Страница:
— У меня будет другая работа, Марин. Представляешь! Настоящее серьезное дело! Действительно крупный бизнес.
— Весь крупный бизнес основан на обмане, подлоге и взятках, — констатировала она. — Или ты обманешь, или тебя обманут.
— То, что ты никому не веришь, я знаю, — обиженно заметил Илья.
— В первую очередь, тебе.
Он залез в постель. Попытался подползти к жене. Она отодвинулась от него, поплотнее заворачиваясь в одеяло. Он прекратил всяческие поползновения, понимая, что в нынешних условиях скрытой войны не получит ничего. И переключился на дело.
— Нет, Марин, здесь не может быть никакого обмана. Абсолютно надежное знакомство.
— Это она тебя познакомила? — буркнула жена.
— Один хороший человек, — уклончиво ответил он.
— Ясно! Она! Пошел вон отсюда!
Марина пихнула его ногой в бок. Илья слетел на пол, больно ударившись коленкой.
Самохин до ночи сидел в своем кабинете на третьем этаже управления, пытался сопоставить имеющиеся факты, свидетельские показания, заключения экспертов технического отдела. Фактов оказалось с гулькин нос, и, по сути, сопоставлять было нечего. Но завтра с утра предстояло совещание у начальника управления, на котором полковник должен был выдвинуть мало-мальски удобоваримую версию убийства Кизлякова. А лучше несколько версий. Но они должны быть хоть чем-то подтверждены. Если версии покажутся шефу убедительными, дальше можно будет спокойно работать, разрабатывая их, как обогащенную породу — отбирая золотые песчинки и безжалостно отбрасывая все остальное.
Пока имелся только: фоторобот киллера, составленный со слов врача, сейф Кизлякова в его домашнем кабинете, в котором может находиться какой-нибудь след, показания жены убитого, показания коммерческого директора фирмы, показания сотрудников фирмы, которые ничего не добавили к тому, что было уже известно, и… и что? Фотография роскошного особнячка в западном стиле, которую никаким боком к делу не пришьешь.
Хорошо! На зрительную память врача можно более-менее положиться, и фоторобот соответствует оригиналу. Но искать киллера по фотороботу, это все равно, что искать черную кошку в темной комнате и так далее… Ладно! В сейфе могут находиться документы, подтверждающие какие-нибудь финансовые нарушения фирмы, ответственность за которые нес генеральный директор, и из-за которых его могли отправить на тот свет. Но в сейфе вряд ли есть документ, в котором указаны фамилия и домашний адрес заказчика убийства… Остается фотография.
Именно эта безобидная фотография наводила полковника на очень интересную мысль. А когда есть мысль, считал он, то надо её думать.
Если человек каждый день смотрит на изображение живописного домика, значит, это изображение навевает ему какие-то чувства, переходящие в желания. Желания по поводу того, что неплохо бы такой домик иметь. Это что-то вроде морковки, привязанной перед носом осла, который все время стремиться до неё добраться и никак не может этого сделать. Но зато перебирает ногами. Неужели Кизляков повесил себе перед носом морковку с тайным желанием когда-нибудь до неё добраться? Допустим, что так. Следовательно, ему для осуществления этой мечты были потребны деньги и в большом количестве. Причем сразу, а не постепенно. Это при загнивающем капитализме можно приобрести дом и потом расплачиваться за него до скончания века. У нас, при развивающемся капитализме, нужно платить за дом сразу, почти целиком и лучше до того, как первый рабочий копнет лопатой землю на твоем приватизированном участке.
Значит, вполне логично предположить, что Кизляков влез в какое-то грязное дело, чтобы быстренько слупить по максимуму, но получил в награду не крупную сумму, а пулю в черепушку. Те, кто подвел его под это дело, решили, что расплачиваться с Кизляковым деньгами слишком накладно и гораздо дешевле нанять киллера. Ну вот, кое-какая версия есть. Не очень обоснованная, но для начальства сойдет. Потому что лучше такая, чем вообще никакой. Теперь со спокойной душой можно просить разрешение на вскрытие сейфа Кизлякова и извлечения оттуда документов, подтверждающих его финансовую махинацию. Если, конечно, они там есть.
Полковник взял трубку и позвонил Корнюшину. Бедному Костику чуть ли не каждый вечер приходилось выслушивать наставления шефа, откладывая вечерние развлечения, не доедая ужины и не досматривая футбол. Но внутренне он с этим соглашался. Лучше загрузить мозги вечером, чтобы ночью идея поварилась в голове и к утру сформировалась в конкретные действия, чем получать идею утром, когда она льется на тебя ушатом холодной воды.
— Слушай, Константин, где хочешь, разыщи мне завтра с утра медвежатника. Будем сейф вскрывать. Может быть, там что-то и обнаружится. Мне нужны хоть какие-нибудь документы, подтверждающие, что Кизляков хотел схватить крупный куш.
Корнюшин помолчал немного, осмысливая приказ, ответил без всякого энтузиазма.
— Слушаюсь. Только, где же я вам его найду, Аркадий Михалыч? Я последнего живого медвежатника видел год назад и то мельком. Теперь таким грязным делом мало кто занимается.
— Неужели? — искренне удивился Самохин.
— Сами знаете, какие сейчас времена. Теперь все занимаются более чистой работой. Морды бьют, головы отстреливают, утюгами жгут, машины взрывают. А тут работа нужна неторопливая, тонкая. А в результате ещё неизвестно… Может, в ящике пусто.
Полковник разочарованно хмыкнул. Ну, ничего ребята сами сообразить не могут. Вечно им приходится подсказывать, куда идти и что делать. Проще самому организовать, чем долго объяснять подчиненным, что именно от них требуется. Костя хоть и сообразительный парень, но иногда все-таки вызывает удивление своей наивностью. И Самохин начал набрасывать возможные пути для поиска.
— Ну, водопроводчика какого-нибудь из РЭУ пригласи. Взрывника из воинской части. Сварщика со стройки. Наших экспертов попроси. Кто-то должен суметь…
Костя подумал и ответил с неохотой.
— Ладно, попробую. Но не обещаю.
Полковник недовольно кашлянул.
— Ладно, я тоже попробую сделать тебя майором. Но не обещаю.
— Я понял, — быстро сказал Костя. — Сделаем.
Самохин положил трубку и принялся изучать записную книжку Кизлякова, найденную во внутреннем кармане убитого. В ней была записана масса фамилий, но хоть бы одна из них оказалась знакомой. Таких фамилий, к сожалению, не наблюдалось. Знакомые бизнесмена входили несколько в иной круг, нежели знакомые полковника. Но это дела не меняло. Завтра кому-нибудь из опергруппы предстоит обзвонить хотя бы часть этих знакомых, выпытывая и расспрашивая, чтобы нащупать хоть какую-нибудь зацепку. Возможно, кто-нибудь из них знает что-то такое, чего ещё не знают они. Или сможет дать наводку на того, кто может пролить свет на это дело. В общем, сейчас нужно только одно — луч света в темном деле, как сказал какой-то классик, фамилию которого Самохин давно забыл.
Глава 5
— Весь крупный бизнес основан на обмане, подлоге и взятках, — констатировала она. — Или ты обманешь, или тебя обманут.
— То, что ты никому не веришь, я знаю, — обиженно заметил Илья.
— В первую очередь, тебе.
Он залез в постель. Попытался подползти к жене. Она отодвинулась от него, поплотнее заворачиваясь в одеяло. Он прекратил всяческие поползновения, понимая, что в нынешних условиях скрытой войны не получит ничего. И переключился на дело.
— Нет, Марин, здесь не может быть никакого обмана. Абсолютно надежное знакомство.
— Это она тебя познакомила? — буркнула жена.
— Один хороший человек, — уклончиво ответил он.
— Ясно! Она! Пошел вон отсюда!
Марина пихнула его ногой в бок. Илья слетел на пол, больно ударившись коленкой.
Самохин до ночи сидел в своем кабинете на третьем этаже управления, пытался сопоставить имеющиеся факты, свидетельские показания, заключения экспертов технического отдела. Фактов оказалось с гулькин нос, и, по сути, сопоставлять было нечего. Но завтра с утра предстояло совещание у начальника управления, на котором полковник должен был выдвинуть мало-мальски удобоваримую версию убийства Кизлякова. А лучше несколько версий. Но они должны быть хоть чем-то подтверждены. Если версии покажутся шефу убедительными, дальше можно будет спокойно работать, разрабатывая их, как обогащенную породу — отбирая золотые песчинки и безжалостно отбрасывая все остальное.
Пока имелся только: фоторобот киллера, составленный со слов врача, сейф Кизлякова в его домашнем кабинете, в котором может находиться какой-нибудь след, показания жены убитого, показания коммерческого директора фирмы, показания сотрудников фирмы, которые ничего не добавили к тому, что было уже известно, и… и что? Фотография роскошного особнячка в западном стиле, которую никаким боком к делу не пришьешь.
Хорошо! На зрительную память врача можно более-менее положиться, и фоторобот соответствует оригиналу. Но искать киллера по фотороботу, это все равно, что искать черную кошку в темной комнате и так далее… Ладно! В сейфе могут находиться документы, подтверждающие какие-нибудь финансовые нарушения фирмы, ответственность за которые нес генеральный директор, и из-за которых его могли отправить на тот свет. Но в сейфе вряд ли есть документ, в котором указаны фамилия и домашний адрес заказчика убийства… Остается фотография.
Именно эта безобидная фотография наводила полковника на очень интересную мысль. А когда есть мысль, считал он, то надо её думать.
Если человек каждый день смотрит на изображение живописного домика, значит, это изображение навевает ему какие-то чувства, переходящие в желания. Желания по поводу того, что неплохо бы такой домик иметь. Это что-то вроде морковки, привязанной перед носом осла, который все время стремиться до неё добраться и никак не может этого сделать. Но зато перебирает ногами. Неужели Кизляков повесил себе перед носом морковку с тайным желанием когда-нибудь до неё добраться? Допустим, что так. Следовательно, ему для осуществления этой мечты были потребны деньги и в большом количестве. Причем сразу, а не постепенно. Это при загнивающем капитализме можно приобрести дом и потом расплачиваться за него до скончания века. У нас, при развивающемся капитализме, нужно платить за дом сразу, почти целиком и лучше до того, как первый рабочий копнет лопатой землю на твоем приватизированном участке.
Значит, вполне логично предположить, что Кизляков влез в какое-то грязное дело, чтобы быстренько слупить по максимуму, но получил в награду не крупную сумму, а пулю в черепушку. Те, кто подвел его под это дело, решили, что расплачиваться с Кизляковым деньгами слишком накладно и гораздо дешевле нанять киллера. Ну вот, кое-какая версия есть. Не очень обоснованная, но для начальства сойдет. Потому что лучше такая, чем вообще никакой. Теперь со спокойной душой можно просить разрешение на вскрытие сейфа Кизлякова и извлечения оттуда документов, подтверждающих его финансовую махинацию. Если, конечно, они там есть.
Полковник взял трубку и позвонил Корнюшину. Бедному Костику чуть ли не каждый вечер приходилось выслушивать наставления шефа, откладывая вечерние развлечения, не доедая ужины и не досматривая футбол. Но внутренне он с этим соглашался. Лучше загрузить мозги вечером, чтобы ночью идея поварилась в голове и к утру сформировалась в конкретные действия, чем получать идею утром, когда она льется на тебя ушатом холодной воды.
— Слушай, Константин, где хочешь, разыщи мне завтра с утра медвежатника. Будем сейф вскрывать. Может быть, там что-то и обнаружится. Мне нужны хоть какие-нибудь документы, подтверждающие, что Кизляков хотел схватить крупный куш.
Корнюшин помолчал немного, осмысливая приказ, ответил без всякого энтузиазма.
— Слушаюсь. Только, где же я вам его найду, Аркадий Михалыч? Я последнего живого медвежатника видел год назад и то мельком. Теперь таким грязным делом мало кто занимается.
— Неужели? — искренне удивился Самохин.
— Сами знаете, какие сейчас времена. Теперь все занимаются более чистой работой. Морды бьют, головы отстреливают, утюгами жгут, машины взрывают. А тут работа нужна неторопливая, тонкая. А в результате ещё неизвестно… Может, в ящике пусто.
Полковник разочарованно хмыкнул. Ну, ничего ребята сами сообразить не могут. Вечно им приходится подсказывать, куда идти и что делать. Проще самому организовать, чем долго объяснять подчиненным, что именно от них требуется. Костя хоть и сообразительный парень, но иногда все-таки вызывает удивление своей наивностью. И Самохин начал набрасывать возможные пути для поиска.
— Ну, водопроводчика какого-нибудь из РЭУ пригласи. Взрывника из воинской части. Сварщика со стройки. Наших экспертов попроси. Кто-то должен суметь…
Костя подумал и ответил с неохотой.
— Ладно, попробую. Но не обещаю.
Полковник недовольно кашлянул.
— Ладно, я тоже попробую сделать тебя майором. Но не обещаю.
— Я понял, — быстро сказал Костя. — Сделаем.
