– Я – «Гном»… В бинокль смотрю… «Венец», там, где кривая береза между сосной и елкой… Мне очень место нравится… Я бы лично там мину поставил. Осторожнее… – советует сверху и лейтенант Тропилин.
   Клишин в бинокль видит, как останавливается передовая группа.
   – Я – «Венец»… Спасибо «Гному»… Есть мина-обманка…
   – Ищи вторую…
   – И вторая – настоящая! – через три шага…
   Подобное применение мин стало у боевиков традицией. Хитрость невеликая, но еще несколько лет назад, в первую чеченскую кампанию и даже в начале второй, она срабатывала практически безотказно. Устанавливается мина… Или просто муляж мины… Федералы опасное место обнаруживают, переступают его и расслабляются… А через три шага стоит вторая мина, хорошо замаскированная…
   – Я – «Друг»… Что там пленный? Мину не показал?
   – Говорит, что всегда с другой стороны ходил… По открытому месту… Так Сафар приказывал…
   – Может быть, и так… Там есть возможность отличить снизу своего от чужого…
   Наушники «подснежников» доносят дыхание бойцов. Не тяжелое дыхание, но прерывистое, потому что передвижение идет в рваном темпе, от куста к кусту.
   Клишин бросил короткий взгляд на старшего лейтенанта Богуша. Снайпер устроился справа от командира и прильнул к прицелу. Старший лейтенант хорошо свое дело знает и без напоминания подполковника контролирует, но не проход передовой группы, а лесную чащу внизу.
   – «Робин», что там?
   – Ни «да», ни «нет», командир, не скажу… – отозвался снайпер.
   – То есть? – окрик снизу, от подполковника Лаврова.
   – Я не вижу засаду… Но не скажу, что ее нет… Место для засады очень хорошее… И мне какое-то движение показалось… Проверяю… Больше не вижу…
   – Наблюдай! «Анчар»! Что у тебя?
   Капитан Анчаров занял позицию на самом правом фланге.
   – Тишина… Смотрю в четыре глаза…
   Передовая группа, выполняя подсказку подполковника Клишина, скрылась за уступом. Медленно тянется время. Казалось бы, уже пора подполковнику Лаврову и показаться ниже, но что-то разведчиков задержало.
   – «Венец», ты где?
   – Смотрю… Там что-то двигалось… Не-по-нятное… «Робин» правильно сказал…
   Последнее слово подполковник произнес очень членораздельно, подчеркивая, что возникшая ситуация, требует повышенного внимания.
   – Присмотрись… Что пленный?
   – Молчит… Здесь ему трудно ориентироваться. Другая сторона…
   – Я «Анчар»… Всем «драконам»! Внимание! Девять человек справа… Поднимаются по склону… Готовы обойти… Прячутся усердно. Значит, нас видят. Возможен целенаправленный обхват…
   – Где?
   – Правее меня… Не пойму… Наши или нет?
   – «Робин»!
   – Ищу их в прицел… Хочу рассмотреть… «Анчар»… Покажи пальцем…
   Капитан Анчаров протянул руку так, чтобы ее видно было Богушу.
   – Понял, ищу… Так… Есть… Нашел… Смотрю…
   – Кто там? – поторапливает Клишин.
   – В бронежилетах… Одеты по форме… Похожи на наших… Небриты, как мы… Кажется… Кажется… Вообще-то, похоже…
   – Может, ракету дать? – предлагает «Гном».
   – Отставить ракету!
   Все напряженно вглядываются в склон. Клишин уже сам видит бойцов незнакомого подразделения. И ему кажется, что это свои.
   – Что будем делать? Есть сомнения?
   – Друг друга бы не перестрелять… – капитан Анчаров уже попадал однажды под обстрел своих же и на личном опыте знает, как это неприятно.
   – На всякий случай… Внимание повышенное… Даю ракету… – подполковник Клишин вытащил ракетницу, взвел ее и поднял руку.
   – Стоп! – выкрикнул в микрофон «Робин». Так громко выкрикнул, что остальным захотелось за уши схватиться. – У передового автомат! Автомат!
