Руденко Николай. Волшебный бумеранг

   Единый слышал это уже неоднократно. Он никому не позволит вмешиваться в собственные планы. Именно ему, а не кому-либо другому предстоит перестроить Галактику.
   Когда гамма-генератор уничтожит коварную Дёму вместе с её центральной звездой, Единый начнет перестраивать солнечную систему. Прежде всего он превратит в пылевые тучи Юпитер, а также те планеты, которые живут дольше. Аммиачные существа из царства Ша-Гоши его не интересуют. Всё это станет рабочим материалом для создания сплошной сферы вокруг Солнца. Тогда вся лучевая энергия Солнца окажется в распоряжении Фаэтона. А практически она будет принадлежать Единому.
   Главное - Дёма...
   Это она мешает Единому. Это по её программе живёт Ша-Гоша.
   Материк Свободы пока что не причиняет большого вреда. Пусть плодятся. Для перестройки солнечной системы нужно много рабов.
   А когда Единый получит в своё распоряжение всю энергию Солнца, он начнёт наступление на Галактику. Вслед за Дёмой уничтожит Великого Пса. Вонзит в его сердце гамма-нож. Наверное, Шако знает, что хорошо сфокусированный гамма-луч способен рассекать внутренние ядра звёзд. Звёзды взрываются. Их вещество может стать материалом для образования новых сфер. Важно только правильно сориентироваться в кривизне пространства. Тогда гравитационные волны сами будут содействовать Единому.
   Бессмертный жаждал независимости. Ему надоело слышать, что из ядра Галактики исходит какая-то информация, которая никак не отвечает его планам. Он сам впоследствии станет ядром и будет посылать приказы самым отдалённым звёздам...
   Думай, Шако, думай! Ты имеешь возможность разделить славу и вселенское величие с Единым. Ты станешь богом...
   Коля остановил взгляд на лице Бессмертного. Тяжело было выпутаться из хаоса мыслей, вызванного его словами.
   Как это случилось? Где-то, наверное, около трёх миллиардов оборотов тому назад, когда Фаэтон был значительно ближе к Солнцу, космический ветер занёс на его поверхность белковые споры. Они плодились, заселяя океаны и материки. Возникли первые растения. И с тех пор планета начала насыщаться энергией Солнца. И всё, что рождалось на ней, взлелеяно теплыми ладонями Солнца...
   Кто же сегодня говорит языком Единого? Ведь на нас, на наш мозг ничто не влияет, кроме солнечного луча. Неужели же из глубин Единого к нам обращается Солнце? Тогда почему его слова служат не силам созидания, а разрушения?
   Добро и Зло. Они сталкиваются и переплетаются в каждом луче. Люди вдыхают их вместе с воздухом, глотают вместе с белками и витаминами. Свет и Антисвет, День и Ночь. И в Солнце тоже действуют две силы - Свет и Тьма. Чтобы точно определить, сколько энергии излучает Солнце, нужно представить его абсолютно чёрным. Таким чёрным, как пространство космоса. И если космонавт вооружится радиоочками, он увидит мир как бы с противоположной стороны. Пространство космоса - межзвёздный вакуум - будет пламенеть в его глазах сплошным огненным океаном, а Солнце покажется чёрным отверстием в пламенеющем небе...
   Звёзды же станут похожи на головки чёрных гвоздей...
   Тьма - это понятие условное. Это только иной вид света. Антисвет...
   И вдруг неожиданная мысль потрясла Колин мозг: а что, если Единый видит мир именно так, как его можно видеть только в радиоочках? Тогда Свет должен казаться ему Тьмой, а Тьма - Светом. И тогда вполне естественно то, что Единый служит не силам созидания, а силам, направленным на уничтожение усилий фотосинтеза. Но как это определить? Может быть, за тысячи оборотов сознание Единого привыкало к этому видению в такой мере, что уже не способно теперь представить себе мир иначе. Никто не знает, что огонь несёт его глазам тьму, а сумерки дарят свет. Люди способны вкладывать в свои слова совершенно противоположные значения, называя белое чёрным, а чёрное белым. Как же извлечь из мозга вот эту тайну: что именно имеет в виду человек, когда говорит о Свете и Тьме, о Белом и Черном?..
   Впрочем, Тьма способна влиять не только на глаз, но и непосредственно на мозг. Тогда призыв к Свободе будет означать путь в рабство. Рабов, которые будут таскать обломки планет, он будет называть героями, а цель перестройки объяснит борьбой за создание Великого Общества.
