Щеглова Ирина. Снежное свидание

   – В клуб, наверное, – ответил он. – Думал вас с собой забрать.
   – В другой раз, – вздохнула я. – Идем, проводим тебя до угла.
   На улице никого не было. Для деревни неудивительно. Спать ложатся рано и встают затемно. А молодежь в основном в клубе тусуется.
   – Как повеселились? – светским тоном спросила я у Юрки.
   – Нормально, – ответил он. – А вы куда делись?
   – Мы? – Я чуть запнулась. – Домой пошли.
   Юрка с некоторым сомнением посмотрел на меня:
   – Парни не понравились?
   – Ну, – я пожала плечами. – А ты их откуда знаешь?
   – Так мы еще летом познакомились, – с готовностью объяснил Юрка. – Родители Глеба дом купили под дачу. У нас теперь много дачников, ты же знаешь. Так вот, – неожиданно он рассмеялся, – представляешь, сначала чуть не подрались. Девчонок не поделили.
   – С ума сойти! – воскликнула Дашка. – Как интересно!
   – И почему же не подрались? – Я старалась не показывать особенной заинтересованности. Вроде бы просто болтала со старым приятелем.
   Юрка снова засмеялся:
   – Не из-за чего драться-то. Мы сначала подумали: городские наших девчонок снимать пришли. Мы к ним подвалили: кто такие, да что делаете в нашем клубе. А Глеб так, по-простому, поздоровался, сказал, как его зовут, Олега назвал. Короче, вроде и не за что им морду бить. Хорошие парни. А потом как-то сдружились. Глеб часто приезжает, когда с родителями, когда один или с Олегом. А мы за домом присматриваем, чтоб ничего не случилось.
   – Понятно. И Новый год, значит, вместе встречали? – как бы между прочим ввернула я.
   – Так мы давно уже сговорились. И с девчонками их познакомили.
   Я вздрогнула:
   – Надо же! Значит, они все-таки встречаются с вашими девчонками?
   – Нет, – замотал головой Юрка. – Это просто хорошие знакомые, для компании пригласили.
   – Ну да, ну да, для компании, – согласилась я. – Да и зачем им ваши девчонки, у них в городе есть.
   Но Юрка не согласился:
   – Нет, никого нету. Я бы знал. И времени у них мало. Они в спортивной школе учатся. Соревнования, тренировки.
   Я удовлетворила свое любопытство, теперь надо было перевести разговор на Юрку, чтоб не подумал, будто я слишком заинтересовалась «городскими».
   – Что же ты все о других? А о себе не расскажешь? У тебя девушка есть?
   – У меня много! – Юрка то ли хвастал, то ли правду говорил, я не поняла. Но сразу насторожилась:
   – То есть как это – много? Ты что же, сразу с несколькими встречаешься?
   – Ага, – подтвердил Юрка.
   Мы остановились на углу. Нам с Дашкой надо было возвращаться, а я так и не успела толком все выяснить.
   – Выходит, тебе наплевать на чувства другого человека, – с горечью произнесла я.
   Дашка хихикнула:
   – Ну ты и сказала!
   А Юрка внезапно напрягся.
   – Почему это мне наплевать? – не понял он.
   – Не притворяйся. Все вы одинаковые! – Я и сама не заметила, как меня понесло. Не хотела вспоминать о Пашке, да вот, вспомнилось.
   – Потому! Раз ты запросто можешь встречаться с двумя девчонками и кружить головы обеим, значит, ты предатель!
   – Я?! – опешил Юрка.
   Дашка дергала меня за рукав: «Лиса, перестань, чего ты?»
   – Что ты меня дергаешь?! – возмутилась я. Дашка отступила. Юрка пялился на меня во все глаза.
   – Да ну вас! – Я резко развернулась и пошла к дому.
   Опомнилась на крыльце. Надо было дождаться Дашку, иначе взрослые будут расспрашивать. Ждать пришлось минут пятнадцать. Дашка прибежала запыхавшаяся.
   – Наговорилась? – ехидно спросила я.
   – Должна же я была извиниться, – парировала Дашка.
   – Извиниться? За что это?
   – За твою грубость.