   – Что – автомат? У них у всех автоматы…
   – «АК-47» [11]… Это боевики… Но…
   – Что?
   – Морды русские…
   – Посмотри на другие автоматы… И вообще, какое у них оружие… Эмблемы… Нарукавные…
   Молчание тянется, кажется, бесконечно.
   – Не вижу… У второго – тоже не вижу… Третий… Вижу… «Летучая мышь»…
   – Наших здесь быть не может… По крайней мере, не должно, иначе меня предупредили бы… Проверь… У наших обязательно должны быть «подснежники»… Смотри хорошо…
   – «Подснежников» нет… И пистолеты… У двоих – «макаровы» [12]… И… Вот-те и на…
   – Что?
   – У них наша эмблема… «Дракон»… Пополнение к нам прибыло…
   – Час от часу не легче…
   – Боевики…
   – А морды? Русские, говоришь?
   – Не берусь судить без паспорта… По крайней мере, это не чечены…
   Командир сам не отрывает глаз от бинокля. Но в бинокль трудно рассмотреть мелкие детали. Расстояние слишком велико, и мешают кусты, за которыми группа, поднимающаяся по склону, прячется.
   – Я – «Венец»… В лагере засада… – подает голос подполковник Лавров.
   – Возвращайся…
   – Есть возвращаться…
   Но на войне часто случается, что команду выполнить не удается. Так и сейчас – автоматные очереди снизу раздаются еще до того, как передовая группа успевает показаться из-за уступа, и командир вынужден дать дополнительную команду верхней группе:
   – Всеми стволами – прикрываем отход… «Робин»! Обрабатывай тех, что идут в обхват! Скорострельно…
   – Понял…
   Первый сухой щелчок выстрела из «винтореза» раздается почти сразу за ответом. Старший лейтенант взял одного из противников на прицел, не дожидаясь команды Клишина. Он боец опытный и знал заранее, что эта команда вот-вот последует. Второй выстрел следует сразу за первым, и тут же третий…
   Остальные стреляют выборочно, отыскивая взглядом места, откуда ведется огонь по нижней группе.
2
   Виктор Юрьевич Гагарин, называемый друзьями по старой привычке Доктором Смерть, и Андрей Вадимович Тобако, бывший боец легендарной «Альфы», той самой, что штурмовала когда-то дворец Амина в Кабуле, ночью вернулись из командировки в Грузию. Там Тобако, до переезда в Москву работавший в Поти резидентом Интерпола по борьбе с оборотом наркотиков, передавал дела и связи новому, только что вступившему в должность резиденту. Доктор Смерть, некогда занимавший такой же пост в регионе Урала и передавший свою должность и текущие дела еще несколько месяцев назад, был при Тобако в этой командировке консультантом и помощником. Тем не менее не утратившие силы агентурные связи Тобако и самого Доктора принесли информацию, которая не могла их не заинтересовать как работников московского антитеррористического бюро Интерпола. И потому, сразу из аэропорта оба направились не по домам, а в офис, разбудив уже под утро своего руководителя Александра Игоревича Басаргина. Офис бюро в соответствии с профилем работы носит статус полуконспиративного и располагается в жилом доме, на одной лестничной площадке с квартирой самого Басаргина и имеет с ней общий коридор, отделенный от подъезда тяжелой металлической дверью.
   – То, что вы приходите на работу чуть-чуть раньше начала рабочего дня, – ворчливо встретил их сонный Басаргин, – вовсе не значит, что я отпущу вас вечером раньше… Сегодня у нас плановая учеба, и будьте добры, присутствовать. Будем разбирать одно интересное колумбийское дело, и вам будет чему поучиться…
   Двухметровый Доктор Смерть демонстративно зевнул в черную, с обильной проседью бороду и, пожав Александру руку, сразу прошел в офис к компьютеру, который, согласно неофициальному распределению обязанностей, находился на его полном попечении, как единственного в бюро хакера, способного работать не только по официальным каналам, но и, не спросив разрешения, пользоваться необходимыми данными других силовых ведомств. Кое-кто в других силовых ведомствах знал это, но на действия Доктора обычно закрывали глаза, поскольку не пойман – не вор.