   Коля видел в планах Единого огромную опасность, грозящую не только Фаэтону, а всей солнечной системе: Добро живёт широко, могуче. Зло живёт мелко. И всё же оно - Зло - способно всадить свой отравленный нож в широкую грудь Добра...
   Наверное, Бессмертный получал незаурядное наслаждение от картин будущего, порождённых его разрушительным воображением. Увлекаясь, он начинал рассказывать, что будет потом, когда Солнце окажется в плену сферы Единого. С помощью гамма-генераторов он будет резать его на куски, словно торт, выпеченный из белковины. Он сам станет Солнцем!..
   Слушать это было невозможно. Но вот холодные глаза Единого скупо улыбнулись.
   - Я дарю бессмертие твоей дочери. Нас будет трое. Я приглашу её на трон божий.
   Нет, это не было новостью для советника. Шако знал, что маленькая Лоча привлекала взгляды Единого. Не так давно Бессмертный пригласил жену Шако с Лочей в свой Дворец. Он ласкал девочку, позволив ей даже прикоснуться к его бороде.
   На мгновение Шако показалось, что Бессмертный и в самом деле испытывает к Лоче какое-то человеческое чувство - сдержанное, даже нежное. Неужели в его искусственное сердце мог пробиться лучик живого света?..
   Но нет! Лоча растёт не для того, чтобы стать игрушкой Единого. Такое бессмертие - рабство, и освободиться из него будет невозможно.
   Красный Остров, над которым кружил их воображаемый корабль, чуть отдалился. Теперь они видели только общие его очертания. Остров напоминал расплавленную лаву, выплеснувшуюся из глубоких недр Юпитера. И если бы они не знали, что он плавает в наивысших слоях атмосферы, он и в самом деле мог бы показаться морем раскалённой магмы, которая медленно остывает.
   Вдруг Шако-Коля почувствовал глубокий внутренний толчок. Толчок был таким сильным, что его личная воля стала сразу же словно бы парализованной. Коля не видел теперь белобородого лица Единого, а весь его организм оказался во власти какой-то нечеловеческой силы.
   Наверное, в мозгу Единого действовали защитные ограничители, так как он, почувствовав тот же самый толчок, отнёсся к нему значительно спокойнее.
   Единый улыбнулся. Никто из фаэтонцев не видел его улыбки. Не часто видел её и Шако-Коля.
   - Ша-Гоша меня ищет. Он ищет меня на протяжении сотен оборотов. Но я уже наслушался его. Хватит!..
   Приказав советнику идти домой, Бессмертный пошёл в комнату, оборудованную для продолжительного сна. Волны Ша-Гоши отступали перед слоем защитного вещества, которым были обложены стены и потолок роскошной спальни Единого.
   21. Человек-луч
   Преодолевая удивительную скованность, завладевшую всем его существом, Шако-Коля спустился в самый нижний этаж Дворца, где помещались его лаборатории.
   Здесь и должно было произойти то, к чему он готовился в течение всей своей жизни.
   Ечука обо всём знает. Он придёт тогда, когда Шако уже будет на Юпитере.
   Шако объяснил ему общие принципы своего эксперимента, ознакомил с аппаратурой.
   Главное здесь заключалось не столько в технических, сколько в философских проблемах...
   Шако удалось создать лучевой психодвойник собственного мозга, способного аккумулировать в себе психическую энергию. Там эта энергия должна была усиливаться и передаваться в недра Красного Острова. Вливаясь в его волны, как поток вливается в океан, она начнёт жить по той программе, по которой живёт могучий Ша-Гоша.
   Ша-Гоша содействовал успеху эксперимента. Импульсы, которые он посылал на Фаэтон, можно было почувствовать даже в нижних этажах Дворца. Не каждый мозг способен перерабатывать эти импульсы в чёткую систему образов. Для большинства людей они оставались чем-то невыразительным - внутренними толчками, порождавшими тревогу, ощущение чего-то непостижимого, действующего не из твоих собственных глубин, а из неведомых высот, и толкающих тебя на такие поступки, которые другим людям должны показаться признаками психического заболевания. И только некоторые люди (в силу особенных свойств психики) в глубинах собственного мозга перерабатывали эти импульсы в чёткую систему образов. Так появились те нитки, которые Шако-Коля отыскал в логотеке Бессмертного...
   Попадались такие люди не только среди советников. Их называли пророками. Почти все они гибли в страшных муках, ибо пророчества их были направлены против жрецов. Легенды о них передавались из поколения в поколение.
