Сандему Маргит. Следы сатаны

   — Черт побери, — пробормотал капитан сквозь зубы, — неужели я не успел?
   Честь и слава выскальзывали из рук прямо на глазах.
   Существо исчезло за камнями.
   — Я попал! — возбужденно кричал стрелок. — Я застрелил этого дьявола!
   Вскоре капитан увидел двоих смельчаков. Один из них размахивал ружьем.
   — Я попал в него, и он совсем не бессмертен! Я застрелил самое ужасное в истории Норвегии чудовище. Теперь я национальный герой! Я смотрел ему прямо в глаза. Они…
   Тут глаза у него загорелись странным огнем. Уголки рта опустились.
   — Помогите. Кажется, я… — удивленно прошептал он.
   Тут колени у него подогнулись, и он упал. Он лежал на спине, а глаза его слепо смотрели в небо. В них застыло выражение ужаса и недоумения.
   — Мертв? — недоверчиво спросил командир. — Но ведь он даже не приближался к этой твари!
   — Он же сам сказал, что глядел этой твари прямо в глаза, — промямлил второй.
   Капитан попробовал собраться с мыслями. Но в голове все путалось.
   Краем глаза он увидел какое-то движение на утесе. Там во весь рост снова стояло чудовище. Оно словно стало в два раза выше. Скорее всего, это просто обман зрения.
   — Бежим, быстрее, — прошептал второй смельчак.
   Капитан с достоинством произнес:
   — Пока отступим, чтобы обсудить положение дел.
   После чего неожиданно проворно повернулся спиной к чудовищу и пошел прочь, стараясь не попасться на глаза монстру.

3

   В бывшем охотничьем дворце в Мёрбю в Швеции царила суматоха. Доминик и Виллему должны были спешно отправиться в Норвегию.
   Наверху, в спальне, Доминик сражался со шкафами и ворохами одежды, пытаясь найти подходящее для поездки платье. У Виллему был свой, весьма своеобразный метод: роясь в шкафу, она просто отбрасывала ненужные вещи на пол. Так что у ее горничной всегда была работа.
   — Виллему, ты разбрасываешь у моих ног свое нижнее белье так, как другие бросают розы, — недовольно откоментировал Доминик.
   — Яго что, намек? — головка Виллему на мгновенье показалась из-за комода в стиле Ренессанс.
   — Ты на что-то жалуешься?
   — Да нет же, что ты, — рассмеялась Виллему. — Доминик, ты не видел моих лучших перчаток?
   — Не те ли, в которых ты работаешь в саду, вырывая сорняки из клумб?
   — Ты что же, за дурочку меня считаешь! А впрочем, и вправду ведь. Дорогой, как ты думаешь, как пойдут дела?
   — На грядках?
   — Да нет же, с чудовищем, о котором пишет Никлас. Признаться, меня это все серьезно беспокоит.
   — С чудовищем наверняка все в порядке. А вот что будет с нами…
   — Ты долго будешь придираться к словам?
   Доминик замолчал, ласково поглаживая ее лицо.
   — Знаешь, я могу тебе сказать, что у меня очень сильно обострились чувства. Я могу рассказать, что делается в других местах. Как хорошо, что от Никласа пришло письмо, а то я бы просто с ума сходил — и знал бы, и не знал, что там происходит.
   — Я знаю, что ты чувствуешь.
   Он испуганно взглянул на нее:
   — Ты так молодо выглядишь, Виллему. Совсем не изменилась. Просто непостижимо…
   Виллему сразу посерьезнела:
   — Верно. Я и сама это замечала. Твой отец говорит то же самое. Словно я остановилась в развитии.
   — Нет, это неверно. Мыслишь ты по-взрослому. И ты очень сильная личность. У тебя волевой характер. И ты не похожа на этих придурковатых придворных дам. Они тебя боятся, Виллему. Боятся, что ты будешь пользоваться благосклонностью королевской четы.
   — Я знаю. Хорошо будет подышать деревенским воздухом в Норвегии. Забыть весь этот дурацкий этикет. Нет, не подумай, Доминик, я не жалуюсь. Мне очень весело от их бесконечных интриг. Да и роскошь при дворе приводит в восхищение!
   На губах у него промелькнула легкая отсутствующая улыбка. Он продолжил:
   — А мне кажется, будто ты, твои силы, способности сберегаются для чего-то.
   — Как раз для этого момента?
   — Да. Похоже, что так.
   Она набралась смелости и спросила:
   — Доминик, в твоем поведении есть что-то пугающее. В твоих глазах…
   Он глубоко вздохнул:
   — Да. Ты права. Я и вправду боюсь.
   — Ты чувствуешь близость смерти. Я права?
   Он помедлил с ответом:
   — Да. И я очень боюсь. Если б я мог оставить тебя дома, в безопасности…
   — Забудь об этом. Немедленно, — резко произнесла она. — Ведь я точно так же замешана во все это, как и ты.
   — К большому сожалению.
   Раздался тактичный стук в дверь. Пришел мечтатель Микаел, отец Доминика:
   — Я могу войти?
   — Конечно же. Заходите, — пригласила Виллему.
   Они оглядели комнату. В ней царил полнейший хаос. Виллему схватила в охапку все свое нижнее белье и запихала на одну из полок шкафа.
   Вошел Микаел. Ему исполнилось шестьдесят, волосы побелели. На губах играла улыбка. Он принес огромные книги.
   — Это все о Людях Льда. Как видите, не одна книга. Если б все напечатать, объем был бы меньше. Но это рукописная семейная хроника…
   — Отец, мы будем обращаться с ними крайне осторожно, — с почтением произнес Доминик. — Было бы ужасно, если б они не сохранились.
   Микаел кивнул, соглашаясь.
   — Все готово к отъезду?
   — Да. Выезжаем завтра рано утром. Виллему так привыкла к жизни при дворе, что настаивала на карете. Я проявил бессердечие, решив, что она поедет верхом. У нас нет времени разъезжать в каретах. А верхом она ездит хорошо.
   — Что ж, а мы с юным Тенгелем будем помогать друг другу и ждать вашего возвращения, — произнес отец.
   «Если нам удастся вернуться назад», — грустно подумала Виллему. А вслух сказала:
   — Вот здорово. Хорошо знать, что вы в надежных руках.
   — Я очень, очень переживаю, — вздохнул Микаел. — Мы знали, что вас ждет испытание, но даже не предполагали, что может грозить такая опасность. Ничего не понимаю! И откуда вы можете знать, что эта тварь тоже из рода Людей Льда?
   — Этого никто точно не знает, — ответил Доминик, осторожно отодвигая ногой одну из кружевных рубашек Виллему. — Мы почти ничего не знаем. В Норвегии, должно быть, узнаем больше.
   — Он не нападает на животных, — в раздумье заметила Виллему.
   — Вполне естественно. Такого человека тянет к животным. С ними ему более комфортно. Похоже, что он ненавидит людей.
   — Да. А еще ему нравится убивать, — продолжила Виллему.
   Никто ей ничего не ответил. Доминик заговорил о другом:
   — Насколько я понял из писем Никласа, это чудовище что-то ищет. Знает, куда ему примерно надо. А сейчас почему-то бесцельно бродит.
   — Не нравится мне все это, — снова заговорил Микаел.
   Виллему взглянула на него и понимающе кивнула:
   — Вам, свекор, должно быть, многое знакомо в его поведении. — И печально улыбнулась. — Кто блуждал в бесплодных и одиноких поисках в Ливланде? Кто блуждал, не зная, где его дом?
   — Именно. Те из Людей Льда, что оказались вдали от своих родственников, долго блуждают по свету. Ищут и не находят, — подтвердил Микаел.
   — Поэтому вы думаете, что это один из нас?
   — Боюсь, что так. Вспомни глаза, плечи. И его блуждания очень похожи на блуждания отверженных из рода Людей Льда.
   — Но откуда он взялся?
   — Вот и скажи. Может, какая другая ветвь нашего рода, о которой мы ничего не знаем. Виллему снова погрузилась в раздумья:
   — Но раз мы избраны… Это значит, он опасен для всего рода.
   — Думаю, да.
   Все прислушались. Со двора доносились радостные детские голоса.
   — Ты только посмотри, — улыбнулся Доминик. — Снова эти девчушки Оксенштерна пристают к Тенгелю. По-моему, они его просто боготворят.
   — Хоть они ему порядком надоедают, он горд их вниманием, — заметил Микаел, наблюдая вместе со всеми за тем, как три девчушки в возрасте от шести до одиннадцати лет бегают за восемнадцатилетним пареньком. Они ухватились за него и тянули во все стороны. А он притворялся, что ничего не может с ними поделать, и послушно делал то, что от него требовали.
   — Ну и плут же наш сынок, — улыбнулась Виллему. — И как это нас угораздило произвести на свет такое?
   Она была так горда сыном!
   — Нет, ты только посмотри! Каков сердцеед! И от кого он только унаследовал такие способности? Ты не знаешь?
   — Понятия не имею, — доверительно шепнула Виллему.
   Они с нежностью относились к своему сыну. А девчушки тем временем тянули парня к столу, уставленному пирогами и соками.
   — Нехорошо, однако, что его всюду так любят. Ты ведь не разбивал сердца придворных дам. А, Доминик? Надеюсь, что это не так.
   — Конечно, нет. Я всегда был сама добродетель. Всегда был верен своей матушке. Ведь так, отец?
   — Да уж, твоя мать знала, что тебе нужно, — рассмеялся Микаел.
   Виллему поежилась. Хоть Анетта всегда хорошо относилась к ней, она никогда не считала ее своей невесткой. И хотя внешне все было в порядке, отношения у них не ладились. Открытой конфронтации не было. Но эти маленькие уколы! Доминик их просто не замечал. Он считал, что Виллему прекрасно владеет собой. Ей-то должно было быть известно, что в глазах Анетты любая невестка будет плоха. А Виллему она считала не совсем пропащей. Когда Анетта в очередной раз стала жаловаться на боли в желудке, Виллему вздохнула свободнее. Наконец в доме наступил мир и покой.
   Но тяжелее всего далась борьба за Тенгеля. Что бы не делала Виллему, все было неправильно. Бабушка Анетта только портила мальчика. Виллему ужасно боялась, что из ребенка вырастет настоящий шалопай и бездельник.
   К счастью, так не случилось. Анетта умерла одиннадцать лет назад, и мальчику стало спокойнее жить. Да, он был несколько ленив и беззаботен, но, в общем-то, из него рос неплохой парень. Все устроится.
   Вдруг Доминик схватил Микаела за руку.
   — Что случилось? — одновременно спросили остальные.
   — Отец, последи за ребенком. Я что-то вижу.
   — Что ты видишь? — в растерянности спросили остальные, пристально глядя во двор.
   — Нет-нет, не здесь. Я вижу дворец. Дворец в Стокгольме. Весь в огне.
   — Что ты такое говоришь, мальчик мой? — воскликнул Микаел.
   — Постарайся удержать его дома подольше, — попросил Доминик, страшно побледнев. — Я знаю, он уже начал служить при дворе пажом. Но сделай все, чтобы его перевели в другое место. В Рыцарский замок, куда угодно. Только не во дворец! Иначе мы никуда не уедем.
   — Хорошо, я переведу мальчика в другое место. Но что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ты видишь? — в изумлении спросил Микаел.
   Виллему была удивлена не меньше:
   — У тебя же никогда не было такой способности! Ты можешь предчувствовать, ощущать. Но не видеть!
   Лицо Доминика помрачнело.
   — В последнее время… На прошлой неделе ты спросила меня, где Тенгель. Я сказал, что он направляется домой. И вскоре он действительно пришел. Откуда же я мог знать, где он? Ведь я не видел его целый день! А когда отец, в который уже раз, потерял свою ручку — разве не я сказал, что она лежит у него в комнате на подоконнике!
   — Да, — раздумчиво подтвердил Микаел. — Тогда мне тоже показалось это странным. — Ты считаешь, что твои способности обострились?
   — Именно так. Поэтому отнеситесь серьезно к тому, что я сказал про Стокгольмский дворец. Пока к нему что-то приближается, события не будут развиваться быстро. Но ведь и мы с Виллему не знаем, когда вернемся.
   — Как бы мне хотелось поехать с вами, — ответил Микаел.
   — Тенгель тоже так говорит, — улыбнулся Доминик. — Ему так хочется поехать. Но мы очень рады, что вы остаетесь здесь.
   — Ты видел смерть? — тихо спросила Виллему.
   Он заколебался. Потом ответил:
   — Да, я видел смерть. Но не знаю, за кем она приходила.
   — Будем надеяться, что ты видел конец чудовища, — вставил Микаел.
   — Может, и так. Но меня тревожит кое-что еще.
   — Что же? — тут же спросила Виллему. Он встряхнул головой, отгоняя видения.
   — Я все время вижу нас с тобой в погоне за чудовищем. Но меня не покидает чувство, словно нас четверо.
   — Четверо? — повторила Виллему. — Но ведь это не так. Поедем только я, ты и Никлас. Точка.
   — И все же с нами будет еще один. С кем мы еще не знакомы. Или, разве что, чуть-чуть.
   — Очень странно, — ответила Виллему.
   На следующее утро, не успело еще солнце подняться над горизонтом, Доминик с Виллему покинули Мёрбю. Микаел со своим юным внуком стояли на веранде.
   Тяжело было на сердце у Микаела. Никто не знал, суждено ли им еще раз увидеться.
 
   Виллему долго надоедала Доминику. Ей обязательно хотелось ехать в карете с эскортом. Доминик признал, что вовремя они покидают роскошную жизнь при дворе. Он же предпочитал ехать верхом, как обычно. Да к тому же он вряд ли смог бы защитить свою жену от разбойников на большой дороге. А ведь у них была главная цель — чудовище!
   В предрассветном полумраке Виллему пристально наблюдала за своим мужем. Да, он остался, как был, королевским курьером, но старался совершать короткие непродолжительные поездки и побольше времени проводить с семьей. Он был так же прекрасен, как и раньше. Разве что стал более смелым и взрослым, разве что пошире в плечах.