Страница:
3) «по отношению к сословиям» – третейский суд распространен на дела крестьян дворцового ведомства, лиц горного ведомства и других сословий[87].
Таким образом, третейское разбирательство уже на тот период применялось при разрешении споров в сфере прав человека, а именно прав коренных народов и некоторых сословий, хотя конкретно в нормативных документах об этом не указывалось.
В эпоху Петра I, был составлен регламент или устав Главного магистрата, основной целью которого было укрепить купечество. В числе мер, направленных на решение этой цели, было сделано предписание купцам сочинять статуты и вводить купеческий суд[88], который по механизму его образования и принятия решений походил на третейский суд.
В 1727 г. был принят Таможенный устав, предусматривающий возможность создания «узаконенных» третейских судов, т. е. купеческому сословию законодательно предписывалось разрешать торговые споры через таможенные суды.
Между тем Таможенный устав предусматривал случаи, когда дело не подлежало рассмотрению в таможенном суде и должно было направляться на разбирательство в третейский суд:
1) если ответчик на письмо истца «…скажет спор о том, что по оному выплачено, имеет расписки или другие письма»;
2) если «…ответчик истцово письмо, по которому ищет, лживит и называет неправым»;
3) если ответчик «…будет ссылаться на свои записные книги и на счета, что он не должен и хотя должен, да не столько, сколько истец требует», и, таким образом, «…произойдут между ними споры»[89].
Важно отметить, в процедуре третейского разбирательства выделялись так называемые совестные суды, созданные в 1775 г. в период проведения Екатериной II административной и судебной реформы.
Как известно, Екатерина II находилась под влиянием произведений как французских (Вольтер, Дидро, Даламбер, Руссо), так и русских (С.Е. Десницкий) просветителей, идеи которых стали основой для формирования совестного суда, ибо этот институт включает нормы, которые гарантируют естественные права человека[90].
В соответствии с Учреждениями для управления губерний совестные суды создавались в целях рассмотрения таких уголовных дел, которые в силу смягчающих обстоятельств требовали снисхождения к преступнику, а в делах гражданских должны были играть роль третейских судов[91]. Однако совестные суды не получили широкого распространения, поскольку столкнулись с сопротивлением и некомпетентностью на местах.
Русский историк В.О. Ключевский описал случай, когда уфимский совестный судья за 12 лет работы не рассмотрел и 12 дел, поскольку «.его камердинер по просьбам виновных из тяжущихся сторон обыкновенно гонял всех челобитчиков»[92].
Как полагает О.Ю. Скворцов, описанный случай отражает общую тенденцию «неприживаемости» негосударственных форм правосудия в российском обществе, члены которого в целом были сориентированы на стремление обратиться за защитой, скорее, к сильной государственной власти в лице государственного суда[93].
В 1801 г. (по другим сведениям, в 1803 г.[94]) известный русский поэт и министр юстиции Г.Р. Державин на основании поручения императора Александра I составил и представил на доклад императору Устав третейского совестного суда[95].
Вполне возможно, как отмечает О.Ю. Скворцов, что идея об установлении законодательных основ третейского разбирательства стала следствием другого «всеподданнейшего» доклада Сената императору: о разбирательстве третейским судом спора между индийцами, персами, бухарцами, хивинами и иными заграничными азиатами, пребывающими в Астрахани. Затруднения языкового характера побудили Астраханский городской магистрат ходатайствовать перед верховной властью разрешить рассмотрение споров между указанными лицами в третейских судах. Император утвердил представленный Сенатом доклад; соответствующий порядок был установлен в Астрахани, а затем распространен и на азиатов, проживающих в Москве и Санкт-Петербурге[96].
В докладе 1801 г. Г.Р. Державин отмечал, что «…для пресечения тяжб в самом их начале он не находит средства лучшего и действительнейшего, как обратиться к древнему третейскому суду, предначертанному в Уложении, и к совестному, установленному в Учреждении об управлении губерний…».
Между тем еще в позапрошлом столетии высказывались серьезные недостатки по поводу статуса третейских судов, среди которых имелись добровольные и узаконенные:
в обществе нет доверия и расположения к третейским судам; третейский суд имеет чрезмерную свободу при наличии последующего принуждения, в котором проявляется излишнее вторжение государства в третейские отношения;
забота о своем интересе более значима в сравнении с мнимым коротким путем к решению;
третейские судьи не связаны присягой, могут игнорировать даже общественное мнение об их деятельности;
стороны нуждаются в третейских судьях, лично им известных своим здравомыслием и беспристрастием, в то время как им навязывают списки незнакомых людей, которые вызывают чувство недоверия либо панического страха;
миролюбие, порождающее соглашение, чаще наблюдается, как это ни парадоксально, в государственных судах, чем в третейских;
третейские суды действуют в более закрытом режиме, чем судебные присутствия, им явно не хватает гласности;
при наличии в действиях третейского суда медлительности и волокиты жаловаться некому;
в третейский суд, к медиатору обращаются только те, кто дорожит своей купеческой честью и деловой репутацией, такие мотивы встречаются не часто, поэтому добровольный третейский суд представляет собой явление чрезвычайно редкое;
третейский суд может быть полезен только тогда, когда сторонам необходимо сохранить товарищеские отношения, разобраться в спорных отношениях даже при отсутствии доказательств;
на стороны оказывает нравственное влияние только тот суд, который сам обладает авторитетом, которого у третейского суда не наблюдается;
при отсутствии посредников, пользующихся безупречным доверием публики и авторитетом юридической корпорации, третейский суд не нужен;
третейский суд мог бы стать образцом совершенства, поскольку не обременен множеством дел, но представляет собой самое неудовлетворительное учреждение;
аналогичные юридические споры в третейских судах не имеют одинакового «обсуживания», все зависит от прихоти третейских судей[97].