   Мозг Шако-Коли начинал привыкать к характеру импульсов. И если бы Коля устремил к ним своё внимание, если бы он не думал сейчас ни о чем, кроме ударов неведомой энергии, от которой горела кожа на голове, эти импульсы медленно бы сложились в чёткую систему. Как складываются в систему звуковые колебания, несущие в себе образы в словах? Ведь известно, что звуковые волны отличаются от световых только частотой колебаний. Звук можно видеть точно так же, как и слышать. Тогда почему же мы думаем, что звук способен действовать только на органы слуха, а свет только на органы зрения? О нет! Это всего лишь результат несовершенства наших органов восприятия...
   Коля боялся собственной настройки на волны Ша-Гоши: могла возникнуть рефракция, и тогда психическая энергия, сконденсированная в электронном мозгу, не получила бы необходимой чистоты.
   Поэтому он поспешил в комнату, предохраненную слоем защитного вещества от волн Ша-Гоши так же точно, как спальня Единого.
   Ещё раз проверил аппаратуру. На экране появилось его собственное изображение. Это был его психодвойник, который жил в глубинах электронного мозга. Двойник сказал:
   - Не спеши, брат. Ты очень взволнован, твоё волнение передаётся мне.
   - Что говорит Ша-Гоша? - спросил Коля.
   - Ша-Гоша вызывает Единого. Он очень огорчён тем, что Единый избегает разговора. Ша-Гоша добивается перестройки нашего общества на основе законов Разума и Добра.
   - Ты хорошо видишь Ша-Гошу?..
   - Пока что я вижу Юпитер. Вижу Красный Остров. В каком образе видит себя Ша-Гоша - я ещё не знаю. Моё поле слишком слабо, чтобы принять эту программу.
   Коля надел на голову массивный шлём, соединённый эластичным кабелем с электронным психодвойником. Теперь они слились в единый организм.
   Вскоре автоматы высосут из комнаты воздух до полного вакуума. В комнате воцарится космическая стужа. На кровати будет лежать только вещественное подобие Шако-Коли, его хрупкая оболочка, а вся психоэнергия организма перейдёт в электронный мозг, помещающийся в соседней комнате.
   Коля выключил экран. Теперь он ему не нужен. Его тело сковала сладкая усталость. Тело было теперь только одеждой, которую он оставляет в этой комнате, словно в гардеробе. Вакуум не позволит упасть ни одной пылинке на эту одежду. А когда он возвратится из путешествия, его электронный друг вдохнёт в клетки тела всю ту энергию, которую Коля щедро ему доверил...
   ...Тишина космоса. Тела нет. Есть только пламенные крылья, вращающиеся подобно далёким галактикам. Коля знает, что это он бьётся в пламени этих крыльев, но языка у него нет, так же как нет и тела.
   Тени. Прозрачные силуэты. Нет даже звёзд. Но вот тени постепенно начинают вырисовываться чётче. Неужели он видит? Но чем? Где его глаза? Разве можно видеть без глаз?
   Бородатый великан сидит под копной сена. Лицо потное. Усталое. Вот он поднимается, берёт кувшин. Склоняется над родником. Воды нет. Почему нет воды? А может, это не родник? Может быть, так чувствует Ша-Гоша то Зло, что разъедает недра Фаэтона? Может, эти недра запрограммированы в его ощущениях, как родник на зелёной ниве солнечной жизни? И может, это его жажда излучается из глубин Красного Острова, плавающего в метановой атмосфере Юпитера?..
   Великан исчезает. И кажется Коле, что он молнией летит в океан.
   И снова тишина. Медленно появляется тело. Руки связаны. И связаны ноги. Нет, не связаны - он закован в какой-то сосуд. Сосуд облегает каждый изгиб его тела, будто саркофаг.
   И он снова начинает видеть. Теперь у него и в самом деле есть глаза. Он смотрит сквозь окошко саркофага на две человеческие фигуры, стоящие рядом. Мужчина и женщина. Лица светло-сиреневые, глаза неестественно большие, волосы почти красные. И почти красные брови. Похожие на полоски огня, которые возникают, когда ребенок, играясь угольком в темноте, быстрыми движениями колышет его в руке.
