Сальваторе Роберт. Воин ( Книга 3 )

   – Не хочешь ли испытать мое дыхание на себе? – рявкнул он. – Посмотрим, чем ты сможешь похвастать после этого!
   – Нет, только не это, – ответил Дзирт. – Не гневайся, о великий Гефестус.
   Зрелище извергнутого тобой пламени сбило с меня гордыню! Но дыхание черного дракона тоже нельзя недооценивать. Ведь оно обладает качествами, которых нет даже у пламени красного дракона!
   – О чем это ты?
   – О кислоте, о Невероятнейший Гефестус, Пожиратель Десяти Тысяч Стад, ответил Дзирт. – Кислота прилипает к доспехам рыцаря, прогрызает их насквозь и продлевает мучения.
   – Лучше, чем сочащийся металл? – ехидно спросил Гефестус. – Металл, расплавленный огненным дыханием красного?
   – Боюсь, что кислота действует дольше, – признал Дзирт, опуская глаза. Дыхание красного дракона подобно разрушительному порыву, но зато затяжной выдох черного приводит врага в смятение.
   – Выдох? – прорычал Гефестус. – Как долго может длиться твое дыхание, жалкий черный? Мое дыхание дольше, я знаю!
   – Но. – начал Дзирт, указывая на нишу. На этот раз внезапный вдох дракона заставил дрова сделать несколько шагов вперед и чуть не свалил его с ног. Однако у него хватило сил и разума прокричать условленный сигнал: «О огонь преисподни!», когда голова Гефестуса вновь оказалась вровень с нишей.
 

* * *

   – Сигнал! – произнес Матеус среди всеобщей сумятицы. – Спасайся, кто может! Вперед!
   – Нет! – вскричал испуганный брат Хершель, и остальные согласились, за исключением брата Янкина.
   – О, так страдать! – взвыл косматый фанатик, делая шаг из туннеля.
   – Так надо! Ради спасения наших жизней! – напомнил всем брат Матеус, хватая Янкина за волосы, чтобы не дать ему сбиться с верного пути.
   Несколько секунд они боролись возле выхода из туннеля, и тут остальные монахи, сообразив, что, возможно, сейчас уплывет их единственная надежда, вырвались все разом из туннеля и кубарем покатились вниз по покатой тропе.
   Когда они пришли в себя, то поняли, в какую переделку попали, и беспомощно заметались, не зная, то ли карабкаться обратно в туннель, то ли мчаться к выходу, Их отчаянные попытки взобраться наверх не увенчались успехом, к тому же наверху Матеус еще пытался утихомирить Янкина, поэтому ничего не оставалось, кроме как бежать к выходу. Толкая друг друга и спотыкаясь, монахи бросились через пещеру.
   Но даже смертельный ужас не помешал каждому из них, в том числе и Янкину, по пути набрать полные карманы безделушек.
 

