Страница:
Птицы небес подают, пронзенные в сердце тобою.
Следом и скот, одичав, по пастбищам носится тучным
И через реки плывет, обаяньем твоим упоенный,
Страстно стремясь за тобой, куда ты его увлекаешь,
И наконец, по морям, по горам и по бурным потокам,
По густолиственным птиц обиталищам, долам зеленым,
Всюду внедряя любовь упоительно-сладкую в сердце,
Ты возбуждаешь у всех к продолжению рода желанье.
Ибо одна ты в руках своих держишь кормило природы,
И ничего без тебя на божественный свет не родится,
Радости нет без тебя никакой и прелести в мире.
Эту прекрасную песнь написала святая Лукрея – одна из величайших каабарских поэтесс. Ей неоднократно бывали видения, в которых сама Пречистая Дева нашептывала своей дщери слова гимнов.
Пока шло богослужение, Креол и Ванесса деликатно стояли в дверях, стараясь не привлекать внимания. Сегодняшней службой руководил сам лод Гвэйдеон – вернувшись с Плонета, он сразу возглавил иштарианскую миссию. Седой паладин с одухотворенным лицом стоял у алтаря, склонив голову, внимая священным песнопениям, – а вместе с ним стояли еще две дюжины паладинов и не меньше тысячи прихожан из числа серых.
Нельзя сказать, что серые так уж всем миром кинулись бить поклоны новой богине. Слишком хорошо им промыли мозги за время правления Лэнга – понадобится немало времени, чтобы все это забылось. Однако Орден Серебряных Рыцарей свое дело знает – их миссионерская деятельность с каждым днем набирает все большие обороты.
Паладины уже открыли при храмах госпитали, богадельни и сиротские приюты, начали обширную кампанию по помощи бедным и обездоленным. Репутация Ордена растет с каждым днем – от жрецов Ктулху народ не видел ничего, кроме безумных завываний и кровавых жертвоприношений. Да и сама богиня Инанна требует от своих адептов куда меньше, чем кошмарные Древние. Никакой крови, никаких людских жертв – лишь посещения храмов и соблюдения нескольких простых правил.
Ступив на берег Серой Земли, паладины первым делом разрушили портал в Лэнг. Двести с лишним рыцарей налетели на зловещую арку серебристым ураганом. Они разбили цепи у очередной партии рабов, отправляемых на поживу демонам, и прикончили на месте надсмотрщиков, подгонявших несчастных пиками. После этого паладины хором воззвали к своей богине и чуть ли не голыми руками раздробили портал в щебень.
Это событие уже стало городской легендой – настолько впечатлены были те, кто при нем присутствовал.
– А стоило ли разрушать этот портал? – тихо спросила Ванесса у Креола. – Он мог бы и нам самим пригодиться, когда пойдем на Лэнг… Или бомбочек можно было через него накидать – вот бы они там забегали…
– Наверняка Древние уже давно запечатали портал со своей стороны, – так же тихо ответил ее учитель. – Он им теперь бесполезен и даже вреден. А нам требовалось некое значимое действие, демонстрирующее серьезность наших намерений и способность их осуществить. Разрушение портала стало символом конца прежней эпохи и начала новой.
– А, как снос Берлинской стены…
– Примерно.
Священный гимн закончился, девушки закрыли ноты и, оживленно переговариваясь, спустились с хоров. Внизу они обступили престарелого паладина, игравшего на органе, – он начал что-то им объяснять, время от времени указывая на отдельные места в партитурах.
Лод Гвэйдеон же занял свое место за алтарем и начал принимать присягу на веру. Каждый подходивший отвечал на несколько вопросов – признает ли он в глубине своей совести безмерное милосердие Пречистой Девы, святость Астаро и спасение посредством веры, а также согласен ли отныне пребывать в лоне иштарианской церкви, соблюдать ее каноны и положения, всеми силами содействовать ее славе и процветанию. Если все ответы были положительными, новообращенный ставил на бумаге подпись, подтверждая тем искренность своих намерений, отпивал из серебряной чаши немного освященной воды и уступал место следующему.
Приняв присягу у нескольких человек, лод Гвэйдеон уступил место другому паладину, а сам подошел к Креолу и Ванессе. Вежливо поприветствовав их в храме своей богини, он выразил сожаление, что принимает гостей в таком бардаке и суматохе. Вернувшись с Плонета, Генерал Ордена сразу оказался по уши в работе – он ведь должен был исполнять и обязанности Великого Магистра. Многие дела, как выяснилось, дожидались его все эти два месяца – и теперь обрушились снежной лавиной.
Лод Гвэйдеон посетовал, что по уставу он уже давно должен занять пост Великого Магистра, а в Генералы следует избрать другого достойного рыцаря – например, лода Марака, лода Кирогана или лода Кристозара. Каждый из них стал бы прекрасным Генералом – в отсутствие лода Гвэйдеона именно эти трое руководили всеми работами и проявили себя как нельзя лучше.
Однако Креол вновь повторил, что капитана в шторм не меняют – вот победим Лэнг, тогда и отправляйся на пенсию, отдыхать в мягком кресле у камина. А пока бери сколько хочешь людей, распоряжайся любыми средствами, но об отставке и думать не заикайся.
– К слову о новых людях, – оживился лод Гвэйдеон. – Спешу порадовать вас благим известием – Пречистая Дева уже направила в наш Орден несколько новых послушников. За время моего отсутствия клятву принесли девятнадцать человек – и сегодня я приму ее еще у двоих. Было бы очень хорошо, если бы святой Креол мог присутствовать при церемонии – это весьма укрепит дух неофитов.
Разумеется, Креол не отказал. Лод Гвэйдеон провел его и Ванессу в длинную полутемную залу, где их уже дожидались два паладина в полном облачении и два серокожих подростка четырнадцати и шестнадцати лет. При появлении сразу трех человек в серых плащах они ужасно заволновались, низко кланяясь, едва удерживаясь, чтобы не бухнуться на колени.
– Поднимите головы, отроки, – ласково произнес лод Гвэйдеон. – Возрадуйтесь, ибо при вашем посвящении в послушничество будет присутствовать сам святой Креол, Четвертый Посланник Пречистой Девы, коя направила вас на эту стезю. Ведаю я, что она говорила с вами, направила вас и даровала вам новые имена. Судя по тому, что вы стоите предо мной, вы согласны вступить в Орден?
– Да, повелитель, – нестройно ответили мальчишки.
– Не повелитель, но лод Гвэйдеон. Преклоните же теперь правое колено, положите руку на Астаро и произнесите священную клятву.