   – Есть, кстати, интересные новости… – Тобако все же в отличие от Доктора Смерть нашел нужным проинформировать командира о причине такого раннего появления на работе.
   – Может быть, новости и кстати, но я сначала все же умоюсь и оденусь… – Басаргин предоставил сотрудникам заняться делами без него, а сам ушел в квартиру. Но уже без демонстрации недовольства. Когда на повестке дня стоит деловой вопрос, Басаргин умеет забыть о прерванном сладком утреннем сне…
* * *
   Как человеку военному, Басаргину не потребовалось много времени на сборы. За несколько минута он успел не только умыться и одеться, но даже побриться, и вернулся в офис, благоухая дорогой туалетной водой, пристрастие к которой воспитала в нем жена Александра, профессиональная художница и при этом постоянная помощница интерполовцев.
   – Ну, рассказывайте, что случилось. Я уже почти проснулся…
   – Ты знаешь, каким вопросом мы занимались… Пришлось по необходимости кое-с кем встретиться и изрядно при этом выпить. Правда, скажу в оправдание, что пили под хорошую закуску… – Доктор Смерть начал говорить, повернувшись к командиру вполоборота и дожидаясь окончания загрузки компьютера.
   – А если по существу…
   На это Доктор Смерть только пожал необхватными плечами.
   – Так тоже можно, хотя это менее интересно… Есть любопытные сведения от наших бывших волонтеров [13]… – сообщил он, сам тем временем не отрываясь от клавиатуры компьютера, нещадно страдающей под его толстыми сильными пальцами. Обычно Доктор меняет этот необходимый инструмент раз в месяц.
   – Причем сведения имеют, кажется, прямое отношение к нашей теперешней службе… – добавил Тобако. – По крайней мере, у нас есть основания так предполагать. Рассказывай, Доктор… Ты у нас главное действующее лицо в этой истории…
   – Ага… – Доктор поставил пальцем звучную точку, чуть слабее нажал «enter», запуская программу, оставил наконец-то клавиатуру в покое и повернулся к командиру. – Я только что отправил циркулярный запрос в Лион [14]и в бюро бывших союзных республик. Может быть, у них есть дополнительные сведения? А в общем дело обстоит так… В Грузии развернулся поиск не очень ладящих с законами парней, которые когда-то проходили срочную службу в спецназе ГРУ. Причем ищут не грузин-спецназовцев, которых там немало, а только ребят со славянской внешностью. Ну, необязательно – славянской, но желательно хотя бы с европейской… Это я к тому, что есть там и прибалты, и молдаване, и еще кто-то…
   – Где это – «есть там»? – не понял Басаргин. – Начни сначала…
   – Я уже начинал сначала…
   – Начни с другого начала…
   – Если с другого начала, то ситуация разворачивалась и разворачивается таким образом… Мы с Андреем, – Доктор Смерть кивнул в сторону Тобако, – устроили небольшой прощальный ужин для волонтеров, которые с нами раньше работали. Хорошие ребята, некоторых я сам Андрюше рекомендовал, как своих знакомых. Большинство из них в свое время проходили срочную службу в спецназе ГРУ. Воевали в Афгане, и мы знакомы именно с тех пор… Сейчас они, конечно, опустились до того, что стали местными «крутыми», но это сути не меняет. Нам они всегда помогали своей прежней, еще не полностью потерянной выучкой… И вот, за столом, после нескольких добрых тостов, Дато – это один из наших парней – спросил меня, помню ли я Славу Порошина… Естественно, я не помню Славу Порошина, поскольку у меня не было такого друга… Но, если меня спрашивают, я считаю своей обязанностью задать встречный вопрос – почему спрашивают? Я спросил… Оказывается, этот Порошин служил когда-то вместе с Дато, в одной роте… Поскольку я не обязан помнить всех, кто тогда обращался ко мне в санчасть, я удовлетворился таким ответом, и тем не менее спросил, к чему было упомянуто всуе имя Славы? А имя его было упомянуто к тому, что к Дато на днях забежал за финансовой и прочей помощью этот самый Слава Порошин, который попал в неприятное положение. Впрочем, в неприятное положение он попал сразу после армии, когда «сел» за драку в ресторане. Менты ему там не понравились… После «срока» ему не понравились другие менты… Он вообще, как оказалось, к ментам неравнодушен…