* * *

   Никогда в пещере так не свирепствовал драконий огонь! Гефестус закрыл глаза и все ревел и ревел, дробя камни, составлявшие нишу. Огромные сгустки огня наполнили пещеру (Дзирт чуть не умер от жара), но разгневанное чудовище не переставало изрыгать пламя, вознамерившись раз и навсегда унизить докучливого гостя.
   Дракон приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на результат своих усилий. Драконы лучше кого-либо в мире знают свои сокровищницы, и Гефестус заметил пять маленьких фигурок, стремительно несущихся через основную пещеру к выходу.
   Дыхание резко оборвалось, и дракон вскинулся в сторону монахов.
   – Воры! – взревел он, сокрушая камни громовым голосом.
   Дзирт понял, что игра окончена.
   Огромные, острые, словно копья, зубы щелкнули возле дрова. Дзирт отступил в сторону и подпрыгнул, потому что отступать ему было некуда. Он схватился за один из рогов дракона и полез вверх по голове чудища. Ему удалось вскарабкаться на макушку и удерживаться там, пока возмущенный дракон пытался стряхнуть его.
   Дзирт потянулся за саблей, но рука его попала в карман, откуда он вытащил пригоршню земли. Не испытывая ни малейших колебаний, дров швырнул грязь прямо в злобный глаз дракона.
   Гефестус обезумел. Он яростно тряс головой вверх, вниз, во все стороны.
   Дзирт упрямо держался на макушке, поэтому хитрый дракон решил воспользоваться способом получше.
   Дзирт понял намерение Гефестуса, когда голова дракона с огромной скоростью устремилась вверх. Потолок в пещере оказался не слишком высоким по сравнению с длинной змеиной шеей Гефестуса. Падать было высоко, но все же это было намного предпочтительнее, чем быть раздавленным, и Дзирт спрыгнул с головы дракона прежде, чем она врезалась в каменный потолок.
   Борясь с головокружением, он поднялся на ноги, пока Гефестус делал очередной мощный вдох, набирая в легкие воздух. Дрова спасла судьба, что случалось с ним не в первый и не в последний раз: большой обломок скалы обрушился с растрескавшегося потолка прямо на голову дракона. Дыхание Гефестуса превратилось в беспомощное «пуфф», а Дзирт со всех ног кинулся к груде сокровищ и укрылся за ней.
   Гефестус взревел от ярости и, не раздумывая, выпустил остаток воздуха из легких прямо на сокровища. Золотые монеты сплавились воедино, огромные драгоценные камни раскололись. Толщина кучи составляла добрых двадцать футов, и драгоценности в ней лежали довольно плотно, однако Дзирт, находившийся с другой стороны, почувствовал, что у него на спине горит одежда. Он отпрыгнул от кучи, бросив дымящийся плащ среди расплавленных кусочков золота.
   Дракон вздыбился, и Дзирт вышел ему навстречу, обнажив сабли. Он смело, безрассудно ринулся вперед, нанося мощные удары, но после первых двух ударов остановился в смятении: с таким же успехом можно было бы попытаться разрубить каменную стену!
   Гефестус, высоко поднявший голову, вообще не обратил внимания на это нападение.
   – Мое золото! – взвыл дракон. Он взглянул вниз, и его горящий взгляд пробуравил дрова. – Мое золото! – злобно повторил Гефестус.
   Дзирт неловко пожал плечами и побежал. Гефестус резко взмахнул хвостом, который врезался еще в одну кучу сокровищ и обдал всю пещеру дождем из золотых и серебряных монет и самоцветов.
   – Мое золото! – снова и снова ревел дракон, с грохотом пробираясь среди куч.
   Дзирт припал к полу позади еще одной насыпи.
   – Помоги мне, Гвенвивар, – взмолился он, бросая фигурку.
   – Я чую тебя, вор! – промурлыкал дракон (если, конечно, ураган может мурлыкать) совсем недалеко от укрытия Дзирта.
   В ответ на это на вершине горки появилась пантера, издала вызывающий рык и отпрыгнула прочь. Замерев внизу, Дзирт пристально вслушивался и отсчитывал шаги, когда Гефестус ринулся за ней.
   – Я съем тебя с потрохами, оборотень! – возопил дракон, и его широко разинутая пасть сомкнулась над Гвенвивар.
   Но зубы, пусть даже зубы дракона, ничего не могли сделать с бесплотным дымком, в который внезапно превратилась Гвенвивар.
   На бегу Дзирт успел подобрать несколько безделушек. Его отступление прикрывалось грохотом, который учинил раздосадованный дракон. Однако пещера была очень велика, и Дзирт не успел окончательно исчезнуть, когда Гефестус пришел в себя и обнаружил его. Смущенный, но все такой же разгневанный, дракон взревел и бросился за обманщиком.
   Тогда Дзирт, зная из книги, что Гефестусу знаком язык гоблинов, и надеясь, что о его собственных познаниях в этой области дракону неизвестно, прокричал на этом языке:
   – Когда глупая тварь поползет за мной, выходи и забирай остальное!
   Гефестус затормозил и резко повернул назад, вглядываясь в нижний туннель, который вел к шахтам. Глупый дракон растерялся: ему очень хотелось сжевать дерзкого дрова, но он боялся, что с тыла его подстерегают грабители. Гефестус подкрался к туннелю и на всякий случай ударил своей рогатой головой в стену над ним, после чего двинулся назад, решив, что дело сделано.
   К этому времени воры все равно выбрались наружу. Дракон, конечно, мог бы взлететь в небо, если бы захотел поймать их, однако эта идея не показалась ему разумной, учитывая время года и его прибыльное ремесло. В конце концов Гефестус решил эту проблему так, как решал любую из своих проблем: он поклялся, что слопает очередной отряд торговцев, который первым пожалует к нему с просьбой.
   Его гордость была удовлетворена этим решением, о котором он, безусловно, забудет, как только снова погрузится в дрему. Дракон двинулся к своему лежбищу, собирая разбросанное золото в кучи и спасая все, что можно, из тех куч, которые он невольно расплавил.

Глава 22
ДОРОГА К ДОМУ

   – Ты вывел нас! – вскричал брат Хершель.
   Все монахи, за исключением Янкина, крепко обняли Дзирта, как только дров догнал их в каменистой долине к западу от входа в логово дракона.
   – Если только мы можем тебе чем-нибудь отплатить, ты.
   В ответ Дзирт опустошил свои карманы, и пять пар алчных глаз широко раскрылись при виде высыпавшихся оттуда золотых безделушек, ярко блеснувших в свете послеполуденного солнца. В особенности заинтересовал их один драгоценный камень, двухдюймовый рубин, за который можно было бы выручить столько денег, сколько никому из монахов и не снилось.
   – Это все вам, – объяснил Дзирт. – Мне сокровища ни к чему.
   Монахи смущенно переглядывались. Никому из них не хотелось признаваться, что в их карманах тоже лежит добыча.
   – Может быть, ты все-таки что-нибудь возьмешь себе, – предложил Матеус, если все еще хочешь избрать свой путь.
   – Хочу, – уверенно сказал Дзирт.
   – Здесь ты не можешь оставаться, – заметил Матеус. – Куда ты пойдешь?
   На самом деле Дзирт почти не думал об этом. Он только знал, что ему не место среди Плачущих монахов. Он некоторое время размышлял, припоминая множество смертельных опасностей, подстерегавших его на дорогах, по которым ему довелось путешествовать. И в его голове родилась идея.
   – Ты сказал это, – обратился он к Янкину. – Неделю назад ты назвал это место, когда мы входили в туннель.
   Янкин с любопытством взглянул на него, едва припоминая свои слова.
   – Десять Городов, – сказал Дзирт. – Край изгнанников, где бродяги обретают свой дом.
   – Десять Городов? засомневался Матеус. – Тебе, друг, стоит еще раз подумать, куда ты идешь. Долина Ледяного Ветра – не слишком гостеприимное место, не любят гостей и жестокие убийцы из Десяти Городов.
   – Там всегда дует ветер, несущий с собой колючий песок и ледяную крошку, добавил Янкин, тоскливо глядя темными, глубоко посаженными глазами. – Я пойду с тобой!
   – И чудовища! – добавил еще один монах, хлопнув Янкина по затылку. – Йети из тундры и белые медведи, да еще злобные дикари! Нет, я не пошел бы в Десять Городов, даже если бы сам Гефестус попытался загнать меня туда!
   – Ну, дракон смог бы, – сказал Хершель, нервно оглядываясь назад, на не столь отдаленное логово. – Поблизости есть несколько фермерских хозяйств. Может быть, нам лучше остаться здесь на ночь, а завтра вернуться к туннелю?
   – Я с вами не пойду, – снова сказал Дзирт. – Вы считаете Десять Городов негостеприимным местом, но неужели я найду более горячий прием в Мирабаре?
   – Мы пойдем к фермерам этой ночью, – ответил Матеус, поразмыслив над его словами. – Там мы купим тебе лошадь, а также все необходимые припасы. Я вовсе не хочу, чтобы ты уходил, но, кажется, Десять Городов – это верный выбор. он выразительно взглянул на Янкина, – ...для дрова. Там многие нашли пристанище. Это действительно прибежище для тех, у кого нет дома.
   Дзирт почувствовал искренность в голосе монаха и оценил доброту Матеуса.
   – Как мне добраться туда? – спросил он.
   – Ориентируйся по горам, – ответил Матеус. – Старайся, чтобы они всегда находились справа от тебя. Когда обогнешь гряду, попадешь в Долину Ледяного Ветра. Только один утес возвышается на равнине к северу от Гребня Мира. Вокруг него расположены города. И эти города – твоя единственная надежда!
   После этого монахи стали готовиться в дорогу. Дзирт закинул руки за голову и прислонился к скале. Он не сомневался в том, что пришла пора расставаться с монахами, но не мог отделаться от чувства вины и страшился одиночества, которое сулило ему его решение. То небольшое богатство, которое они взяли в логове дракона, могло бы очень сильно изменить жизнь его товарищей, обеспечить им крышу над головой и все необходимое, но никакие сокровища не помогли бы Дзирту преодолеть те преграды, которые стояли перед ним.
   Десять Городов, которые Янкин назвал прибежищем для бездомных, местом, где собирались те, кому некуда больше идти, дали ему крупицу надежды. Сколько раз судьба наносила ему удары? Сколько было ворот, к которым он приближался с надеждой и от которых его отгоняли копьями? На этот раз все будет по-другому, сказал себе Дзирт, потому что если он не найдет место в краю изгнанников, то куда же тогда ему идти?
   Для дрова, которого постоянно преследовали, который столько времени отдавал тщетным попыткам избегнуть трагедии, чувства вины и неизбежных предубеждений, надежда не была внушавшим спокойствие чувством.
 

* * *

   Этой ночью Дзирт устроился в небольшой рощице, а монахи ушли в небольшое фермерское селение. Они вернулись на следующее утро и привели отличную лошадь, однако один монах куда-то делся.
   – Где Янкин? – с подозрением спросил Дзирт.
   – Связан и сидит в амбаре, – ответил Матеус. – Ночью он пытался сбежать.
   .
   – К Гефестусу, – закончил его фразу Дзирт.
   – Если он и сегодня лелеет эту мысль, то мы просто отпустим его, – с отвращением добавил Хершель.
   – Вот твоя лошадь, – сказал Матеус, – если только за эту ночь ты не передумал.
   – А вот и новая одежда, – и Хершель протянул Дзирту красивый, подбитый мехом плащ.
   Дзирт оценил небывалое благородство монахов и чуть было не переменил свое решение. Но он не мог забыть о других вещах, которые были ему необходимы и достичь которых он не мог, находясь среди монахов.
   Чтобы показать свою решимость, дров двинулся прямо к лошади, собираясь вскочить ей на спину. Он и раньше видел лошадей, но никогда к ним не приближался. Его потрясла мощь животного, выпуклые мышцы на шее, а особенно ее стать.
   Он замер, глядя в глаза лошади и стараясь таким образом как можно лучше передать животному свои намерения. Затем, к изумлению всех остальных и даже самого Дзирта, лошадь присела на задние ноги, позволяя дрову с легкостью взобраться в седло.
   – У тебя есть подход к лошадям, – заметил Матеус. – А ведь ты никогда не упоминал о своих талантах наездника.
   Дзирт лишь кивнул и приложил все силы, стараясь удержаться в седле, когда лошадь рысью двинулась с места. Дрову потребовалось какое-то время, чтобы понять, как управлять животным, и он сделал значительный крюк к востоку, прежде чем ему удалось развернуться. Совершая поворот, он пытался держаться прямо, и монахи, которые сами никогда не ездили верхом, кивали и улыбались.
   Несколько часов спустя Дзирт уже держал путь на запад, ориентируясь по южному взгорью Гребня Мира.
 

* * *

   – Плачущие монахи, – прошептал Родди Макгристл, глядя вниз с каменистого обрыва на отряд, который снова направлялся к туннелю на Мирабар спустя несколько дней на той же неделе.
   – Что? – вскрикнул Тефанис, стремительно выбираясь из своего мешка. В первый раз за все время скорость подвела квиклинга. Не успел он осознать, что говорит, как слова вылетели сами:
   – Этого-не-может-быть! Дракон...
   Пылающий взгляд Родди упал на Тефаниса, словно тень грозовой тучи.
   – Я-хотел-сказать-что-предполагал... – зачастил Тефанис, но ему сразу стало ясно, что Родди, который знал туннель лучше, чем он, а также имел представление о том, как Тефанис управляется с замками, разгадал его обман.
   – Ты сам решил убить дрова, – холодно сказал Родди.
   – Пожалуйста-хозяин, – умоляюще произнес Тефанис. – Я-не-хотел...
   Я-боялся-за-вас.Этот-дров-сущий-дьявол, говорю-вам!
   Я-отправил-их-в-туннель-дракона. Я-думал-что-вы...
   – Заткнись, – прорычал Родди. – Что сделано, то сделано, и хватит об этом.
   А теперь отправляйся в свой мешок. Если дров еще жив, может быть, нам удастся исправить то, что ты наделал.
   Тефанис кивнул с облегчением и юркнул обратно в мешок. Родди подобрал его и подозвал собаку.
   – Уж я-то заставлю монахов разговориться, – мрачно пообещал он, – но сначала...
   Родди размахнулся мешком и со всей силой шмякнул его о скалу.
   – Хозяин! – раздался сдавленный возглас квиклинга.
   – Посмел украсть у меня дрова, – фыркнул Родди и немилосердно ударил мешком о безжалостный камень.
   Первые несколько ударов из мешка слышались пронзительные крики Тефаниса, который даже попытался распороть ткань своим крошечным кинжалом, Но затем мешок потемнел и стал влажным от крови, и квиклинг перестал подавать признаки жизни.
   – Жалкий урод, – пробормотал Родди, отбрасывая прочь злосчастный сверток.
   – Пошли, пес. Если дров жив, монахи знают, где его искать.
 

* * *

   Плачущие монахи были орденом, посвятившим себя страданиям, и кое-кто из братьев, в особенности Янкин, безусловно, натерпелись в своей жизни мучений.
   Однако никому из них даже не представлялась та степень жестокости, которую они познали, попав в руки озверевшего Родди Макгристла. Не прошло и часа, как Родди уже направлялся на запад вдоль южного гребня горного хребта.
 