Самохин положил трубку и принялся изучать записную книжку Кизлякова, найденную во внутреннем кармане убитого. В ней была записана масса фамилий, но хоть бы одна из них оказалась знакомой. Таких фамилий, к сожалению, не наблюдалось. Знакомые бизнесмена входили несколько в иной круг, нежели знакомые полковника. Но это дела не меняло. Завтра кому-нибудь из опергруппы предстоит обзвонить хотя бы часть этих знакомых, выпытывая и расспрашивая, чтобы нащупать хоть какую-нибудь зацепку. Возможно, кто-нибудь из них знает что-то такое, чего ещё не знают они. Или сможет дать наводку на того, кто может пролить свет на это дело. В общем, сейчас нужно только одно — луч света в темном деле, как сказал какой-то классик, фамилию которого Самохин давно забыл.
Глава 5
Ни свет, ни заря Кирю с Димоном разбудил Тихий. Он сказал, что мужик выйдет погулять с собакой примерно через час, и к этому времени они должны быть на огневой позиции. Это подхлестнуло обоих, и через десять минут они были готовы на все. Ранняя стадия похмелья самая эффективная для активных действий. Человек уже все соображает и контролирует свои действия, но ещё находится в состоянии легкого опьянения, когда любое возникающее препятствие и даже опасность представляется пустяком. Только через пару часов начинается ломка и жуткая лень. Если успеть в этот промежуток, можно горы свернуть.
— Все готово! — сказал Тихий и положил на тумбочку два «макара» с глушаками. — Вот стволы. Прошу грязными пальцами не лапать. И чистыми тоже.
— А тачка? — поинтересовался Киря.
— Уже стоит. Вас ждет. Ночью угнал. Номера перевесил. Бензина полный бак. Сел и поехал.
— Какая хоть тачка? — на сей раз поинтересовался Димон.
— «Шестера».
— А получше не мог выбрать. Хотя бы «восьмерку» пригнал, как вчера. Она маневренней.
— Тебе не ралли крутить, а отъехать на сотню метров! Зато «шестера» самая неприметная. Таких тачек миллионы. Полгода искать будут, не найдут.
Тихий даже возмутился. Все им на подносе принеси, накорми, напои, машину подгони, стволы проверь, а они только на спусковой крючок нажимают. И ещё высказывают недовольные замечания о качестве подготовки. Вот за что, за что, а за подготовку он ответит перед другими. Перед теми, кто дает им работу. Если какая накладка произойдет, прораб по шапке получит, не они.
— На чем скажут, на том и поедешь, понял! — рявкнул он. — Еще вопросы есть?
— Только один. — Киря накинул наплечную кобуру, застегнул ремешки на груди, всунул в неё «макар» с глушителем, надел сверху короткую кожаную куртку, свистнул молнией. — Кому прическу делать?
— Мужику в спортивном костюме. Перепил, что ли? Вчера обсуждали.
— Так я его даже в глаза никогда не видел.
— Поэтому сегодня «парикмахер» — Димон. — Тихий повернулся к его напарнику. — Ты его запомнил, надеюсь?
Димон тоже нацепил кобуру со стволом, упаковался в куртку, надел кроссовки, плотно завязал шнурки.
— Запомнил, — проворчал он. — Как причесывать будем?
— Под бобрик! — бросил Тихий и вытолкал обоих из квартиры.
Они сели в машину прораба и поехали на место. Не доезжая двух кварталов, Тихий зарулил под эстакаду, въехал на крытую стоянку, тормознул рядом с темно-зеленой «шестеркой».
— Пересаживайтесь и вперед! — сказал он. — Провода соединил и поехал!
Киря вылез из машины, пересел за руль «шестерки». Сегодня была его очередь крутить баранку. Ехать недалеко, утро ранее, машин немного, значит, на дороге никаких проблем быть не должно. Димон плюхнулся рядом с ним на сиденье, поправил ствол под левой мышкой. Наплечная кобура сделана специально под «макара» с глушаком и позволяет выхватывать его за долю секунды. На крайний случай может стрелять и Киря, но сегодня он отдыхает. Вчера поработал хорошо, причесал клиента меньше чем за минуту. Вот если бы не свидетель…
Киря включил зажигание, тронул машину.
— Поехали, — сказал он и важно помахал Тихому рукой. Ну, чем не Гагарин?
Во дворе было тихо и пусто. Семь часов утра — не время для активного шевеления жильцов. Лишь изредка проскакивали работяги, спеша на первую смену. Киря припарковался чуть ли не на вчерашнем месте, отсоединил проводки зажигания, выключил движок и стал ждать. Скоро появится вчерашний мужик с собакой. Димон должен его легко узнать. И особенно собаку — здоровенную немецкую овчарку.
И он появился. Через полчаса. В своем неизменном спортивном костюме вышел из подъезда и направился мимо автостоянки на детскую площадку. Впереди рвалась на поводке овчарка, у которой, видно, мочевой пузырь совсем прихватил. Она пристала к первому же фонарному столбу и, задрав ногу, обдала его мощной струей.
Киря уже закемарил, и Димону пришлось толкнуть его в бок. Водила слабо вскрикнул и зашевелился. Димон закрыл ему рот рукой с тряпочной перчатке и щелкнул дверцей. Она слегка приоткрылась. Достаточно для того, чтобы высунуть руку со стволом и плюнуть свинцом в мужика с собакой, благо, тот торчит недалеко. Но это было бы слишком легко. Да и напрасно. Вероятность попадания нулевая. Сидя вполоборота, хорошо не прицелишься, а стрелять навскидку, все равно, что из рогатки по воробьям.
— Я пошел, — тихо сказал Димон и, открыв дверцу побольше, вывалился из машины.
Киря соединил проводки, завел движок и мысленно поблагодарил Тихого. Он выбрал не самую плохую тачку. Движок тихо заурчал, не привлекая к себе внимания посторонних. Не привлек он внимания и Чекмарева. Одна минута на все про все и можно ехать. Вроде бы никаких посторонних помех не наблюдается.
Врач следил за резвящейся собакой и не смотрел по сторонам. Овчарка прыгала в кустах, разыскивая метки своих собратьев и оставляя свои. По ходу дела изучала собачьи сообщения. Она обежала круг и пошла на второй. Врач подобрал палку и швырнул на полсотню метров вдоль кустов.
— Взять!
Овчарка радостно бросилась за деревяшкой, словно это была мозговая кость, схватила зубами чуть ли не на лету, притащила обратно, сунула ему в руку. Чекмарев швырнул ещё раз.
— Взять!
Овчарка понеслась за палкой. Чекмарев смотрел ей вслед и вдруг услышал за спиной приглушенный кашель и хриплый голос.
— Дядя, закурить не найдется?
Врач обернулся и наткнулся на хмурый взгляд молодого парня в кожаной куртке, стоящего в двух шагах от него. Парень спокойно ждал, когда тот обернется. На его лице никакого выражения, обычная заспанная харя вечного пропойцы. Видно, после вчерашнего никак не отойдет. Наверное, все, что ему нужно сейчас от жизни, это сигарета. Чекмарев помотал головой.