   – Давай короче, – предложил Тобако. – Иначе командир не поймет и даже я запутаюсь…
   – Даю… – без возражений согласился Доктор. – Короче, Порошин в очередной раз оказался в «бегах», только на сей раз бегает не от ментов, а от чечен. Его обложили со всех сторон, и он не имеет возможности выбраться из республики… Нет ни средств, ни документов, ни чистых связей, которые чечены не контролировали бы… И он обратился к Дато. Тот понял, что уже от отчаяния, поскольку они никогда не поддерживали с Порошиным дружеских отношений. Более того, даже имели какие-то незначительные конфликты, не перешедшие, к счастью, в большее. И все же Порошин пришел именно к Дато. Дато в своем городе имеет большой авторитет. Но брать Порошина под защиту и открыто выступать против чечен – это значит сорвать ту линию, которой Дато придерживается при работе на Интерпол. Вот потому он и обратился за помощью ко мне, на время спрятав парня где-то в доме своих друзей, не имеющих к криминальным кругам отношения. Решил, что у них будет безопаснее всего, в таких местах в последнюю очередь ищут…
   – Уточняю вопрос… – добавил Тобако. – Не ко мне за помощью, хотя я был в течение нескольких лет непосредственным начальником Дато, и, кажется, начальником неплохим, а именно к Доктору, как к старшему члену того афганского сообщества, члены которого даже не всегда знают друг друга, иногда враждуют, когда им есть что делить, но чаще помогают один другому по мере сил…
   – Это не существенно, – заявил Доктор. – Просто Дато, обращаясь ко мне, рассчитывал на мои эмоции, и я откликнулся, согласился ввязаться в эту историю, но только предварительно поговорив с Порошиным. Мне необходимо было знать, что этот парень собой представляет и почему его чечены преследуют. Дато он последнее сообщить отказался. Итак, мы встретились уже утром после прощального ужина в доме друзей Дато. Накануне крепко выпили. Но я еще был вполне в состоянии говорить серьезно. Честное слово…
   – В подтверждение добавлю, что я вообще ни разу не видел Доктора пьяным, – сказал Тобако, с нескрываемой завистью поглядывая искоса на мощное тело товарища.
   – А во время разговора я полностью протрезвел, поскольку протрезветь было от чего…
   Доктор Смерть взял длительную паузу, ожидая вопросов. Но Басаргин человек терпеливый, он молча дожидался продолжения рассказа.
   – Чечены каким-то образом вышли на Порошина, уже зная о его прошлом и настоящем, – продолжил Доктор. – Это говорит о том, что они собирали подробнейшие сведения и при этом не жалели ни средств, ни времени. Но скажите мне, кому нужен компромат на мальчонку, ничего не имеющего за душой, кроме отчаянного характера и умения драться? Зачем может такой компромат понадобиться?.. Естественно, вымогательство отпадает…
   – Может понадобиться и отчаянный характер… – делает заключение Басаргин. – Такие характеры не каждому даются. Плюс подготовка спецназовца…
   – И я согласен – может… Однако компромата не нашли и потому пошли прямым путем – просто подставили Славу… Причем, зная нелюбовь Порошина к ментам, не ментов ему подсунули, общаться с которыми он умеет, а одного из местной наркомафии. Даже не подставили, а просто «положили» парня, а свалили на Порошина… Дато с этим делом сам разбирался, Порошин ни при чем… Но слух был пущен, и он заставил Славу обороняться. Правда, здесь у организаторов тоже вышел прокол – обстоятельства так сложились, что крутых дел Порошин не наворотил, чем слегка спутал карты чеченам. И дело успокоилось по чистой случайности с помощью пары местных уголовных авторитетов, к которым обратилась противоположная сторона.
   – И что чечены? – спросил Басаргин. – Провокации устраивать они не мастера. Я в этом давно уже убедился. Они предпочитают силовой метод решения проблем.
