Рыбин Владимир. Здравствуй, Галактика !

   - <Зина!> - умоляюще крикнул я. - Сделай что-нибудь!
   - Что именно? - спокойно спросила она.
   На какое-то мгновение меня пронзило завистливое сожаление, что я не робот.
   - Ты же видишь опасность?!
   - Вам ничто не угрожает.
   - Не мне одному, всем нам, кораблю!
   - Кораблю ничто не угрожает. Полет проходит точно по программе.
   - Ну хорошо. - Я решил переменить тактику. - Ты можешь войти в рубку?
   - Конечно, - сказала <Зина>. И пошла к двери. И дверь, как это всегда раньше бывало, раздвинулась перед ней.
   Я не стал испытывать судьбу, кинулся следом. К моему удивлению, в рубке никого не было - только я да <Зина>.
   - С ума можно сойти, - сказал я, падая в кресло дежурного.
   Кресло послушно прогнулось, улавливая форму моего тела, и я сразу понял, чего мне теперь больше всего хочется, - отдыха, глубокого сна. Чтобы ничего не видеть и не слышать. Но ведь именно в том и состояла цель экспедиции, чтобы все увидеть и услышать. И разгадать, наконец, причину провала памяти у мыслящих роботов.
   - Друг, - позвал я, - что все это значит?
   - Это для вас наилучший выход, - ответил от пульта знакомый хрипловатый, чуть дребезжащий голос.
   - Не понимаю.
   - Я смогу самостоятельно выполнить программу экспедиции...
   - Дружище! - испугался я. - Что с тобой? Почему ты повторяешься, как старинный патефон.
   - Все равно вы не выдержите нервных перегрузок...
   В дверь забарабанили. Оглянувшись, я увидел двойника, приплюснувшего нос к самому стеклу. Он угрожающе размахивал преобразователем, и хоть я точно знал, что против двери рубки ППП бессилен, все же вскочил, попятился в угол. И подумал: если я проник через дверь, то и он может проникнуть... Я наткнулся на кресло, стоявшее возле пульта управления подпространством, упал в него, положил руку на розовый пульсирующий пластик, прикрывающий головку пускового устройства, и подумал, что если двойник ворвется в рубку, то переведу корабль в подпространство и проверю, кто есть кто...
   Потом у дверей появился второй двойник, третий, четвертый. Они бегали, толкаясь и словно не замечая друг друга, кричали что-то истошными голосами, доносившимися в рубку через систему трансляции.
   А потом они стали исчезать. По одному. Но едва опустел зал перед входом в рубку, как в нем появилась... Ариа. Медлительная после сна, она остановилась перед дверью, томно провела рукой по глазам, словно хотела стереть какую-то невидимую завесу...
   ЛжеАриа?! Этого мне только недоставало... А может, она настоящая, проснувшаяся?.. Я уже готов был сказать <Зине>, чтобы открыла дверь, но вдруг увидел такое, от чего мое измученное сознание и вовсе помутилось. Откуда-то появился двойник, медленно подошел к Арие, и она, вздохнув, поразительно покорно положила голову ему на грудь.
   И тут, не выдержав, я грохнул кулаком по розовому пластику...
   Очнулся в полной тишине. Экраны внешнего обзора чернели космической пустотой. Перекрестие на штурманском экране указывало, что мы на какой-то периферии Галактики. Это была удача: в пределах своей звездной системы мы могли скакать в пространстве сколько угодно.
   - Друг, - спросил я, - что это было?
   - Параллакс времени и пространства, - как ни в чем не бывало ответил знакомый голос.
   Параллакс... Я, кажется, и сам начинал понимать, что к чему. Это не параллакс, не просто угловое смещение, а целое кольцо пространства времени. Живя в мире, где все имеет начало и конец, мы невольно отсекаем себя от безвременности, ставим ее за грань разумного. А ведь все в мире материально. Беспространственность и безвременность - это ведь не что иное, как вечность и бесконечность. Дети определенных природных условий, существующих на нашей периферии Галактики, мы невольно фетишизируем эти условия, принимая привычное за абсолютное. И даже роботов своих наделяем нашими слабостями. Сделать иначе значило бы освободить их от нашей власти над ними... А в центральной части Галактики другие время и пространство. Гравитационные или иные аномалии тому виной, только здесь все свито в спирали, может, и в клубки. Путешествовать по кольцам времени?!.
   А может, кольца пространства - времени не аномалия, а закономерность и для нашей солнечной системы? Просто у периферийной звезды долог путь по кольцу и с точки зрения человеческой жизни бесконечен? Бесконечен на окраине Галактики, но не в ее центре...
   Я многое понял в этот миг просветления, не понял только одного: почему <кольца пространства - времени> лишь у людей сталкивают прошлое с настоящим, настоящее с будущим? Почему не повторяются роботы? Ведь я так и не видел двойника моей <Зины>?..
   На пульте один за другим вспыхивали зеленые огоньки: роботы, обслуживающие отсеки, докладывали, что переход через подпространство прошел нормально. Ненормальной была только моя изнуряюще-тяжелая усталость. Впрочем, и ей было объяснение: прыгать через тысячи парсеков, даже не надев шлема, не приняв никаких мер личной предосторожности, это даром не проходило.
   Я откинулся на мягкий подголовник кресла, включил запись памяти и стал вспоминать все, что было со мной за время одиночного дежурства. Я сидел и боролся с тяжестью, тянувшей в сон. Мне надо было просидеть четыре часа. Всего четыре часа! Но казалось, что у меня не хватит сил выдержать эту пытку нудно и медленно тянувшимися секундами.
   А потом я почему-то поднял голову. И увидел Ариу. Она остановилась перед дверью, томно провела рукой по глазам, словно стирая какую-то невидимую завесу. Я кинулся к двери, но <Зина> оказалась проворнее меня, распахнула прозрачные створки и отступила быстро, словно отшатнулась.
   - Ариа! - сказал я, подходя к ней. - Сокровище мое... Торжество многократное сновидений и звезд...
   Она вздохнула прерывисто, словно плача, и обессиленно положила голову мне на грудь.