   – Скажите, пожалуйста! Значит, я грубиянка, а Юрочка хороший? Может, и Пашенька хороший?
   – Да при чем здесь Юрка? – Дашка не отступала.
   – А, ты уже влюбилась? Влюбилась, да? Ну и беги к нему! Присоединяйся к атласным девочкам. Будете ходить за ним гаремом, нет, заячьей ротой!
   – Лиса, что ты городишь? Я не собиралась.
   Дашка чуть не плакала:
   – Я же хотела как лучше. И вовсе я не влюблена в Юрку. Ты же набросилась на него ни с того ни с сего.
   Она лепетала все это так жалобно, что мне стало стыдно. Я сама была во всем виновата. К тому же Дашка была у меня в гостях, а я над ней издевалась.
   – Ладно, Даш, извини, я сорвалась. Давай забудем.
   Дашка быстро закивала головой, соглашаясь.
   – Конечно, конечно, понимаю, – лепетала она.
   – Если хочешь, мы завтра можем вернуться в город с родителями. Как-то все по-дурацки получилось, не стоило тебе со мной ехать.
   – Что ты! Я не жалею. Тут очень хорошо, и бабушки у тебя замечательные!
   Я видела, она не лукавила. Да и мне, честно говоря, все нравилось. Все, кроме моего настроения. Но с собой бороться тяжелее всего.
   Помирившись, мы вошли в дом. Родители все еще болтали с бабушками и гостями. У нас спросили только, ушел ли Юрка. Мы сказали – ушел.
   Остаток вечера провели со взрослыми. А потом, когда все разошлись, долго не могли уснуть – выспались за день.
   Я думала о Юрке и о том, какие же все мальчишки одинаковые. Вот, пожалуйста! Юрка, не стесняясь, говорил о своем отношении к девчонкам. Никакой серьезности и ответственности. Правда, он никогда не отличался серьезностью. Но я-то думала, что он повзрослел.
   Потом я стала представлять, как отмечаю Новый год в обществе Пашки и его новой девчонки. Он сидел между нами, разговаривал по очереди, называл нас зайцами, или нет: зайцем первым и зайцем вторым. У нас были атласные платья: розовое и голубое, все в рюшах. Вдруг я поняла, что у белобрысой Дашкино лицо! Да и Пашка стал подозрительно похож на Глеба. Потом нас окружили танцующие девочки, все в атласе. Они порхали, как бабочки, стараясь догнать и схватить Юрку. Юрка убегал, прятался от них за портьеры, залезал под столы, но они все равно настигали его. Я кричала: «Прекратите немедленно! Как вам не стыдно!» Но они меня не слышали, потому что очень громко играла музыка.
   И я проснулась.
   Меня разбудило радио.

Глава 8
Лыжная прогулка. Мы остаемся

   Сестры уже встали. Натуся возилась с печкой, а Клавдия пошла кормить кур. Я полежала еще какое-то время, думая о своем сне. Спрашивается, к чему бы это? Приснится же такое! Может, у бабушек узнать? Они умеют сны разгадывать. Но как рассказать такой сон?
   Я поднялась и подошла к Натусе.
   – Ба, а к чему снится, когда видишь много народа в одном месте?
   – Суета какая-то, – ответила Натуся, – слухи, сплетни. Не обращай внимания. Пустой сон.
   – Пустой так пустой, – вздохнула я.
   – А ты чего вскочила-то? Ай не спится? – Она ловко подкинула в разгоревшуюся печку полено.
   – Не спится, – призналась я, – тебе ведь тоже не спится.
   – Я совсем другое дело – привычная. А тебе отдыхать надо.
   – Не хочется. – Я пододвинула к ней поближе табурет и уселась с ногами, прижав колени к подбородку.
   – А коль не хочется, так мы с тобой сейчас чайку попьем.
   Чайник стоял на печке. Дрова разгорелись, я сидела, не меняя позы, и смотрела на огонь. На него можно часами смотреть. И не надоест! Все время возникают новые картинки, вот прогорают и раскалываются багровые угли, вот занимается свежее дерево, огонь как будто пробует его на вкус, лижет то с одной, то с другой стороны и, распробовав, жадно пожирает, рассыпая искры, как слюну.
