Сальваторе Роберт. Осада Тьмы

* * *

   Беснелл понимал, что они проигрывают, что десяток мертвых гоблинов слишком малая цена даже за пядь земли. Но он покорно воспринимал это, радуясь лишь тому, что его рыцари сражались с блеском. Они носились то там то тут небольшими группами, топча врагов, и, хотя уже едва переводили дух и даже не могли петь боевую песню, а их кони лоснились от пота, они не останавливались и не сдавались.
   Полный мрачного удовлетворения, но все же обеспокоенный – не только судьбой своих людей, но и тем, что Аластриэль больше не показывалась, – эльф оглянулся на Берктгара. Вот кто дрался потрясающе. Громадный меч Баккенфуэре рассекал воздух со свистом, всякий раз рубя врагов, по недомыслию приблизившихся к нему. Варвар с головы до ног был залит кровью, отчасти своей собственной. Но Берктгар не чувствовал боли, а если и чувствовал, то не показывал. Он пел и сражался во славу Темпоса, своего бога войны.
   Беснелл подумал, что если дроу разобьют их и захватят Мифриловый Зал, то одним из самых горестных последствий этого будет то, что никто никогда не сложит сказаний о славных подвигах могучего Берктгара.
   Мощная вспышка где-то сбоку оторвала Беснелла от грустных размышлений. Он взглядом нашел Регводда Гарпелла, окруженного десятком полыхавших гоблинов, либо мертвых, либо умирающих. Сам Регволд и его Прыгун-Через-Лужи были охвачены зелеными и красными языками волшебного пламени, но они не обращали на это внимания и продолжали сражаться. Огонь, по воле Регволда охвативший его и его животное с головы до ног, превратился в мощное оружие. Прыгун-Через-Лужи одним махом перелетел на десять ярдов, приземлившись между двумя минотаврами. Красно-зеленое пламя еще больше накалилось, стало белым и подожгло обоих монстров. Прыгун-Через-Лужи подпрыгнул на месте, и Регволд оказался на уровне лиц гигантов с распахнутыми в крике ртами. Он выхватил волшебную палочку, и зеленые лучи вонзились в минотавров.
   А Регволд уже скакал к новой цели, оставив за спиной мечущихся, как живые факелы, монстров.
   – За благо всех добрых людей! – выкрикнул Беснелл, высоко подняв меч.
   Его быстро окружило несколько всадников, и они вновь бросились в наступление, врезавшись на полном скаку в толпу кобольдов. Мгновенно обратив тварей в бегство, они столкнулись с более сильными врагами, и их наступление остановилось. Сидя в седлах, Рыцари Силверимуна прорубали себе дорогу сверкающими мечами.
   Беснелла охватило ощущение счастья. Он всеми фибрами души чувствовал, что они сражаются за правое дело. Эльф был предан Силверимуну и свято верил в девиз, который только что провозгласил.
   Он радовался и в тот миг, когда копье гоблина вонзилось между пластинок его панциря, вошло между ребер и пронзило легкое. Он покачнулся в седле и как-то изловчился выдернуть копье.
   – За благо всех добрых людей! – выкрикнул он что было мочи.
   Гоблин уже подскочил к нему с мечом в руках. Беснелл выхватил свой клинок и скривился от боли. Он сразу ослаб и почему-то внезапно сильно замерз. Меч выскользнул из его руки и звякнул о землю, но он этого уже не сознавал.
   Гоблин с размаху ударил его по бедру, клинок прорезал латы, выступила кровь.
   Гоблин гикнул и в тот же миг полетел в сторону, рассеченный на части мощным взмахом Баккенфуэре.
   Эльф покачнулся в седле, и Берктгар подхватил его свободной рукой. Варвару вдруг показалось, что битва вокруг них стихла, как будто он и благородный эльф оказались вдвоем в каком-то глухом закутке. А вокруг них продолжали сражаться рыцари и не подпускали к ним врагов.
   Берктгар осторожно опустил Беснелла на землю. Эльф взглянул на небо пустыми золотистыми глазами.
   – За благо всех добрых людей, – одними губами произнес он, но Берктгар, хвала Темпосу или какому-то другому богу, наблюдавшему за сражением в Долине Хранителя, расслышал каждый звук.
   Могучий варвар кивнул и молча подложил камень под голову мертвого эльфа.
   Потом он вскочил и очертя голову бросился на врагов, с утроенной яростью кося их каждым взмахом меча.