— Не курю. И вам не советую.
— Зря.
Димон быстро сунул руку в щель расстегнутой куртки, мгновенно выхватил ствол и выстрелил ему в живот. Чекмарев покачнулся и стал оседать на землю, успев крикнуть:
— Взять!
Димон шагнул к лежащему телу и хотел выстрелить ещё раз, целясь в голову. Но не успел. С диким рычанием овчарка прыгнула откуда-то сбоку, и её мощная челюсть впилась в протянутую руку с пистолетом. Димон вскрикнул и, выпустив из руки ствол, упал на колени. Превозмогая дикую боль, стал отбиваться от собаки. Но, похоже, она схватила руку намертво. Убей, не отпустит. Он огрел свободной левой её по голове, но она только сильней сжала челюсти. Острые зубы прокусили куртку и воткнулись в мясо. Димон взвыл от боли и начал терять сознание. Выстрел прекратил его мучения. Конечно, это был выстрел в собаку.
Подоспевший Киря выстрелил ей в голову, обдав кровью напарника. Овчарка хрипнула и затихла. Димон с трудом вытащил руку из её пасти, разодрав рукав в клочья. Кровь толчками стекала с его прокусанной руки на грязную истоптанную землю. Киря оглянулся на мужика.
Чекмарев смотрел на них испуганно, медленно отползая к кустам. На его спортивной куртке расползалось кровавое пятно.
— Гнида! — прошипел Киря и, прыгнув к нему, выстрелил в голову.
Врач дернулся и замер. Его остекленевшие глаза продолжали смотреть на убийцу. Киря брезгливо поморщился. Без размаха ударил кулаком по лицу. Голова врача повернулась вбок. Главное, не видеть этих глаз — они потом будут сниться. Они всегда снятся, заставляя просыпаться в ужасном кошмаре. Поэтому Киря терпеть не мог, когда убитый смотрел ему в глаза.
Он схватил Димона за шиворот, другой рукой подобрал лежащий на земле ствол. Потащил напарника к машине. Димон, воя от боли, заковылял следом, припадая на колено и поливая землю густой кровью. Кое-как Киря дотащил его до стоянки, с трудом затолкал на переднее сиденье, хлопнул дверцей. Димон упал головой на боковое стекло, видно, уже терял сознание от боли и потери крови. Киря швырнул оба пистолета на заднее сиденье, прыгнул за руль. Машина рявкнула движком на весь двор и унеслась прочь.
Рядом с детской площадкой остались лежать два трупа — врача Чекмарева и его собаки.
В спортзале качались парни с мощными потными торсами. Они тягали стальные пластины, закрепленные на шарнирах, и отжимали штанги с тяжелыми блинами. В углу коротышка боксер колотил перчатками по груше, словно намеревался её убить. Груша поскрипывала на пружинах и посвистывала при ударе, но не сдавалась.
Илья прошел через зал. Он в кожаной куртке, шерстяной шапочке и с папкой под мышкой. Он затормозил, покосился на боксера, заинтересовавшись окончанием схватки. Через минуту ему надоело смотреть за однообразными движениями боксера, и он спросил:
— Скажите, а где у вас тут сауна?
— Там, — махнул перчаткой боксер, и с такой силой ударил по груше, что после этого удара она уж точно испустила дух.
В раздевалке никого не было. Стояли удобные кресла, вокруг небольшого столика, предназначенного скорее для выпивона, чем для журналов, рядом велотренажер для сгона лишнего жирка, лежала парочка гантелей и пудовая гиря. Занимайся, не хочу. В шкафчике висела чья-то одежда.
— Эй, кто тут есть? — позвал Илья, но услышал в ответ только жужжание кондиционера и шум забытого кем-то душа. Он шагнул в предбанник, выскочил на берег обширного бассейна с голубой водой и увидел сбоку маленькую дверцу, обшитую деревом. Не долго думая, дернул её на себя. На него дыхнуло жаром. В полутемном пространстве маячили два голых тела. Кажется, одно из них было женским.
— Тебе чего? — проворчал мужской голос.
— Любопытный какой, — пискнул женский.
— Федор здесь? — быстро спросил Илья.
— Здесь, здесь, раздевайся, заходи, — ответил мужской.
Илья закрыл дверцу и пошел обратно в раздевалку, скинул куртку, рубашку, брюки. Оставшись в чем мать родила: в плавках и шерстяной шапочке, двинулся обратно в предбанник, прихватив для солидности папку. Дернув дверь, он вздохнул и сиганул внутрь.
На верхних полатях на спине лежал толстый голый человек. Над лежащим плашмя телом вздувался горой объемистый живот, по которому стекали капли пота. На нижних полатях сидела голая девица и поглаживала ему живот. Толстяк мурлыкал от удовольствия, блаженно закатив глаза. Илья поначалу смутился, но собравшись с духом, ринулся в бой.
— Здрасьте! Я Илья, — сказал он и присел на нижние полати. — Я вам звонил.
Дерево было горячим, Илья слегка обжег себе ляжки и резво вскочил. Положил под задницу папку, опустился на нее. Повертелся немного, пристраиваясь поудобнее. Девица, как ни в чем не бывало, продолжала массаж круглого фединого живота. По её гладкой загорелой коже, по упругим грудям стекали капли пота, собираясь в струйку, которая как в губку уходила в курчавый треугольник внизу.
— Здорово! — лениво сказал Федя и протянул потную ладонь. — Так мы с вами на «ты», или мы с тобой на «вы»?
— Можно и на «ты». — Илья пожал протянутую руку.
— Легко нашел?
— Сразу, — кивнул Илья, чувствуя, как по груди потекли первые капли. Жара стояла такая, что стало трудно дышать.
— Эх, добавить бы градусов, — сказал сокрушенно Федя. — Совсем не греет.
— Да вроде ничего, припекает. — Илья отодвинувшись от печки, снял шапку и вытер ею лицо.
— А ты откуда Наташку знаешь? — уточнил толстяк. — Я-то её со студенческой скамьи.
— Я посещал её массажный салон. Она классно делает массаж.
— Ну, я не хуже, — хмыкнула девица и заинтересованно взглянула на Илью.
Илья отвел взгляд от её пышных грудей и перевел его на Федю.
— Значит, хочешь серьезным делом заняться? — буркнул тот. Повернулся боком, подпер локтем голову и уставился на Илью. Его живот распластался по скамье. Крошечная фитюлька упала на толстую ляжку. Девица погладила её слегка и огорченно хмыкнула. Видно, за все время пропаривания так и не увидела её в действии.
— Хотел бы, — кивнул Илья. — Надоело мелочевкой заниматься. Хочется настоящего дела.
— Будет тебе дело, Илья, будет. У меня никто без работы не сидит. Все мои ребята бегают, как пони по кругу. Но зато и зарабатывают соответственно. Ты сколько хочешь зарабатывать?
— Сколько удастся, — Илья скромно потупился. — Я за деньгами не гонюсь. Главное, чтоб работа была интересная. И заработок честный. Сколько заработал, то и получи.
Он весь взмок и вытирал шапкой лицо, пот струился неимоверно. Надо было бы облиться водой для начала, немного охладиться, но Илья в таких тонкостях банно-прачечного дела не разбирался. Потому и сидел, как на углях.
— Конечно, честный, — засмеялся Федя. — Настоящий бизнес может быть только честным. С нечестным никто и связываться не станет. Один раз обманешь и все! Второй раз уже никто не поверит. Ох, что-то совсем печка остыла…
Илья уже еле сидел. Пот лил ручьями. Стало невозможно дышать, и он глотал воздух, как рыба на песке. Федя поднялся и сел, спустив ноги на нижние полати. Сказал огорченно:
— Да что они там, электричество вырубили, что ли! Всех электриков повыгоняю! Пьяницы!
Он спрыгнул на пол, шибанул плечом дверь, разбежался и со всего маху плюхнулся в бассейн. Вода вышла из берегов, залив кафельный пол. Белое пятно его туши метнулось по дну бассейна к противоположному бортику. Шумно вынырнув, Федя смачно сплюнул и махнул рукой:
— Давай сюда!
Илья скинул плавки и нырнул за ним. Благостная прохлада обволокла его тело и утащила за собой на дно. На поверхность он вынырнул совсем другим человеком. Необычайная легкость и нега разлилась по всему телу. Следом нырнула девица, проплыла, как русалка, между ними и исчезла в глубине. Вынырнула где-то на другом конце бассейна, подтянулась на руках и одним движением выскочила из воды, блеснув в ярком свете мокрой округлой попкой.
Через десять минут, укутанные в простыни, как римские патриции, они восседали за столиком в раздевалке. На столике стояла бутылка водки, лежала хорошая закуска — розовые ломтики семги, белоснежная осетрина, коричневая с прожилками шейка, копченая колбаса, маринованные огурчики, черные маслины. Федя свинтил пробку с бутылки и налил по стопарику.
— Ну, накатим за знакомство! — сказал он.
— Давай, — кивнул Илья.
Они слегка чокнулись и выпили. Федя набросился на еду, подгреб вилкой сразу несколько кружков колбасы и пластинок мяса, отправил все это ассорти себе в рот, мгновенно прожевал и заглотил.
— Люблю хорошую колбаску, — сказал он, нацепляя на вилку следующую порцию, — особенно копчененькую. А ты?
— Не очень. — Илья схватил кусочек семги. — Лучше что-нибудь рыбное.
Федя даже расстроился.
— Ну, Илья, в нашем деле на рыбе долго не протянешь. Нам, бизнесменам, надо хорошо питаться. Чтобы это… прочно стоять на ногах. Если слабый, все — затопчут.
— Это точно, — кивнул Илья. — Просто я эту колбасу видеть уже не могу.
Федя сытно наелся, вальяжно откинулся в кресле, закурил. Похоже, этот человек умел радоваться жизни и до конца вкушать мимолетные удовольствия, которых не так уж много среди серой обыденности. Илья даже позавидовал тому, с каким вкусом тот наслаждался мелкими лакомствами.
— Будем мы с тобой, Илья, оргтехнику с места на место перебрасывать. Компьютеры, принтеры, факсы, мониторы, ксероксы. Это сейчас идет. Как ты к ней относишься?
У Ильи загорелись глаза. Он об этом только и мечтал и не надеялся, что когда-нибудь это осуществиться. Вот оно, настоящее дело! Дело, достойное настоящего мужчины. О колбасе можно забыть и вспоминать только иногда. За обедом.
— Прекрасно отношусь! — радостно кивнул он. — И я хоть сейчас готов начать! Если дело стоящее, можно и напрячься.
— Конечно, стоящее! — Федя налил ещё водки. — Это тебе не памперсами с тампексами торговать! Если готов хоть сейчас, можно устроить тебе дельце уже сегодня. У нас дел невпроворот! Рук не хватает! Такие смышленые парни, как ты, нужны до зарезу!
Они выпили ещё по одной. Федя махнул огурчик, сочно хрумкнул, потом ещё один отправил следом. Илья тоже уничтожил огурчик и поинтересовался:
— Так что, придется много ездить по стране? Это я люблю.
Федя его не понял. Может, и понял, но не так, как хотелось бы.
— Ездить? Зачем? Все можно делать хоть в бане. Бизнес, Илья, это как музыка. Все должно играть по нотам. Только нужно знать, когда и на какую клавишу нажать. Ты просто управляешь оркестром, который и сам знает, что ему играть. Да что я тебе рассказываю, ты сам бизнесмен!
Пикнул мобильный телефон, лежащий у него под рукой на столике.
— Вот мой рояль, — показал на него Федя, схватил мокрой лапой, приложил к уху. — Да! Так! Так! А ты? Понятно! Как что делать? А без меня сообразить не можешь? Отправляй всю партию в Казахстан. Всю, я сказал! Не понял? Могу объяснить. Здесь ничего не наварим, а там пойдет по хорошей цене. Ну, вот и хорошо, что понял. Если не поймешь в следующий раз, уволю. Вот так!
Он нажал кнопку отбоя, положил мобильник на стол. Потянулся за бутылкой, налил ещё по одной. Довольно хмыкнул, сказал Илье: «Будем!» и спокойно опрокинул стакан себе в пасть. И как будто ничего не случилось. Как будто он только что не давал нагоняй и не обещал уволить. Все катилось по накатанной колее. Илья был восхищен. Федя хряпнул огурчик и сказал:
— Ну вот, Илья, лишних пять штук я сейчас заработал. Заметь, не вставая из-за стола. А ты говоришь, ездить! Есть другие, кому положено ездить. А ты будешь у меня сделки заключать. Хочешь?
— Естественно.
— Кстати, чем твоя фирма занимается?
— Да так, мелочевкой, — уклончиво ответил Илья. — Продукты питания. Ширпотреб.
— Тоже дело нужное, — похвалил Федя. — Так что можно влить в мою и расширить. Но пока проверим тебя на серьезной работе. А там посмотрим.
Они сходили в сауну ещё по разу, поплавали напоследок в бассейне, поглядели на голую попку девицы, нагло шныряющей туда-сюда, хлопнули ещё по стопарику и вышли на свежий воздух проветриться после жаркого дыхания раскаленных березовых досок.
Илья почувствовал, как в теле разлилась мягкая нега и не спеша подкатило блаженство. Поистине, человек, который может каждый день иметь такое удовольствие, находится на вершине социальной лестницы, когда не надо думать о работе и когда позволено все. Вот к чему нужно стремиться, вот для чего нужно вырываться из тягомотины серых будней, вот какая жизнь может быть у человека, не обремененного каждодневным рабством.
