Саберхаген Фред Томас. Синяя смерть

   Мэр Доминго — уже бывший, так как здесь намечалась также и политическая реорганизация, — увидел Полли среди выступающих, улыбнулся ей и помахал рукой. Полли ответила тем же. Она с энтузиазмом согласилась принять участие в фестивале и многого ожидала от сегодняшнего выступления, тем более что Доминго обещал прийти только для того, чтобы посмотреть на исполняемый ею танец.
   Народу здесь сегодня собралось больше, чем жило на этой планетоиде раньше. Доминго догадывался, что кто-то из бывших граждан Шубры собирался продать свои участки потенциальным колонистам и на этом хорошо заработать. Доминго когда-то тоже собирался обосноваться здесь, основательно построиться и многого достичь. Он мечтал завладеть своим куском от пирога туманности, так как думал, что здесь все условия, чтобы стать состоятельным....
   С одной стороны, капитан пришел на фестиваль, чтобы, как обещал, посмотреть на танцующую Полли, но главная его задача — повстречаться с состоятельными людьми. Он надеялся найти здесь богатого, которому смог бы выгодно продать остатки своих владений. Он знал, что с куплей-продажей не будет проблем, но хотелось иметь дело с покупателем, готовым хорошо заплатить. Следующая ступень его погони, он знал это наверняка, потребует больших расходов. Ведь он не знал, как долго продлится охота за “Левиафаном”.
   Музыканты затихли, но только на минуту-другую и вновь заиграли. Взору присутствующих предстала превосходная огромная и празднично украшенная сцена. Началось выступление танцевальной группы, в которой он увидел и Полли. Она была удивительно хороша в своем открытом серебряном костюме. Впервые Доминго отметил, что она действительно красива и выгодно отличается от других женщин.
   Постепенно он стал замечать и другое: поворачиваясь лицом к залу, Полли тут же искала его глазами. Даже в этом заполненном помещении она должна была с уверенностью знать, где он находится. Он, вдруг, осознал, что этот танец она посвящает ему, как, впрочем, и все, что она делала последнее время, она делала для него.
   Спустя несколько минут Доминго отвлекся от мыслей о Полли, скорее почувствовал, чем услышав, слабую вибрацию в воздухе. В шумном зале, заполненном музыкой, этот посторонний звук был не слышен, но чуткому уху Доминго удалось его уловить. Он обернулся и через большую прозрачную стену увидел небольшой космический корабль, приближающийся к взлетной полосе нового аэропорта. Доминго, сидя в полуоборот, продолжал одним глазом наблюдать за концертом, но мысли его уже были далеко. Он не выпускал из виду серебряного пришельца и думал, что вероятно тот привез какие-нибудь новости.
   Корабль приземлился. Тем временем концерт продолжается: первый танец завершился, а за ним последовал комический театрализованный спектакль. Внимание капитана раздваивалось. Он следил за Полли и за приземлившимся кораблем. Он просто кожей чувствовал, что будут новости.
   Прошло еще несколько минут. Кто-то сзади подошел к Доминго и взял за плечо. Обернувшись, капитан увидел человека с другой колонии, с которым встречался несколько раз прежде. Тот наклонился и прошептал на ухо, что несколько минут назад прибыл корабль с тремя экспертами на борту, которые хотят немедленно с ним переговорить.
   — Они настаивают на этом и говорят, что не могут ждать. Извините, мне не хотелось бы отрывать вас от праздничного представления, но...
   Доминго быстро направился к выходу, где его уже ожидали две женщины и мужчина. Он пригласил их в одну из ниш переполненного зала, где они и познакомились. Пришельцы прилетели из Главного управления и являлись экспертами по технологии создания искусственного разума. Они поблагодарили Доминго и его команду за образцы и информацию, привезенные с биологической лаборатории берсеркера. Сейчас они хотели выяснить, чем занималась эта фабрика — именно так ее и назвали — до своего уничтожения. Им нужны дополнительные подробности и они надеялись получить их от капитана.
   В зале продолжался концерт, играла музыка. Капитан, прежде чем отвечать на их вопросы, пожелал узнать есть ли что-либо новое о “Левиафане”. Но для тройки эта тема не представляла никакого интереса и они, как и Доминго, умели отметать вопросы, которые их не волновали .и настаивать на своем.
