескую одежду.
Эти три инока с увлечением и постоянством предаются самым трудным подвигам, руководимые примером и наставлениями святого Пахомия. Их поразило его трудолюбие. Авва Пахомий сам заботится о всем, сам очищает и поливает сад, отворяет дверь приходящим и беседует с ними, с усердием служит больным. О новых иноках он говорил: «Это — молодые растения, не достигшие еще той меры, чтобы служить другим».
Освобождая новых иноков от всякой внешней заботы, Пахомий внушал им, чтобы они усердно занимались делами, которые прямо ведут к очищению сердца, к укреплению воли в добро. Когда первые ученики открыто выражали Пахомию свое сожаление по поводу его постоянных трудов для них, он говорил им с глубокою верою: «Какой человек может привязать животное к машине [ 8] и пренебрегать им дотоле, пока оно не упадет и не умрет? Когда Господь увидит, что я утомлен, Он пошлет нам людей, которые будут помогать нам во всяком добром деле».
Для утверждения первых своих учеников в добродетели, святой Пахомий наложил на них некоторые правила. Единообразие в пище и одежде было признано необходимым и в этом маленьком общежитии.
Слух о благочестии и мудрости святого Пахомия более и более распространяется по Египту. К нему являются то те, то другие люди, проникнутые жаждой высших подвигов. Приходили иногда и отшельники, уже достигшие высокого духовного совершенства, чтобы отдать себя под руководство святому Пахомию. Так явились пять славных подвижников, которые прежде проводили отшельническую жизнь. Это были: авва Печош (или Пекусий), авва Корнилий, авва Павел, авва Пахомий и авва Иоанн. Пахомий всех их принял с радостью. Являлись иногда люди с худым настроением души и с дурными навыками. Замечая, что их нельзя уврачевать, но что они могут своим примером развратить других иноков, Пахомий удалял их из своего общежития. К святому Пахомию стремились многие, и он был для них постоянным руководителем и наставником.
Движимый любовью к ближним, святой Пахомий, с помощью своих иноков, в ближайшем к монастырю селении построил церковь, чтобы жители этого селения могли приступать чаще к причащению Св. Таин и назидаться слушанием слова Божия. По бедности обитателей, святой Пахомий принял на себя все издержки по совершению Евхаристии. Сам он с братиями и читал в этой церкви. Когда нельзя было найти пресвитера, Пахомий приходил в церковь и назидал присутствующих чтением слова Божия. Иноки в церкви так благоговейно держали себя и Пахомий так усердно исполнял обязанности чтеца, что посетители этой церкви постепенно оставляли грехи, заботились об очищении сердца, делались христианами не по одному лишь имени. На авву Пахомия они смотрели не как на человека, но как на ангела Божия.
Количество иноков в Тавеннисийском общежитии более и более увеличивалось. Когда оно достигло до ста человек, Пахомий пришел к мысли, что необходимо построить церковь и в самом монастыре. Когда была устроена церковь, братия отправлялись, как и прежде, в субботу в церковь, находившуюся в селении, а в воскресенье пресвитер приходил в монастырь и здесь совершал литургию. Впоследствии выходы братии в село для участия в совершении литургии в субботу прекратились.
Между иноками Пахомиева монастыря никто не имел пресвитерского сана. И сам Пахомий не хотел принять этот сан. Он часто говорил братии: «Хорошо для нас и не просить о подобном деле, чтобы между монахами не было ни зависти, ни спора, ни непослушания, ни разделения, вопреки воли Божией. Как огонь на гумне, если бы не поспешили погасить его, погубил бы труд целого года: то же самое представляет помысел гордости в своем начале. Хорошо, чтобы мы покорялись Церкви Божией твердо и спокойно. И во всякое время, кого только мы найдем посвященным епископами, его и будет довольно для нас для этого дела».
К преподобному Пахомию являлись и пресвитеры, желавшие сделаться монахами. Святой авва не отказывал им в приеме в монастырь. Конечно, они должны были во всем безусловно подчиняться правилам жизни монашеской и обычаям общежития. Пахомий в своем служении спасению ближних обращался к их содействию, если они оказывались неизменно скромными и послушными. Сам Пахомий ни за что не соглашался сделаться священником, хотя его достоинства всеми высоко ценились.
Известен следующий случай из его жизни. Однажды святой Афанасий, архиепископ Александрийский, обозревал паству. Его везде торжественно встречали. На встречу ему выходили епископы, пресвитеры и народ. Некоторые епископы, пресвитеры и множество клириков сопровождали его. Вышел навстречу великому святителю и сам Пахомий со своими иноками. Они пели псалмы до тех пор, пока не вошел в обитель архиепископ. В это время Серапион, епископ Тентирский, взял архиепископа Афанасия за руку и сказал ему:
— Прошу твою любовь сделать священником авву Пахомия, отца монахов, чтобы он управлял всеми монахами моего округа.
Услышав это, святой Пахомий мгновенно скрылся. Архиепископ сел. Многочисленная толпа окружила его. Святой Афанасий сказал громко, обращаясь к епископу Серапиону:
— Я слышал о вере Пахомия, будучи еще в Александрии, прежде моего посвящения.
Потом святой Афанасий встал, сотворил молитву и сказал ученикам Пахомиевым:
— Приветствуйте вашего отца и скажите ему: ты скрылся от меня и избежал того, что может возбудить зависть и соревнование; ты избрал добродетель, которая пребудет вечно со Христом. Пусть Господь наш даст тебе по желанию твоему.
Конечно, смирение преподобного Пахомия располагало и братий Тавеннисийского общежития также к смирению. Подобно своему великому авве они не искали и даже боялись возвышения. Ни греческие, ни коптские историки не указывают между ними пресвитеров.
С умножением иноков в Тавенниси явилась возможность укрепить здесь стройный чин общежития, подвести все действия иноков под строгие общежительные правила. Сам преподобный Пахомий был для киновитов [ 9] и учителем и судией, был и правилом и образцом для деятельности каждого.
О благе всех и каждого печется прежде всех сам великий авва Пахомий. Он постоянно убеждает иноков не ослабевать в молитве, не переставать призывать имя Божие, чтобы без молитвы не быть застигнутым врасплох сатаною. Святой Пахомий пользовался всяким случаем, чтобы сказать слово назидания тому или другому брату. Но, кроме этих частных бесед, он обыкновенно говорил еще три общих поучения в течение недели — одно в субботу и два в воскресенье. Он заповедал, чтобы и всегда начальник монастыря составлял и произносил три поучения в неделю. Кроме трех поучений начальника монастыря, во время субботних и воскресных собраний иноков, обязательно в два седмичные поста, т. е. в среду и пятницу, говорили поучения своим монахам начальники домов.
Иноки всякий вечер собирались для духовной беседы и вообще любили назидать друг друга теми уроками, какие каждый извлекал из чтения слова Божия и из наблюдений над жизнью тех или других людей. Иноки любили повторять изречения свящ. Писания и размышлять о них. Поэтому и при взаимных беседах они всегда могли назидать друг друга мыслями и словами Библии. Праздных бесед и пересудов мы не видим в Тавенниси. В общежитии было много домов; каждым из них заведовал особый начальник, у которого был свой помощник, вторствующий по нем. Этот вторствующий заменял начальника в случае его отсутствия или болезни.