На улице уже стемнело, и здание спорткомплекса потонуло в огнях светящихся неоном вывесок. Тут тебе и коктейль-бар «Адская смесь», тут тебе и ресторация под кодовым названием «Поросячий визг», тут тебе и ночное варьете «Скаковые лошадки» с канканом и стриптизом. Словом, все виды спорта в самом широком ассортименте.
— Все готово! — сказал Тихий и положил на тумбочку два «макара» с глушаками. — Вот стволы. Прошу грязными пальцами не лапать. И чистыми тоже.
— А тачка? — поинтересовался Киря.
— Уже стоит. Вас ждет. Ночью угнал. Номера перевесил. Бензина полный бак. Сел и поехал.
— Какая хоть тачка? — на сей раз поинтересовался Димон.
— «Шестера».
— А получше не мог выбрать. Хотя бы «восьмерку» пригнал, как вчера. Она маневренней.
— Тебе не ралли крутить, а отъехать на сотню метров! Зато «шестера» самая неприметная. Таких тачек миллионы. Полгода искать будут, не найдут.
Тихий даже возмутился. Все им на подносе принеси, накорми, напои, машину подгони, стволы проверь, а они только на спусковой крючок нажимают. И ещё высказывают недовольные замечания о качестве подготовки. Вот за что, за что, а за подготовку он ответит перед другими. Перед теми, кто дает им работу. Если какая накладка произойдет, прораб по шапке получит, не они.
— На чем скажут, на том и поедешь, понял! — рявкнул он. — Еще вопросы есть?
— Только один. — Киря накинул наплечную кобуру, застегнул ремешки на груди, всунул в неё «макар» с глушителем, надел сверху короткую кожаную куртку, свистнул молнией. — Кому прическу делать?
— Мужику в спортивном костюме. Перепил, что ли? Вчера обсуждали.
— Так я его даже в глаза никогда не видел.
— Поэтому сегодня «парикмахер» — Димон. — Тихий повернулся к его напарнику. — Ты его запомнил, надеюсь?
Димон тоже нацепил кобуру со стволом, упаковался в куртку, надел кроссовки, плотно завязал шнурки.
— Запомнил, — проворчал он. — Как причесывать будем?
— Под бобрик! — бросил Тихий и вытолкал обоих из квартиры.
Они сели в машину прораба и поехали на место. Не доезжая двух кварталов, Тихий зарулил под эстакаду, въехал на крытую стоянку, тормознул рядом с темно-зеленой «шестеркой».
— Пересаживайтесь и вперед! — сказал он. — Провода соединил и поехал!
Киря вылез из машины, пересел за руль «шестерки». Сегодня была его очередь крутить баранку. Ехать недалеко, утро ранее, машин немного, значит, на дороге никаких проблем быть не должно. Димон плюхнулся рядом с ним на сиденье, поправил ствол под левой мышкой. Наплечная кобура сделана специально под «макара» с глушаком и позволяет выхватывать его за долю секунды. На крайний случай может стрелять и Киря, но сегодня он отдыхает. Вчера поработал хорошо, причесал клиента меньше чем за минуту. Вот если бы не свидетель…
Киря включил зажигание, тронул машину.
— Поехали, — сказал он и важно помахал Тихому рукой. Ну, чем не Гагарин?
Во дворе было тихо и пусто. Семь часов утра — не время для активного шевеления жильцов. Лишь изредка проскакивали работяги, спеша на первую смену. Киря припарковался чуть ли не на вчерашнем месте, отсоединил проводки зажигания, выключил движок и стал ждать. Скоро появится вчерашний мужик с собакой. Димон должен его легко узнать. И особенно собаку — здоровенную немецкую овчарку.
И он появился. Через полчаса. В своем неизменном спортивном костюме вышел из подъезда и направился мимо автостоянки на детскую площадку. Впереди рвалась на поводке овчарка, у которой, видно, мочевой пузырь совсем прихватил. Она пристала к первому же фонарному столбу и, задрав ногу, обдала его мощной струей.
Киря уже закемарил, и Димону пришлось толкнуть его в бок. Водила слабо вскрикнул и зашевелился. Димон закрыл ему рот рукой с тряпочной перчатке и щелкнул дверцей. Она слегка приоткрылась. Достаточно для того, чтобы высунуть руку со стволом и плюнуть свинцом в мужика с собакой, благо, тот торчит недалеко. Но это было бы слишком легко. Да и напрасно. Вероятность попадания нулевая. Сидя вполоборота, хорошо не прицелишься, а стрелять навскидку, все равно, что из рогатки по воробьям.
— Я пошел, — тихо сказал Димон и, открыв дверцу побольше, вывалился из машины.
Киря соединил проводки, завел движок и мысленно поблагодарил Тихого. Он выбрал не самую плохую тачку. Движок тихо заурчал, не привлекая к себе внимания посторонних. Не привлек он внимания и Чекмарева. Одна минута на все про все и можно ехать. Вроде бы никаких посторонних помех не наблюдается.
Врач следил за резвящейся собакой и не смотрел по сторонам. Овчарка прыгала в кустах, разыскивая метки своих собратьев и оставляя свои. По ходу дела изучала собачьи сообщения. Она обежала круг и пошла на второй. Врач подобрал палку и швырнул на полсотню метров вдоль кустов.
— Взять!
Овчарка радостно бросилась за деревяшкой, словно это была мозговая кость, схватила зубами чуть ли не на лету, притащила обратно, сунула ему в руку. Чекмарев швырнул ещё раз.
— Взять!
Овчарка понеслась за палкой. Чекмарев смотрел ей вслед и вдруг услышал за спиной приглушенный кашель и хриплый голос.
— Дядя, закурить не найдется?
Врач обернулся и наткнулся на хмурый взгляд молодого парня в кожаной куртке, стоящего в двух шагах от него. Парень спокойно ждал, когда тот обернется. На его лице никакого выражения, обычная заспанная харя вечного пропойцы. Видно, после вчерашнего никак не отойдет. Наверное, все, что ему нужно сейчас от жизни, это сигарета. Чекмарев помотал головой.
— Не курю. И вам не советую.
— Зря.
Димон быстро сунул руку в щель расстегнутой куртки, мгновенно выхватил ствол и выстрелил ему в живот. Чекмарев покачнулся и стал оседать на землю, успев крикнуть:
— Взять!
