Розенблюм Мэри. Божье Око

   - Когда удается сосредоточиться, я слышу. - Крюк вроде засел. Она пропустила через его карабинчик тонкий, но прочный шнур и прикрепила его к своей сбруе. И чуть не выпустила, когда он шевельнулся в руках. Биоволокно, сообразила Этьен. Еще одна ретская диковина. Шнур был сплетен из тысяч живых нитей, способных залечивать незначительные повреждения и реагировать на прямую стимуляцию вроде стрессовых нагрузок. Она на пробу дернула шнур, потом осторожно шагнула к краю бездны и застыла на секунду - страшно было доверяться этой веревке, нечеловеческими руками сделанной.
   Но тут яростно обрушился ветер, и Этьен пошатнулась и опрокинулась навзничь, й ступни уперлись в самую кромку скалы. В пальцах напряглась веревка. И выдержала.
   Помнится, аналогичные проверки снаряжения Вилья шутливо называла «ритуальным вызовом обстоятельствам». Суждено ли Этьен найти другого такого партнера по скалолазанию?
   «Почему Дюран? - спросила Этьен у немигающего Ока. - Только потому, что он дал хромосомы для ее дочери? Или она пыталась сделать мне больно, заменив опытного партнера новичком?»
   Она пошла в горы с Дюран ом, и это стоило ей жизни.
   «Да тебе в сотне лабораторий с радостью возьмутся слепить дочку! - кричала Этьен в их последнюю ночь. - Перемешают твои же собственные гаметы. А хочешь, я свои ДНК дам… Надо только лишнее убрать…»
   Под «лишним» она подразумевала свой телепатический Гдар. Потому что знала, как относилась к нему Вилья. Как к бремени, слишком тяжелому для ребенка.
   Вилья отвечала с ледяным спокойствием: «Если какой-то врач будет резать наши ДНК и лепить из них, что ему в голову взбредет, что у нас получится? Не человек, а конструкция. Не хочу! Мне нужна личность, а не. изделие». «Да ты просто втрескалась в этого Дюрана! Скажи, втрескалась ведь?! - Гневные слова жгли Этьен горло. - И хватит песен про пользу естественного оплодотворения! Может, я ошибка природы, может, я мутант, но причина ведь в другом, признайся! Просто тебе надо с ним трахаться!»
   Вилья вышла из их дома и тихо затворила дверь. Это больше всего возмутило Этьен - что Вилья не хлопнула дверью. Собрав пожитки, Этьен в тот же день переселилась. Она так и не узнала, вернулась ли Вилья домой.
   Далеко внизу виднелось что-то вроде фиорда - водная гладь от обрыва до пологих склонов гор вдали. Синеватые шапки этих гор, отражаясь в воде, приобретали багряный глянец под зловещим взором Ока. «А там что, нет ветра? Может, Око пытается сдуть нас с этой скалы?» - с горечью подумала Этьен.
   Она повернулась и успела заметить, как Зинт обратила лицо к Оку; руки рисовали в воздухе сложный невидимый узор. Смирение? Благоговение? Покаяние? Человек-эмпат способен улавливать лишь несколько универсальных эмоций, что еще испытывают реты - поди угадай.
   Зинт опустила голову, и Этьен заметила блеск слез в тени капюшона. Печаль искренняя, в этом никаких сомнений.
   Ни слова не проронив, Этьен осторожно двинулась вниз.
   Веревка, которой доверяешься в горах, пропитывается твоей жизнью, и вы с ней становитесь одним целым. Ты ощущаешь твердость и массивность скалы, в которую ввинчен крюк, и чувствуешь дрожь напряженных снастей, как будто это натянуты твои жилы и связки. А пальцы словно вцепились мертвой хваткой в далекое стальное кольцо.
   Налетал ветер, тщился разбить ее о скалу. Этьен, сжимая зубы, сопротивлялась ему. Перед ней стоял отвесный утес, отполированный непогодой до гладкости поистине невероятной. Неужели этот проклятый ветер дует от сотворения мира? Несомые им песчинки жалили лицо. Этьен пожалела, что не вооружилась очками. Карманов и выступов на этой скале кот наплакал, и они совсем крошечные. Тяжело будет забираться обратно. А там, внизу, - он. Дюран. Неподходящий маршрут для спуска выбрала Этьен, надо было взять правее. Он где-то там. Как же его угораздило лезть именно в этом месте? Сверху прощупывал темноту фонарь. Этот жалкий лучик света едва доставал до Этьен.
   Око за око. Этьен даже остановилась, запрокинула голову, посмотрела на луну. Эти слова она запомнила очень четко-в детстве довелось прикоснуться к религии. Око за око. Смерть за смерть.
   Словно шепот из тьмы, долетали отзвуки сознания Дюрана. Его неопытность стоила Вилье жизни. А крошечная дочурка Вильи из-за него осталась без матери. Этьен ударилась ногой о карниз на скале, да так сильно, что отдалось в череп. Карниз был шириной почти метр; стоя на этом ровном камне, Этьен слушала ветер и слабый шепот Дюрановой смерти. Может, Зинт все-таки осветит его своим фонариком? Едва ли. Долго ему не протянуть. До рассвета хоть доживет?
   - Зинт? - Она повысила голос: - Я только ветер слышу. Перед Оком - ничего, кроме правды. Она встретила
   взгляд луны, стылой, возможно, никогда не знавшей тепла. Что ж, за все приходится платить.
   - Я возвращаюсь.
   - Нет! - Пылкий отклик Зинт вызвал мучительное воспоминание.
   «Из «Отдела» уволиться нельзя, - снова и снова повторяла Вилья, когда Этьен устала от бесконечных собраний, от скучнейших дипломатический церемоний. - Необходимо понять рет, необходимо убедиться, что мы им ровня, иначе превратимся в червей».
   Этьен отстегнула веревку, пропустила ее конец через автоматический тормоз и поискала перед собой упор для ноги. Живой шнур дрожал. Этьен посмотрела вверх.
   - Стоп! - выкрикнула она, увидев, как темный силуэт Зинт навис над краем обрыва. - Зинт, назад!
   - Нет! - донесся спокойный ответ. - Это Мое наказание, я должно рискнуть своей жизнью.
   - Крюк двоих не выдержит. - Этьен беспомощно сдавила пальцами веревку. - Зинт! Стой!
   У Зинт подошва скользнула по гладкому камню. Рета понеслась вниз, Этьен ахнула. Но Зинт закачалась, не пролетев и трех метров. То ли сработал, хоть и запоздало, автотормоз, то ли живая веревка умела останавливать падение.
   - Лезь назад! - прохрипела Этьен. - Лезь, пока крюк держит. Если захочешь потом спуститься, я другой ввинчу. Назад!
   Поздно. Налетел вдоль скалы ветер, обрушился на Этьен, точно великанский кулак. Шатаясь и хватая воздух ртом, Этьен заскользила по узкому карнизу. Натянулся шнур, утончаясь под грузом. В следующий миг под ногами Этьен обломился камень, и она закачалась над бездной. Веревка выдержала. Этьен рывком переместила свой вес вперед, хватаясь пальцами, поползла обратно на карниз. Сейчас выскочит крюк, подумала она.
   - Наверх! - крикнула Этьен, силясь заглушить вой ветра. - Зинт, будь ты проклята! Наверх!
   И тут кулак ударил снова. Над утесом взмыло что-то бесформенное, а затем понеслось вниз, точно хищная птица. Это сорвало палатку. Зинт на секунду скрылась за ее складками. А потом в руках Этьен забилась веревка - и обмякла. Вопль Зинт эхом отразился от скал, как раз в тот момент, когда Этьен рывком выбралась на карниз. Зинт летела прямо на нее, и казалось даже, она не летит, а снижается, как в замедленном фильме. Еще миг, и она ударит, собьет Этьен, и обе понесутся в темную пустоту, и Око проводит их насмешливым взором.
   «Это потому что я солгала», - подумала Этьен.
   На долю секунды она встретилась взглядом с Зинт, и в глазах реты был такой же, как у Этьен, страх, такое же отчаяние. А затем ее тело конвульсивно скорчилось и ударилось о стену.
