Салтыков Александр. Пожар в борделе во время наводнения

   - Ли открытой ладонью покачала возле Джеремена, точно оделяя его невидимой конфеткой. Тот качал головой в такт, пытаясь разглядеть конфетку.
   - Как вам у нас нравится? - спросил Вилли.
   - О! Очень нравится! То, что сегодня с нами происходит, - это много круче, чем путешествовать по Амазонке или Непалу. Правда, я думаю, что это несколько серьезнее, чем туристический бизнес.
   - Знаете, то, что с нами происходит, - Вилли хлопнул себя по коленке, - очень просто объяснить. Есть такой старый русский народный анекдот. Одна очень порочная и продажная женщина однажды плыла на корабле через океан. Разыгралась сильная буря - девятый вал Айвазовского, и она поняла, что корабль сейчас пойдет ко дну. Тогда она вышла на палубу, встала на колени и взмолилась: " Господи! Я много в своей жизни нагрешила, но если Ты хочешь наказать меня, то избери какой-нибудь другой способ. Ведь со мной на корабле плывет множество людей, и они все обречены погибнуть". Так она завывала, как вдруг небеса разверзлись, и оттуда раздался громоподобный голос:"Я вас, блядей, два года на эту баржу собирал!"
   Вилли закончил, расхохотался и, на этот раз, хлопнул по коленке иностранную гостью. Джеремен с трудом подбирал английские слова, наконец он справился... - Вилли, а как ты думаешь, - вмешался в разговор Эсэм, -мы - вот я , Татьяна Алексеевна, Ли - мы посторонние на этой барже? Или все это не случайно?
   - Не-е-ет, - сутенер с липким смаком погрозил ему пальчиком. - Ничего случайного не бывает.
   - Товарищи! Я здесь лишний! - неожиданно заговорил лысый мужчина в пенсне, теперь одетый в халат уборщицы с надписью "Вояж - Вояж", до этого молчавший и только охавший. - Я, конечно, не возражаю, может быть, и вы, Эсэм, и вы, Вилли, здесь по роковому стечению обстоятельств, но кто здесь точно лишний, так это я.
   - Это почему? - удивился Вилли.
   - Потому что! Потому что я порядочный человек: у меня семья, двое детей, пожилая больная мать. Какое отношение я имею к этим женщинам? У меня два высших образования. В детстве я мечтал стать писателем, но, к сожалению, когда я подрос, литература уже умерла. Я соблюдаю законы и чту Писание. Регулярно посещаю храм... даже два храма. Скажите, кто-нибудь из вас знает хоть одну молитву? Конечно, я согрешил. Но кто же без греха? Не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься. Я думаю, даже эти женщины будут прощены, не говоря уже обо всех остальных.
   - Ты согрешил уж тем, что заплатил за семь с половиной минут, хотя минимум - это пятнадцать, - вспомнил Вилли.
   - Надо молиться. Бог от нас отвернулся. Отдал в руки чертям, как многострадального Иова, - лысый пал ниц.
   - Если бы все было так просто, - покачал головой Джеремин. - Как ни странно, но я тоже хотел быть писателем. . .
   - Я, конечно, тоже хотела быть писателем, но еще больше я хотела уйти в монастырь. Мне всегда было так жалко, как они там мучаются, эти монахи, - сказала одна из гетер, самая экстравагантная. Она явилась в цыганском наряде из нескольких цветастых юбок с рюшками, оборками, в браслетах, в огромном черном парике и с сантиметровым слоем косметики на лице.
   - Это что за чудо? - шепотом поинтересовался Эсэм у Вилли.
   - Это - Анжелика. Он трансвест. Гордость нашего стрип-бара. Кстати, хочешь, мы дадим представление. Бесплатное, так уж и быть, по случаю знакомства. А?
   - Вечером, если еще не выберемся, надо будет что-нибудь такое учудить. Для поднятия настроения.
