а переступаю границу
и сразу я снова еврей!
Мой голос и слышный и зычный
неважно с венком иль венцом
в России я - русскоязычный,
но с явно не русским лицом.
Живу на Голгофе распятый,
сожженный в фашистских печах,
я в гетто Варшавское спрятан,
отвержен в кремлевских врачах...
Так после всего неужели
я вдруг отрекусь... подлецом?...
На Родине в знак уваженья
я - русский с еврейским лицом!..
1997
x x x
В бессмысленности
этой непредвзятой
ненужности
понятной и простой
на жизни общей
кажется заплатой
строфа
деепричастной пустотой.
Увы,
полвека
брошены на пламя
сигнальных беззастенчивых костров,
но я.
сказать по правде,
между вами
прожить еще
полстолько же
готов.
Не будучи ни тайной, ни обузой,
не требуя вниманья и наград,
но без меня так неглубок и узок
ваш мир,
когда оглянетесь назад.
И все, что вы,
гордясь,
изобретали,
окажется наивной суетой...
Останутся лишь
милые детали,
что вы найдете
под моей чертой.
Торжественный
огонь неувяданья
поманит,
пробиваясь между строк,
и станет после нашего свиданья
ваш мир
не так придавлен
и жесток.
1997
x x x
Утро
Серым грунтует холсты
Для осенней своей
Красоты.
И графит
Чернотою стволов,
И рябит
Пестротою мазков.
В это время
Так много красот,
В это время
Так много ветров
Славу этих картин
Разнесет,
И художник
Отдать их готов.
Помнит он
Про короткий свой век,
Как хрупка и нежна
Красота,
И пытается
Времени бег
Перебросить
На серость холста.
1998
x x x
За форму прятаться не надо,
Когда от мысли польза есть,
Иконы суть - важней оклада,
Рамыта беззаконьем честь.
Но есть простое пониманье
И вовсе не грядущих дней
Вне осуждений, тайных маний
И всех ценителей верней.
Когда, как рельсы под колеса,
Ложатся души, чтоб катить,
Где все ответы на вопросы
С поэтом вместе воплотить.
Куда неведомо доныне,
Гонимы волею иной,
Как рыбаки на хрупкой льдине
К порогу бурною рекой.
1998
x x x
Так удивись
Лишь удивленье
Рождает свежесть и азарт
И удиви, чтобы мгновенье
Не увлекло тебя назад.
Когда по принципу парада:
Открыто,
На глазах у всех
И оправданье и награда,
Одно сложение - успех!
1999
x x x
Владимир Иванович
Немирович -Данченко
Прожил жизнь, считаю, удачненько:
На водах в Европе тесной
Молодым
Повстречал старика Дантеса.
А небезысветному
Арнольду Ильичу Гессену
Не меньше
Повезло, я уверен,
Он целовал мальчишкой
Руку Анны Петровны Керн.
Вот и выходит
Такая задачка:
Видел я Немировича- Данченко
И знакомство водил тесное
С уже упомянутым Гессеном.
Значит, никак нельзя отрицать,
Что до Пушкина точно:
Рукой подать.
Оглянуться.
Дотронуться.
Дотянуться.
Плакать в день похорон.
И, как ни гляди, со всех сторон,
Что бы потом возразить ни могли вы
Современником быть его
Несчастливым!
1999
x x x
А.Кулыгину
Ре-минор для этой шири
Не годится - он интим,
Ну, а если "жили-были",
Тон иной необходим.
Может, в си-бемоль мажоре
Расцветут твой ум и дух,
В соль-минорном тайном море
Возрождений и разрух.
А всего верней в печальном
Свисте ветра меж ветвей
Бескорыстном, изначальном
Горечь Родины твоей.
1999
РАЗГОВОР С СОБОЙ
Ну, и что, что повторенье,
Что прожито, прочтено,
Что одно стихотворенье
Разным людям не одно,
Что привычка, как отмычка,
Что притуплен интерес,
Это все другим обычно,
Не согласен наотрез!
Даст привычка верный тонус,
С ним в дорогу дальше тронусь!..
И не хоженным путем,
Тот оставлю в стороне,
Потому что пожил я нем,
Он давно известен мне.
1998
x x x
Что такое: душа не стареет,
Для чего ей обуза такая?
Если утро с годами серее,
И не тронув ее, утекает.
В небо цвета каспийской селедки
Утыкаются тупо смычки,
Фронтовые вчерашние сводки,
Перед вечным прогнозом очки.
Ну, а если бы не замечала
Повторений привычных опять,
Если б все не хотела сначала
Повторить и себя отыскать.
Вот, когда анфилада надежды
Ей открыла бы тайную дверь,
Что ж опять понукают невежды,
А попробуй им просто не верь.
Это вот что - навстречу вопросу
И ответственно мир отмыкая,
Я беру то, что мне не по росту,
И не в мир, а в себя лишь вникаю!
1998
x x x
Античастица пробивает землю.
Пуля пробивает солдата.
Утрата пробивает мать.
Боль пробивает сердце.
Зачем Бог велел мне
собирать эту боль в стихах,
чтоб отдать ее людям?
Разве мало у них своей боли?
Разве мы так избавимся от нее?
Или... нет...
Не может быть,
чтобы он хотел этого...
1997
x x x
Я не был воском, из меня
никто лепить не собирался.
Я неумело сам старался,
себя по-своему ценя,
и похвалам не доверял,
хотя бывало и хвалили...
Достоинства анкеты скрыли,
а остальное растерял
Готов с начала был начать
я, все отвергший понемногу,
но ни друзьям своим, ни Богу
я это не посмел сказать.
Он сам во мраке и грязи
нашел меня и дал мне в руку
перо и тем обрек на муку
и болью вечной просквозил...
Неведомы пределы мне.
Одно: пчелиная работа
тут рифма - взяток, строчка - сота,
строфа - свеченье дня в окне!...
1997
x x x
Тянет так неодолимо
На холмы Ерусалима,
На безлесные, пустые
Серожелтые холмы,
Что же там забыли мы,
Что же там зарыли имы,
Что пройти не можем мимо!?.
1998
x x x
И вам хотелось бы однажды,
Как те в далекие года
Всего для утоленья жажды
Меня прикончить без стыда.
Да, в мире тлену все послушно,
Во взрыве плавится гранит,
Слабеют, покоряясь, души,
И только слово не горит.
Оно одно неуязвимо
Не звук, не краска и не знак,
То слово, что весь мир вместило,
И не убить его никак!
1982
x x x
Над Костромой дожди косые,
Глухие долгие дожди.
Читай Олешу и Кассиля,
Над Заболоцким посиди.
Учить насильно не заставлю,
Но лучше уж, чем жизнь во мгле,
Читай Демьяна в Ярославле,
А Мандельштама в Чухломе.
И на гостиничной подушке
Или в вагонной кутерьме
Лишь Александр Сергеич Пушкин
Заменит всех один вполне...
1983
x x x
Стихи приходят,
Как разлука,
Как боль ночная,
Как беда,
Стихи приходят
И ни звука,
Ни отголоска,
Ни следа.
Но умереть они не могут
И остаются на века,
Поскольку тлену не подвластна,
Как мысль, строка.
1982
x x x
Отчаянно гукнет
прощальный гудок,
отчаянно брызнет
из яблока сок,
отчаянно страшно
в вагонах пустых,
отчаянно смолкнет
оборванный стих.
1982
x x x
Эти башни, пруд зеленый
Неотступно предо мной,
Я счастливый и влюбленный
Перед мощною стеной.
Сколько было здесь -забыто,
Сколько вынесла стена,
Сколько здесь врагов убито,
Сколько видела она.
Здесь и шляхта бушевала,
И стрельцы кончали дни,
Сестры царские бывало
Горевали здесь одни.
Здесь торжественные храмы
Возводили в честь побед,
Здесь попы, поэты , дамы,
Уж кого в земле тут нет?!.