С опаской поглядывая на ковыряющего в носу Креола, юнцы опустились на одно колено и принялись повторять слова, нашептываемые им стоящими рядом паладинами:
– Я клянусь подчиняться и вечно хранить верность Пречистой Деве и всем Посланникам ее, как жившим, так и грядущим. Жизнью клянусь защищать не только словом, но и силой оружия мою веру и честь, а также все прочее, что свято для меня и моего Ордена. Клянусь неизменно блюсти Кодекс моего Ордена и повиноваться Великому Магистру Ордена и Генералу Ордена, во исполнение статутов, которые завещаны нам отцом нашим, лодом Каббасом. Клянусь всегда, когда потребуется, отправляться в сколь угодно дальнее странствие, переплывать моря и океаны, чтобы вступать в бой и оказывать поддержку государям и простым людям против порождений Близнеца. Клянусь не обращаться в бегство перед противником и не склонять перед ним своей головы, особенно если это служитель Близнеца. Клянусь не продавать, не дарить и не терять своих доспехов и оружия, а также не разглашать секрета священного керефа. Клянусь никогда не отказывать ни в какой помощи ни словом, ни добрым деянием, ни оружием никому, кто будет в этом нуждаться, а особенно монахам и жрицам, ибо они наши соратники и друзья. В подтверждение всего сказанного по моей доброй воле даю слово так поступать. Да поможет мне Пречистая Дева.
– Сим я подтверждаю, что услышал и засвидетельствовал вашу клятву, – кивнул лод Гвэйдеон, плашмя ударяя мечом по плечам обоих послушников. – Посредством этого меча я дарую вам вход в самый высокий из орденов, Монгаль и Каратьян. Да будет ваше послушничество благополучным, да не коснется вас любая и всякая низость и да увидитесь вы вновь с Пречистой Девой. Теперь лод Кирасэйб и лод Камуим покажут вам новый дом и объяснят правила поведения. Они будут вашими наставниками, пока вы не освоитесь… Да, Монгаль, о чем ты хочешь спросить?
Юноша, поднявший руку, робко полюбопытствовал:
– А разве мы не должны рассказать, откуда мы, какого рода, чем занимаются наши родители? Мое имя… мое прежнее имя – Хенро, я третий сын пивовара из Ганориана…
– Ничто из этого не имеет значения для Ордена, – перебил его лод Гвэйдеон. – Важно лишь то, что тебе явилась Пречистая Дева – а значит, ты достоин называться нашим братом.
Ванесса проводила взглядом удаляющихся послушников и задумчиво произнесла:
– Выходит, теперь появятся и серокожие паладины…
– Разумеется, – кивнул лод Гвэйдеон. – Правда, мы пока не решили вопрос с доспехами…
– А в чем проблема?
– В этом мире нет кроха – наши кузнецы не могут выплавлять кереф. Сейчас мы ищем альтернативу.
– Это не проблема, – отмахнулся Креол. – Этот металл я вам привезу с Каабара.
– Это будет нам очень полезно, святой Креол.
– Ну а как у вас тут вообще дела, лод Гвэйдеон? – поинтересовалась Ванесса. – Кроме нехватки металла проблемы есть?
– Некоторые есть. Сейчас наш Орден вынужден постоянно отвлекаться на оставшихся ктулхуистов, и это нас удручает.
– И много их осталось?
– Не слишком много, но они изрядно досаждают. Мы загнали их в подполье, однако они и оттуда постоянно строят каверзы – нам то и дело поступают жалобы. Ордену катастрофически не хватает рук, леди Ванесса.
– Так, может быть, дать вам кого-нибудь в помощь? – предложила девушка.
– Мы тоже об этом подумали. Сегодня утром я, пользуясь своим званием пятого в Совете Двенадцати, утвердил новую службу – она будет заниматься исключительно искоренением демонопоклонничества. В основном мы набираем добровольцев из принявших иштарианство стражников и сотрудников службы внутренней безопасности.
– Ну, полагаю, вы знаете, что делаете, – с некоторым сомнением произнесла Ванесса. – А как эта служба будет называться?
– Мы решили назвать ее Службой Ассенизации, а ее сотрудников соответственно ассенизаторами. Мне кажется, нельзя подобрать лучшего слова, чтобы обозначить тех, кто будет охотиться за демонопоклонниками.
– И в самом деле, очень подходящий термин.
– К сожалению, мы пока еще не нашли подходящего человека на должность великого ассенизатора, – посетовал лод Гвэйдеон. – Приходится соблюдать предельную осторожность – меньше всего мы хотим, чтобы Служба Ассенизации уподобилась нашим экзорцистам.
Ванесса вспомнила покойного Льюсима Доммаза, и ее передернуло. Что и говорить, подобные организации всегда балансируют на грани – постоянно случаются перегибы, а то и откровенные злоупотребления. Орден Серебряных Рыцарей – редчайшее исключение, да и то лишь потому, что Инанна персонально отбирает в него кандидатов.
Лод Гвэйдеон рассказал, что кроме остатков ктулхуистов в стране как-то сами собой образовались еще две альтернативные церкви – сторонники доктулхуистской религии и приверженцы Единого. Однако они, в отличие от ктулхуистов, не причиняют никому беспокойства, а потому паладины их не трогают.
Прежняя вера серых, носящая какое-то очень длинное и заковыристое название и ставящая в центр мироздания Предвечную Реку, была чем-то наподобие земного даосизма. Когда к власти пришли жрецы Древних, «речников» начали преследовать, однако истребить полностью все же не сумели. В стране даже спустя сотню лет оставались тайные верующие – и теперь они наконец вышли из подполья.
Настаолистов, сторонников Единого, в Серой Земле тоже хватает. Они были и до ктулхуизма, и во время него. До – открыто, тогда государственная религия была очень терпимой. Потом настаолизм, как и все прочие религии, был объявлен вне закона, и его приверженцы также ушли в подполье. Но теперь и они воспрянули духом – благо в их ряды влилось немалое пополнение в виде дивизии «Мертвая Голова» и других рокушцев, во множестве приехавших в страну.
– И что вы планируете с этим делать? – поинтересовалась Ванесса.
– Ничего, – чуть помедлив, ответил лод Гвэйдеон. – Государственной религией будет иштарианство, но мы не станем преследовать тех, кто желает поклоняться иным добрым богам. Мы позволим им строить свои храмы и проводить служения – неофициально, разумеется. В школах будет преподаваться только Учение Астаро.
