Сандему Маргит. Наказание за любовь

   Халькатла испытующе и весело взглянула не нее. Господи, до чего же хорошо они понимали друг друга, эти две девчонки!
   — Ты хотела бы что-то значить для мужчины, и выбираешь того, у кого меньше всего шансов у других, потому что он, возможно, будет тебе благодарен. Я, например, хотела бы получить то, чего мне никогда не довелось испытать в моей настоящей жизни.
   — Но с Руне?
   — Со всеми, — радостно призналась Халькатла. — Я буду устраивать оргии и соблазнять мужиков тысячами!
   — Но ты не можешь! Ведь ты же…
   — Ты и не подозреваешь, на что я способна.
   Тува со страхом подумала о Марко, ведь он же «принадлежал» ей. Оставалось утешать себя тем, что вероятнее всего ни у Халькатлы, ни у нее самой не было абсолютно никаких шансов понравиться этому человеку.
   — Мне так и не пришлось никогда этого испытать, — вздохнула Халькатла.
   — Чего? — спросила Тува с отсутствующим видом и вопреки своим убеждениям.
   — Почувствовать в себе мужчину. А тебе?
   — Нет, — вынуждена была сконфуженно признаться Тува. — Да и не выйдет ничего из этого. К тому же мне нужен только один.
   — Марко? Ты что, думаешь, у меня глаз нет? Забудь о нем!
   — Если бы я только была красива!
   — Чепуха! Какое отношение имеет к этому внешность?
   — Огромное! Но понять это может только тот, кто испытывал одно сокрушительное поражение у мальчишек за другим. И если ты скажешь, «это не главное», я тебя стукну! Ни один парень не оставался моим другом настолько долго, чтобы успеть раскрыть мой богатый внутренний мир. Ни разу. Никто кроме Натаниеля, но у него есть Эллен. Да мне, кстати, Натаниель и не был никогда нужен! Между нами искра не пробегает.
   Халькатла с интересом слушала то, что она говорила. Она впитывала в себя, как губка, все, что касалось этой волнующей темы: эротики. И на ее симпатичной ведьминской физиономии появилось довольно-таки решительное выражение.
   Тува почти испугалась.
   — Халькатла, я сейчас должна тебя предостеречь. Ты помнишь, что о тебе сказано? Что Тенгель Злой совершенно очевидно будет особенно заинтересован в том, чтобы победить тебя, потому что ты перебежчица. Ты была одной из тех, кого он приберегал для заключительной битвы. Ты ждала целых шесть сотен лет. И не успело все начаться, как ты передумала.
   — Благодаря тебе, верно. Кстати, не думаю, что он и тебя особенно жалует.
   — Еще чего не хватало! Нам, наверное, надо быть поосторожнее.
   Они украдкой огляделись. Но ночь казалась вполне мирной.
   — Ох, если бы я только могла навсегда остаться в этой жизни, — прошептала Халькатла.
   Из машины, стоявшей чуть поодаль, вышел Марко. Он приблизился к ним. Халькатла немного трусливо посмотрела на него и сказала быстро и сбивчиво:
   — Ну, ты сейчас снова будешь охранять Туву, так, может, я больше не нужна?
   И в каждом слове было ясно, до чего же она напугана.
   Но Марко спокойно сказал:
   — Ты помнишь, что насчет тебя решили? Однажды на нашем пути в долину Людей Льда тебе будет устроено испытание. Мы должны знать, можем ли тебе доверять. Теперь испытание позади. Но ты знаешь, нам приятно твое общество. Так что, если хочешь, можешь продолжить это опасное путешествие вместе с нами.
   Халькатла взвизгнула с облечением и радостью и чуть не кинулась Марко на шею. Но так не годится, даже она понимала это. Тува тоже была рада. И девчонки могли обниматься, сколько угодно.
   — Марко, мне очень надо поговорить с тобою наедине, — чуть дыша, сказала Тува.
   — Ну-ну, — заметила Халькатла. — Только не пытайся его сейчас соблазнить.
   Марко сказал спокойно:
   — Иди-ка в машину и посиди с Мораганом, Халькатла, он нуждается в постоянном присмотре.
