Руденко Елена. Роковая случайность

   Зачем мне это надо? Эта мысль часто посещает меня. Я нянчусь с ним с детства. Какая мне от этого выгода? Мне не надо самоутверждаться. Я не слабак, чтобы на фоне более тихого друга строить из себя героя.
   И любовь... почему я решил уйти? Ведь я привык добиваться своего! Ему будет тяжелее, чем мне. Он не переживет несчастной любви. Уверен, Анна сразу бы выбрала меня... но почему я ее боюсь? Я всегда робею перед любимой девушкой, как болван, хотя никогда не страдал робостью.
   Может, рискнуть... хватит жертвовать собой... Я все уступал Николя, как слабому... но он тоже всегда помогал мне... его ум сильнее моего!
   Я, Филипп Орлеанский, предстаю перед моим венценосным кузеном и его супругой. С каким большим трудом им удается следовать этикету! Кажется, они не смогут сдержать своих чувств и вытолкают меня вон. Даже флегматичный Луи раздражен.
   - Чем обязаны вашему визиту? - произносит Австриячка надменно.
   - Мне просто хотелось лицезреть моего дорогого кузена и его верную супругу, - на слове "верную" я нарочно делаю ударение.
   Королева нервно сжимает платок, а вот Луи не понял намека.
   - Мой долг сообщить, что опасность нависла над вами, продолжаю я.
   Молчание - их ответ.
   - Мои дорогие, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, елейно пою я. - Однако в ваших рядах есть предатель.
   - Будьте добры, сообщите его имя! - надменно требует королева.
   Какая дерзость! Я вам не слуга.
   - Если бы я знал, - вздыхаю я. - Если бы я знал... Но мой долг предупредить вас...
   Нашу милую беседу прерывает визит Ферзена. Он окидывает меня надменным взглядом.
   - Осмелюсь предположить, вы прибыли сеять раздоры, говорит он холодно.
   Мне стоит больших трудов, чтобы не заехать ему по нахальной физиономии.
   - Не стоит столь предвзято истолковывать мои поступки, улыбаюсь я. - Все же будьте внимательнее, среди вас прячется изменник.
   Я низко кланяюсь и удаляюсь. Мне удалось посеять зерно сомнения. Неопределенность страшнее самой горькой правды. Эх, какой я умница!
   В коридоре я замечаю Елизавету. Надо бы перекинуться парой слов с этой святошей. Просто ради интереса. Я следую за ней в дворцовый сад.
   - Моя принцесса, как я счастлив видеть вас! - восклицаю я.
   Она испуганно смотрит на меня, потом на ее лице появляется улыбка.
   - Очень взаимно, герцог, - говорит Елизавета.
   Может, удастся что-нибудь узнать у нее. Такие, как она, легко сболтнут что-то важное и даже этого не заметят.
   - Как вы проводите эти дни заточения? - спрашиваю я.
   - Заточения? - спрашивает Елизавета удивленно. - Тюильри прекрасный дворец.
   Хм... с ней будет тяжело.
   - Я имею в виду ваше теперешнее положение, - уточняю я. Ведь вы узники, не так ли?
   - Бог велит нам с благодарностью принимать испытания, улыбается принцесса.
   Черт! Она действительно так набожна или просто дурачит меня? Поди разбери.
   Воцаряется неловкое молчание. Как к ней подступиться? Обсудить святое писание? Я в него давненько не заглядывал!
   - Но Господь дает нам право бороться, - наконец нахожу я нужные слова. - Мне интересно узнать, способна ли такая хрупкая особа как вы бороться...
   Елизавета кивает:
   - С Божьей помощью мы все можем стать сильнее.
   Слова из этой дамы приходится вытягивать точно клещами. Она ведет себя, как мученица на пытке. Да, это второй тип святош, речи которых текут в час по чайной ложке.
   - А как Господь помогает вам стать сильнее? - интересуюсь я. - Приготовил ли он для вас избавление?
   - Вера помогает мне в трудные минуты, - произносит она. - Я верую в избавление.
   На протяжении всей беседы ее монотонный тон не приобрел никакой эмоциональной окраски. Я начинаю злиться.