   Судорожная попытка зацепиться за камень успехом не увенчалась. Зинт не задела Этьен, а съехала на самый широкий участок карниза. Этьен бросилась на нее сверху, зная, что это глупо, что сорвутся обе. Каблуки упирались в скользкий как мыло камень, но тщетно - инерция падения Зинт увлекала обеих к кромке, за которой раскинулась мгла.
   На этой самой кромке они остановились. Обе остались живы. Этьен дюйм за дюймом продвигалась назад, и держала рету, и оттаскивала от страшного края.
   - Зинт? - прохрипела Этьен. И сама себя еле услышала - так громко билось сердце в груди. - Ты что, ушиблась?
   Зинт громко всхлипнула, прижалась лицом к плечу Этьен.
   - Да, - ответила она полным ужаса шепотом. - Очень больно… внутри. - Ее тело в объятиях Этьен конвульсивно напряглось. - Что, если я ранено? Этьен? Я… меня нельзя ранить.
   Какая же она юная еще, подумала Этьен. Еще не поняла, наверное, что и она смертна. Когда поймет, это будет для нее потрясением.
   - Ничего, ничего. Все хорошо. - Она гладила Зинт по голове, прижимала к себе, утихомиривала собственный страх. - Я полезу вверх, - прошептала Этьен. - Найду Грик. Она приведет помощь.
   «О боже! Врата! Реты через них легко проходят и туда, и обратно. А люди без рет…»
   - Я боюсь, - прошептала Зинт. - Ты меня не бросишь тут, а?
   «Ты меня не бросишь тут?» Словно эхо, эти слова прилетели черным туннелем из прошлого. И Этьен подняла голову и посмотрела на Око, вспомнив бледное лицо Вильи на своем экране. Электронная почта: «Не бросай меня, Этьен, я тебя люблю. Неужели ты этого не понимаешь?»
   Этьен тогда не ответила, и больше писем от Вильи не приходило.
   - Я не могу тебя бросить. - Слова застревали в горле. - Врата…
   - А-а… - Зинт чуть-чуть отстранилась, с лица сошли мучительные складки. Ужас сменился спокойствием. - Этьен… я должно тебе сказать… - Она подняла руку, растопырила пальцы, как лепестки цветка, и мягко дотронулась до лица Этьен. - Я хочу, чтобы ты осталась такой, как сейчас… - Она закрыла глаза; пальцы нежно трогали лицо Этьен, как будто Зинт хотела запомнить, какое оно на ощупь. - Можешь идти, я не буду бояться. - Она открыла глаза и очень похорошела от улыбки. - Тебе нужен ключ. Он у меня за воротником. Слева.
   - Ключ?
   - От Врат. Придется его вынуть. - Рета вздрогнула. - Он под кожей. Будет почти не больно.
   Значит, способность управлять Вратами у Рет вовсе не врожденная? Это просто техника! Еще не додумав эти мысли до конца, Этьен включила миниатюрный фонарик и расстегнула ворот костюма Зинт, и ощупала кожу под рубашкой.
   Кожа холодная, липкая. Шок? Внутреннее кровотечение? Боль реты проникала под череп Этьен, а та, стараясь не реагировать, нашла небольшое уплотнение чуть выше левой ключицы. Она посмотрела в широкие глаза Зинт, отбросила с ее лба мокрый от пота локон.
   - Я быстро, - тихо пообещала Этьен.
   Спасибо. - Зинт судорожно сглотнула, глядя, как рука Этьен лезет в карман костюма и возвращается с лазерным ножом. Как только Этьен его включила, Зинт задрожала и закрыла глаза.
   Этьен успокаивающе положила ей руку на плечо, но Зинт и так лежала неподвижно, пока тончайший луч аккуратно разрезал кожу как раз над ключом. Зинт только охнула, когда Этьен вылущила его из мышцы.
   - Зажми. - Этьен взяла руку Зинт и положила ладонью на разрез. Пальцами, испачканными ее кровью, поднесла к глазам шарик. Он был из какого-то черного материала, с матовой поверхностью, с горошину величиной. Этьен аккуратно положила его во внутренний карман термокостюма, надежно застегнула этот карман. - Я пошла. Не волнуйся, не задержусь. Скоро мы обе вернемся. - Она наклонилась и ласково поцеловала Зинт в лоб. - Обещаю.