   Желая проявить добрую волю, Доминго вначале ответил на интересующие их вопросы, надеясь, что потом получит ответы и на свои. Пришельцы рассказали ему, что в Главном управлении почти убеждены: этот берсеркер разрабатывал грозное биологическое оружие против человечества. Разгадать каково оно — задача экспертов.
   Все это очень интересно, как бы подытожил капитан, но не совсем то, что его волнует.
   — Что еще? — спросил Доминго.
   Женщины переглянулись и отошли в сторону, видимо, чтобы посовещаться и решить в каком объеме информацию они имеют право разгласить. Тем временем мужчина позволил себе отвлечься от дел и приблизился к сцене.
   Там под зажигательную музыку молодые женщины выходили вперед одна за другой и выполняли индивидуальный танец. Сейчас была очередь Полли.
   — О! Какая женщина! Кто это?
   — Она в моей команде, — сказал Доминго. А вы уверены, что он больше не появлялся?
   — Кто он?
   — Да “Левиафан” — капитан старался не показывать нарастающего раздражения.
   — “Левиафан”? Нет, не появлялся.... Значит, говорите, она в вашей команде?
   К ним подошли обе женщины с намерением сообщить Доминго еще несколько подробностей. Они сказали, что привезли с собой результаты, выданные компьютером в Главном Управлении после обработки данных с берсеркера. Они представляют собой огромный интерес.
   — Вы уже говорили об этом.
   — Все указывает на то, что берсеркер работал над созданием клеточных организмов... определенного типа.
   — Я не совсем понимаю....
   — Их интересовали крупные организмы. Не микробы.
   Доминго считал, что эта информация не имеет никакого отношения к тому, что его волнует. Поэтому продолжал требовать дополнительную информацию о “Левиафане”. Его настойчивость, наконец, увенчалась успехом, и они пообещали просмотреть все данные на своем компьютере, как только вернутся в Управление.
   К этому времени закончилось первое отделение концерта. Занавес опустился под бурные аплодисменты присутствующих.
   Луч прожектора осветил Доминго и ведущий представил бывшего мэра Шубры и героя войны. Последовал гул одобрения, но приветствие было не продолжительным: герои войны здесь не редкость, пост мэра принес ему мало друзей. Затем свет прожектора переключился на сцену: вновь избранный мэр собирался произнести речь.
   В это время Полли похорошевшая и разгоряченная после танца, пробиралась через проход к Доминго.
   — Тебе понравилось? — нежно спросила она. Серебряный костюм облегал ее стройную фигуру. Она была восхитительна.
   Капитан уставился на нее, но мысли его были заняты только что полученной информацией.
   — Что понравилось? — спросил он в свою очередь, не замечая ее выжидательного взгляда.
   Блестящие глаза Полли потухли. Он повернулся к экспертам, готовый задать еще несколько вопросов. Когда он снова обернулся, Полли уже ушла
   Вскоре после праздника Доминго завершил свои дела на Шубре, он был доволен. Выгодно продал остатки своей собственности. Часть средств потратил на приобретение снаряжения и несколько роботов-курьеров для “Пэрла”. Остальное оставил, еще пригодится. Кроме того, он собирался хорошо платить своей команде.
   На следующий день при встрече Полли заявила, что не поедет с ним на этот раз. Она выходит из команды.
   Он долго и задумчиво смотрел на нее, затем медленно проговорил:
   — Хорошо. Наверно так будет лучше.

ГЛАВА 13

   “Мою любимую дочь убила не та машина, которая изуродовала меня. Это были машины разного типа. Машина, убившая ее, пришла с другого берсеркера — с “Голубой смерти” “Левиафан”. Мое ранение было случайным... почти случайным. Ее же смерть — нет. Ее настиг кулак “Левиафана”, превратив ее цветущую жизнь в ничто...” — эти и другие мысли проносились в голове Доминго, когда он одиноко стоял под утренним небом Шубры. Он стоял у подножья скалы, почти отвесной. Раньше тут была пещера, та самая, где смерть настигла Меймио. На этом искореженном стерильном участке несколько месяцев назад он прощался с тем, что осталось от его дочери, а рядом валялись лоскутки свадебного платья....
   Она ушла. А в его душе навечно поселился ужас, и кроме мести теперь ничего не было в его сердце.