   - А если вдруг вас не спасет вера? - спрашиваю я. Вспомните Карла Сюарта!
   - Значит, моя вера не была сильна, - отвечает Елизавета. Или...
   Ее лицо как будто озаряет яркий свет.
   - Мне суждено стать мученицей! Вот она истинная награда небес!
   Мне этот разговор надоел. Черт с тобой, принцесса. Читай свои религиозные книги. С трудом верится, что она несет всю эту чушь на полном серьезе. Может, она действительно издевается надо мной. Нет, не похоже.
   Я, принцесса Елизавета, мне 27 лет. Я сестра Луи, короля французов.
   Слава Богу, завершилась моя беседа с Филиппом Орлеанским. Это человек никогда не внушал мне доверия. Сейчас особенно. От него исходит какое-то зло. А его беседа... нет, это не просто житейское желание поговорить... Орлеанский ожидал, что я сболтну ему что-то важное...
   Мне становится грустно. Обидно, когда вас принимают за дурочку. Может, я действительно глупа? Нет, тогда бы меня это не волновало, я бы не заметила подвоха.
   Но то, что я говорила ему - правда! Я никогда не лукавлю! Ох, почему моя набожность и честность заставляет людей считать меня слабоумной! Хотя... тут виновата и моя робость, застенчивость. Как бы я хотела быть такой, как Мария-Антуанетта! Это вовсе не зависть! Это несбыточная мечта стать беззаботной, игривой, легкой в беседе.
   Меня окликнули. Я оборачиваюсь. Это Ферзен.
   - Моя принцесса, - говорит он с поклоном. - Ваша сестра королева может меня принять?
   - Она всегда рада встрече с вами, граф, - отвечаю я.
   Никогда не понимала, зачем задавать вопрос, ответ на который очевиден. Ох, как я мечтаю о любви! Нет, мой возлюбленный не будет похож на Ферзена, он будет другой, лучше! Что-то меня отталкивает в этом человеке, но что?
   - Не соблаговолите ли вы проводить меня? - спрашивает граф. - Или вы предпочтете прогулку?
   Своей просьбой он не предоставляет права выбора. Зачем тогда предлагать прогуляться? Ведь я не смогу так поступить, хотя мне и хочется.
   - С удовольствием, граф, - отвечаю я. - Как продвигается план нашего спасения?
   - Все великолепно, моя принцесса, - отвечает Ферзен.
   - Простите за настойчивость, но каковы подробности? - вдруг спрашиваю я.
   Не знаю, как этот вопрос слетел с моих уст. Просто тон Ферзена, подходящий только для малых детей, сильно ранил меня.
   - Моя принцесса, я бы не стал докучать вам нудными рассуждениями, - говорит Ферзен.
   Отказ по этикету. Вроде бы делает одолжение, а на самом деле... Этот человек тоже считает меня дурочкой. Он боится, что я не пойму его речей... не только, его волнует, что по глупости я могу это кому-то рассказать! Неужели все спокойные, верующие в Бога девушки выглядят дурочками?
   Мы входим в комнату Марии-Антуанетты.
   - Моя дорогая сестра! - восклицает королева. - Я вижу, ты чем-то взволнована?
   - Спешу успокоить вас, - отвечаю я. - У меня все прекрасно.
   Хорошо хоть я не упомянула о беседе с Орлеанским, тогда бы они закидали меня вопросами, что именно я ему говорила.
   Начинается обычная светская беседа. Королева время от времени снисходительно обращается ко мне. Так было всегда. Она любила быть моей покровительницей, давать мне советы, чувствовать себя такой... искушенной жизнью... Я всегда была для нее глупым наивным младенцем.
   Внезапно разговор прерывается.
   - Елизавета, прошу вас, сообщите мадемуазель гувернантке, пусть приготовит детей к прогулке.
   Ясно, опять будет разговор о побеге. Меня вежливо выдворяют из комнаты. Причины мне ясны.
   Они думают, что я не догадываюсь о том, что они скрывают от меня план бегства. Как я устала! Нет, нельзя злиться, в моем сердце не должно быть места для гнева.
   Я, Светлана Лемус, помогала Максу в расследовании. Вернее, ходила за ним следом.
