Страница:
Главное, «маятник заработал», и я почувствовал, что с ее помощью сделан первый шаг в какой-то другой, неизвестный для меня Мир. Мои первые эксперименты с «маятником» напоминали первые неуклюжие шаги малыша, который только учится ходить и познавать огромный мир, окружающий его. Так же как для малыша очень важно иметь рядом маму, которая всегда поддержит и поможет, так и для меня была важна постоянная помощь Людмилы Григорьевны.
Я получил ответ на свой сложнейший вопрос.
Мне все стало понятно, когда Людмила Григорьевна помогла мне «разбудить» радиэстезический эффект. Оказалось, что не обязательно все проверять на «ДА» и «НЕТ», для убыстрения работы можно загрузить в личный «биокомпьютер» несколько возможных вариантов ответа, и он сам выберет единственный правильный. Делается это с помощью секторных диаграмм. И я понял, как любой человек может подобрать для себя именно те растения, которые подходят лично ему в данный момент времени. Для этого надо запрограммировать свой биокомпьютер следующим образом: если «нечто» из внешнего мира идеально подходит мне, то стрелка прибора («маятник») укажет на +100 %, а если абсолютно не подходит, то она должна показывать на -100 %. Таким образом, был дан простой и понятный ответ на вопрос, который мучил меня несколько лет.
Мистический случай
Кто же она такая?
Родители
Школа
Часть 2 Влияние межличностных отношений на здоровье и судьбу человека
Мой путь к Многомерной медицине
Я получил ответ на свой сложнейший вопрос.
Мне все стало понятно, когда Людмила Григорьевна помогла мне «разбудить» радиэстезический эффект. Оказалось, что не обязательно все проверять на «ДА» и «НЕТ», для убыстрения работы можно загрузить в личный «биокомпьютер» несколько возможных вариантов ответа, и он сам выберет единственный правильный. Делается это с помощью секторных диаграмм. И я понял, как любой человек может подобрать для себя именно те растения, которые подходят лично ему в данный момент времени. Для этого надо запрограммировать свой биокомпьютер следующим образом: если «нечто» из внешнего мира идеально подходит мне, то стрелка прибора («маятник») укажет на +100 %, а если абсолютно не подходит, то она должна показывать на -100 %. Таким образом, был дан простой и понятный ответ на вопрос, который мучил меня несколько лет.
Мистический случай
Принять окончательное решение об издании новой книги Л.Г. Пучко помог поистине мистический случай. Как правило, к нам в Издательство (в то время мы арендовали помещение в детском саду на улице Крылатские холмы) Людмила Григорьевна приезжала на метро до станции «Молодежная», а затем пешком, не спеша, доходила до нас за 20–30 минут. Ближе к вечеру, когда она собиралась домой, я подвозил ее на машине до метро, а далее она добиралась домой сама.
В те годы мы пытались «самоутвердиться» на книжном рынке и старались все делать сами. Я, по глупости, считал, что даже маленькое издательство должно все делать самостоятельно. Книги мы писали сами; редактировали, верстали, корректировали, издавали, хранили, продавали и рассылали тоже сами. Бизнесу меня никто не учил, и двигались мы вперед, обучаясь только на своих ошибках.
«Начальник транспортного отдела».
Свои книги мы самостоятельно развозили по многочисленным московским магазинам. Для этого у нас было две стареньких машины: «7-ка Жигули» и микроавтобусик «Ниссан». Для оптимальной организации движения машин по многочисленным магазинам и покупателям Москвы и Подмосковья нам требовался разумный менеджер – «начальник транспортного отдела». Как-то нам не везло с таким руководителем. Мы в очередной раз дали объявление. Из всех кандидатов наиболее благоприятное впечатление производил достаточно обаятельный молодой человек, назовем его Парманов. На собеседование он приехал на «Джипе», в длинном черном пальто, аккуратно одетый – да еще и с высшим образованием! Он так убедительно рассказывал о своих организаторских способностях, водительском мастерстве и т. д., что решение было принято сразу. Казалось, лучшей кандидатуры нам не найти, и он был принят на работу. Он так активно взялся за дела, что я стал надеяться на скорую и эффективную организацию «торгового процесса». В его подчинении был водитель «Жигулей», а сам он все «продумывал» и ездил по магазинам на «Ниссане».
Странное предупреждение.
И вот как-то к вечеру я собирался подвезти Людмилу Григорьевну до метро, а затем мне надо было еще вернуться на работу. И тут во дворе я увидел нашего «начальника транспортного отдела». Может быть, сработала лень или желание похвастаться нашим новым сотрудником, но я попросил его подбросить Людмилу Григорьевну до метро. Он радостно согласился и пошел к машине. Я стал нахваливать нового менеджера Людмиле Григорьевне, но она меня неожиданно перебила: «Геннадий Анатольевич, я лучше сама дойду до метро». Я был ошарашен: «Что случилось? Почему Вы не хотите с ним ехать?» Я еще ни разу не видел ее такой напряженной и серьезной. «Я с ним не поеду!» – коротко и даже несколько жестко ответила она. Делать нечего, и я решил, что для меня не составит большого труда подбросить Людмилу Григорьевну, тем более, что меня уже мучил вопрос: «Почему она так отреагировала?» Я быстро объяснил Парманову, что обстоятельства резко поменялись, и я сам повезу Л.Г. Пучко. Что интересно, но и он насторожился.
Как только мы сели в машину, я сразу же задал вопрос: «Людмила Григорьевна, почему Вы не захотели с ним ехать?» Ее ответ мне ничего не объяснил. «Геннадий Анатольевич, есть люди, которые являются «потенциальными источниками неприятностей». Те, кто вступают с ними в контакт, рискуют также оказаться быть втянутыми во всякие неприятные истории. Этот человек относится к их числу. Вам надо быть с ним чрезвычайно осторожным, а лучше всего сразу уволить его с работы». Такой ответ мне не понравился, и я стал описывать все его достоинства. Чем больше я его хвалил, тем более категоричной была Людмила Григорьевна. Мне весь этот разговор не нравился.