   ...Всего лишь за несколько месяцев старый дом Доминго изменился до неузнаваемости и уже был не похож на груду развалин. Центр Шубры уже застроен, но пока еще всюду оставались следы недавнего нападения. Однако, обновление атмосферы почти завершено и люди возвращались сюда, чтобы жить дальше. Сотни людей, в большинстве прибывших сюда по контракту, жили в настоящее время в подземных поселениях. Все упорно работали на сотнях различных видов машин, которые привезли сюда сами. Шло обеззараживание поверхности и в оставшихся пещерах заново строился подземный космический порт, устанавливали новые, более совершенные и мощные наземные защитные системы. Вновь прибывшие люди верят в возрождение Шубры и, засучив рукава, делают все от них зависящее для ускорения этого процесса.
   Несколько месяцев назад была восстановлена искусственная гравитация Шубры и ветер, обдувающий убитое тело Меймио, давно улетел. Но осталась скала, как память о тех горестных ужасных днях.
   Но кое-что из бывшего пейзажа сохранилось — низкие горы на западном горизонте и такой знакомый склон... Одно время шубринцы поговаривали об его превращении в парк под открытым небом. Теперь картина изменилась. На склоне сделаны уступы, где работали строительные машины.
   Доминго еще раз взглянул на место, где была пещера — там погибла его дочь. Но теперь это представляло собой совершенно ровную поверхность. Меймио не было, как не было и десятков других его друзей. А он казнил себя и думал только о том, что так и не смог пока отомстить этому металлическому кораблю “Левиафан”. Он резко повернулся и пошел.
   Его движения были быстрыми и слаженными. Новая нога как бы срослась с ним и он чувствовал себя превосходно. Повторяя форму и внутреннее строение человеческой, эта нога вросла в организм капитана и питалась от его кровеносной системы, как настоящая. Даже более того — она была крепче и менее подверженной усталости, благодаря чему превосходила его собственную. Правда, когда он снимал брюки, она представляла собой ужасное зрелище: серая, угловатая и безжизненная, что, как он не раз замечал, многих повергало в шок. Обычная искусственная нога, наверное, была бы более естественной, эстетичней. Однако, Доминго предпочитал эту. У него были свои на то причины. Ему доставляло какое-то нездоровое наслаждение ходить на ноге своего врага. Он постоянно ощущал разницу между обеими ногами и понимал, что от технологии берсеркера ничего не осталось — только металлическая структура, но и та — удлинена, изменена и подогнана под его собственную ногу.
   Он подошел к своей припаркованной недалеко наземной машине и увидел как другая машина, направляется к временному космическому порту. Потом она остановилась и из нее вышла знакомая широкоплечая фигура. Узнав Искандера, Доминго помахал ему и ускорил шаг. Бейза заметил его и остановился, поджидая.
   — Привет, капитан! Ты хорошо выглядишь. В сотнях метров от них работали разные машины, очищая, разравнивая и благоустраивая землю.
   — Ты тоже в порядке. Какие новости? — Он не видел Бейзу несколько месяцев.
   — Ничего существенного — пожал плечами Бейза. Я думал, ты сможешь чем-то обрадовать.
   Доминго как-то отстраненно посмотрел на вечную крапчатую белизну неба и ответил:
   — Что касается берсеркеров — все пока на нуле. Но я не отступлюсь, тем более, что здоровье мое пришло в норму.
   Капитан рассказал ему, что совсем недавно через регулярного робота-курьера получил сообщение, согласно которому врачи базы после последних медицинских анализов признали его физически здоровым. Однако, Доминго не сказал, что в этом же сообщении врачи предлагают ему вернуться на базу и провести еще одну, последнюю, психологическую проверку. Не сказал, потому что в его планы тоже не входило возвращение на базу.
   — Отличные новости. Рад за тебя. Бейза оглянулся вокруг и, конечно, узнал место, на котором они стояли. Но не стал говорить об этом с Доминго.
   — А где Полли?
   — Она вернулась в Ийркалу.
   К расставанию с ней Доминго отнесся спокойно, но какой-то горький осадок в душе оставался. И ему не хотелось говорить о Полли с посторонними. Но Бейза продолжил:
   — А-а... Она поехала погостить?
   — Нет. Ушла из команды, — отчеканил капитан.
   — О... — только и смог произнести Бейза. Он понимал, что что-то произошло, но лишние вопросы задавать было не в его характере, тем более раз капитан не хотел касаться этой темы.