Проект Г.Р. Державина состоял из 103 статей. Его основная мысль, которую министр юстиции пытался донести до императора, состояла в том, что третейский суд должен покоиться на принципе добровольности. В то же время предполагалась и поддержка деятельности третейских судов со стороны публичной власти. Так, в случае просьбы со стороны третейского суда предполагалось, что государственный суд мог вызывать стороны в заседание третейского суда. Кроме того, при учреждении третейского суда предполагался и определенный контроль со стороны министра юстиции и губернаторов, поскольку в случае учреждения третейского суда указанные должностные лица должны уведомляться об этом.
Между тем проект Г.Р. Державина о третейских судах не был реализован, однако его влияние сказалось на дальнейшей российской правовой жизни, а именно как при реализации конкретных законопроектов, посредством которых расширялась сфера третейского судопроизводства, так и в иных проектах, которыми обосновывалась необходимость укрепления системы третейских судов как альтернативы государственной системе разрешения правовых споров.
Одним из главных направлений развития третейского судопроизводства в Российской империи было предоставление права обращаться в третейские суды определенным сословиям, тем или иным национальностям, а также в областях на окраинах государства. В 1804 г. было принято Положение об управлении землями Войска Донского, которым было предоставлено право тяжущимся лицам обращаться в третейский суд за разрешением спора[98].
В 1827 г. принят Устав для управления ногайцами и другими магометанами, кочующими в Кавказской области. Согласно этому уставу все дела по спорам между ногайцами, равно как и иски к ногайцам, должны разбираться и решаться по их древним обычаям, законам и обрядам через посредников в аулах или голов и старшин[99].
Реформа, проведенная в Российской империи в 1831 г., была связана с законодательным упорядочением деятельности по разрешению споров вне системы государственного правосудия. Так, было утверждено Положение о третейском суде, которое стало основой для дальнейшего развития третейского разбирательства в российском государстве. В содержание этого Положения была положена статья Соборного уложения о третейском суде (которая стала правовой базой деятельности добровольного третейского суда) и Таможенный устав императора Петра II (который стал юридическим основанием для деятельности узаконенного третейского суда). Иными словами, очевидна преемственность в урегулировании третейского разбирательства.
В 1833 г. Положение о третейских судах было включено в Свод законов Российской империи. При переиздании Свода законов в 1842 и 1857 г. Положение о третейских судах включалось в Свод с некоторыми изменениями.
С принятием Положения о третейских судах был введены «суды по совести», которые разрешали спор, во-первых, исходя из начал справедливости, совести; во-вторых, исходя из принципа законности. Кроме этого в Положении о третейских судах говорилось о двух формах, в которых мог существовать третейский суд, – это «узаконенные» третейские суды, которым предписывалось руководствоваться при осуществлении судопроизводства правилами и обычаями, принятыми в общей торговой практике[100], и добровольный третейский суд (действующий на основании соглашения, заключаемого сторонами).
В середине XIX в. правительство Российской империи демонстрировало стремление стимулировать частных лиц передавать возникающие между ними споры на разрешение третейских судов. В связи с этим правительством предписывалось разрешать при помощи «узаконенных» третейских судов споры в следующих сферах общественных отношений:
при учреждении страховых компаний;
при возникновении споров между лицами одного сословия;
при возникновении споров в определенных местностях, населенных национальными меньшинствами (например, учреждение третейских судов предусматривалось Уставом 1827 г. для управления ногайцами и иными магометанами).
Тем не менее идея «узаконенных» третейских судов оказалась непрактичной. Это было связано, во-первых, с нежеланием сторон обращаться к «узаконенному» третейскому суду, и во-вторых, с отсутствием специально подготовленных третейских судей, роль которых в основном исполняли государственные чиновники и часто делали это недобросовестно. В конечном итоге, по свидетельству современников, третейский суд выродился в средство тяжелой и бесконечной волокиты[101].
С.В. Пахман, опираясь на специальные исследования быта русского народа, отмечал, что третейские суды не имели широкого распространения. Во многих местностях третейские суды «…вовсе не известны, так что крестьяне прямо заявляли, что к третейскому суду они не обращаются или третейского суда не знают и т. п. В других местностях третейские суды встречаются, но не в большем употреблении. Вообще, крестьяне, как видно, прибегают к третейскому суду неохотно. В некоторых местностях третейским судом крестьяне считают волостной суд, потому что на нем присутствуют трое судей»[102].