Димон шагнул к лежащему телу и хотел выстрелить ещё раз, целясь в голову. Но не успел. С диким рычанием овчарка прыгнула откуда-то сбоку, и её мощная челюсть впилась в протянутую руку с пистолетом. Димон вскрикнул и, выпустив из руки ствол, упал на колени. Превозмогая дикую боль, стал отбиваться от собаки. Но, похоже, она схватила руку намертво. Убей, не отпустит. Он огрел свободной левой её по голове, но она только сильней сжала челюсти. Острые зубы прокусили куртку и воткнулись в мясо. Димон взвыл от боли и начал терять сознание. Выстрел прекратил его мучения. Конечно, это был выстрел в собаку.
Подоспевший Киря выстрелил ей в голову, обдав кровью напарника. Овчарка хрипнула и затихла. Димон с трудом вытащил руку из её пасти, разодрав рукав в клочья. Кровь толчками стекала с его прокусанной руки на грязную истоптанную землю. Киря оглянулся на мужика.
Чекмарев смотрел на них испуганно, медленно отползая к кустам. На его спортивной куртке расползалось кровавое пятно.
— Гнида! — прошипел Киря и, прыгнув к нему, выстрелил в голову.
Врач дернулся и замер. Его остекленевшие глаза продолжали смотреть на убийцу. Киря брезгливо поморщился. Без размаха ударил кулаком по лицу. Голова врача повернулась вбок. Главное, не видеть этих глаз — они потом будут сниться. Они всегда снятся, заставляя просыпаться в ужасном кошмаре. Поэтому Киря терпеть не мог, когда убитый смотрел ему в глаза.
Он схватил Димона за шиворот, другой рукой подобрал лежащий на земле ствол. Потащил напарника к машине. Димон, воя от боли, заковылял следом, припадая на колено и поливая землю густой кровью. Кое-как Киря дотащил его до стоянки, с трудом затолкал на переднее сиденье, хлопнул дверцей. Димон упал головой на боковое стекло, видно, уже терял сознание от боли и потери крови. Киря швырнул оба пистолета на заднее сиденье, прыгнул за руль. Машина рявкнула движком на весь двор и унеслась прочь.
Рядом с детской площадкой остались лежать два трупа — врача Чекмарева и его собаки.
В спортзале качались парни с мощными потными торсами. Они тягали стальные пластины, закрепленные на шарнирах, и отжимали штанги с тяжелыми блинами. В углу коротышка боксер колотил перчатками по груше, словно намеревался её убить. Груша поскрипывала на пружинах и посвистывала при ударе, но не сдавалась.
Илья прошел через зал. Он в кожаной куртке, шерстяной шапочке и с папкой под мышкой. Он затормозил, покосился на боксера, заинтересовавшись окончанием схватки. Через минуту ему надоело смотреть за однообразными движениями боксера, и он спросил:
— Скажите, а где у вас тут сауна?
— Там, — махнул перчаткой боксер, и с такой силой ударил по груше, что после этого удара она уж точно испустила дух.
В раздевалке никого не было. Стояли удобные кресла, вокруг небольшого столика, предназначенного скорее для выпивона, чем для журналов, рядом велотренажер для сгона лишнего жирка, лежала парочка гантелей и пудовая гиря. Занимайся, не хочу. В шкафчике висела чья-то одежда.
— Эй, кто тут есть? — позвал Илья, но услышал в ответ только жужжание кондиционера и шум забытого кем-то душа. Он шагнул в предбанник, выскочил на берег обширного бассейна с голубой водой и увидел сбоку маленькую дверцу, обшитую деревом. Не долго думая, дернул её на себя. На него дыхнуло жаром. В полутемном пространстве маячили два голых тела. Кажется, одно из них было женским.
— Тебе чего? — проворчал мужской голос.
— Любопытный какой, — пискнул женский.
— Федор здесь? — быстро спросил Илья.
— Здесь, здесь, раздевайся, заходи, — ответил мужской.
Илья закрыл дверцу и пошел обратно в раздевалку, скинул куртку, рубашку, брюки. Оставшись в чем мать родила: в плавках и шерстяной шапочке, двинулся обратно в предбанник, прихватив для солидности папку. Дернув дверь, он вздохнул и сиганул внутрь.
На верхних полатях на спине лежал толстый голый человек. Над лежащим плашмя телом вздувался горой объемистый живот, по которому стекали капли пота. На нижних полатях сидела голая девица и поглаживала ему живот. Толстяк мурлыкал от удовольствия, блаженно закатив глаза. Илья поначалу смутился, но собравшись с духом, ринулся в бой.
— Здрасьте! Я Илья, — сказал он и присел на нижние полати. — Я вам звонил.
Дерево было горячим, Илья слегка обжег себе ляжки и резво вскочил. Положил под задницу папку, опустился на нее. Повертелся немного, пристраиваясь поудобнее. Девица, как ни в чем не бывало, продолжала массаж круглого фединого живота. По её гладкой загорелой коже, по упругим грудям стекали капли пота, собираясь в струйку, которая как в губку уходила в курчавый треугольник внизу.
— Здорово! — лениво сказал Федя и протянул потную ладонь. — Так мы с вами на «ты», или мы с тобой на «вы»?
— Можно и на «ты». — Илья пожал протянутую руку.
— Легко нашел?
— Сразу, — кивнул Илья, чувствуя, как по груди потекли первые капли. Жара стояла такая, что стало трудно дышать.
— Эх, добавить бы градусов, — сказал сокрушенно Федя. — Совсем не греет.
— Да вроде ничего, припекает. — Илья отодвинувшись от печки, снял шапку и вытер ею лицо.
— А ты откуда Наташку знаешь? — уточнил толстяк. — Я-то её со студенческой скамьи.
— Я посещал её массажный салон. Она классно делает массаж.
— Ну, я не хуже, — хмыкнула девица и заинтересованно взглянула на Илью.
Илья отвел взгляд от её пышных грудей и перевел его на Федю.
— Значит, хочешь серьезным делом заняться? — буркнул тот. Повернулся боком, подпер локтем голову и уставился на Илью. Его живот распластался по скамье. Крошечная фитюлька упала на толстую ляжку. Девица погладила её слегка и огорченно хмыкнула. Видно, за все время пропаривания так и не увидела её в действии.
— Хотел бы, — кивнул Илья. — Надоело мелочевкой заниматься. Хочется настоящего дела.
— Будет тебе дело, Илья, будет. У меня никто без работы не сидит. Все мои ребята бегают, как пони по кругу. Но зато и зарабатывают соответственно. Ты сколько хочешь зарабатывать?
— Сколько удастся, — Илья скромно потупился. — Я за деньгами не гонюсь. Главное, чтоб работа была интересная. И заработок честный. Сколько заработал, то и получи.
Он весь взмок и вытирал шапкой лицо, пот струился неимоверно. Надо было бы облиться водой для начала, немного охладиться, но Илья в таких тонкостях банно-прачечного дела не разбирался. Потому и сидел, как на углях.