   По бровям пробежали разноцветные всполохи. Оказывается, брови этих людей владеют способностью менять цвет! И теперь Коля начал понимать: нейроны мозга Ша-Гоши, представшие ему в виде этих людей, переговаривались между собой не с помощью звуковых колебаний, а с помощью световых эффектов. Действительно, как же ещё можно разговаривать в вакууме? Ни брови, ни глаза их не имели какого-то одного цвета в определённый момент, как не имеет его полярное сияние. Это была свободная игра света - игра всеми красками, которые существуют в природе.
   Мужчина был значительно старше. А женщина... Нет, это была не женщина. Это была девушка. Лицом она была немного похожа на этого мужчину. Может быть, она его дочь?..
   Их одежда тоже излучала свет. Краски её менялись. И менялся цвет волос. Только лица сохраняли ту же сиреневую окраску.
   Мужчина подошёл к оконцу в Колином саркофаге, протянул руку и шевельнул пальцем. Что это значило, Коля не понял. Но он сразу же почувствовал облегчение. Теперь тело его обрело свободу. И вот что удивительно: он стал понимать то, о чём они говорили! Видимо, смена цветов была только внешним выражением их разговора. Может быть, они и сами её не чувствовали. А он видел эту игру цветов только благодаря тому, что смотрел на них через оптический прибор.
   Да, они разговаривали беззвучно! Порой на губах их играла улыбка, иногда по лицам пробегали раздумья.
   Это были колебания света, передававшиеся из мозга в мозг непосредственно, как способна передаваться только мысль. Может, именно поэтому Коля и понимал их язык?
   - Нет, отец,- сказала девушка.- Он прибыл не из Дёмы. Но как он мог включиться в её программу?
   - Наверное, через Ушастого. Он уже возвращается. Кстати, это, кажется, ты его прозвала Ушастым?
   - Он в самом деле вышел у нас немного смешным. Ядро его похоже на человеческую голову с большими ушами. И вся его информация висит на ушах. А разве плохой гонец? Разве не он передал нам рассказ о том, что случилось в созвездии Са?..
   - Да, это ужасное событие. Фаэтонский Материк Свободы должен знать об этом. Во время прошлого противостояния они ещё не умели принимать наших передач.
   Собираются ли они открыть этот саркофаг? Что за странное равнодушие к гостю! Коле хотелось крикнуть им об этом.
   - Отец! Посмотри на экран. Он гневается.
   Экран? Какой ещё экран? Живого человека бросили в гроб и теперь рассматривают его на каком-то экране! Да выпустите же, слышите?!
   ...Постой, Коля! А кто ты сейчас есть? Ты же только собственный психодвойник, который в форме лучевых импульсов попал в тело великана косаря, обеспокоенного лишь одним: на его ниве начал пересыхать источник. Для него это очень неприятное событие, ему хочется нить. Жажда Ша-Гоши тревога, тревога за жизнь вообще, и поэтому нейроны его мозга вырабатывают кометные организмы, посылая их по направлению к Дёме.
   Вот ты, Коля, и попал сначала в импульсные модуляции Ушастого кометы, которая возвращается от Дёмы, а Ушастый передал тебе в глубины электронного мозга как обычнейшую информацию. Твой саркофаг - это не гроб, а такой же точно, может быть, значительно более совершенный электронный организм, который пульсирует на Фаэтоне. Что ж, такие переселения не могут быть только приятной прогулкой. Это дело серьёзное...
   - Он, кажется, немного успокоился,- сказала девушка.
   Мужчина улыбнулся, открылись белые зубы с фиолетовым отливом.
   - Ми! Моя добрая Ми! - крикнул отец.- Знаешь ли ты, кого прислал нам Ушастый? Это же самый настоящий фаэтонец. Ведь импульсы не выходили за границы наших гравитационных полей!..
   - Значит, Материк Свободы...
   - Нет! Это что-то другое. Очевидно, мы имеем дело с гением. Связь с Материком Свободы мы планируем на уровне телепрограммы. А этот человек создал собственный психодвойник. Совсем иное качество!
   - Неужели это действительно так уж трудно? - удивилась девушка.
   - Пересылать себя в форме импульсных модуляций нас научила Дёма. Мы тоже начинаем с обычнейших телепрограмм. Но как расшифровать его генетический код? Наверное, наш гость не знаком с межзвёздным правилом. Новичок в этом деле.
   - Отец! Попробуем с ним поговорить.- Девушка подошла к аппарату, включила какой-то прибор, видимо воспроизводивший обратную связь.Многоуважаемый фаэтонец! Вас приветствует дочь философа Ну. Мы с отцом очень рады, что ваш гениальный эксперимент завершился успехом. Это и в самом деле историческое событие. Но наши приборы не зафиксировали ваш генетический код. Мы получили вашу личность только в лучевой форме. Вам необходимо обрести тело. Его можно изготовить в наших лабораториях. Пожалуйста, дайте ваши генетические индексы. По межзвёздному правилу их следует высылать раньше, чем индексы психодвойников.