   После беседы с подозреваемыми Макс решил вернуться в Париж, у него завтра заседание, которое нельзя пропустить. А я решила остаться в "Белой лилии", к тому же Лану любезно предложил мне комнату в своих апартаментах.
   - Как продвигается расследование? - спрашивает он.
   - Пока ничего сказать нельзя, - отвечаю я важно. - Макс подозревает всех, у кого были возможности убить старуху Режан, а вот мотивы пока видны только у некоторых. Броше и Жакоб влюблены в Анну Режан, они могли совершить убийство, чтобы спасти ее от старухи...
   - То, что Жакоб влюблен в эту женщину, это верно... Он смотрит на нее влюбленными глазами и при этом боится, как смерти... А насчет Броше... по-моему, этот наглец ее даже не замечает, - возражает Лану.
   - Мой друг сказал, - гордо говорю я, - что люди типа Броше хоть и ведут себя развязно и вызывающе, на самом деле очень замкнутые и всегда скрывают свои истинные эмоции. Они легко флиртуют с девушками, к которым не испытывают никаких чувств, но стоит им полюбить, эти люди всеми силами пытаются изобразить безразличие к этой особе. Вот Броше и пытался показать свое безразличие к Анне Режан.
   Серж с удивлением смотрит на меня. Его поразила логика моего друга. В такие моменты я испытываю огромную гордость за Макса. Он самый умный!
   - Интересно, - соглашается Лану. - Выводы вашего друга очень убедительны... Броше действительно старается не смотреть на Анну Режан, а скромный Жакоб глаз с нее не сводит. С Броше убийца хоть куда, а вот про Жакоба этого не скажешь. Он такой тихий, скромный, безликий. Они с Режан чем-то похожи, она тоже из тех, кого не замечаешь.
   - Именно тихие и скромные люди, типа Жакоба, часто оказываются убийцами... Еще мотив может быть у Нэвиля, продолжаю я. - Он банкир, вполне вероятно, что он совершил растрату банковских денег, а как их вернуть, не знал. Нэвиль узнал о драгоценностях старухи, решил их украсть, и при этом убил ее.
   Кажется, меня уже не остановить. Я гордо козыряю версиями.
   - Нэвиль? Банкир Нэвиль? - переспрашивает Лану. - Как я раньше не додумался! Просто я не понимал, что это может быть важно...
   -Что важно? - удивляюсь я.
   - Накануне убийства, гуляя по парку, я нечаянно подслушал разговор старухи Режан и банкира. Она что-то спрашивала про деньги... по-моему, ее интересовало время, когда она их получит. Если бы с ней была Анна Режан, можно было бы расспросить ее о разговоре... к сожалению, вечерами старуха любила гулять в одиночестве... Поначалу я решил, что она положила свои деньги в их банк, а теперь решила взять их обратно, - рассказывает Лану.
   - Я думаю, - рассуждаю я, - Режан шантажировала банкира, поэтому он решил убить ее.
   - Вы очень спешите делать выводы, - сомневается Серж. Надо спросить Броше и Жакоба, Нэвиль - компаньон их опекуна в банковском деле. Они должны знать, поместила ли старуха деньги в их банк или нет.
   Решено! Так и поступим!
   К великой радости, выяснилось, что Режан никогда не вкладывала деньги в этот банк. Версия с шантажом получила некоторое подтверждение.
   - Вы осматривали вещи старухи? - спрашивает Лану.
   - Нет, мы забыли! Как глупо! - восклицаю я.
   - Давайте, я помогу вам, - предлагает Серж. - Вы подождете в коридоре и покараулите, а я тем временем осмотрю комнату покойной Режан.
   Я соглашаюсь. Проходит время... Довольный Лану протягивает мне неровный клочок бумаги, на котором было написано: "Я все сделаю. Не беспокойтесь. Скоро деньги будут у вас"
   Я готова подпрыгнуть от радости.
   - Надо сообщить об этом Максу! - восклицаю я.
   - Не торопитесь, - говорит Лану. - Вдруг это подделка.
   Я, Николя Жакоб, чувствую себя подлецом. Броше любит Анну, ради меня он не стал сражаться за ее любовь. Он скрывает это, но меня не обманешь! Боюсь, это приведет к отчуждению.
