Розенберг Джоэл. Воин жив

   А ведь капитан прав. Джейсон дал слово – а Куллинаны своему слову верны.
   – Нет, Тэннети. Они останутся.
   Тэннети яростно затрясла головой. Посыпались капли.
   – Это было прежде, чем…
   – Нет. – Он постарался, чтобы это прозвучало по-отцовски. – Нет, Тэннети. – Отца она бы послушалась; сейчас Джейсон говорил так же: медленно, веско. – Они остаются.
   – Проклятие! – Она плюнула на палубу. – Нет времени спорить. Кетол, остаешься на страже и не вздумай есть или пить. Если что случится – пускай сигнальную ракету и убирайтесь отсюда. Пошли кого-нибудь сообщить, где и когда встреча.
   – Есть, Тэннети. – Рыжеволосый воин улыбнулся, в бороде сверкнули зубы. – Хотя доверять нашим приятелям я бы не стал.
   – Эй, ребята! – Джейн подняла руку. – Если надо кого-то оставить – оставьте меня. Пускать сигналки я умею, а папочка всегда учил меня не соваться попусту под топор. Хотя это я и сама понимаю, – добавила она.
   Дарайн и Брен Адахан улыбнулись. Тэннети фыркнула.
   – Я видела, как эта парочка на тебя пялится – так вот, мне очень хочется представить тебя Карлу как единственную из знакомых мне женщин, кого не изнасиловали. Сделаем по-моему.
   На берег переправились с трудом, но без приключений. Вскоре все стояли на песке; лодку вытащили туда же.
   Вокруг царил покой. Все было тихо – негромкий плеск волн и редкое потрескивание тлеющего дерева только подчеркивали тишину.
   – Не шуметь, – прошептала Тэннети. – Пошли.
   По берегу шла лишь одна ясная тропа: широкая, грязная, она уводила в лес.
   Быстрым взмахом руки Тэннети велела всем рассредоточиться. Сама она шла впереди, справа и чуть сзади нее по обочине двигался Дарайн, слева – Брен Адахан, ружье за спиной, в руках – двузубая рыбачья острога.
   По одному-два запасных пистолета было у всех, Дарайн же просто обвешался оружием: у бедра тяжелый меч, в руках – гладкостволка, на левом плече – дробовик, на правом – вещмешок. За голенищем его сапога торчала деревянная рукоять кремневого пистолета, еще одна выглядывала справа из-за пояса.
   Джейн, вооруженная легче всех в отряде – кремневое ружье и единственный пистолет, – шла в середине, а Джейсон, сжимая свой дробовик, держал тыл.
   Ветер переменился, тропу заволокло дымом, защипало в носу, стали слышны дальние звуки: треск огня и глухой рев; Джейсон попробовал было сообразить, что это за звук, но так и не понял.
   Впереди появился прогал.
   – Там должна быть деревня, – сказала Тэннети, собрав вокруг себя остальных. – В этих краях любят, чтобы их отделял от Киррика лес. Лес мешает ветрам. Там…
   Ее прервал вопль. Высокий, дрожащий – крик нестерпимой муки.
   – Медленно и осторожно, ребята. Медленно и осторожно, – велела Тэннети.
   Крадучись, они свернули за поворот.
   Там, где деревья расходились, недавно была деревня. Теперь она дымилась и тлела; несколько деревянных домов были сломаны, и от оставшихся, должно быть, непотушенными очагов занялся пожар.
   Новый вопль, хор криков. Источник их явно находился дальше, внутри деревни.
   – Тише, тише, – шептала Тэннети, тенью проскальзывая меж уцелевших домов.
   – О черт, – сказала она.
   Перед ними лежало то, что было, очевидно, деревенской площадью – люди приходили сюда поболтать друг с дружкой, заняться обменом и торгом. Теперь они были даже ближе друг к дружке, чем обычно: в самом центре площади, сбившись тесным кружком, стояли с сотню мужчин, женщин и детей.
   И лишь один человек был вне толпы: невысокий, словно бы ссохшийся, в изодранных серых одеждах, он застыл меж людьми и тварью. Левая – окровавленная – рука его бессильно висела вдоль тела, правую же он простер перед собой, словно удерживая стену света, что отделяла его от чудища.
   Свет и молнии отшвыривали ее – но тварь все кидалась и кидалась на мага. То был огромный – с двух лошадей – зверь с треугольной головой, странно похожей на волчью, и черной, густой, тускло мерцающей на солнце шерстью.
   И он был ранен: в плечах и боках его, подобно перьям в полуощипанном гусе, торчало с дюжину стрел; рваную рану на задней лапе покрывала грязь: кто-то умудрился прорубиться сквозь шкуру.
   Зверь снова прыгнул – и вновь свет и молния, вырвавшись из облака, швырнули его назад.
   Тварь подобралась, собираясь с силами, и завыла – в вое ее явственно прозвучал вызов.
   Возможно, попав в тенета этого воя, возможно – поддавшись панике, один из крестьян, запинаясь, побрел прочь от своих, а потом, будто вдруг осознав, что остался один, и вовсе пустился бежать.
   С громовым рыком зверь кинулся следом: прыгнул, нагнал, ударом лапы свалил наземь и, ухватив пастью, принялся трясти головой, как поймавший крысу пес. Безжизненное тело моталось и дергалось, пока чудище, не утратив интереса, не бросило его – чтобы вновь возвратиться к магу.
   Воздух полнился плачем, и криками, и утробным рычанием зверя – он все старался проникнуть за завесу огня и света.
   Однако с каждой новой молнией, с каждой вспышкой света сияние чуть заметно, но неуклонно меркло – точно своими атаками зверь отнимал у него силу.
   Прежде Джейсон никогда не видел ничего подобного этому зверю, – но ему припомнились рассказы о тварях из страны фей. Могло ли это – чем бы оно ни было – прийти из Фэйри?
   Как бы там ни было – это не имело значения. Джейсон не мог позволить этому уничтожить полную жителей деревню. Он взвел курок и поднял ружье к плечу.
   – Нет, – прошипела Тэннети. – Это не наша битва.
   – Да, – выдохнул он в ответ. – Что сделал бы мой отец – отступил?
   – Ты не твой… черт, черт, черт. – Она сплюнула. – Чертовы Куллинаны – никогда не слушают. – Одним плавным движением она поднесла ружье к плечу и выстрелила.
   Возможно, пуля и попала в цель – но Джейсон увидел только, как тварь опускается на четыре лапы и поворачивается к новому врагу.
   Юноша прицелился – тщательно, метя в основание шеи. Стрелять в голову было рискованно: если пуля придет не под тем углом, череп твари отбросит ее в сторону.
   Но если он сможет попасть в ведущую к мозгу жилу, если перервет трахею…
   Слева раздался треск выстрела; справа – тоже.
   Один выстрел ушел в белый свет, но другая пуля вонзилась в надглазье чудища, исторгнув из его глазницы фонтан крови, а из пасти – полный чудовищной муки вопль; тварь развернулась, отыскивая источник звука и боли.
   Пуля пропахала борозду в его черепе, но серьезно ранен зверь не был. Он повернулся и прыгнул, одним прыжком покрыв половину расстояния между собой и Джейсоном. Когти его ушли в землю; он изготовился к новому прыжку.
   Но едва он взвился в воздух, как с дымом и грохотом рявкнула гладкостволка Дарайна – и правый глаз твари стал кровавой кашей; чудовище окривело и вконец обезумело.
   Оно упало наземь в паре метров от Тэннети, которая спокойно разрядила ему в бок пистолет и потянулась за другим – но была отброшена чудовищной лапой и, отлетев, распростерлась на камнях, как сломанная ребенком кукла.
   Брен Адахан – пистолеты разряжены, погнутая острога валяется на земле – обеими руками выставил перед собой палаш, словно эта булавка могла отвести клыки и когти. Тварь свалила его и совсем уж было собралась перекусить – да треск и удар пули в бок отвлекли ее. Стреляли где-то слева от Джейсона. – «Все зависит от меня», – подумал Джейсон.
   Точно как в Мелавэе. Там тоже все зависело от него, и он не мог промахнуться, не мог – слишком это было важно.
   Юноша прицелился зверю в горло – тот как раз поднял голову – и осторожно, медленно потянул спусковой крючок.
   В устремленном на него единственном глазу полыхнула ярость; зверь подобрался для нового прыжка.
   Выстрел; приклад ударил Джейсона в плечо; сноп огня, вылетев из ствола, вырвал из горла животного плоть и кровь.
   Но тварь не остановилась, не повалилась наземь и не подохла, как он ожидал.
   Джейсон отбросил ружье и выхватил из поясной кобуры пистолет.
   – Бывает порой, – как-то сказал ему, блестя глазами от выпивки, Валеран, – что когда весь мир вокруг тебя идет к чертям, время выкидывает странные штуки. Замерзает, как лед, и миг для тебя делается что вечность. Не смейся, парень. В этом нет ничего хорошего. – Старый солдат наклонился и сделал еще один долгий глоток. – Одни заморочки – ты и шевельнуться не можешь, будто вмерзшая в лед плотва. И пользы тебе от этого – никакой. Никакой – к черту – пользы…
   Тварь не остановилась – она метнулась к нему. Для Джейсона вдруг воедино смешались краски, запахи, звуки: запах дыма в воздухе; пряная вонь зверя; вопли крестьян; визг Джейни где-то у него за спиной; треск двух пистолетов; кровь и гной, оросившие бок твари; плотный мех на ее оканчивающейся влажным кожаным носом морде.
   Боковое зрение юноши было чисто, как хрусталь; свет сделался густым, как вино, почти золотым. В этом сиянии он видел: Брен Адахан встал, в руке палаш, изо рта и носа струится кровь; будто разучившись вдруг владеть клинком, барон занес его над головой, собираясь рубануть тварь по шее.
   Дарайн, сосредоточенно хмурясь и закусив нижнюю губу, прижимает к плечу ружье.
   Джейсон смял время, заставил непослушную правую руку согнуться, палец – нажать собачку. Один раз.
   Огонь и дым выщербили край глаза твари. Всего лишь.
   А потом справа от него ударила молния – и на Джейсона обрушилось небо.
   Он не был уверен, что потерял сознание, но мир сделался черной бездной боли. Джейсон пытался вдохнуть, но туша твари прижала его к земле, погребла под грудой вонючего меха, ослепила, вмяв наплечную кобуру с пистолетом в его грудь.
   Рот наполнился кровью и желчью. Смятые легкие не впускали воздух, сломанные ребра горели, болезненно шевелились в груди.
   Откуда-то издали неслись голоса.
   – Шевелитесь, шевелитесь, снимите это к чертям собачьим с него! – рычала Тэннети. – Эй ты – используй копье, как рычаг… Так, все вместе – налегли… толкай!
   Сквозь шум и боль прорвалось чистое контральто Джейн Словотской:
   – Быстрей же, быстрей… пожалуйста!
   Туша приподнялась, и Джейсон ощутил, как сильные руки ухватили его за лодыжки. Потом они же вцепились ему в колени – и боль заставила его застонать. Но его все волокли куда-то по каменистой земле. В коленях скрипели кости.
   Он пытался вдохнуть – ничего не получалось.
   Кто-то просовывал меж его губ бутылку, стекло заскребло по зубам.
   Приторный вкус целительного бальзама изгнал изо рта Джейсона привкус крови, дал силу глотнуть.
   И тогда, едва жидкость согрела ему горло и грудь, произошло привычное чудо: он исцелился.
   Одно его ребро было сломано в полудюжине мест, осколки вонзались изнутри в его грудь при малейшем движении. Теперь осколки собирались в куски, а куски, звонко пощелкивая, срастались воедино.
   Юноша мог снова дышать, и воздух, пускай и пропахший дымом, потом и кровью, казался ему свежей и вкуснее, чем воздух полдневного луга.
   Ссадины исчезали; Джейсон поднял правую руку – и у него на глазах глубокая царапина, рассекавшая ладонь пополам, затянулась, рваные края срастались, пока то, что было раной, не превратилось в алую линию, которая почти сразу порозовела, а потом и вовсе исчезла. Чашечка правого колена сомкнулась, порванные сосуды и мышцы воссоединились.
   Дюжина крестьян окружала его, лежащего подле горы меха и плоти.
   Краем глаза он видел Джейн и Брена Адахана; она стояла поодаль, одна рука на бедре, другая – на взведенном пистолете, а Брен Адахан, опершись на тушу мертвой тварюги и запрокинув голову, тянул из бутыли целительный бальзам.