   Коля молчал. Только теперь он сообразил, какую совершил ошибку.
   Он чувствовал себя так, как чувствует себя человек, старавшийся перейти границу и попавший в западню. И теперь его не принимает ни соседнее государство, ни своё...
   Он напрягает намять, стараясь воспроизвести в ней генетические индексы. Но это невозможно! Его фаэтонский двойник, ставший теперь его властелином, не получил задания переслать их на Юпитер.
   - Он молчит,- разочарованно сказала Ми.- Нужно усилить генератор обратной связи.
   Теперь Коля получил возможность говорить.
   - Я прибыл из государства Бессмертного. Я его советник. Генетические индексы не заложены в программу моего психосоответствия. Я их не знаю.
   - Жаль,- печально повела радужной бровью Ми.- Рисковать мы не имеем права. Как ты думаешь, отец?
   - Да. Это очень опасно. Вам лучше, коллега, повторить опыт. Я вижу, вы к нему абсолютно готовы. Мы пошлём Ушастого ближе к вашей орбите. В зону сближения гравитационных полей.
   Печаль охватила Колину душу. Почему они так холодно с ним разговаривают? Разве можно так говорить с человеком, прибывшим с другой планеты?
   Тоскливо. Жутко. Хотелось расколотить этот саркофаг, что стал теперь его домом. Но Коля чувствовал себя совершенно беспомощным.
   Однако какое, собственно говоря, право имел он хоть в чём-либо упрекать этих людей? Разве там, на Фаэтоне, с электронными организмами разговаривали более приветливо? Разве они не были только суммой математических символов?.. О нет, он ещё не стал для них человеком. Так же как для фаэтонцев не были людьми изображения на экранах, воссоздающие колебания в глубинах электронного мозга. И хотя инженеры хорошо знали, что мозг живёт, думает, это была всё-таки жизнь в другом измерении - холодная, чужая, незнакомая...
   Но ведь он и не может стать человеком без их помощи. Это теперь ясно. Сначала по генетическим индексам они должны были изготовить соответствие его тела - белковый автомат. Это соответствие будет полностью приспособлено к их условиям, ничего общего не имеющим с жизненными условиями на Фаэтоне. И только тогда его психозеркало найдёт для себя тело. Поэтому-то для таких путешествий необходимо взаимодействие двух разумных миров. Двух, а не одного! Это оказалось значительно сложнее, чем он представлял себе...
   Девушка словно бы поняла, что его сейчас тревожило.
   - Не печальтесь,- сказала она.- Мы вскоре встретимся. Мы покажем вам, как живут наши люди. А вы сообщите об этом вашему... вашему властелину. У нас действуют законы Свободы. Общие законы вселенной. Ваш Материк Свободы живёт почти так же. Но мы начали значительно раньше. Нам помогла связь с Дёмой...
   - Возвращайтесь, коллега. Ваш двойник подаёт какие-то тревожные сигналы...
   Это были последние слова, которые успел услышать Шако-Коля. Что произошло потом - он не знает.
   Очнулся он там, где заснул,- в вакуумной комнате собственной лаборатории.
   Засветился экран. Появилось лицо Ечуки.
   - Шако! Единый не спит. Он обо всём узнал. За тобой давно следят...
   Так неожиданно оборвалась нитка, которую Чамино демонстрировал Акачи.
   ...Рука Чамино лежала на плече Коли. В глазах Чамино светились любовь и забота.
   - Это всё, что осталось от моего отца,- тихо сказал он.- Лоче рассказывать об этом не следует. Ей будет больно...
   Коле трудно было понять, где кончались грёзы и начиналась реальность.
   - Это не грёзы, дружище. Это лучевая жизнь.
   Коля, конечно, хотел узнать, что же произошло дальше. Состоялся ли второй эксперимент? Но это было неизвестно даже Чамино. Говорят, что второй эксперимент состоялся. Будто бы Единый сам его разрешил. Потом по его приказу жрецы выключили аппаратуру. Мать Чамино умоляла, чтобы ей отдали тело мужа. Но оно рассыпалось на её глазах. Ничего более страшного представить себе невозможно. Вскоре она и сама умерла. Вот почему осторожный Чамино не хочет об этом напоминать сестре...