   — Где Гьюджар? Он собирался повидаться с тобой.
   — Он так и сделал. Приезжал ко мне в Ийркалу. Сейчас где-то здесь. Думаю, занимается строительством. Он тоже оставил команду.
   — Вот это да! — удивлению Бейзы не было предела.
   — Как видишь! Ну да ладно. Давай пойдем к пристани. Может быть, прибыло какое-нибудь снаряжение.
   Последующие дни Доминго потратил на поиски среди шубринцев профессионалов, обладающих крепкими нервами, и способных работать на борту космического корабля, но безуспешно. Ему не удалось найти ни одного человека, за исключением Искандера, отвечающего его требованиям. Капитан встречался с Пойнсотом, но последний с головой ушел в восстановительные работы, и Доминго даже не пытался говорить с ним на эту тему и вернуть его в команду. Из прежнего экипажа не оставалось никого. Вильма погибла, ее муж куда-то исчез, а Полли и Гьюджар покинули экипаж. Теперь Доминго считал, что его команда была далека от совершенства и, может быть, к лучшему, что она распалась.
   Старые шубринцы, оставшиеся здесь, как и вновь прибывшие, были решительно настроены на восстановление и возрождение колонии. Их первоначальная растерянность и беспомощность рассеялись, уступив место уверенности, что не все еще потеряно.
   Но заботы этих людей не интересовали Доминго. Ему нужны решительные и мужественный бойцы.
   — Похоже, нам придется делать набор где-нибудь в другом месте, Искандер, — заметил Доминго.
   — Думаю, ты прав, капитан... Но может быть у нас еще есть одна кандидатура, прежде чем мы отправимся на поиски?
   — Кого ты имеешь в виду?
   — Спэнса Бенковича, я видел его за штурвалом. Он действительно ас. Кто-то говорил, что он все еще живет на своем спутнике.
   Доминго и Искандер направились к своим арендованным машинам, намереваясь отправиться в порт. Вдруг, сзади их кто-то окликнул.
   Обернувшись, они увидели Чанушина и остановились, поджидая его.
   — Где ты был все это время? — спросил Искандер, когда Чанушин подошел.
   Внушительного вида молодой человек только взглянул на Искандера и заговорил с Доминго.
   — Я прилетел сюда час назад, слышал, что ты набираешь команду, Найлс. Возьми меня.
   Лицо Симеона было изможденным, одутловатым. Он изменился с тех пор, как они расстались несколько месяцев назад. Что-то с ним произошло.
   Доминго молчал, обдумывая предложение.
   — Ты знаешь мои планы — ответил он, наконец. — Это не увеселительная прогулка. Я отправляюсь на охоту и доведу ее до конца, чего бы это ни стоило. Я буду охотиться за “Левиафаном”, пока не увижу его внутренности, разбросанные где-нибудь в пространстве “Милкпейл” или за ее пределами.
   — Я знаю. — Чанушин утвердительно кивнул головой. Это меня устраивает, ты знаешь. У меня нет пристанища, с тех пор как Вильма...
   Ты хочешь вернуться на проклятую машину, убившую ее? — спросил Доминго, внимательно разглядывая его.
   — Да...
   Доминго продолжал рассматривать одутловатое лицо и потухшие глаза молодого человека.
   — Ты хороший человек, Симеон. Я рад, что ты решил заняться делом, но с тобой что-то происходит. Ты, похоже, последнее время баловался наркотиками.
   — С этим покончено, Найлс. У меня были трудные, безысходные дни после ее смерти. Но я уже справился с этим. Начинаю все сначала.
   — Наркотики у нас не пойдут, ты знаешь. Строго запрещены в моей команде. Единственный допустимый у нас допинг — “Левиафан”, тебя это устраивает?
   — “Левиафан”?
   — Да. Проклятый берсеркер “Синяя смерть”.
   — Да, я... “Левиафан” Молодой человек медленно и задумчиво повторял это название несколько раз, будто пробовал его на вкус.
   Бейза, насмешливо наблюдавший эту сцену, подумал: “Такое впечатление, будто принимает первую дозу”.
   Чанушин подписал контракт и получил свой первый гонорар. Затем все трое отправились в колонию, где обосновался Бенкович.