   - Хорошо, - согласился Вилли и обратился к Фене, стоящему подле них: - Что ты со своей авоськой носишься, как с писаной торбой? Что у тебя там? Ну-ка, покажи. Вилли резко выхватил у скривившегося Фени его сумку и распахнул ее. Феня неожиданно и неоправданно сильно ударил по афро-русскому лицу, но тут же получил тройную сдачу. - Если я не дурак, то это - пластиковая взрывчатка, - оглядев содержимое авоськи, резюмировал Вилли, теребя себя за ушибленную щеку. - А вот и дистанционное управление. Как интересно. Дружок, ты не расскажешь нам, что это тебе жена собрала пообедать? Феня с трудом сплел обратно солнечное сплетение, которое у него только что расплелось и как-то сразу обмяк. Эсэм вытаращил на него глаза.
   - Эсэм, я бы тебя предупредил, - торопясь и задыхаясь, заговорил Феня.
   - А-а! Так ты ее здесь собирался опробовать, - вставил Вилли.
   - ... То ли шеиты, то ли шериаты. У меня есть сосед из "обезьян", он меня с ними и свел. Я все сомневался, но когда вы с Ака сперли двигатель, я подумал, если люди рискуют из-за двух соток, то почему бы мне не рискнуть из-за семи с половиной тысяч.
   - Какой двигатель, дурак! Мы даже не знаем, как к нему подойти...
   - Эсэм все еще пытался не понимать ситуацию. - Феня! Вениамин, скажи, зачем ты это сюда приволок?
   - Он бы оставил сумку в сортире, потом спокойно бы вышел и нажал кнопку дистанционного управления. От здания ничего бы не осталось,и от вас тоже, - с расстановкой объяснял за него Вилли.
   - Но почему именно здесь? - спросил Эсэм.
   - Центр города. Легко зайти без подозрений. Впрочем, ты у него спроси.
   - Эсэм, я бы тебя предупредил! - закричал Феня.
   - Феня, - сказал побагровевший Эсэм, - ты, конечно, хороший парень. Я знаю, всякий может ошибиться. Но у тебя в башке, по-моему, сломалась какая-то пружинка. Херово стопора работают! Сейчас мы их починим.
   Эсэм размахнулся и вложил Фене в нос все килограммы, которые имелись в кулаке. Рабочий Вениамин, специалист по шахматным доскам, упал. Вилли, почувствовав драйв, бил его ногами, приговаривая:
   - Вот тебе - ирландская республиканская армия, вот тебе - чеченские сепаратисты, вот тебе - курдские боевики. . . Эсэм плясал не хуже Вилли и размышлял вслух:
   - Вот козел! Маленькая голова рождает чудовищ. Как ты до этого допер?
   Подошла Татьяна Алексеевна и плюнула на извивающегося на полу Феню:
   - Таких уродов надо сажать на электрический стул. Экзекуция была окончена. Феня, кряхтя, усаживался в уголок. В это время у Эсэма промелькнула какая-то очень приятная мысль, которую он не упел поймать. Зато никуда не торопилась мысль о том, что он впервые в жизни бил человека ногами. Она пришла в голову с дружком-воспоминанием о позавчерашней пьянке и несчастном случае.
   - Последние дни все мелькает, как в калейдоскопе. И этот калейдоскоп набит дерьмом, - спошлил Эсэм, все-таки не удержавшись. Еремин тут же перевел эту фразу на английский. Лысый мужчина с двумя высшими образованиями по-прежнему продолжал взывать к небесам, время от времени усиливая свои рьяные мольбы. К нему присоединились две музы: Калиопа и Талия. Проснулся парень, зараженный спидом. Бледный, он покачивался, сидя на диване, словно метроном. Негр-телохранитель сходил и еще раз проверил, не ушла ли вода с лестниц. Она не ушла.
   - Не двигаться! - откуда ни возьмись, раздался голос из коридора.
   - Оставайтесь на своих местах! Оружие на пол, руки за голову! В следующую секунду возник проворный молодой человек, модно одетый в глянцевый черный водолазный костюм. Как ни ждали его, а появился он с другой стороны, точно вынырнул из унитаза. Суровый спасатель водил дулом автомата из стороны в сторону. Сопротивления никто оказать не пытался.
   - Где они? - спросил водолаз.
   - Кто? - недоуменно пожал плечами Вилли.