   – Да… Потерпев неудачу с провокацией, чечены пошли напрямик и предложили Порошину работу… За участие в заварушке пообещали десять тысяч баксов… В принципе, при тамошних ценах и зарплатах, когда глава спецназа Грузии получает в месяц двести баксов, – это солидные деньги. Порошин понял так, что предстоит большая разборка между группировками, которые поддерживают разные полевые командиры боевиков. И потому необходимо будет пообщаться с оружием. При его безалаберности и после нервной встряски в Поти Слава согласился уехать в непродолжительную командировку в горы в одно из ущелий на границе с Чечней. Как сам парень говорит, у него и мыслей не было о том, что работать предлагают в России. Только через три дня, когда было собрано уже четырнадцать человек – как им сказали, почти половина отряда, Порошин узнал, что готовится группа для проникновения на территорию России, где она будет изображать спецназ ГРУ. Пошумят, постреляют так, чтобы их действия потом списались на настоящий спецназ ГРУ, и вернутся назад в Грузию.
   – «Лицедеи»… – сказал Тобако. – В мировой практике подобные операции давно известны. Обычно они приурочиваются к каким-то международным событиям и проводятся против как местного населения, так и против вооруженных сил. Но против местного населения чаще… Дает больший эффект…
   – Я тоже о таких операциях слышал, – согласился Басаргин. – Тактика отработанная, когда пытаются кого-то или что-то обгадить…
   – У нас нет никакой гарантии, что отряд формировался для действий против войск… Слишком большая работа ради нескольких удачных операций… Или ты не считаешь, что добытые мной факты имеют отношение к нашей непосредственной работе? – спросил Доктор Смерть, заметив, как задумался командир.
   – Если акция проводится против мирных жителей, то это непосредственно наша работа. И я не думаю, что со стороны Лиона могут быть какие-то возражения… Если против воинских подразделений, то мы обязаны просто передать данные по инстанции и этим ограничиться. У тебя есть конкретные сведения?
   – Нет у меня конкретных сведений! Есть только конкретные умозаключения! – Доктор Смерть начал горячиться, поскольку на протяжении многих лет воинской службы имел непосредственное отношение к спецназу ГРУ и считает спецназовцев, и вообще всех афганцев своими соратниками. – И эти умозаключения позволяют мне предположить…
   – Давай будем предполагать… Я разве возражаю?
   – Вот и прекрасно… Хотя прекрасного мало… Я продолжаю… Итак, новобранцам сообщили о регионе действия. После сообщения в отряде пошел ропот. Ребят подобрали – оторви да выбрось! – которые ничего не боятся… Тем не менее в Россию идти и там что-то творить не все захотели… Однако парни они неглупые и открыто не выступили… Знали, с кем связались… Но в первую же ночь было убито трое беглецов. Пошептались и хотели втихомолку смотаться… Оказалось, их караулили… Из четырнадцати осталось только одиннадцать, но в тот же день привезли еще шестерых, четверых – бывших десантников-афганцев, двоих – бывших спецназовцев ГРУ… Троих привезли из Молдавии, двоих с Украины, одного из Латвии… Отсюда мы имеем право сделать вывод, что в вербовке заняты чеченские диаспоры многих бывших союзных республик. И я, следовательно, послал совершенно обоснованный запрос по всем республиканским бюро Интерпола…
   – Ничего не имею против. Хотя ты мог бы предупредить меня чуть раньше, поскольку под запросом наверняка поставил мою подпись…
   – Ты еще спал, хотя и встал с постели… – отмахнулся Доктор. – Но я продолжу…
   – Значит, есть еще сведения?
