Роун Мелани. Принц драконов - 2

   Андраде пролетела над горами, ослепленная бриллиантовым сверканием снегов, и направилась на запад, в Фессенден. Видно, зима здесь выдалась трудной: снег все еще покрывал землю, рыбачьи лодки теснились в гаванях, а город-порт Эйнар продолжал дрожать от холода даже на весеннем солнце. Надо будет связаться с приписанным к местному двору "Гонцом Солнца" и выяснить, какая помощь требуется вдове лорда Кутейна, чтобы восстановить пострадавшие за зиму земли.
   Быстрый взгляд на Кирст-Изель окончательно успокоил ее: стоявшие вдоль границы гарнизоны, каждую весну приходившие в боевую готовность, на этот раз были тихи. Воспоминание о давнем предложении Рохана установить законные границы заставило ее улыбнуться. Похоже, Волог и Саумер решили покончить дело миром. Перелетев через широкий залив Брокуэл, отделявший остров от материка, она оказалась над Луговиной, промокшей от весенних ливней. Обычно ее удивляли фантазии древних фарадимов, которым пришло в голову построить Крепость Богини на туманном побережье, но теперь Андраде была рада этому: туманы все же лучше, чем звенящие от комариного писка болотистые низины, не пересыхающие даже летом.
   Дальше, дальше, в зажатый между реками Сир! Внизу раскинулись плодородные, только что распаханные поля; она бросила тоскливый взгляд на свою родину, вольную область Ката, испокон веков принадлежавшую лишь их семье, члены которой не преклоняли колено ни перед одним из принцев. После смерти отца область отошла к Сиру, так как Милар была замужем за Зехавой, у Андраде и без того хватало обязанностей, а Ката была слишком далеко от Пустыни, чтобы Зехава мог успешно править ею. В долине между невысокими холмами гордо вздымалась белая башня из простого камня, расположенная в пределах видимости (для парящего в воздухе фарадима) от родины Сьонед - Речного Потока. Она помедлила, чтобы осмотреть огромное поместье Давви, и нахмурилась: там тоже было пусто...
   Оставалось посетить только одно место: тонущие в снегах Фирон и Кунакса подождут до другого раза. Ей хотелось взглянуть на Пустыню, увидеть Стронгхолд и Долгие Пески, полюбоваться мудрым правлением тех двоих, в которых она не сомневалась... На прощание Андраде еще раз обвела глазами Сир. А это что? Палатки. Лошади. Выстроившиеся в четкие колонны воины с мечами. А на холме два огромных шатра, бирюзовый и фиолетовый. Армии Сира и Марки, стоящие лагерем в дне марша от границ Пустыни.
   Андраде поспешила к Долине Фаолейна, землям лорда Байсаля, где кипела бурная деятельность и, развевалось красно-белое боевое знамя Чейналя. Леди охватил гнев. Почему никто ничего не сообщил ей? Где собственные цвета Рохана? И кому принадлежит странный черно-зеленый стяг, водруженный над разбитым у поместья военным лагерем?
   Как. ни хотелось Андраде найти Сьонед и потребовать объяснений, она вернулась в Крепость Богини. Нужно было срочно известить о происходящем других принцев через придворных фарадимов. Однако пролетая над озером Кадар, она вскрикнула от изумления. По дороге маршировали вооруженные отряды, сопровождаемые конными офицерами. Судя по красно-желтым флагам, это были солдаты молодого лорда Лиелла Визского. Они направлялись к Крепости Богини...
   К ночи тревога Андраде сменилась яростной злобой. Она созвала всех в зал и в гнетущей тишине ждала, пока люди не заняли свои места. Рядом с ней сидели Уриваль и глава фарадимов; по другую сторону стола расположились все остальные в соответствии с рангом.