   - Не шевелиться! - приказал еще раз борец с терроризмом. Не поворачиваясь к плененным куртизанам спиной, он прокрался в кабинет Эсэма, откуда доносились голоса остальных. Там он был захвачен в объятия всего стрип-бара и обезоружен его подкупающей искренней радостью.
   Разрешив, наконец, отмереть сидящим в коридоре, водолаз, капитан Котов, связался с представителем министерства по чрезвычайным происшествиям Прохарчиным. Мешая ему разговаривать, девушки, еще не успевшие этого сделать, покрывали его, похожего на пингвина в своем костюме, сестринскими поцелуями.
   - Весь взвод умудрился каким-то образом заблудиться, вы пробились один, - говорил Прохарчин. - Они тыкались, пока был запас кислорода, но все время попадали в какие-то тупики. Потом вернулись. Скажите, Котов, как вам это удалось?
   - Я и сам не знаю, господин капитан третьего ранга! Там сплошные завалы всякого мусора и мебели. Я ушел немного вперед, а потом оказался один.
   - У вас все в порядке?
   - Да, в полном порядке. Ситуацию в здании оцениваю как "0 - 2", - перешел Котов на полицейские шифры.
   - Девять - один - один, - поправил его Прохарчин и подсказал: - Два двенадцать - восемьдесят пять - ноль "ш". Конец связи. Прохарчин повесил трубку.
   - Вы слышали, что произошло? - обратился Котов к стоявшим вокруг него узникам здания. - У меня с собой есть второй комплект водолазного снаряжения. Попытаемся переправлять вас по одному, я буду сопровождающим. Погружение будет не очень-то легким, поэтому я спрашиваю: есть ли среди вас люди, ранее совершавшие погружение?
   Позвякивая кастаньетами, вперед смело шагнула Анжелика:
   - Я, правда, никогда не ныряла с аквалангом, но занималась раньше плаванием. Остальные молчали.
   - И какие были успехи? - недоверчиво спросил Котов, оглядывая странноватую цыганку.
   - О! Ни один мужчина не мог за мной угнаться, если я этого не хотела.
   - Хорошо, - решился капитан. - Вы пойдете со мной первой.
   Погружение начнем немедленно, пока обстановка не переменилась. Раздевайтесь, я сейчас принесу акваланги и дам вам необходимые инструкции.
   Анжелика укоризненно покачала головкой вслед водолазу, поискала чего-то по сторонам глазами и, остановившись на Эсэме, попросила его помочь расстегнуть молнию на платье.
   Эсэм услужил даме. Пока Котов тащил ласты, балоны и остальную амуницию, а трансвест скидывал с себя юбку за юбкой, парик, корсет и накладной бюст, коллеги по работе и друзья прощались с героической женщиной, желая ей удачи.
   Капитан весьма удивился, увидев вместо цыганки голого субтильного типа с разноцветным от грима лицом.
   - А-а, опущенный, - догадался Котов и с явной брезгливостью помог приладить водолазную приблуду на спину блуднице. Дав разъяснения, что к чему, капитан плюхнулся в лестничный водоем. За ним последовала Анжелика. Свет их фонаря некоторое время помелькал на поворотах, потом ослаб и исчез в глубине. Оставалось только ждать. Люди вернулись в офис, всем хотелось хоть немного отдохнуть. Прикорнув кто как мог, кто-то дремал, кто-то тянул ноги, пытаясь отлить из них тяжесть. Парня-спидоносца согнали с дивана две бабенки, он уступил:
   - Конечно, конечно. Я лягу на полу.
   - Еще бы! Такой здоровый лоб, - устраиваясь на диване, поддакнула Венера.
   - Посмотрите, - промямлил он, - вот кожа, загар, мышцы - у меня такое здоровое тело. . . Венера, поговори со мной о чем-нибудь, пожалуйста.
   - О чем ты хочешь? - подперев голову рукой, спросила Венера с каким-то призвуком профессионального тона. Эсэм раскинулся чуть поодаль на ковре, возле батареи, и размеренно затягивался сигаретой. Возле лежали чьи-то голые ноги, которые он решил погладить. Мельпомена, владелица ног, периодически смахивала его ладонь, как назойливого комара.