   – Дарайн… – Джейсону казалось – он закричал, но слуха его коснулся лишь тихий хрип. Возрождение одаривало слабостью; целительные снадобья могли далеко не все.
   Великан опустился рядом с ним на колени.
   – Я здесь, молодой государь, – проговорил он. Тэннети стояла неподалеку, вся ее левая щека – сплошная кровавая корка.
   – Тэн? Как ты?..
   Маска из крови и грязи ожила; сверкнула улыбка.
   – Меня попользовали бальзамом первой. Я в порядке.
   – Она в порядке, – подтвердил Дарайн. – Все молодцом, молодой государь.
   – Пуля твоя?
   Дарайн кивнул, опустил приклад ружья на землю и оперся на него.
   – Самый мой лучший выстрел. Прямо в хребет – оно тут же и померло.
   – Самый удачный твой выстрел, – сказала Тэннети. – Или ты и впрямь целил меж позвонков?
   Сила и мощь ударили Джейсону в голову почище самого лучшего виски. Отмахнувшись от дюжины рук, он перевернулся на колени.
   Однако новые ноги не держали – не подхвати его Дарайн, Джейсон неминуемо бы упал.
   – Кто… – начал было он, но не договорил. – Все наши целы?
   – Наши – все, – сказал Дарайн.
   Джейсон промахнулся, но они – нет.
   – Брен!
   Барон, широко улыбаясь, подскочил к нему. Туника его спереди была залита кровью, лицо он обтирал влажной тряпицей.
   – Мы все живы, – радостно сообщил он.
   Их окружало с сотню крестьян, на всех лицах – от нескольких оборванных ребятишек до стоящего чуть поодаль старого мага – сияли улыбки.
   Что-то потянуло Джейсона за тунику. Босоногая девчушка пяти-шести лет в драном платьице из мешковины держала в одной руке его пистолет, а другой – дергала его за подол.
   – Это твое? – спросила она. – Госуда-арь…
   Он взял пистолет, убрал в кобуру.
   – Да, это – мое.
   Она улыбнулась ему, быстро обняла за талию и исчезла в толпе.
   У Джейсона запершило в горле; какой-то миг он не мог говорить.
   Тэннети усмехнулась.
   – Очень трогательно. Но стоит ли это жизни?
   – Помолчи.
   Другие селяне собрали их вещи и горкой сложили на траве, под боком у твари. То, что наводило на них ужас, было теперь лишь жалкой кучей меха и мяса. Двое мальчишек – один лет десяти, другой парой лет старше – тыкали в тварь то палкой, то обломком меча.
   Ножны Брена Адахана были пусты. Джейсон вытащил свой меч, ударил им по исцеленной коленке – достаточно сильно, чтоб клинок откликнулся глубоким колокольным звоном.
   – Возьми мой, – сказал он, подавая меч барону рукоятью вперед. Тот отдал быстрый салют и сунул меч в ножны. Они оказались велики: любимый Бренов палаш был длиннее и тяжелей клинка Джейсона.
   Одетый в серое маг стоял поодаль от всех, озирая их немигающим взглядом.
   – Я – Дава Натие, – медленно проговорил он. – Мы у вас в долгу.
   Тэннети фыркнула.
   – Еще бы не в долгу! – Она ткнула пальцем в мертвую тварь. – Что это было?
   Маг покачал головой:
   – Не знаю. Купцы привозили слухи о неведомых тварях из Фэйри. Воин говорил о…
   – Воин? – вскинулся Джейсон. – Он был здесь?
   – Два десятидневья назад.
   – Опиши его, – прошипела Тэннети.
   Маг пожал плечами.
   – Я видел его лишь миг – на фоне горящей хижины работорговца, Носинана. Великан; больше мне сказать нечего. Он сказал, чтобы я уходил, что это дело – между ним и гильдией.
   Он оставил послание и ушел. – Маг развел руками. – Я не видел ни его лодки, ни его спутников. Но они были здесь; а сейчас их нет.
   – Послание. – Тэннети шагнула к магу, но остановилась на полушаге. – Это послание нам?
   – Не вам. Работорговцам. Он крикнул мне: «Передай им, – так он сказал, – передай им: я за ними приду». Потом крикнул товарищам, чтобы ждали его в лодке, последний раз пнул тело Носинана… и исчез.
   Крестьяне согласно закивали. А один – худой, узколицый, с глубоко посаженными глазами – добавил:
   – Так все и было, как говорит Дава Натие. Мы так и Лаэрану из гильдии сказали.