   – Ба, тебя парни когда-нибудь бросали? – неожиданно для себя спросила я.
   – Всяко бывало, – немного подумав, ответила Натуся.
   – И что ты делала?
   – Да я уж и не помню. Жалела, наверное, а потом забывала. А потом и замуж вышла.
   – Всех забыла?
   – На всех памяти не хватит, – усмехнулась Натуся. – Жизнь долгая, в ней много чего бывает.
   Я видела ее темный профиль, седые волосы, забранные под платок, видела, как она сухой, тонкой рукой с крупной кистью подняла кочергу и пошуровала в печке, разбивая угли. Попыталась представить себе, как я буду выглядеть в ее возрасте, и не смогла. Она казалась мне древней, как мир.
   – Ты совсем не страдала? – спросила я.
   – Может, и страдала, как не пострадать. Тоже надо. А только я тебе вот что скажу, – Натуся отложила кочергу и повернулась ко мне. – Ежели он ушел, то завтра на его место еще лучший прибудет. А кто ушел, тот дурак! И не нужен он. Так-то вот!
   Она чуть наклонилась ко мне и поманила пальцем, я подалась вперед, чуть с табуретки не полетела, а Натуся шепотом произнесла:
   – Ты вот что запомни: он еще вернется, только поздно будет. – Она строго погрозила кому-то пальцем. – Запомнила?
   – Да.
   Я ей поверила. Сразу. Не знаю почему. Поверила и все. И развеселилась.
   Закипел чайник. Вернулась Клавдия, впустив в комнату холодный воздух. Она поставила у печки ведро с углем, помыла руки. Мы уселись за стол, пили чай, потихоньку разговаривали.
   А потом проснулись остальные.
   Родители с утра пораньше потащили нас с Дашкой на лыжную прогулку по лесу. Они заявили, что я не вылезаю из-за компьютера, что я совершенно перестала двигаться, что нам с Дашкой не повредит свежий воздух и все такое.
   Собирались мы нехотя.
   Утро выдалось ясное, солнце слепило глаза, мороз щипался.
   – Будем прокладывать лыжню, – бодро сказал папа. И мы пошли к лесу.
   Оказалось, что лыжню уже кто-то проложил, причем совсем недавно.
   – Тем лучше, – заметил папа и пошел первым. Дашка призналась, что она плохо ходит на лыжах, поэтому я была замыкающей, чтоб не потерять ее.
   Дашка телепалась кое-как, поэтому скоро мы отстали от родителей и потеряли их из виду. Мне изрядно надоело мерзнуть, и я предложила Дашке вернуться в деревню, пока мы не слишком далеко отошли. Дашка радостно согласилась. Она сказала, что свою норму по потреблению свежего воздуха, по аэробной нагрузке выполнила. И даже перевыполнила.
   Мы повернули назад и медленно поплелись к деревне. Едва выбрались на опушку, как справа от нас показалась группа лыжников. Они выехали из леса, остановились и стали снимать лыжи. Я смотрела на них из-под козырька ладони. Кто бы это мог быть?
   Один из лыжников заметил нас и махнул рукой.
   – Да ведь это Юрка, – узнала я.
   – Он, – согласилась Дашка, – а с ним, кажется, и все остальные. Конечно! Вон Юркин брат Сашка, девчонки, Олег.
   Я увидела Глеба. Он смотрел прямо на меня. Красавчик в настоящем лыжном костюме. И на меня накатило.
   – Как романтично, – хихикнула Дашка, – прямо, свидание в снегу, или в снегах, как правильно?
   – Ага, сейчас, как же! – Я даже сама от себя не ожидала, что так разозлюсь. – Разбежались, сейчас прямо в объятия кинемся, снежное свидание устроим!
   Спортсмены, некогда им! Приезжают в деревню в свободное от тренировок время. А тут Юрочка, рад стараться, подгоняет им девчонок. Каких изволите? Беленьких, черненьких, полненьких, худеньких, высоких? Не нравятся? Других найдем.
   – Пойдем отсюда! – Не говоря больше ни слова, я зашагала по укатанной в снегу дороге к деревне.
   – Василиса, подожди! – Дашка бежала следом и кричала срывающимся голосом.
   – Что с тобой? – спросила она, тяжело дыша, когда я наконец остановилась.
   – Не хочу их видеть! – отрезала я.
   Дашка обернулась:
   – Смотри-ка, – сказала она, – ребята до сих пор там стоят.
   – Пусть. Завтра поедем домой, хватит.
   – Как хочешь, – сразу поскучнела Дашка.
   – Ладно, – я сжалилась и тронула ее за руку, – идем.
   Мы поднялись вверх по переулку. На ребят я так и не оглянулась.
   Сестры были дома, сидели на диване, разложив вокруг родительские подарки: отрезы шерсти и шелка, байковые халаты, платки. И рассматривали новую карточную колоду. Карты с глянцевыми черными рубашками, расписанными, как цыганская шаль. На картинках вместо привычных дам и королей – персонажи из русских сказок: Иван-царевич, Финист – Ясный сокол, Кощей Бессмертный, Баба-Яга, Русалка, Дед Мороз, Снегурочка. – Смотри-ка, а вот и Василиса Прекрасная, – Дашка протянула мне карту-картинку.
   – Красиво, – согласилась я, рассматривая карточную даму: девушку в высоком кокошнике, в богато украшенном сарафане, русая коса до пояса. Василиса сверкала драгоценными каменьями, золотым шитьем, парчой да бархатом.
   – В таком наряде и шагу ступить нельзя, тяжелый, наверное, – добавила Дашка.
   А я встрепенулась:
   – Бабушки, погадайте!
   Клаша с Натусей переглянулись и покачали головами:
   – Ноне нельзя, – ответила Натуся. – Вот Святки придут, тогда и погадаем.
   Я с досадой пожала плечами:
   – Ну, разочек!
   – Никак, – не поддавалась Натуся, – грех в пост гадать. Всю жизнь прогадать можно.
   Заметив, что я расстроилась, Натуся успокоила:
   – Погодите, оставайтесь на Рождество, мы с Клашей вам все обскажем, все гадания покажем. Женихов нагадаем – тьму-тьмущую!
   Дашка засмеялась:
   – Так много?
   – Много – не мало, – резонно заметила Клаша. – Сгодятся на что-нибудь! – И она весело подмигнула. – Я смотрю, женихи ваши весь снег под окнами истоптали.
   – Какой снег, под какими окнами? – опешила я. – К нам никто не приходил.
   – Стало быть, кто-нибудь по дурости шалыганит, – согласилась Клаша.
   Я бросилась к окну, но ничего не увидела сквозь стекло, сплошь затянутое ледяными узорами.
   – Давай выйдем, – предложила Дашке. Накинув куртку и шубу, мы выскочили на мороз и, подскальзываясь на протоптанном снегу, добежали до палисадника. Действительно, в сугробах под стеной отпечатались чьи-то глубокие следы. Мы переглянулись.
   – Ты что-нибудь слышала ночью? – уточнила я.
   – Нет.
   – И я нет. Странно. Может, воры?
   Мы смотрели друг на друга и молчали. Нас прервали родители, вернувшиеся с лыжной прогулки.
   – Вот они! Лентяйки! – весело крикнула мама. – А мы уже весь лес прочесали. Папа сразу сказал, что вы сбежали и давно дома сидите.
   Вот счастливые люди! Никаких тебе хлопот! А что? Если ты взрослый, ходи себе на работу, получай зарплату. Зимой они на лыжах катаются, летом в море плавают. Делают что хотят, никто их не воспитывает. Только они воспитывают.
   – Василиса! – Мамин голос сбил меня с мысли. – Вы завтра с нами едете?
   Я посмотрела на следы под окнами, на Дашку, на родителей.
   – Я бы, пожалуй, осталась. А ты как? – спросила Дашку.
   – С удовольствием! – обрадовалась она.
   – Отлично, – похвалила мама, – честно говоря, не ожидала.
   Когда мы вернулись в дом, бабушки сразу сообщили родителям, что мы остаемся до конца каникул. Как они догадались?
   – Гуляйте побольше, – посоветовала мама.
   На следующий день они уехали.

Глава 9
Третий день Нового года. Бабушкины сказки

   С утра Дашка осваивала прялку. Клаша достала из мешка клок серой козьей шерсти и начала ловко сучить нитку. Дашка смотрела завороженно. Со стороны ей казалось, что это очень легко. Но стоило самой сесть за прялку, как растерялась, забыла, как держать веретено, как скручивать нитку. У нее все падало из рук, так что она только зря дергала кудель. Клаша была терпелива.
   – Этой прялке в обед сто лет, – говорила она между делом. – Ее еще наш папа нашей маме сделал к свадьбе. Мама у нас мастерица была. И прясть, и вязать, и вышивать, и кружево плести – все умела. А уж какой хлеб пекла! Такого хлеба вы отродясь не едали!
   – А вы можете? – приставала Дашка с расспросами, забыв о кудели и прялке.
   – Нет, – вздохнула Клаша, – секрет утерян. Вот прясть она нас научила. Сейчас-то мало кто умеет, а в прежние времена, если девка прясть не умела, так и засмеяли бы, и замуж никто не взял бы. На что такая безрукая? – Сестры рассмеялись.
   – Клавдия Степановна, Наталья Степановна, а расскажите еще про старину! – взмолилась Дашка.
   – Что же рассказать? – задумалась Клаша. Дашка, стесняясь, спросила:
   – А как раньше женились, замуж выходили? Как вы вообще с парнями знакомились?
   – Известно как, – пожала плечами Клаша, – на гулянье знакомились, потом сватов засылали.
   – А было так, – Дашка замялась, – если парень девушке нравится, а она ему нет? Что тогда?
   Сестры переглянулись.
   – У нас в деревне ни одна девка замуж без присухи не выходила, – сообщила Клаша. Наговаривали невесты и на вечернюю зарю, и на утреннюю; и на воду, и на водку; так, чтобы наверняка. Заговоры разные бывают. Но надо помнить: если приворожить парня против его воли, только себе хуже сделать. Бывало, вцепятся две девки в одного парня, да так прижмут, аж искры летят! Одна бежит к ведьме, и другая бежит. Присухи, привороты, заговоры. Все средства хороши, только чтоб сопернице не уступить. Неважно, что потом всю жизнь с горьким пьяницей; зато – мой, мой и больше ничей! Бывали и такие, которые сыновей заговаривали, если невеста не нравилась. Что муж, что сын, а все одно: в ее доме должен жить, поэтому невестка-молодуха – первый враг. Конечно, часто оказывалось, что невестка свекрови сто очков вперед даст. Тогда уж мужику – только держись! Между двух огней сгорит синим пламенем!
   Дашка ахнула:
   – Что же это выходит, своих родных мужей и сыновей сглазили?
   – У нас не говорят «сглазили», – пояснила Клаша, – либо «сделано», либо «наделано». Конечно, родному человеку зла никто не пожелает, однако же, когда найдет коса на камень, всякое случиться может.
   Со свету сжить человека способов много. Если кто очень не нравится: иголку ему под подкладку, мелочь под порог; молодым – соломенную вязанку в подушку. Можно и к ведьме сходить, есть такие, что «на смерть» наговор делают, не погнушаются в храме свечку поставить «за упокой» на живого человека. Никакая медицина после такого наговора не поможет, сгорит человек. Так-то вот!
   Была у нас одна такая ведьма. Злющая, да сильная; раньше-то против нее никто устоять не мог. Уж кого невзлюбит, до могилы доведет! Все по домам ходила, высматривала себе жертву. Пришла так-то к Митрофанычевым, за стол села и сидит, молчит, да на хозяев нехорошо поглядывает. Сам-то и не выдержал, прикрикнул на нее, мол, делать дома, что ли, нечего, по чужим дворам шастаешь да людей пугаешь!
   Ведьма, казалось, только того и ждала. Зыркнула на хозяина и вышла вон. А у Митрофаныча с той поры рука сохнуть стала. По врачам да по больницам затаскали, а ему только хуже. Жена его потихоньку по бабушкам стала бегать, но только бабки и сами ведьму боятся. Не всякому под силу чужой наговор снять. А мужик совсем плохой стал, того и гляди помрет. Тогда врачиха, Любовь Петровна, присоветовала к колдуну одному обратиться. Он на хуторах жил.
   Пришел колдун к Митрофанычевым, в дверях постоял и велел хозяйке три ведра воды принести. Та, конечно, к колонке сбегала, воду принесла, перед колдуном поставила, спросить боится, ждет. Колдун ведро воды поднял да и плеснул в комнату, до самого окна разлилась вода; он прошел в дом с другим ведром и снова плеснул, уже от окна к двери; вернулся и последнее ведро в комнату вылил. Приказал хозяйке полы не вытирать, с тем и ушел.
   На следующий день больному легче стало, – закончила свой рассказ Клаша. – А ведьму вы с Натусей, надо быть, на перекрестке увидали. Бессильна она перед колдуном оказалась, свое зло назад получила, вот и отплясывала.
   Дашка уставилась на меня:
   – Ты видела ведьму? – ахнула она.
   – Да я не помню уже, – призналась, – маленькая была. Мы с Натусей в магазин ходили, а на обратной дороге увидели тетку, она кружилась и притопывала. Я подумала – пьяная или сумасшедшая. Спросила у Натуси, чего это она? А Натуся меня за руку схватила и скорее увела оттуда. Дома бабушки наперебой пугали меня ведьмой. Но я мало что поняла.
   – Клавдия Степановна, это правда? – не унималась Дашка. – Вы действительно верите в то, что рассказали?
   – Тут такое дело: хочешь – верь, хочешь – не верь. – Она немного обиделась. – У Митрофаныча спроси, он поболее моего знает.
   – Ладно, Клаша, мы верим! – Я сделала Дашке «страшные глаза», молчи, мол, если желаешь еще что-нибудь услышать.
   Дашка поняла, быстро закивала «Верю, верю! Что там дальше про ведьму?»
   – Так-то! – успокоилась Клаша. – Нельзя у ведьмы ничего брать из рук, и из дома ее ничего выносить нельзя.
   – Почему?
   – Потому, – строго глядя на нас, пояснила Клаша. – Ведьма себе замену ищет. Уйти ей просто так невозможно, вот и смотрит она, кому бы свое проклятие передать. Только найдя себе замену, сможет ведьма покой обрести, если вообще возможен для нее покой. Когда я маленькая была, жил тут у нас один колдун, все никак умереть не мог; мучился страсть! Когда отходил он, к его дому подойти боялись, чтобы ненароком не попасть под раздачу. Вся избушка ходуном ходила, так он кричал. Вот ведь – мука какая! И воды подать некому; куда, какой страх! Неделю так промучился, а потом сквозь трубу дым черный как повалит! И огонь прям сквозь крышу! Стало быть, пришел хозяин-то за ним. Так и сгорел. Помнишь, Натуся?
   – Помню, как не помнить, – согласилась старшая сестра.
   Мы сидели как приклеенные и, раскрыв рты, слушали сестер. Уж на что я привычная, все равно уши развесила. Каждый раз так. Дома деревенские истории теряли свою яркость, тускнели, превращались в обычные сказки, но стоило приехать в деревню, прежний мир постепенно отступал, уступая место волшебной реальности, то ли выдуманной сестрами, то ли всамделишной, но как бы локальной, замкнутой в одной особенной деревне.
   Наверное, мы бы так и сидели, забыв о времени. Но сестры спохватились, отправили нас в магазин «проветриться по морозцу». И мы отправились, немного очумелые. Всю дорогу говорили о всяких сверхъестественных явлениях, Дашка вспоминала сказки и легенды, вычитанные в разных книжках.
   Мы зашли в маленький сельмаг, построенный, наверное, в незапамятные времена. Дашка споткнулась о высокий деревянный порог, я не успела предупредить ее. В магазине было жарко. У прилавка толкались мужики. Пока они расплачивались с продавщицей, Дашка шептала:
   – Как ты думаешь, а домовой у них живет?
   – Какой домовой? С чего ты взяла?
   – Как же! – убеждала подруга. – Слышала, в каждом деревенском доме живет домовой.
   В магазин кто-то вошел. Я не обратила внимания, потому что Дашка как раз напомнила о следах неизвестного под нашими окнами.
   – Я слышала ночью, как кто-то ходит, а когда выглянула – никого.
   – Что же ты меня не разбудила?
   – А чего будить? – шептала Дашка. – Если бы я увидела, тогда конечно, а так подумала – приснилось или померещилось.
   Рядом негромко кашлянули. Я подняла голову:
   – Юрка? Привет!
   – Привет, – улыбнулся Юрка. – А я уж думал – уехали.
   – С чего ты взял?
   – Вы вчера так торопились, прямо бегом убежали.
   Я покраснела:
   – Да так, знаешь ли, все дела…
   – Какие дела на каникулах? – удивился Юрка.
   – Девочки, вы что-нибудь покупать будете? – строго спросила продавщица.
   – Ой, извините, – спохватилась я, поспешно полезла в карман за списком, прочитала и, пока продавщица выкладывала на прилавок покупки, снова повернулась к Юрке. Он, загадочно улыбаясь, слушал Дашку.
   – В чем дело? – насторожилась я.
   – Мы о домовых говорили, – с готовностью сообщила Дашка, – у Юры в доме живет потомственный домовой.
   – Юрка, что ты гонишь? – возмутилась я.
   – Честно, – хитро блестя глазами, уверял нас Юрка. – Я его даже один раз в руках держал.
   Меня снова окликнула продавщица, я повернулась, чтоб расплатиться.
   О чем говорили Дашка и Юрка, не слышала. Продавщица посоветовала свидания устраивать в другом месте. Я хотела огрызнуться, но передумала.
   – Так что, вечером выйдете? – спросил Юрка, когда мы, закупившись, выбрались из магазина на улицу.
   Я оглянулась по сторонам:
   – А где же твои городские друзья? – ответила вопросом на вопрос.
   – Я их не видел сегодня. – Юрка смотрел на меня исключительно честными глазами. Ох, знаю я этот взгляд. Юрка всегда так смотрит, когда хочет соврать. Но я сделала вид, что поверила.
   – Мы пойдем, пока. – Я помахала рукой перед Юркиным носом.
   Он стоял и напряженно смотрел нам вслед.
   – Василиса! Так мы зайдем вечером? – крикнул он вдогонку.
   Мы с Дашкой притормозили. Я вспомнила девчонок в атласе и тех, что были на лыжной прогулке:
   – У вас уже есть с кем провести вечер, – смеясь, ответила я.
   И все. Развернулась и пошла по переулку, размахивая тяжелой сумкой.
   – Лиса, правда, что тебе Юрка сделал? Хоть бы телефон взяла.
   – Вот еще, – фыркнула я. – Тебе надо, ты беги назад и проси у него телефон. Может, он тебя со своим домовым познакомит.
   – Лиса! – обиделась Дашка. – С тобой невозможно разговаривать!
   Мы и не разговаривали до самого дома.
   Потом нам, конечно, надоело дуться друг на друга.
   Вечером под окнами раздался свист.
   – Это что за соловей-разбойник! – нахмурилась Натуся.
   – Юрка, наверное, – предположила я. Кивнула Дашке: «Выйдем».
   Юрка с братом топтались за калиткой. Глеба поблизости не наблюдалось.
   – Погуляем? – без предисловия предложил Юрка. Гулять с ребятами и их девушками мне не хотелось.
   – Холодно, – ответила я.
   – Согреем, – хохотнул Юркин брат.
   Я смерила его взглядом и отчеканила:
   – Саша, по-моему, у тебя есть кого погреть!
   – Отбрила! – еще пуще развеселился Сашка. Он распахнул полушубок и попытался обнять нас с Дашкой. Мы вывернулись.
   – Что, неподходящая компания? – прищурился Сашка.
   Юрка толкнул брата:
   – Не заводись!
   Я не нуждалась в защитниках. Подумаешь, Сашка! Напустив на себя побольше важности, я выдала:
   – Саша, как тебе не стыдно. Тебя девушка ждет, а ты тут посторонним глазки строишь.
   – Я жениться никому не обещал, – огрызнулся Сашка.