И автографы на стены,
На ворота, на столбы
Разбросали откровенно
Современные жлобы.
Но теперь совсем иное...
Помню я иные дни...
Ты бывала здесь со мною...
Речки тусклые огни.
Улиц гул далекий... снова
Как молитву я творю
Каждый взгляд твой, жест и слово
Сердцем снова повторю...
И мое воспоминанье
Мне дороже и нужней
Стало каждое свиданье
Здесь историей моей.
И сливается с веками
Происшедшее едва,
И хранят седые камни
Наши жесты и слова.
1982
x x x
Освобождение от боли и тревог,
Когда бы день прожить в покое мог.
Когда бы мог на десять лет сменять,
Но где мой бог
И как ему пенять.
А может, мудрый все предусмотрел,
И боль моя - залог духовных дел,
И без нее я слеп и глух, и нем,
Он так хотел и сделал так затем.
Мне не дано, быть может, все понять,
А темнота так клонит проклинать...
1995
x x x
Чего-чего, а горечи хватало,
слез от обид и страха по ночам.
И потому нам просто не пристало
растратить наши дни по мелочам.
И все больней утраты настигают,
о, Господи, прости - конца им нет...
Привязанности те же нас стегают,
разорванные натяженьем лет.
И все таки поэты остаются
земли, родившей и принявшей, - честь,
не потому что песни их поются,
а потому уже, что песни есть!..
1997
С О Д Е Р Ж А Н И Е
От Автора
Умираю, как дерево старое
Времена
Времена застоя? Времена разгула
В чаду устройства и развала
По-русски горько ты звучишь свобода
Все кладбища. Да кладбища в снегу
Медовоя пора. Телега.
Слышно стрелок движенье
Уходит век без славы и наград
Прогресс без всякого стесненья
Прыжок безумный затяжной
Если дни разложить, как шпалы
На волю вышли лица и наряды
Перемешали небыли и были
Исчезли сотни стран в огне
Еще остались старые пруды
Мать Сталина мне жалко
О чем он думает Нерон
Так мало накоплено за зиму
Властители не любят падать
Жить как будто завтра умереть
За годом год и день за днем
Унисоны
Я тебя в строку пускаю
Паузы считать и не роптать
Кончаю век и на закате
Вот и поздно. И решать не надо
И дождик лил, и нехотя плелась
На мартовском сером холсте
В той мартовской влажной метели
Я пошел за тобой
Сколько дней с тобой мы не видались
В душе неодолимо пусто
Сравнения убоги и банальны
Сомнением каждого мига
Казалось так обычно это
Я уйду туда, где время вечно
Молчанья глухая завеса
Не верь, что тебе Страдивари
Я подглядываю в завтра
Пускай не примешь ты любви моей
Ни запаха нету, ни цвета
Не застывшая, как фреска
Ты поймешь намек, полунамек
Что бы ты мнре ни сказала
Прости не даль, не стиль, не слог
Когда я разгляжу усталый вечер
По закату льется медь
Такой сентиментальный вечер
Есть в робости моей
Думаешь, что позабыто что-то
Годы гоголями пролетели
Неотступно, естественно, просто
Можно даже любовь вернуть
Ни под каким предлогом
Какая трудная тоска
Как грезил тобою я часто
От зимних сугробов весною
"Я слышу голоас твой"
И когда тебе трудно и горько
Стало пусто вокруг и сурово
Какая дивная химера
Меня нежданно ты задела
Прощанье - заповедь огня
Жизни падежи
Жизни падежи
Что ты просишь в юности от счастья
То, что юности доступно
На склоне жизни я найти
Дай Бог вам это и не знать
Теряется в туманной дали
Зима
Так ясно видишь, что найдешь плоды
Все в среднем выйдет, как обычно
Не требует огласки дело
Впускает лес, не оглядев, меня
Носите маску до конца
Вот и речка ушла в глубину
Моя услада и спасенье
Когда я был маленьким
То, что с детства сердце помнит
Может быть, лучшее
Когда я навестил в госпитале
Если в минуту боли
От меня уходит лето
Государство меня учило
Луна, как лампада
Еврей крещеный - раб
Не подведи, лишь на тебя надеюсь
Печальны мартовские дни
Не плача, не волнуя
Строчки, строчки и без продолженья
Волненье, но прекрасно пелось
Я не сумею тебе рассказать
Пугают даты под стихами
Я опять на часы не гляжу
Петербургские ночи
Прожил век, не зная покоя
Слова растеряли быть может
В бесконечном караване
Я так привык к своему дому
Обыденность всесильна, как пехота
Продешевить боясь и показаться
Весенняя звезда
Где-то падает звезда в никуда
Не бывает ветер старым
Откуда эта тяга к обновленью
Чем дальше свет моей звезды
Его я вление похоже
Шло весеннее тепло
Сомненья дух посеян
Я снова старый том возьму
Звезда запуталась в ветвях
Третьи лица -чужие глаза
Разгоняется втер по насту
Так ветренно и так неповторимо
Осенний лес светло страдает
За частоколом тоненьким сосенок
Откуда снова холода
Какое мужество опять
Выпадает снег и тает
Яблоня, не задумываясь
По картофельному полю
От людской утомившись стаи
Какие осени уходят
Когда дыханье облаков
И никак мне теперь не осилить
Пришла любовь
Ах, времени напрасно ждать
У птицы нет души
Ах, времени напрасно ждать
Мучительно снова и снова
Я - русский поэт, но не русский
В бессмысленности этой непредвзятой
Утро серым грунтует холсты
За форму прятаться не надо
Так удивись - лишь удивленье
Владимир Иванович Немирович-Данченко
Ре-минор для этой шири
Ну и что, что повторенье
Что такое: душа не стареет
Античастица пробивает землю
Я не был воском, из меня
Тянет так неодолимо
И вам хотелось бы однажды
Над Костромой дожди косые
Стихи приходят, как разлука
Отчаянно гукнет прощальный гудок
Эти башни, пруд зеленый
Освобождение от боли и тревог
Чего-чего, а горечи хватало
и сразу я снова еврей!
Мой голос и слышный и зычный
неважно с венком иль венцом
в России я - русскоязычный,
но с явно не русским лицом.
Живу на Голгофе распятый,
сожженный в фашистских печах,
я в гетто Варшавское спрятан,
отвержен в кремлевских врачах...
Так после всего неужели
я вдруг отрекусь... подлецом?...
На Родине в знак уваженья
я - русский с еврейским лицом!..
1997
x x x
В бессмысленности
этой непредвзятой
ненужности
понятной и простой
на жизни общей
кажется заплатой
строфа
деепричастной пустотой.
Увы,
полвека
брошены на пламя
сигнальных беззастенчивых костров,
но я.
сказать по правде,
между вами
прожить еще
полстолько же
готов.
Не будучи ни тайной, ни обузой,
не требуя вниманья и наград,
но без меня так неглубок и узок
ваш мир,
когда оглянетесь назад.
И все, что вы,
гордясь,
изобретали,
окажется наивной суетой...
Останутся лишь
милые детали,
что вы найдете
под моей чертой.
Торжественный
огонь неувяданья
поманит,
пробиваясь между строк,
и станет после нашего свиданья
ваш мир
не так придавлен
и жесток.
1997
x x x
Утро
Серым грунтует холсты
Для осенней своей
Красоты.
И графит
Чернотою стволов,
И рябит
Пестротою мазков.
В это время
Так много красот,
В это время
Так много ветров
Славу этих картин
Разнесет,
И художник
Отдать их готов.
Помнит он
Про короткий свой век,
Как хрупка и нежна
Красота,
И пытается
Времени бег
Перебросить
На серость холста.
1998
x x x
За форму прятаться не надо,
Когда от мысли польза есть,
Иконы суть - важней оклада,
Рамыта беззаконьем честь.
Но есть простое пониманье
И вовсе не грядущих дней
Вне осуждений, тайных маний
И всех ценителей верней.
Когда, как рельсы под колеса,
Ложатся души, чтоб катить,
Где все ответы на вопросы
С поэтом вместе воплотить.
Куда неведомо доныне,
Гонимы волею иной,
Как рыбаки на хрупкой льдине
К порогу бурною рекой.
1998
x x x
Так удивись
Лишь удивленье
Рождает свежесть и азарт
И удиви, чтобы мгновенье
Не увлекло тебя назад.
Когда по принципу парада:
Открыто,
На глазах у всех
И оправданье и награда,
Одно сложение - успех!
1999
x x x
Владимир Иванович
Немирович -Данченко
Прожил жизнь, считаю, удачненько:
На водах в Европе тесной
Молодым
Повстречал старика Дантеса.
А небезысветному
Арнольду Ильичу Гессену
Не меньше
Повезло, я уверен,
Он целовал мальчишкой
Руку Анны Петровны Керн.
Вот и выходит
Такая задачка:
Видел я Немировича- Данченко
И знакомство водил тесное
С уже упомянутым Гессеном.
Значит, никак нельзя отрицать,
Что до Пушкина точно:
Рукой подать.
Оглянуться.
Дотронуться.
Дотянуться.
Плакать в день похорон.
И, как ни гляди, со всех сторон,
Что бы потом возразить ни могли вы
Современником быть его
Несчастливым!
1999
x x x
А.Кулыгину
Ре-минор для этой шири
Не годится - он интим,
Ну, а если "жили-были",
Тон иной необходим.
Может, в си-бемоль мажоре
Расцветут твой ум и дух,
В соль-минорном тайном море
Возрождений и разрух.
А всего верней в печальном
Свисте ветра меж ветвей
Бескорыстном, изначальном
Горечь Родины твоей.
1999
РАЗГОВОР С СОБОЙ
Ну, и что, что повторенье,
Что прожито, прочтено,
Что одно стихотворенье
Разным людям не одно,
Что привычка, как отмычка,
Что притуплен интерес,
Это все другим обычно,
Не согласен наотрез!
Даст привычка верный тонус,
С ним в дорогу дальше тронусь!..
И не хоженным путем,
Тот оставлю в стороне,
Потому что пожил я нем,
Он давно известен мне.
1998
x x x
Что такое: душа не стареет,
Для чего ей обуза такая?
Если утро с годами серее,
И не тронув ее, утекает.
В небо цвета каспийской селедки
Утыкаются тупо смычки,
Фронтовые вчерашние сводки,
Перед вечным прогнозом очки.
Ну, а если бы не замечала
Повторений привычных опять,
Если б все не хотела сначала
Повторить и себя отыскать.
Вот, когда анфилада надежды
Ей открыла бы тайную дверь,
Что ж опять понукают невежды,
А попробуй им просто не верь.
Это вот что - навстречу вопросу
И ответственно мир отмыкая,
Я беру то, что мне не по росту,
И не в мир, а в себя лишь вникаю!
1998
x x x
Античастица пробивает землю.
Пуля пробивает солдата.
Утрата пробивает мать.
Боль пробивает сердце.
Зачем Бог велел мне
собирать эту боль в стихах,
чтоб отдать ее людям?
Разве мало у них своей боли?
Разве мы так избавимся от нее?
Или... нет...
Не может быть,
чтобы он хотел этого...
1997
x x x
Я не был воском, из меня
никто лепить не собирался.
Я неумело сам старался,
себя по-своему ценя,
и похвалам не доверял,
хотя бывало и хвалили...
Достоинства анкеты скрыли,
а остальное растерял
Готов с начала был начать
я, все отвергший понемногу,
но ни друзьям своим, ни Богу
я это не посмел сказать.
Он сам во мраке и грязи
нашел меня и дал мне в руку
перо и тем обрек на муку
и болью вечной просквозил...
Неведомы пределы мне.
Одно: пчелиная работа
тут рифма - взяток, строчка - сота,
строфа - свеченье дня в окне!...
1997
x x x
Тянет так неодолимо
На холмы Ерусалима,
На безлесные, пустые
Серожелтые холмы,
Что же там забыли мы,
Что же там зарыли имы,
Что пройти не можем мимо!?.
1998
x x x
И вам хотелось бы однажды,
Как те в далекие года
Всего для утоленья жажды
Меня прикончить без стыда.
Да, в мире тлену все послушно,
Во взрыве плавится гранит,
Слабеют, покоряясь, души,
И только слово не горит.
Оно одно неуязвимо
Не звук, не краска и не знак,
То слово, что весь мир вместило,
И не убить его никак!
1982
x x x
Над Костромой дожди косые,
Глухие долгие дожди.
Читай Олешу и Кассиля,
Над Заболоцким посиди.
Учить насильно не заставлю,
Но лучше уж, чем жизнь во мгле,
Читай Демьяна в Ярославле,
А Мандельштама в Чухломе.
И на гостиничной подушке
Или в вагонной кутерьме
Лишь Александр Сергеич Пушкин
Заменит всех один вполне...
1983
x x x
Стихи приходят,
Как разлука,
Как боль ночная,
Как беда,
Стихи приходят
И ни звука,
Ни отголоска,
Ни следа.
Но умереть они не могут
И остаются на века,
Поскольку тлену не подвластна,
Как мысль, строка.
1982
x x x
Отчаянно гукнет
прощальный гудок,
отчаянно брызнет
из яблока сок,
отчаянно страшно
в вагонах пустых,
отчаянно смолкнет
оборванный стих.
1982
x x x
Эти башни, пруд зеленый
Неотступно предо мной,
Я счастливый и влюбленный
Перед мощною стеной.
Сколько было здесь -забыто,
Сколько вынесла стена,
Сколько здесь врагов убито,
Сколько видела она.
Здесь и шляхта бушевала,
И стрельцы кончали дни,
Сестры царские бывало
Горевали здесь одни.
Здесь торжественные храмы
Возводили в честь побед,
Здесь попы, поэты , дамы,
Уж кого в земле тут нет?!.
И автографы на стены,
На ворота, на столбы
Разбросали откровенно
Современные жлобы.
Но теперь совсем иное...
Помню я иные дни...
Ты бывала здесь со мною...
Речки тусклые огни.
Улиц гул далекий... снова
Как молитву я творю
Каждый взгляд твой, жест и слово
Сердцем снова повторю...
И мое воспоминанье
Мне дороже и нужней
Стало каждое свиданье
Здесь историей моей.
И сливается с веками
Происшедшее едва,
И хранят седые камни
Наши жесты и слова.
1982
x x x
Освобождение от боли и тревог,
Когда бы день прожить в покое мог.
Когда бы мог на десять лет сменять,
Но где мой бог
И как ему пенять.
А может, мудрый все предусмотрел,
И боль моя - залог духовных дел,
И без нее я слеп и глух, и нем,
Он так хотел и сделал так затем.
Мне не дано, быть может, все понять,
А темнота так клонит проклинать...
1995
x x x
Чего-чего, а горечи хватало,
слез от обид и страха по ночам.
И потому нам просто не пристало
растратить наши дни по мелочам.
И все больней утраты настигают,
о, Господи, прости - конца им нет...
Привязанности те же нас стегают,
разорванные натяженьем лет.
И все таки поэты остаются
земли, родившей и принявшей, - честь,
не потому что песни их поются,
а потому уже, что песни есть!..
1997
С О Д Е Р Ж А Н И Е
От Автора
Умираю, как дерево старое
Времена
Времена застоя? Времена разгула
В чаду устройства и развала
По-русски горько ты звучишь свобода
Все кладбища. Да кладбища в снегу
Медовоя пора. Телега.
Слышно стрелок движенье
Уходит век без славы и наград
Прогресс без всякого стесненья
Прыжок безумный затяжной
Если дни разложить, как шпалы
На волю вышли лица и наряды
Перемешали небыли и были
Исчезли сотни стран в огне
Еще остались старые пруды
Мать Сталина мне жалко
О чем он думает Нерон
Так мало накоплено за зиму
Властители не любят падать
Жить как будто завтра умереть
За годом год и день за днем
Унисоны
Я тебя в строку пускаю
Паузы считать и не роптать
Кончаю век и на закате
Вот и поздно. И решать не надо
И дождик лил, и нехотя плелась
На мартовском сером холсте
В той мартовской влажной метели
Я пошел за тобой
Сколько дней с тобой мы не видались
В душе неодолимо пусто
Сравнения убоги и банальны
Сомнением каждого мига
Казалось так обычно это
Я уйду туда, где время вечно
Молчанья глухая завеса
Не верь, что тебе Страдивари
Я подглядываю в завтра
Пускай не примешь ты любви моей
Ни запаха нету, ни цвета
Не застывшая, как фреска
Ты поймешь намек, полунамек
Что бы ты мнре ни сказала
Прости не даль, не стиль, не слог
Когда я разгляжу усталый вечер
По закату льется медь
Такой сентиментальный вечер
Есть в робости моей
Думаешь, что позабыто что-то
Годы гоголями пролетели
Неотступно, естественно, просто
Можно даже любовь вернуть
Ни под каким предлогом
Какая трудная тоска
Как грезил тобою я часто
От зимних сугробов весною
"Я слышу голоас твой"
И когда тебе трудно и горько
Стало пусто вокруг и сурово
Какая дивная химера
Меня нежданно ты задела
Прощанье - заповедь огня
Жизни падежи
Жизни падежи
Что ты просишь в юности от счастья
То, что юности доступно
На склоне жизни я найти
Дай Бог вам это и не знать
Теряется в туманной дали
Зима
Так ясно видишь, что найдешь плоды
Все в среднем выйдет, как обычно
Не требует огласки дело
Впускает лес, не оглядев, меня
Носите маску до конца
Вот и речка ушла в глубину
Моя услада и спасенье
Когда я был маленьким
То, что с детства сердце помнит
Может быть, лучшее
Когда я навестил в госпитале
Если в минуту боли
От меня уходит лето
Государство меня учило
Луна, как лампада
Еврей крещеный - раб
Не подведи, лишь на тебя надеюсь
Печальны мартовские дни
Не плача, не волнуя
Строчки, строчки и без продолженья
Волненье, но прекрасно пелось
Я не сумею тебе рассказать
Пугают даты под стихами
Я опять на часы не гляжу
Петербургские ночи
Прожил век, не зная покоя
Слова растеряли быть может
В бесконечном караване
Я так привык к своему дому
Обыденность всесильна, как пехота
Продешевить боясь и показаться
Весенняя звезда
Где-то падает звезда в никуда
Не бывает ветер старым
Откуда эта тяга к обновленью
Чем дальше свет моей звезды
Его я вление похоже
Шло весеннее тепло
Сомненья дух посеян
Я снова старый том возьму
Звезда запуталась в ветвях
Третьи лица -чужие глаза
Разгоняется втер по насту
Так ветренно и так неповторимо
Осенний лес светло страдает
За частоколом тоненьким сосенок
Откуда снова холода
Какое мужество опять
Выпадает снег и тает
Яблоня, не задумываясь
По картофельному полю
От людской утомившись стаи
Какие осени уходят
Когда дыханье облаков
И никак мне теперь не осилить
Пришла любовь
Ах, времени напрасно ждать
У птицы нет души
Ах, времени напрасно ждать
Мучительно снова и снова
Я - русский поэт, но не русский
В бессмысленности этой непредвзятой
Утро серым грунтует холсты
За форму прятаться не надо
Так удивись - лишь удивленье
Владимир Иванович Немирович-Данченко
Ре-минор для этой шири
Ну и что, что повторенье
Что такое: душа не стареет
Античастица пробивает землю
Я не был воском, из меня
Тянет так неодолимо
И вам хотелось бы однажды
Над Костромой дожди косые
Стихи приходят, как разлука
Отчаянно гукнет прощальный гудок
Эти башни, пруд зеленый
Освобождение от боли и тревог
Чего-чего, а горечи хватало