* * *

   Холодный восточный ветер пел свою бесконечную песню. Дзирт постоянно слышал ее с тех пор, как обогнул с запада Гребень Мира, повернул на север, а затем на восток и оказался на бесплодной земле, названной в честь этого ветра Долиной Ледяного Ветра. Он благосклонно относился к заунывному вою и яростным ударам урагана, потому что для Дзирта поток воздуха всегда являлся символом свободы.
   Другим символом этой свободы стало для дрова зрелище бескрайнего моря, открывшееся перед ним, когда он обогнул горный хребет. Однажды Дзирт уже был на побережье, когда направлялся в Лускан, и сейчас ему захотелось задержаться и несколько миль пройти по берегу. Но холодный ветер напомнил ему о надвигающейся зиме, и он понял, каким трудным будет переход через долину, когда выпадет первый снег.
   Дзирт увидел Пирамиду Кельвина, одинокую гору, высившуюся в тундре к северу от основного хребта, в первый же день, как вошел в долину. Он с волнением направлялся туда, воспринимая этот острый пик как путевой столб по дороге к месту, которое он сможет назвать своим домом. Всякий раз при взгляде на эту гору в его душе рождалась робкая надежда.
   Пока он приближался к Десяти Городам с юго-запада, следуя по караванному пути, ему встретились несколько небольших групп, состоявших из отдельных повозок или из горстки наездников. Тусклое солнце низко висело над горизонтом, и Дзирт надвинул капюшон плаща, чтобы скрыть темную кожу. Он учтиво кивал. каждому встреченному путешественнику.
   В этой местности было три озера, вытянувшихся в одну линию с Пирамидой Кельвина, на тысячу футов возвышавшейся над суровой равниной и украшенной снежной шапкой даже в течение короткого лета. Из десяти городов, давших название этому краю, только главный, Брин Шандер, находился в отдалении от озер. Он располагался чуть выше долины, на небольшом холме, и его знамя гордо развевалось на ветру. Караванная дорога, по которой двигался Дзирт, вела именно к этому городу, где находился главный рынок всего края.
   По дыму отдаленных костров Дзирт мог судить, что в нескольких милях от города на холме располагаются и другие селения. Некоторое время он размышлял, не направиться ли в какой-нибудь другой, менее оживленный город.
   – Нет, – твердо сказал дров, опуская руку в карман, чтобы прикоснуться к фигурке из оникса.
   Ударив пятками в бока лошади, он направил ее вперед, вверх по склону холма, где виднелись неприступные ворота.
   – Торговец? – спросил один из двух стражей, стоявших перед створкой, окованной железом. – Для торговли в этом году поздновато.
   – Я не торговец, – тихо ответил Дзирт, волнуясь, как всегда в подобных случаях, и медленно потянулся к капюшону, пытаясь унять дрожь в руках.
   – Тогда из какого ты города? – спросил другой стражник.
   Дзирт отдернул руки от капюшона, теряя остатки мужества из-за прямоты вопроса.
   – Из Мирабара, – честно ответил он, и затем, чтобы не передумать и пока стражи не задали очередной смущающий вопрос, он протянул руки и откинул капюшон.
   Две пары глаз широко открылись, а руки немедленно потянулись к подвешенным к поясу мечам.
   – Нет! – поспешно воскликнул Дзирт. – Пожалуйста, нет!
   В его голосе и во всем облике чувствовалась непонятная для стражников усталость. У Дзирта не оставалось сил на бессмысленные битвы или, на преодоление непонимания. Если бы перед ним появилась орда гоблинов или грабитель-великан, сабли мгновенно очутились бы в его руках, но эти люди обнажали против него оружие только из-за превратных представлений о нем, поэтому сабли становились неимоверно тяжелыми.
   – Я пришел из Мирабара, – продолжал Дзирт, и голос его с каждым словом звучал все увереннее, – пришел в Десять Городов, чтобы жить здесь в мире и согласии. – И он широко развел руки, показывая, что не собирается никому угрожать.
   Стражники не знали, как поступить. Они никогда не видели темных эльфов (хотя сразу поняли, что Дзирт – один из них) и не знали об этой расе ничего, кроме дедовских сказок о древней войне, которая привела к расколу эльфийских народов.
   – Жди здесь, – прошептал один стражник другому, которому не слишком понравился этот приказ. – Я поставлю в известность советника Кассиуса.