* * *

   Никогда еще Регволд Гарпелл не чувствовал такого воодушевления. Все еще объятый пламенем, безвредным для него и его странного животного, зато обжигавшим всех, кто к нему приближался, он один сумел восстановить прочную линию обороны на южном фланге. Действие заклинания должно было вот-вот закончиться, но он об этом не думал, надеясь, что успеет сделать еще что-нибудь полезное и уничтожить побольше негодяев, явившихся захватить Мифриловый Зал.
   И тут на Регволда, выставив вперед копья и не подпуская его ближе, надвинулся целый отряд минотавров.
   Регволд усмехнулся, и Прыгун-Через-Лужи взлетел в воздух, по ту сторону ставших кругом чудищ, перемахнув над их поднятыми копьями.
   Гарпелл торжествующе закричал, но его крик оборвала магическая молния.
   В тот же миг Регволд полетел, кружась, в одну сторону, а Прыгун-Через-Лужи – в другую.
   Последовал новый разряд, под другим углом, потом еще один, разветвившийся и поразивший и чародея, и его ездовое животное.
   Они приняли еще много ударов и замертво свалились на землю.
   В бой вступили маги дроу.
   Захватчики взревели и стали наступать, так что даже Берктгар, обезумевший после смерти эльфа, не смог удержать своих людей. Из-за строя рабов появились всадники на ящерах, длинными копьями вынуждая рыцарей отступить еще дальше, к стене.

* * *

   Бергиньон первым увидел, что битва приняла новый поворот. Он приказал одному из всадников взобраться по высокому скалистому выступу, откуда лучше было вести наблюдение, а потом обратился к ближайшему отряду своей кавалерии, указывая на северный склон, замыкавший долину.
   «Заберитесь повыше, – знаками приказал он, – и обойдите строй неприятеля. А когда их прижмут к стене, вы упадете на них сверху, как дождь смерти».
   На многих лицах появились злорадные ухмылки, но вдруг раздался вопль солдата, посланного Бергиньоном наверх.
   Скала ожила, оказавшись на деле огромной элементалью. Бергиньон и остальные беспомощно смотрели, как громадина хлопнула каменными ладонями, расплющив и дроу, и его ящера.
   С запада, из-за строя дроу, послышался шум, и поверх грохота несущихся вперед свирфов ясно раздался крик:
   – Биврип!
   Именно этим словом Белвар Диссенгальп пробуждал волшебные силы, заключенные в его рукотворных ладонях.

* * *

   Берктгар и другие защитники на восточной окраине Долины Хранителя далеко не сразу узнали, что с запада прибыли нежданные союзники. Но слухи об этом постепенно достигли и их, вселяя новое мужество в сердца защитников и устрашая нападавших. Гоблины и темные эльфы, дравшиеся у восточной стены, начали оглядываться назад, высматривая, не подошел ли новый враг близко.
   Теперь вокруг Берктгара собрались остатки защитников не дварфов: две трети варваров, меньше сотни Рыцарей Силверимуна, около двадцати лонграйдеров и всего двое гвардейцев Несме. Их ряды поредели, но зато боевой дух возродился, строй снова стал прочным, и они даже продвинулись вперед, к середине долины, следуя за дварфами.
   Вскоре нельзя уже было разобрать, кто где. Строй был смят. На западе жрецы свирфов противостояли магам дроу, а солдаты Белвара врезались в ряды темных эльфов. Это было столкновение заклятых, старинных врагов. Не менее жарко было и на восточной стороне долины, где противостояли друг другу дварфы и гоблины.
   Так продолжалось всю ночь, жуткую, дикую ночь. Бергиньон Бэнр почти не вмешивался в ход битвы и пока придерживал свое элитное подразделение, предоставляя пушечному мясу истощать силы защиты. Даже несмотря на неожиданное подкрепление, защитники стали вскоре снова сдавать позиции.
   – Мы победим! – уверенно заявил молодой Бэнр своим солдатам. – И по ту сторону западного входа не останется никого.