   Тува не могла удержаться от реплики в отместку:
   — Уж его-то не искушай!
   — Неужели вы, девчонки, не можете говорить ни о чем другом? — вздохнул Марко.
   — Можем, — тут же ответила Тува. — Я могу поговорить о том, что мы затеяли смертельно опасное предприятие, в котором у нас нет ни малейших шансов на успех, что многие наши родственники и соратники уже погибли, хотя прошли всего лишь сутки, что…
   — Спасибо, сдаюсь, — улыбнулся Марко, а Халькатла весело помахала им рукой, прежде чем нырнуть в автомобиль.
   Марко и Тува уселись на старые скамейки на стоянке. Он облокотился на грубо сколоченный стол.
   — Где Руне?
   — Наверняка Халькатла его до смерти перепугала, она была слишком бесцеремонна.
   Марко подавил вздох и спросил:
   — Ты хотела поговорить со мной?
   Тува постаралась не обращать внимания на то роковое воздействие, которое оказывало не нее одно его присутствие, и непринужденно сказала:
   — Я собиралась поговорить с тобой о Морагане…
   В голосе ее послышались просительные нотки:
   — Марко… Ведь ты исцелил Марит в Свельтене, а она была смертельно больна. Ты дал Руне человеческую жизнь…
   — Последнее — это не я, — быстро произнес он. — Это были специально избранные черные ангелы.
   — Ну ладно, но Марит в Свельтене? Не мог бы ты помочь и Морагану?
   — Ты этого хочешь? — спросил он, пристально глядя на нее.
   — Ну конечно! Он не заслуживает того, чтобы умереть таким молодым.
   — Верно, он кажется симпатичным. Но не думаю, что я смогу, Тува. Ты же знаешь, сейчас я больше человек, нежели черный ангел.
   — Но неужели ты не можешь даже попытаться?
   — И дать ему надежду, которую я не смогу оправдать? Кроме того, этот процесс очень непрост, даже для меня.
   — Для тебя особенно, мне кажется, — сказала она.
   — Да, а к тому же, когда я не в полной силе… Но, возможно, мы можем попытаться потом. Когда я снова стану самим собой.
   — Если это потом будет, конечно. К тому же Мораган не может ждать так долго, ты же знаешь!
   — Да, знаю. Но именно сейчас я не могу позволить дать вовлечь себя в такой эксперимент. В настоящий момент не в моих силах повернуть вспять процесс умирания, который зашел так далеко. Но, Тува, ты не должна сомневаться в том, что мы справимся с нашей трудной миссией! Если теряешь мужество, это значит, что ты уже наполовину побежден.
   — Нет, я, черт побери, на все сто процентов полна решимости прикончить этого проклятого дьявола…
   — Неужели ты всегда должна так ужасно браниться, Тува?
   — Да какого черта, это поддерживает мой дух. Ну ладно, не буду, обещаю… постараюсь.
   Мгновение они молчали. Слушали ночные звуки вокруг. Чирикание и приглушенные крики птиц, весенние водопады, бегущие с гор, шум машины где-то вдалеке…
   Тува смотрела в полутьме на удивительное лицо Марко. Она видела только очертания лица, профиль. Но все это было так невероятно красиво, то, что она могла различить, что ей стало почти больно.
   — Сделай меня красивой, Марко, — жалко попросила она.
   Он сидел погруженный в свои мысли, но тут же удивленно повернулся к ней.
   — Ради всего святого, зачем тебе это? Мы хотим видеть тебя такой, какая ты есть.
   — Это самый эгоистический ответ из тех, какие я когда-либо получала в жизни! Почему это вам так хочется, а? Потому что вам тогда будет легче со мной обращаться? Жалкая и благодарная Тува, которая тает от малейших знаков внимания? Ну конечно, это удобно.
   Мягкая улыбка преобразила его лицо.
   — Я никогда не считал тебя жалкой и благодарной, Тува.
   — Мне следует рассматривать это как комплимент, или же я должна обидеться? — спросила она угрюмо и взглянула на него исподлобья. — У меня в жизни есть только одна мечта, Марко: выглядеть привлекательно.