   - Вилли, о чем они разговаривают с клиентами? - спросил Эсэм у посредника. Ему хотелось обобщений, а не частностей.
   - Кто о чем, - откликнулся сутенер, отдыхающий в позе зека: сидя у стены на корточках, но на полной ступне, развесив руки на коленях. - Они любят рассказывать про своих детей. Это чтобы их меньше трахали, - Вилли усмехнулся.
   - Понятно. Тунеядки, стрелочницы. А у тебя-то самого дети есть? У меня вот нет.
   - Не знаю. Может, ни одного, может, человек двести. . .
   - "По плоду их узнаете их". У меня вот вообще нет плодов. Так, что ли, Илья Георгиевич? - Эсэм попытался выудить его взглядом.
   Лысый откликнулся:
   - Кому суждено рождать, кому-то - рождаться.
   - Ничего себе! - у Эсэма отвисла нижняя челюсть. - Илья Георгиевич, это вы сами придумали?
   - Эсэм, давайте отдыхать, - гордо сказал Илья Георгиевич и повернулся на другой бок.
   Эсэм поднялся и подошел к Ли. Она дремала за его письменным столом, точно уработавшаяся сотрудница.
   - У тебя есть дети? - бесцеремонно разбудил тайку Эсэм. - Хэв ю чилдрен?
   - Разведена, дочь растет у богатенького деда. Я уже спрашивал, вклинился Вилли и подмигнул: - Лакомый кусочек, розовое будущее. Эсэм поглядел на него, не сдержав невольную глупую улыбку:
   - Я не об этом...
   - Шутка! - Вилли заржал ретивым жеребцом. - На самом деле они - контрабандисты, а негр - ее сообщник и любимый супруг.
   - Разбудить бы Еремина! - посетовал Эсэм.
   - Он тебе не поможет, она не отвечает на вопросы, касающиеся личной жизни.
   - Почему это?
   - Говорит "ноу комментс", и все.
   - Значит, не так спрашивал. И действительно, что это за телохранитель? Откуда это пошло? Она же не сенатор.
   - От Еремина, от кого же еще. Может, она алкоголичка или наркоманка, а негр приставлен удерживать ее в рамках, такое делают, я слышал.
   Ли удивленно смотрела на разглагольствующих возле нее мужчин. Они оба тоже уставились на нее. Эсэм подумал и сказал:
   - Почему азиатов считают узкоглазыми, не понимаю. Глаза раскосые, да, но больше, чем у меня или тебя. Хэв ю чилдрен?
   - Ноу, - ответила Ли.
   - Ху из Том? - продолжал Эсэм упражняться без словаря. И тут она сказала какую-то фразу, которую не смогли перевести ни он, ни Вилли.
   - Слушайте, а где этот - как его - Коля? - всполошилась вдруг Венера.
   - Какой Коля?
   - Спидоносец-то наш. Полчаса назад вышел, сказал на минутку, наверное, в туалет. И его до сих пор нет. Может, он чего-нибудь с собой сделать хочет?
   - Так! Сейчас опять члены залетают, - буркнул Вилли и побежал в коридор, за ним выскочили еще несколько человек. В коридоре было пусто. Вилли позвал пропавшего несколько раз и, достав на всякий случай свою финку, тихонько двинулся вперед.
   - Смотри, - остановил его Эсэм, почему-то перейдя на шепот, и указал на какой-то предмет на полу. Предмет было сложно рассмотреть в полусвете, который давали пробитые неоновые лампы, хотя он был и не маленький. В общем-то, он сразу узнавался и так, но сознание не хотело подтверждать идентификацию. Похож предмет был на человеческую ногу: ступня и голень.
   - Похоже на ногу...
   - Нет уж, хватит! Я туда не пойду, - Вилли развернулся и так же, крадучись, двинулся обратно, подавая сигналы остальным, чтобы убирались по добру-по здорову.
   Вернувшись в кабинет, они увидели, что муравейник уже переполошился. Спящих не было, остатки хмеля улетучивались, вместо него настреляли облачко адреналина. Третий час ночи. Сорок минут назад уплыли опущенный и в воду опущенный.