   Зинт открыла глаза и подняла руки, чтобы прижать ладони к щекам Этьен.
   - Ты вернешься, я знаю. - Она медленно, чувственно поцеловала Этьен в губы. - Будь осторожно.
   - Буду. - Этьен неуклюже поднялась на ноги.
   Надо же, утих чертов ветер. Как будто Око добилось, чего хотело, и успокоилось. А может, решило, что Этьен и Зинт в западне и никуда не денутся.
   «Ты не видело, как я по скалам лазаю, - мысленно сказала ему Этьен. - Погоди, я вернусь, заберу их обоих».
   Она медленно, церемонно поклонилась Оку, затем повернулась и стала высматривать на скале «карманы».
   Нельзя глядеть вниз. Можно вверх, в стороны; можно сосредоточиться на очередной щели, куда удастся втиснуть пальцы рук или носок ботинка. Нельзя думать о ветре или о девушке, которой, быть может, осталось жить считанные часы.
   И о мужчине тоже думать нельзя. Этьен уловила отзвук Дюрановой горячки, сжала зубы и рывком устремилась вверх. О самом верхе тоже думать не стоит, особенно когда дрожат мышцы, онемели пальцы, и ты понимаешь, что больше эту пытку терпеть не в силах. Поэтому, когда Этьен, хватаясь вслепую, одолела проклятый подъем и хлопнула ладонью по горизонтальной поверхности, она едва не сорвалась. Последнее напряжение измученных мышц, и Этьен легла животом на долгожданный край обрыва.
   Потом она несколько минут сидела там - надо было отдышаться и подождать, когда во всем теле уляжется дрожь. Наконец заставила себя встать.
   По-прежнему темно. Да бывает ли здесь вообще заря? И палатки нет, сорвало палатку.
   На ватных ногах Этьен побрела от обрыва. Сжимая ключик в кулаке, направилась к Вратам. Сначала боялась, что у нее ничего не получится. Хоть ключ в руке, но Врат-то не видно. И вдруг в мгновение ока перенеслась на пыльную площадь на краю деревни поселенцев. В жарком полуденном солнце дремали хижины и коттеджи, а Грик сидела под ветвистой башней из бирюзового силиката, которая служила ульем каким-то туземным насекомым. Грик спала, прислонясь затылком к стене башни; на лице - глубокие складки не то тревоги, не то усталости. Она вздрогнула и проснулась, когда подошла Этьен.
   - Где… оно? - Грик мигом оказалась на ногах.
   - Оно ранено. - Этьен сделала еще шаг и сжала кулаки. Ну что, довольна? Она получила по заслугам? Или должна там умереть?
   - Ты имеешь в виду… несчастный случай? - Лицо у Грик сморщилось, побледнело. - Да, Зинт согрешило и должно было подвергнуться риску, но чтобы ранение… - И тут в ее голосе прорезался гнев: - Возмутительно! Да как ты могло такое допустить?!
   - Я была права, - холодно произнесла Этьен. - Насчет того, с какой целью ты меня наняла.
   - Довольно! - Грик уже шагала к Вратам. - Насколько серьезно оно пострадало?
   - Не знаю. - Этьен пришлось бежать, чтобы с ней поравняться. - Говорит, больно ей.
   Грик рубанула воздух обеими руками:
   - Оставайся здесь.
   Она сделала еще один длинный шаг и исчезла.
   Вот черт! Как же они определяют, где находятся Врата? Может, вживленные датчики? Все, больше никаких намеков на «высшую ступень развития» Этьен не потерпит.
   Она посмотрела вокруг. Из редкого тростника на южном краю площади на нее глядела притаившаяся девчушка. Поймав взгляд Этьен, сразу отпрянула, скрылась. Это азартное детское любопытство было для Этьен как свежесть доЖдя в пыльный полдень; Она улыбнулась, сжала в кулаке черный шарик й шагнула во Врата.
   На вершине утеса толпилось с десяток рет. Легкие шары на концах длинных жердей заливали окрестности голубоватыми лучами. Четыре реты опускали носилки. Еще одна пристегивалась к ввинченному в скалу крюку. «Скорая помощь», - подумала Этьен с грустью. Скорее некуда! Наверное, ждали сигнала перед другими Вратами.
