Сандему Маргит. Призрачный замок

Маргит Сандему
Призрачный замок

1

   После смерти короля Кристиана для его детей от Кирстен Мунк наступили трудные времена.
   Король заранее постарался обеспечить дочерям надежное будущее и выдать их замуж за богатых молодых людей из лучших семей Дании. Свою старшую дочь, Анну Кристину, он обручил с Францем Рантцау, занимавшим одно из самых высоких положений при дворе. Но молодым так и не суждено было дожить до свадьбы — оба они внезапно умерли.
   Вторая дочь, некрасивая София Элизабет, была отдана замуж за Кристиана фон Пентца, губернатора и амтмана^[1]. Позднее его стали называть первым министром иностранных дел Дании.
   Леонора Кристина получила в мужья самого благородного по происхождению и самого честолюбивого мужа — Корфитца Ульфельдта, вскоре после свадьбы ставшим государственным канцлером. Благодаря ему Леонора Кристина была первой леди в стране.
   Элизабет Августа получила Ханса Линденов, который с годами превратился в полный ноль.
   Зато Кристиане повезло. Она заполучила Ганнибала Сехестада, верховного судью Норвегии.
   А Хедвиг достался в мужья ленсманн^[2] из Борнхольма, Эббе Ульфельдт. И очень скоро ему пришлось об этом пожалеть.
   Именно Ганнибалу Сехестаду принадлежит известное высказывание о дочерях короля Кристиана: «Это настоящие чертовки. Моя жена и ее сестры, дочери Кирстен Мунк, истинное семя дьявола».
   Все сестры считали себя принадлежащими к высшей знати страны. До тех пор, пока к власти не пришел их сводный брат, Фредерик III, и его жена королева София Амалия.
   Фредерик многое изменил при дворе. Прежде всего он поторопился избавиться от Кристиана фон Пентца. Этот господин умудрился поссориться с Фредериком, когда принц был еще совсем мальчишкой, и, став королем, Фредерик первым делом отослал его из столицы.
   Затем пришел черед Эббе Ульфельдта. Фредерик заинтересовался его службой, и вскоре выяснилось, что ленсманн изо всех сил наживался на бондах. Туг его службе и пришел конец.
   И как будто всех этих унижений было недостаточно, дочерей Кирстен Мунк лишили титула графинь и запретили въезжать во двор королевского дворца в карете — привилегия, которой удостаивались лишь самые знатные дамы. Сестры были в бешенстве. Как и сама Кирстен Мунк. Да и ее мать, Эллен Марсвин, ходившая в черном после смерти Кристиана IV, не раз что-то злобно бормотала себе под нос. К счастью для этой дамы, она вскоре умерла и не увидела, каким еще унижениям подверглась ее семья.
   Самая большая обида была нанесена Леоноре Кристине, жене Корфитца Ульфельдта, который уже давно вел борьбу с новым королем за реальную власть в стране. Да и сама Леонора Кристина нисколько не хотела уступать место первой леди новой королеве.
   Борьба шла не на жизнь, а на смерть.
   Король, прежде чем приниматься за Ульфельдта, решил разделаться с Ганнибалом Сехестедом. Хотя Ганнибал и был ставленником короля, но когда Государственный совет настоял на проверке, то выяснилось, что большая часть налогов так никогда и не поступила в королевскую казну, а осела в кармане верховного судьи. Тут уж даже Фредерик ничего не смог сделать для своего любимца.
   Но на самом деле мешал молодому королю только Ульфельдт.
   Как и королеве — Леонора Кристина.
 
   Однажды январским днем 1649 года в гости к Сесилии Паладин приехала Леонора Кристина.
   Королевская дочь была очень возбуждена и никак не могла усидеть на месте.
   — Это чертова немка, — кричала она, имея в виду Софию Амалию, — она делает все, чтобы избавиться от меня. Но наша карта еще не бита! Мой дорогой муж собирается в Нидерланды, чтобы заключить там договора, которые ясно покажут всей Дании, кто истинный король в стране! А там посмотрим, кто выиграет!