   - Где же водолазы? - Вилли бросился к телефону; глаза с полопавшимися красными жилками свирепо и бестолково бегали по комнате. - Алло, Прохарчин! Где ваши водолазы, твою мать? ! У нас еще один взорвался!
   - Еще жертвы?! - рявкнул капитан в трубку так, что Вилли поморщился. - Ну я им, б..., устрою! Мой дед банду Воланда брал, а я, что, хуже? ! Я в грязь лицом не ударю!
   - Капитан, где водолазы?
   - Нету водного пути! Нет!
   - Как нет? Сто случилось? - Вилли тяжело дышал и начал шепелявить от избытка собственной слюны.
   - Погиб ваш друг! Не доплыл. Вернее, он бы доплыл, но не в нем дело. Там, где-то в середине подъезда, они натолкнулись на какое-то облачко. И ваш парень замерз.
   - Как это замерз?
   - Обледенел. Превратился в ледышку, как будто его жидким азотом облили. Котов его вытащил как бревно, сам обморозил руки. Афро-русский Вилли опустил руки.
   - Алло, алло! - кричал Прохарчин. - Не вешайте трубку. Вилли осилил и поднял руку к уху. Но не ту. Сообразил, осилил и другую.
   - Ребята, - Прохарчин заговорил по-отечески, - сейчас начнется фейерверк. Придут три танка, и мы откроем огонь по нижним этажам - не может же эта вода никогда не кончиться, если в здании будут сплошные дыры, как в решете. Вы сейчас находитесь в правом крыле, старайтесь его и придерживаться. Первые три залпа будут произведены в 3.15, потом передышка. Если не поможет, повторим через 15 минут. Ребята, держитесь! Это ваш последний шанс. По шарам будет вестись автоматический огонь, попробуем отсекать их от окон. Действуйте по обстоятельствам, пробивайтесь. Повторяю, пробивайтесь как можете - это ваш последний шанс. Это нечисть! Они перебьют вас всех по одиночке. Чем дольше вы там сидите, тем они сильнее - время не на нашей стороне. Деритесь чем и как можете. Чем вы сильны, тем и воюйте. Если есть сила в мышцах - бейте им по мордам; если можешь молиться - молись; если хочешь - попробуй отшутиться или взять наглостью, вдруг получится. Получилось с удлинителем - берите удлинитель. Главное, это оказывать сопротивление! Выделять эту энергию сопротивления. Бесов нельзя убить, их можно изгнать, помните об этом. И мы должны прорваться с минимальными потерями! С нами Бог! Удачи вам!
   Прохарчин, чтобы не позволить себе слишком много сантиментов, резко отсоединился.
   - Все! Накрылись медным тазом, - Вилли отирал пот со лба. Женщины выли, пребывая в соляном столбняке.
   - Я ему не верю, - сказал Эсэм.
   - Я тоже ему не верю: если обстрел не даст результатов, они просто разнесут все здание, - отозвался Вилли. - Что для них несколько человек? Лучший карантин - два метра под землей.
   - Не в том смысле, Вилли. Просто, мне кажется, то, что он сказал, неправильно. Кто сказал, что мы должны непременно рваться отсюда на верную гибель? Кто сказал, что это единственный шанс? И кто может поручиться, что завтра вода и шары сами благополучно не исчезнут? А если не завтра, то через три дня или неделю.
   - Правильно, - вмешался Илья Георгиевич. - Благочестивый Иов и за день не знал о предстоящих катастрофах, а также и за час не знал о предстоящем благополучии.
   - Это что, данные социологических опросов? - усмехнулся сутенер.
   - Скажи, что ты собираешься делать? Эсэм нашел в углу щетку и ответил:
   - Я собираюсь посмотреть ногу. Это был не взрыв, а что-то другое, ведь мы ничего не слышали.
   - У тебя приступ храбрости или ты уже свихнулся?
   - Обреченность бодрит.
   - Ты должен посмотреть, что за дрянь валяется в коридоре? Зачем? Через полчаса по нам начнут бить из пушек! - крикнул Вилли вслед уходящему.