– А может, вообще отменить государственную религию? Почему бы не объявить свободу вероисповедания?
– Исключено! – гневно загорелись глаза паладина. – Простите, леди Ванесса, но это исключено! В стране не может не быть государственной религии, и пока я способен удерживать меч, ею будет иштарианство!
– Да ради бога, я же просто предложила… – выставила руки Ванесса.
– Прошу простить мою несдержанность, – виновато поклонился лод Гвэйдеон. – Мне не следовало повышать на вас голос, леди Ванесса.
– Ничего страшного, со всяким бывает. Но, может, хотя бы преподавание в школах отменим? Или пусть уроки будут факультативными…
– Это тоже неприемлемо, – покачал головой лод Гвэйдеон. – Науки и знания – ради разума, труд и физкультура – ради тела, искусство и божье слово – ради духа. Разум, тело и дух должны развиваться гармонично, иначе человек получится ущербным и незаконченным. Меня учили так, и я почитаю это правильным.
Ванесса вздохнула и смирилась. В конце концов, раньше в школах Серой Земли вообще преподавалось Слово Древних – Учение Астаро всяко будет лучше.
Когда Креол и Ванесса уже выходили из храма, их догнал один из свежеиспеченных послушников. Ужасно запыхавшись, он поклонился магу и с почтением сказал:
– Святой Креол, я прошу прощения, что беспокою…
– Чего тебе? – неохотно повернулся маг.
– Я не понимаю одного места в Астаро, – пожаловался послушник. – Лод Камуим посоветовал мне спросить у вас, пока вы не ушли…
Креол тупо уставился в протянутую книгу. Орден Серебряных Рыцарей реквизировал одну из иххарийских типографий – ту, в которой раньше издавали ктулхуистскую литературу. Перевод Астаро на серый язык был осуществлен в рекордные сроки, и первый тираж уже начал распространяться по стране.
Маг долго читал и перечитывал указанное место, пока послушник с надеждой ожидал консультации. Креол вертел книгу так и эдак, один раз даже перевернул вверх ногами, но в конце концов поморщился и заявил:
– Ничего не понимаю. Чушь какая-то.
– Но как же так, святой Креол…
– Пошел вон.
Глава 3
Следом и скот, одичав, по пастбищам носится тучным
И через реки плывет, обаяньем твоим упоенный,
Страстно стремясь за тобой, куда ты его увлекаешь,
И наконец, по морям, по горам и по бурным потокам,
По густолиственным птиц обиталищам, долам зеленым,
Всюду внедряя любовь упоительно-сладкую в сердце,
Ты возбуждаешь у всех к продолжению рода желанье.
Ибо одна ты в руках своих держишь кормило природы,
И ничего без тебя на божественный свет не родится,
Радости нет без тебя никакой и прелести в мире.
Эту прекрасную песнь написала святая Лукрея – одна из величайших каабарских поэтесс. Ей неоднократно бывали видения, в которых сама Пречистая Дева нашептывала своей дщери слова гимнов.
Пока шло богослужение, Креол и Ванесса деликатно стояли в дверях, стараясь не привлекать внимания. Сегодняшней службой руководил сам лод Гвэйдеон – вернувшись с Плонета, он сразу возглавил иштарианскую миссию. Седой паладин с одухотворенным лицом стоял у алтаря, склонив голову, внимая священным песнопениям, – а вместе с ним стояли еще две дюжины паладинов и не меньше тысячи прихожан из числа серых.
Нельзя сказать, что серые так уж всем миром кинулись бить поклоны новой богине. Слишком хорошо им промыли мозги за время правления Лэнга – понадобится немало времени, чтобы все это забылось. Однако Орден Серебряных Рыцарей свое дело знает – их миссионерская деятельность с каждым днем набирает все большие обороты.
Паладины уже открыли при храмах госпитали, богадельни и сиротские приюты, начали обширную кампанию по помощи бедным и обездоленным. Репутация Ордена растет с каждым днем – от жрецов Ктулху народ не видел ничего, кроме безумных завываний и кровавых жертвоприношений. Да и сама богиня Инанна требует от своих адептов куда меньше, чем кошмарные Древние. Никакой крови, никаких людских жертв – лишь посещения храмов и соблюдения нескольких простых правил.
Ступив на берег Серой Земли, паладины первым делом разрушили портал в Лэнг. Двести с лишним рыцарей налетели на зловещую арку серебристым ураганом. Они разбили цепи у очередной партии рабов, отправляемых на поживу демонам, и прикончили на месте надсмотрщиков, подгонявших несчастных пиками. После этого паладины хором воззвали к своей богине и чуть ли не голыми руками раздробили портал в щебень.
Это событие уже стало городской легендой – настолько впечатлены были те, кто при нем присутствовал.
– А стоило ли разрушать этот портал? – тихо спросила Ванесса у Креола. – Он мог бы и нам самим пригодиться, когда пойдем на Лэнг… Или бомбочек можно было через него накидать – вот бы они там забегали…
– Наверняка Древние уже давно запечатали портал со своей стороны, – так же тихо ответил ее учитель. – Он им теперь бесполезен и даже вреден. А нам требовалось некое значимое действие, демонстрирующее серьезность наших намерений и способность их осуществить. Разрушение портала стало символом конца прежней эпохи и начала новой.
– А, как снос Берлинской стены…
– Примерно.
Священный гимн закончился, девушки закрыли ноты и, оживленно переговариваясь, спустились с хоров. Внизу они обступили престарелого паладина, игравшего на органе, – он начал что-то им объяснять, время от времени указывая на отдельные места в партитурах.
Лод Гвэйдеон же занял свое место за алтарем и начал принимать присягу на веру. Каждый подходивший отвечал на несколько вопросов – признает ли он в глубине своей совести безмерное милосердие Пречистой Девы, святость Астаро и спасение посредством веры, а также согласен ли отныне пребывать в лоне иштарианской церкви, соблюдать ее каноны и положения, всеми силами содействовать ее славе и процветанию. Если все ответы были положительными, новообращенный ставил на бумаге подпись, подтверждая тем искренность своих намерений, отпивал из серебряной чаши немного освященной воды и уступал место следующему.
Приняв присягу у нескольких человек, лод Гвэйдеон уступил место другому паладину, а сам подошел к Креолу и Ванессе. Вежливо поприветствовав их в храме своей богини, он выразил сожаление, что принимает гостей в таком бардаке и суматохе. Вернувшись с Плонета, Генерал Ордена сразу оказался по уши в работе – он ведь должен был исполнять и обязанности Великого Магистра. Многие дела, как выяснилось, дожидались его все эти два месяца – и теперь обрушились снежной лавиной.