   Нет, нельзя лишать человека права получить любовь. Особенно друга! Я не хочу потерять нашу дружбу!
   Именно это я говорю Броше. Он удивлен.
   - Я согласен, - говорит он спокойно. - Главное, не разругаться после проигрыша!
   - Ни за что! - восклицаю я.
   Броше кивает.
   - Каждый из нас считает, что это он счастливый победитель, - говорит он, - поэтому мы так снисходительны друг к другу.
   Похоже, он прав. Надеюсь, он простит меня, если Анна предпочтет меня. Но смогу ли я простить его... Смогу... постараюсь...
   Я, полковник Сантер, вновь вижу ненавистного дружка Австриячки. Он, окинув меня надменным взглядом, проходит мимо. Каждый день эта слащавая рожа маячит перед глазами, меня уже начинает тошнить.
   В голове мелькает мысль: "Вдруг он каждый раз выносит драгоценности королевы для побега". Точно! Как я сразу не догадался? Я велю моему человеку преградить путь Ферзену.
   - Что вам угодно? - сурово спрашивает королевский любовничек.
   - Угодно обыскать вас, - говорю я. - Как начальник охраны я имею дать такое распоряжение.
   - Я не являюсь французским подданным, - говорит дамский угодник. - Ваше требование оскорбительно. Учтите, я знаю куда обратиться, чтобы вас отправили убирать улицы.
   Я улыбаюсь. Меня так легко не запугаешь.
   - Я тоже знаю, к кому обратиться, чтобы вас повесели сушиться на фонарике, -слащаво произношу я. - Ваше сопротивление наводит на подозрения.
   Ферзен презрительно отмахивается. Я даю знак солдатам начать обыск.
   - Если будете сопротивляться, я велю вам скрутить руки! предупреждаю я.
   - Сантер, отставить! - слышу я голос Лафайета.
   Принес же черт! Как не вовремя!
   - Вы нарушаете неприкосновенность мсье, - говорит он.
   - Мой генерал, я только исполняю обязанности начальника охраны, - отвечаю я. - У меня есть подозрения, что мсье выносит драгоценности Австрияч... королевы для побега!
   Лафайет секунду колеблется.
   - У нас нет причин не доверять другу нашей королевы! произносит он. - Отпустите его.
   - Мой генерал, - пытаюсь возразить я.
   - Это приказ! - сурово произносит маркиз.
   Увы, я отпускаю графа Ферзена. Не понимаю, почему Лафайет такой болван! Надеяться на благородство королей?! Тьфу!
   Бедолага, он хочет получить любовь и народа, и короля. Второе ему не светит, а вот первое он стремительно теряет. Вы уж определитесь, мой генерал. Ох, удерут монархи у вас из под носа, как пить дать удерут!
   Я, Анна Режан, прогуливаюсь по пейзажному парку. Уже давно стемнело, взошла луна. А вот и Нэвиль. Он любит прогулки поздним вечером, считает, что они благотворно действуют на его сон.
   Он садится на скамейку у речки и зажигает трубку. Я подхожу к нему... Нэвиль оборачивается...
   - А, это вы, - говорит он. - Решили подышать ночным воздухом...
   - Да, - киваю я.
   В его глазах я замечаю усмешку. Как я устала. Или жалость, или насмешки. А как бы вы поступили на моем месте?
   Нэвиль удивленно смотрит на меня. Похоже, я произнесла мою мысль вслух.
   - Прихлопнул бы старуху, - беспечно отвечает он.
   Я вздрагиваю. Он хохочет.
   - Вы миленькая особа, - говорит банкир. - Только слишком пугливы, а это плохо. Вот если бы вашу свекровь не убили, вы бы сейчас мучались.
   - Прошу вас! - восклицаю я.
   - Дитя, - хохочет он. - Только не говорите, что вам ее жаль. Не надо ханжества. Благодаря смерти старушенции, вы теперь свободная богатая женщина.
   Я молчу. Только усталый взгляд - мой ответ.
   - Эх, хорошо, что ее порешили, - рассуждает Нэвиль. Хотя... вдруг это сделали вы? В тихом омуте черти водятся.