Глава 28
Ворожба

   Куэнтель Бэнр сидела лицом к небольшой нише в стене пещерки и внимательно вглядывалась в гладь воды. Водное зеркало вдруг посветлело, и Куэнтель зажмурилась – это в верхнем мире за Фортпиком начало восходить солнце.
   Куэнтель чуть не закричала от отчаяния, но заставила себя прикусить язык.
   Неподалеку от нее, в глубине пещеры, ее мать тоже ворожила. При помощи магии она создала приблизительную карту туннелей и взяла крошечное заговоренное перышко. Нараспев произнося слова заклинания, она подбросила его в воздух над пергаментом и тихонько подула.
   – Дриззт До'Урден, – выдохнула она, перышко закружилось и медленно опустилось на карту. На лице старухи расцвела довольная злорадная улыбка – острие пера коснулось пергамента, указав на сплетение туннелей неподалеку.
   Бэнр была уверена, что перо показывает правильно: Дриззт До'Урден не в Мифриловом Зале.
   – Уходим, – внезапно объявила Мать Бэнр, звуком своего голоса испугав всех в тихой пещерке.
   Куэнтель беспокойно оглянулась через плечо, боясь, что мать каким-то образом разглядела, что показывает гладь воды в чаше. Однако старуха не могла ничего видеть, потому что между ней и Куэнтель стояла Блэйден Керст и зло наблюдала за тем, что происходит в долине.
   – А куда мы пойдем? – громко осведомилась Зирит, и в ее тоне прозвучала очевидная надежда на то, что Мать Бэнр наконец обнаружила какой-то просвет в этом тупике.
   Старуха внимательно посмотрела на нее и на недовольное лицо другой Матери. Она не могла решить, чего Зирит и Оропол хотели больше: то ли услышать, что дорога в Мифриловый Зал свободна, то ли то, что нападение отменяется. Перед ней стояли две женщины, входившие в число высших командующих, а она даже не была уверена, что бы они предпочли – победу или отступление.
   Столь недвусмысленное напоминание о непрочности созданного ею союза привело Бэнр в ярость. Она бы с радостью отстранила обеих, а еще лучше казнила бы их прямо на месте. Но она хорошо понимала, что это невозможно, ее войско сразу развалится. К тому же она хотела, чтобы обе или хотя бы одна из них видели ее во славе, видели, как она отдаст Дриззт До'Урдена Ллос.
   – Ты отправишься к нижнему входу, чтобы вдохновлять солдат и руководить нападением, – резким тоном обратилась она к Зирит, решив, что становится слишком опасно оставлять их вместе. – А Оропол пойдет со мной.
   Оропол не отважилась ни о чем спросить, но Бэнр все поняла по ее лицу.
   – У нас есть дело во внешних туннелях, – только и сказала она.
   «Над Бергиньоном вот-вот взойдет солнце», – знаками показала Куэнтель сестре.
   Блэйден Керст, и так всегда раздраженная, просто вскипела от злобы. Она круто отвернулась от сестры и ее зеркала и посмотрела на мать.
   Открыв уже рот, она услышала в голове голос Метила.
   «Не нужно плохих новостей, – внушал он обеим сестрам. – Зирит и Оропол и так уже подумывают об отступлении».
   Блэйден Керст благоразумно примолкла.
   Они разделились. Зирит с элитным подразделением направилась на восток, к Мифриловому Залу, а Мать Бэнр, сопровождаемая Куэнтель, Блэйден Керст, Метилом, полудюжиной лучших воинов-женщин и скованным Гэндалугом, – на юг, туда, куда указало гадательное перо.