   – Сведений нет, есть только история Славы Порошина. А история такова… После первого случая неудачного дезертирства Слава предположил, что среди состава есть «подсадные утки», которые «крякают» кому-то на ушко, когда намечается побег, и напарника или напарников искать не стал. Он просто собрался, тихо помог проститься с жизнью чечену-часовому, вооружился, потом перестрелял охранный кордон – еще пару часовых – и ушел… Но ему сразу «сели на хвост» и цепко вели по всей Грузии до побережья. Но перехватить не сумели. Он рассчитывал найти поддержку в Поти, но там чечены сильны, и против них выступить открыто никто не захотел. В результате он вынужден был обратиться к Дато, что и толкнуло его в мои загребущие лапы…
   – И где он сейчас? – поинтересовался Басаргин. – Мои лапы не менее загребущие…
   – Я переправил его в Армению – такой путь безопаснее, и из Еревана он прилетит только через час с небольшим… У нас есть время подготовиться…
   Басаргин взглянул на часы, вздохнул и стал набирать телефон генерала Астахова из штаба управления антитеррора «Альфа». Прямой генеральский телефон отозвался только продолжительными длинными гудками. Александр вздохнул и стал звонить дежурному по антеррористическому управлению.
3
   Тропа извилистая, укрытая и кронами деревьев, и кустами, и просмотреть ее снизу полностью не позволяет даже самый сильный бинокль. А контроль над спуском от села необходим самый тщательный, иначе может случиться беда. Вообще, в условиях боевых действий контроль над ситуацией необходим постоянный, даже тогда, когда в нем внешне нет необходимости. И каждый спецназовец это знает хорошо.
   – Давненько я не изображал собой кошку, – вздохнул подполковник Сохно и потер одну о другую руки, рассматривая грубый ствол крепкой сосны, готовясь к подъему. И тут же ладонью опробовал толстую шершавую кору, как держать будет… И хмыкнул удовлетворенно – с такой поверхности не соскользнешь…
   Эта сосна – самое высокое дерево в округе. И если на нее взобраться, можно устроить вполне приличный наблюдательный пункт.
   – Я бы с удовольствием изобразил собой собаку, чтобы тебе помочь, но боюсь, что мой лай кто-то может неправильно истолковать, – в тон ему сказал Шурик Кордебалет, как друзья зовут между собой подполковника Афанасьева. – А если снова выть по-собачьи, то на кошку, боюсь, это уже не произведет должного впечатления. Попробуем?..
   И в подтверждение своих слов подполковник завыл – долго, протяжно, с надрывом. И тут же отозвалось несколько других собачьих голосов в недалеком чеченском селе. Сохно в ответ хмыкнул, потом мяукнул, как злобный, загнанный в угол собакой кот.
   – Хватит! – коротко скомандовал полковник Согрин, командир маленькой, состоящей всего из трех человек отдельной мобильной офицерской группы спецназа ГРУ. – Он уже наверняка слышал…
   Команда относилась к Кордебалету, подающему очередной сигнал.
   – Тогда почему же он до сих пор не идет? – скорее себя, чем командира, спросил Сохно. Он подпрыгнул, обхватив ствол ногами и руками пошире и покрепче, и стал по нему взбираться. Достигнув нижней ветки, схватился за нее сначала одной рукой, затем второй, играя, выполнил «подъем переворотом», а дальше уже полез свободно и быстро, с ветки на ветку, выше и выше.
   – Включи «подснежник»… – негромко приказал полковник Согрин.
   Легкий щелчок в наушнике сообщил, что Сохно услышал голос командира и отреагировал, выполнив команду. Сам же он молча продолжил подъем с быстротой, на которую было способно его тренированное, состоящее из одних мышц и сухожилий тело.
   – Высоко сижу, далеко гляжу… – философски изрек Кордебалет и с любопытством поинтересовался: – И что же мы видим?
   – Мы пока ничего не видим, мы только слышим… – отозвался Сохно через «подснежник». – Ветер в кроне шумит… Красивая, надо заметить, мелодия… И чего же этот Ваха не идет?
   Чеченец Ваха, житель села, возле которого спецназовцы ждали, давно сотрудничал с ними и поставлял порой ценные сведения. Но в этот раз Ваха не поспешил показаться на условный сигнал – вой собаки из леса.
   – Что будем делать, командир? – интересуется Сохно. – Я здесь, как петух на насесте, только без кур. Подождем еще?