   Этот спутник представлял собой угловатое, неправильной формы тело, скорее чем-то напоминающий кирпич. Он был значительно меньше Шубры и не имел собственного названия. Может быть, в начале и получал какое-нибудь имя, но жители никогда не упоминали его, поэтому оно кануло в вечность.
   Его все называли “Спутник” и этого было достаточно, тем более он был единственным у Шубры.
   Потеря, а затем восстановление искусственной гравитации Шубры не повлияло на спутник каким-либо определенным образом, как предполагали многие колонисты, и он продолжал вращаться по старой орбите.
   — Я столько лет прожил на Шубре, но ни разу не приезжал сюда, — прошептал Доминго, когда “Пэрл” приблизился к единственной посадочной площадке. Здесь, на площадке, располагались три куполообразных здания: два из них были заняты кораблями, третье — оставалось свободным, и Доминго направил свой корабль туда. В окрестностях располагалось несколько небольших зданий, которые соединялись с куполообразными туннелями.
   — Я никогда не был здесь, — сказал Симеон.
   — А я только однажды, — продолжил Бейза. Доминго не спешил установить радиосвязь. Приблизившись они смогли рассмотреть стоявшие внизу корабли. Один из них был крохотный, высокоскоростной, нашпигованный оружием “бомбардировщик”, как его назвал Бенкович. На этом корабле Спэнс патрулировал пространство тогда, во время нападения “Голубой смерти”. Второй — большой, из тех, которые применяют для сбора микроскопических форм жизни в облаках туманности. Она была приобретена недавно, после того злополучного дня. Все корабли, находящиеся здесь тогда, были уничтожены.
   — Кажется, дома кто-то есть. Транспорт на месте.
   — Чанушин послал радиозапрос — что-то вроде вежливого стука в дверь перед визитом. Последовал ответный сигнал приветствия, правда, автоматический.
   “Пэрл” приземлился. Порт и прилегающие дома казались недавно выстроенными. Так оно и было. Симеон слышал, что берсеркер и здесь не оставил камня на камне.
   Когда “Пэрл” остановился, сработала встроенная автоматика, вокруг корабля небольшой пузырь, заполненный воздухом. Затем прибывшим был подан сигнал. Обстановка безопасна и они могут покидать корабль. Что они и сделали. Все трое стояли на площадке и беспомощно смотрели вокруг. Встречающих не было.
   Через некоторое время в надутом пузыре открылась дверь, ведущая через проход к одному из близлежащих домов. На пороге появилась молодая женщина и поприветствовала гостей. Мужчины, увидев ее, в буквальном смысле разинули рты. Перед ними стояла чуть полноватая, среднего роста молодая женщина, совершенно обнаженная, если не считать оранжерейных цветов алого и темно-красного цвета, вплетенных в ее черные волосы.
   Симеон, переминаясь с ноги на ногу, сконфуженно взглянул на своих товарищей. Он считал что, согласно протоколу, в каждом общественном месте одежда все-таки предусматривается. Искандер как всегда забавлялся пикантной и необычной ситуацией, усмехаясь про себя. Доминго хмуро и недовольно смерил ее взглядом.
   Тем временем женщина отстранение улыбалась всем троим, но создавалось впечатление, что она их не замечала. Она молчала. Мужчины снова переглянулись. Перед катастрофой по Шубре прошел слух, что Бенкович ведет, мягко говоря, непристойный образ жизни. Кое-кто даже шутил, что тот устроил у себя гарем. Одно время Спэнс пытался ухаживать за дочерью мэра и даже приглашал ее погостить несколько дней у него, но Меймио решительно пресекла его поползновения.
   Молодая женщина продолжала рассеянно улыбаться. Взгляд ее был отстраненный и бездумный. Неужели наркотики? Доминго обратил внимание, что из дверей исходит ароматизированный воздух... но может быть это только цветы? Его неопределенные опасения относительно Бенковича, которого он знал мимолетно, стали обретать форму. Но тот считался первоклассным пилотом и знатоком летного искусства.
   Хозяйка, которая, казалось, ничуть не стеснялась своей наготы, прервала, наконец, свое молчание и заговорила детским голосом:
   — Спэнса сейчас нет дома. Он на обратной стороне. Создавалось впечатление, что она, наконец, преодолела какую-то инерционность, мешающую ей говорить.
   — Как вы думаете, скоро он вернется? — заговорил капитан, проявляя признаки нетерпения. — Или нам лучше отправиться поискать его?