   - В лагере неподалеку от наших ворот подняли свой флаг войска лорда Лиелла Визского, помолвленного с дочерью верховного принца Киле. Нам говорят, что это сделано для нашей защиты. Нам говорят, что лорд Лиелл заботится о нашей безопасности, поскольку верховный принц и принц Ястри Сирский расположились лагерем недалеко от границы с Пустыней, а мериды осаждают Тиглат. Нам говорят, что лорд Лиелл взял Крепость Богини под свою защиту, поскольку знает, что фарадимам запрещено убивать, даже защищаясь... - Она помедлила и мрачно усмехнулась. - Нам много чего говорят, и по большей части лгут. Многие из вас сегодня путешествовали в поисках новостей. Вы искали других фарадимов, но по большей части тщетно, поскольку они заперты подальше от солнечных лучей своими лордами и принцами, вступившими в сговор с Ролстрой. Они захвачены так же, как и мы... и как принц Рохан, которого держат в замке Феруче.
   . Большинство еще не знало об этом, и в зале поднялся гневный ропот. Андраде подняла обе руки, призывая к спокойствию.
   - От принцессы Сьонед, которая является одной из нас, нет никаких известий. Я искала ее сама, но не смогла найти. Однако находящийся в Тиглате "Гонец Солнца" Клеве сообщил, что принца Рохана держит в плену дочь верховного принца Янте.
   - Насколько я знаю Сьонед, это продлится недолго, - пробормотал сидевший рядом Уриваль.
   Андраде вздрогнула от страха, но сделала вид, что пропустила эту реплику мимо ушей.
   - Хотя мы и умеем сплетать солнечные лучи, но сейчас от этого нет никакого толку. Крепость осаждена. Мы с Уривалем обсудили, как быть, и решили, что кое-кому из нас придется бежать. Остальные останутся здесь, чтобы усыпить бдительность солдат лорда Лиелла и заставить их думать, что мы по-прежнему взаперти. Нам следует...
   - Я могу взять это на себя.
   Андраде уставилась в зал, на поднявшуюся с места Панд-салу.
   - Я смогу взять с собой по крайней мере нескольких человек, - сказала принцесса. - Люди Лиелла не посмеют задержать бежавшую из крепости дочь верховного принца.
   Уриваль тихо присвистнул, и Андраде выругала себя за то, что совсем забыла о Пандсале. У нее тут же мелькнуло подозрение, которое первым успел высказать Уриваль.
   - Кому этот побег будет на руку тебе или нам? - напрямик спросил он.
   - Я понимаю ваши сомнения, - ответила Пандсала. - Будь моя воля, я бы предпочла жить в миру. Бежать я могла когда угодно, но до сих пор этого не сделала. Неужели вы думаете, что я стану помогать отцу, который силой отправил меня в крепость? Он изгнал меня, а вы приняли. У меня три кольца фарадима. Впрочем, если вы мне не доверяете, то можете отказаться от моего предложения.
   Уриваль был не прочь спросить её еще кое о чем, но достоинство, с которым держалась Пандсала, произвело на Андраде сильное впечатление. Она жестом велела главному сенешалю замолчать и сказала:
   - Изложи свой план.
   Принцесса стиснула руки, но недостаточно крепко, чтобы справиться с дрожью.
   - В сумерках, когда зажгут фонари, я и те, кого вы определите мне в попутчики, выберемся через боковую калитку. Когда мы окажемся рядом с лагерем Лиелла, надо будет, чтобы кто-нибудь поднял здесь шум. Это убедит их, что я сбежала вместе С преданными мне людьми.
   . - И что будет дальше? - не утерпел по-прежнему полный подозрений Уриваль.
   - Я перепуганная принцесса, - с намеком на улыбку продолжила Пандсала. Чтобы проводить меня в лагерь отца в Сире, потребуется охрана. Отряд лорда уменьшится солдат на десять-двенадцать. Конечно, это немного, но все-таки... Кроме того, понадобятся еще один-два человека, которые отправятся в Виз и сообщат Лиеллу о моем побеге. Если нам повезет, войско, блокирующее Крепость Богини, уменьшится сразу на пятнадцать мечей.
   - Пятнадцать из пятидесяти.:. - задумчиво произнес Уриваль.
   - Но я буду настаивать, чтобы меня сопровождали самые лучшие воины, хитро добавила Пандсала. - В конце концов, это мое право.
   Андраде медленно кивнула.
   - Очень хорошо... Уриваль, Пандсала, зайдите ко мне в комнату. Остальным желаю крепкого сна, поскольку завтра предстоит много дел.
   Она направилась к двери, где к ней присоединились Пандсала и Уриваль. Андраде подозрительно посмотрела на шестилетнюю Чиану, которая вдруг показалась ей очень похожей на Ролстру.
   - Нужно срочно переносить отсюда лагерь, иначе после того, как все закончится, Рохану придется поставить на этой земле крест... - Чейн отвернулся от окна и недовольно посмотрел на жену, менявшую запыленный костюм для верховой езды. - Тобин, мне нужно, чтобы ты приглядывала за имением. Совершенно незачем ездить со мной в поле.
   - Попробуй остановить меня, - бросила она, влезая в сапоги. - Конечно, ты полководец, но я - дочь своего отца. И пока не приедут Рохан со Сьонед...
   - Куда уехала эта дуреха? - зарычал он, расхаживая из угла в угол и не скрывая волнения, которого никогда не показал бы никому другому. - Изо всех дурех,..
   - Ох, неужели ты не понимаешь? - воскликнула она. - Никто кроме нее не сможет помочь Рохану!
   - Спасибо, я слышал это тысячу раз, - резко ответил Чейн. - Тем не менее, небольшое войско...
   - Ты забыл, что такое замок Феруче. И что такое Сьонед. - Тобин потопала, желая убедиться, что сапоги сидят плотно. - Ты всерьез думал, что она станет дожидаться нас и выслушивать уговоры? Богиня, как жаль, что я не настояший "Гонец Солнца"! У нас нет никого, кто мог бы связаться с ней, с Андраде Или кем-нибудь еще! - Она заправила рубашку в брюки и продолжила: - Пойдем, Чейн. Я хочу взглянуть на запасы провизии в полевом лагере. Ты прав, надо уходить отсюда. Лорду Байсалю всех не прокормить. Во дворе царила невообразимая толчея. Прибытие войск Чейна только добавило беспорядка. Лошади,, пехотинцы, лучники, мечники... и перепуганные слуги лорда Байсаля, бестолково мечущиеся туда и сюда. Чейн был в полной уверенности, что к ночи командир его отряда наведет здесь полный порядок, а потому он и Тобин со спокойной душой сели верхом и присоединились к ожидавшему у ворот лорду Давви.
   - Я сделал все, что мог, - сказал им брат Сьонед. - Но у меня здесь нет никакой власти. Меня слушаются только мои люди. Я рад, что вы здесь, милорд.
   - Титулы хороши на людях, а с глазу на глаз прошу называть меня Чейном. Тем более, что мы с тобой почти что братья...
   Тобин пришлось отвернуться. Улыбка ее мужа обладала магической силой и действовала на людей безотказно. Не прошло и минуты, а Давви успел стать ему своим. Теперь лорд Речного Потока пойдет за Чейном в огонь и воду и не станет задавать лишних вопросов.
   - Благодарю, - просто сказал Давви. - Сейчас мы осмотрим лагерь, и я...
   Его прервал чей-то пронзительный крик. Родительский инстинкт заставил Тобин и Чейна опрометью вылететь из седел. По голосу Сорина оба поняли, что надо спешить. Чейн пробился сквозь толпу в конюшню, куда близнецы привели своих пони. Испуганный Сорин бросился к отцу и вцепился в его руку. Андри стоял в луче света - напряженный, дрожащий, расширив огромные голубые глаза.
   Тобин подбежала к мальчику и опустилась на колени. Да, никаких сомнений: сын ощутил головокружительное прикосновение властного фарадима. Но это была не Сьонед, а Андраде.
   - Тобин? О Богиня, почему ты мне не сказала, что у мальчика такой сильный дар? Ладно, сейчас это неважно. Юный идиот Лиелл Визский пытается убить двух зайцев - оказывает помощь мужу своей покойной сестры в Тиглате и одновременно посылает войска, чтобы запереть меня, пока его любимый тесть Ролстра и принц Ястри бесчинствуют на юге. Мы с Уривалем пытаемся что-нибудь придумать, но не знаю, что из этого получится. Я послала сообщения всем принцам, которые еще не посадили под замок моих "Гонцов Солнца". Уверена, что остальные сделали это по приказу Ролстры, у которого они под каблуком. Считай сама: Сир и Кунакса надеются получить изрядный кусок Пустыни, пользуясь войной, которую развязали мериды. Саумер Изельский молчит... От Волога Кирстского сообщили, что ходят слухи о каких-то торговых соглашениях. Виз ведет двойную игру, и я боюсь, что Клута может последовать примеру Лиелла. Полностью доверять можно только Ллейну и, пожалуй, Пиманталю Фессенденскому, у которого Ролстра хочет оттягать Эйнар. Если сумеешь, передай это Сьонед. Я не смогла разыскать ее. О Феруче я знаю. Срочно увози Андри и Сорина в Стронгхолд, потому что Ролстра нападет, как только узнает о дезертирстве лорда Давви. Береги себя и Чейна... Я прибуду, как только смогу.
   Тобин почувствовала, что сильные руки подняли ее и унесли с солнца. Очнувшись в темной, прохладной комнате внутри дома лорда Байсаля, она едва не застонала от облегчения. Однако прошло еще немало времени, прежде чем она полностью пришла в себя и поняла, что лежит в кровати, мокрая от пота. У принцессы не было сил даже на то, чтобы поспорить с Чейном, который раздел ее и накрыл простыней.
   - Андри? - пробормотала она.
   - С ним все в порядке. Сорин отвел его в тень, а сейчас наш юный фарадим отдыхает у себя в комнате. - Чейн сел рядом и прижал руку жены к своей щеке. Черт побери, Тобин... - хрипло пробормотал он. - Если бы ты знала, как я ненавижу эти фокусы...
   - Милый, со мной все будет в порядке, - успокоила Тобин. - Просто Андраде не такая нежная, как Сьонед. - Она кратко пересказала новости, и у Чейна напряглись плечи.
   - Прекрасно, - мрачно сказал он. - Замечательно! Помощь от Ллейна, Пиманталя и Волога! Острова на краю света и еле живой Фессенден! Хороши помощники...
   - Остальные либо в союзе с Ролстрой, либо запуганы им. Учитывая, что Риаллы не было шесть лет и что слишком многое поставлено на карту...
   Серые глаза потемнели, упрямый подбородок выдвинулся вперед. Чейн принял какое-то решение.
   - Ноги Ролстры больше не будет на Риалле, - спокойно сказал он. - Ни на этой, ни на какой-нибудь другой.
   Тобин поглядела ему вслед, сдерживая дрожь. Никогда раньше она не видела в его глазах смерти.
   Выслушав на следующее утро доклад командира отряда Чейналя, Давви не пришел в восторг и не преминул сказать об этом.
   - Сто шестьдесят три лошади, сто пять лучников, а что касается обученных солдат, то их почти нет... - Зеленые глаза озабоченно посмотрели на Чейна. Если мы будем считать тех, кто привык держать косу, а не меч...
   - К тебе никогда не приходил человек с косой, Давви? Здоровенный парень, готовый снести тебе голову так же легко, как срезать колосок? - Чейн заставил себя улыбнуться. - Все будет прекрасно. Двести тридцать шесть человек с мечами и косами - это не так уж мало. А твои люди обучены намного лучше других.
   - Не считая твоих собственных, - сухо добавил Давви, на что Чейн просто пожал плечами. - Из тех, кого привел лорд Байсаль...
   - Ничего, зато в их глазах горит огонь. Это их собственные земли, и они будут их защищать. Окажи мне услугу - помоги с планом передислокации. Завтра мы перенесем лагерь. Вести бой за собственную землю это одно, а на собственной земле - совсем другое. Слишком нервирует.
   Чейн научился этому у Зехавы. Когда он поднялся наверх, к жене, то почувствовал огромное желание, чтобы старый принц был здесь и руководил битвой. Но еще больше ему хотелось, чтобы никакой битвы не было вообще. Весьма похвально для воина, ядовито сказал он сам себе. Рохан заразил его своей мечтой о вечном мире, и Чейн подозревал, что от этой заразы, въедающейся в плоть и кровь, невозможно избавиться. Потому что не хочется.
   Тобин провела все утро, обучая способных, но излишне робких слуг Байсаля, как следует работать во время военного положения. Но потом все же пришлось прилечь - контакт с Андраде оказался более изнурительным, чем она думала. Чейн остановился рядом с кроватью и с облегчением посмотрел на спящую жену: краска вновь вернулась на ее щеки, а сон был глубоким и спокойным. Сейчас Тобин была еще прекраснее, чем в день свадьбы... богаче духовно, величественнее, но - увы ничуть не покорнее... просто отдыхающая дочь дракона. Он погладил ее по голове, тихонько поцеловал в лоб и пошел умываться.
   Когда Тобин проснулась, чистый, переодетый Чейн сидел за столиком с едой.
   - Иди есть, - пригласил он.
   Она потянулась, зевнула и присоединилась к нему... в чем мать родила.
   - Кто меня видит, кроме тебя? - невинно ответила Тобин в ответ на приподнятую бровь мужа. - А ты давно привык ко мне. Слишком жарко, чтобы одеваться, Чейн...
   - Моя дорогая бесстыдница, я привыкну к виду твоего тела только если окончательно ослепну... но тогда тебя будут видеть мои руки. Слушай, замечательный сыр! Интересно, чем тут кормят коз?
   - Ролстра уже выступил? - спросила она, присаживаясь рядом.
   - Вино тоже неплохое. Похоже, мы приканчиваем личные запасы лорда Байсаля.
   - Войска Ролстры на марше? Сколько у нас воинов?
   - Побереги язык, чтобы облизать ложку.
   Она состроила ему рожицу, но голод был сильнее любопытства. Когда она подкрепилась, Чейн начал делиться своими впечатлениями и спрашивать ее мнения. После отъезда жены в Стронгхолд ему будет очень не хватать ее, но безопасность сыновей важнее всего.
   Их сорванцы наотрез отказались оставаться в крепости Радзин, доказывая, что если маме разрешили участвовать в войне, то им велела это сама Богиня; пусть родители только попробуют не взять их с собой, и они найдут способ удрать. Чейн слишком хорошо знал своих сыновей, чтобы сомневаться в этом, и решил не спускать с них глаз. Это проще, чем изнывать от беспокойства и неизвестности... Хотя завтра им предстояло уехать в Стронгхолд, Тобин еще не знала, что отправится с ними. Когда он наконец небрежно упомянул об этом, грызя яблоко, то сразу вспомнил, почему запретил жене держать в спальне нож.
   - Никуда не поеду! Я нужна тебе здесь!
   - Мне нужно, чтобы ты была в безопасности.
   - - У нас в войске нет ни одного фарадима, и хоть я умею немногое, но это даст тебе нужные сведения. Черт побери, Чейн, я не могу уехать!
   - Пожалуйста, возьмись за ум. Мы должны отправить Сорина и Андри в безопасное место... особенно Андри! Я привяжу их к лошадям, а если понадобится, прикажу оруженосцам отлупить их до потери сознания. Не заставляй меня поступать так же и с тобой!
   - Ты не посмеешь!
   В гневе она становилась поразительно похожей на покойного Зехаву...
   - Послушай меня... Да, ты нужна здесь. Но я не могу отвлекаться, думая о вашей безопасности. Неужели ты веришь, что мальчишки согласятся уехать без тебя? А в Стронгхолде ты сумеешь помочь Сьонед. Не стану повторять, как там сейчас тяжело.
   Она беспомощно поглядела на мужа.
   - Ненавижу, когда ты начинаешь говорить о здравом смысле...
   Он поблагодарил Богиню за то, что та дала ему жену не только с головой на плечах, но и со Щедрым сердцем. Наклонившись над столом, чтобы взять Тобин за руку и поблагодарить за великодушие, частенько ставившее его в тупик, Чейн только сухо улыбнулся, когда она отдернула руку. Гордость запрещала ей смириться. Лорд откинулся на спинку стула и принялся любоваться Тобин, подвернувшей под себя ногу и прикрытой только прекрасными черными волосами.
   Эту немую сцену прервал сильный стук. Шагнув к дверям, Чейн бросил жене свою рубашку и велел одеться. Рубашка доставала ей до колен и прикрывала все остальное, но когда Чейн открыл дверь, глаза лорда Байсаля чуть не вылезли из орбит, а щеки залил густой румянец. За его спиной стоял совершенно измотанный Мааркен... Чейн изумленно уставился на сына, которого не видел уже два года. Вместо маленького мальчика перед ним был высокий, владеющий собой юный оруженосец. Впрочем, с одного взгляда оценить эту перемену было нельзя... Отец и сын долго смотрели друг на друга, прежде чем обняться.
   - Богиня, ну до чего же я рад видеть тебя! Что ты здесь делаешь?
   Тобин радостно вскрикнула и бросилась к ним.
   - Мааркен... ох, Мааркен, как ты вырос! - Со слезами на глазах она стиснула его в объятиях. Мальчик устало улыбнулся.
   - Мама, в Грэйперле я всем прожужжал уши, какая ты красивая. Теперь они сами увидят, что я ничуть не преувеличивал.
   Чейн взглянул на Байсаля, ожидая объяснений. Достойный атри долго прочищал горло, взволнованный как сценой возвращения блудного сына, так и необычным нарядом матери воссоединившегося семейства; в конце концов на невысказанный вопрос Чейналя пришлось отвечать самому Мааркену.
   - Отец, я прибыл с лучниками. Их пятьдесят, и посланы они принцем Ллейном. Мы вышли под парусом вчера рано утром, затем долго плыли по Фаолейну... - Он вздрогнул, но нашел в себе силы закончить: - А потом наконец пошли пешком.
   - Тогда понятно, почему ты такой зеленый, - прокомментировал Чейн и обратился к Байсалю. - Вам, мне и лорду Давви надо будет срочно поговорить с командиром этих лучников.
   - Как прикажете, милорд. - Он бросил еще один взгляд на Тобин и удалился.
   Принцесса пыталась убедить сына поесть, но Чейн только усмехнулся, когда вид пищи заставил бравого оруженосца побледнеть.
   - Оставь его, Тобин. Он поест, когда придет в себя после путешествия по воде. Откровенно говоря, я удивлен, что этот молодец еще держится на ногах. Мааркен, какое решение принял Ллейн?
   - Такое, на которое ты и рассчитывал. Он только сожалеет, что не смог сразу собрать побольше людей. Остальные скоро прибудут. И корабли тоже.
   Чейн сел в кресло и задумался. Он никогда не участвовал в сражении с использованием кораблей, но эта перспектива пришлась ему по душе.
   - Позавчера Меат, второй фарадим принца Ллейна, связался с "Гонцом Солнца" из Тиглата, - продолжил Мааркен. - Солнечные лучи с посланиями сновали туда и сюда. Когда вчера на рассвете с Меатом связался Уриваль, все было готово, и Ллейн велел нам сразу же отправляться в путь. - Он помедлил, а затем обратил взор на отца. - Это правда насчет Янте?
   - Да, - кивнул Чейн. - Я рад, что Ллейн действовал так быстро. И дело не только в лучниках. Слава Богине, что он догадался прислать с ними тебя! - Он взглянул, на Тобин. - Вот и отпала последняя причина, которая мешала тебе уехать в Стронгхолд. Мааркен может быть и оруженосцем, и "Гонцом Солнца".
   - Мама, Меат и Эоли достаточно обучили меня, чтобы получить первое кольцо, - сказал Мааркен, увидев, что Тобин нахмурилась. - Они хотят попросить леди Андраде вручить мне знак и продолжить мое обучение. Я могу делать то же, что и ты. Честное слово.
   Чейн наблюдал за лицом жены, на котором поочередно отразилась целая гамма чувств: досада от невозможности остаться здесь, гордость за сына, печаль, что она сможет побыть с ним всего лишь до завтрашнего утра... Но вслух Тобин Произнесла только одно:
   - Ну, если Меат сумеет сообщить всем твои цвета...
   - Фарадим в Тиглате уже знает их. Он сообщит мои цвета всем остальным. Так что ты, мама, можешь ехать в Стронгхолд с чистой совестью.
   Чейн закашлялся, пытаясь скрыть смех. Тобин держала здесь вовсе не совесть. Но именно совесть теперь заставит жену уехать в Стронгхолд.
   - Что ж, твой отец добился своего. Как обычно...
   Итак, она сдалась. Этого было достаточно: Чейн давно научился не злорадствовать в тех редких случаях, когда ему удавалось одержать победу над женой. Злорадство моментально возбуждало в ней и норов, и необыкновенное упрямство. Поэтому он предпочел сменить тему.
   - Мааркен, мне бы хотелось, чтобы ты поговорил с Андри. Он дважды принял сигнал фарадима и не понял, что случилось. Ты достаточно учился у Меата и Эоли, чтобы объяснить ему происходящее.
   - Этот страх быстро проходит, - снисходительно сказал мудрый "Гонец Солнца", заслуживший свое первое кольцо, но еще не получивший его.
   Чейн понял, что отныне будет относиться к своему сыну не как к маленькому мальчику, а как к мужчине, и на мгновение пожалел о славном малыше, которым так недавно был Мааркен. Трудно было мечтать о лучшем товарище, чем стоявший перед ним юноша. Хотя этому юноше было всего одиннадцать лет от роду, вел он себя именно так, как подобало сыну принцессы и внуку принца. Хотя...
   - Подожди минутку. Сейчас я переоденусь, и мы пойдем искать мальчиков, сказала Тобин, исчезая за высокой ширмой в углу комнаты.
   Мааркен задумчиво посмотрел на отца.
   - Я действительно буду твоим оруженосцем?
   - Надеюсь, Ллейн и Чадрик обучили тебя всему, что требуется.
   Мальчик кивнул.
   - Но значит ли это, что я буду сопровождать тебя в походах, а не просто сидеть в шатре?
   Чейн услышал тихий вздох Тобин. О Богиня, помоги мне, - подумал он. - Не хочу, чтобы мои мальчики вырастали и тут же отправлялись на войну. Рохан прав... эта война действительно должна стать последней. Если бы только Сьонед удалось освободить его, чтобы он смог сразиться в этой войне и больше не участвовать ни в какой другой...
   - Отец...
   - Да, Мааркен. Я сомневаюсь, что тебе придется долго сидеть в шатре.
   Опять ночь, жаркая и душная. Шестая после ночи, проведенной с Янте. Рохан отвернулся от принесенного ему обеда. Еда, вино, даже вода были подозрительны. Он не доверял ни своему языку, ни носу, ибо все казалось ему пропахшим дранатом. Он получил огромную дозу и в последние дни ел только то, что казалось ему наименее опасным: ненарезанные фрукты, с которых он срезал кожицу; корень сладкого кактуса без подливки.. Желудок временами урчал от голода, но у принца не было другого выхода, чтобы обезопасить себя от наркотика. Забавно - дранат, который спас драконов, был смертельно опасен для него самого...
   Однако его действия нельзя было оправдать ни действием наркотика, ни лихорадкой. Рохан поглядел в угол, где валялся полог и балдахин с отвратительными изображениями. Он сорвал их после ухода Янте, придя в дикую ярость от мерзких воспоминаний. Жаль, что у него нет дара фарадима, иначе он с наслаждением спалил бы их. Но ему даже свечу не давали. А веревки были бесполезны, потому что бежать он не мог: комната была на седьмом ярусе башни и выходила окнами во двор. Умереть же он намеревался только в том случае, если бы мог прихватить с собой Янте.
   Она была осторожна и умна. В комнате не было никаких острых предметов. Даже вилки, не говоря о ноже. Не было и ничего тяжелого, чтобы ударить ее, или достаточно тонкого, чтобы изготовить удавку. У него оставались только руки подлые, предательские руки, которые должны были лишить ее жизни шесть ночей, назад. Он был обязан убить ее.