   — Значит, Государственный совет решил направить его в Нидерланды?
   — Государственный совет? Да разве глава Совета сам не вправе решать, когда и куда ему ехать? Я, естественно, поеду с ним, и у нас будет великолепная свита. Именно поэтому я и приехала к вам, маркграфиня. Вы всегда были лояльны к нашей семье. Моему мужу нужен помощник, молодой адъютант, который будет находиться при нем все время. А сейчас так трудно найти верного человека, в которого бы уже не запустила когти эта проклятая немка. И поэтому мы подумали о вашем сыне Танкреде. Он отлично воспитан и очень красив…
   Сесилия на секунду задумалась. Ей совсем не нравилась идея королевской дочери позаимствовать у нее сына. Сесилия была и против того, чтобы мальчик вмешивался в борьбу за власть — как между королем и его канцлером, так и между новой королевой и Леонорой Кристиной… Хотя сама Сесилия знала Леонору Кристину еще с пеленок…
   Что касается борьбы своей бывшей воспитанницы и Софии Амалии, то Сесилия предпочитала сохранять нейтралитет…
   Обе молодых женщины были умны. Леонора Кристина поражала красотой и манерами знатной дамы зато София Амалия была намного ее моложе. Королева отличилась умом, страстным темпераментом и энергией. Кроме того, случалось, что она бывала жестока и проявляла упрямство, достойное ослицы. Зато Леонора Кристина при случае могла поразить насмерть ядом своих речей. Борьба между этими двумя женщинами достигла апогея.
   Если бы речь шла только о Леоноре Кристине, то Сесилия наверняка послала бы Танкреда вместе с ней в Нидерланды… Но ее сына предназначали в адъютанты Корфитцу Ульфельдту, а Сесилия терпеть не могла этого человека. Да, он был очень приятным в обращении, и его любил народ — пока, но сколько же в нем было себялюбия и надменности! И для него не существовало никаких правил. Он мог восстановить королевскую чету против Танкреда. А этого бы ей никогда не простил Александр.
   Если бы только Александр был дома! Но он поехал по делам.
   Не успела Сесилия все как следует обдумать, как с ее губ сорвался ответ:
   — Ваше Высочество (Леоноре Кристине очень нравилось, когда ее так называли)! Какой ужас! Мне так приятно, что вы оказываете нам эту честь, приглашая нашего сына в спутники Вашему мужу, но Танкред, к сожалению, сейчас занят. Он как раз собирался к моей кузине в Юлланд. Она очень нуждается в его помощи. Она живет совсем одна и сломала ногу, а присмотреть за усадьбой совершенно некому. Мы ее единственные родственники. И мы уже обещали, что Танкред ей поможет.
   Леонора Кристина скисла, а затем пробормотала, что ей жаль, что Танкред не сможет отправиться с ними в Нидерланды.
   Сесилии, в свою очередь, оставалось лишь надеяться, что королевская дочь не встретит Александра с их сыном по дороге во дворец.
   Танкред очень расстроился, услышав о визите Леоноры Кристины.
   — Мама! Как ты могла! Я бы так был рад поехать в Нидерланды! Увидеть мир и находиться на государственной службе — разве это не замечательно?
   Сесилия внимательно посмотрела на сына. Он был очень красив. Недавно ему исполнился двадцать один год. Темные волосы ниспадали волнами на плечи.
   Придворные дамы давно уже поглядывали на сына Сесилии, и она была очень рада, что у нее появилась возможность отправить его подальше от их нескромных предложений. Хотя не похоже было, чтобы сам Танкред понимал, как он привлекателен для женщин.
   — Да и тетя Урсула, — продолжал жаловаться Танкред, — она такая строгая! Она всегда относится ко мне как к ребенку!
   — Твоя мать поступила совершенно правильно, — коротко ответил Александр. — Нет никакого смысла вмешиваться в придворные интриги и борьбу за власть. Да тебе и не придется быть слишком долго на Юлланде. Не больше двух месяцев.