Глава 20
ОТДЫХ

   Радуйтесь, пока живы.

Птахотеп

   Отдыхайте где можете, когда можете и сколько можете. Слишком часто путь становится трудным.

Уолтер Словотский

 
   Брен Адахан решил, что Джейсону и Тэннети, все еще не пришедшим в себя от потрясения и слабым после исцеления ран, нужно хорошенько отдохнуть. Джейсон был не в том состоянии, чтобы спорить.
   Так что эту ночь они провели на берегу, объяснив селянам, что приходить к ним ночью не стоит: ничего хорошего из этого не выйдет. Лагерь они разбили на поросшем травой уступе над самыми скалами. Прямо под ними стояла на якоре «Газель». Большинство предпочло спать под открытым небом, а Джейсон и Брен Адахан поставили себе маленькие походные палатки.
   Джейсон спал, когда что-то коснулось его ноги. Он тут же проснулся и потянулся за пистолетом.
   – Тс-с-с, Джейсон, – раздался от входа в палатку шепот Джейни. Она снова постучала по его ноге. – Ты кричал во сне.
   Во рту у него была горечь, голову дергало – будто кто-то, как дятел, не переставая долбил его по затылку. Юноша приподнялся на локтях.
   – Должно быть, приснился кошмар, – сказал он.
   Но теперь кошмар развеялся. Что-то там про реки кипящей крови – и он идет по колено в них, держа над головой плачущего младенца. Девочку?.. Сон был ярким, острым, как грань клинка – но уже потускнел и размылся.
   Джейсон отер со лба пот и потянулся. Одеяла были влажными.
   – Спасибо, что разбудила. – Ее силуэт слабо рисовался во тьме – а потом и вовсе исчез. Ушла.
   Джейсон проверил оружие. Во рту у него по-прежнему было мерзко. Воды под рукой не было: он попросту забыл взять мех. Насколько он знал, Тэннети всегда держала при себе бутылку «Отменного». Ему же просто необходимо было чего-то глотнуть.
   Тэннети будить не хотелось. Не только потому, что ей тоже был нужен отдых, но и потому, что просыпалась она с оружием. Пару раз, когда «Газель» внезапно накренялась под ударом волны, он налетал на Тэннети – и женщина подскакивала, как подброшенная пружиной, широко распахнув глаза и с кинжалом в руке.
   Джейсон спал в джинсах, только расстегнув их для удобства. Он застегнулся, натянул на плечо кобуру, выполз из палатки и встал.
   Тэннети спала в нескольких ярдах слева, а Джейн вернулась в свой спальный мешок, брошенный поверх одеял правее его палатки.
   Неутомимый Дарайн нес стражу: устроился на камне близ речки. Великан приветственно вскинул руку.
   В броске камня от Джейсоновой стояла палатка Брена Адахана; сразу за ней начинался лес. Юноша зашел за деревья, отмерил положенные двадцать шагов и помочился. Потом застегнулся и вернулся в лагерь.
   За линией прибоя, против костяков ближних к морю домов, стояла на якоре «Газель»; море казалось сотворенным не из воды, а из звездного света и сияния феерических огоньков. Оно отражало мерцание миллионов огней и смешивало их с заревом дальних сполохов.
   Позади раздались легкие шаги – по земле ступали босые ноги.
   Джейн кашлянула. Она стояла в темноте, одетая в свободные, стянутые шнурком на талии, штаны и рубаху. В каждой руке – глиняная бутыль.
   – Красиво, да?
   – Угу.
   – Ты чего хочешь? Воды, виски?
   – И того, и другого. – Джейсон потянулся сперва к виски.
   – Ты не похож на отца. Он не дал бы мне подобраться к нему.
   – Я тебя слышал.
   – Ну конечно.
   Он раскупорил бутыль и хлебнул. Кукурузное виски Лу Рикетти, может, и не было таким необходимым изобретением, как ружья или порох, но некоторая польза была и от него. Хотя все равно больше всего оно походило на конскую мочу.
   – Не слишком налегай, – заметила Джейн. – Тебе сегодня и так досталось. Как бы хуже не стало.
   Джейсон ощутил почти неодолимое желание зарычать, объяснить ей, что вполне способен сообразить, сколько и чего ему пить, и что вообще все это – не ее дело… но она была права.
   – Твоя правда. – Он обменялся с ней бутылками и она, прежде чем закупорить виски, тоже сделала добрый глоток.
   С запада тянуло холодным ветром, но ее улыбка согревала в ночи.
   Вода была холодной и свежей. И удивительно вкусной. Валеран сказал как-то, что это очень приятно – быть почти убитым: чувства обостряются до предела.
   Джейсон вернул бутылку.
   – Спасибо.
   – Можно, я спрошу? – сказала она, когда он уже повернулся уходить.
   Джейсон пожал плечами.
   – Давай.
   – Почему ты не клеишься ко мне? – В ее голосе были новые, незнакомо-веселые нотки, каких прежде он никогда не слышал. – Дело во мне, или в тебе, или в нас обоих?
   – А что – каждый знакомый мужчина непременно пробует затащить тебя в постель?
   Она улыбнулась.
   – Почти каждый. С тех пор как мне сравнялось четырнадцать.
   Он взглянул на склон, на остальных – она кивнула.
   – Само собой. Все трое. Дарайн – тот вообще сдвинутый на этом деле. Брен лезет все время. Надоел – слов нет.
   Джейсон коротко кивнул.
   – Брен говорит, что хочет жениться на моей сестре, – холодно заметил он. – Не уверен, что мне это нравится.
   – Ничего не случилось. – Она фыркнула. – Я сказала «нет». Но вообще-то не думаю, чтобы его ключ подходил только одной… и что он примеряет его только к одной скважине – тоже. А твой – тоже как ключ?
   Ответить на это было нечего. Но Джейсон все же сказал:
   – Зачем ты так говоришь?
   – А ни за чем. – Джейн пожала плечами. – Просто привыкла – так говорят у нас в семье. В нашей семье много о чем говорят… Ты никогда не спрашивал себя, почему мой отец послал тебя за мной?
   – Потому что хотел, чтобы ты, твоя сестра и мать переехали в Бимстрен.
   Она снова фыркнула.
   – Тебе определенно кто-то нужен… Тебе не приходило в голову, что он считал – мы с тобой можем составить неплохую пару? Или у тебя не всё на месте?
   – Нет, – сказал он. Это действительно не приходило ему в голову. Джейсон сглотнул. Зачем она заговорила об этом? Чтобы ему стало неловко? А впрочем – он должен был сообразить. Там, в Бимстрене, при дворе, большинство баронов только и мечтало – выдать за него дочерей. Любой имеющий дочь барон спал и видел ее на троне императрицы. Почему же Уолтер Словотский должен быть другим?
   – Ой, как плохо, – с ласковой насмешкой протянула Джейн. – У тебя и вправду не всё на месте?
   – Ты поняла, о чем я.
   – Конечно же, поняла.
   Он не помнил ни как она положила бутылки, ни как подошла к нему – но неожиданно она оказалась в его объятиях, руки сомкнулись на его спине, губы прижались к его губам.
   Немного погодя она оторвалась от него и чуть отодвинулась.
   – Давно бы так, Куллинан.
   Дарайн с интересом следил за происходящим со своего камня на бережку. Джейсон не был уверен – но ему показалось, что он заметил: перед тем как отвернуться, солдат расплылся в улыбке.
   – Он знает, – сказал Джейсон.
   Девушка пожала плечами.
   – И что?.. В твоей палатке не поместятся двое?
   – П-поместятся. – На миг он прикусил губу, раздраженный предательской дрожью в голосе. Черт побери, он же мужчина. Ему положено быть спокойным и выдержанным. – Но – почему?
   – Твой отец никогда не говорил тебе, что дареному коню в зубы не смотрят? – Джейн тихонько рассмеялась и, когда он нахмурился, нежно поцеловала его в губы. – Нет-нет. Я не смеюсь над тобой. Может, потому, что ты неотразимый?
   – Попробуй еще. – В его улыбке не было нежности. Может, Джейн Словотская тоже видела себя императрицей?..
   – Кто знает?.. – Она кивнула, словно прочла его мысли. – Может, мне хочется, чтобы с утра и впредь Брен Адахан держал свои лапы подальше от моей задницы. А то он меня вконец утомил. Но главным образом – это из-за моего папочки.
   – Твоего отца?..
   – Он как-то кое-что сказал. О том, что бывает после того, как почти умрешь… Или тебе не хочется пустить в ход копье?

Глава 21
НА САЛКЕТ

   Логика сердца совершенно абсурдна.

Жюли де Леспинас

   Постелью, как и едой, можно объесться.

Уолтер Словотский

 
   Климос – Геверат. Их здесь нет и не бывало, но, может, на Менелете? Нет-нет, набег на Менелет был десятидневье назад. Это был Климос. Эта троица – нет, дюжина – да какое там, сотня! – налетела на Климос, все разрушила и предала огню.
   А видели вы тварь, летала тут дней десять тому? Не знаю, конечно, может, это и не дракон, но нет ли у вас «драконьего рока» на продажу?
   Геверат – Гестос. Джейн решила, что отцы могут быть там – а потому они выпустили сигнальную ракету и легли в дрейф на день и всю ночь, делая вид, что чинят мачту.
   Шлюпка отправилась на разведку – но это оказались всего лишь местные рыбаки. Видели вы, какие прошлой ночью были чудные огни фей?.. А слышали о Воине? Он может быть где угодно – слыхал я, работорговцы при любом громком звуке обделываются со страху.
   Они высадились на берег – но и там не было ничего, кроме слухов.
   Джейн стояла на коленях над разложенной картой.
   – Салкет, – решила она, для убедительности постучав по пергаменту пальцем, и оперлась локтем о ногу Джейсона. – Чую, они там. – Рука была куда горячей, чем ей полагалось.
   – Два дня. – Ботан Вер ставил парус, пальцы со сломанными ногтями держали веревку осторожно, почти ласково – он походил на кукольника, ведущего марионетку. – Возможно.
   – Если удержится ветер, – добавил, налегая на румпель, Тивар Анжер. Он всмотрелся в горизонт. – Что вполне возможно.
   – Мы найдем его там. – Тэннети мерно водила своим ножом по точилу. – И, может, даже не все умрем.
   – Все умирают, – негромко проговорил Кетол. – Каждый в свой час. А кое-кто умирает постепенно.
   – Это твоя игра, Джейсон, – сказал Дарайн. – Ты – Наследник.
   – Именно что, – согласился Брен Адахан. – Что ты на меня уставился?
   – Нам с тобой надо будет поговорить о моей сестре, – отозвался Джейсон. – После Салкета. И верни мой чертов меч.