   Обратная сторона спутника, предполагал Доминго, находилась на расстоянии где-то около десяти километров.
   — Я — Найлс Доминго. Это — Искандер Бейза. А это — Симеон Чанушин. Знакомьтесь.
   Женщина равнодушно пропустила услышанные имена мимо ушей. Не назвала и своего. Ее поведение не было похоже на проявление грубости, так. же как и ее нагота не имела целью шокировать кого-либо. Она жила в каком-то другом, только ей принадлежащем, мире.
   — Думаю, он будет скоро, — сказала она тихо, будто самой себе.
   — Заметил ли он наш корабль, как вы думаете? — спросил Искандер.
   — Я его сейчас вызову.
   Она медленно повернулась, затем постепенно ускоряя шаг, пошла по коридору. Все трое посмотрели ей вслед. Ее фигура была далека от совершенства.
   Она оставила дверь открытой и все трое снова переглянулись и последовали за ней в дом.
   Здесь было много мебели, украшений и цветов. Стены были увешаны картинами в прекрасных рамах. Но дом в целом производил впечатление запущенного, словно его давно не убирали. В одном из углов большой комнаты стоял видно давно бездействующий робот-уборщица.
   Все трое застали хозяйку в первой комнате среди груды подушек и множества пищевых контейнеров, большинство которых уже были пусты.
   Женщина взглянула на них и тихим голосом произнесла:
   — Подождите меня здесь. — Она вышла через другую дверь. Но мужчины не были уверены: вернется ли она назад и разыщет ли Спэнса.
   Через пять минут ожидающие уловили слабый рокот прибывающего корабля. Еще через пару минут к облегчению посетителей, в комнату вбежал Спэнс Бенкович.
   Они обменялись приветствиями, после чего Бенкович предложил всем выпить. Предложение было вежливо отклонено.
   Доминго показалось, что Бенкович немного нервничает, но ничего не указывало на то, что и он принимает наркотики. Бенкович охотно рассказал, что находится на мели и уже брал деньги из фондов помощи, как и многие колонисты, но этого оказалось недостаточно.
   Узнав о планах Доминго, он пришел в восторг и признался, что давно хочет начать новую работу, обеспечивающее ему приличное существование.
   Доминго назвал сумму, которую будет платить. Бенкович обрадовался.
   — Я слышал, что ты хороший пилот и знаешь толк в кораблях. Но я хотел бы убедиться в этом прежде, чем ты подпишешь контракт. Давай сегодня проведем испытательный полет на “Пэрле”, — сказал капитан.
   — Нет проблем.
   — Отлично. Когда будешь готов? Бенкович долго не раздумывал:
   — Хоть сейчас.
   Молодая женщина, по-прежнему не назвав себя, последовала за Спэнсом в комнату, где улеглась на кушетку, свернувшись калачиком.
   Она издавала какие-то нечленораздельные звуки и переводила умоляющий взгляд с одного мужчины на другого.
   Спэнс посмотрел на нее.
   — Пусси останется здесь. Она не летчик.
   — Надо что-то решать с ней. Иначе ты не сможешь уехать?
   — Ну... Боюсь, что так, — неуверенно ответил Бенкович.
   Последовал непродолжительный спор, в котором Пусси не принимала участия. Наконец, капитан решил выделить ей сумму денег, достаточную для того, чтобы она устроилась на любой планетоиде, по своему усмотрению.
   Собираясь в дорогу Спэнс нарвал букет цветов. Симеон спросил все ли получат по такому букетику перед отправкой.
   — Нет, — ответил Бенкович, — цветы предназначены для другого.
   Все вместе они направились уже по другому коридору и подошли к странной конструкции. Это было нагромождение разных материалов, кусков скалы, остатков мебели и других неузнаваемых предметов, скрепленных между собой и напоминающих своего рода памятник. Структура имела около трех метров в высоту, широкая у основания и суживающаяся кверху.
   Спэнс возложил свой букетик у подножья, поверх лежащих здесь и уже увядших цветов. Он стоял сложа руки на груди и молча смотрел на эту конструкцию.
   Симеон долго не мог понять, что обозначает это странное сооружение, пока не увидел на приклеенной к нему табличке два женских имени.
   — Это ты соорудил, Спэнс? — спросил Искандер. Тот посмотрел на Искандера затуманенным взглядом. Только боль и грусть были в его глазах.