Во-первых, я не привык, чтобы кто-то мне указывал, что и как делать в моем Издательстве; во-вторых, ее доводы были для меня малоубедительными и непонятными. Они выходили за рамки моего материалистического миропонимания. Как нормальный, деловой и активный менеджер может быть опасным для организации и даже для меня лично? Конечно, я пообещал подумать, как разобраться с этой ситуацией, но сам решил ничего не делать и показать ей, что в издательстве главный Я, и я могу решать текущие организационные вопросы самостоятельно. Расстались мы в несколько напряженном состоянии.
Первый сигнал.
Я, можно сказать, даже забыл о нашем разговоре. Повседневная суета делает свое дело. Правда, через несколько дней произошел досадный случай. Водитель «Жигулей» возвращался в офис после развоза книг по магазинам. Парень он был достаточно опытный, водил машину аккуратно, но тут с ним «что-то случилось». С его слов, за несколько километров до «базы» он заметил, что загорелась «красная лампочка» – указатель на то, что давление масла в двигателе упало ниже допустимой нормы. Как он потом объяснял: «Да, я видел, что лампочка загорелась. Я прекрасно понимал, что ехать дальше нельзя. Сам не понимаю, почему я решил рискнуть и попытаться доехать до офиса».
Долго он не проехал. Двигатель «заклинило», машина встала. «На веревке» мы притащили ее к «нашему детскому саду». Предстоял капитальный ремонт двигателя машины, естественно, за счет издательства. Таким образом, у нас осталась одна служебная машина, и мы потеряли приличные деньги. Я никак не связал этот случай с предостережением Л.Г. Пучко.
Неявное дополнение к первому сигналу.
Я не помню всех деталей, но и с «джипом» Парманова стали происходить неприятности. С дизельным двигателем что-то случилось, и он требовал серьезного и дорого ремонта. Денег на такой ремонт у владельца не было, вот автомобиль и стоял во дворе без движения, пока как-то ночью с него не украли сразу все четыре колеса. Теперь обездвиженный гигант был полностью обречен на вечное стояние. Парманову ничего не оставалось, как продать его на запчасти. Вырученных денег ему хватило только на покупку «Оки». Теперь на работу он приезжал на ней, чем вызывал неподдельный интерес у сотрудников АНС. Никто не понимал, как так могло случиться, что за несколько недель он пересел с огромного «джипа» на такую «божью коровку».
Второй сигнал.
Жизнь продолжалась, и ни у кого не возникло чувства тревоги. Людмила Григорьевна продолжала работать с рукописью, а я занимался текущими делами.
Второй сигнал был более убедительным. Парманов, выполняя служебное задание по развозу книг, на большой скорости двигался в крайнем левом ряду по Московской кольцевой дороге. Как и почему – непонятно, но он не заметил стоящую в этом ряду машину с включенными аварийными огнями. Затормозить он не сумел и на всей скорости врезался в стоящую машину. Слава Богу, ни он сам, ни другие люди не пострадали, хотя наш маленький «Ниссан» бал практически уничтожен. Но этого мало. Парманов разбил стоящую машину. Обязательной страховки в те годы не было. Он должен был платить не только за ремонт нашей машины, но и за ремонт другой тоже. Начались дни тягостных размышлений о том, что же делать дальше.
Я до сих пор поражаюсь своему упрямству. Я по-прежнему не связывал эти события с предостережениями Л.Г. Пучко.
Неявное дополнение ко второму сигналу.
В то время у меня была «Ауди-80» или, как ее называли в народе, «бочка». Хотя она и была достаточно старенькой, но мне очень нравилась, тем более что я лично пригнал ее из Германии вместе с нашим «Ниссаном». В отличие от «Жигулей», на которых я ездил ранее, у нее были подголовники. Сам не знаю почему, но в последнее время я стал уделять им повышенное внимание. Бывало, что я по несколько раз в день проверял, насколько удачно мой подголовник фиксирует голову при ее резком отклонении назад. Так было и 18 февраля 1999 года.
Третий сигнал, или страшное предупреждение.
В тот вечер, а было уже около 22 часов, я решил сделать доброе дело и подбросить до дома (в район Мичуринского проспекта) Парманова и еще одного нашего сотрудника, который также не нравился Людмиле Григорьевне. Относительно ее предсказаний по его поводу могу сказать лишь то, что они тоже сбылись, мы опять потеряли много денег, но это уже другая история.
И вот мы с Рублевского шоссе выехали на Аминьевское. Там есть такой интересный прямой участок дороги около полутора километров, заканчивающийся у светофора, где я и притормозил на красный свет за уже стоящими Жигулями. Было мокро и слякотно, моросил дождь. Мои сотрудники сидели на заднем сиденье. Я повернулся к ним, поддерживая беседу. Потом, сам не знаю почему, уже по привычке проверил подголовник, поудобней устроился в кресле и обеими руками взялся за руль. Отмечу, что после того как я однажды попал в аварию в США, я всегда пристегиваюсь ремнем безопасности. Еще горел красный свет светофора, и в этот момент сильнейший удар отбросил меня назад и практически мгновенно вперед.
В каком-то измененном состоянии сознания я вышел из машины и не узнал свою любимую «бочку». Сзади в нее на огромной скорости, как потом говорили гаишники, никак не меньше ста километров в час, даже не притормозив, врезался старый «москвич». Слава Богу, но небольшие подголовники на заднем сиденье и полулежащие, расслабленные позы моих пассажиров спасли им жизнь. Можно сказать, что все мы отделались лишь мелкими ушибами и стрессом от пережитого.