   — Два месяца? Да это большая часть моей жизни!
   — Ну-ну, — улыбнулся Александр, — не преувеличивай. У тебя еще будет время для приключений. Вот увидишь.
   Танкреду очень хотелось ответить, что он станет старым, но он не знал, как далеко может зайти в своем упрямстве, чтобы не рассердить отца. Поэтому он предпочел промолчать и покориться.
   — А тетя Урсула действительно сломала ногу?
   — Нет, насколько мне известно, — усмехнулась Сесилия, — но я же должна была что-нибудь придумать!
   — Тогда придется ей все равно наложить гипс, — заметил Танкред, — на случай, если Ульфельдт пришлет шпионов.
   — Вряд ли, — хмыкнул Александр, — не преувеличивай собственной значимости!
   — Ее невозможно преувеличить, — парировал Танкред.
 
   Леонора Кристина побывала у Сесилии в конце января, и вскоре после ее визита Танкред заболел гриппом, так что в дорогу ему удалось собраться лишь в начале марта. К тому времени Леонора Кристина с мужем давно уже отбыли в Нидерланды, и семья Паладинов могла с облегчением вздохнуть. Но отменять поездку Танкреда не стали — на случай, если Ульфельдту придет в голову мысль проверить их. Тем не менее Танкреду пообещали, что он недолго пробудет у тетушки и уже через две недели — вместо двух месяцев — сможет вернуться домой.
 
   Урсула была очень и очень удивлена, когда к ней в гости заявился Танкред.
   — О Господи! — воскликнула она. — Какая приятная неожиданность! Ты приехал как раз вовремя — сегодня я даю ежегодный весенний бал для соседей! Ты такой высокий, что отлично сможешь прикрепить вот эти гирлянды к люстре. Но будь поосторожнее с висюльками, они иногда подают. Вон там возьми лестницу.
   Несколько растерянный, Танкред начал прикреплять гирлянды к люстре, а внизу хихикали служанки. Они принялись за работу с удвоенным старанием.
   — Ну что за невезение, — прокричала снизу тетушка, — ведь я завтра должна отправиться в дальние усадьбы моего почтенного мужа, чтобы уладить кое-какие дела. Мой новый управляющий оказался настоящим мошенником и здорово обокрал меня.
   Танкред ни секунды не сомневался, что покойный муж тетушки действительно был почтенным, если мог переносить ее вечные придирки.
   — Да, как неудачно, — как можно более грустно ответил он, — надеюсь, вы не очень много потеряли на этом негодяе?
   — Нет, твое наследство от этого не пострадало, — довольно сухо отвечала Урсула. Это была всего лишь шутка, поскольку она отлично знала, как равнодушен Танкред к деньгам. Равнодушен, как многие богатые от рождения люди. — Но как же ты, мой бедный мальчик, преодолел такой длинный путь…
   — Нет-нет, тетушка, не беспокойтесь. Я был очень болен, и родители послали меня к вам отдохнуть. Я буду лишь наслаждаться тишиной и покоем. У нас дома вечно ужасная суета.
   — Да, как твои родители? А у тебя самого еще не появилась девушка? — спросила тетушка, не заметив сарказма в словах племянника.
   — Нет, я пока еще не выбрал. Ну что это за чертова гирлянда…
   — Танкред! — возопила Урсула, — в моем доме не ругаются!
   От удивления Танкред чуть не свалился вниз:
   — Ругаются? А разве я ругался?
   — А как же! Ты сказал, — и Урсула по буквам произнесла: — ч-е-р-т-о-в-а…
   — Да разве это ругательство? Просто чертовски хорошее выражение! О, прошу прощения! Я постараюсь следить за собой, тетушка, чтобы не нарушать покой этого благочестивого дома! А когда вы собираетесь вернуться?
   — Пока не знаю, но постараюсь управиться с делами как можно быстрее, чтобы вернуться домой до твоего отъезда.
   — Нет-нет, не надо. Лучше как следует разберитесь с делами.
   — Посмотрим. Ты знаешь, я только что сменила всех слуг у себя в доме и просто не представляю, как они будут за тобой ухаживать.
   — Все будет в порядке, — легко ответил Танкред, улыбнувшись горничным. Они захихикали. Урсула ничего не заметила.
   — А как дела у твоих родителей? Наверное, они передавали мне привет?
   — Да, конечно, я всегда забываю подобные вещи. Спасибо, все хорошо. Отец занимается разведением виноградников, без особого успеха, а мама изо всех сил старается не побить отца больше одного раза в неделю. В шахматы, я имею в виду. Мама отлично выглядит, хотя ей уже и сорок семь. А отцу пятьдесят четыре, да?
   — Да, и это мой милый маленький братик…
   Урсула задумалась. Посерьезнел и Танкред.
   — Они так счастливы вместе, тетя Урсула. Мне бы хотелось быть таким же счастливым в браке.
   — Да, — отстраненно ответила тетка, — твоя мать удивительная женщина. Она сделала для Александра больше, чем мы можем себе представить.
   — Мама? — Танкред чуть во второй раз не свалился с лестницы. — А я думал, что это отец ввел ее в высший свет, женившись на ней.
   Урсула вздохнула.
   — Ты ничего не знаешь… смотри-ка лучше на гирлянды — ты уже умудрился связать две, не прикрепив ни одной из них к люстре. Они, по-твоему, так и будут лежать на головах у гостей?
   — Почему бы и нет? — не удержался Танкред. — Может, кому-то из благородных вдов захочется попрыгать через веревочку?
 
   После завтрака Танкред решил сделать паузу и немного отдохнуть от тетушкиных вопросов и отправился на прогулку верхом.
   Ему всегда очень нравились окрестности замка тетушки Урсулы. Буковый лес по-прежнему стоял еще без листьев, но набухшие почки напоминали о скором приближении весны.
   За замком был густой лес, куда Танкред и направил своего коня.
   На опушке приветливо голубели подснежники.
   Насколько раньше весна приходит в Данию, чем к бабушке в Норвегию, думал Танкред. Его сестра-близнец Габриэлла жила сейчас у бабушки. Она очень любила Норвегию, зато сам Танкред предпочитал более мягкий датский климат.
   Он ехал по лесу, наслаждаясь жизнью и радуясь собственной молодости. Хотя он очень боялся, что не успеет пережить что-то важное, что-то упустит в жизни, состарится. А состариться значило стать тридцатилетним. Или около того.
   Но внезапно он остановил коня.
   В кустах мелькнуло что-то коричневое.
   Зверь?
   Танкред пришпорил коня и пустился в погоню. Молодость бурлила в нем, и он не хотел отказываться от приключений. Хотя и причинять боль зверю он тоже не собирался. Тем более что с собой у него не было никакого оружия.
   Но что это? Куда делся зверюга? Танкред остановил коня и прислушался.
   Ни звука. Зверь затаился.
   Танкред внимательно огляделся, всматриваясь в переплетение веток, сучьев и поваленных стволов…
   Вот он!
   Что-то коричневое с красноватым отливом.
   Он спустился на землю и осторожно двинулся вперед.
   Глупо, усмехнулся он, не стоило спускаться с лошади и подвергать себя ненужной опасности. Он был одет и пурпурный камзол и штаны. Сквозь прорези на рукавах просвечивала золотая вышивка, а на плечах красовался кружевной воротник белоснежной рубашки. На ногах у Танкреда были высокие сапоги из мягкой кожи. И его, и коня легко можно было разглядеть со всех сторон.
   Когда до лежбища зверя осталось несколько метров, чудовище вырвалось из своего убежища и бросилось с треском сквозь чащобу.
   Танкред на секунду остановился, удивленный увиденным, но затем возобновил погоню.