   Эсэм осторожно подкрадывался к ноге. Подойдя на метр, он не стал прикасаться к ней, а попытался древком щетки подтолкнуть ее поближе к себе. Палка неожиданно уменьшилась в длине, и Эсэм безрезультатно шаркнул ей по полу. Посмотрев на конец щетки, он удивленно обнаружил, что тот срезан идеально ровной плоскостью. Эсэм проделал еще одну попытку, на этот раз ведя палкой по полу очень медленно. Тут он заметил причину явления, хотя она не очень-то укладывалась в голове. На полу был стык двух кусков линолеума, именно к нему и примыкала нога своей верхней усеченной частью. Вся дальняя часть щетки, которая зашла за линию стыка, за некую границу, бесследно пропала. Обследовав ловушку, насколько это позволяли остатки щетки, Эсэм утвердился в том, что она совпадает с линией соприкосновения кусков линолеума, и решил пометить ее как-нибудь более заметно. Набрав ладонью побелки со стены, он прочертил вдоль стыка мелом финишную черту. Заметнее не стало. Эсэм присмотрелся к ноге, и ему показалось, что жирные вены ступни пульсируют. Набросив на нее платок, преодолевая отвращение и страх, он коснулся пульса пальцем. Нога была теплой и явственно осуществляла кровообращение. Эсэм, не имея больше терпения и желания возиться с пакостными чудесами, побежал в кабинет.
   Балаган репетировал последний день Помпеи, балаганщики рвали на себе волосы.
   Вилли катал шарики из остатков фениного творога, весь блядский пантеон, с надрывными воплями, тянул к нему руки, ища защиты.
   - Перестаньте блажить! - огрызнулся Вилли. - На, вот тебе, - и он вложил в чью-то отверзтую длань один из шариков, точно милостыню. Илья Георгиевич уже уперся лбом в пол и произносил свои рэпы на старославянском. Ли звонила в посольство, губки ее зло сжимались. Татьяна Алексеевна хлопнула стопку водки и собирала по всем комнатам провода, выдирая их из электроприборов.
   Эсэм посмотрел на часы: оставалось десять минут до открытия огня. Он попробовал перекричать общий шум:
   - Не наступайте ни на какие линии - это опасно! Его услышал один Еремин и даже благородно перевел сказанное на английский.
   - На какие линии? - спросил переводчик.
   - На любые: на рисунок линолеума, на полоски ковров, на стыки и трещины. Вы в "классики" когда-нибудь скакали? Вот так и прыгайте на одной ножке. Спидоносец наступил на одну линию и пропал, одна нога от него осталась. Правда, живая.
   - Кто будет на посошок? - крикнул Вилли, держа в руках бутылку и две рюмки.
   Откликнулась на предложение Татьяна Алексеевна. Эсэм присоединился к ним:
   - Татьяна Алексеевна, вас надо переводить на руководящую работу: для секретаря-референта вы слишком много пьете.
   - Раз в жизни - могу себе позволить. Ты что, меня повышаешь?
   - Будьте покойны! - поклонился Эсэм.
   ... В 3.15 здание трижды сотряслось. Секунды отсутствия твердой почвы под ногами отозвались в головах резкими позывами тошноты. На улице трещали десятки барабанов, посыпая стены и стекла здания свистульками и колокольчиками.
   - Ну, пора! - Вилли поднял свой взвод в последнюю атаку. Перебежками его куры двигались за ним в сторону лестничного пролета. Татьяна Алексеевна, как комиссар, в портупее проводов убежала с ними.
   Эсэм сидел у внутренней стены кабинета на полу, опасаясь случайных пуль в окно. Когда мимо него в дверь, вслед за Вилли, пыталась проскочить Ли, он поймал ее за руку и насильно усадил возле себя на пол. Негр настороженно посмотрел на него. Эсэм отрицательно покачал головой и предложил ему жестом садиться тоже. Том грузно опустился. К ним подполз еще нерасторопный Илья Георгиевич.
   - Эсэм, вы не идете? - спросил он.
   - Нет. Я никуда не собираюсь. Все перемещения по этому зданию таят в себе смерть, и каждый раз новую.