   — Дорогая, неужели ты еще не поняла, что быть красивой и быть привлекательной — не одно и то же? Габриэл многое понял из этого, хотя он еще так мал. А ты цепляешься за какой-то смехотворный идеал красоты, причем, даже если бы ты его достигла, тебе все равно было бы неуютно!
   — Но подумай, сколько времени ты выигрываешь, если выглядишь симпатично! Ты не знаешь, каково бывает, когда ты стоишь вместе с другими девчонками и хочешь куда-то войти, а обращают внимание только на хорошеньких и тут же впускают их с какими-то дурацкими заигрываниями, а ты остаешься самой последней и видишь, как улыбающиеся лица вахтеров на глазах становятся кислыми и тебя почти впихивают внутрь. Чтобы от тебя отделаться!
   — Значит, тебе нужны дурацкие заигрывания каких-то тупых посторонних?
   Она удрученно вздохнула:
   — Марко, слушай, прекрати меня поучать! Я твой урок наизусть знаю: когда меня узнают поближе, меня полюбят за меня саму, а не за то, как я выгляжу. Я по горло сыта подобной болтовней, и это не прибавляет мне уверенности, наоборот, я становлюсь все более и более агрессивной…
   — Не кричи, — предупредил он, закрыв ей рот рукой. — Разбудишь своих друзей и привлечешь к себе внимание еще кого-нибудь.
   — Да плевать я на это хотела, — прошипела она сквозь его пальцы. Потом успокоилась, и он отпустил ее.
   — Дорогая Тува, даже если бы я хотел помочь тебе изменить внешность, не думаю, что я смог бы. Понимаешь, я же не Бог.
   Она посмотрела на него так, как будто считала его именно Богом. А потом сказала непринужденно и безразлично:
   — Ладно, пойду сменю Халькатлу, она, наверное, бедному Морагану уже совсем голову заморочила. Марко, она просто опасна! Что будет, если она и вправду попытается затащить кого-то в постель?
   — Да ладно, пусть, — улыбнулся Марко. — Ей несладко пришлось, пока она была жива. Благодаря наследству Тенгеля Злого. Нет, за Халькатлу я не волнуюсь.
   — Да я тоже. Но бедные мужчины?..
   — Она знает, где границы, за которые она не должна заходить. Но будет хорошо, если ты пойдешь в машину. Тебе надо поспать.
   — Ерунда! А ты пойдешь?
   — Нет, я останусь здесь. Хочу поговорить с Руне о программе на завтра. Я же говорил, что у меня есть план.
   Они расстались, и Тува, оставшаяся на месте, смотрела, как он уходит. Его благородный силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба. Она всхлипнула, это был сухой всхлип безнадежной тоски.

3

   До чего же здорово было залезть в машину с ночного холода. Халькатла вышла из машины с удовольствием, потому что, когда они менялись местами, она пробормотала Туве: «Лежачего не бьют». Тува согласно кивнула.
   У каждого было по сиденью, у Морагана заднее, у Тувы — переднее. Она уже почти устроилась, когда услышала его голос:
   — А кто она самом деле? Халькатла?
   Тува вздрогнула и выпрямилась:
   — Я думала, ты спишь, — укоризненно проговорила она. — Халькатла — это моя душа-близнец.
   — Это не ответ.
   — Почему ты хочешь это знать? Он тоже сел.
   — Потому что она какая-то неуловимая. Как будто имеешь дело не с человеческим существом. Кстати, это относится не только к ней, — тихо добавил он.
   — Ты, наверное, догадался, что мы — не совсем обычный род, правда?
   — Да, спасибо, это я понял.
   — Почему бы тебе не удовольствоваться этим?
   — Тебе кажется, это справедливо? Ведь я же ваш спутник.
   Тува воспользовалась шансом переменить тему.
   — Тебе не стоило ехать вместе с нами. Надо было тихо и спокойно ехать поездом.
   Он покачал темноволосой головой. Голос его звучал немного печально.
   — Но благодаря этому я увидел гораздо больше. И не только совершенно неправдоподобно красивую природу…
   — Да, наверное, тебе это напоминает зеленые холмы Ирландии?
