Щеглова Ирина. Пожиратели душ

   – Тебе туда не надо, – неопределенно ответила девочка.
   – А куда надо? – усмехнулась я.
   – Я могу проводить, – заявила она.
   – Вот как… «Почему бы и нет?» – подумала я. – Что ж, раз знаешь лучше меня, то давай, провожай.
   Она взяла меня за руку и вывела на пристанционную площадку, тоже безлюдную, но со специально поджидавшим нас автобусом. Настоящая развалюха! Автобус долго вез нас, раскачиваясь на ухабах. На какой-то остановке девочка вывела меня на улицу.
   – Нам сюда, – она показала на невысокие ворота, выкрашенные бурой краской.
   – Пожалуй, дальше я сама, а ты подожди меня тут, – распорядилась я.
   Девочка упрямо качнула подбородком:
   – Нет, я с тобой.
   Я хотела сказать, что в доме может быть опасно, но, взглянув в ее глаза, передумала. Было в них что-то такое, в этих глазах.
   Она открыла калитку и вошла первой. Я – за ней.
   – Там, – девочка кивнула на дом, – опасно только ночью. Днем – нет.
   – Но ведь сейчас ночь, – напомнила я.
   Она ничего не ответила, только глаза блеснули. Темные глаза…
   Мы вошли в дом, опасливо озираясь. Ничего страшного. Деревянные половицы, беленые стены, светлый проем окна… обстановка скудная: старый комод у стены, кровать никелированная, домотканая дорожка пересекала комнату и скрывалась в проеме, ведущем дальше.
   Мы ступили на дорожку, как на узкий мостик над пропастью. За нашими спинами сразу же стукнула, захлопнувшись, дверь.
   – Ой, – испуганно пискнула девочка.
   Мы тут же обернулись и попытались открыть, но предательская створка не поддавалась.
   – Что же делать? – с надеждой глядя на меня, спросила девочка.
   – Пока не знаю… Заманили нас, что ли? Похоже на ловушку.
   – Смотри! – В ее голосе слышался неподдельный ужас. Она указывала пальцем под кровать. Я заглянула туда, но ничего не увидела, кроме углом выступающей коробки да слоя пыли. Дальше все скрывала тень.
   – Что? – переспросила я.
   – Там кто-то прячется, – прошептала девочка.
   – Никого нет, я посмотрела.
   – Может быть, и нет, – с сомнением произнесла моя спутница. – Только давай лучше не будем подходить к кровати, так, на всякий случай.
   Мы медленно двинулись вперед по плетеной дорожке.
   – Думаю, нам надо пройти все комнаты насквозь, – предположила я, – и мы найдем выход. В крайнем случае вылезем в окно.
   Она промолчала.
   В соседней комнате было так же бедно и обычно, как и в первой, только окна плотно зашторены, да буфет у стены массивнее. Рядом с ним стоял стол с квадратной столешницей, как на старых кухнях. И снова кровати с наваленными одеялами без пододеяльников.
   Нас напугал сумрак, и мы поторопились миновать эту комнату, чтоб войти в последнюю – третью.
   Здесь было светлее, а вдоль стен стояли кровать, диван и большой деревянный сундук. Эта комната оказалась самой маленькой.
   Да, но где же выход?
   – Наверное, надо вернуться и попробовать, может, дверь откроется? – предположила девочка.
   Было поздно. В соседней комнате зажегся свет, послышались топот и голоса.
   – Ну все, – тихо сказала девочка.
   – Что – все?
   Но она не успела ничего объяснить. К нам вошла девочка-японка в красном кимоно.
   – Здравствуй, – сказала я и попыталась улыбнуться.
   Девочка посмотрела на нас безучастно, так, как будто нас тут и не было, а потом заговорила на незнакомом языке, певучем и нежном. Она словно звала кого-то, и кто-то не замедлил явиться на ее зов. Я узнала ее спутников.
   Один, похожий на гигантского дикобраза, утыканный иглами, растущими между панцирными пластинами и жесткой коричневой шерстью, коротколапый шар, с длинным, тонким подвижным носом. Другой – ростом с медведя, рыжий, помесь волка и крысы, с отвисшими большими ушами, бесхвостый, с узкой зубастой пастью. Третий – карлик, крохотный, кривоногий, с перекошенным морщинистым личиком. Он единственный напоминал обличьем человека и даже одет был, как игрушечный гном.
   Моя маленькая подружка вообще как-то сникла, опустила голову, сжалась.
   – Здравствуй! Извини, что мы без приглашения… – попыталась оправдаться я.
   Но японка, скользнув по нашим лицам взглядом, качнула подбородком, приглашая нас следовать за собой:
   – Дверь открыта, мы уходим. Идите за нами. Только, пожалуйста, ничего не трогайте… Ни в коем случае!
   Мы снова остались одни. В соседней комнате погас свет и все стихло.
   – Теперь мы можем уйти, – сказала я своей маленькой подружке.
   Мы вернулись во вторую комнату.
   На столе и буфете стояло множество тарелок и блюд со всевозможными кушаньями. Хозяева ждут гостей? Готовятся к празднику? Стол ломился от блюд с колбасами, паштетами, пирогами и еще какими-то немыслимыми деликатесами. Не поддающиеся описанию рыбины, застывшие в желе кусочки неведомых растений или мяса в коричневом, остро пахнущем соусе, крохотные розетки из теста, наполненные разноцветными кремами, лепестками, ягодами, икрой…
   – Сколько еды! – задохнулась от восторга девочка. – Давай съедим хоть по кусочку, – взмолилась она.
   – Не надо, нас же попросили ничего не трогать, – попыталась остановить ее я.
   – А что тут такого? – не отступала девочка.
   – Нельзя! Мы же не мелкие воришки…
   – Да ладно тебе, – возмутилась моя спутница и взяла металлическую лопатку, лежавшую рядом с блюдом.
   Паштет был в форме продолговатого пирога, с той только разницей, что на блюде лежала только начинка. Девочка аккуратно разделила паштет на четыре части и ловко подцепила ближайшую.
   – Мммм, вкуснота! Бери, – предложила она, жуя.
   Я уже потянулась к блюду, но заметила багровые капли, выступившие на срезе и на лопатке, которой девочка разделила паштет.
   – Кровь! – Меня передернуло от отвращения, и я отступила от стола.