Тут-то я и понял, что подголовник спас мне жизнь! Если бы во время удара я продолжал разговаривать с ребятами, повернувшись к ним лицом, то шейные позвонки никогда бы не выдержали такого сильного сотрясения. Перелом, смерть или парализация… Просто страшно подумать, что в мгновение ока жизнь могла бы остановиться.
Я не «современный» бизнесмен.
За рулем «москвича» сидел и как-то глупо улыбался абсолютно пьяный, неопрятный и неприятный на вид, «обросший» молодой человек. Подъехали гаишники – и сразу все поняли. Один из них тут же врезал молодому «алкашу» по морде. Это меня удивило, но я подумал, что возможно, это входит в обязательную процедуру «профилактики» или, может быть, так профессионалы приводят преступников в чувства. Когда они посоветовали мне сделать то же, я растерялся и не смог ударить этого беззащитного пьяного урода.
Первым, что сильно удивило стражей порядка, было то, что от такого страшного удара никто серьезно не пострадал. Их беглый осмотр дал неутешительный результат. Моя машина разбита и сзади, и спереди (от удара я врезался в стоящий впереди автомобиль) и ремонту не подлежит. Немцы делают очень качественные автомобили. При сильнейших ударах они деформируются и гасят удар. Зато наш красненький старенький «москвич» как «старый чугунный утюг» протаранил «бочку» и серьезных деформаций не претерпел.
Разборка в ГАИ показала, что виновник аварии был гражданином Украины, который как-то перебрался в Брянскую область и женился на местной крестьянке. Сейчас у них растет маленький ребенок. Кто-то по доверенности разрешил ему управлять этим стареньким «москвичом». Вот он и приехал в столицу мне на «радость». Взять с него было нечего. Обязательной страховки не было. Он предложил мне: «Возьмите меня в рабство, я все отработаю». Я посмотрел на него и понял, что рабовладелец из меня не получится. Милиционеры были не менее конкретны. Они понимали, что я в мгновенье ока лишился машины и чудом остался жив. «Выведи его и искалечь, переломай ему руки или ноги. Мы ничего не заметим и сдадим его потом куда надо», – сказал один сердобольный гаишник. Но и этого я сделать не смог.
Запоздалое прозрение.
Наступало прозрение. Я как-то медленно, с трудом начинал понимать, что всей этой цепочки чудовищных случайностей я смог бы легко избежать, если бы послушался Людмилу Григорьевну. Единственное, что меня радовало, так это то, что «Свыше» кто-то спас мне жизнь, что совсем не случайно я упорно поправлял подголовник. Может быть, это был первый осознанный мною пример противостояния «темных» и «светлых» сил, о которых мне уже несколько раз говорила Л.Г. Пучко.
Менее чем за месяц все машины АНСа были выведены из строя. Убытки возмещать было нечем. Маленькая «Ока», которую перед увольнением отдал нам на покрытие убытков Парманов, исправить положение не могла.
Я принял решение.
Думаю, что я правильно понял «сигнал с того света». До сих пор это предсказание Людмилы Григорьевны мне кажется даже не удивительным, а несколько мистическим. Именно тогда я начинал понимать, что мир устроен несколько сложнее, чем я представлял ранее. Вероятно, «Высшие Силы», о которых мне говорила Пучко, не случайно направили ее ко мне. Я принял решение заключить с ней договор и начинать серьезно работать с «Многомерной медициной».
30 апреля 1999 года мы подписали договор на издание ее книги, 14 мая она сдала рукопись, и в начале осени книга вышла в свет.
В те годы мы пытались «самоутвердиться» на книжном рынке и старались все делать сами. Я, по глупости, считал, что даже маленькое издательство должно все делать самостоятельно. Книги мы писали сами; редактировали, верстали, корректировали, издавали, хранили, продавали и рассылали тоже сами. Бизнесу меня никто не учил, и двигались мы вперед, обучаясь только на своих ошибках.
«Начальник транспортного отдела».
Свои книги мы самостоятельно развозили по многочисленным московским магазинам. Для этого у нас было две стареньких машины: «7-ка Жигули» и микроавтобусик «Ниссан». Для оптимальной организации движения машин по многочисленным магазинам и покупателям Москвы и Подмосковья нам требовался разумный менеджер – «начальник транспортного отдела». Как-то нам не везло с таким руководителем. Мы в очередной раз дали объявление. Из всех кандидатов наиболее благоприятное впечатление производил достаточно обаятельный молодой человек, назовем его Парманов. На собеседование он приехал на «Джипе», в длинном черном пальто, аккуратно одетый – да еще и с высшим образованием! Он так убедительно рассказывал о своих организаторских способностях, водительском мастерстве и т. д., что решение было принято сразу. Казалось, лучшей кандидатуры нам не найти, и он был принят на работу. Он так активно взялся за дела, что я стал надеяться на скорую и эффективную организацию «торгового процесса». В его подчинении был водитель «Жигулей», а сам он все «продумывал» и ездил по магазинам на «Ниссане».
Странное предупреждение.
И вот как-то к вечеру я собирался подвезти Людмилу Григорьевну до метро, а затем мне надо было еще вернуться на работу. И тут во дворе я увидел нашего «начальника транспортного отдела». Может быть, сработала лень или желание похвастаться нашим новым сотрудником, но я попросил его подбросить Людмилу Григорьевну до метро. Он радостно согласился и пошел к машине. Я стал нахваливать нового менеджера Людмиле Григорьевне, но она меня неожиданно перебила: «Геннадий Анатольевич, я лучше сама дойду до метро». Я был ошарашен: «Что случилось? Почему Вы не хотите с ним ехать?» Я еще ни разу не видел ее такой напряженной и серьезной. «Я с ним не поеду!» – коротко и даже несколько жестко ответила она. Делать нечего, и я решил, что для меня не составит большого труда подбросить Людмилу Григорьевну, тем более, что меня уже мучил вопрос: «Почему она так отреагировала?» Я быстро объяснил Парманову, что обстоятельства резко поменялись, и я сам повезу Л.Г. Пучко. Что интересно, но и он насторожился.
Как только мы сели в машину, я сразу же задал вопрос: «Людмила Григорьевна, почему Вы не захотели с ним ехать?» Ее ответ мне ничего не объяснил. «Геннадий Анатольевич, есть люди, которые являются «потенциальными источниками неприятностей». Те, кто вступают с ними в контакт, рискуют также оказаться быть втянутыми во всякие неприятные истории. Этот человек относится к их числу. Вам надо быть с ним чрезвычайно осторожным, а лучше всего сразу уволить его с работы». Такой ответ мне не понравился, и я стал описывать все его достоинства. Чем больше я его хвалил, тем более категоричной была Людмила Григорьевна. Мне весь этот разговор не нравился.
Во-первых, я не привык, чтобы кто-то мне указывал, что и как делать в моем Издательстве; во-вторых, ее доводы были для меня малоубедительными и непонятными. Они выходили за рамки моего материалистического миропонимания. Как нормальный, деловой и активный менеджер может быть опасным для организации и даже для меня лично? Конечно, я пообещал подумать, как разобраться с этой ситуацией, но сам решил ничего не делать и показать ей, что в издательстве главный Я, и я могу решать текущие организационные вопросы самостоятельно. Расстались мы в несколько напряженном состоянии.
Первый сигнал.
Я, можно сказать, даже забыл о нашем разговоре. Повседневная суета делает свое дело. Правда, через несколько дней произошел досадный случай. Водитель «Жигулей» возвращался в офис после развоза книг по магазинам. Парень он был достаточно опытный, водил машину аккуратно, но тут с ним «что-то случилось». С его слов, за несколько километров до «базы» он заметил, что загорелась «красная лампочка» – указатель на то, что давление масла в двигателе упало ниже допустимой нормы. Как он потом объяснял: «Да, я видел, что лампочка загорелась. Я прекрасно понимал, что ехать дальше нельзя. Сам не понимаю, почему я решил рискнуть и попытаться доехать до офиса».
Долго он не проехал. Двигатель «заклинило», машина встала. «На веревке» мы притащили ее к «нашему детскому саду». Предстоял капитальный ремонт двигателя машины, естественно, за счет издательства. Таким образом, у нас осталась одна служебная машина, и мы потеряли приличные деньги. Я никак не связал этот случай с предостережением Л.Г. Пучко.
Неявное дополнение к первому сигналу.
Я не помню всех деталей, но и с «джипом» Парманова стали происходить неприятности. С дизельным двигателем что-то случилось, и он требовал серьезного и дорого ремонта. Денег на такой ремонт у владельца не было, вот автомобиль и стоял во дворе без движения, пока как-то ночью с него не украли сразу все четыре колеса. Теперь обездвиженный гигант был полностью обречен на вечное стояние. Парманову ничего не оставалось, как продать его на запчасти. Вырученных денег ему хватило только на покупку «Оки». Теперь на работу он приезжал на ней, чем вызывал неподдельный интерес у сотрудников АНС. Никто не понимал, как так могло случиться, что за несколько недель он пересел с огромного «джипа» на такую «божью коровку».
Второй сигнал.
Жизнь продолжалась, и ни у кого не возникло чувства тревоги. Людмила Григорьевна продолжала работать с рукописью, а я занимался текущими делами.
Второй сигнал был более убедительным. Парманов, выполняя служебное задание по развозу книг, на большой скорости двигался в крайнем левом ряду по Московской кольцевой дороге. Как и почему – непонятно, но он не заметил стоящую в этом ряду машину с включенными аварийными огнями. Затормозить он не сумел и на всей скорости врезался в стоящую машину. Слава Богу, ни он сам, ни другие люди не пострадали, хотя наш маленький «Ниссан» бал практически уничтожен. Но этого мало. Парманов разбил стоящую машину. Обязательной страховки в те годы не было. Он должен был платить не только за ремонт нашей машины, но и за ремонт другой тоже. Начались дни тягостных размышлений о том, что же делать дальше.
Я до сих пор поражаюсь своему упрямству. Я по-прежнему не связывал эти события с предостережениями Л.Г. Пучко.
Неявное дополнение ко второму сигналу.
В то время у меня была «Ауди-80» или, как ее называли в народе, «бочка». Хотя она и была достаточно старенькой, но мне очень нравилась, тем более что я лично пригнал ее из Германии вместе с нашим «Ниссаном». В отличие от «Жигулей», на которых я ездил ранее, у нее были подголовники. Сам не знаю почему, но в последнее время я стал уделять им повышенное внимание. Бывало, что я по несколько раз в день проверял, насколько удачно мой подголовник фиксирует голову при ее резком отклонении назад. Так было и 18 февраля 1999 года.
Третий сигнал, или страшное предупреждение.
В тот вечер, а было уже около 22 часов, я решил сделать доброе дело и подбросить до дома (в район Мичуринского проспекта) Парманова и еще одного нашего сотрудника, который также не нравился Людмиле Григорьевне. Относительно ее предсказаний по его поводу могу сказать лишь то, что они тоже сбылись, мы опять потеряли много денег, но это уже другая история.
И вот мы с Рублевского шоссе выехали на Аминьевское. Там есть такой интересный прямой участок дороги около полутора километров, заканчивающийся у светофора, где я и притормозил на красный свет за уже стоящими Жигулями. Было мокро и слякотно, моросил дождь. Мои сотрудники сидели на заднем сиденье. Я повернулся к ним, поддерживая беседу. Потом, сам не знаю почему, уже по привычке проверил подголовник, поудобней устроился в кресле и обеими руками взялся за руль. Отмечу, что после того как я однажды попал в аварию в США, я всегда пристегиваюсь ремнем безопасности. Еще горел красный свет светофора, и в этот момент сильнейший удар отбросил меня назад и практически мгновенно вперед.
В каком-то измененном состоянии сознания я вышел из машины и не узнал свою любимую «бочку». Сзади в нее на огромной скорости, как потом говорили гаишники, никак не меньше ста километров в час, даже не притормозив, врезался старый «москвич». Слава Богу, но небольшие подголовники на заднем сиденье и полулежащие, расслабленные позы моих пассажиров спасли им жизнь. Можно сказать, что все мы отделались лишь мелкими ушибами и стрессом от пережитого.
Тут-то я и понял, что подголовник спас мне жизнь! Если бы во время удара я продолжал разговаривать с ребятами, повернувшись к ним лицом, то шейные позвонки никогда бы не выдержали такого сильного сотрясения. Перелом, смерть или парализация… Просто страшно подумать, что в мгновение ока жизнь могла бы остановиться.
Я не «современный» бизнесмен.
За рулем «москвича» сидел и как-то глупо улыбался абсолютно пьяный, неопрятный и неприятный на вид, «обросший» молодой человек. Подъехали гаишники – и сразу все поняли. Один из них тут же врезал молодому «алкашу» по морде. Это меня удивило, но я подумал, что возможно, это входит в обязательную процедуру «профилактики» или, может быть, так профессионалы приводят преступников в чувства. Когда они посоветовали мне сделать то же, я растерялся и не смог ударить этого беззащитного пьяного урода.
Первым, что сильно удивило стражей порядка, было то, что от такого страшного удара никто серьезно не пострадал. Их беглый осмотр дал неутешительный результат. Моя машина разбита и сзади, и спереди (от удара я врезался в стоящий впереди автомобиль) и ремонту не подлежит. Немцы делают очень качественные автомобили. При сильнейших ударах они деформируются и гасят удар. Зато наш красненький старенький «москвич» как «старый чугунный утюг» протаранил «бочку» и серьезных деформаций не претерпел.
Разборка в ГАИ показала, что виновник аварии был гражданином Украины, который как-то перебрался в Брянскую область и женился на местной крестьянке. Сейчас у них растет маленький ребенок. Кто-то по доверенности разрешил ему управлять этим стареньким «москвичом». Вот он и приехал в столицу мне на «радость». Взять с него было нечего. Обязательной страховки не было. Он предложил мне: «Возьмите меня в рабство, я все отработаю». Я посмотрел на него и понял, что рабовладелец из меня не получится. Милиционеры были не менее конкретны. Они понимали, что я в мгновенье ока лишился машины и чудом остался жив. «Выведи его и искалечь, переломай ему руки или ноги. Мы ничего не заметим и сдадим его потом куда надо», – сказал один сердобольный гаишник. Но и этого я сделать не смог.
Запоздалое прозрение.
Наступало прозрение. Я как-то медленно, с трудом начинал понимать, что всей этой цепочки чудовищных случайностей я смог бы легко избежать, если бы послушался Людмилу Григорьевну. Единственное, что меня радовало, так это то, что «Свыше» кто-то спас мне жизнь, что совсем не случайно я упорно поправлял подголовник. Может быть, это был первый осознанный мною пример противостояния «темных» и «светлых» сил, о которых мне уже несколько раз говорила Л.Г. Пучко.
Менее чем за месяц все машины АНСа были выведены из строя. Убытки возмещать было нечем. Маленькая «Ока», которую перед увольнением отдал нам на покрытие убытков Парманов, исправить положение не могла.
Я принял решение.
Думаю, что я правильно понял «сигнал с того света». До сих пор это предсказание Людмилы Григорьевны мне кажется даже не удивительным, а несколько мистическим. Именно тогда я начинал понимать, что мир устроен несколько сложнее, чем я представлял ранее. Вероятно, «Высшие Силы», о которых мне говорила Пучко, не случайно направили ее ко мне. Я принял решение заключить с ней договор и начинать серьезно работать с «Многомерной медициной».
30 апреля 1999 года мы подписали договор на издание ее книги, 14 мая она сдала рукопись, и в начале осени книга вышла в свет.
Кто же она такая?
Мы стали часто встречаться, почти каждую неделю она бывала у нас в Издательстве. Постепенно я стал понимать, что случайностей в этом мире не так много. Тем не менее, я не предполагал, что время летит так быстро. Никто не знает, что нас ждет впереди. Поэтому и мне казалось, что впереди еще столько времени! Я планировал даже подготовить отдельную, пусть небольшую, книгу о жизни Людмилы Григорьевны и сделать документальный фильм. Но жизнь внесла свои коррективы, и 24 октября 2010 в 9-30 утра Людмила Григорьевна скоропостижно скончалась. Что же осталось у меня в памяти?
Родители
Людмила Григорьевна Пучко родилась 19 февраля 1937 года в г. Москве.
В то время фамилия ее была Гапанович. Ее отец – Гапанович Григорий Герасимович — по национальности белорус, родился в 1903 году в городе Могилеве. Людмила Григорьевна придавала большое значение тому факту, что мы с ней белорусы и почти земляки. Интересно, что однажды она встретилась с моим отцом. Говорили о жизни, о Могилеве. Когда папа узнал, что девичья фамилия у Людмилы Григорьевны – Гапанович, он сильно удивился. Оказалось, что в молодости он ухаживал за двоюродной сестрой Людмилы Григорьевны, которая проживала в Могилеве. Если бы дело не ограничилось только ухаживанием, возможно, я не появился бы на свет.
У Григория Герасимовича был, по крайней мере, один брат. Однажды Людмила Григорьевна показала мне старую семейную фотографию, указала на него и сказала, что сейчас он часто ей «помогает».
Ее мать – Смирнова Нина Ивановна, русская, родилась в 1909 году в Смоленской области. Людмила Григорьевна рассказывала, что ее дед по материнской линии был православным священником. После революции некоторые близкие родственники деда стали воинствующими атеистами. Принимая участие в антирелигиозных мероприятиях, кто-то даже бросал на пол иконы и плевал на них. Дед проклял их, и, как говорила Людмила Григорьевна, это родовое проклятие отразилось и на ее жизни и здоровье. О судьбе деда она больше ничего не рассказывала.
Познакомились ее родители в Московском институте народного хозяйства им. Г.В. Плеханова. Мать, как успевающую студентку, прикрепили для помощи к менее успешному студенту, который не только стал лучше учиться, но и полюбил своего куратора. Скоро они узнали, что у них будет ребенок. К сожалению, для будущих родителей Людмилы Григорьевны это не стало приятной новостью. Учились они тогда, кажется, на втором курсе. Время было непростое, и возможность продолжения учебы для матери с малышом оказывалась под большим вопросом. Поэтому от ребенка хотели избавиться, и пытались это сделать известными им «народными» способами. Но ребенок хотел жить, у родителей ничего не получилось – и 19 февраля 1937 года на свет появилась маленькая Мила.
Естественно, что все мысли и действия родителей в период беременности и родов оказали крайне негативное влияние на здоровье ребенка. Как много сил и времени пришлось потом потратить Людмиле Григорьевне на «стирание» тех негативных записей в ее «биокомпьютере», которые так плохо влияли на ее здоровье!
Тяжелое материальное положение не позволило маме завершить учебу, она бросила институт. Через несколько лет в 1939 году у Милы появился братик Вячеслав.
Прошло несколько лет. 15 июня 1941 года отец вместе с маленькой дочкой отправился на родину в Могилев. Там их и застала война. Немцы наступали стремительно, но Миле с папой чудом удалось сесть в поезд и добраться до Москвы. Оттуда они быстро эвакуировались в Рязань. Там и произошло то страшное событие, которое на всю жизнь осталось в памяти Людмилы Григорьевны. Стоял сентябрь 1941 года. Все было обыденно и просто. Отец во дворе рубил дрова, а маленькая Мила наблюдала, как он это ловко делает. Она тогда, естественно, не знала, что у отца были серьезные проблемы с сердцем. Вдруг он неожиданно присел, наклонился и лег на землю. Он не двигался, дочка подумала, что папа уснул. Она побежала к маме: «Мама, папа устал, лег и заснул». Так наш будущий учитель остался без отца.
О военном времени Людмила Григорьевна не рассказывала. Матери с двумя маленькими детьми, естественно, пришлось нелегко. Часто приходилось голодать, что не способствовало укреплению здоровья.
В то время фамилия ее была Гапанович. Ее отец – Гапанович Григорий Герасимович — по национальности белорус, родился в 1903 году в городе Могилеве. Людмила Григорьевна придавала большое значение тому факту, что мы с ней белорусы и почти земляки. Интересно, что однажды она встретилась с моим отцом. Говорили о жизни, о Могилеве. Когда папа узнал, что девичья фамилия у Людмилы Григорьевны – Гапанович, он сильно удивился. Оказалось, что в молодости он ухаживал за двоюродной сестрой Людмилы Григорьевны, которая проживала в Могилеве. Если бы дело не ограничилось только ухаживанием, возможно, я не появился бы на свет.
Ее мать – Смирнова Нина Ивановна, русская, родилась в 1909 году в Смоленской области. Людмила Григорьевна рассказывала, что ее дед по материнской линии был православным священником. После революции некоторые близкие родственники деда стали воинствующими атеистами. Принимая участие в антирелигиозных мероприятиях, кто-то даже бросал на пол иконы и плевал на них. Дед проклял их, и, как говорила Людмила Григорьевна, это родовое проклятие отразилось и на ее жизни и здоровье. О судьбе деда она больше ничего не рассказывала.
Познакомились ее родители в Московском институте народного хозяйства им. Г.В. Плеханова. Мать, как успевающую студентку, прикрепили для помощи к менее успешному студенту, который не только стал лучше учиться, но и полюбил своего куратора. Скоро они узнали, что у них будет ребенок. К сожалению, для будущих родителей Людмилы Григорьевны это не стало приятной новостью. Учились они тогда, кажется, на втором курсе. Время было непростое, и возможность продолжения учебы для матери с малышом оказывалась под большим вопросом. Поэтому от ребенка хотели избавиться, и пытались это сделать известными им «народными» способами. Но ребенок хотел жить, у родителей ничего не получилось – и 19 февраля 1937 года на свет появилась маленькая Мила.
Естественно, что все мысли и действия родителей в период беременности и родов оказали крайне негативное влияние на здоровье ребенка. Как много сил и времени пришлось потом потратить Людмиле Григорьевне на «стирание» тех негативных записей в ее «биокомпьютере», которые так плохо влияли на ее здоровье!
Тяжелое материальное положение не позволило маме завершить учебу, она бросила институт. Через несколько лет в 1939 году у Милы появился братик Вячеслав.
Прошло несколько лет. 15 июня 1941 года отец вместе с маленькой дочкой отправился на родину в Могилев. Там их и застала война. Немцы наступали стремительно, но Миле с папой чудом удалось сесть в поезд и добраться до Москвы. Оттуда они быстро эвакуировались в Рязань. Там и произошло то страшное событие, которое на всю жизнь осталось в памяти Людмилы Григорьевны. Стоял сентябрь 1941 года. Все было обыденно и просто. Отец во дворе рубил дрова, а маленькая Мила наблюдала, как он это ловко делает. Она тогда, естественно, не знала, что у отца были серьезные проблемы с сердцем. Вдруг он неожиданно присел, наклонился и лег на землю. Он не двигался, дочка подумала, что папа уснул. Она побежала к маме: «Мама, папа устал, лег и заснул». Так наш будущий учитель остался без отца.
О военном времени Людмила Григорьевна не рассказывала. Матери с двумя маленькими детьми, естественно, пришлось нелегко. Часто приходилось голодать, что не способствовало укреплению здоровья.
Школа
Послевоенные годы также были нелегкими. Но о школе она рассказывала больше. Учиться она любила. Сохранились фотографии и некоторые документы тех лет.
Очень часто Людмила Григорьевна с сожалением вспоминала, что она так и не смогла осуществить мечту своего детства. Ей так хотелось учиться в музыкальной школе и стать пианисткой!
Л. Гапанович
15 ноября 1950 года,
7 класс «А» 473 школы г. Москвы
К сожалению, материальное положение не позволило матери дать ей хорошее музыкальное образование.
Редкие моменты, когда с помощью дяди ей удавалось брать частные уроки музыки, она вспоминала с радостью.
Позднее, когда ею уже были заложены основы «радиэстезического самопознания», она определила, что в одной из прошлых жизней она была известной пианисткой. Но жизнь ее в том воплощении закончилась трагически. Муж у нее был очень ревнивым и однажды в приступе несдержимой ревности и ярости он задушил ее прямо у пианино.
Ниже я решил показать фрагмент личного дневника ученицы старших классов и ее фото с подругой.
Не знаю, что ее привело к написанию этих вопросов, но читая их сегодня, понимаешь, как скоротечна наша жизнь.
Я хотел бы привести здесь четверостишье, которое узнал от Сюзанны Гарниковны Исаакян.
Табель ученицы 7 «А» класса М. Гапанович за 1950/51 учебный год
Здесь мы видим вопросы, написанные почти детским подчерком 16-летней Милы:
– Скоро ли я выйду замуж?
– Долго ли я проживу?
– Сколько у меня будет детей?
– Что думают обо мне люди?
– Когда я умру?
Старшие классы школы. Людмила Гапанович слева
Вот и все. Ответы на все вопросы получены!
А пока только закончились «школьные годы чудесные». Золотая медаль…
Людмила Гапанович после окончания школы
А что же дальше? А дальше была большая и сложная жизнь, которая все расставила по своим местам. Но об этом я надеюсь рассказать в другой раз.
19.12.2011 г.
Г.А. Непокойчицкий —
ученик и соратник Л.Г. Пучко, председатель МКММ им. Л.Г. Пучко
P. S. Некоторые документы, использованные для подготовки данной публикации, Л.Г. Пучко мне передала лично. Часть документов и фото предоставил ее муж – Пучко Александр Николаевич.
Очень часто Людмила Григорьевна с сожалением вспоминала, что она так и не смогла осуществить мечту своего детства. Ей так хотелось учиться в музыкальной школе и стать пианисткой!
15 ноября 1950 года,
7 класс «А» 473 школы г. Москвы
К сожалению, материальное положение не позволило матери дать ей хорошее музыкальное образование.
Редкие моменты, когда с помощью дяди ей удавалось брать частные уроки музыки, она вспоминала с радостью.
Позднее, когда ею уже были заложены основы «радиэстезического самопознания», она определила, что в одной из прошлых жизней она была известной пианисткой. Но жизнь ее в том воплощении закончилась трагически. Муж у нее был очень ревнивым и однажды в приступе несдержимой ревности и ярости он задушил ее прямо у пианино.
Ниже я решил показать фрагмент личного дневника ученицы старших классов и ее фото с подругой.
Не знаю, что ее привело к написанию этих вопросов, но читая их сегодня, понимаешь, как скоротечна наша жизнь.
Я хотел бы привести здесь четверостишье, которое узнал от Сюзанны Гарниковны Исаакян.
Незадолго до смерти я прочитал его Людмиле Григорьевне. Она внимательно выслушала и прослезилась.
Станция «Жизнь». Первозданный рассвет.
Звон колокольный. На яблоньках цвет.
Но утомленно бубнит проводник:
«Поторопитесь, стоим только миг».
Здесь мы видим вопросы, написанные почти детским подчерком 16-летней Милы:
– Долго ли я проживу?
– Сколько у меня будет детей?
– Что думают обо мне люди?
– Когда я умру?
Вот и все. Ответы на все вопросы получены!
А пока только закончились «школьные годы чудесные». Золотая медаль…
А что же дальше? А дальше была большая и сложная жизнь, которая все расставила по своим местам. Но об этом я надеюсь рассказать в другой раз.
19.12.2011 г.
Г.А. Непокойчицкий —
ученик и соратник Л.Г. Пучко, председатель МКММ им. Л.Г. Пучко
P. S. Некоторые документы, использованные для подготовки данной публикации, Л.Г. Пучко мне передала лично. Часть документов и фото предоставил ее муж – Пучко Александр Николаевич.
Часть 2 Влияние межличностных отношений на здоровье и судьбу человека
Не секрет, что именно человеческие взаимоотношения, особенно супружеско-семейные, оказывают решающее влияние на Здоровье и даже на Судьбу человека в целом.
Проблемы с людьми куда сильнее нарушают мир нашей души и подрывают здоровье, чем любой другой фактор. Роль влияния межличностных отношений на здоровье человека в Многомерной медицине занимает немаловажную часть. Потому и мне захотелось поделиться своими наблюдениями и опытом, который я извлекла в процессе своей биолокационной работы в этом направлении.
Исаакян Сюзанна Гарниковна
Сюзанна Исаакян – автор книги «Секреты женской биолокации», консультант по Многомерной медицине, почетный член МКММ им Л.Г. Пучко с 29 октября 2011 года.
Образование высшее – консерватория (фортепиано).
Наряду с музыкой, с юности интересовалась поэзией, философией, психологией, астрологией. В конце 90-х годов увлеклась еще и древней наукой фэн-шуй из-за ее глубокого мировоззренческого подхода к человеческому бытию.
Проблемы с людьми куда сильнее нарушают мир нашей души и подрывают здоровье, чем любой другой фактор. Роль влияния межличностных отношений на здоровье человека в Многомерной медицине занимает немаловажную часть. Потому и мне захотелось поделиться своими наблюдениями и опытом, который я извлекла в процессе своей биолокационной работы в этом направлении.
Исаакян Сюзанна Гарниковна
Сюзанна Исаакян – автор книги «Секреты женской биолокации», консультант по Многомерной медицине, почетный член МКММ им Л.Г. Пучко с 29 октября 2011 года.
Образование высшее – консерватория (фортепиано).
Наряду с музыкой, с юности интересовалась поэзией, философией, психологией, астрологией. В конце 90-х годов увлеклась еще и древней наукой фэн-шуй из-за ее глубокого мировоззренческого подхода к человеческому бытию.
Мой путь к Многомерной медицине
Знакомство с книгами Л.Г. Пучко.
На протяжении многих лет меня очень расстраивала и мешала нормальной жизнедеятельности проблема со здоровьем – многолетняя гипертония, так и не понятая врачами.
И вот – невероятная удача: «случайно» в книжном магазине я беру в руки книгу Л.Г. Пучко «Многомерная медицина» [1]. Прочитав ее, я, уже весьма известный консультант по фэн-шуй в своем г. Перми, поняла – этот метод, вне всякого сомнения, «работает»!
Все, что описывала Людмила Григорьевна, мне было очень понятно именно в силу своей новой профессии, которая также полностью связана с вопросами энергообмена и энерговзаимодействия во Вселенной. Больше года я упивалась чтением монографий Пучко. Тогда мне казалось, что такая работа «по плечу» только медикам.
Но требовательная гипертония не позволила мне «отсидеться» в стороне. После очередного безрезультатного медицинского обследования в дорогущей современной клинике (тогда врачи сказали, что медицина насчитывает 106 причин возникновения гипертонии, а выяснить конкретную, индивидуальную нет возможности) пришлось взять свое здоровье в собственные руки, т. е. взять в руки маятник. И работа пошла.
Исцеление себя
Глубинной причиной (ГП) лично моей гипертонии оказалась банальная отрицательная мысль по отношению к родственнику, которая на протяжении 18 лет устойчиво излучала негативом в моем биополе, чем я и притянула свою болезнь. Мы ведь теперь уже знаем – все «энергобациллы», притаившись, ждут своего удобного часа.
Избавление от гипертонии было мгновенным. Это было Чудом! Оказывается, нужно было всего лишь разобраться со своей личной ГП – подумать, порассуждать, переосмыслить, сделать здравый вывод и наметить план дальнейших действий, из которых главное – НЕ НАВРЕДИ! Ни себе, ни другому!!! Несколько вибрационных рядов – и все, как рукой, сняло.
Помощь близким
Избавившись от гипертонии, я приступила к оздоровлению моих родственников и друзей. Через некоторое время для систематизации работы я составила список моих близких.
В начале работы я задавала Подсознанию вопрос:
– Кто из этих людей более остальных нуждается в помощи в данный момент?
Подсознание посредством маятника, неспешно проходясь по списку, выбирало наиболее нуждающегося.
На протяжении многих лет меня очень расстраивала и мешала нормальной жизнедеятельности проблема со здоровьем – многолетняя гипертония, так и не понятая врачами.
И вот – невероятная удача: «случайно» в книжном магазине я беру в руки книгу Л.Г. Пучко «Многомерная медицина» [1]. Прочитав ее, я, уже весьма известный консультант по фэн-шуй в своем г. Перми, поняла – этот метод, вне всякого сомнения, «работает»!
Все, что описывала Людмила Григорьевна, мне было очень понятно именно в силу своей новой профессии, которая также полностью связана с вопросами энергообмена и энерговзаимодействия во Вселенной. Больше года я упивалась чтением монографий Пучко. Тогда мне казалось, что такая работа «по плечу» только медикам.
Но требовательная гипертония не позволила мне «отсидеться» в стороне. После очередного безрезультатного медицинского обследования в дорогущей современной клинике (тогда врачи сказали, что медицина насчитывает 106 причин возникновения гипертонии, а выяснить конкретную, индивидуальную нет возможности) пришлось взять свое здоровье в собственные руки, т. е. взять в руки маятник. И работа пошла.
Исцеление себя
Глубинной причиной (ГП) лично моей гипертонии оказалась банальная отрицательная мысль по отношению к родственнику, которая на протяжении 18 лет устойчиво излучала негативом в моем биополе, чем я и притянула свою болезнь. Мы ведь теперь уже знаем – все «энергобациллы», притаившись, ждут своего удобного часа.
Избавление от гипертонии было мгновенным. Это было Чудом! Оказывается, нужно было всего лишь разобраться со своей личной ГП – подумать, порассуждать, переосмыслить, сделать здравый вывод и наметить план дальнейших действий, из которых главное – НЕ НАВРЕДИ! Ни себе, ни другому!!! Несколько вибрационных рядов – и все, как рукой, сняло.
Помощь близким
Избавившись от гипертонии, я приступила к оздоровлению моих родственников и друзей. Через некоторое время для систематизации работы я составила список моих близких.
В начале работы я задавала Подсознанию вопрос:
– Кто из этих людей более остальных нуждается в помощи в данный момент?
Подсознание посредством маятника, неспешно проходясь по списку, выбирало наиболее нуждающегося.