   — Я никогда не видел зеленых холмов Эйре. Только дублинскую сажу. Но знаешь, для меня очень много значит, что я вместе с вами. Я могу немного отвлечься от своих мыслей. Да уж, отвлекся, — сухо и с горечью добавил он.
   — Ну конечно, — хихикнула Тува.
   Она повернулась, теперь она сидела лицом к нему. Недостаток места в машине создавал довольно-таки интимную атмосферу. И ей это нравилось. Как будто они совершенно особым образом поверяли друг другу свои секреты. И темнота скрадывала ее отвратительную рожу. Она — это была сейчас только голова. И чувствовать это было отрадно.
   — Расскажи, что ты знаешь о Саннесшёен, — попросил Мораган.
   — Я ничего не знаю о Саннесшёен. В этой области я до неприличия мало осведомлена.
   — Да, но ты не ответила на мой вопрос. О Халькатле. О Марко и Руне и обо всех вас. О всей вашей родне.
   — Это долгая история, — проговорила она нехотя. — И мы дали клятву, что вся эта ужасная борьба с удивительными силами не должна стать достоянием обычных людей. Лучше будет, если они ничего не узнают.
   — Но они не могли не заметить чудовище в сенном сарае. Так что ты вполне можешь…
   Его слова утонули в ужасном кашле. Когда Тува услышала его, то смертельно испугалась. Ведь он умирает! Нет, я не хочу!
   Тува не привыкла заботиться о других. Это проявление сентиментальности, считала она. Но, сама не замечая этого, она вышла из машины и села к нему на заднее сиденье. Конечно, стало тесно, но она не думала об этом, просто прижимала его к себе, пока тело его сотрясали болезненные приступы кашля. Черт, говорила она про себя. Черт, черт. Но кого или что проклинала, она не знала сама.
   Наконец он опять смог дышать спокойно. В полутьме она видела его горящие измученные глаза, и к своему удивлению почувствовала, как его рука гладит ее упрямые, совершенно безнадежные волосы.
   — Ты потрясающая девушка, Тува, — сипло прошептал он.
   Она была настолько ошеломлена, что — по своей обычной привычке — собиралась ответить какой-то чертовски едкой репликой, но не смогла заставить себя сделать это. Она только еще посидела немного, а потом поднялась и грубовато сказала:
   — Ладно, а не поспать ли нам немного?
   Но его простые слова навсегда отпечатались у нее в памяти.
 
   Марко, Халькатла и Руне встретились на ночном ветру. Трое, кому, строго говоря, сон нужен не был. Ну да, может, только Марко немного, поскольку он сейчас почти человек. А другие абсолютно не зависели от такой роскоши, как сон.
   — Где ты был, Руне? — спросил Марко.
   — Да, я тоже хотела бы это знать, — сказала Халькатла. — Я тебя обыскалась.
   — Я слушал, — произнес Руне, криво улыбнувшись.
   Они поняли, что он имеет в виду. Все трое обладали способностью принимать сигналы и от своих союзников, и от своих врагов.
   — И то, что я слышал, привело меня далеко вниз, в долину. Наши друзья предостерегают нас. Враг вынашивает коварный план.
   — Ты нам расскажешь?
   — Поскольку ты, Марко, можешь частично скрываться от Тенгеля Злого, они пока немного знают о мотоцикле. Его они, во всяком случае, не упоминали. Они думают обрушиться на автомобиль, и на этот раз пустят в ход более сильные средства, нежели нехитрое оружие мелких гангстеров.
   Марко задумался.
   — У меня уже есть один план. И он как раз похож на то, что ты собираешься предложить, Руне.
   Они улыбнулись друг другу. У них была потрясающая способность понимать друг друга без слов. Халькатла тоже могла воспринимать их сигналы.
   — Понимаю, — сказала она. — Не стоит говорить об этом вслух, но мы думаем об одном и том же. Будем биться до последнего.
   Двое других кивнули.
   — Пусть поспят немного, — попросил Марко.
   — Времени на это нет, — сказал Руне. — Враг приближается. И, к сожалению, нам потребуется твоя помощь, Марко.
   — Тува уже получила выносливость и силу, благодаря напитку, который она выпила на Горе Демонов, — напомнил им Марко. — Но у Морагана ничего этого нет.
   — Мы можем ему немного помочь, — сказала Халькатла. — Хотя бы до тех пор, пока он не доберется до людей.
   — В Думбос, — кивнул Марко. — Там наверняка есть врач. Пошли, не будем терять времени!
   Они направились к машине.
   — Сейчас? — спросила Тува в ответ на их известие.
   — Немедленно! Осталось выяснить только одно: ты умеешь водить мотоцикл?
   — Этот огромный монстр? Ты что, спятил? Я и с мопедом-то не справлюсь!
   И тут Мораган снова их удивил.
   — Я справлюсь с мотоциклом. Если Тува не побоится сесть сзади.
   — Но тебе же надо к врачу, Мораган! — сказал Руне.
   — Ну и что с того?
   Им нечего было ответить на это.
   — Ну, удачи вам, — тепло сказала Халькатла. — Вы езжайте, а мы померяемся с ними силами у машины. Двинем на юг им навстречу.
   — А как же вы сами? — спросил Мораган.
   Она рассмеялась от всего сердца.
   — О, за нас не беспокойся!
   — Бутылки… — сказала Тува. — У тебя две, да, Марко? А бутылка Натаниеля? Хотя нет, она, наверное, у него.
   — Береги свою, как зеницу ока, Тува, а об остальных мы позаботимся, — улыбнулся ей Марко. — На тебя сейчас вся наша надежда. Ты должна добраться туда первой!
   Она вздохнула, дрожа, и сказала:
   — Ладно, постараюсь.
   Тогда он наклонился и бережно поцеловал ее в щеку. Тува ужасно покраснела и прокричала злым и плачущим голосом:
   — Вы не должны так делать больше! Ни ты, ни Мораган, вы не должны…
   Конец предложения утонул в каких-то неразборчивых всхлипах. Она бросилась к мотоциклу и взгромоздилась на него:
   — Езжай же, черт бы тебя побрал!
   Марко подошел к мотоциклу:
   — Нет уж, не будем так прощаться. По крайней мере, можешь сказать «пока» всем остальным.
   — Да, конечно, прошу прощения, — пробормотала Тува, полная раскаяния. — Береги себя, Халькатла! И ты тоже, Руне! Вы все мои друзья, и я чертовски вас люблю, и вам не поздоровится, если я вас потеряю!
   Они улыбнулись ей и сказали, что им тоже не хотелось бы ее потерять. А потом они по очереди подошли к Морагану и провели руками над его внешним, невидимым телом, так называемой аурой. Таким образом, они обеспечивали ему хоть какую-то защиту, не такую сильную, как у Тувы, но на какое-то время должно было хватить и ее.
   Тува немного растеряно обернулась к ним со своего места за спиной Морагана. Она увидела, что они стоят там, в ночной тьме. «Халькатла, оставь в покое моих ребят», — хотела она сказать, но смолчала и только помахала рукой.
   Громоздкая машина завелась с грохотом, и они выехали на шоссе, ведущее на север. Думбос они проезжали ночью, но тем не менее им удалось раздобыть бензин, чтобы обеспечить себе долгую дорогу через горы. Потом был подъем в Довре, и через какое-то мгновение они увидели перед собой Фокстумюру. Большая часть земли все еще была покрыта сероватым снегом.
   Доврские горы, думала Тува с грустью. Довре… Как же много значили эти люди для Людей Льда! Отсюда Шарлотта Мейден и Тенгель много сотен лет тому назад отправились на юг с детьми, Суль, Дагом, Лив. Шарлотта хотела дать им хутор в Акерсхюз в знак благодарности за то, что они позаботились о Даге.
   Наверняка это поездка сильно отличалась от их нынешней, на быстром и грохочущем мотоцикле! Как, должно быть, утомительно пробираться на лошадях и пешком по здешнему бездорожью! Они ехали навстречу новой, неведомой жизни, они оставили все свое прошлое за плечами, сожгли все мосты. И Шарлотта Мейден тоже.
   Отсюда Колгрим пустился в путь на север, в долину Людей Льда. Влекомый лихорадочным стремлением найти сокровище и заполучить сомнительную славу Тенгеля Злого. За ним последовали Тарье и Калеб со своими людьми.