* * *

   На ином уровне бытия, в сером тумане, в слякоти и вони Бездны, Эррту наблюдал за происходящим, пользуясь как экраном гладкой поверхностью ножки гриба, росшего около его трона.
   Громадный демон был зол. Он понял, что Мать Бэнр пустилась преследовать Дриззта До'Урдена, и понимал, что, когда она его найдет, ей не составит никакого труда уничтожить его.
   Он без конца изрыгал проклятия, в основном в адрес Ллос, соблазнившей его свободой – той свободой, которую мог ему дать лишь живой Дриззт До'Урден.
   Словно специально, в следующий миг Мать Бэнр снова начала колдовать. Она открыла врата в Бездну и стала призывать на помощь могучего глабрезу. Подозрительный Эррту сразу решил, что она это делает лишь для того, чтобы поиздеваться над ним, вызвать одного из его сородичей и его руками отрезать всякую надежду на освобождение. Так мыслили все мерзкие порождения Бездны, включая саму Ллос. Что такое доверие к другим, они не знали, поскольку и им самим верили лишь глупцы. К тому же каждый из них думал только о себе. В представлении Эррту все сейчас было против него, а поскольку интересовался он только собой, вот он и решил, что Бэнр вызывает глабрезу не случайно, – это Ллос решила всадить кинжал глубже в его черное сердце.
   Эррту первым подоспел к открывшимся вратам. Однако он все равно не смог бы туда пролезть, даже не будучи изгнанным, потому что Бэнр, мастерски владевшая заклинаниями, подобрала такое, на которое мог откликнуться лишь определенный демон. Но он дождался, когда из вихрящегося тумана появился вызванный глабрезу и направился к полыхающему порталу.
   Эррту выскочил ему навстречу и взмахнул плетью, ударив глабрезу по руке. Глабрезу и сам был не мал и хотел броситься на противника, но увидел, что тот не собирается с ним драться.
   – Это обман! – взвыл Эррту.
   Огромный глабрезу, уже нетерпеливо щелкавший клешнями, приостановился и прислушался.
   – Я должен был первым попасть на Материальный уровень, – прорычал Эррту.
   – Но ты же в ссылке, – возразил глабрезу.
   – Ллос обещала положить ей конец, – огрызнулся Эррту, и глабрезу пригнулся, решив, что демон сейчас набросится на него.
   Но Эррту быстро успокоился:
   – Да, конец! И я смогу вернуться не один, а с целой армией танар'ри. – Он помолчал. Он сочинял на ходу, но в голове уже складывался стройный план.
   Бэнр снова позвала, и глабрезу пришлось напрячь всю свою волю, чтобы в тот же миг не прыгнуть в горящие врата.
   – Она даст тебе убить только одну жертву, – быстро добавил Эррту, видя, что глабрезу колеблется.
   – Лучше одну, чем вообще никого, – ответил тот.
   – Даже если из-за нее я не смогу попасть на Материальный уровень? – спросил Эррту. – И не смогу взять тебя с собой, сделать своим генералом и устроить настоящее побоище?
   Бэнр снова позвала, но глабрезу не сдвинулся с места.
   Эррту поднял громадные руки, призывая его задержаться еще ненадолго. Он скрылся в тумане и вернулся с одной вещью, реликтом Смутного Времени, которую не так давно дал ему демон поменьше. Это была небольшая шкатулка. Эррту открыл ее и достал сверкающий черный сапфир. Пламя вокруг ворот сразу же утихло, а потом почти погасло. Эррту быстро сунул камень обратно в шкатулку.
   – Когда придет время, достанешь его, – сказал он и добавил: – Мой генерал.
   Он бросил шкатулку глабрезу, не совсем представляя, что выйдет из задуманного плана. Но больше Эррту все равно ничего не мог сделать. Да, он удержал демона и не сразу пустил его к Бэнр, но какой в этом смысл? Ей не так уж нужна помощь, чтобы справиться с обычным воином.
   Зов с Материального уровня повторился, и на этот раз глабрезу шагнул прямо в горящие врата.
   Эррту зло смотрел, как закрылся портал, отрезая еще одну возможность выйти на Материальный уровень. Но теперь он сделал все, что мог, хотя и не знал, достаточно ли этого. Он снова уселся на свой грибной трон, чтобы наблюдать и ждать. И надеяться.