   Все четче просматривался иезуитский план. Грик она не увидела, но заметила еще один крюк и веревку. Значит, внизу старая ведьма.
   Этьен подошла к невысокой рыжеволосой рете, которая собралась лезть вниз, и положила руку ей на плечо. Рета съежилась и громко захлопала сложенными в чашечки ладонями, но Этьен, не обращая внимания, решительно отстегнула веревку от ее «беседки». Реты хорошо изучили Этьен. Достаточно хорошо, чтобы дать в напарницы абсолютного профана в скалолазании - Зинт не додумалась ввинтить крюк, закрепить на нем собственную веревку. Дернув в бессильной злости шнур, она пристегнула карабин к сбруе, которую так и не снимала. Рет что-то сказала, но Этьен пропустила слова мимо ушей. Схватившись за веревку, шагнула в пустоту. Не время для мелких пикировок, сейчас пошла крупная игра. Око равнодушно наблюдало, как Этьен скользит, время от времени отталкиваясь от скалы. Этьен не осторожничала, взгляд ее был прикован к одинокой фигурке старой реты, сидящей на корточках возле Зинт.
   - Что ты здесь делаешь? - Грик мрачно покосилась на Этьен, когда та опустилась на колени рядом.
   У Зинт были смежены веки, сквозь бледную кожу просвечивали паутинки голубых вен. Этьен обмерла от страха: неужели не дышит? Прикоснулась к ее горлу: слава богу, пульс есть. Но Грик тотчас оттолкнула ее руку.
   - Больше так не делай, - процедила Этьен. - А то с карниза сброшу.
   Пред Божьим Оком - ничего, кроме правды! Грик съежилась от страха, а Этьен улыбнулась.
   - Ты ловко меня использовала. - Она смотрела Грик в глаза. - Изучила личные дела всех эмпатов на этой планете и нашла ту, у которой были основания беречь жизнь вашего
   производителя? Она ведь способна к деторождению? Алмаз народа рет. - Этьен оскалила зубы в ухмылке. - Но ее надо было наказать в соответствии с вашей высокоразвитой моралью. А рисковать по-настоящему жизнью Зинт не хотелось, правда? Око за око, да? В развитии вы нас не превзошли, так ведь, положа руку на сердце? Просто научились блефовать. - Она посмотрела на Зинт. - Что ж, я позаботилась о ней. Но только ради нее самой, - тихо добавила Этьен.
   - Ты подвергалось риску, я благодарю тебя за это. - У Грик раздувались ноздри, но Этьен не удавалось понять, что за эмоции ее обуревают. Слишком нечеловеческие.
   - Подниматься будет трудно. - Она кивнула на кручу. - Зачем ты заставила Зинт сюда лезть?
   - У твоей расы проблем с деторождением нет. Для вас сотворение новой жизни - не слишком важное событие. - В холодном сиянии луны лицо Грик казалось гладким и твердым, точно из мрамора высеченным. - Из нас же мало кто имеет право употреблять местоимения, которыми ты разбрасываешься с такой легкостью. Мы избежали междоусобицы, которая вас, как расу, ослабила. Но за все приходится платить. Продолжение рода - это право и обязанность для того, кто способен на это, и он вынужден поступаться личным в угоду общему. Тебе этого не понять.
   Снова этот жест - рука рубит воздух. -----Зинт нарушила закон, и.отнюдь немаловажный. Проступок индивидуума в нашем обществе - это проступок каждого из нас. Наказание - риск. Наказание несет общество, рискуя потерять индивидуума.
   Она встала и посмотрела вверх. Спускались еще две реты, сопровождая носилки. Через секунду-другую на карнизе станет очень тесно.
   - Для нас жизнь тоже не пустяк. - Этьен глянула на Зинт, вспомнила звучавшую в ее голосе страсть. Сейчас девушка уже не так похожа на Вилью.
   - Я о ней позаботилась не потому, что у нее лицо особенное, - тихо проговорила Этьен. - А потому, что она - это она.
   - Эмпат, не надо фантазировать, - холодно осадила ее Грик. - Любовь возможна только между… подходящими друг другу ретами. Иначе не бывает.
   Этьен усмехнулась:
   - И как тебя накажут за ложь перед Божьим Оком? Грик резко отвернулась и заговорила со спускающейся
   ретой. Этьен отошла по карнизу как можно дальше. В ее мозгу шептала смерть. Смерть Дюрана. И голос вдруг Окреп, и смутный образ возник в голове у Этьен. Образ девушки с темными кудрями, с изящным бледным лицом. Этьен уловила тяжелую боль. Видение Дюрана. Печаль Дюрана. Боль Дюрана. Мелькнула мысль, что он вспоминает Вилью. Но ведь он не знал Вилью, когда она была такой молодой.
   И тут Этьен поняла, кого она видит. Это его дочь. Терана.
   Его дочь. Вот как она думает об этом ребенке. Когда погибла Вилья, осталась девочка, и Дюран предъявил свои права на нее. Так что Этьен так и не увидела Терану. Потому что Дюран запретил к ней приближаться. И сама она запретила. Его дочь. Этьен закрыла глаза, но в голове звучали любовь и скорбь, и не желал исчезать образ безжалостной девушки, дочери Вильи. Грик верит, что Зинт не полюбит того, кто не сможет стать отцом ее ребенка. Этьен посмотрела на Око, встретила ледяной взгляд светила.
   - Я тоже не верила, - прошептала она. И повысила голос: - Грик! Поднимешься - спусти носилки.
   - Зачем?
   - Для Дюрана, - лаконично ответила Этьен. - Не помнишь, зачем меня сюда прислала?
   Две другие реты задержались на карнизе. Они смотрели вниз, и несколько секунд слышался только свист ветра.
   - Ты право, - неохотно признала Грик. - Я… спущу носилки.
   - Как она? - выдавила Этьен.
   Лоб, грудь, руки и живот Зинт были покрыты коричнево-зелеными выпуклыми нашлепками, похожими на комки жира. Опять хваленая биотехника?
   - Эй, Грик! Оглохла?
   - у нее есть шанс. - Григ полезла вверх. Через секунду-другую ее помощницы стали поднимать носилки.
   «Иди ты к черту, ведьма!»
   Но вслух Этьен этого не сказала. У нее просто не осталось сил. До отказа наполнив воздухом легкие, она склонилась над пустотой. Еще один ритуальный вызов. В руках дрожала живая веревка.
   Этьен нашла упор для ноги и двинулась навстречу Дюра-новой безысходности. Уступ за уступом, метр отшлифованной ветром скалы за метром.
   Он лежал на следующем карнизе, похожем на тот, куда упала Зинт; Когда Этьен ослабила веревку и опустилась на колени возле скорченного тела, ей пришло в голову, что карнизы расположены через регулярные промежутки. Может, они неестественного происхождения? Но не время было думать об этом, да и не хотелось. Она включила фонарик и увидела, что у Дюрана волосы тронуты сединой, а черты лица за минувшие двадцать лет обострились. Да, все мы не молодеем. Но в принципе сохранился он неплохо. Термальный костюм был в пятнах крови. В одном месте она еще не успела засохнуть. Рука выглядела подозрительно; Этьен ощупала ее и убедилась в своем первоначальном диагнозе. Сложный перелом, большая кровопотеря. Нога тоже сломана, и травма может быть куда серьезнее, чем кажется.
   Сбруи на нем не видать. Этьен уже поднималась на ноги, когда затрепетали его веки.
   - Кто?.. Кто?.. - пробормотал он и, щурясь, поглядел на нее. - Эт… тьен?
   На его губах запеклась кровь, на щеке и виске багровели жуткие ссадины. -Ты?
   Надо же, узнал! Она была старше Дюрана и намного старше Вильи. Можно сказать, почти старуха. Она двадцать лет проработала в «Поиске и спасении», а эта служба не молодит.
   - Да, Дюран, это я. Помощь уже идет.
   В это очень хотелось верить. Этьен посмотрела вверх, дернула веревку. Вот сейчас она свалится и обовьется вокруг Этьен живой корчащейся змеей. Если реты бросят здесь двух человек на верную смерть, кто об этом узнает?
   - Держись, - сказала она Дюрану.
   Она порылась в рюкзаке, достала два обезболивающих пластыря. Сорвала с одного защитную пленку, разгладила его на горле Дюрана. Этьен уже сыта по горло его печальными видениями! Но когда распечатала второй пластырь, Дюран нашел ладонью ее руку, остановил.
   - Этьен…
   - Да, это я. Скоро тебя поднимут.
   - Ты слышишь?
   Глаза его были окаймлены холодной космической голубизной, отсветом луны.
   - Ты слышишь голос бога? Их бога… Это он создал их такими… Слышишь? Ветер - его дыхание. Этьен, он Им поет. Это их душа… Мне Зинт рассказала, и это все правда. Там они родились…
   Их душа? Их бог? Этьен вспомнила, как Зинт молитвенно жестикулировала на кромке обрыва. Божье Око - не просто имя, случайно доставшееся далекому небесному шарику. Их бог. Их… родина. Этьен посмотрела в фиолетовую мглу и содрогнулась. Стоит ли удивляться, что Грик назвала проступок Зинт грехом. И тут Этьен вдруг пришло в голову, что Грик, быть может, вовсе не нужен был эмпат для спасения драгоценного производителя. Может быть, ей потребовался эмпат, способный бросить грешника на произвол судьбы.
   - Я хотел… рассказать тебе… как она погибла… - Наркотик действовал, Дюран погружался в обморок. - Я виноват. Пытался ее вытянуть, но… веревка одна на двоих… Она… ее перерезала, чтобы я вместе с ней не упал. Я… хотел тебе рассказать… Этьен, мне так жаль… Я должен был ее спасти… Так… жаль… - Веки его сомкнулись, рука соскользнула с запястья Этьен.
   Значит, это Вилья сорвалась, а не он. И, чтобы спасти Дюрана, отказалась от последнего шанса на собственное спасение. Отказалась, чтобы у ее дочери был отец…
   А если бы ты была тогда с ней, Этьен? Если бы ты была отцом ее ребенка? Ведь она хотела этого…
   Голос, звучавший в голове Этьен, принадлежал ей самой. Она понимала это, но смотрела на Око.
   Никто не засекречивал информации Онесчастном случае в горах..За эти 20 лет Этьен смогла бы узнать подробности гибели Вильи. Если бы захотела.
   Пред Божьим Оком - только правду?
   Она вздрогнула от громкого скрежета за спиной - это носилки задели скалу. С ними спускались две реты.
   - У него рука и нога сломаны, - сообщила им, Этьен. - Может, повреждены внутренние органы. Я помогу его погрузить.
   Но волновалась она зря - спасатели свое дело знали. Пристегнули Дюрана к носилкам, а потом молча стали поднимать их вдоль обрыва. Ветер унялся, как будто здешний бог решил отпустить их с миром. На вершине две другие реты отстегнули носилки от веревок и молча понесли их через Врата. Грик и Зинт нигде не было видно.
   Этьен побрела за спасателями, едва переставляя ноги от изнеможения. Справа и слева шагали реты, вместе с которыми она поднималась. Ну да, она всего лишь человек - кто-то должен провести ее через Врата. Реты еще не знают, что у нее ключ.
   В следующий миг Этьен заморгала: ночь сменилась солнечным днем. Впереди - деревня, тростники, на краю площади - все та же девчушка, играет с мячиком и обломками сухих тростниковых стеблей.
   Когда реты опустили носилки в пыль, девочка вскочила на ноги и припустила босиком по голой земле. Подол платья взлетал и хлопал по бедрам. Она бежала к деревенской больнице. Этьен тяжело вздохнула, заметив, как ее сопровождающие проделали одинаковые жесты - как будто вытерли о воздух левую ладонь. Скатертью дорога? Или вежливое «до свидания»? Так ни слова и не проронив, они исчезли во Вратах.
   Этьен опустилась на корточки возле носилок. Дотащиться бы до дома, завалиться бы в кровать. Больше никаких желаний. Обнаружив, что вспотела, она расстегнула термокостюм. Дюран еще жив. Она держала его запястье, чувствовала неровный пульс.
   - Ты мне не нравишься, - тихо сказала она. - И вряд ли когда-нибудь понравишься.