   Он гулко стукнул в стальные ворота и проскользнул внутрь, как только они открылись достаточно широко, чтобы он мог протиснуться. Оставшийся стражник пристально смотрел на Дзирта, не снимая руку с рукояти меча.
   – Если ты убьешь меня, сотня стрел уложит тебя наповал, – заявил он, тщетно стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее.
   – Зачем мне убивать тебя? – простодушно спросил Дзирт, показывая, что его руки по-прежнему разведены в стороны, а во всем облике нет ничего угрожающего.
   Ему казалось, что события развиваются достаточно хорошо. Во всех других городах, к которым он осмеливался подойти, первые же, кто видел его, в ужасе убегали или прогоняли его, обнажив оружие.
   Спустя какое-то время первый стражник привел невысокого худого человека, чисто выбритого, с яркими голубыми глазами, которые исследовали пришельца, не упуская ни одной детали. Мужчина носил изысканную одежду и, судя по тому уважению, которое оказывали ему стражники, занимал высокое положение.
   Он долго вглядывался в Дзирта, изучая каждое его движение, каждую его черту, и наконец сказал:
   – Я Кассиус, советник Брин Шандера и главный советник правящего совета Десяти Городов. Дзирт коротко поклонился в ответ:
   – Я Дзирт До'Урден из Мирабара и его окрестностей, ныне идущий в Десять Городов.
   – Зачем? – резко спросил Кассиус, пытаясь застичь его врасплох.
   Дзирт пожал плечами.
   – Разве на это нужна причина?
   – Для темного эльфа, возможно, и нужна, – честно ответил Кассиус.
   Примирительная улыбка Дзирта обезоружила советника и успокоила стражников, которые встали по обе стороны от Кассиуса, чтобы в случае опасности защитить его.
   – У меня нет никаких причин, кроме простого желания прийти сюда, продолжал Дзирт. – Путь мой был долгим, советник Кассиус. Я устал и нуждаюсь в отдыхе. Как мне сказали, Десять Городов – это место для изгнанников, и можете не сомневаться, что темный эльф-это изгнанник среди обитателей поверхности.
   Его слова были достаточно логичны, и наблюдательный советник почувствовал, что звучат они искренне. Кассиус сгреб подбородок в руку и надолго задумался.
   Дрова он не боялся и не сомневался в его словах, но он не мог допустить, чтобы появление темного эльфа вызвало в его городе мятеж.
   – В Брин Шандере тебе не место, – сказал Кас-сиус со всей прямотой, и лиловые глаза Дзирта сузились при этом неблагоприятном известии. Нисколько не смутившись, Кассиус указал на север и предложил:
   – Иди в Одинокий Лес, город в лесу, что на северных берегах Мир Дуальдон. – Затем он перевел взгляд на юго-восток. – Или в Широкий Луг, а может быть, в Яму Дугана, что на южном озере, которое носит имя Красноводное. Это менее крупные города, там твое появление вызовет меньший переполох, а тебя ждут не столь большие неприятности.
   – А если они откажутся впустить меня? – спросил Дзирт. – Тогда куда мне идти, достопочтенный советник? В пустыню, где меня ждет смерть?
   – Ты не понимаешь...
   – Понимаю, – перебил его Дзирт. – Я уже много раз играл в эти игры. Кто осмелится принять дрова, пусть даже этот дров отрекся от своего народа и его обычаев и единственное, чего он хочет, это жить в мире?
   В суровом голосе Дзирта не слышалось жалости к себе, и Кассиус снова понял, что эти слова – истинная правда. Он искренне сочувствовал пришельцу.
   Когда-то и сам он был изгнанником, вынужденным уйти на край земли, в забытую богами Долину Ледяного Ветра, чтобы здесь найти свой дом. Дальше идти было некуда: Долина Ледяного Ветра была последним прибежищем изгнанников.
   Затем Кассиусу пришла в голову другая мысль, которая могла стать возможным решением проблемы и не отяготила бы его совести.
   – Как долго ты прожил на поверхности? – с интересом спросил Кассиус.
   Некоторое время Дзирт размышлял над ответом, не зная, куда клонит советник.
   – Семь лет, – ответил он наконец.
   – В северных краях?
   – Да.
   – И все-таки ты не обрел дома, и ни один город не впустил тебя, – сказал Кассиус. – Ты сумел пережить суровые зимы и, без сомнения, победить сильных врагов. Ты хорошо владеешь этими клинками, которые висят у тебя на поясе?