— Конечно, честный, — засмеялся Федя. — Настоящий бизнес может быть только честным. С нечестным никто и связываться не станет. Один раз обманешь и все! Второй раз уже никто не поверит. Ох, что-то совсем печка остыла…
Илья уже еле сидел. Пот лил ручьями. Стало невозможно дышать, и он глотал воздух, как рыба на песке. Федя поднялся и сел, спустив ноги на нижние полати. Сказал огорченно:
— Да что они там, электричество вырубили, что ли! Всех электриков повыгоняю! Пьяницы!
Он спрыгнул на пол, шибанул плечом дверь, разбежался и со всего маху плюхнулся в бассейн. Вода вышла из берегов, залив кафельный пол. Белое пятно его туши метнулось по дну бассейна к противоположному бортику. Шумно вынырнув, Федя смачно сплюнул и махнул рукой:
— Давай сюда!
Илья скинул плавки и нырнул за ним. Благостная прохлада обволокла его тело и утащила за собой на дно. На поверхность он вынырнул совсем другим человеком. Необычайная легкость и нега разлилась по всему телу. Следом нырнула девица, проплыла, как русалка, между ними и исчезла в глубине. Вынырнула где-то на другом конце бассейна, подтянулась на руках и одним движением выскочила из воды, блеснув в ярком свете мокрой округлой попкой.
Через десять минут, укутанные в простыни, как римские патриции, они восседали за столиком в раздевалке. На столике стояла бутылка водки, лежала хорошая закуска — розовые ломтики семги, белоснежная осетрина, коричневая с прожилками шейка, копченая колбаса, маринованные огурчики, черные маслины. Федя свинтил пробку с бутылки и налил по стопарику.
— Ну, накатим за знакомство! — сказал он.
— Давай, — кивнул Илья.
Они слегка чокнулись и выпили. Федя набросился на еду, подгреб вилкой сразу несколько кружков колбасы и пластинок мяса, отправил все это ассорти себе в рот, мгновенно прожевал и заглотил.
— Люблю хорошую колбаску, — сказал он, нацепляя на вилку следующую порцию, — особенно копчененькую. А ты?
— Не очень. — Илья схватил кусочек семги. — Лучше что-нибудь рыбное.
Федя даже расстроился.
— Ну, Илья, в нашем деле на рыбе долго не протянешь. Нам, бизнесменам, надо хорошо питаться. Чтобы это… прочно стоять на ногах. Если слабый, все — затопчут.
— Это точно, — кивнул Илья. — Просто я эту колбасу видеть уже не могу.
Федя сытно наелся, вальяжно откинулся в кресле, закурил. Похоже, этот человек умел радоваться жизни и до конца вкушать мимолетные удовольствия, которых не так уж много среди серой обыденности. Илья даже позавидовал тому, с каким вкусом тот наслаждался мелкими лакомствами.
— Будем мы с тобой, Илья, оргтехнику с места на место перебрасывать. Компьютеры, принтеры, факсы, мониторы, ксероксы. Это сейчас идет. Как ты к ней относишься?
У Ильи загорелись глаза. Он об этом только и мечтал и не надеялся, что когда-нибудь это осуществиться. Вот оно, настоящее дело! Дело, достойное настоящего мужчины. О колбасе можно забыть и вспоминать только иногда. За обедом.
— Прекрасно отношусь! — радостно кивнул он. — И я хоть сейчас готов начать! Если дело стоящее, можно и напрячься.
— Конечно, стоящее! — Федя налил ещё водки. — Это тебе не памперсами с тампексами торговать! Если готов хоть сейчас, можно устроить тебе дельце уже сегодня. У нас дел невпроворот! Рук не хватает! Такие смышленые парни, как ты, нужны до зарезу!
Они выпили ещё по одной. Федя махнул огурчик, сочно хрумкнул, потом ещё один отправил следом. Илья тоже уничтожил огурчик и поинтересовался:
— Так что, придется много ездить по стране? Это я люблю.
Федя его не понял. Может, и понял, но не так, как хотелось бы.
— Ездить? Зачем? Все можно делать хоть в бане. Бизнес, Илья, это как музыка. Все должно играть по нотам. Только нужно знать, когда и на какую клавишу нажать. Ты просто управляешь оркестром, который и сам знает, что ему играть. Да что я тебе рассказываю, ты сам бизнесмен!
Пикнул мобильный телефон, лежащий у него под рукой на столике.
— Вот мой рояль, — показал на него Федя, схватил мокрой лапой, приложил к уху. — Да! Так! Так! А ты? Понятно! Как что делать? А без меня сообразить не можешь? Отправляй всю партию в Казахстан. Всю, я сказал! Не понял? Могу объяснить. Здесь ничего не наварим, а там пойдет по хорошей цене. Ну, вот и хорошо, что понял. Если не поймешь в следующий раз, уволю. Вот так!
Он нажал кнопку отбоя, положил мобильник на стол. Потянулся за бутылкой, налил ещё по одной. Довольно хмыкнул, сказал Илье: «Будем!» и спокойно опрокинул стакан себе в пасть. И как будто ничего не случилось. Как будто он только что не давал нагоняй и не обещал уволить. Все катилось по накатанной колее. Илья был восхищен. Федя хряпнул огурчик и сказал:
— Ну вот, Илья, лишних пять штук я сейчас заработал. Заметь, не вставая из-за стола. А ты говоришь, ездить! Есть другие, кому положено ездить. А ты будешь у меня сделки заключать. Хочешь?
— Естественно.
— Кстати, чем твоя фирма занимается?
— Да так, мелочевкой, — уклончиво ответил Илья. — Продукты питания. Ширпотреб.
— Тоже дело нужное, — похвалил Федя. — Так что можно влить в мою и расширить. Но пока проверим тебя на серьезной работе. А там посмотрим.
Они сходили в сауну ещё по разу, поплавали напоследок в бассейне, поглядели на голую попку девицы, нагло шныряющей туда-сюда, хлопнули ещё по стопарику и вышли на свежий воздух проветриться после жаркого дыхания раскаленных березовых досок.
Илья почувствовал, как в теле разлилась мягкая нега и не спеша подкатило блаженство. Поистине, человек, который может каждый день иметь такое удовольствие, находится на вершине социальной лестницы, когда не надо думать о работе и когда позволено все. Вот к чему нужно стремиться, вот для чего нужно вырываться из тягомотины серых будней, вот какая жизнь может быть у человека, не обремененного каждодневным рабством.
На улице уже стемнело, и здание спорткомплекса потонуло в огнях светящихся неоном вывесок. Тут тебе и коктейль-бар «Адская смесь», тут тебе и ресторация под кодовым названием «Поросячий визг», тут тебе и ночное варьете «Скаковые лошадки» с канканом и стриптизом. Словом, все виды спорта в самом широком ассортименте.