   Он опять хохочет. Странное чувство юмора. Мы обмениваемся пустыми репликами. Я ухожу... оборачиваюсь... громкий звук, похожий на хлопок... Нэвиль сидит на скамье, опустив голову. Где-то испуганно ухает филин. Ночной парк опять погружается в безмолвие.
   Я, мадам Кампан, отдала необходимые распоряжения. Побег произойдет скоро, уже вынесли необходимые вещи. Осталось только передать шкатулку с документами. Я достаю из корсажа письмо Ферзена и еще раз перечитываю:
   Мадам, я хочу еще раз поблагодарить вас за приятную беседу. Я был так увлечен, что совсем позабыл о деле. Осмелюсь просить вас побеседовать с Лафайетом, именно вы способны разузнать его тайны. Ваши тонкие способности и острый ум достойны восхищения. А теперь прошу вас быть утешительницей вашей госпоже.
   Искренне ваш, Аксель.
   Быть утешительницей госпоже! Ха! Я все время была утешительницей. Я превратилась в бессловесную рабыню, которая выполняет чьи-то поручения! Парижским торговкам веселее живется!.. Ферзен просит меня узнать, что хочет Лафайет. А надо ли? О каких "тонких способностях" он говорит?.
   Да, мы с Акселем быстро подружились. Как мало надо, чтобы мужчина увидел в вас друга. Но зачем мне его дружба! Я хочу любви!
   Может, когда все закончится, Аксель обратит на меня внимание? Нет, вряд ли. Он полюбит дуру-королеву еще больше! Другое дело, если все сорвется... Мне надо будет уехать... ему тоже... Интересная мысль!.. Нет, это уже подлость... Но ради любви, никто не узнает...
   Я замечаю газету "Друг народа". Какое глупое название! Я погружаюсь в чтение. Друзья черни, оказывается, умны, они догадываются обо всем. Как глуп двор!.. А тут есть адрес автора? Написать бы ему пару строк...
   Мимо меня проходит Луи. Наш "умнейший" король. Я быстро встаю и делаю реверанс.
   - Кампан, - произносит он своим бесцветным голосом. Сегодня граф Ферзен уже нанес визит моей супруге?
   Хм... неужели он заинтересовался побегом? А может, ревнует жену?
   - Если верить его обещаниям, он скоро прибудет, мой король, - отвечаю я.
   - Очень хорошо, - на его лице мелькает улыбка. - Хочу знать, придумал ли он как сделать в карете винный погреб.
   Луи уходит. Идиот! Венценосный идиот! Неужели король не догадывается, что у него рога?! А если и догадывается, ему плевать. Хотя... скорее всего, не догадывается, он и сотню любовников не заметит!
   Я смотрю на часы. Пора идти. Я подхожу к зеркалу. Достаю пудру. Делаю несколько легких движений пуховкой. Тщательно поправляю манжеты и воротник моего платья. Улыбаюсь своему отражению.
   И вот верная мадам де Кампан готова служить королеве!
   Я, принцесса Елизавета, захожу в комнату к брату королю. Он чем-то усердно занят. Кажется, что-то мастерит.
   - Сестра моя, - добродушно улыбается он, - взгляните. Мне удалось сделать маленький замочек. Это очень трудная и тонкая работа.
   Я послушно изучаю его творение.
   - Ваше умение поразительно! - восклицаю я.
   Кажется, Луи совсем не волнует предстоящий побег.
   - Мой дорогой брат, - говорю я. - Я была бы рада узнать, вы в курсе предстоящего предприятия?
   Луи пожимает плечами.
   - Моя супруга и граф Ферзен заняты этим, - отвечает он устало, - когда все будет окончательно решено, они меня просветят. Мне бы не хотелось отвлекаться на пустяки.
   О Боже! Какое безразличие! Не понимаю! Неужели Луи так глуп, не понимает, что речь идет о его власти, о его свободе...
   Ах, как я еще несовершенна! Я приписываю глупость другому, хотя сама страдаю от несправедливого клейма слабоумной! Кто знает, что скрывается под этим флегматизмом, какие мысли посещают моего брата? Может, он умнее во сто крат всех энергичных новомодных политиков!
   - Брат мой, - говорю я. - Как бы я хотела знать о твоих помыслах!
   Он внимательно смотрит на меня.
   - Я мечтаю о спокойствии, - отвечает Луи. - Но при этом мне хочется остаться королем французов. Как было бы хорошо быть королем, но заниматься только любимым делом!
   - Нет, Луи, - перебиваю я. - Я хочу знать, что вы думаете о последних событиях? Есть ли у вас какой-то свой план?
   Мой брат опускает глаза. Что-то невнятно бормочет.
   - Неужели и вы считаете меня глупой?! - печально задаю я вопрос. - Неужели вы думаете, что я способна раскрыть все тайны врагу? Не по этой ли причине вы не согласны обсуждать со мной важнейшие темы?
   Луи берет меня за руку.
   - Нет, сестра, я знаю, что вы умны... Ваша беда в кротости и скромности. Но это не кара, это дар!
   - Дар? - не понимаю я.
   - Да, сестра, - кивает он. - Как хорошо, когда вас недооценивают, не принимают всерьез. Они забывают о вас, а вы тем временем можете делать все! И вам не помешают, ведь никто не знает, на что вы способны.
   Луи прав. Но как научиться пользоваться своим даром? Да поможет мне Бог!
   Утро. Я, Мадлен Ренар, пригласила к себе Робеспьера.
   - Вы слышали новость? - спрашиваю я взволнованно. - В "Белой лилии" произошло еще одно убийство! Убит банкир Нэвиль, его застрелили у речки.
   - Когда это произошло?! - восклицает Макс.
   - Вечером, когда вы уехали, - отвечаю я холодно, - я начинаю сомневаться в ваших умениях...
   Я в шоке, теряю над собой контроль. Не хватало еще, чтобы убийца прикончил всех постояльцев!
   - Раз так, - ледяным тоном произносит Макс, - я могу прекратить расследование...
   О Боже! Макс не любит, когда нелестно отзываются о его уме. Он так самолюбив!
   - Нет, нет! - заверяю я его. - Не надо, умоляю! Я так несчастна!
   Как тяжело привыкнуть, что он теперь Неподкупный, а не депутат-неудачник. Неужели я его обидела? Тогда я пропала! Я бросаюсь к нему на шею.
   Я, Антуан Барнав, мне 30 лет. Я один их самых успешных молодых политиков. У меня есть все: власть, деньги и одна из самых красивых женщин. О, Мадлен! Я вхожу в ее гостиную и вижу... Мадлен в объятиях голодранца Робеспьера! Черт бы его побрал!!!
   - Мсье Барнав, - улыбается она. - Чем обязана вашему визиту?
   Я замечаю недовольство на лице Робеспьера. Похоже, он планировал переместиться в спальню. Не понимаю Мадлен, как можно заводить близкие отношения с этим уродом.
   - Я спешил увидеть вас! - восклицаю я. - Но меня опередили!
   Мой взгляд выражает возмущение.
   - Мсье Робеспьер расследует убийство, что произошло в моей гостинице, - говорит Мадлен небрежно.
   Она обмениваются с ним красноречивыми взглядами! Наглость!
   - Каковы результаты? - немного иронично спрашиваю я.
   - Никак, - вздыхает Мадлен.
   - Мадам, я буду рад быть вам полезен, - говорю я.
   Красотка вопросительно смотрит на меня.
   - Я бы хотел предложить вам свои услуги сыщика, - улыбаюсь я, - если мсье Робеспьер не возражает.
   - Нет, мсье Барнав, - невозмутимо говорит он, - желаю удачи!
   Робеспьер целует Мадлен руку. Они вновь обмениваются взглядами. Он уходит. Наконец-то!
   - Хочу вас предупредить, - с улыбкой произносит Мадлен. Мне все равно, кто отыщет убийцу, поэтому награды за свой труд вы не получите.
   Ох, Мадлен! Унизить соперника - вот наивысшая награда! Я растопчу Робеспьера, докажу, что он никудышный сыщик, что его хваленая логика никуда не годится!
   - Ваша благосклонность наивысшая награда! - говорю я Мадлен.
   Она смеется:
   - Хватит дружок, не надо болтовни!
   Мадлен больше не верит мне. Чертов Робеспьер!
   - Он отвратителен! - восклицаю я. - Такой очаровательной особе не следует даже находиться рядом с ним! А его телосложение?! Он дохлый, как крыса!
   - А вы тоже не атлет-Мадлен вновь хохочет, запрокинув голову.
   - Но почему вы так мучаете меня? - я готов упасть на колени. - Вы до сих пор не простили мне связь с Теруань? Это была минутная слабость... да, я виноват...
   - Хватит! - строго перебивает она. - Я устала! Кстати, почему вы ругаете Робеспьера? Ведь это вы назначили его председателем клуба Якобинцев!
   - Я его назначил, зная, что он никогда не поднимется, всегда будет посмешищем! Подобные должности раздают самым ничтожным политикам! - зло замечаю я.
   - Да, но он выжил вас из клуба, - хитро сощурив глаза, говорит Мадлен. - Вы уже не пользуетесь былым влиянием.
   Ее слова ранят меня. Мадлен права. Из-за этого выскочки мне, Ламету, Дюпору и другим великим политикам пришлось тяжело. Ничего, скоро мы откроем новый клуб, который быстро уничтожит Робеспьера, мы сотрем его в порошок!
   - Мы не приходим на заседания, ибо нам было противно находиться рядом с этим болваном! - говорю я Мадлен.
   - Не горячитесь, - Мадлен кладет мне руку на плечо.
   Ее тон почти ласков.
   Еще не все потеряно! Я верну Мадлен! Докажу всем, что она может принадлежать только мне! Я посмеюсь над Робеспьером!
   О! Мадлен! Нет, это не любовь, это желание обладать лучшим!
   Я, Мадлен Ренар, поражена! Неужели самолюбие Барнава настолько сильно! Что ж поглядим, каков из него сыщик! Ссориться с Барнавом рановато, посмотрим, что он придумает.
   Его цели выгодны для меня: обуздать революцию, ограничить равенство, уменьшить свободу. Другой вопрос, сможет ли его компания этого добиться! Барнав, Ламет, Дюпор - знаменитый триумвират!
   Как он говорил, сближение с Лафайетом должно помочь взять двор под контроль и остановить революцию. А вот окончательно прощать его рано. Барнав должен уважать меня. Он меня не любит, но пусть уважает!
   А Макс? Я хитро улыбаюсь своему отражению в зеркале. С этим у меня другой разговор.
   Я, мадам Кампан, жду встречи с Лафайетом. Разыграю перед ним комедию. Предстану идиоткой, преданной королеве. Он не из тех, кто ищет подвоха. Не догадается. Зачем я это делаю? Ради королевы и ее безмозглого муженька? Нет! Просто мне нравится быть актрисой.
   А вот и он, какой красавчик! Но Ферзен лучше.
   - Мадам, как я рад встрече с вами, - произносит он.
   Я дарю ему надменную улыбку.
   - Взаимно, маркиз, - говорю я.
   От обмена любезностями я сразу перехожу к делу.
   - Моя цель - преданно служить королеве и оберегать ее, говорю я спокойно. - Я хотела бы понять, какие цели преследуете вы? Чем вызвана ваша ненависть к Ее Величеству?.. Почему вы приняли на себя эту незавидную роль тюремщика? Неужели вас радуют наши страдания? Вы и так многого добились. Чернь любит вас, а мы получили лишь ненависть! Вы хотите занять место короля, это очевидно!
   Я играю свою роль. Постепенно я делаю свою речь взволнованной, запинаюсь.
   - Мадам, осмелюсь возразить, что не преследую сих низменных целей, - горячо возражает он. - Виной всему подлые сплетни!
   Он мне доверяет. Это хорошо. Пойдем дальше.
   - Маркиз, как бы мне хотелось верить вашим словам! восклицаю я. - Но... меня сковывает недоверие. Королева, которую я столь люблю и которой служу со всей преданностью, не хочет и не может вам верить. Ваши слова благородны, но это всего лишь слова, обещания и клятвы!.. Только действием вы сможете доказать свою преданность королеве, только действием вы развеете мои подозрения.
   Я вздыхаю. В этот момент мне особенно хочется рассказать о готовящемся побеге.