   Зверь оказался девушкой в коричневом плаще с капюшоном.
   Она быстро убегала от него.
   Но вот ее юбки запутались в ветках кустарника, и Танкреду удалось настичь беглянку.
   Он бросился на нее и прижал к земле.
   — Нет! Нет! — закричала девушка. — Отпустите меня!
   Ее волосы растрепались, в них запутались еловые хвоинки и сухие веточки. Одежда вся порвана и в грязи. Но лицо было очень милым, а в голубых глазах застыл ужас.
   — Кто вы, господин? Один из них?
   Танкред все не отпускал незнакомку.
   — Меня зовут Танкред Паладин, я приехал в гости к своей тетушке графине Урсуле Хорн. Не думаю, чтобы я был одним из них.
   Он решил ничего не говорить о своем высоком происхождении, девушка и так был слишком напугана…
   Но услышав объяснение Танкреда, девушка вскрикнула и вырвалась, потому что молодой человек чуть ослабил объятия.
   На этот раз беглянка приподняла юбки и мчалась по лесу быстрее ветра.
   Но Танкред решил не отступать. Он был заинтригован.
   Он и понятия не имел, что лес такой большой. Ему может быть трудно найти свою лошадь после погони, но о прекращении ее не могло быть и речи.
   Наверное, она думает, что я насильник, усмехнулся Танкред.
   Наконец девушка от усталости замедлила бег, а затем без сил упала на прошлогоднюю листву.
   Танкред поднял ее на ноги.
   — Не бойтесь меня, — мягко произнес он, — я не причиню вам вреда. Кто вы, почему скрываетесь, и кто желает вам зла?
   — Молли, — прошептала девушка, — Молли, господин, я простая служанка.
   — А кто такие «они»?
   Она испугалась:
   — Никто, господин… Просто… просто люди… ну, те, кто может причинить вред бедным девушкам…
   Танкред улыбнулся:
   — Понятно, но я не из их числа. Я могу проводить вас домой?
   — У меня нет дома, господин.
   — Но ведь вы сказали, что вы служанка?
   Девушка была очень красивой. Никого милее ее Танкред просто не видел. Ресница ее подрагивали.
   — Да, но меня выгнали с работы.
   — И куда же вы намереваетесь идти?
   — Я хочу поискать места в соседнем округе.
   Танкред достал из кошелька на пояс монету:
   — Вот, возьмите, на первое время.
   Выражение лица Молли поразило молодого человека. Ее глаза гневно сверкнули, а ноздри на секунду раздулись.
   Затем она взяла деньги и поклонилась.
   — Спасибо, господин! Вы очень добры ко мне.
   Ему не хотелось расставаться с девушкой:
   — Молли, если у вас возникнут трудности, обращайтесь ко мне… Я живу в замке графини, но пробуду здесь всего пару недель. А затем уеду домой. И мы уже никогда не увидимся. Я живу в угловой комнате напротив церкви. Вы обещаете?
   Она кивнула.
   — А мы не могли бы… еще раз встретиться?
   Она испугалась:
   — Если можно, то лучше не надо. И спасибо за вашу доброту! И…
   — Да?
   Она замешкалась, а потом нерешительно произнесла:
   — Никому не говорите, что видели меня здесь!
   — Хорошо, — удивленно ответил Танкред.
   Она попрощалась и быстро скрылась в лесной чаще. Танкред безо всякого труда разыскал свою лошадь и вернулся в замок тетушки Урсулы, погруженный в глубокие раздумья…
   Остаток дня он был очень рассеян и никак не мог забудь простушку Молли.
   Что за чертовщина, думал он. Все в нашей семье имеют привычку влюбляться в людей, стоящих в обществе намного ниже нас. Мой отец, моя сестра — мой дедушка по матери Даг Мейден.
   Ну-ну, эту девушку я никогда больше не увижу.
   Но какая она прелестная! И какие очаровательные глаза!
   Ему было так приятно ее обнимать…
   — Танкред! Танкред! — раздался голос тетушки Урсулы, в единый миг развеяв сладкие мечты. — Гости уже начали съезжаться, а ты еще даже не переоделся.
   Он поторопился надеть самый красивый костюм, который привез с собой — темно-зеленого бархата, белоснежную рубашку с кружевным воротником и манжетами.
   Посмотревшись в зеркало, Танкред должен был признать, что выглядит очень неплохо. После ироничной гримаски самому себе, он отошел от зеркала и направился вниз к тетушке помогать встречать гостей.
   «Соседями» Урсула называла не простых бондов и владельцев мелких поместий поблизости, такое бы никогда не пришло ей в голову. Нет. Она общалась лишь с местной знатью. И гостей поэтому было совсем немного. Зато приехали самые знатные, самые благородные, самые родовитые. Графы, бароны, родословные которых уходили корнями вглубь не менее чем на триста лет.
   И, как большинство старых дам, Урсусла обожала устраивать браки своих молодых родственников. Она с трудом пережила замужество Габриэллы и называла ее мужа не иначе как «тот Калеб». «Это потому, что ты никогда его не видела», — заметил Александр. «Надеюсь, и не увижу», — парировала сестра. «Да уж, Бог избавит его от этого испытания», — подвел черту под той беседой ее брат.
   Но зато сейчас Урсула решила наверстать упущенное и выгодно женить Танкреда.
   На ее бал приехала девушка, дочь немецкого барона, поскольку многие знатные семьи на Юлланде происходили из Гольштинии. Девушку звали Стелла, она приехала на прием вместе со своими родителями и тут же была представлена Танкреду.
   Стелла была отнюдь недурна собой — гладкая кожа, красивые светлые волосы. Когда Танкред узнал, что ее фамилия Хольценштерн, то чуть не расхохотался: Стелла Хольценштерн, Звезда Деревянная звезда. Наверное, родители не подумали об этом, когда крестили дочь. Они радостно улыбались молодому графу, и было понятно, что они не прочь заполучить его в зятья.
   Урсула не преминула сообщить об этом Танкреду — в своей завуалированной манере.
   Танкред стиснул зубы и мило улыбнулся славной семейке. Тут ему на помощь пришел молодой человек его возраста. Они уже были представлены друг другу. Урсула сказала:
   — Танкред, это Дитер, которого я прочила твоей сестре в мужья, но она предпочла шахтера!
   — А, вот ты где, — улыбнулся светловолосый и голубоглазый Дитер, — а я тебя искал. Прошу прощения, тетушка и дядюшка, и ты, Стелла, но он мне очень нужен. Всего на минутку. Мне нужно поговорить об офицерской службе. Мои родители собираются сделать меня военным.
   — А тебе этого не хочется? — расхохотался граф Хольценштерн.
   — Я не хочу уезжать из Юлланда. Не в это прекрасное время года.
   Танкред не видел ничего красивого в голых лесах, но был благодарен Дитеру за спасение.
   Дитер обнял Танкреда за плечи и повел в другую комнату:
   — Под красивым временем года я подразумевал, что нашел себе подружку. Но об этом никто не знает.
   — А Хольценштерны твои родственники?
   — Нет, соседи. Они живут в Аскинге и все время пытаются женить меня на Стелле. Но у меня другие интересы. Если бы ты только знал…
   Он загадочно усмехнулся.
   — Но вернемся к офицерской службе. Мне стоит этим заниматься?
   — Не знаю, в нашей семье это традиция. У меня не было выбора. Но поскольку в моих жилах течет еще и дикая кровь матушки, то мне не очень нравится, когда мной командуют.
   — И мне тоже. Дикая кровь, ты сказал. Интересно!
   — Да, она из рода Людей Льда. А они на все способны. Хотя я отношусь к спокойным членам этого рода. Почему бы тебе и не попробовать стать офицером…
   И они с жаром принялись обсуждать достоинства и недостатки военной службы. Само собой, Урсула позаботилась, чтобы за обедом Танкред сидел рядом со Стеллой.
   Вести беседу за столом было очень трудно из-за гула множества голосов, и либо Стелла была смущена, либо просто глупа, но она ничего не могла ответить на все замечания, которые старательно делал Танкред, пытаясь ее развлечь.
   Да и беседа за столом тоже не могла порадовать интеллектуальностью.
   — Как жалко, что ваша сестра, графиня Хольценштерн, так быстро уехала! — прокричала тетушка Урсула. — Мне так хотелось с ней познакомиться!
   «Ну что за снобизм!» — с неудовольствием подумал Танкред. В нем было гораздо больше от Людей Льда, чем он предполагал сам.
   — Да, она пробыла у нас всего неделю, — заорала в ответ графиня.
   Тут к Танкреду обратился какой-то полупьяный майор:
   — Вы Паладин, молодой человек?
   — Да.
   — И гордитесь этим, — заявил майор и шмякнул Танкреда по плечу. — Первый Паладин сражался за Фредерика Барбароссу в Иерусалиме.
   Вот и нет, подумал Танкред. Впервые это было во время пятого крестового похода с Фредериком Вторым. Но он решил не связываться.
   Когда все наконец встали из-за стола, он бегом бросился из столовой, фальшиво улыбаясь и раскланиваясь по дороге.
   В одной из гостиных сидели и сплетничали две старые карги.
   — Ну конечно, опять эта Джессика выкинула фортель. Я слышала, она сбежала.
   — Да, уже в третий раз, — ответила другая мымра. — Они все делают для этой неблагодарной, а девчонка просто несносна. И как им должно быть неудобно. Ведь мы же знаем, какие у людей злые языки.
   Да что вы, усмехнулся Танкред. Тут первая сплетница продолжила:
   — А все эта проклятая Молли, это ее дурное влияние. За все в ответе эта горничная. Только господу нашему известно, чем эти девчонки занимаются, когда вырываются на свободу!
   Танкред чуть не задохнулся от неожиданности. Он остановился и сделал вид, что поправляет пряжку на своей туфле. Ему так хотелось поговорить с ними о Молли, но он помнил о данном в лесу обещании!
   Но где тогда была ее хозяйка, Джессика? Наверняка, ждала где-то в лесу.
   После этого происшествия Танкред потерял к празднику всякий интерес и никак не мог дождаться его конца.
   Но гости не спешили расходиться. Наконец Танкреду повезло, и он увел тетушку в буфетную.
   — Кто такая Джессика?
   Урсула помолчала, пытаясь осознать вопрос, а потом сказала:
   — Джессика? Какая еще Джессика? А, та невозможная девчонка? Она не для тебя.
   — Я так и думал, но почему она убежала?
   — Просто жажда приключений. Они так заботились о ней и ее поместье после смерти ее родителей. Когда родители Джессики умерли, им передали управление усадьбой при условии, что они будут заботиться об их дочери до ее совершеннолетия. Но Джессика Кросс невозможна, да еще ее несносная Молли. Молли работала в доме родителей Джессики. И она все время настраивает девушку против них. В семье Джессики очень плохая наследственность. Я бы много могла тебе порассказать…
   Танкред совсем запутался. Он ничего не мог понять.
   — Ну хорошо, а где живет Джессика?
   — Танкред, ну что за глупые вопросы? Когда я должна заниматься гостями? Ты не видел соусник? Кухарка никак не может его отыскать. А как тебе Стелла?
   Восковая кукла, подумал Танкред, но вслух этого говорить не стал.
   — Мне кажется, у нее нет чувства юмора. Она никак не реагирует на мои шутки. Хотя чуть не умерла со смеху, когда упал лакей.
   — Да, это было очень глупо, — пробормотала Урсула, которая обладала примерно таким же чувством юмора, что и деревянная швабра. — Ну, у меня действительно нет времени на пустые разговоры. А почему это ты спросил о Джессике Кросс?