Другие исследователи отмечают, что «.во время господства крепостного права жизнь крестьянского сословия, игнорируемая законодательством, подавляемая произволом помещиков, всецело замыкалась в сельских сходах, где решались полюбовно, при участии стариков, все дела и тяжбы как юридического, так и экономического свойства»[103].
В ходе судебной реформы 1864 г. «узаконенные» третейские суды были упразднены, а принятый в 1864 г. Устав гражданского судопроизводства регламентировал деятельность только добровольных третейских судов.
Однако и институт добровольных третейских судов уже в пореформенное время подвергался нападкам со стороны юристов, «…не ограничивавшихся лишь разоблачением всех мельчайших дефектов законной его организации и осуждением некоторых эпизодов из сферы его действий, вопиющих о соответственных реформах, но и доходивших подчас до худоскрытых пожеланий окончательного упразднения этой формы суда, как оказавшейся, по поверке, положительно вредною, или, по меньшей мере, бесполезною»[104].
Некоторые юристы выступали с заявлениями, требуя упразднения третейских судов как органов, сознательно потворствующих и даже творящих злоупотреблением правом, в то время как государственный суд, не обладая правом касаться существа решений третейских судов, «. оказывается бессильным пресечь причиняемое им зло»[105].
Злоупотребления в сфере третейского судопроизводства носили различный характер. Наиболее значимыми они оказывались в сфере, связанной со спорами о правах на недвижимость. Так, очень часто заинтересованные лица устраивали фиктивные третейские процессы, в ходе которых пытались добиться укрепления прав на недвижимое имущество. В других случаях при помощи третейских разбирательств недобросовестные лица пытались избежать уплаты крепостных пошлин, уплачиваемых за переход прав собственности на недвижимое имущество.
В целях предотвращения злоупотреблений в этой сфере в 1887 г. в Устав гражданского судопроизводства была введена дополнительная статья 1394-1, которая предоставляла право мировому судье или окружному суду, получившим решение третейского суда, состоявшееся по иску о праве собственности на недвижимое имущество или о праве на владение или пользованием оным, передавать копию этого решения казенной палате, которая, усмотрев, что этим решением установлен переход от одного лица к другому недвижимого имущества во избежание платежа крепостных пошлин, составляла расчет следующих ко взысканию платежей по правилам о порядке взыскания пошлин с имуществ, переходящих безвомездными способами.
Особо хотелось бы выделить деятельность коммерческих судов для разрешения торговых споров, которые разрешались на основании Устава торгового судопроизводства.
История коммерческих судов уходит в XVI в. и основывается на идее сословной (купеческой) и ярмарочной юрисдикции[106]. В дальнейшем коммерческие суды попали «под опеку» государства и были инкорпорированы в судебные системы государства, хотя при этом и продолжали нести в себе некоторые черты частных, третейских судов.
Важно отметить, что первый российский Коммерческий суд был основан в Одессе в 1808 г. по инициативе местных купцов, которых поддержал герцог Ришелье, передавший соответствующее ходатайство вышестоящим властям[107].
Как отмечают исследователи, коммерческий суд в Одессе действовал на началах третейского судопроизводства. Так, Д.И. Мейер, приводя пример по спору между субъектами страхования, указывал, что «…третейский суд там устраивается при посредстве Коммерческого суда, в котором первоначально поступает страховой иск. Вместе с тем должно заметить, что уж если между страхователем и страховщиком доходит до судебного разбирательства, то дело редко кончается третейским судом, а поступает на решение высших судебных мест, если не путем апелляции, то посредством жалобы»[108].
В последующем коммерческие суды были образованы и в других городах Российской империи – Таганроге (1818), Феодосии, впоследствии переведенном в Керчь (1819), Архангельске (1821), Измаиле (1824), Санкт-Петербурге (1832), Москве (1833), Новочеркасске (1834), Тифлисе (1853), Варшаве (1876). Правовой основой деятельности коммерческих судов стал Указ императора Николая I от 14 мая 1832 г., которым были утверждены Учреждение коммерческих судов и Устав торгового судопроизводства. Этот указ действовал вплоть до 1917 г.
По правовой природе коммерческие суды были своего рода судебными гибридами, поскольку организовывались на смешанных началах[109]. Публичный аспект проявлялся в том, что публичная власть участвовала в создании и контроле над коммерческими судами: во-первых, председатель суда и его товарищ (заместитель) определялись правительством и назначались именными высочайшими указами; во-вторых, содержание коммерческих судов осуществлялось за счет средств, отпускаемых из казначейства; в-третьих, допускался апелляционный пересмотр решений, принимаемых коммерческим судом (при этом кассационный пересмотр вступивших в законную силу судебных решений был невозможен). Частноправовой характер коммерческого суда проявлялся в том, что судьи коммерческого суда избирались из числа кандидатов, предлагаемых от городского общества (особыми выборными собраниями от купеческого, мещанского и ремесленного сословий).
Руководствуясь тем соображением, что «коммерческий суд» должен быть вместе с тем и судом примирительным[110], комитет предложил освободить коммерческие суды от прокурорского надзора, что для условий России того периода было делом немыслимым и весьма прогрессивным с точки зрения укрепления частноправовых начал жизни общества.
Необходимо также отметить, что развитие коммерческих третейских судов, в рамках которых разрешались споры между купцами, было наиболее динамичным. Так, в конце XIX в. широкое распространение получили биржевые третейские суды. Это было связано с тем, что сделки, совершаемые на биржах, были достаточно сложными с юридической точки зрения и требовали квалифицированных юристов, которые могли бы разрешать споры, возникающие из таких сделок. Биржевой третейский суд заседал во все биржевые дни и свои решения принимал на основании устного слушания, без особых формальностей тотчас по обращении к нему спорящих[111].
Подобного рода судоустройство и судопроизводство было привлекательным для торговцев, заинтересованных в скорейшем разрешении и урегулировании возникающих конфликтов. О высоком уровне разрешения биржевых споров биржевыми третейскими судами свидетельствует тот факт, что к посредничеству арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже Санкт-Петербурга обращались торговцы со всей Европы, в том числе из Берлина, Гамбурга, Ливерпуля, Лондона и т. д.
Важно отметить, что деятельность арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже привлекла внимание и правительства. Так, в 1893 г. особое совещание, созванное при Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов для определения мер по упорядочению хлебной торговли, высказало мнение, что одной из наиболее значимых мер по упорядочению этой отрасли должно стать учреждение при биржах третейских судов в виде особых арбитражных комиссий для рассмотрения и разрешения споров, вытекающих из хлебной торговли.
В 1895 г. при принятии устава Калашниковской хлебной биржи арбитражным комиссиям был посвящен отдельный параграф устава, который регламентировал процедуру третейского разбирательства споров по хлеботорговым сделкам, совершаемым на Калашниковской бирже.
В 1899 г. Министерством финансов была принята инструкция, регламентирующая деятельность арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже Санкт-Петербурга. Деятельность арбитражных комиссий настолько хорошо себя зарекомендовала, что в 1901 г. министру финансов было предоставлено право на основании ходатайства соответствующих бирж учреждать арбитражные комиссии при остальных биржах. Тем не менее биржевые арбитражные комиссии подвергались контролю со стороны правительства, а именно Министерство юстиции было вправе знакомиться через своих уполномоченных с делопроизводством третейского суда, рассматривать дела и проверять правильность делопроизводства[112].
В советский период существования наша правовая система характеризуется отказом от многих «буржуазных» юридических институтов, что говорило о ее самобытном характере.
Что касается договорных способов разрешения правового спора, а именно третейского судопроизводства, то на протяжении всей истории советского права законодатель не отказывался от правового регулирования данной сферы отношений.
К 1911 г. был подготовлен проект Общего положения о торговопромышленных палатах в России, где в параграфе 12 раздела «Предметы ведения палаты» предусматривалось, что «…палаты разрешают в качестве третейского суда возникающие по торговопромышленным делам споры, в случае состоявшегося об этом соглашения между сторонами, с соблюдением всех особых к сему относящихся предписаний закона». К сожалению, этот документ принят тогда не был.
С принятием Декрета о суде от 24 ноября 1917 г. № 1[113] было установлено правило, согласно которому заинтересованным лицам предоставлялась возможность обращаться к третейскому суду для разрешения споров по всем гражданским, а также частно-уголовным делам. Что касается порядка деятельности третейского суда, то он был урегулирован Декретом ВЦИК о третейском суде от 16 февраля 1918 г.[114], который стал одним из первых нормативных правовых актов, принятых в советский период в области юстиции.
Согласно ст. 1 упомянутого декрета третейским судам были подведомственны все споры по гражданским делам, за исключением дел, подсудных специальным судам, или иным, установленным на основании законов о трудовом договоре и о социальном страховании. Кроме того, допускалась даже возможность передачи на рассмотрение третейского суда уголовных дел, которые могут быть возбуждены не иначе как на основании заявления потерпевших.
Между тем Декрет о третейском суде 1918 г. действовал до 16 октября 1924 г. В дальнейшем ему на смену пришло Положение о третейском суде, которое было введено в качестве приложения к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР[115], согласно которому, во-первых, допускалась возможность третейского разбирательства только по спорам гражданским «между частными лицами, в том числе коллективами» (изъяты из подсудности третейским судам уголовные дела частного обвинения); во-вторых, на разрешение третейского суда могли быть переданы только уже возникшие споры (законодательство не допускало возможности передачи третейскому суду тех споров, которые могут возникнуть в будущем); в-третьих, предусматривалась возможность существования только третейских судов для рассмотрения одного спора (ad hoc).
Таким образом, третейское разбирательство уже на тот период применялось при разрешении споров в сфере прав человека, а именно прав коренных народов и некоторых сословий, хотя конкретно в нормативных документах об этом не указывалось.
В эпоху Петра I, был составлен регламент или устав Главного магистрата, основной целью которого было укрепить купечество. В числе мер, направленных на решение этой цели, было сделано предписание купцам сочинять статуты и вводить купеческий суд[88], который по механизму его образования и принятия решений походил на третейский суд.
В 1727 г. был принят Таможенный устав, предусматривающий возможность создания «узаконенных» третейских судов, т. е. купеческому сословию законодательно предписывалось разрешать торговые споры через таможенные суды.
Между тем Таможенный устав предусматривал случаи, когда дело не подлежало рассмотрению в таможенном суде и должно было направляться на разбирательство в третейский суд:
1) если ответчик на письмо истца «…скажет спор о том, что по оному выплачено, имеет расписки или другие письма»;
2) если «…ответчик истцово письмо, по которому ищет, лживит и называет неправым»;
3) если ответчик «…будет ссылаться на свои записные книги и на счета, что он не должен и хотя должен, да не столько, сколько истец требует», и, таким образом, «…произойдут между ними споры»[89].
Важно отметить, в процедуре третейского разбирательства выделялись так называемые совестные суды, созданные в 1775 г. в период проведения Екатериной II административной и судебной реформы.
Как известно, Екатерина II находилась под влиянием произведений как французских (Вольтер, Дидро, Даламбер, Руссо), так и русских (С.Е. Десницкий) просветителей, идеи которых стали основой для формирования совестного суда, ибо этот институт включает нормы, которые гарантируют естественные права человека[90].
В соответствии с Учреждениями для управления губерний совестные суды создавались в целях рассмотрения таких уголовных дел, которые в силу смягчающих обстоятельств требовали снисхождения к преступнику, а в делах гражданских должны были играть роль третейских судов[91]. Однако совестные суды не получили широкого распространения, поскольку столкнулись с сопротивлением и некомпетентностью на местах.
Русский историк В.О. Ключевский описал случай, когда уфимский совестный судья за 12 лет работы не рассмотрел и 12 дел, поскольку «.его камердинер по просьбам виновных из тяжущихся сторон обыкновенно гонял всех челобитчиков»[92].
Как полагает О.Ю. Скворцов, описанный случай отражает общую тенденцию «неприживаемости» негосударственных форм правосудия в российском обществе, члены которого в целом были сориентированы на стремление обратиться за защитой, скорее, к сильной государственной власти в лице государственного суда[93].
В 1801 г. (по другим сведениям, в 1803 г.[94]) известный русский поэт и министр юстиции Г.Р. Державин на основании поручения императора Александра I составил и представил на доклад императору Устав третейского совестного суда[95].
Вполне возможно, как отмечает О.Ю. Скворцов, что идея об установлении законодательных основ третейского разбирательства стала следствием другого «всеподданнейшего» доклада Сената императору: о разбирательстве третейским судом спора между индийцами, персами, бухарцами, хивинами и иными заграничными азиатами, пребывающими в Астрахани. Затруднения языкового характера побудили Астраханский городской магистрат ходатайствовать перед верховной властью разрешить рассмотрение споров между указанными лицами в третейских судах. Император утвердил представленный Сенатом доклад; соответствующий порядок был установлен в Астрахани, а затем распространен и на азиатов, проживающих в Москве и Санкт-Петербурге[96].
В докладе 1801 г. Г.Р. Державин отмечал, что «…для пресечения тяжб в самом их начале он не находит средства лучшего и действительнейшего, как обратиться к древнему третейскому суду, предначертанному в Уложении, и к совестному, установленному в Учреждении об управлении губерний…».
Между тем еще в позапрошлом столетии высказывались серьезные недостатки по поводу статуса третейских судов, среди которых имелись добровольные и узаконенные:
в обществе нет доверия и расположения к третейским судам; третейский суд имеет чрезмерную свободу при наличии последующего принуждения, в котором проявляется излишнее вторжение государства в третейские отношения;
забота о своем интересе более значима в сравнении с мнимым коротким путем к решению;
третейские судьи не связаны присягой, могут игнорировать даже общественное мнение об их деятельности;
стороны нуждаются в третейских судьях, лично им известных своим здравомыслием и беспристрастием, в то время как им навязывают списки незнакомых людей, которые вызывают чувство недоверия либо панического страха;
миролюбие, порождающее соглашение, чаще наблюдается, как это ни парадоксально, в государственных судах, чем в третейских;
третейские суды действуют в более закрытом режиме, чем судебные присутствия, им явно не хватает гласности;
при наличии в действиях третейского суда медлительности и волокиты жаловаться некому;
в третейский суд, к медиатору обращаются только те, кто дорожит своей купеческой честью и деловой репутацией, такие мотивы встречаются не часто, поэтому добровольный третейский суд представляет собой явление чрезвычайно редкое;
третейский суд может быть полезен только тогда, когда сторонам необходимо сохранить товарищеские отношения, разобраться в спорных отношениях даже при отсутствии доказательств;
на стороны оказывает нравственное влияние только тот суд, который сам обладает авторитетом, которого у третейского суда не наблюдается;
при отсутствии посредников, пользующихся безупречным доверием публики и авторитетом юридической корпорации, третейский суд не нужен;
третейский суд мог бы стать образцом совершенства, поскольку не обременен множеством дел, но представляет собой самое неудовлетворительное учреждение;
аналогичные юридические споры в третейских судах не имеют одинакового «обсуживания», все зависит от прихоти третейских судей[97].
Проект Г.Р. Державина состоял из 103 статей. Его основная мысль, которую министр юстиции пытался донести до императора, состояла в том, что третейский суд должен покоиться на принципе добровольности. В то же время предполагалась и поддержка деятельности третейских судов со стороны публичной власти. Так, в случае просьбы со стороны третейского суда предполагалось, что государственный суд мог вызывать стороны в заседание третейского суда. Кроме того, при учреждении третейского суда предполагался и определенный контроль со стороны министра юстиции и губернаторов, поскольку в случае учреждения третейского суда указанные должностные лица должны уведомляться об этом.
Между тем проект Г.Р. Державина о третейских судах не был реализован, однако его влияние сказалось на дальнейшей российской правовой жизни, а именно как при реализации конкретных законопроектов, посредством которых расширялась сфера третейского судопроизводства, так и в иных проектах, которыми обосновывалась необходимость укрепления системы третейских судов как альтернативы государственной системе разрешения правовых споров.
Одним из главных направлений развития третейского судопроизводства в Российской империи было предоставление права обращаться в третейские суды определенным сословиям, тем или иным национальностям, а также в областях на окраинах государства. В 1804 г. было принято Положение об управлении землями Войска Донского, которым было предоставлено право тяжущимся лицам обращаться в третейский суд за разрешением спора[98].
В 1827 г. принят Устав для управления ногайцами и другими магометанами, кочующими в Кавказской области. Согласно этому уставу все дела по спорам между ногайцами, равно как и иски к ногайцам, должны разбираться и решаться по их древним обычаям, законам и обрядам через посредников в аулах или голов и старшин[99].
Реформа, проведенная в Российской империи в 1831 г., была связана с законодательным упорядочением деятельности по разрешению споров вне системы государственного правосудия. Так, было утверждено Положение о третейском суде, которое стало основой для дальнейшего развития третейского разбирательства в российском государстве. В содержание этого Положения была положена статья Соборного уложения о третейском суде (которая стала правовой базой деятельности добровольного третейского суда) и Таможенный устав императора Петра II (который стал юридическим основанием для деятельности узаконенного третейского суда). Иными словами, очевидна преемственность в урегулировании третейского разбирательства.
В 1833 г. Положение о третейских судах было включено в Свод законов Российской империи. При переиздании Свода законов в 1842 и 1857 г. Положение о третейских судах включалось в Свод с некоторыми изменениями.
С принятием Положения о третейских судах был введены «суды по совести», которые разрешали спор, во-первых, исходя из начал справедливости, совести; во-вторых, исходя из принципа законности. Кроме этого в Положении о третейских судах говорилось о двух формах, в которых мог существовать третейский суд, – это «узаконенные» третейские суды, которым предписывалось руководствоваться при осуществлении судопроизводства правилами и обычаями, принятыми в общей торговой практике[100], и добровольный третейский суд (действующий на основании соглашения, заключаемого сторонами).
В середине XIX в. правительство Российской империи демонстрировало стремление стимулировать частных лиц передавать возникающие между ними споры на разрешение третейских судов. В связи с этим правительством предписывалось разрешать при помощи «узаконенных» третейских судов споры в следующих сферах общественных отношений:
при учреждении страховых компаний;
при возникновении споров между лицами одного сословия;
при возникновении споров в определенных местностях, населенных национальными меньшинствами (например, учреждение третейских судов предусматривалось Уставом 1827 г. для управления ногайцами и иными магометанами).
Тем не менее идея «узаконенных» третейских судов оказалась непрактичной. Это было связано, во-первых, с нежеланием сторон обращаться к «узаконенному» третейскому суду, и во-вторых, с отсутствием специально подготовленных третейских судей, роль которых в основном исполняли государственные чиновники и часто делали это недобросовестно. В конечном итоге, по свидетельству современников, третейский суд выродился в средство тяжелой и бесконечной волокиты[101].
С.В. Пахман, опираясь на специальные исследования быта русского народа, отмечал, что третейские суды не имели широкого распространения. Во многих местностях третейские суды «…вовсе не известны, так что крестьяне прямо заявляли, что к третейскому суду они не обращаются или третейского суда не знают и т. п. В других местностях третейские суды встречаются, но не в большем употреблении. Вообще, крестьяне, как видно, прибегают к третейскому суду неохотно. В некоторых местностях третейским судом крестьяне считают волостной суд, потому что на нем присутствуют трое судей»[102].
Другие исследователи отмечают, что «.во время господства крепостного права жизнь крестьянского сословия, игнорируемая законодательством, подавляемая произволом помещиков, всецело замыкалась в сельских сходах, где решались полюбовно, при участии стариков, все дела и тяжбы как юридического, так и экономического свойства»[103].
В ходе судебной реформы 1864 г. «узаконенные» третейские суды были упразднены, а принятый в 1864 г. Устав гражданского судопроизводства регламентировал деятельность только добровольных третейских судов.
Однако и институт добровольных третейских судов уже в пореформенное время подвергался нападкам со стороны юристов, «…не ограничивавшихся лишь разоблачением всех мельчайших дефектов законной его организации и осуждением некоторых эпизодов из сферы его действий, вопиющих о соответственных реформах, но и доходивших подчас до худоскрытых пожеланий окончательного упразднения этой формы суда, как оказавшейся, по поверке, положительно вредною, или, по меньшей мере, бесполезною»[104].
Некоторые юристы выступали с заявлениями, требуя упразднения третейских судов как органов, сознательно потворствующих и даже творящих злоупотреблением правом, в то время как государственный суд, не обладая правом касаться существа решений третейских судов, «. оказывается бессильным пресечь причиняемое им зло»[105].
Злоупотребления в сфере третейского судопроизводства носили различный характер. Наиболее значимыми они оказывались в сфере, связанной со спорами о правах на недвижимость. Так, очень часто заинтересованные лица устраивали фиктивные третейские процессы, в ходе которых пытались добиться укрепления прав на недвижимое имущество. В других случаях при помощи третейских разбирательств недобросовестные лица пытались избежать уплаты крепостных пошлин, уплачиваемых за переход прав собственности на недвижимое имущество.
В целях предотвращения злоупотреблений в этой сфере в 1887 г. в Устав гражданского судопроизводства была введена дополнительная статья 1394-1, которая предоставляла право мировому судье или окружному суду, получившим решение третейского суда, состоявшееся по иску о праве собственности на недвижимое имущество или о праве на владение или пользованием оным, передавать копию этого решения казенной палате, которая, усмотрев, что этим решением установлен переход от одного лица к другому недвижимого имущества во избежание платежа крепостных пошлин, составляла расчет следующих ко взысканию платежей по правилам о порядке взыскания пошлин с имуществ, переходящих безвомездными способами.
Особо хотелось бы выделить деятельность коммерческих судов для разрешения торговых споров, которые разрешались на основании Устава торгового судопроизводства.
История коммерческих судов уходит в XVI в. и основывается на идее сословной (купеческой) и ярмарочной юрисдикции[106]. В дальнейшем коммерческие суды попали «под опеку» государства и были инкорпорированы в судебные системы государства, хотя при этом и продолжали нести в себе некоторые черты частных, третейских судов.
Важно отметить, что первый российский Коммерческий суд был основан в Одессе в 1808 г. по инициативе местных купцов, которых поддержал герцог Ришелье, передавший соответствующее ходатайство вышестоящим властям[107].
Как отмечают исследователи, коммерческий суд в Одессе действовал на началах третейского судопроизводства. Так, Д.И. Мейер, приводя пример по спору между субъектами страхования, указывал, что «…третейский суд там устраивается при посредстве Коммерческого суда, в котором первоначально поступает страховой иск. Вместе с тем должно заметить, что уж если между страхователем и страховщиком доходит до судебного разбирательства, то дело редко кончается третейским судом, а поступает на решение высших судебных мест, если не путем апелляции, то посредством жалобы»[108].
В последующем коммерческие суды были образованы и в других городах Российской империи – Таганроге (1818), Феодосии, впоследствии переведенном в Керчь (1819), Архангельске (1821), Измаиле (1824), Санкт-Петербурге (1832), Москве (1833), Новочеркасске (1834), Тифлисе (1853), Варшаве (1876). Правовой основой деятельности коммерческих судов стал Указ императора Николая I от 14 мая 1832 г., которым были утверждены Учреждение коммерческих судов и Устав торгового судопроизводства. Этот указ действовал вплоть до 1917 г.
По правовой природе коммерческие суды были своего рода судебными гибридами, поскольку организовывались на смешанных началах[109]. Публичный аспект проявлялся в том, что публичная власть участвовала в создании и контроле над коммерческими судами: во-первых, председатель суда и его товарищ (заместитель) определялись правительством и назначались именными высочайшими указами; во-вторых, содержание коммерческих судов осуществлялось за счет средств, отпускаемых из казначейства; в-третьих, допускался апелляционный пересмотр решений, принимаемых коммерческим судом (при этом кассационный пересмотр вступивших в законную силу судебных решений был невозможен). Частноправовой характер коммерческого суда проявлялся в том, что судьи коммерческого суда избирались из числа кандидатов, предлагаемых от городского общества (особыми выборными собраниями от купеческого, мещанского и ремесленного сословий).
Руководствуясь тем соображением, что «коммерческий суд» должен быть вместе с тем и судом примирительным[110], комитет предложил освободить коммерческие суды от прокурорского надзора, что для условий России того периода было делом немыслимым и весьма прогрессивным с точки зрения укрепления частноправовых начал жизни общества.
Необходимо также отметить, что развитие коммерческих третейских судов, в рамках которых разрешались споры между купцами, было наиболее динамичным. Так, в конце XIX в. широкое распространение получили биржевые третейские суды. Это было связано с тем, что сделки, совершаемые на биржах, были достаточно сложными с юридической точки зрения и требовали квалифицированных юристов, которые могли бы разрешать споры, возникающие из таких сделок. Биржевой третейский суд заседал во все биржевые дни и свои решения принимал на основании устного слушания, без особых формальностей тотчас по обращении к нему спорящих[111].
Подобного рода судоустройство и судопроизводство было привлекательным для торговцев, заинтересованных в скорейшем разрешении и урегулировании возникающих конфликтов. О высоком уровне разрешения биржевых споров биржевыми третейскими судами свидетельствует тот факт, что к посредничеству арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже Санкт-Петербурга обращались торговцы со всей Европы, в том числе из Берлина, Гамбурга, Ливерпуля, Лондона и т. д.
Важно отметить, что деятельность арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже привлекла внимание и правительства. Так, в 1893 г. особое совещание, созванное при Департаменте торговли и мануфактур Министерства финансов для определения мер по упорядочению хлебной торговли, высказало мнение, что одной из наиболее значимых мер по упорядочению этой отрасли должно стать учреждение при биржах третейских судов в виде особых арбитражных комиссий для рассмотрения и разрешения споров, вытекающих из хлебной торговли.
В 1895 г. при принятии устава Калашниковской хлебной биржи арбитражным комиссиям был посвящен отдельный параграф устава, который регламентировал процедуру третейского разбирательства споров по хлеботорговым сделкам, совершаемым на Калашниковской бирже.
В 1899 г. Министерством финансов была принята инструкция, регламентирующая деятельность арбитражной комиссии при Калашниковской хлебной бирже Санкт-Петербурга. Деятельность арбитражных комиссий настолько хорошо себя зарекомендовала, что в 1901 г. министру финансов было предоставлено право на основании ходатайства соответствующих бирж учреждать арбитражные комиссии при остальных биржах. Тем не менее биржевые арбитражные комиссии подвергались контролю со стороны правительства, а именно Министерство юстиции было вправе знакомиться через своих уполномоченных с делопроизводством третейского суда, рассматривать дела и проверять правильность делопроизводства[112].
В советский период существования наша правовая система характеризуется отказом от многих «буржуазных» юридических институтов, что говорило о ее самобытном характере.
Что касается договорных способов разрешения правового спора, а именно третейского судопроизводства, то на протяжении всей истории советского права законодатель не отказывался от правового регулирования данной сферы отношений.
К 1911 г. был подготовлен проект Общего положения о торговопромышленных палатах в России, где в параграфе 12 раздела «Предметы ведения палаты» предусматривалось, что «…палаты разрешают в качестве третейского суда возникающие по торговопромышленным делам споры, в случае состоявшегося об этом соглашения между сторонами, с соблюдением всех особых к сему относящихся предписаний закона». К сожалению, этот документ принят тогда не был.
С принятием Декрета о суде от 24 ноября 1917 г. № 1[113] было установлено правило, согласно которому заинтересованным лицам предоставлялась возможность обращаться к третейскому суду для разрешения споров по всем гражданским, а также частно-уголовным делам. Что касается порядка деятельности третейского суда, то он был урегулирован Декретом ВЦИК о третейском суде от 16 февраля 1918 г.[114], который стал одним из первых нормативных правовых актов, принятых в советский период в области юстиции.
Согласно ст. 1 упомянутого декрета третейским судам были подведомственны все споры по гражданским делам, за исключением дел, подсудных специальным судам, или иным, установленным на основании законов о трудовом договоре и о социальном страховании. Кроме того, допускалась даже возможность передачи на рассмотрение третейского суда уголовных дел, которые могут быть возбуждены не иначе как на основании заявления потерпевших.
Между тем Декрет о третейском суде 1918 г. действовал до 16 октября 1924 г. В дальнейшем ему на смену пришло Положение о третейском суде, которое было введено в качестве приложения к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР[115], согласно которому, во-первых, допускалась возможность третейского разбирательства только по спорам гражданским «между частными лицами, в том числе коллективами» (изъяты из подсудности третейским судам уголовные дела частного обвинения); во-вторых, на разрешение третейского суда могли быть переданы только уже возникшие споры (законодательство не допускало возможности передачи третейскому суду тех споров, которые могут возникнуть в будущем); в-третьих, предусматривалась возможность существования только третейских судов для рассмотрения одного спора (ad hoc).