* * *

   Бруенор на миг остановился. В тиши туннелей врагов не было видно, и Восьмой Король Мифрилового Зала подумал: наверное, скоро уже рассвет и начнется еще один сухой холодный день. Быть может, он станет последним для клана Баттлхаммера.
   Бруенор взглянул на четырех своих друзей, сделавших короткую остановку для еды и отдыха. А ведь все они не дварфы.
   Но у Бруенора не было других друзей, кроме Дриззта, Кэтти-бри, Региса и Гвенвивар. Бруенор в первый раз подумал, как это странно. Дварфы не то чтобы враждебно относились к другим народам, но все же держались обособленно. Живой пример – генерал Дагнабит, который, будь его воля, выгнал бы Дриззта из Мифрилового Зала, а у Кэтти-бри отобрал бы лук и снова вернул реликвию в Зал Думатона. Дагнабит не доверял никому, кроме своих соплеменников.
   А вот Бруенор сражается за Мифриловый Зал со своими друзьями не дварфами.
   Эта дружба согревала сердце короля, но размышления навели его на другие воспоминания.
   Бруенор подумал о Вулфгаре, который был ему вместо сына, а женившись на Кэтти-бри, стал бы затем и принцем Мифрилового Зала. Впервые у дварфов был бы принц семи футов росту. Бруенор никогда не знал горя сильнее, чем то, которое свалилось на его плечи после гибели Вулфгара. Королю оставалось жить не меньше века, но в те горестные дни дварф чувствовал, будто смерть стоит у порога, и ждал ее как избавления.
   Теперь же все изменилось. Бруенор все еще тосковал по Вулфгару – и всегда его глаза будут туманиться при воспоминании о благородном юноше, – но он, как-никак, был Восьмым Королем Мифрилового Зала, повелителем гордого, сильного народа. Горестное смирение и отчаяние Бруенора перегорело и превратилось в гнев. Темные эльфы, те самые темные эльфы, что сгубили Вулфгара, вернулись. Эти бесчестные и коварные последователи злобной Ллос теперь, похоже, хотели убить Дриззта и разрушить Мифриловый Зал.
   Много раз за эту ночь Бруенор омыл свой топор в крови дроу, но все еще не насытил свою ярость. Она только росла, медленно, но неуклонно. Дриззт пообещал, что они найдут главную жрицу, которая направляла завоевателей, и Бруенор просто обязан был дожить до этого момента.
   Почти все время, что шла подготовка к войне, Дриззт не вмешивался. Теперь тихо вел себя Бруенор, предоставив Дриззту и пантере вести всех вперед.
   Бруенор подмечал, какие тревожные взгляды бросают на него друзья, опасаясь, что он снова поддался отчаянию и мыслями витает где-то далеко. Но в действительности было совсем наоборот. Просто его не занимали мелкие стычки. Он был способен убить сотню и даже тысячу солдат-дроу, но так и не успокоиться. Вот если бы он мог добраться до жрицы, стоящей за всем этим, зарубить ее и оставить захватчиков без вожака…
   Тогда в душе Бруенора мог бы воцариться мир.
   Восьмой Король Мифрилового Зала вовсе не поддался унынию. Он выжидал, он берег силы, он медленно распалялся. И ждал того мига, когда сможет испытать всю сладость возмездия.

* * *

   Бэнр со свитой, сопровождаемая громадным глабрезу, только тронулась в направлении, указанном магическим пером, как Метил телепатически сообщил ей, что Матери Зирит и Оропол все время раздумывают о том, как бы сместить Бэнр. Если Зирит не удастся пробиться через нижний вход, она попросту организует отступление. По словам Метила, Оропол даже сейчас подумывает о том, как повернуть все войско обратно и оставить за спиной труп Бэнр.
   «Они что-то замышляют против меня»? – мысленно спросила Бэнр.
   «Нет, – честно ответил Метил, – но, если ты погибнешь, они с удовольствием вернутся в Мензоберранзан и установят новую иерархию».
   Собственно, то, о чем говорил Метил, не было для нее большой неожиданностью. Не обязательно уметь читать мысли, чтобы не видеть ясно неудовольствие и сдерживаемое раздражение на лицах глав Четвертого и Пятого Домов. К тому же Бэнр всю свою жизнь ощущала ненависть тех, кто стоял ниже нее, даже так называемых союзников вроде Мез'Баррис, и собственных дочерей. То была неизбежная плата за место Первой Матери в лживом и завистливом Мензоберранзане, городе, постоянно воевавшем сам с собой.
   Так что ничего неожиданного в фантазиях Оропол не было, но, когда их подтвердил иллитид, Бэнр, и без того обеспокоенная, вышла из себя. Ее извращенному рассудку эта война представлялась совершенно особенной. Сама Ллос желала войны, а Бэнр лишь исполняла ее волю. Этот поход должен стать вершиной власти Бэнр, наивысшим выражением ее славы. Как смеют они вынашивать такие кощунственные мысли, кипела старуха.
   Она бросила гневный взгляд на Оропол, но та лишь презрительно вздернула подбородок и отвернулась – а этого как раз и не следовало делать.
   Бэнр отдала мысленный приказ Метилу, а он передал его глабрезу. Летучие диски, сопровождаемые дочерьми Бэнр, как раз огибали поворот туннеля, когда мощные клешни демона схватили Оропол за тонкую талию и стащили с диска. Могучий глабрезу держал ее в воздухе.
   – В чем дело? – возмутилась Оропол, тщетно пытаясь вырваться.
   – Ты хочешь моей смерти, – заявила Бэнр. Куэнтель и Блэйден Керст бросились к матери, пораженные, что она открыто подняла руку на Оропол.
   – Она хочет моей смерти, – пояснила старуха дочерям. – Они с Зирит думают, что Мензоберранзану будет лучше без Матери Бэнр.
   Оропол глянула на иллитида, поняв, кто ее выдал. Дочки Бэнр, которым на протяжении этого утомительного похода не раз приходили в голову похожие мысли, тоже с тревогой посмотрели на Метила.
   – Мать Оропол возвестит всем твою славу, – вмешалась Куэнтель. – Она сама увидит смерть предателя и поймет, что Ллос с нами.
   Оропол несколько успокоилась и снова попыталась вырваться из тисков демона.
   Бэнр грозно посмотрела на нее, но Оропол покоряться не желала и дерзко глядела на старуху. Оропол была уверена, что Куэнтель права. Она действительно нужна старой Бэнр. Если она по-прежнему останется в войске, это укрепит также преданность Зирит и войско дроу будет сильнее и сплоченнее. Бэнр, конечно, старая прожженная дрянь, но при этом крайне расчетливая, она не поступится ни крупицей своей власти в угоду порывам. Вот, например, Гэндалуг Баттлхаммер – его Бэнр уже много веков назад с наслаждением разодрала бы в клочки, и тем не менее он до сих пор жив.
   – Мать Зирит будет рада услышать весть о смерти Дриззта До'Урдена, – произнесла Оропол и скромно опустила глаза. Она решила, что такого проявления почтительности будет достаточно.
   – Матери Зирит довольно будет показать голову Дриззта До'Урдена, – ответила Бэнр.
   Оропол глянула на нее. Дочери Бэнр тоже удивленно воззрились на мать.
   Но старуха не обращала на них внимания. Она отдала мысленный приказ Метилу, тот – глабрезу, и демон начал медленно сжимать клешню.
   – Как ты смеешь! – взвизгнула Оропол, хватая воздух ртом. – Ллос со мной! Ты своими руками ослабляешь свое войско!
   Куэнтель целиком и полностью была согласна с ней, но не осмелилась ничего сказать, поскольку у глабрезу была еще одна клешня.
   – Ты не смеешь! – визжала Оропол. – Зирит за это… – Но от боли она не смогла закончить.
   – Дриззт До'Урден успел убить тебя прежде, чем я убила его, – пояснила Мать Бэнр Оропол. – Вполне правдоподобно, к тому же тем приятнее будет убить отступника. – Она кивнула глабрезу, и он сжал клешню, рассекая плоть и кости жертвы.
   Куэнтель отвернулась; Блэйден Керст, наоборот, улыбалась и смотрела как завороженная.
   Оропол пыталась закричать, проклясть Бэнр перед смертью, но не смогла, потому что в этот миг демон сломал ей позвоночник. Щелкнув клешней, глабрезу бросил на пол две половины тела Оропол Дирр.
   Блэйден Керст взвизгнула от восторга, Куэнтель же негодовала. Бэнр перешла все границы. Она убила главу Дома, причем во вред их предприятию, просто по собственной прихоти. Куэнтель была предана Ллос всей душой. Она просто не могла понять такой недальновидности, и в голове у нее были мысли, похожие на те, что привели Оропол Дирр к такому печальному концу.
   Куэнтель предостерегающе посмотрела на Метила, читавшего ее мысли. Может, он и ее выдаст?
   Она сосредоточилась.
   «Это против воли Ллос! – мысленно прокричала она Метилу. – Моя мать больше не исполняет желания Паучьей Королевы!»
   Куэнтель даже не подозревала, как много это значило для Метила, ведь он представлял в Мензоберранзане свой народ, а не просто состоял при Матери Бэнр. Он действительно не обмолвился ни словом, и у Куэнтель камень с души свалился.

* * *

   Гвенвивар прижала уши к голове, и Дриззт тоже услыхал вроде как далекий крик. Они уже несколько часов никого не видели, ни врагов, ни друзей, поэтому дроу предполагал, что в любой группе темных эльфов могла быть та самая жрица, что направляла войска.
   Он знаком показал остальным, чтобы они двигались с предельной осторожностью, и маленький отряд, крадучись, пошел следом за Гвенвивар. В Дриззте просыпались древние инстинкты. Он вновь превратился в охотника, выжившего в противоборстве с глухим Подземьем. Он шел и часто поглядывал на Бруенора, Региса и Кэтти-бри. Они старались быть осторожными, но по чутким ушам Дриззта их шаги ударяли так, будто за ним шел отряд тяжеловооруженных воинов. Дриззт беспокоился, потому что их враги передвигались намного тише. Он даже подумал, не отправиться ли ему дальше вдвоем с Гвенвивар.
   Но сразу же передумал. Это его друзья, и лучших соратников ему не найти.
   Они проскользнули в обыкновенный узкий туннель, а потом в пещеру, далеко простиравшуюся влево и вправо. Но до противоположной от входа гладкой стены было рукой подать. Потолок в пещере был выше, чем в коридоре, хотя повсюду сверху свисали сталактиты, местами достававшие до пола.
   Гвенвивар снова прижала уши и замерла у входа. Дриззт приблизился к ней и тоже почувствовал напряжение.
   Враг был совсем близко. Чутье воина, гораздо более тонкое, чем обычные чувства, говорило ему, что неприятель буквально перед ними. Он сделал знак остальным, асам с пантерой медленно и осторожно вошел внутрь, двигаясь вдоль стены направо.
   Следом за ним к входу подошла Кэтти-бри, встала на колено и натянула тетиву лука. Она разглядывала комнату, залитую, благодаря Кошачьему Глазу, ярким звездным сиянием, внимательно всматриваясь в скопления сталактитов.
   Бруенор присоединился к ней, а Регис мимо них двинулся налево. Он заприметил неподалеку в стене маленькую нишу и, крадучись, направился туда.