Лод Гвэйдеон посетовал, что по уставу он уже давно должен занять пост Великого Магистра, а в Генералы следует избрать другого достойного рыцаря – например, лода Марака, лода Кирогана или лода Кристозара. Каждый из них стал бы прекрасным Генералом – в отсутствие лода Гвэйдеона именно эти трое руководили всеми работами и проявили себя как нельзя лучше.
Однако Креол вновь повторил, что капитана в шторм не меняют – вот победим Лэнг, тогда и отправляйся на пенсию, отдыхать в мягком кресле у камина. А пока бери сколько хочешь людей, распоряжайся любыми средствами, но об отставке и думать не заикайся.
– К слову о новых людях, – оживился лод Гвэйдеон. – Спешу порадовать вас благим известием – Пречистая Дева уже направила в наш Орден несколько новых послушников. За время моего отсутствия клятву принесли девятнадцать человек – и сегодня я приму ее еще у двоих. Было бы очень хорошо, если бы святой Креол мог присутствовать при церемонии – это весьма укрепит дух неофитов.
Разумеется, Креол не отказал. Лод Гвэйдеон провел его и Ванессу в длинную полутемную залу, где их уже дожидались два паладина в полном облачении и два серокожих подростка четырнадцати и шестнадцати лет. При появлении сразу трех человек в серых плащах они ужасно заволновались, низко кланяясь, едва удерживаясь, чтобы не бухнуться на колени.
– Поднимите головы, отроки, – ласково произнес лод Гвэйдеон. – Возрадуйтесь, ибо при вашем посвящении в послушничество будет присутствовать сам святой Креол, Четвертый Посланник Пречистой Девы, коя направила вас на эту стезю. Ведаю я, что она говорила с вами, направила вас и даровала вам новые имена. Судя по тому, что вы стоите предо мной, вы согласны вступить в Орден?
– Да, повелитель, – нестройно ответили мальчишки.
– Не повелитель, но лод Гвэйдеон. Преклоните же теперь правое колено, положите руку на Астаро и произнесите священную клятву.
С опаской поглядывая на ковыряющего в носу Креола, юнцы опустились на одно колено и принялись повторять слова, нашептываемые им стоящими рядом паладинами:
– Я клянусь подчиняться и вечно хранить верность Пречистой Деве и всем Посланникам ее, как жившим, так и грядущим. Жизнью клянусь защищать не только словом, но и силой оружия мою веру и честь, а также все прочее, что свято для меня и моего Ордена. Клянусь неизменно блюсти Кодекс моего Ордена и повиноваться Великому Магистру Ордена и Генералу Ордена, во исполнение статутов, которые завещаны нам отцом нашим, лодом Каббасом. Клянусь всегда, когда потребуется, отправляться в сколь угодно дальнее странствие, переплывать моря и океаны, чтобы вступать в бой и оказывать поддержку государям и простым людям против порождений Близнеца. Клянусь не обращаться в бегство перед противником и не склонять перед ним своей головы, особенно если это служитель Близнеца. Клянусь не продавать, не дарить и не терять своих доспехов и оружия, а также не разглашать секрета священного керефа. Клянусь никогда не отказывать ни в какой помощи ни словом, ни добрым деянием, ни оружием никому, кто будет в этом нуждаться, а особенно монахам и жрицам, ибо они наши соратники и друзья. В подтверждение всего сказанного по моей доброй воле даю слово так поступать. Да поможет мне Пречистая Дева.
– Сим я подтверждаю, что услышал и засвидетельствовал вашу клятву, – кивнул лод Гвэйдеон, плашмя ударяя мечом по плечам обоих послушников. – Посредством этого меча я дарую вам вход в самый высокий из орденов, Монгаль и Каратьян. Да будет ваше послушничество благополучным, да не коснется вас любая и всякая низость и да увидитесь вы вновь с Пречистой Девой. Теперь лод Кирасэйб и лод Камуим покажут вам новый дом и объяснят правила поведения. Они будут вашими наставниками, пока вы не освоитесь… Да, Монгаль, о чем ты хочешь спросить?
Юноша, поднявший руку, робко полюбопытствовал:
– А разве мы не должны рассказать, откуда мы, какого рода, чем занимаются наши родители? Мое имя… мое прежнее имя – Хенро, я третий сын пивовара из Ганориана…
– Ничто из этого не имеет значения для Ордена, – перебил его лод Гвэйдеон. – Важно лишь то, что тебе явилась Пречистая Дева – а значит, ты достоин называться нашим братом.
Ванесса проводила взглядом удаляющихся послушников и задумчиво произнесла:
– Выходит, теперь появятся и серокожие паладины…
– Разумеется, – кивнул лод Гвэйдеон. – Правда, мы пока не решили вопрос с доспехами…
– А в чем проблема?
– В этом мире нет кроха – наши кузнецы не могут выплавлять кереф. Сейчас мы ищем альтернативу.
– Это не проблема, – отмахнулся Креол. – Этот металл я вам привезу с Каабара.
– Это будет нам очень полезно, святой Креол.
– Ну а как у вас тут вообще дела, лод Гвэйдеон? – поинтересовалась Ванесса. – Кроме нехватки металла проблемы есть?
– Некоторые есть. Сейчас наш Орден вынужден постоянно отвлекаться на оставшихся ктулхуистов, и это нас удручает.
– И много их осталось?
– Не слишком много, но они изрядно досаждают. Мы загнали их в подполье, однако они и оттуда постоянно строят каверзы – нам то и дело поступают жалобы. Ордену катастрофически не хватает рук, леди Ванесса.
– Так, может быть, дать вам кого-нибудь в помощь? – предложила девушка.
– Мы тоже об этом подумали. Сегодня утром я, пользуясь своим званием пятого в Совете Двенадцати, утвердил новую службу – она будет заниматься исключительно искоренением демонопоклонничества. В основном мы набираем добровольцев из принявших иштарианство стражников и сотрудников службы внутренней безопасности.
– Ну, полагаю, вы знаете, что делаете, – с некоторым сомнением произнесла Ванесса. – А как эта служба будет называться?
– Мы решили назвать ее Службой Ассенизации, а ее сотрудников соответственно ассенизаторами. Мне кажется, нельзя подобрать лучшего слова, чтобы обозначить тех, кто будет охотиться за демонопоклонниками.
– И в самом деле, очень подходящий термин.
– К сожалению, мы пока еще не нашли подходящего человека на должность великого ассенизатора, – посетовал лод Гвэйдеон. – Приходится соблюдать предельную осторожность – меньше всего мы хотим, чтобы Служба Ассенизации уподобилась нашим экзорцистам.
Ванесса вспомнила покойного Льюсима Доммаза, и ее передернуло. Что и говорить, подобные организации всегда балансируют на грани – постоянно случаются перегибы, а то и откровенные злоупотребления. Орден Серебряных Рыцарей – редчайшее исключение, да и то лишь потому, что Инанна персонально отбирает в него кандидатов.
Лод Гвэйдеон рассказал, что кроме остатков ктулхуистов в стране как-то сами собой образовались еще две альтернативные церкви – сторонники доктулхуистской религии и приверженцы Единого. Однако они, в отличие от ктулхуистов, не причиняют никому беспокойства, а потому паладины их не трогают.
Прежняя вера серых, носящая какое-то очень длинное и заковыристое название и ставящая в центр мироздания Предвечную Реку, была чем-то наподобие земного даосизма. Когда к власти пришли жрецы Древних, «речников» начали преследовать, однако истребить полностью все же не сумели. В стране даже спустя сотню лет оставались тайные верующие – и теперь они наконец вышли из подполья.
Настаолистов, сторонников Единого, в Серой Земле тоже хватает. Они были и до ктулхуизма, и во время него. До – открыто, тогда государственная религия была очень терпимой. Потом настаолизм, как и все прочие религии, был объявлен вне закона, и его приверженцы также ушли в подполье. Но теперь и они воспрянули духом – благо в их ряды влилось немалое пополнение в виде дивизии «Мертвая Голова» и других рокушцев, во множестве приехавших в страну.
– И что вы планируете с этим делать? – поинтересовалась Ванесса.
– Ничего, – чуть помедлив, ответил лод Гвэйдеон. – Государственной религией будет иштарианство, но мы не станем преследовать тех, кто желает поклоняться иным добрым богам. Мы позволим им строить свои храмы и проводить служения – неофициально, разумеется. В школах будет преподаваться только Учение Астаро.
– А может, вообще отменить государственную религию? Почему бы не объявить свободу вероисповедания?
– Исключено! – гневно загорелись глаза паладина. – Простите, леди Ванесса, но это исключено! В стране не может не быть государственной религии, и пока я способен удерживать меч, ею будет иштарианство!
– Да ради бога, я же просто предложила… – выставила руки Ванесса.
– Прошу простить мою несдержанность, – виновато поклонился лод Гвэйдеон. – Мне не следовало повышать на вас голос, леди Ванесса.
– Ничего страшного, со всяким бывает. Но, может, хотя бы преподавание в школах отменим? Или пусть уроки будут факультативными…
– Это тоже неприемлемо, – покачал головой лод Гвэйдеон. – Науки и знания – ради разума, труд и физкультура – ради тела, искусство и божье слово – ради духа. Разум, тело и дух должны развиваться гармонично, иначе человек получится ущербным и незаконченным. Меня учили так, и я почитаю это правильным.
Ванесса вздохнула и смирилась. В конце концов, раньше в школах Серой Земли вообще преподавалось Слово Древних – Учение Астаро всяко будет лучше.
Когда Креол и Ванесса уже выходили из храма, их догнал один из свежеиспеченных послушников. Ужасно запыхавшись, он поклонился магу и с почтением сказал:
– Святой Креол, я прошу прощения, что беспокою…
– Чего тебе? – неохотно повернулся маг.
– Я не понимаю одного места в Астаро, – пожаловался послушник. – Лод Камуим посоветовал мне спросить у вас, пока вы не ушли…
Креол тупо уставился в протянутую книгу. Орден Серебряных Рыцарей реквизировал одну из иххарийских типографий – ту, в которой раньше издавали ктулхуистскую литературу. Перевод Астаро на серый язык был осуществлен в рекордные сроки, и первый тираж уже начал распространяться по стране.
Маг долго читал и перечитывал указанное место, пока послушник с надеждой ожидал консультации. Креол вертел книгу так и эдак, один раз даже перевернул вверх ногами, но в конце концов поморщился и заявил:
– Ничего не понимаю. Чушь какая-то.
– Но как же так, святой Креол…
– Пошел вон.
Глава 3
Здание Иххарийского гимнасия видно издалека. Все-таки крупнейшая колдовская школа в стране… да и во всем мире, если уж на то пошло. На что уж велика циклопическая Цитадель Власти, но Иххарийский гимнасий превосходит даже ее.
– Вам непременно нужно увидеть его своими глазами, – проскрипел Тивилдорм, выплывая из дилижанса. – Этот гимнасий выпустил больше колдунов, чем все остальные вместе взятые. Клевентин тоже здесь учился.
– И какой факультет вы закончили? – полюбопытствовала Ванесса.
– Восьмой, – скромно ответил Клевентин. – Превращений и метаморфоз.
– О, так вы метаморф? – оживилась Вон. – Или трансформатор?
– И метаморф и трансформатор. Но я не люблю прибегать к колдовству без особой надобности. Всегда считал, что если проблему можно решить без заклинаний, то именно так ее и нужно решать.
Креол, услышав это, пренебрежительно хмыкнул. Его мнение о Клевентине и раньше было не слишком высоким, а теперь вообще упало ниже сандалий.
– А вы тоже здесь учились, мистер Тивилдорм? – спросила Вон.
– Нет, как раз я заканчивал другой гимнасий… – неохотно ответил Тивилдорм. – Его мы тоже сегодня увидим… попозже…
Иххарийский гимнасий разместился в обширном парке, окруженном крепостной стеной. Семнадцать небольших, совершенно одинаковых строений-«кирпичей», вытянувшихся вдоль этой стены «подковой» – общежития студентов. Сам же гимнасий похож на амфитеатр невероятных размеров – правда, верхние его этажи необитаемы и практически никогда никем не посещаются. Это здание возводили колдуны-строители – гонясь за внушительностью, они сделали гимнасий в несколько раз большим, чем реально требовалось.
В центре, как и положено амфитеатру, – арена. Однако на этой арене не сражаются… точнее, не только сражаются. На этом колдовском полигоне студенты осваивают те заклинания, что неудобны, а порой и опасны для применения в помещениях. Воздух здесь кипит от пламени пиромантов, стынет от вьюг криомантов, искрится от молний аэромантов и просто плачет, когда тренироваться выходят метеомаги.
Распахнув дубовые двери, Креол и остальные оказались в огромном кольцевом коридоре – он проходил по всему первому этажу. С одной стороны тянулись небольшие незастекленные окна, с другой – лестницы на верхние этажи и двери, ведущие в аудитории, лабораторные, служебные помещения.
Коридор был заполнен студентами. Они толпились у дверей, беседовали, некоторые потихоньку колдовали, одним глазом поглядывая, не идет ли преподаватель. В воздухе стоял неразборчивый гул, изредка перемежаемый взрывами хохота или громкими криками.
Однако стоило сюда войти четверым в серых плащах, как все мгновенно стихло. Студенты смотрели на неожиданных гостей остановившимися взглядами, словно кролики, зачарованные змеей. Кто-то уронил карандаш – звук падения в наступившей тишине прозвучал пушечным выстрелом.
– Кхм… – кашлянул в кулак Тивилдорм. – Прошу всех вернуться к занятиям. Прямо сейчас.
Коридор опустел в долю секунды.
Тивилдорм Призрак сразу повел своих спутников на четвертый этаж – к кабинету ректора. По дороге он рассказывал, что сейчас в Иххарийском гимнасии насчитывается более тысячи студентов – и это почти половина от общего количества в стране. Всего в Серой Земле двенадцать гимнасиев – по одному на сатрапию. Однако одиннадцать остальных гораздо меньше – в самом маленьком учится всего лишь полсотни студентов, да и прочие не слишком его превосходят.
Будущие колдуны поступают в гимнасий одиннадцати лет от роду. Первые три-четыре года их учат исключительно теории и только к четырнадцати-пятнадцати годам переходят к практическому колдовству. Фиолетовый плащ надевают обычно в двадцать два или двадцать три года.
– Как это три-четыре года? – не поняла Ванесса. – Как повезет, что ли?
– По истечении третьего года обучения ученик сдает промежуточный экзамен, – объяснил Клевентин. – Если он выдерживает его, то переходит на высшую ступень. Если же нет – остается на начальной еще на год. Если же он и после четвертого года обучения не может сдать экзамен, его отчисляют без права восстановления.
– Ого… И что с ним потом происходит?
– По-разному, – пожал плечами Клевентин. – Но колдуном такому неудачнику уже не стать никогда – здесь не помогут ни связи, ни взятки. Некоторых это ломает так сильно, что они повреждаются умом или даже кончают с собой. Другие до конца дней живут нахлебниками, перебиваясь подачками от богатых родственников. Третьи берут себя в руки, поступают в какой-нибудь университет для простонародья и пытаются построить жизнь вне колдовства. Четвертые уезжают за границу, где им порой удается прибиться к какой-нибудь важной персоне, выдавая себя за колдуна. Среди иностранцев попадаются такие, кому достаточно серой кожи и умения важно надувать щеки.
На четвертом этаже располагались в основном аудитории. Престарелые колдуны день-деньской читали в них лекции для всех, кто желал послушать. Кроме профессиональных преподавателей, работающих на постоянной основе, было и множество временных, приглашенных провести урок-другой или даже по собственной инициативе зашедших поделиться мудростью со студентами.
По дороге Ванесса из любопытства заглянула в парочку дверей – ей ужасно хотелось посмотреть, как проходят уроки в школе колдунов.
Оказалось – ничего особенного. В первой попавшейся ей аудитории сидели одиннадцати-двенадцатилетние малыши, а седенькая старушка в черном платье – даже не колдунья! – объясняла им основы солнечной эклиптики.
– …Солнце движется по эклиптике неравномерно, что приводит к разной длительности времен года, – вещала она, водя указкой по плакату. – Весенние и летние месяцы для жителей Северного полушария короче осенних и зимних, а для Южного соответственно наоборот…
Это Ванессе показалось совсем неинтересным, и она сразу же захлопнула дверь. Зато в следующей аудитории она увидела уже пятнадцати-шестнадцатилетних подростков и хмурую, совсем молоденькую колдунью в синем плаще, читающую лекцию по некромантии. Правда, ученики явно слушали невнимательно, да и преподавательница тараторила так, словно торопилась побыстрее закончить лекцию.
– …вот таким образом мы и вливаем в мертвое тело искусственную прану, создавая таким образом псевдоживое существо, – скороговоркой объясняла она, крутя в руках клацающий зубами череп. – На этом сегодняшнее занятие окончено. К следующему разу подготовьте… а, неважно. Вопросы есть?
– Повелительница Гайда! – вскинул руку один из учеников. – А как ожившие мертвецы могут говорить? У них же не работают легкие, и…
Колдунья устало закатила глаза, но потом все же терпеливо ответила:
– Этот аспект вы будете проходить на третьем курсе. Если же хотите знать прямо сейчас, разыщите и прочтите трактат профессора Стагирлуса Костяного – «О некоторых особенностях физиологии и жизнедеятельности нежити». В библиотеке он должен быть. Особенное внимание уделите главе одиннадцатой – «Проблемы циркуляции воздуха. Как заставить труп говорить». Еще вопросы есть? Если нет, тогда все свободны.
Студенты с шумом поднялись с мест, принялись собирать писчие принадлежности. Ванесса отпрянула от дверей и бросилась догонять ушедших вперед Креола с остальными. Однако преподавательница некромантии ее обогнала, летя по коридору так, словно за ней гнались. Она даже не заметила, что чуть не столкнулась с серым плащом.
Вообще, такую полезную вещь, как школьный звонок, в Серой Земле явно не изобрели. В то время как одни группы сидели в аудиториях, другие преспокойно фланировали по коридору. Занятия не имели четкой продолжительности – преподаватели начинали и заканчивали их по своему усмотрению. Расписания висели на каждом шагу – исчерканные, со множеством правок и дополнений. Удивительно, как студенты ухитрялись ориентироваться во всей этой неразберихе.
Чтобы добраться до ректората, пришлось пройти по четвертому этажу, однако сам он располагался еще выше – на шестом. Ведущая туда лестница выглядела презентабельнее своих товарок – ступени покрыты пышным ковром, перила увенчаны мраморными шарами.
В коридоре шестого этажа студентов не было. Не было и аудиторий – только служебные помещения с табличками «Квартирмейстер», «Регистратор», «Экзекутор». На стене висели портреты прежних ректоров – все пожилые, седовласые, с суровыми лицами.
Одно из лиц Ванесса неожиданно узнала. Мурок Вивисектор, тот самый ехидный колдун, что пытался устроить ей сеанс аутопсии. Она спросила об этом у Клевентина, и тот поведал, что на момент смерти Муроку было сто двадцать пять лет, и он действительно когда-то занимал должность ректора Иххарийского гимнасия. Однако пробыл он им всего десять лет, а затем подал в отставку, желая полностью сосредоточиться на биомагических исследованиях. Эти его исследования со временем привлекли интерес Бестельглосуда Хаоса, и после трагедии в Дорилловом ущелье он предложил Муроку место в Совете Двенадцати.
Но вот наконец и ректорат. Тяжелая дверь, обитая кожей, не снабженная никакими табличками и надписями – предполагается, что всяк в гимнасии и так знает, что находится по ту сторону.
Постучать Креол не удосужился. Он отродясь не утруждал себя такими глупостями. Причем сейчас этикет находился на его стороне – члены Совета Двенадцати обладают правом входить без стука куда угодно.
В кабинете ректора царил совершенно домашний уют. Выходящее на колдовской полигон окно завешено шелковыми шторами, на стенах висят полочки, уставленные фарфоровой посудой, в углу свернулась калачиком… кажется, кошка, но небывало крупных размеров. Будь этот зверь еще немного крупнее, сошел бы за леопарда.
Сама хозяйка в помещении отсутствовала. Однако уже через несколько секунд раздался хлопок, и прямо из воздуха появилась высокая женщина в красном плаще поверх роскошного платья из серебряного газа. В руке она держала тонкую деревянную палочку.
Чувствовалось, что Кебракия Мудрая уже очень стара. Лицо худое, густо покрытое морщинами, зубы желтые и неровные, а волосы побелели так, что казались прозрачными. И однако она по-прежнему обладала элегантной фигурой и умудрялась грациозно двигаться. Взгляд ее ярких глаз оставался острым, в нем проступало могучее чувство собственного достоинства и одновременно мягкость.
– В мой кабинет уже очень давно не заходили сразу четыре серых плаща, – ясно и отчетливо произнесла госпожа ректор. – Владыка Креол… владыка Тивилдорм… повелительница Ванесса… повелитель Клевентин… Что заставило вас искать встречи с такой старухой, как я?
– О, повелительница Кебракия, зачем вы на себя наговариваете? – приятно улыбнулся Клевентин. – О какой старухе вы говорите, где она? Все говорят, что годы не властны над вами – да мне и ни к чему слушать чужие речи, ведь я могу просто довериться своим глазам!
– Вам непременно нужно увидеть его своими глазами, – проскрипел Тивилдорм, выплывая из дилижанса. – Этот гимнасий выпустил больше колдунов, чем все остальные вместе взятые. Клевентин тоже здесь учился.
– И какой факультет вы закончили? – полюбопытствовала Ванесса.
– Восьмой, – скромно ответил Клевентин. – Превращений и метаморфоз.
– О, так вы метаморф? – оживилась Вон. – Или трансформатор?
– И метаморф и трансформатор. Но я не люблю прибегать к колдовству без особой надобности. Всегда считал, что если проблему можно решить без заклинаний, то именно так ее и нужно решать.
Креол, услышав это, пренебрежительно хмыкнул. Его мнение о Клевентине и раньше было не слишком высоким, а теперь вообще упало ниже сандалий.
– А вы тоже здесь учились, мистер Тивилдорм? – спросила Вон.
– Нет, как раз я заканчивал другой гимнасий… – неохотно ответил Тивилдорм. – Его мы тоже сегодня увидим… попозже…
Иххарийский гимнасий разместился в обширном парке, окруженном крепостной стеной. Семнадцать небольших, совершенно одинаковых строений-«кирпичей», вытянувшихся вдоль этой стены «подковой» – общежития студентов. Сам же гимнасий похож на амфитеатр невероятных размеров – правда, верхние его этажи необитаемы и практически никогда никем не посещаются. Это здание возводили колдуны-строители – гонясь за внушительностью, они сделали гимнасий в несколько раз большим, чем реально требовалось.
В центре, как и положено амфитеатру, – арена. Однако на этой арене не сражаются… точнее, не только сражаются. На этом колдовском полигоне студенты осваивают те заклинания, что неудобны, а порой и опасны для применения в помещениях. Воздух здесь кипит от пламени пиромантов, стынет от вьюг криомантов, искрится от молний аэромантов и просто плачет, когда тренироваться выходят метеомаги.
Распахнув дубовые двери, Креол и остальные оказались в огромном кольцевом коридоре – он проходил по всему первому этажу. С одной стороны тянулись небольшие незастекленные окна, с другой – лестницы на верхние этажи и двери, ведущие в аудитории, лабораторные, служебные помещения.
Коридор был заполнен студентами. Они толпились у дверей, беседовали, некоторые потихоньку колдовали, одним глазом поглядывая, не идет ли преподаватель. В воздухе стоял неразборчивый гул, изредка перемежаемый взрывами хохота или громкими криками.
Однако стоило сюда войти четверым в серых плащах, как все мгновенно стихло. Студенты смотрели на неожиданных гостей остановившимися взглядами, словно кролики, зачарованные змеей. Кто-то уронил карандаш – звук падения в наступившей тишине прозвучал пушечным выстрелом.
– Кхм… – кашлянул в кулак Тивилдорм. – Прошу всех вернуться к занятиям. Прямо сейчас.
Коридор опустел в долю секунды.
Тивилдорм Призрак сразу повел своих спутников на четвертый этаж – к кабинету ректора. По дороге он рассказывал, что сейчас в Иххарийском гимнасии насчитывается более тысячи студентов – и это почти половина от общего количества в стране. Всего в Серой Земле двенадцать гимнасиев – по одному на сатрапию. Однако одиннадцать остальных гораздо меньше – в самом маленьком учится всего лишь полсотни студентов, да и прочие не слишком его превосходят.
Будущие колдуны поступают в гимнасий одиннадцати лет от роду. Первые три-четыре года их учат исключительно теории и только к четырнадцати-пятнадцати годам переходят к практическому колдовству. Фиолетовый плащ надевают обычно в двадцать два или двадцать три года.
– Как это три-четыре года? – не поняла Ванесса. – Как повезет, что ли?
– По истечении третьего года обучения ученик сдает промежуточный экзамен, – объяснил Клевентин. – Если он выдерживает его, то переходит на высшую ступень. Если же нет – остается на начальной еще на год. Если же он и после четвертого года обучения не может сдать экзамен, его отчисляют без права восстановления.
– Ого… И что с ним потом происходит?
– По-разному, – пожал плечами Клевентин. – Но колдуном такому неудачнику уже не стать никогда – здесь не помогут ни связи, ни взятки. Некоторых это ломает так сильно, что они повреждаются умом или даже кончают с собой. Другие до конца дней живут нахлебниками, перебиваясь подачками от богатых родственников. Третьи берут себя в руки, поступают в какой-нибудь университет для простонародья и пытаются построить жизнь вне колдовства. Четвертые уезжают за границу, где им порой удается прибиться к какой-нибудь важной персоне, выдавая себя за колдуна. Среди иностранцев попадаются такие, кому достаточно серой кожи и умения важно надувать щеки.
На четвертом этаже располагались в основном аудитории. Престарелые колдуны день-деньской читали в них лекции для всех, кто желал послушать. Кроме профессиональных преподавателей, работающих на постоянной основе, было и множество временных, приглашенных провести урок-другой или даже по собственной инициативе зашедших поделиться мудростью со студентами.
По дороге Ванесса из любопытства заглянула в парочку дверей – ей ужасно хотелось посмотреть, как проходят уроки в школе колдунов.
Оказалось – ничего особенного. В первой попавшейся ей аудитории сидели одиннадцати-двенадцатилетние малыши, а седенькая старушка в черном платье – даже не колдунья! – объясняла им основы солнечной эклиптики.
– …Солнце движется по эклиптике неравномерно, что приводит к разной длительности времен года, – вещала она, водя указкой по плакату. – Весенние и летние месяцы для жителей Северного полушария короче осенних и зимних, а для Южного соответственно наоборот…
Это Ванессе показалось совсем неинтересным, и она сразу же захлопнула дверь. Зато в следующей аудитории она увидела уже пятнадцати-шестнадцатилетних подростков и хмурую, совсем молоденькую колдунью в синем плаще, читающую лекцию по некромантии. Правда, ученики явно слушали невнимательно, да и преподавательница тараторила так, словно торопилась побыстрее закончить лекцию.
– …вот таким образом мы и вливаем в мертвое тело искусственную прану, создавая таким образом псевдоживое существо, – скороговоркой объясняла она, крутя в руках клацающий зубами череп. – На этом сегодняшнее занятие окончено. К следующему разу подготовьте… а, неважно. Вопросы есть?
– Повелительница Гайда! – вскинул руку один из учеников. – А как ожившие мертвецы могут говорить? У них же не работают легкие, и…
Колдунья устало закатила глаза, но потом все же терпеливо ответила:
– Этот аспект вы будете проходить на третьем курсе. Если же хотите знать прямо сейчас, разыщите и прочтите трактат профессора Стагирлуса Костяного – «О некоторых особенностях физиологии и жизнедеятельности нежити». В библиотеке он должен быть. Особенное внимание уделите главе одиннадцатой – «Проблемы циркуляции воздуха. Как заставить труп говорить». Еще вопросы есть? Если нет, тогда все свободны.
Студенты с шумом поднялись с мест, принялись собирать писчие принадлежности. Ванесса отпрянула от дверей и бросилась догонять ушедших вперед Креола с остальными. Однако преподавательница некромантии ее обогнала, летя по коридору так, словно за ней гнались. Она даже не заметила, что чуть не столкнулась с серым плащом.
Вообще, такую полезную вещь, как школьный звонок, в Серой Земле явно не изобрели. В то время как одни группы сидели в аудиториях, другие преспокойно фланировали по коридору. Занятия не имели четкой продолжительности – преподаватели начинали и заканчивали их по своему усмотрению. Расписания висели на каждом шагу – исчерканные, со множеством правок и дополнений. Удивительно, как студенты ухитрялись ориентироваться во всей этой неразберихе.
Чтобы добраться до ректората, пришлось пройти по четвертому этажу, однако сам он располагался еще выше – на шестом. Ведущая туда лестница выглядела презентабельнее своих товарок – ступени покрыты пышным ковром, перила увенчаны мраморными шарами.
В коридоре шестого этажа студентов не было. Не было и аудиторий – только служебные помещения с табличками «Квартирмейстер», «Регистратор», «Экзекутор». На стене висели портреты прежних ректоров – все пожилые, седовласые, с суровыми лицами.
Одно из лиц Ванесса неожиданно узнала. Мурок Вивисектор, тот самый ехидный колдун, что пытался устроить ей сеанс аутопсии. Она спросила об этом у Клевентина, и тот поведал, что на момент смерти Муроку было сто двадцать пять лет, и он действительно когда-то занимал должность ректора Иххарийского гимнасия. Однако пробыл он им всего десять лет, а затем подал в отставку, желая полностью сосредоточиться на биомагических исследованиях. Эти его исследования со временем привлекли интерес Бестельглосуда Хаоса, и после трагедии в Дорилловом ущелье он предложил Муроку место в Совете Двенадцати.
Но вот наконец и ректорат. Тяжелая дверь, обитая кожей, не снабженная никакими табличками и надписями – предполагается, что всяк в гимнасии и так знает, что находится по ту сторону.
Постучать Креол не удосужился. Он отродясь не утруждал себя такими глупостями. Причем сейчас этикет находился на его стороне – члены Совета Двенадцати обладают правом входить без стука куда угодно.
В кабинете ректора царил совершенно домашний уют. Выходящее на колдовской полигон окно завешено шелковыми шторами, на стенах висят полочки, уставленные фарфоровой посудой, в углу свернулась калачиком… кажется, кошка, но небывало крупных размеров. Будь этот зверь еще немного крупнее, сошел бы за леопарда.
Сама хозяйка в помещении отсутствовала. Однако уже через несколько секунд раздался хлопок, и прямо из воздуха появилась высокая женщина в красном плаще поверх роскошного платья из серебряного газа. В руке она держала тонкую деревянную палочку.
Чувствовалось, что Кебракия Мудрая уже очень стара. Лицо худое, густо покрытое морщинами, зубы желтые и неровные, а волосы побелели так, что казались прозрачными. И однако она по-прежнему обладала элегантной фигурой и умудрялась грациозно двигаться. Взгляд ее ярких глаз оставался острым, в нем проступало могучее чувство собственного достоинства и одновременно мягкость.
– В мой кабинет уже очень давно не заходили сразу четыре серых плаща, – ясно и отчетливо произнесла госпожа ректор. – Владыка Креол… владыка Тивилдорм… повелительница Ванесса… повелитель Клевентин… Что заставило вас искать встречи с такой старухой, как я?
– О, повелительница Кебракия, зачем вы на себя наговариваете? – приятно улыбнулся Клевентин. – О какой старухе вы говорите, где она? Все говорят, что годы не властны над вами – да мне и ни к чему слушать чужие речи, ведь я могу просто довериться своим глазам!