   – Подождем… Полчаса…
   – Если я выдержу полчаса в такой позе, то подождем… – согласился подполковник. – Но настоятельно рекомендую подстелить под деревом хотя бы с десяток матрасов… Желательно пополосатее… Если я вздремну и грохнусь, может получиться маленькое землетрясение…
   – Сон на посту – преступление, не сравнимое по своим последствиям с землетрясением… – прокомментировал Кордебалет.
   – Шурик, еще раз повтори песню… – не вступая в треп, приказал Согрин, вздохом показав, что его терпение уже подходит к концу.
   Кордебалет набрал в грудь воздух и снова завыл. И опять прозвучал недружный хор собак из села в ответ на вой незнакомого солиста.
   – Мертвый услышит… – проворчал сверху Сохно.
   – Надеюсь, Ваха придет живым… – тихо ответил полковник.
   – Он, кажется, и идет, как ты просишь… – тут же сообщил Сохно. – И, похоже, что даже живой… Да, это он… Прихрамывает, как обычно, хотя лица в темноте не разобрать… Но… Стоп-стоп… Что это, уважаемый товарищ командир?.. Что, я спрашиваю?.. Ваха… Остановился перед началом тропы, обернулся… Честное слово честного офицера, впечатление такое, будто говорит что-то… Только кому? Вот… Пошел снова…
   – Продолжай наблюдение. С кем он может говорить?
   – Опять оборачивается… Опять говорит… Это точно… Он не один…
   – Смотри внимательно… Кто с ним?
   – Разойдитесь по сторонам… Тропу освободите… С ним никого нет!
   – Это и опасно… – сделал вывод Кордебалет. Вернее, не вывод сделал, а констатировал факт, сам для себя определяя направление мыслей.
   Спецназовцы хорошо понимают, если бы кто-то шел открыто, это еще не говорило бы об опасности. Не прячется тот, у кого нет причины прятаться. А если прячется…
   А если прячется, значит, стоит подготовиться к встрече особо.
   У Сохно бинокль с ПНВ. [15]Но даже такой способ наблюдения не дает возможности разобраться с ситуацией. Лучше в этом случае использовать ночной прицел «винтореза», но единственный в группе «винторез» у Кордебалета, внизу. И поднимать винтовку на дерево нет времени, потому что ситуация развивается вне обычного сценария, и неизвестно, каких сюрпризов следует ожидать. Сам подполковник Сохно «винторез» не любит. Он презирает даже автомат, предпочитая в качестве вооружения два «АПС» [16]– один он носит по-ковбойски на бедре, второй в кобуре за плечом на портупее собственного изготовления: на плече и груди открытая кобура крепится к жесткому ремню, на спине к широкой резинке. При необходимости подполковник подставляет правую руку и левой тянет ремень на груди книзу. Кобура перескакивает через плечо, и пистолет падает рукояткой в ладонь. Два пистолета, по мнению Сохно, гораздо удобнее, чем автомат, поскольку спецназовцам часто приходится действовать в ближнем бою. В нем пистолеты всегда сподручнее, если, разумеется, умеешь ими пользоваться. А если требуется стрелять с дистанции, то кобура «стечкина» становится прекрасным прикладом, превращая пистолет в оружие для прицельной стрельбы с двух рук, в том числе и в автоматическом режиме. Но на «стечкин», к сожалению, не ставится ночной оптический прицел…
   – Трава колыхнулась… – сообщил Сохно. – Справа от тропы… И куст шевелится…
   – Я на тропе… – скомандовал полковник. – Сохно прикрывает сверху, Кордебалет слева… Выясняем обстановку. Если что, Ваху брать живым!
   Справа пригорок. Если кто-то попытается произвести захват, обязательно на этот пригорок выйдет – сверху атаковать удобнее, лучше видно все происходящее, в том числе и противника, которого атаковать собираешься. Но позиция Кордебалета, в низинке, тоже неплохая. Она дает возможность видеть силуэт противника на фоне синего звездного неба. Таким образом, любой, кто зайдет сверху, автоматически становится мишенью для подполковника Афанасьева. А если кто-то еще и снизу попытается подобраться к месту встречи на тропе, то Кордебалет сумеет обезопасить и себя, и командира.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента