Сальгари Эмилио. Смертельные враги

   Лорд Уилмор не удостоил своего проводника ответом.
   — Итак, мы можем начинать? — обратился он к офицеру.
   — Пожалуйста!
   — Не стоит бросать жребий! Не разрешите ли вы мне начать партию? Я готов в путь, я и поеду, вы же через час выедете следом за мной! По рукам?
   — Ладно! Можете ехать.
   И Уилмор, нагрузив все свое имущество на спину мустанга, покинул лагерь, радуясь, как ребенок, предстоящему «развлечению», обещавшему пощекотать его истрепанные нервы.
   Проводив его взглядом, Джон сумрачно вымолвил:
   — Да, вот так тип! Но, Джордж, ведь он отлично стреляет, и вам придется держать ухо востро. А то вы рискуете поплатиться жизнью!
   — Пустяки! — беззаботно ответил офицер. — Я враг дуэлей, но этот человек довел меня до потери терпения. Однако я не желаю лишать его жизни, а постараюсь обезоружить его и потом поставить условие, на правах победителя, то есть потребую, чтобы он не мозолил больше нам глаза и избавил нас от своего присутствия!
   — Все-таки берегитесь, мистер Джордж! Вы не смотрите, что этот человек превратился в кретина. Ведь в храбрости ему отказать нельзя.
   — Знаю! Но то, что вы принимаете за его храбрость, гораздо больше похоже просто на безумие.
   — И в хитрости недостатка нет!
   — Ничего не значит! Во всяком случае, дело решенное. Я не могу отступать, да и не намерен. Но вот что, Джон! Я вас хорошо знаю и мне кажется, я угадываю, о чем вы думаете сейчас.
   — Разве?
   — Да! Вы строите какие-то планы, и эти планы ничего хорошего для англичанина не предвещают! Вы явно намерены, если он ухитрится уложить меня, приняться за его преследование и расправиться с ним!
   — А хотя бы и так, мистер Джордж? — нахмурился старый степной бродяга. — Что же, по-вашему, так и оставить его, если, не дай Боже, он вас ухлопает ни за что ни про что, так, за здорово живешь?!
   — Нет, Джон, так не пойдет, и я вас дружески прошу: оставьте вы этого полоумного в покое! Ну да, он со своей манией ничего доброго не делает. Ничего, кроме вреда, он никому не приносит. Но ведь, с одной стороны, это явно сумасшедший, а с другой — разве обстоятельства не благоприятствовали тому, что его мания все росла и росла? Тот же Сэнди Гук, в целях наживы, полусознательно поощрял все чудачества Уилмора.
   — Будь он неладен! — отозвался экс-бандит. — Я ведь отнюдь не думал, что дело пойдет галопом… Отрекаюсь от него, как от шелудивой овцы! Пусть кто хочет, тот и стрижет с него шерсть, а я умываю руки!
   Разговаривая так, наши охотники не обращали внимания на то обстоятельство, что «гробовщик» ловил каждое их слово и пытливо посматривал в сторону Уилмора.
   За полчаса до того момента, когда, согласно уговору, Джордж Девандейл должен был пуститься в путь, «гробовщик» пожелал отделиться от отряда. Никто, разумеется, его не удерживал, и он, уложив поаккуратнее гроб с останками мистера Иеремии Смитсона на сани, щелкнул бичом и вихрем умчался.
   Прошло еще некоторое время, и Девандейл, тщательно осмотрев свое оружие, отправился в путь по следам лорда Уилмора.
   Он рассчитывал очень скоро нагнать полоумного англичанина и, пользуясь своей исключительной опытностью в боевом деле, обезоружить его, обезвредить и потом поставить свои условия.
   Но час проходил за часом. Много миль лежало уже между лагерем охотников и молодым офицером, а нагнать Уилмора ему все не удавалось. И вот скоро Девандейл остановился в недоумении: след копыт мустанга Уилмора сливался со следами многих сотен копыт большого стада бизонов. Бизоны уходили куда-то в сторону, в степь, в леса, и Уилмор, по-видимому, направился за ними, совершенно позабыв о вызове на дуэль.
   Но вернемся к самому Уилмору и посмотрим, что же именно предпринял маньяк.
   На первых порах он, как ребенок, радовался, найдя интересным развлечением предложенную Девандейлом американскую дуэль, и, надо признаться, принимал все доступные ему меры, чтобы одержать верх над противником, скрыть свои следы, найти удобную для засады позицию. Но БОТ взор его обнаружил черную линию, передвигавшуюся по снеговым равнинам.
   — Это бизоны! — сейчас же определил англичанин. — О, сколько бизонов! Я могу устроить отличную охоту на них!
   И он помчался к бродившему с места на место стаду гигантских рогачей, позабыв о самом существовании Девандейла.
   Подвернувшаяся на его пути большая буйволица была уложена им парой метких выстрелов.
   — У меня будет отличный завтрак! — решил Уилмор и вырезал язык убитого животного, а затем, не заботясь о туше, вновь погнал коня по направлению к стаду, отошедшему на полмили.
   По мере приближения Уилмора к какому-то перелеску слух англичанина стал различать странные звуки: словно пыхтело несколько могучих локомотивов или ревели по временам пароходные трубы.
   — Какие великолепные боксеры! — вырвалось из уст Уилмора характерное восклицание при виде двух огромных самцов-бизонов, устроивших поединок на небольшой полянке. — Но это очень, очень оригинальный способ драться! — продолжал свои размышления вслух маньяк. — Они попросту стукаются лбами, явно испытывая крепость черепных коробок! Воображаю, каковы были бы результаты, если бы я попробовал таким точно образом сражаться с Сэнди Гуком?!
   Нет, в самом деле, странно, что мне ни разу не пришло в голову это!
   Ведь это же, наконец, могло иметь и чисто научный интерес, потому что помогло бы выяснить, какая именно культурная раса обладает теперь наиболее крепким лбом: наша, английская, или американская.
   Если я вернусь к Сэнди Гуку, я непременно предложу ему попробовать драться со мной лбами. И посмотрим, посмотрим, у кого скорее мозги перевернутся от столкновения!
   Покуда Уилмор обдумывал свою «блестящую и оригинальную» идею организации состязаний «на крепость лбов», бой между двумя самцами — бизонами принял исключительно яростный характер.
   Косматые гиганты пыряли друг друга острыми рогами, вздымались на дыбы, старались подмять друг друга, затоптать ногами, но силы были приблизительно равны, и бой грозил затянуться надолго.
   Полюбовавшись этим зрелищем, щекотавшим нервы, Уилмор решил, что и ему следует принять участие в поединке, и выстрелил по ближайшему бизону. Тот свалился словно пораженный громом. Второй бизон, услышав выстрел, огляделся вокруг налитыми кровью глазами, обнаружил присутствие всадника с дымящимся еще ружьем в руках и ринулся на Уилмора.
   Эта атака была произведена с такой стремительностью, что Уилмор, отличный стрелок, не имел возможности принять меры для ограждения собственной безопасности.
   Правда, он выстрелил и раз и два в летящего на него вихрем зверя, но мустанг, испуганный близостью бизона, делал отчаянные прыжки, и пули англичанина пролетели мимо, а когда бизон был уже в непосредственной близости, Уилмор оказался обезоруженным, беззащитным.
   Единственное спасение представлялось в поспешном бегстве, и лорд погнал своего смертельно испуганного мустанга в сторону, искусно лавируя между кустов и стволов деревьев, затруднявших движение бизона.
   Однако разъяренное животное продолжало преследование с неутомимостью и проворством, которого, казалось, было бы трудно ожидать от этого косматого великана с грузным телом.
   — Что ему нужно от меня? — бормотал маньяк. — Он, кажется, думает, что я намерен стукаться лбом с ним! Экое животное!
   Конь Уилмора очень скоро выбился из сил, в то время как бизон не проявлял ни малейшей усталости и все ближе и ближе подбирался к Уилмору. Наконец настал момент, когда рога бизона уже касались крупа злополучного мустанга. Видя, что бегством не спастись, Уилмор с ловкостью настоящего акробата схватился на бегу за толстую ветку дерева, стоявшего на его пути, и в мгновение ока оказался верхом на ветке.
   Мустанг понесся вдаль, нагоняемый бизоном, и через секунду с жалобным ржанием взвился на дыбы: бизон нанес ему смертельный удар рогами, распоров благородному животному правый бок.
   — Гм! Этот бык умеет бодаться! — резюмировал свои впечатления сидевший на суку Уилмор. — Не желал бы я подвернуться под такой удар рогами!
   Покончив с мустангом, то есть обратив его тело в мешок с костями, бизон вернулся к дереву, на котором восседал благородный пэр Англии, и принялся за осаду этого дерева.
   Разбежавшись, бизон с размаху всаживал крепкие рога в ствол дерева, отрывая целые пласты коры, но, разумеется, ему не удавалось сбить крепко державшегося за сук англичанина, чувствовавшего себя в сравнительной безопасности.
   — Если бы я не потерял при бегстве моего карабина, — бормотал лорд, глядя на беснующееся внизу, под его ногами, животное, — я мог бы буквально расстрелять эту глупую деревянную башку. А теперь он заставляет меня изображать кукушку на ветке, что едва ли отвечает моему собственному достоинству.
   Потоптавшись около дерева, бизон отошел в сторону, как будто не обращая ни малейшего внимания на лорда — кукушку. Но едва англичанин попытался пошевельнуться, бизон с ревом налетел на дерево.
   — Интересно знать, что из этого может выйти? — соображал лорд. — Если подъедет Джордж Девандейл, то, конечно, он застрелит проклятого бизона первым, а вторым — меня. Или меня первым, а его вторым, что, в сущности, для меня совершенно безразлично. Если же Джордж Девандейл не появится тут, то я рискую, играя роль кукушки, просидеть на ветке до второго пришествия или, вернее, до того момента, когда от усталости и истощения свалюсь на землю. Любопытно выяснить, что у меня имеется в запасе из съестного?
   Мой язык… То есть не мой, конечно, а вырезанный у буйволицы мною язык — остался в седельной сумке. Мне его не достать. На мне фланелевая рубашка. Она, кажется, в пищу не годится. По крайней мере, никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ел фланель. Но зато я имею пару отличных сапог, которыми, при надобности, можно питаться два-три дня. Хотя, говорят, сапоги гораздо вкуснее в вареном виде, чем в сухом. Нет ли еще кожи маринованной? Надо будет навести справки…
   Гм, гм! В общем, я переживаю интересное приключение, о котором можно будет после кое-что рассказать.
   Еще раз или два Уилмор, когда бизон отходил от дерева-убежища, чтобы отыскать лежащую под снегом прошлогоднюю траву, пытался спуститься и добыть затоптанный в снегу карабин. Но обе эти попытки окончились неудачей, потому что бизон ни на мгновение не выпускал из виду своего врага.
   Проголодавшись, Уилмор с серьезным видом стянул с себя один сапог и, отрезав охотничьим ножом кусок, принялся методически пережевывать кожу.
   — Не очень вкусно! — гримасничал он. — Право, могли бы изготовлять специальные сапоги для охотников на бизонов из более съедобного материала.
   Однако избавление близилось, и пришло оно со стороны, с которой никто этого не мог бы ожидать: в лесу послышался лай собак, замелькали сани. Это мчался «гробовщик»-канадец.
   Завидев его, бизон покинул Уилмора и понесся в атаку на сани.
   «Гробовщик», вовремя увидевший грозившую ему опасность, моментально выхватил свои револьверы и принялся стрелять в бизона, буквально осыпая его пулями. Пробить череп бизона револьверной пулей, конечно, не так легко, но и в косматом туловище бизона немало уязвимых мест, и скоро степной гигант почувствовал неудобство от схватки с человеком, державшим в руке револьвер. Пули поранили тело бизона в нескольких местах, перешибли ему одну ногу, сбили один рог, и скоро бизон, как потерпевший поражение в бою броненосец, с ревом пустился наутек. Тем временем лорд Уилмор украдкой слез с дерева, разыскал и перезарядил свой магазинный карабин и терпеливо ожидал, что скажет ему «гробовщик».
   — Здравствуйте, джентльмен! — вымолвил тот, подъезжая к англичанину.
   — Я не джентльмен! Я лорд! — высокомерно ответил Уилмор.
   — Не знаю, с какой приправой едят это английское кушанье, — сделал глубокомысленное замечание «гробовщик». — Мне никогда еще не приходилось таскать в своих санях ни единого, хотя бы самого грошового покойника, который откликался бы на такую кличку.
   — Лорд — не кличка, а титул!
   — Очень рад узнать! Вот, поди ж ты, на сколько ладов люди с ума сходить умеют! Но это их полное право. Я слышал, у вас денег куры не клюют. Правда это, а?
   — А вам на что знать это? — насторожился лорд.
   — Вот тебе на?! Да разве не приятно познакомиться с человеком, у которого куры денег не клюют?! Притом же я человек далеко не богатый… Возня с покойниками, уверяю вас, совсем ничего не стоящее дело! Советую вам, знаете, лорд, никогда не становиться гробовщиком! Плевое это дело!
   — Да я и не думаю конкурировать с вами!
   — То-то! Если и вздумаете конкурировать, из этого, знаете, ничего не выйдет. Мой искренний совет вам! Потом… Потом я дам вам еще один совет: если у вас в карманах есть золото, выкладывайте-ка вы его!
   — Это почему? — удивился лорд.
   — А очень просто! Все говорят, что вы — полоумный человек. На что полоумному деньги? Только бед наделать! А кроме того, у меня ваши деньга будут в сохранности. Но довольно болтать! Высыпай, болван, из карманов, что у тебя там есть! А не то…
   И «гробовщик», обратившийся в грабителя больших дорог, с угрозой поднял руку, вооруженную револьвером. Но раньше, чем он выстрелил, Уилмор, быстрый, как молния, взмахнул своим карабином и ударил им негодяя по лбу с такой силой, что «гробовщик» пулей вылетел из саней.
   — У него череп столь же крепок, как у бизона! — подытожил свои впечатления маньяк, осматривая безучастное тело грабителя. — Будет шишка на лбу, и больше ничего! Право, жаль, что тут нет Сэнди Гука! Я заставил бы их стукаться лбами! Это было бы и интересно, и поучительно в научном отношении!
   Тем временем ошеломленный «гробовщик» пришел в себя и раскрыл глаза.
   — Что вы думаете делать со мной? — жалобно пробормотал он. — За что вы так жестоко поступили со мной? Ведь, право же, я питаю к вам серьезные симпатии!
   — Ладно!
   — Если я что говорил вам, так это же было в шутку! Право же, спросите кого угодно про Билла «гробовщика» — все скажут вам, что я самый безобидный шутник в мире!
   — Ладно, ладно! — гримасничал лорд. — Я тоже безобидный шутник в мире. Мы как нельзя более подходим один к другому. Я тоже хочу пошутить с вами. Берите этот черный ящик!
   — Это не ящик, а настоящий гроб! И в нем лежит тело мистера Иеремии Смитсона, примерного гражданина, патриота и лучшего семьянина в мире. Наложенный платеж в сумме пятисот долларов.
   — Ладно! Можете целоваться с мистером Иеремией. Тащите же ящик, или… — И Уилмор снова взмахнул карабином.
   Ругаясь и проклиная всех и все на свете, причем досталось и блаженной памяти мистера Иеремии Смитсона, «гробовщик» стянул гроб в снег.
   — А дальше что? — осведомился он.
   — Я покупаю ваши сани и ваших собак! Вот сто долларов!
   — Но я не продаю ни саней, ни собак! — завопил «гробовщик», видя, что лорд усаживается в сани.
   — Ничего не значит! — ответил тот, щелкая кнутом. — Вы можете не продавать, но я-то их все же покупаю!
   И, щелкнув бичом, Уилмор погнал собак.
   — Стойте! Ради всех чертей на свете, остановитесь! — кричал гробовщик. — Грабитель! Разбойник! Убийца!
   — Называйте меня лордом!
   И сани скрылись в чаще. «Гробовщик», рассчитывавший поживиться за чужой счет, оказался сам ограбленным.
   Постояв немного, он повернулся к полузарывшемуся в снегу гробу с останками мистера Иеремии и погрозил покойному кулаком:
   — А все из-за тебя, жулик! — сказал он. — Многоженец! Шулер! Пьяница! Жаль, что подох ты! А то я показал бы тебе кое-что!
   И, еще раз плюнув, побрел по лесу, не забыв перезарядить свои револьверы.

Глава X. Последняя встреча

   Убедившись, что следы лорда Уилмора окончательно затеряны, и считая, что «американская дуэль» состояться не может, Джордж Девандейл повернул своего мустанга и направился к покинутому им лагерю, чтобы присоединиться к спутникам.
   Немного отдохнув и подкрепившись обильным ужином из медвежьего мяса, охотники снова пустились в преследование уходивших на север индейцев.
   Утром следующего дня Джон Максим обнаружил многочисленные следы, обеспокоившие его.
   — Надо, ребята, держать ухо востро! — сказал он. — Краснокожие-то очень близко. Как бы нам не напороться на них! Они ночевали на этом месте, ушли с рассветом. Но этого мало — посмотрите-ка вы вот на эту штуку!
   — Фляжка Уилмора?! — удивленно воскликнул Девандейл. — Каким образом она могла попасть сюда?
   — Вместе с Уилмором. А как он попал сюда? Не знаю. Я обнаружил след полоза саней «гробовщика», но нигде не нашел следов копыт мустанга полоумного англичанина. Кроме того, по моим наблюдениям, след полоза очень неглубок, словно на санях сидел только один человек. Остается предположить, во-первых, что этот человек — Уилмор, во-вторых, что он каким-то образом получил в свое распоряжение сани «гробовщика», но… но без его драгоценного груза. И еще есть одно предположение, которое я боюсь высказать…
   — В чем дело? — встревожился Девандейл.
   — Наш полоумный допрыгался-таки! Он попал в руки индейцев!
   — Не может быть!
   — Нет, уж поверьте, Джордж, что я не ошибся!
   — Но что же с ним теперь будет?
   — Это Аллах один ведает! Если они не пришибли англичанина на месте, значит, пощадили его жизнь. Может быть, они смотрят на него как на пленного. Но есть еще возможность предположить, что они опознали в нем сумасшедшего, а ведь на сумасшедших индейцы смотрят особенно: считается греховным наложить на потерявшего разум беднягу руку. Будем надеяться, что они выпустят лорда, понятно, ограбив его до нитки, ибо грабеж, даже сумасшедших, отнюдь не грех!
   — Неужели же мы будем сидеть сложа руки? Надо попытаться вырвать лорда из рук краснокожих! Все же он цивилизованный человек, а они — дикари!
   — Гм! Легко сказать! Ведь их и сейчас больше сорока человек, а нас только пятеро!.. Но во всяком случае, нам можно еще продвинуться к северу. Граница Канады близка, вероятно, завтра индейцы уже перейдут на английскую территорию. Там преследовать их будет не так удобно, и если мы не успеем захватить Миннеагу сегодня же, боюсь, мне никогда не получить обратно моего скальпа.
   — Так в путь же! — хлестнул своего мустанга молодой офицер.
   Пока они мчались по ясно видимым следам последних сиу, в лагере последних происходило следующее.
   Маньяк-англичанин, ограбив «гробовщика», с час несся по лесу, искусно управляя собачьей упряжкой и от души забавляясь новым видом спорта.
   Увлекшись этим делом, он не обратил ни малейшего внимания на темные фигуры, мелькавшие в лесу, скрывавшиеся среди деревьев, и опомнился только тогда, когда перед ним словно из-под земли вырос целый отряд верховых разведчиков в боевых костюмах индейцев.
   — Куда спешит мой бледнолицый брат? — осведомился командовавший отрядом пожилой воин, в котором наши читатели с первого взгляда узнали бы отца Миннеаги, Красное Облако.
   — Добрый день, сэр! — ответил англичанин, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что ему пришлось лицом к лицу столкнуться с индейцами. — Я упражняюсь в искусстве править собаками! Это очень забавно! Не хотите ли попробовать сами?
   — Каким образом попал сюда мой бледнолицый брат? — допытывался вождь. Уилмор вкратце объяснил все. Лицо Красного Облака нахмурилось, когда он услышал имена Джона и его спутников.
   — Мой брат повторит свой рассказ перед лицом Миннеаги, охотницы за скальпами! — тоном, не допускающим возражений, заявил индеец.
   — Отчего нет? Я не прочь поболтать с молодой леди!
   Индейцы доставили англичанина в лагерь Миннеаги, которая сейчас же приступила к допросу Уилмора.
   — Этот человек полоумный, — вполголоса заметил присутствовавший при допросе вождь.
   — Но не сумасшедший! — резко отозвалась индианка. — И, мне кажется, он хитрит с нами: он подослан к нам нашими смертельными врагами, чтобы выпытать все и помочь им напасть на лагерь.
   — Едва ли! Он сердит на них!
   — Бледнолицые хитры, и их язык — язык змеи!
   — Что же ты думаешь предпринять с ним?
   — Еще не знаю. Пусть соберутся старейшие воины, мы сообща обсудим участь этого индюка.
   Прислушиваясь к разговорам Миннеаги с Красным Облаком, англичанин беззаботно улыбался.
   Потом он обратился к охотнице за скальпами со словами:
   — Правда ли, что леди не связана ни с кем узами законного брака?
   Миннеага широко раскрыла глаза, улыбнулась слегка, потом надменно ответила:
   — Миннеага ни с кем не связана! Что дальше?
   — Я тоже ни с кем не связан! — продолжал лорд, весело гримасничая.
   — Хорошо! Что из этого?
   — Миннеага произвела на меня большое впечатление!
   — Очень лестно! — отрывисто засмеялась женщина-сахем.
   — Если я не противен леди, то почему бы нам не вступить в законный брак? — продолжал, потирая руки, лорд. — Это произведет сенсацию в Лондоне!
   — Ей-Богу, он совсем спятил! — пробормотал отец охотницы за скальпами. — Он сделал тебе предложение.
   — Я очень богат! — продолжал лорд. — Правда, мои странствования по Америке стоили мне больших денег, но это ничего не значит: я велю моим управляющим набавить арендную плату на мои земли и дома, и брешь, образовавшаяся в моем имуществе, будет покрыта в полгода! Я добьюсь того, чтобы моя супруга была представлена нашей милостивой королеве Виктории. Мы вместе будем охотиться на бизонов. Я обучу Миннеагу искусству драться на кулаках…
   — Выведите этого кретина из типи! — распорядилась Миннеага.
   Через четверть часа собравшийся в типи женщины-сахема военный совет принялся обсуждать участь злополучного пленника.
   Надо отдать должное Красному Облаку: он был единственным, кто выступал в пользу лорда Уилмора. В качестве доводов в его защиту проницательный краснокожий дипломат говорил следующее:
   — Этот бледнолицый — англичанин. Канада, куда уходят последние сиу, английская колония, значит, сиу нет никакого расчета поступать жестоко с Уилмором.
   Кроме того, он сумасшедший, явно не отвечающий за свои действия и не могущий повредить сиу.
   Значит, к нему нужно относиться дружелюбно, его следует доставить в Канаду и сдать с рук на руки его соотечественникам, за что можно получить награду.
   — Бледнолицая собака оскорбил меня! — заявила Миннеага, когда очередь говорить дошла до нее. — Он осмелился предлагать мне, смертельному врагу всей белой расы, сделаться его женой, его рабой! За это он подлежит смерти!
   Голоса разделились. Но общее настроение было малоблагоприятно для Уилмора. Импровизированный суд закончился вынесением сурового приговора:
   — Уилмор не будет подвергнут пыткам, потому что вина его, как шпиона бледнолицых, осталась не доказанной.
   Взять его с собой краснокожие отказываются, потому что он может помешать им при передвижениях.
   Отпустить его на свободу они тоже отказываются, потому что тогда он сможет вернуться к Джону Максиму и его спутникам, смертельным врагам краснокожих.
   Поэтому англичанин осуждается на оставление в лесу на произвол судьбы.
   Сильные руки схватили Уилмора, раздели донага, подтащили к ближайшему дереву и привязали крепкими лассо.
   Следом за этим индейцы снялись и тронулись в путь, не заботясь более о маньяке, предоставленном своей ужасной участи.
   — Гм! Признаюсь, — бормотал, коченея, лорд Уилмор, — Миннеага могла бы поступить со мной гораздо любезнее. У этой леди большая склонность к эксцентричным шуткам. Но это мне, с одной стороны, даже нравится! Право, если бы не было так холодно, я ничего не имел бы против подобного приключения, в котором есть своего рода пикантность. Но боюсь, волки ничего не понимают в таких делах и могут по ошибке сожрать меня!
   В самом деле, как только краснокожие удалились, на полянке, на которой было их временное становище, замелькали фигуры серых хищников, и вскоре раздался заунывный волчий вой, созывающий на пиршество волков со всех сторон.
   Зверье пока не решалось подступиться к привязанному к дереву англичанину, пугаясь его криков и блеска его безумных глаз. Но робость их не могла быть продолжительной: некоторые, наиболее смелые, подбегали почти вплотную к Уилмору и кружились около него, щелкая острыми зубами.
   — Я — лорд! — кричал им, теряя сознание, в бреду, Уилмор. — Я — пэр Англии! Я пожалуюсь нашему консулу! Я привлеку вас всех к судебной ответственности! Суд приговорит вас к строжайшему наказанию с возложением на вас всех издержек!
   И вдруг волки метнулись испуганно в сторону: две-три пули засвистели над полянкой, темная человеческая фигура с парой револьверов в руках, на самодельных лыжах понеслась к дереву, у которого стоял привязанный лорд Уилмор.
   — На помощь! На помощь! — взывал Уилмор.
   — Ха-ха-ха! Я-таки нашел тебя, грабитель! — отозвался хриплый голос. — Ты богат, а я люблю деньги! Мы по-братски поделимся с тобой! Давай свое золото!
   — У меня нет ни единой монетки. Индейцы забрали последнее! — отозвался, очнувшись от забытья, Уилмор.
   — Что?! Ты не имеешь ни гроша?! Но это грабеж! Это форменное надувательство! Я нагло ограблен!.. Стоп! Что это такое? Ба! Это твоя чековая книжка, джентльмен!
   — Да, это моя книжка! — признался Уилмор.
   — Но чеки еще не подписаны? Ха-ха-ха! Мы сейчас исправим эту маленькую ошибку! Ты подпишешь один чек за другим!
   — Нет! Я не подпишу ни единого чека! — твердо ответил маньяк. — Я никогда не уступлю ни в чем грабителям и разбойникам! Я не подпишу!