   ...Как хорошо, что Лоча снова рядом! Она отыскала какое-то растение, обладающее целебными свойствами. Стоило только натереть его соком лоб, и сразу приходят радостные мысли...
   - Скажи, Акачи,- лукаво спросила Лоча,- ты бы хотел побывать на Материке Свободы?.. Хочешь?..
   Лицо Коли сразу же стало серьёзным. Материк Свободы - это почти то же самое, что и Красный Остров. Но он находится в их измерении вселенной, то есть живёт вещественной, а не лучевой жизнью, и поэтому Материк Свободы значительно ближе, понятней. Если бы только можно было его осмотреть!..
   Коля недоверчиво пожал плечами.
   - Ну, хорошо,- засмеялась Лоча.- В наказание за то, что ты не веришь в такую возможность, принесёшь сто корзин навоза из фермы в сад. Так как мы в ближайшее время туда отправимся...
   Вскоре их посетили Эло и Гашо - младшие братья Ечуки. Коля очень обрадовался, что его родные могут погостить в доме, где хозяйничает гостеприимная Лоча. Ему казалось, что глазами своих братьев на его счастье смотрит и сам Ечука-отец.
   Как радовался, как удивлялся коренастый, скуластый Гашо, осмотрев большое и сложное хозяйство повстанцев! Штаб открыл ему все свои тайны. Более того, Гашо избрали членом Штаба. Он должен держать в абсолютной тайне само существование государства повстанцев, но ему покажут тот прекрасный мир, о котором можно и нужно рассказывать всем угнетённым людям...
   22. Разговор в деканате
   (Из дневника Оксаны)
   25 апреля.
   Я, наверное, сама того не понимая, совершила ошибку. Когда Виктор в ботаническом саду начал говорить о своей любви, я просто выдернула руку и убежала прочь. Ему же я не сказала ни одного слова...
   Сегодня утром мама послала меня в "Гастроном". Она спешила на работу, я на лекцию, и у меня оставались считанные минуты. Но, выйдя из подъезда, я неожиданно встретила Виктора. Он даже не скрывал, что ждёт меня. Лицо у него было усталое - щёки ввалились, видимо, не спал всю ночь. Мне стало его жаль. Что там ни говори, но ведь это первый парень, признавшийся мне в любви!.. Когда я об этом подумала, вся злость на Виктора сразу же улетучилась. И хотя стыдно признаться, но в эти минуты я была очень сердита на Колю! Сердита за то, что не от него услышала эти слова. Мне мало того, что он любит Лочу. Если бы он хоть когда-нибудь сказал: "Оксана!.. Лоча это ты". Но нет, он ни разу не сказал так. Только осторожно намекает: догадайся, мол, сама... А мне хочется не догадываться - хочется знать, слышать... Слышать не раз и не два - тысячу раз!..
   Не понимаю, как это случилось, но до самого "Гастронома" Виктор вёл меня под руку. А когда вернулись к нашему подъезду, он сказал:
   - Давай не пойдём на первые лекции?
   Железом тебя нужно жечь, Оксана!.. Потому что мы и в самом деле не пошли на первые лекции, а спустились в метро и поехали к Днепру. В этот год он разлился как никогда. Киевлянам пришлось сооружать высокие запруды, чтобы защитить Подол.
   Держа меня за руку, Виктор сказал:
   - Оксана!.. Видишь это половодье? Никто не может запретить его. Так же и мои чувства...
   Сейчас, когда я пишу эти строки, меня смешит его высокопарность. А там, над рекой, почему-то мне это понравилось. Не знаю, как это объяснить. Наверное, во мне живёт непреодолимое желание слышать такие слова.
   Я не только не сердилась на Виктора - я была ему благодарна. А то, что он выступил на стороне наших противников... Нужно ли его за это судить? Было бы нечестно, если бы он скрыл свои мысли.
   Конечно, я молчала. Что я могла ему сказать? Я люблю Колю. И всё же мне было приятно, что Виктор так говорил. Видимо, он говорил правду. А разве можно быть неблагодарной за любовь?..
   В конце нашей прогулки, когда мы возвращались к метро, я осмелилась ему сказать:
   - Виктор, будем хорошими друзьями. Ладно?..
   - Я тебя не понимаю. Говори точнее...
   - Ты же знаешь, я люблю Николая...
   Больше я ничего не успела сказать - он резко остановился, прикусил нижнюю губу и процедил сквозь зубы: