Страница:
Инициатический театр
Делия Стейнберг Гусман, президент международной культурной ассоциации «Новый Акрополь» (Лекция)
Рождение театра произошло в тот момент, когда человек стал задумываться о причинах собственного существования, о важности своих взаимоотношений с другими людьми и с Природой, о загадках времени и обо всем, что с ним происходит. С древних времен перед человеком вставало множество вопросов, на которые он не находил ответа. Театр родился вследствие необходимости воссоздать, повторить некоторые события и ситуации, уже произошедшие в реальной жизни, для того чтобы вновь попытаться найти в них глубокий смысл.
Платон говорил, что любое искусство является отражением одной небесной, архетипальной Идеи. Каждое произведение искусства, которое мы создаем в мире материи, является попыткой уловить эту изначальную Идею, Архетип, воплотить ее в конкретной форме. Иногда нам удается приблизиться к ней, увидеть ясно и воспроизвести предельно четко. Часто Архетип остается далеким и недоступным, кажется расплывчатым и искаженным. Но если вернуться к искусству, в данном случае к театру, самой главной всегда является Идея, отражающая его суть и смысл его существования, и вытекающий из нее вопрос: в чем состоит Архетип театра, какой принцип гармонии отражается в этом творчестве? Ответ прост: театр, как и любой вид искусства, отражает законы и гармонию самой жизни.
Театр всегда пребывает в поисках глубокого смысла и законов, управляющих человеческой жизнью, пытается восстановить давно утраченные связи между земным и Небесным, человеческим и Божественным. Наряду с самыми разнообразными проблемами жизни в нем всегда присутствуют элементы возвышенного: Бог и боги, герои, Судьба. Такой подход изначально предполагает наличие гармонии, и театр призван восстановить ее. Многие писатели, историки, философы обращали наше внимание на то, что люди древности, те, кто участвовали в первых театральных представлениях, были гораздо ближе к богам, чем мы с вами. Некоторые авторы говорят, что они могли воспринимать, почитать богов и жить ими именно благодаря своей утонченности, проницательности, одаренности и чистоте. Другие утверждают, что эта близость к богам была, наоборот, лишь следствием слепой веры, неведения и страха. Кто из них прав, в данном случае не так важно. Важно то, что древние народы ощущали столь сильную близость к богам, что это чувство позволяло людям жить практически в постоянном контакте с ними. Поэтому нас не должно удивлять то, что в первых театральных представлениях – если их можно так называть, ведь тогда не было ни театров, ни сцен, ни декораций, ни освещения, – все было связано с магическим миром богов. Первые театральные представления были религиозными в самом глубоком смысле этого слова, так как связывали человека с высшей реальностью, с реальностью Божественного. В древности не было ни одного народа, который не имел бы этих исконных божественных Мистерий, этих первых священных таинств, принимавших форму театра, которые являлись попыткой воспроизвести на земле то, что когда-то давно происходило на Небе.
Как действовали боги, какую роль они играли в великой драме сотворения Вселенной и каким образом мы, люди, можем воспроизвести это, да еще в магической форме? На чем основывался древний театр, если для представлений он не нуждался ни в какой сцене и ни в каких декорациях кроме тех, которые давала сама Природа? Он основывался на воспроизведении действий, на магии действия. В каком-то смысле магия присутствует во всем, что нас окружает, и во всем, что мы делаем: в фигурах, порождаемых нашими мыслями, в образе Божества, нарисованном нами исходя из своих, человеческих мерок, в знаках имени, которое мы пишем, и в звуках произносимого вслух. Магия возникает и когда мы читаем, так как благодаря буквам, написанным или напечатанным на бумаге, в нашем уме рождаются интересные и красивые образы. Существует много форм магии, но из них люди древности отдавали предпочтение магии действия. Рисовать, читать, писать – это одно; играть – это нечто совсем другое. Воспроизводя определенное движение, актер пробуждал загадочные исконные магические силы самой Вселенной, сотворение которой также начиналось с одного первоначального движения, родившегося внутри единого великого Абсолюта. Когда к этим движениям, воспроизводимым актерами древности, добавлялась магия слова, магия звука с присущей ей силой призывания Божественного, то получались первые театральные представления, не имевшие иной сцены и иных декораций, кроме леса, луга, неба.
В театральных представлениях древних народов для разыгрывания действий использовались разные формы, в основном песнопения, к которым добавлялись танцы и игра на музыкальных инструментах. В течение многих эпох всякий раз, когда человек испытывал потребность магическим способом войти в контакт с тем Высшим, Небесным миром, присутствие которого он чувствовал, но не мог объяснить, он делал это с помощью песнопений, сопровождая их движениями и жестами. К песнопениям добавлялся танец, а к танцу – звучание музыкального инструмента. Священные танцы занимали важное место в жизни человека. Ими сопровождались все значительные события. Когда человек рождался, вокруг него танцевали; когда он достигал нужного возраста, чтобы участвовать в жизни общины, это событие также сопровождали танцами. Танцами праздновались бракосочетания, а когда человек умирал, его душу танцем сопровождали в мир иной.
Все важные изменения и вехи в человеческой жизни отмечались тем, что сегодня мы называем танцем; но в те далекие времена танец нес в себе гораздо более глубокое содержание и смысл. Им сопровождались священные действия, через него проявлялись глубокие законы Природы, управляющие также человеческим телом и его движениями. Древние жрецы с помощью танца вступали в контакт с богами. Можно даже сказать, что жрецы были первыми, самыми древними актерами в мире. Каждый раз, когда они вызывали образы богов, прося у них защиты, покровительства и благословения, каждый раз, когда они призывали немного больше света, чтобы в темноте можно было выбрать путь, по которому идти в жизни, они творили театральное действо. Это был не простой театр, а театр инициатический – он открывал таинственные двери, невидимые для обыкновенных глаз. Благодаря своей мудрости и глубокому знанию законов Природы, жрецы, переходя порог этих дверей, вступали в контакт с теми божественными персонажами, роли которых играли в театральном представлении.
Хотя зарождение театра в истории человечества, как правило, связывается с греческой цивилизацией, можно смело утверждать, что не было народа, который не имел бы своей театральной традиции, идущей из глубины веков, и везде мы наблюдаем один и тот же процесс, одни и те же этапы развития этой традиции. Вначале был театр без сцены и без стен, очень простой, естественный, магический и инициатический – в том смысле, что он давал возможность вступить в контакт с загадочными законами Природы, которые человек всегда воспринимал как часть великого Таинства существования. Во всех культурах происходила постепенная трансформация жрецов в актеров, изображающих ситуации не только божественного плана, но также и плана человеческого. От персонажей, танцев, песнопений, слов, речитативов, мимики и жестов исключительно религиозного характера происходит переход к представлениям, в которых переплетаются между собой темы, имеющие отношение и к героям, и к людям; и так из древнейшего инициатического театра рождается театр, по своему содержанию стоящий гораздо ближе к человеку и его проблемам, но несмотря на это не утративший своей изначальной функции связи с божественным миром.
В Японии испокон веков существовал религиозный театр. Согласно легендам, он появился, когда богиня солнца, поссорившись со своим братом, могущественным богом войны, бежала ото всех и спряталась в пещере, оставив человечество погруженным в глубокую тьму. Увидев это, перед пещерой собираются все боги Природы, пытаясь вернуть ее расположение. В театральной форме, с помощью песнопений, танцев и музыки, они пытаются показать богине, что нет никого красивее и лучше ее. Не выдержав, богиня выходит из пещеры посмотреть представление своих божественных собратьев, и людям, живущим во мраке, вновь возвращается свет солнца. С тех пор люди пытались подражать богам – ведь если боги играют роли, поют и танцуют, чтобы разбудить душу всего сущего и привести в движение определенные могущественные принципы и силы Природы, то почему бы и людям не делать того же? Так рождается в Японии религиозный театр. Его представления проходили в храмах, а иногда в атриумах (портиках) или под открытым небом, в зависимости от того, насколько глубоким было их содержание и какую часть священных Мистерий они отражали. Эти представления всегда носили церемониальный характер и были очень торжественными. Текст в них произносился медленно, но внятно и таким образом, чтобы вибрации каждого слова и каждого звука вступали в резонанс; символические позиции тела и жесты точно соответствовали канону; шаги и движения были замедленными и величественными. Так постепенно, играя в древнем театре, люди осмеливались говорить с богами.
Другая история рассказывает, что в Индии театр родился благодаря богу Брахме, который, имея четыре лица, обладал способностью смотреть одновременно в четырех направлениях (поэтому также говорится, что четыре Веды связаны с четырьмя лицами Брахмы). Брахма сыграл главную роль в величайшем мистическом театральном представлении, рассказывающем о сотворении бесконечной Вселенной. В свою роль он вложил всю душу и всю силу, и в результате этого представления родился наш мир. Брахма долго хранил свою тайну, но потом рассказал о ней единственному человеку – мудрому старцу по имени Бхарата. Вдохновленный этим, Бхарата начинает разрабатывать и развивать различные театральные стили, пытаясь воспроизвести те Мистерии и таинственные знания, которые были ему переданы. С тех пор в Индии существовали религиозные театральные представления, рассказывающие о сотворении мира и об определенных божественных персонажах, которые были напрямую связаны с человеком и его судьбой.
Древнегреческий театр
В Тибете всегда существовал таинственный священный театр, также связанный с богами. В нем не использовались декорации: главным было не создавать для зрителей ту или иную внешнюю иллюзию, а, наоборот, пробуждать в них внутренние образы, идеи, вспышки интуиции. Поэтому основной акцент делался на движениях актера, на его словах и на том, чтобы во время представления каждый зритель мог почувствовать что-то в своей душе.
Нельзя не упомянуть о Греции, об истоках того, что сегодня мы называем театром, о его сокровенной сути и глубоком смысле. Греческий театр начинался не с представлений в изумительно построенных зданиях, а со священных танцев, сопровождавшихся звуками магических музыкальных инструментов. Согласно легенде, когда новорожденного Зевса нужно было уберечь от гнева его отца Крона, пожиравшего своих детей, вокруг ребенка, спрятанного на острове Крит, местные жители исполняли живой, радостный танец, сопровождая его звуками трещоток и других громких инструментов, чтобы заглушить плач мальчика. Танец критян был особым видом театра. Когда в великих храмах оракулов верховный жрец предсказывал судьбу или передавал волю богов, он не делал это произвольно, никогда не отвечал на вопрос сразу. Для того чтобы ответить, ему нужно было создать особую атмосферу с целым рядом театральных и декоративных элементов, чтобы тот, для кого предназначался ответ, хотя бы на мгновение мог ощутить себя на Небе, а не на земле. Поэтому в храме всегда курился ладан; свое слово жрец произносил медленно, глубоким, но чистым драматическим голосом.
Испокон веков жрецы Греции держали в глубокой тайне все, что касалось магических религиозных представлений, и всегда внимательно следили за тем, чтобы это искусство не было доступно непосвященным, а передавалось от одного поколения жрецов к другому. Поэтому все связанное с инициатическими Мистериями тщательно скрывалось и охранялось. Только в особых случаях и в честь особых праздников к этим религиозным магическим представлениям допускались простые люди.
Общепринято мнение, что трагедия родилась в Греции. Как объяснял Аристотель, который, один из немногих, собрал много материалов на эту тему, слово «трагедия» происходит от двух греческих слов – «ода, песнопение» и «козел». Первым исполнителям песнопений, певцам хоров, тем, кто впервые участвовал в Олимпийских состязаниях, всегда в знак благодарности дарили козла как символ Диониса – божества, которому люди посвящали плоды своей души, великого бога жизни, энтузиазма, плодородия и вечного возобновления.
На самом же деле корни трагедии уходят гораздо глубже. За тысячу лет до того, как Эсхил писал свои произведения, в Египте уже существовали театральные представления. В них рассказывалось о трагедии Осириса, растерзанного на куски собственным братом, о трагедии Исиды, в отчаянии разыскивающей останки своего супруга по всему Египту, чтобы вновь соединить их и вернуть ему жизнь. Эти таинственные религиозные представления – Мистерии – происходили за закрытыми дверями храмов, в них участвовали только жрецы. Лишь раз в год двери храма открывались и в представлениях участвовал весь народ, сострадая Осирису, умирающему в муках и воскресающему к вечной жизни, и Исиде, оплакивающей своего супруга.
Недавние исследования ученых, занимающихся переводом текстов папирусов, показали, что за тысячу лет до того, как в Греции появился театр, в Египте уже существовало настоящее театральное произведение из трех действий, которое рассказывало о боге Горе, отыскивающем и побеждающем убийцу своего отца. В нем были предусмотрены даже перерывы, которые заполнялись танцами.
Но как бы то ни было, именно греческой трагедии мы благодарны за то, что она столь ярко выражала в своих произведениях глубокий смысл, который вкладывали в театр люди всех народов и всех времен. Театральное произведение всегда начиналось песнопениями и танцами вокруг алтаря Диониса – бога, который меньше, чем все остальные божества, поддавался объяснениям и описаниям, которого труднее всего было изобразить в какой-либо форме. Диониса называли богом энтузиазма. При анализе этого понятия мы получаем entheos – бога в нас самих, бога, входящего в душу всех ищущих. Поэтому сила Диониса проявлялась в том, что он мог вызвать у человека особое состояние души, благодаря которому тот чувствовал бога в себе не потому, что увидел его, услышал его голос и его имя или мысленно призвал его образ. Человек чувствовал бога в себе, потому что жил им всем своим существом, потому что ощущал себя наполненным его силой, вдохновленным его присутствием, окрыленным и вознесенным к Небу его благословением.
Дионис проникал в душу человека благодаря песнопениям, танцам, ритмам, звучанию инструментов и слов, и люди полностью покорялись магической силе его обаяния. В этом и состояло основное достоинство трагедии: предоставить возможность, хотя бы на мгновение, жить совершенно по-другому, вступить в контакт с Божественным внутри себя и вокруг себя, почувствовать себя богом. Поэтому такой театр назывался инициатическим – он учил людей прикасаться к божественным принципам.
Во многих книгах мы можем найти пространные описания тех удивительных, особых дней, когда граждане Афин собирались в театре. Приходили не только афиняне. Люди совершали целые путешествия со всех концов Греции, изо всех ее городов, чтобы участвовать в театральных представлениях.
В те времена театр представлял собой несколько иное зрелище, чем то, к которому мы привыкли. Сегодня существует много театров и огромное количество разнообразных театральных произведений, постоянно повторяющихся в репертуаре. Мы можем выбирать, в какой театр пойти, какое произведение смотреть, какому актеру выразить свою любовь и уважение. В Афинах, где родилась трагедия, театральное представление было событием уникальным. Эти представления являлись священными праздниками, которые проходили в конце января – начале февраля и в конце марта – начале апреля. Они всегда посвящались Дионису, принципу возобновления жизни и мистического ощущения Божественного присутствия. Это были периоды великого возрождения; люди посещали театр под воздействием сильного импульса, охватывавшего всех, как бывает всегда, когда рождается нечто поистине великое. Развивавшееся действие очаровывало, околдовывало зрителей. Когда уже были созданы первые сцены и первые прекрасные здания для представлений, греки посещали театр не для того, чтобы в очередной раз посмотреть, как создается мир, как спасают Зевса от гнева его отца или как продвигается священное шествие из Элевсина. Для них важнее всего было то, что они являлись не зрителями, не наблюдателями, а участниками всего происходившего, и в этом выражалось особое мистическое чувство их причастности к Божественному. Речь шла не о том, чтобы посредством театрального представления познакомиться с еще одним новым сюжетом, а о том, чтобы, принимая участие в нем, проживать вместе с персонажами все события, понимая, что все во Вселенной и в человеческой жизни происходит согласно закону цикличности. Раз в год повторялось одно и то же театральное произведение, одни и те же действия персонажей, и это давало человеку возможность приобщиться к тому, что всегда циклично повторяется в самой Природе, к великим героям, великим сущностям, великим богам.
Когда говорят о греческом театре, всегда упоминают три больших жанра: трагедию, драму и комедию. Трагедия ближе всего к тому, что мы называем инициатическим театром. В ней Судьба и боги полностью управляют событиями в мире людей. Люди кажутся куклами, влекомыми собственной слепотой и неведением, дошедшими из-за этого до самого дна пропасти, из которой не могут выбраться. Словно вихрь, их носит в разные стороны страшная сила – сила трагедии и сила Рока, а воля богов всегда берет верх над волей людей.
В драме ситуация немного смягчается: воля богов и воля людей иногда совпадают, а иногда боги и люди находят компромиссные решения, идя друг другу навстречу. Люди в драме кажутся более уверенными в себе, более готовыми стать хозяевами собственной судьбы, и им всегда предоставляется возможность искупить свои ошибки, возможность вновь и вновь пытаться, прилагать усилия и преодолевать преграды судьбы. Люди в драме страдают, но они уже не слепы.
Комедия всегда показывала жизнь как интересную и смешную игру. Люди в ней смеются, шутят друг с другом. Боги также подшучивают над людьми, но с любовью и пониманием, словно заботливые родители, которые с умилением наблюдают, как сражаются их чада в стремлении достичь того, что им дорого, и как неуклюжи бывают их действия и попытки. Судьба обходится с людьми более мягко, она не так строга и неумолима – сами люди нечасто дают ей повод гневаться, не нарушая в главном основных законов Природы. Люди в комедии словно дети, утратившие контакт с Мистериями, с Инициацией; на самом деле они не живут, а играют в жизнь. Люди смеются, а потому смеются и боги.
Самое главное в инициатическом театре то, что через все жанры – на глубоком уровне трагедии или на более легком и простом уровне комедии – он передавал определенное учение, подталкивая человека к пробуждению внутренних потенциалов и состояний души, открывая новые дали. Самыми глубокими и самыми закрытыми были Мистерии, истинный инициатический театр, в котором только жрецы полностью понимали, о чем говорилось и что происходило, и знали, каким образом и когда нужно говорить и действовать.
Вторая функция театра состояла в побуждении к размышлению и к очищению, так как все, что происходило на сцене, происходило также и в человеческой душе. Именно это заставляло зрителя задуматься. В своей жизни он проходил через страдания, но благодаря театру у него появлялся иной взгляд на них. Человек получал возможность внутреннего очищения, катарсиса, так как те попытки, решения и выходы из ситуаций, которые предлагались в театральном произведении, соответствовали шагам, в которых нуждался он сам. То же самое относится к финалу спектакля (если вообще можно сравнивать финал в жизни и в театре). Суть финала в театре состояла именно в том, чтобы человек попытался понять и применить этот принцип в своей жизни, зная, что каждое начинание и каждая ситуация имеют свое разрешение. Каким оно будет, зависит не только от богов и Судьбы, но также и от самого человека.
Рассматривая более простые, популярные и доступные людям театральные представления, можно сказать, что они также сыграли очень важную роль. Они являлись прекрасным способом в форме, близкой для души и доступной для понимания, указать людям на существование иной реальности, на которую, не будь этой формы, человек так и не обратил бы внимания. Они показывали, что за занавесом происходит много такого, что не всегда замечается в реальной жизни. Они давали понять, что после того, как опускается занавес, для зрителя настоящая работа только начинается. Ведь если человек не сможет открыть глаза, чтобы замечать в жизни то, что показывалось в театре, ему будет очень трудно уловить другие, незримые для глаз, более высокие духовные истины.
Кто является главным в инициатическом театре – автор, актер, зритель? Может ли любой человек написать произведение для театра?
Очевидно, что существует огромная разница между авторами эпохи классической греческой трагедии и теми, кто сегодня, зачастую не будучи профессионалами, берутся создавать пьесы (хотя всегда есть прекрасные исключения из правила).
Биографы Эсхила рассказывают, что писал он только тогда, когда был вдохновлен импульсом и силой Диониса; часто то, что изливалось из его души, пугало его, заставая врасплох. Эсхил был настолько погружен в Мистерии, в получаемые через них познания и мудрость, что загадочной и таинственной была не только его жизнь, но и смерть. Казалось, что в коллегиях жрецов все желали, чтобы он замолчал, перестал писать о сокровенном.
Столь сильным было его вдохновение и его способность проникать в глубокие таинства существования, что он открывал величайшие сокровенные истины, рассказывать о которых в рамках театрального действия, не искажая и не профанируя их, многие считали невозможным. В любом случае, большинство публики было не готово воспринять то глубокое содержание, которое передавалось таким способом.
Главным для автора является руководящий им принцип – вдохновение. Без вдохновения, без контакта с высшей Идеей, или Архетипом, невозможно создать не только театральное произведение, но и любое произведение искусства.
В греческом театре зрители не были простыми наблюдателями, сидящими на каменных трибунах. В эпоху, когда зарождались великие театральные представления, люди начинали смотреть пьесу на восходе солнца и заканчивали на закате (с небольшими перерывами). Но все это время зрители лишь формально оставались на своих местах – на самом деле они были на сцене, жили жизнью персонажей. Как говорил Аристотель, публику переносили в иной мир великие чувства страха и сострадания. Речь идет не об обычном ощущении страха. Это особое состояние рождалось, когда зритель проникался судьбой персонажа. Он боялся за него и одновременно за себя. Он страшился тех последствий, которые могут возникнуть, когда из-за собственного неведения, по собственной глупости человек нарушает неумолимые законы природы. Человек боялся реакции Судьбы на нарушение универсального порядка и гармонии. Именно благодаря этому чувству страха зрители более глубоко осознавали собственные ошибки, а также свои обязательства и ответственность за все, что происходит с ними и вокруг них. Они проявляли искреннее соучастие и сочувствие к великим героям, к тем, кто умеет проходить испытания с гораздо большим достоинством и благородством, чем они сами. Это было священное сострадание, благодаря которому зрители разделяли с персонажами добро и зло, радости и переживания. Они понимали, что каждое существо, начиная с богов и кончая человеком, переживает трудности и ситуации жизненного выбора, которые больше, чем всех остальных, мучают именно людей: это момент, когда приходится выбирать между человеческим и божественным. Зритель испытывал сострадание к персонажу и к самому себе, и в нем пробуждался удивительный процесс катарсиса, внутреннего очищения.
Актеры полностью жили инициатическим театром, каждый из них входил в роль так, словно она была создана для него. В течение представления актер несколько раз менял костюмы, маски, голос. Он играл разных персонажей одновременно. Роль мученика сменялась ролями женщины, старца, ребенка. Таким образом актер мог почувствовать, какими изменчивыми и относительными являются многие ситуации в жизни, как быстро они приходят и уходят, что значит родиться и что значит умереть. Он также мог почувствовать, как мало различаются между собой мужские и женские персонажи, состояние актера на сцене и зрителя перед ней.
Играя на сцене, человек жил многими жизнями на протяжении нескольких часов; за считанные минуты он проходил самые разнообразные этапы истории человечества. Если он был подлинным актером, то именно для него был создан инициатический театр.
Платон говорил, что любое искусство является отражением одной небесной, архетипальной Идеи. Каждое произведение искусства, которое мы создаем в мире материи, является попыткой уловить эту изначальную Идею, Архетип, воплотить ее в конкретной форме. Иногда нам удается приблизиться к ней, увидеть ясно и воспроизвести предельно четко. Часто Архетип остается далеким и недоступным, кажется расплывчатым и искаженным. Но если вернуться к искусству, в данном случае к театру, самой главной всегда является Идея, отражающая его суть и смысл его существования, и вытекающий из нее вопрос: в чем состоит Архетип театра, какой принцип гармонии отражается в этом творчестве? Ответ прост: театр, как и любой вид искусства, отражает законы и гармонию самой жизни.
Театр всегда пребывает в поисках глубокого смысла и законов, управляющих человеческой жизнью, пытается восстановить давно утраченные связи между земным и Небесным, человеческим и Божественным. Наряду с самыми разнообразными проблемами жизни в нем всегда присутствуют элементы возвышенного: Бог и боги, герои, Судьба. Такой подход изначально предполагает наличие гармонии, и театр призван восстановить ее. Многие писатели, историки, философы обращали наше внимание на то, что люди древности, те, кто участвовали в первых театральных представлениях, были гораздо ближе к богам, чем мы с вами. Некоторые авторы говорят, что они могли воспринимать, почитать богов и жить ими именно благодаря своей утонченности, проницательности, одаренности и чистоте. Другие утверждают, что эта близость к богам была, наоборот, лишь следствием слепой веры, неведения и страха. Кто из них прав, в данном случае не так важно. Важно то, что древние народы ощущали столь сильную близость к богам, что это чувство позволяло людям жить практически в постоянном контакте с ними. Поэтому нас не должно удивлять то, что в первых театральных представлениях – если их можно так называть, ведь тогда не было ни театров, ни сцен, ни декораций, ни освещения, – все было связано с магическим миром богов. Первые театральные представления были религиозными в самом глубоком смысле этого слова, так как связывали человека с высшей реальностью, с реальностью Божественного. В древности не было ни одного народа, который не имел бы этих исконных божественных Мистерий, этих первых священных таинств, принимавших форму театра, которые являлись попыткой воспроизвести на земле то, что когда-то давно происходило на Небе.
Как действовали боги, какую роль они играли в великой драме сотворения Вселенной и каким образом мы, люди, можем воспроизвести это, да еще в магической форме? На чем основывался древний театр, если для представлений он не нуждался ни в какой сцене и ни в каких декорациях кроме тех, которые давала сама Природа? Он основывался на воспроизведении действий, на магии действия. В каком-то смысле магия присутствует во всем, что нас окружает, и во всем, что мы делаем: в фигурах, порождаемых нашими мыслями, в образе Божества, нарисованном нами исходя из своих, человеческих мерок, в знаках имени, которое мы пишем, и в звуках произносимого вслух. Магия возникает и когда мы читаем, так как благодаря буквам, написанным или напечатанным на бумаге, в нашем уме рождаются интересные и красивые образы. Существует много форм магии, но из них люди древности отдавали предпочтение магии действия. Рисовать, читать, писать – это одно; играть – это нечто совсем другое. Воспроизводя определенное движение, актер пробуждал загадочные исконные магические силы самой Вселенной, сотворение которой также начиналось с одного первоначального движения, родившегося внутри единого великого Абсолюта. Когда к этим движениям, воспроизводимым актерами древности, добавлялась магия слова, магия звука с присущей ей силой призывания Божественного, то получались первые театральные представления, не имевшие иной сцены и иных декораций, кроме леса, луга, неба.
В театральных представлениях древних народов для разыгрывания действий использовались разные формы, в основном песнопения, к которым добавлялись танцы и игра на музыкальных инструментах. В течение многих эпох всякий раз, когда человек испытывал потребность магическим способом войти в контакт с тем Высшим, Небесным миром, присутствие которого он чувствовал, но не мог объяснить, он делал это с помощью песнопений, сопровождая их движениями и жестами. К песнопениям добавлялся танец, а к танцу – звучание музыкального инструмента. Священные танцы занимали важное место в жизни человека. Ими сопровождались все значительные события. Когда человек рождался, вокруг него танцевали; когда он достигал нужного возраста, чтобы участвовать в жизни общины, это событие также сопровождали танцами. Танцами праздновались бракосочетания, а когда человек умирал, его душу танцем сопровождали в мир иной.
Все важные изменения и вехи в человеческой жизни отмечались тем, что сегодня мы называем танцем; но в те далекие времена танец нес в себе гораздо более глубокое содержание и смысл. Им сопровождались священные действия, через него проявлялись глубокие законы Природы, управляющие также человеческим телом и его движениями. Древние жрецы с помощью танца вступали в контакт с богами. Можно даже сказать, что жрецы были первыми, самыми древними актерами в мире. Каждый раз, когда они вызывали образы богов, прося у них защиты, покровительства и благословения, каждый раз, когда они призывали немного больше света, чтобы в темноте можно было выбрать путь, по которому идти в жизни, они творили театральное действо. Это был не простой театр, а театр инициатический – он открывал таинственные двери, невидимые для обыкновенных глаз. Благодаря своей мудрости и глубокому знанию законов Природы, жрецы, переходя порог этих дверей, вступали в контакт с теми божественными персонажами, роли которых играли в театральном представлении.
Хотя зарождение театра в истории человечества, как правило, связывается с греческой цивилизацией, можно смело утверждать, что не было народа, который не имел бы своей театральной традиции, идущей из глубины веков, и везде мы наблюдаем один и тот же процесс, одни и те же этапы развития этой традиции. Вначале был театр без сцены и без стен, очень простой, естественный, магический и инициатический – в том смысле, что он давал возможность вступить в контакт с загадочными законами Природы, которые человек всегда воспринимал как часть великого Таинства существования. Во всех культурах происходила постепенная трансформация жрецов в актеров, изображающих ситуации не только божественного плана, но также и плана человеческого. От персонажей, танцев, песнопений, слов, речитативов, мимики и жестов исключительно религиозного характера происходит переход к представлениям, в которых переплетаются между собой темы, имеющие отношение и к героям, и к людям; и так из древнейшего инициатического театра рождается театр, по своему содержанию стоящий гораздо ближе к человеку и его проблемам, но несмотря на это не утративший своей изначальной функции связи с божественным миром.
В Японии испокон веков существовал религиозный театр. Согласно легендам, он появился, когда богиня солнца, поссорившись со своим братом, могущественным богом войны, бежала ото всех и спряталась в пещере, оставив человечество погруженным в глубокую тьму. Увидев это, перед пещерой собираются все боги Природы, пытаясь вернуть ее расположение. В театральной форме, с помощью песнопений, танцев и музыки, они пытаются показать богине, что нет никого красивее и лучше ее. Не выдержав, богиня выходит из пещеры посмотреть представление своих божественных собратьев, и людям, живущим во мраке, вновь возвращается свет солнца. С тех пор люди пытались подражать богам – ведь если боги играют роли, поют и танцуют, чтобы разбудить душу всего сущего и привести в движение определенные могущественные принципы и силы Природы, то почему бы и людям не делать того же? Так рождается в Японии религиозный театр. Его представления проходили в храмах, а иногда в атриумах (портиках) или под открытым небом, в зависимости от того, насколько глубоким было их содержание и какую часть священных Мистерий они отражали. Эти представления всегда носили церемониальный характер и были очень торжественными. Текст в них произносился медленно, но внятно и таким образом, чтобы вибрации каждого слова и каждого звука вступали в резонанс; символические позиции тела и жесты точно соответствовали канону; шаги и движения были замедленными и величественными. Так постепенно, играя в древнем театре, люди осмеливались говорить с богами.
Другая история рассказывает, что в Индии театр родился благодаря богу Брахме, который, имея четыре лица, обладал способностью смотреть одновременно в четырех направлениях (поэтому также говорится, что четыре Веды связаны с четырьмя лицами Брахмы). Брахма сыграл главную роль в величайшем мистическом театральном представлении, рассказывающем о сотворении бесконечной Вселенной. В свою роль он вложил всю душу и всю силу, и в результате этого представления родился наш мир. Брахма долго хранил свою тайну, но потом рассказал о ней единственному человеку – мудрому старцу по имени Бхарата. Вдохновленный этим, Бхарата начинает разрабатывать и развивать различные театральные стили, пытаясь воспроизвести те Мистерии и таинственные знания, которые были ему переданы. С тех пор в Индии существовали религиозные театральные представления, рассказывающие о сотворении мира и об определенных божественных персонажах, которые были напрямую связаны с человеком и его судьбой.
Древнегреческий театр
В Тибете всегда существовал таинственный священный театр, также связанный с богами. В нем не использовались декорации: главным было не создавать для зрителей ту или иную внешнюю иллюзию, а, наоборот, пробуждать в них внутренние образы, идеи, вспышки интуиции. Поэтому основной акцент делался на движениях актера, на его словах и на том, чтобы во время представления каждый зритель мог почувствовать что-то в своей душе.
Нельзя не упомянуть о Греции, об истоках того, что сегодня мы называем театром, о его сокровенной сути и глубоком смысле. Греческий театр начинался не с представлений в изумительно построенных зданиях, а со священных танцев, сопровождавшихся звуками магических музыкальных инструментов. Согласно легенде, когда новорожденного Зевса нужно было уберечь от гнева его отца Крона, пожиравшего своих детей, вокруг ребенка, спрятанного на острове Крит, местные жители исполняли живой, радостный танец, сопровождая его звуками трещоток и других громких инструментов, чтобы заглушить плач мальчика. Танец критян был особым видом театра. Когда в великих храмах оракулов верховный жрец предсказывал судьбу или передавал волю богов, он не делал это произвольно, никогда не отвечал на вопрос сразу. Для того чтобы ответить, ему нужно было создать особую атмосферу с целым рядом театральных и декоративных элементов, чтобы тот, для кого предназначался ответ, хотя бы на мгновение мог ощутить себя на Небе, а не на земле. Поэтому в храме всегда курился ладан; свое слово жрец произносил медленно, глубоким, но чистым драматическим голосом.
Испокон веков жрецы Греции держали в глубокой тайне все, что касалось магических религиозных представлений, и всегда внимательно следили за тем, чтобы это искусство не было доступно непосвященным, а передавалось от одного поколения жрецов к другому. Поэтому все связанное с инициатическими Мистериями тщательно скрывалось и охранялось. Только в особых случаях и в честь особых праздников к этим религиозным магическим представлениям допускались простые люди.
Общепринято мнение, что трагедия родилась в Греции. Как объяснял Аристотель, который, один из немногих, собрал много материалов на эту тему, слово «трагедия» происходит от двух греческих слов – «ода, песнопение» и «козел». Первым исполнителям песнопений, певцам хоров, тем, кто впервые участвовал в Олимпийских состязаниях, всегда в знак благодарности дарили козла как символ Диониса – божества, которому люди посвящали плоды своей души, великого бога жизни, энтузиазма, плодородия и вечного возобновления.
На самом же деле корни трагедии уходят гораздо глубже. За тысячу лет до того, как Эсхил писал свои произведения, в Египте уже существовали театральные представления. В них рассказывалось о трагедии Осириса, растерзанного на куски собственным братом, о трагедии Исиды, в отчаянии разыскивающей останки своего супруга по всему Египту, чтобы вновь соединить их и вернуть ему жизнь. Эти таинственные религиозные представления – Мистерии – происходили за закрытыми дверями храмов, в них участвовали только жрецы. Лишь раз в год двери храма открывались и в представлениях участвовал весь народ, сострадая Осирису, умирающему в муках и воскресающему к вечной жизни, и Исиде, оплакивающей своего супруга.
Недавние исследования ученых, занимающихся переводом текстов папирусов, показали, что за тысячу лет до того, как в Греции появился театр, в Египте уже существовало настоящее театральное произведение из трех действий, которое рассказывало о боге Горе, отыскивающем и побеждающем убийцу своего отца. В нем были предусмотрены даже перерывы, которые заполнялись танцами.
Но как бы то ни было, именно греческой трагедии мы благодарны за то, что она столь ярко выражала в своих произведениях глубокий смысл, который вкладывали в театр люди всех народов и всех времен. Театральное произведение всегда начиналось песнопениями и танцами вокруг алтаря Диониса – бога, который меньше, чем все остальные божества, поддавался объяснениям и описаниям, которого труднее всего было изобразить в какой-либо форме. Диониса называли богом энтузиазма. При анализе этого понятия мы получаем entheos – бога в нас самих, бога, входящего в душу всех ищущих. Поэтому сила Диониса проявлялась в том, что он мог вызвать у человека особое состояние души, благодаря которому тот чувствовал бога в себе не потому, что увидел его, услышал его голос и его имя или мысленно призвал его образ. Человек чувствовал бога в себе, потому что жил им всем своим существом, потому что ощущал себя наполненным его силой, вдохновленным его присутствием, окрыленным и вознесенным к Небу его благословением.
Дионис проникал в душу человека благодаря песнопениям, танцам, ритмам, звучанию инструментов и слов, и люди полностью покорялись магической силе его обаяния. В этом и состояло основное достоинство трагедии: предоставить возможность, хотя бы на мгновение, жить совершенно по-другому, вступить в контакт с Божественным внутри себя и вокруг себя, почувствовать себя богом. Поэтому такой театр назывался инициатическим – он учил людей прикасаться к божественным принципам.
Во многих книгах мы можем найти пространные описания тех удивительных, особых дней, когда граждане Афин собирались в театре. Приходили не только афиняне. Люди совершали целые путешествия со всех концов Греции, изо всех ее городов, чтобы участвовать в театральных представлениях.
В те времена театр представлял собой несколько иное зрелище, чем то, к которому мы привыкли. Сегодня существует много театров и огромное количество разнообразных театральных произведений, постоянно повторяющихся в репертуаре. Мы можем выбирать, в какой театр пойти, какое произведение смотреть, какому актеру выразить свою любовь и уважение. В Афинах, где родилась трагедия, театральное представление было событием уникальным. Эти представления являлись священными праздниками, которые проходили в конце января – начале февраля и в конце марта – начале апреля. Они всегда посвящались Дионису, принципу возобновления жизни и мистического ощущения Божественного присутствия. Это были периоды великого возрождения; люди посещали театр под воздействием сильного импульса, охватывавшего всех, как бывает всегда, когда рождается нечто поистине великое. Развивавшееся действие очаровывало, околдовывало зрителей. Когда уже были созданы первые сцены и первые прекрасные здания для представлений, греки посещали театр не для того, чтобы в очередной раз посмотреть, как создается мир, как спасают Зевса от гнева его отца или как продвигается священное шествие из Элевсина. Для них важнее всего было то, что они являлись не зрителями, не наблюдателями, а участниками всего происходившего, и в этом выражалось особое мистическое чувство их причастности к Божественному. Речь шла не о том, чтобы посредством театрального представления познакомиться с еще одним новым сюжетом, а о том, чтобы, принимая участие в нем, проживать вместе с персонажами все события, понимая, что все во Вселенной и в человеческой жизни происходит согласно закону цикличности. Раз в год повторялось одно и то же театральное произведение, одни и те же действия персонажей, и это давало человеку возможность приобщиться к тому, что всегда циклично повторяется в самой Природе, к великим героям, великим сущностям, великим богам.
Когда говорят о греческом театре, всегда упоминают три больших жанра: трагедию, драму и комедию. Трагедия ближе всего к тому, что мы называем инициатическим театром. В ней Судьба и боги полностью управляют событиями в мире людей. Люди кажутся куклами, влекомыми собственной слепотой и неведением, дошедшими из-за этого до самого дна пропасти, из которой не могут выбраться. Словно вихрь, их носит в разные стороны страшная сила – сила трагедии и сила Рока, а воля богов всегда берет верх над волей людей.
В драме ситуация немного смягчается: воля богов и воля людей иногда совпадают, а иногда боги и люди находят компромиссные решения, идя друг другу навстречу. Люди в драме кажутся более уверенными в себе, более готовыми стать хозяевами собственной судьбы, и им всегда предоставляется возможность искупить свои ошибки, возможность вновь и вновь пытаться, прилагать усилия и преодолевать преграды судьбы. Люди в драме страдают, но они уже не слепы.
Комедия всегда показывала жизнь как интересную и смешную игру. Люди в ней смеются, шутят друг с другом. Боги также подшучивают над людьми, но с любовью и пониманием, словно заботливые родители, которые с умилением наблюдают, как сражаются их чада в стремлении достичь того, что им дорого, и как неуклюжи бывают их действия и попытки. Судьба обходится с людьми более мягко, она не так строга и неумолима – сами люди нечасто дают ей повод гневаться, не нарушая в главном основных законов Природы. Люди в комедии словно дети, утратившие контакт с Мистериями, с Инициацией; на самом деле они не живут, а играют в жизнь. Люди смеются, а потому смеются и боги.
Самое главное в инициатическом театре то, что через все жанры – на глубоком уровне трагедии или на более легком и простом уровне комедии – он передавал определенное учение, подталкивая человека к пробуждению внутренних потенциалов и состояний души, открывая новые дали. Самыми глубокими и самыми закрытыми были Мистерии, истинный инициатический театр, в котором только жрецы полностью понимали, о чем говорилось и что происходило, и знали, каким образом и когда нужно говорить и действовать.
Вторая функция театра состояла в побуждении к размышлению и к очищению, так как все, что происходило на сцене, происходило также и в человеческой душе. Именно это заставляло зрителя задуматься. В своей жизни он проходил через страдания, но благодаря театру у него появлялся иной взгляд на них. Человек получал возможность внутреннего очищения, катарсиса, так как те попытки, решения и выходы из ситуаций, которые предлагались в театральном произведении, соответствовали шагам, в которых нуждался он сам. То же самое относится к финалу спектакля (если вообще можно сравнивать финал в жизни и в театре). Суть финала в театре состояла именно в том, чтобы человек попытался понять и применить этот принцип в своей жизни, зная, что каждое начинание и каждая ситуация имеют свое разрешение. Каким оно будет, зависит не только от богов и Судьбы, но также и от самого человека.
Рассматривая более простые, популярные и доступные людям театральные представления, можно сказать, что они также сыграли очень важную роль. Они являлись прекрасным способом в форме, близкой для души и доступной для понимания, указать людям на существование иной реальности, на которую, не будь этой формы, человек так и не обратил бы внимания. Они показывали, что за занавесом происходит много такого, что не всегда замечается в реальной жизни. Они давали понять, что после того, как опускается занавес, для зрителя настоящая работа только начинается. Ведь если человек не сможет открыть глаза, чтобы замечать в жизни то, что показывалось в театре, ему будет очень трудно уловить другие, незримые для глаз, более высокие духовные истины.
Кто является главным в инициатическом театре – автор, актер, зритель? Может ли любой человек написать произведение для театра?
Очевидно, что существует огромная разница между авторами эпохи классической греческой трагедии и теми, кто сегодня, зачастую не будучи профессионалами, берутся создавать пьесы (хотя всегда есть прекрасные исключения из правила).
Биографы Эсхила рассказывают, что писал он только тогда, когда был вдохновлен импульсом и силой Диониса; часто то, что изливалось из его души, пугало его, заставая врасплох. Эсхил был настолько погружен в Мистерии, в получаемые через них познания и мудрость, что загадочной и таинственной была не только его жизнь, но и смерть. Казалось, что в коллегиях жрецов все желали, чтобы он замолчал, перестал писать о сокровенном.
Столь сильным было его вдохновение и его способность проникать в глубокие таинства существования, что он открывал величайшие сокровенные истины, рассказывать о которых в рамках театрального действия, не искажая и не профанируя их, многие считали невозможным. В любом случае, большинство публики было не готово воспринять то глубокое содержание, которое передавалось таким способом.
Главным для автора является руководящий им принцип – вдохновение. Без вдохновения, без контакта с высшей Идеей, или Архетипом, невозможно создать не только театральное произведение, но и любое произведение искусства.
В греческом театре зрители не были простыми наблюдателями, сидящими на каменных трибунах. В эпоху, когда зарождались великие театральные представления, люди начинали смотреть пьесу на восходе солнца и заканчивали на закате (с небольшими перерывами). Но все это время зрители лишь формально оставались на своих местах – на самом деле они были на сцене, жили жизнью персонажей. Как говорил Аристотель, публику переносили в иной мир великие чувства страха и сострадания. Речь идет не об обычном ощущении страха. Это особое состояние рождалось, когда зритель проникался судьбой персонажа. Он боялся за него и одновременно за себя. Он страшился тех последствий, которые могут возникнуть, когда из-за собственного неведения, по собственной глупости человек нарушает неумолимые законы природы. Человек боялся реакции Судьбы на нарушение универсального порядка и гармонии. Именно благодаря этому чувству страха зрители более глубоко осознавали собственные ошибки, а также свои обязательства и ответственность за все, что происходит с ними и вокруг них. Они проявляли искреннее соучастие и сочувствие к великим героям, к тем, кто умеет проходить испытания с гораздо большим достоинством и благородством, чем они сами. Это было священное сострадание, благодаря которому зрители разделяли с персонажами добро и зло, радости и переживания. Они понимали, что каждое существо, начиная с богов и кончая человеком, переживает трудности и ситуации жизненного выбора, которые больше, чем всех остальных, мучают именно людей: это момент, когда приходится выбирать между человеческим и божественным. Зритель испытывал сострадание к персонажу и к самому себе, и в нем пробуждался удивительный процесс катарсиса, внутреннего очищения.
Актеры полностью жили инициатическим театром, каждый из них входил в роль так, словно она была создана для него. В течение представления актер несколько раз менял костюмы, маски, голос. Он играл разных персонажей одновременно. Роль мученика сменялась ролями женщины, старца, ребенка. Таким образом актер мог почувствовать, какими изменчивыми и относительными являются многие ситуации в жизни, как быстро они приходят и уходят, что значит родиться и что значит умереть. Он также мог почувствовать, как мало различаются между собой мужские и женские персонажи, состояние актера на сцене и зрителя перед ней.
Играя на сцене, человек жил многими жизнями на протяжении нескольких часов; за считанные минуты он проходил самые разнообразные этапы истории человечества. Если он был подлинным актером, то именно для него был создан инициатический театр.