   - Правильно, молодой человек, правильно. Надо подождать, - бурно зашептал лысый. - Скажите, что случилось с Колей?
   - Коля наступил на некую границу, на черту. И исчез. Илья Георгиевич покивал, досадливо причмокивая.
   - Знаете, слово "черт" ведь происходит от слова "черта". . .
   - Не придавайте этому большого значения.
   - "Словом можно убить", помните. . . Скажите, что вы намерены делать?
   - Я не знаю, - Эсэм пожал плечами. - Именно в том-то все и дело, что мы не знаем, что надо сделать. У вас нет ощущения, что от нас чего-то ждут ? И не отпустят, пока мы этого "чего-то" не совершим.
   - Думаете?
   - И что самое смешное, мы можем этого "чего-то" и не заметить. Не понять, в чем миссия. Может, это какое-то действие, может, слово, может, полслова...
   Эсэм так и не отпустил руку Ли, она сидела рядом и не вырывала ее. Искоса он взглянул на Тома, который никак не реагировал на это или просто не замечал нюанса.
   ... Вилли стоял у кромки воды, заполнявшей лестницу. Куры жались возле. Вода была взбаламучена, плавала грязь, щепки. Ступенька за ступенькой жидкая муть стала отступать. Вилли радостно оглянулся на девиц:
   - Лед тронулся!
   Через пятнадцать минут грянули новые орудийные выстрелы. Прохарчин из своего командного пункта наблюдал, как здание рвет на мостовую бурными потоками из дыр, проделанных его танками. Огненные шары частично были подавлены, часть уничтожена, но возникали все новые и новые, а некоторые вообще пуля не брала. ... Эсэм сосредоточенно рассматривал маникюр и кольца плененной руки Ли, взвешивал пропорции фаланг и ширину ногтей, проверял гладкость кожи. И остался доволен. Илья Георгиевич сильно дергался при каждом взрыве и, чтобы как-то успокоить самого себя, нес всякую тарабарщину, все, что приходило на ум:
   - Сгорим как свечки. И зачем? Никто не знает. В чем миссия? В чем предназначение? Родить Исаака. В этом все твое предназначение - родить Исаака... Вергилий написал эклогу о младенце и, наверное, даже не заметил. Написал - и попал в любимцы Европы...
   ... После второго залпа вода отступила уже на два этажа. Вилли и его бригада следовали по ее пятам. Один из пройденных ими лестничных пролетов обрушился, и путь назад оказался отрезан. Кроме того, повалившиеся блоки погрузили их в почти полную темноту.
   Вилли сдернул одеяние с какой-то из девиц, оказавшейся под рукой, и поджег его зажигалкой. Тряпка занялась мелкими бесполезными синими огоньками с едким дымом. Еремин прикурил от нее своей рубашкой - костерок разгорелся чуть ярче.
   В это мгновение они увидели, что по коридору, шлепая по лужам, на них быстро движется какое-то существо, исполненное своего собственного тусклого света. Существо напоминало льва с человеческой головой.
   Оно бросилось на Еремина и повалило его навзничь. Прыснув в стороны, женщины истошно орали. Вилли, прижавшись к стене, чувствовал, как голова упруго подскакивает на кирпиче с каждым ударом сердца. В кармане он нащупал творожные шарики Фени. Не открывая рта, животное заговорило, обращаясь к поверженному Еремину, стоя передними лапами у него на груди:
   - Смотри, у меня камешек. Угадай, в какой руке? Еремин не подавал признаков жизни. Вилли размахнулся и швырнул в голову твари творожный шарик. Шарик шлепнулся и стек по щеке сфинкса, не произведя никаких разрушений.
   - Смотри, у меня по камешку в каждой руке, - снова спросило животное. - Скажи, будешь ли ты угадывать вообще или нет?
   - Откажись от выбора! - крикнул Вилли, ощутил удар в область сердца и не увидел больше ничего...
   ... Эсэм выпустил руку Ли, поднялся, подошел к окну и распахнул его. Вниз - пять этажей. То там, то здесь огоньки зажигалок. Или автоматов.
   - Мне пришла в голову еще одна мысль, - сказал он.
   - Осторожнее, ради Бога! - взмолился Илья Георгиевич.
   - Часто видел такой сон: два человека прыгают с пятого этажа, потом поднимаются как ни в чем не бывало, отряхиваются и идут дальше.
   - Вы что, собираетесь прыгнуть?!
   - Да. Но мне нужна компания. Иначе сон не сбудется.
   Эсэм осмотрел присутствующих: негр Том, мулатка Ли и юрист Илья Георгиевич. Кого выбрать?
   - Ты - Ли - это? - спросил он.
   - Вы правы, Эсэм. Через час они разнесут здесь все в пух и прах. К тому же, смотрите, шары висят поодаль и не приближаются! Надо воспользоваться моментом. Но надо связаться с Прохарчиным, чтобы подготовили подушку. А то можно сломать ноги или позвоночник. Эсэм подошел к Тому, похлопал его по плечу и показал, что требуется выйти зачем-то в коридор. Негр вышел, и как только он переступил порог, Эсэм захлопнул за ним дверь и запер ее.
   - Зачем? - охнул Илья Георгиевич. Ли подскочила и что-то закричала по-английски.
   Эсэм стремительно подхватил ее на руки, подбежал к окну, вскарабкался вместе с ношей на карниз.
   - Хиз крэзи! - кричала Ли, нанося Эсэму беспорядочные удары. Илья Георгиевич заметался по комнате: подбежал к взбеленившемуся Эсэму, но понял, что не справится, бросился открывать дверь, в которую ломился Том, но было уже поздно.
   "Господи, какой я кретин! - подумал Эсэм. - Первый был Костик, я второй. Вот тебе и двое. А причем тут Ли? "
   Он выпустил ее и шагнул вперед, за окно. Эсэм увидел, как навстречу ему стремительно летит огромный, необъятный асфальт. Он выставил вперед руки и ноги, пытаясь защититься от столкновения. Удар; все замелькало перед глазами, но боли не было. Как только все остановилось, Эсэм сразу же поднялся. Отряхиваясь после падения, он увидел двух бегущих к нему солдат.
   - Как ты? - спросил один.
   - Вроде ничего, - хотел ответить Эсэм, но забыл произнести это вслух.
   - Надо же! Так удачно прыгнуть!
   - Бывают же счастливчики.
   Солдаты отвели его в медицинскую машину, где осмотревший Эсэма врач констатировал, что тот "отделался легким испугом и, возможно, сотрясением мозга".
   Штурм здания входил в свою завершающую стадию. Полицейские, прикрываясь от шаров щитами, выстраивались в "черепаху", как римские легионеры, и по лестницам и шестам безудержно лезли на верхние этажи. Прохарчину донесли, что авангард уже находится в здании. Многоголовая гидра огненных шаров перестала регенерировать, и их количество заметно сокращалось.
   Илью Георгиевича, Тома и Ли штурмовики благополучно эвакуировали из офиса, спустив по веревкам.
   Примерно через час солдаты, разобрав завалы на лестницах, обнаружили и отряд Вилли. Они вышли без потерь, только у самого Вилли на груди были глубокие порезы от когтистой лапы, да у Еремина появился седой клок волос, который он сначала принял за пыль штукатурки.
   Когда стало светать, вода оставила здание полностью, шаровые молнии не попадались на глаза, хотя, может быть, где-то еще уцелели. Санитары вынесли на носилках труп Фени и живую ногу Коли-спидоносца.
   Октябрь 1996 г.
   От автора:
   Эсэм проснулся. Только вот в какой момент? На следующий день после штурма, с удвоившимися богатствами, как счастливый Иов? Или у батареи, поглаживая мельпоменино бедро? Или в своем цеху, заваленный шахматными досками? Или еще раньше? Сны относятся к неизреченному. И мы склонны придавать им особое значение, даже если они того мало заслуживают. Даже если сны не слишком изящны и пристойны, никто не скажет, что они не любопытны.
   Танки (thanks to)
   Великому русскому народу за анекдоты, Борису Гребенщикову за песни, М. Булгакову, Климову, С. Соловьеву, А. Тарковскому, Д. Линчу, К. Тарантино и другим.