Индивиды ещё не составляют единого сообщества, если подчиняются одним и тем же законам и правителям. Гражданское общество может существовать только тогда, когда значительное число граждан имеет идентичные воззрения по многим вопросам, что объединяет их на уровне менталитета [448, Р. 392][41].
Гражданское общество гипотетически может быть построено на принципах равенства [449, Р. 94], но это равенство по природе не может доминировать в политическом мире [339, Р. 29–36]. Все индивиды равны, за исключением нескольких персон – членов правительства, которые формируют аппарат управления и распоряжаются всеми ресурсами [449, Р. 95]. В демократическом обществе индивиды предпочитают это номинальное равенство свободе [449, Р. 95–96]. Они вынесут «бедность, рабство, варварство» лишь бы все они были в них равны [449, Р. 97].
В результате крушения Старого режима в Европе власть отдельных аристократических родов была отчуждена целиком в пользу правительства и ей на смену пришла слабость всего сообщества в целом [448, Р. 10–11]. В аристократическом обществе гарантией организованного противостояния деспотической власти выступали аристократические слои социума, объединённые в корпорацию, наделённые земельной собственностью и военной силой [см. 339, Р. 13–28]. В демократическом обществе, где индивиды слабы и не объединены общими интересами, такой гарантии нет [448, Р. 95]. Зато там есть всесильное государство, контролирующее разрозненных граждан и представляющее их интересы [449, Р. 53], интриги и коррупция на правительственном уровне [448, Р. 137, 226], неограниченная власть функционеров [448, Р. 262].
А. де Токвиль признаёт приоритет политики над экономикой. Он подчёркивает: «Политическая сила… становится условием национального процветания» [448, Р. 162]. Согласно А. Токвилю, при подлинной демократии государственные доходы распределяются в пользу населения, а не тех, кто им управляет, при аристократии – наоборот [448, Р. 219, см. также 469, Р. 41–84].
Осознав, что при демократическом строе граждане по отдельности бессильны, А. Токвиль рекомендовал создание большого числа добровольных ассоциаций для того, чтобы индивиды без содействия правительства могли достичь своих целей своими собственными силами [449, Р. 107, см. также 469, Р. 85–144][42].
Если в демократическом обществе индивиды не объединяются в политические ассоциации, они сохранят свою собственность, но их свобода будет поставлена под вопрос. Если они не формируют гражданские ассоциации, угрозе подвергнутся основы их существования [449, Р. 107].
В концепции А. Токвиля, добровольные ассоциации граждан – это и есть гражданское общество. Согласно А. Токвилю, объединить гражданское общество может религия и патриотизм [см. 339, Р. 83–108]. Справедливые законы не могут возродить веру, но в их власти пробудить у соотечественников чувство патриотизма, поэтому от законодательства зависит судьба страны [448, Р. 93].
Критикуя «тиранию большинства» [448, Р. 194, 262], предвидя централизацию власти в демократических странах, А. Токвиль выступал за институционализацию муниципальных органов власти [448, Р. 95]. М. Зеттербаум подчёркивает, что А. Токвиль предсказал неминуемую дессиминацию демократических режимов по всему миру [469, Р. VII].
А. Токвиль признаёт супрематию гражданского общества, воплощённую в свободных ассоциациях граждан, приоритет политики над экономикой, является пропонентом правового порядка, децентрализации власти и широкого спектра гражданских и политических свобод. Концепция гражданского общества А. Токвиля является на сегодняшний день одной из ведущих в социальном строительстве. Токвилевское представление о гражданском обществе как ассоциациях граждан отражено в правительственных нормативно-правовых актах и программах стран ЕЭС, США, Великобритании, Австралии, Канады.
1.4. Концепции гражданского общества представителей немецкой классической философии и теоретика научного коммунизма
Гражданское общество гипотетически может быть построено на принципах равенства [449, Р. 94], но это равенство по природе не может доминировать в политическом мире [339, Р. 29–36]. Все индивиды равны, за исключением нескольких персон – членов правительства, которые формируют аппарат управления и распоряжаются всеми ресурсами [449, Р. 95]. В демократическом обществе индивиды предпочитают это номинальное равенство свободе [449, Р. 95–96]. Они вынесут «бедность, рабство, варварство» лишь бы все они были в них равны [449, Р. 97].
В результате крушения Старого режима в Европе власть отдельных аристократических родов была отчуждена целиком в пользу правительства и ей на смену пришла слабость всего сообщества в целом [448, Р. 10–11]. В аристократическом обществе гарантией организованного противостояния деспотической власти выступали аристократические слои социума, объединённые в корпорацию, наделённые земельной собственностью и военной силой [см. 339, Р. 13–28]. В демократическом обществе, где индивиды слабы и не объединены общими интересами, такой гарантии нет [448, Р. 95]. Зато там есть всесильное государство, контролирующее разрозненных граждан и представляющее их интересы [449, Р. 53], интриги и коррупция на правительственном уровне [448, Р. 137, 226], неограниченная власть функционеров [448, Р. 262].
А. де Токвиль признаёт приоритет политики над экономикой. Он подчёркивает: «Политическая сила… становится условием национального процветания» [448, Р. 162]. Согласно А. Токвилю, при подлинной демократии государственные доходы распределяются в пользу населения, а не тех, кто им управляет, при аристократии – наоборот [448, Р. 219, см. также 469, Р. 41–84].
Осознав, что при демократическом строе граждане по отдельности бессильны, А. Токвиль рекомендовал создание большого числа добровольных ассоциаций для того, чтобы индивиды без содействия правительства могли достичь своих целей своими собственными силами [449, Р. 107, см. также 469, Р. 85–144][42].
Если в демократическом обществе индивиды не объединяются в политические ассоциации, они сохранят свою собственность, но их свобода будет поставлена под вопрос. Если они не формируют гражданские ассоциации, угрозе подвергнутся основы их существования [449, Р. 107].
В концепции А. Токвиля, добровольные ассоциации граждан – это и есть гражданское общество. Согласно А. Токвилю, объединить гражданское общество может религия и патриотизм [см. 339, Р. 83–108]. Справедливые законы не могут возродить веру, но в их власти пробудить у соотечественников чувство патриотизма, поэтому от законодательства зависит судьба страны [448, Р. 93].
Критикуя «тиранию большинства» [448, Р. 194, 262], предвидя централизацию власти в демократических странах, А. Токвиль выступал за институционализацию муниципальных органов власти [448, Р. 95]. М. Зеттербаум подчёркивает, что А. Токвиль предсказал неминуемую дессиминацию демократических режимов по всему миру [469, Р. VII].
А. Токвиль признаёт супрематию гражданского общества, воплощённую в свободных ассоциациях граждан, приоритет политики над экономикой, является пропонентом правового порядка, децентрализации власти и широкого спектра гражданских и политических свобод. Концепция гражданского общества А. Токвиля является на сегодняшний день одной из ведущих в социальном строительстве. Токвилевское представление о гражданском обществе как ассоциациях граждан отражено в правительственных нормативно-правовых актах и программах стран ЕЭС, США, Великобритании, Австралии, Канады.
1.4. Концепции гражданского общества представителей немецкой классической философии и теоретика научного коммунизма
Немецкая классическая философия подняла концепцию гражданского общества на качественно новый уровень научного исследования благодаря применению диалектической методологии, тем не менее, её идейный вдохновитель – И. Кант, и наиболее яркий представитель – Г. В. Ф. Гегель, несмотря на заявленную идеалистическую позицию, являлись пропонентами безусловного доминирования государства над гражданским обществом, что не позволяет автору отнести их к представителям западной либеральной традиции.
Концепция гражданского общества И. Канта носит ярко выраженный правовой характер, несмотря на амбивалентность политических стандартов[43].
Концепция гражданского общества И. Канта носит ярко выраженный правовой характер, несмотря на амбивалентность политических стандартов[43].
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента