Щерба Наталья. Часограмма

   – Агрессию тоже лучше не проявлять! – осадил ее Маар.
   – Ладно, ладно, как скажешь…
   Вскоре русалки остались далеко позади, а ребята, вынырнув из очередного водорослевого леска, оказались на большой, ровной местности. Здесь плавало много рыб самых разных размеров и расцветок – от маленьких оранжево-черных малюток с длинными волнистыми плавниками до настоящих громадин, похожих на дельфинов, только неповоротливых.
   – Настоящий рыбопарк, – фыркнула Василиса, когда прямо над ней пронеслась лента плоских и круглых рыб, похожих на тарелки.
   – Фу-у, приплыли, – выдохнул Маар. – А я уже переживал, что неправильно дорогу запомнил.
   Большая стайка серебристых рыбок разлетелась в стороны, открывая вид на высокое строение восьмиугольной формы с высокой купольной крышей. Больше всего оно походило на небольшой сказочный дворец: на каждой из сторон здания имелось широкое окно со стрельчатой аркой, забранное решетчатой рамой, на ребристых углах и под самой крышей хорошо сохранилась богатая лепнина в виде чешуйчатых змеев, русалочьих хвостов и витых ракушек. Подводный дворец венчал огромный купол, плавно переходящий в тонкий шпиль в виде часовой стрелы.
   – Это старая-престарая часовня, – тихо произнес Маар. – Когда-то давным-давно на месте этого озера стоял большой город. Но во время давней войны был практически разрушен… Прошло много лет, столетий, и развалины засыпало песком. Но кое-где еще можно найти несколько построек, почти увязших под слоем ила.
   Свет из аэроплавов загорелся ярче. Василиса смогла рассмотреть, что вокруг часовни находится множество самых странных вещей, полузасыпанных песком, облепленных илистой грязью и тиной. Но больше всего ее поразили статуи – вернее, части статуй, изображавших крылатых людей, – повсюду валялись их руки, ноги, обломки крыльев, даже целые головы – с печальными, отрешенными лицами.
   – Наша повелительница тщательно ухаживает за этой часовней, – продолжил Маар. – Я не уверен, но мне кажется, когда-то здесь произошло сражение, в котором она потеряла близких людей. Она всегда приходит сюда в день размышлений…
   – В день размышлений? – рассеянно переспросила Василиса, следя за Грозой, которая пыталась через стенку аэроплава вытащить из песка голубовато-зеленую каменную руку, всю в водорослях.
   – Да, так у фей и лютов именуют день рождения, – произнес Маар, тоже наблюдая за усилиями Грозы. – Ты не сможешь забрать ее с собой, не напрягайся зря! – крикнул он девочке.
   – Ты шутишь? – поразилась Василиса.
   – Ничего нельзя взять со дна в аэроплав, – возразил Маар. – Тем более кусок статуи! Черная Королева нам всем задаст, если узнает, что мы побывали в этом священном месте да еще пытались взять сувенир.
   – Да я не про то… – отмахнулась Василиса. – Я про день размышлений. Это правда, что феи не празднуют день рождения?
   – Чего бы я врал? – хмыкнул друг. И вдруг добавил хитро: – Вот сегодня, к примеру, день размышлений нашей повелительницы.
   – Что-о?! – ахнула Василиса.
   – Только это страшный секрет. Когда-то я сам узнал случайно – услышал, как она отдает приказ Гансу, управляющему, чтобы ее не беспокоили в день размышлений…
   – Значит, именно сегодня у Черной Королевы день рождения? Двадцать второго июня?
   – Да, но не вздумай ее поздравить.
   – Но почему?! – изумилась Василиса.
   Маар снисходительно улыбнулся:
   – Понимаешь, феи долго живут, намного дольше, чем люди. Для них именины – это не праздник, а день, когда надо пересмотреть дела и поступки, поразмыслить о прошлом, настоящем и будущем, побыть наедине с собой… Нам это кажется странным, да? Обычно люди с таким размахом отмечают этот день, приглашают друзей и знакомых. А у фей абсолютно по-другому. Для них это день одиночества и размышлений.
   Василиса вдруг подумала, что совершенно ничего не знает о дне рождения Дианы. Вернее, о дне размышлений. Наверняка Диана родилась летом… Или осенью. Надо спросить у Ника – может, он в курсе.
   – Слушай, а подарки именинникам можно дарить? – поинтересовалась Василиса. – Для лучшего размышления?
   Маар отрицательно покачал головой:
   – Ни в коем случае! Наоборот, они это посчитают кровной обидой. Это же день одиночества. И помни, что про сегодняшние именины Черной Королевы я тоже ничего тебе не говорил.
   Василиса сокрушенно вздохнула. Все-таки феи и фиры немного странные и серьезно отличаются от часовщиков – не только количеством крыльев.
   – Ты знаешь, я тоже этому удивлялся, – добавил Маар в ответ на ее молчание. – Живут пару сотен лет, а не знают, как день рождения правильно отмечать. Но с другой стороны, у них все праздники общие: день Эфларского Мира, день часодейства, Чарования, Праздник Листопада, Новый год. Феев День еще, первого марта проходит, даже называется так – Феерия. А вот день рождения и день вечного сна – для фей очень личное событие. Вот почему когда фея засыпает, ее тело само по себе переносится на поле старочасов, к своему Алому Цветку.
   Василиса вспомнила неподвижную фигурку Дианы на алом старочасе и невольно поежилась. Ею вдруг овладело смутное беспокойство, словно чужая, страшная тень легла на душу. То ли рассказ Маара встревожил, то ли вид старой часовни на дне озера.
   – Эй, хватит болтать! – донесся до них рассерженный голос Грозы, в нетерпении плававшей у самого входа. – Идите лучше сюда!
   В часовню вел черный проем с высокой полукруглой аркой, казавшийся входом в длинный туннель.
   – Никогда не видела такого пугающего и прекрасного строения одновременно, – поделилась с друзьями Василиса.
   – А мне это место вообще не нравится, – поежилась Гроза. – Оно какое-то муторное… Прямо холодок по спине… Словно из каждого окна на тебя враждебно смотрят.
   – Сейчас там пустынно, – заверил Маар, усмехаясь. – Я уже давно вычислил, что на свой день рождения Черная Королева приходит с самого раннего утра. А больше здесь никто не появится. Даже русалки, чувствуя часодейное влияние, избегают этого места, хотя вообще они страшно любопытные, по всему озеру плавают.
   Внутри часовня оказалась просторной. С высоты далекого потолка лился призрачный, голубоватый свет – достаточный, чтобы рассмотреть всю обстановку в деталях.
   Возле двери на полу был выложен черно-белый знак в восьмиконечной звезде – тот самый, что являлся эмблемой часовой школы в Астрограде. На широких окнах колыхались от течения воды тонкие полупрозрачные занавеси. На стенах между окнами висели овальные зеркала в сложных узорах из листьев и завитков – в одном из них Василиса увидела свое отражение.
   Внимательно вглядываясь в своего зеркального двойника, она вдруг заметила, что находится не в аэроплаве, а просто стоит на каменных плитах пола. Прозрачный шар исчез, но сама она спокойно дышит…
   Василиса кинула растерянный взгляд на окно – за шторами серебрилось, отражая голубовато-синими переливами свет, идущий сверху, то самое, настоящее озеро.
   Глубина…
   Василисе даже на миг показалось, будто она сейчас находится в странном, полуреальном сне. К счастью, веселый голос Маара разрушил наваждение:
   – Как вам часовенка, а? Я специально ничего не говорил, чтобы удивить. Здесь течет совершенно другое время. То самое, древнее, когда здесь не было еще никакого озера, этот город стоял на земле, а сюда приходили часовщики…
   – А что здесь раньше было, как думаешь? – спросила Василиса, сделав несколько осторожных шагов вперед – к темнеющему впереди круглому бассейну.
   – Василиса, ты там аккуратнее! – предупредила Гроза. – Это место настолько природно-часодейное, что мне хочется стрелой вылететь отсюда. Я такие вещи сильно чувствую.
   В бассейне кружили на воде таинственные ярко-синие цветы с крупными белыми тычинками.
   Маар тоже подошел ближе.
   – Я думаю, в этой часовне люди всегда совершали временные переходы. Видишь зеркала на стенах? Все они расположены таким образом, чтобы усиливать главное зеркало.
   И он указал на круглую каменную чашу бассейна.
   Гроза опасливо подошла ближе.
   – А что это за цветы? – спросила она у Маара.
   – Синестрелы, кувшинки времени. Пока они цветут – временной переход работает. В старину, когда у людей еще не было зеркал, все путешествия во времени совершались только через воду. В местах, где расцветали синестрелы, проходили самые сильные часовые пути, созданные природой.
   – Так этот бассейн – нуль-зеркало? – Василиса нагнулась над водой, с любопытством всматриваясь в глубину. – Как Колодец Времени в Змиулане…
   Маар прищурился, кивая:
   – Да-да, я многое слышал о Змиулане, об Алтаре Алого Цветка, легендарном Колодце Времени. Говорят, он способен перемещать на тысячелетия в прошлое.
   – Так и есть, – невольно откликнулась Василиса, вспомнив свое путешествие к Эфларусу. – Мы там проходили первое испытание Ключей.
   – Уверен, это было отличное приключение. – В голосе Маара проскользнуло неподдельное уважение, немного польстившее Василисе.
   – А как мы попадем в город Берн? – спросила она.
   – Я сейчас настрою цифровые коды… Правда, сегодня уже не успеем – нас могут хватиться в замке. Но мы придем сюда на днях, когда выпадет свободное время.
   – Жалко, что не сейчас, – вздохнула Василиса. Ей очень хотелось поскорее попасть хотя бы в одну башню из нарисованных на карте. И найти в Бернской колокольне хоть что-нибудь, отдаленно похожее на оружие…
   – Так, значит, у Черной Королевы сегодня день рождения. Хм… Может, ей просто что-нибудь подарить? Вроде как случайно…
   – Догадается! – крутанул головой Маар. Разговаривая с Василисой, он не забывал выводить над бассейном сложные пассы часовой стрелой.
   – И все равно жалко. Столько тайн у этих фей. Особенно у королев.
   – Я еще не рассказал тебе самого главного. – Маар посмотрел на Василису, и стрела в его руке на мгновение замерла. – Когда-то наша повелительница жила на глубине в обличье русалки, вместе с водяным народом.
   Василиса не удержалась от изумленного восклицания:
   – Ты шутишь?!
   Но друг отрицательно покачал головой.
   – Я не знаю всей истории… Но это произошло давно, когда королеву звали просто – Нерейва. Мой дед рассказывал, что ее наказали за серьезное преступление, превратив в русалку. Но она смогла преодолеть эфер перевоплощения! – Маар не скрывал восторга. – А для этого надо обладать невероятной силой духа… Ее величество не только вернула себе сущность феи, но и достигла самого высокого положения – стала повелительницей лютов.
   – Как ты думаешь, что это было за преступление? – замирая от ужаса, спросила Василиса.
   – Никто не знает, хотя я у всех-всех спрашивал. У Ганса даже, механического управляющего. – Маар невесело хмыкнул, очевидно, припоминая что-то не очень приятное. – Но я думаю, это связано с великим Духом Осталы. – Он понизил голос, хотя в часовне вряд ли кто-то еще мог его услышать, даже Гроза стояла у самого окна и пыталась ладонью зачерпнуть воду снаружи, но ничего не получалось.
   – С Астрагором?!
   – Да… Погоди, мне осталось немного. – Маар несколько раз коснулся часовой стрелой тонкого бортика бассейна и предложил Василисе сделать то же самое ее часовой стрелой.
   – Так зеркало нас запомнит, – пояснил он. – Так вот… Раз я слышал, как она говорила, что никогда не согласится на предложение, исходящее от Астрагора, пусть ей за это снова придется отрастить жабры.
   Василиса потрясенно покачала головой. Вот это да! Астрагор и до Черной Королевы добрался… А вдруг он когда-то хотел переселиться не в Фэша, а в Нортона-старшего? Отец ведь что-то говорил об этом – тогда, в беседе с Мираклом.
   Ее размышления неожиданно прервали.
   – Эй! – послышался встревоженный шепот Грозы. – Быстро прячьтесь, сюда кто-то плывет… Ой-ой, берегись!
   Все трое бросились к окну и замерли.
   У Василисы тут же перехватило дыхание: по дну шла Черная Королева. Она передвигалась без аэроплава, абсолютно не заботясь о том, как дышать под водой. Шла важно и величественно, едва касаясь дна, ловко огибая обломки статуй – по всему было видно, что этот маршрут ей прекрасно знаком. Подол ее платья легко струился позади, словно шлейф из тонких чернильных струек. Королева не надела вуали, и ее длинные седые волосы, свободно распущенные по плечам, плавно вились вокруг тела в такт шагам.
   – Что нам делать? – в ужасе прошептал Маар. – Если она застукает нас здесь, мы получим сполна…
   Он схватился за щеки, словно у него заболели зубы.
   Василиса решительно тронула его за плечо:
   – У нас есть переход! Идем в башню. А там будь что будет.
   Она не могла потерять единственный шанс прорваться хотя бы к одной остальской башне, просто не могла!
   Но Маара не пришлось уговаривать.
   – Хорошо! – кивнул он. – Надо срочно настроить переход и для Грозы… Эх, это займет некоторое время, не успеем.
   Гроза молча подтолкнула их к бассейну.
   – Прыгайте! – заявила она друзьям. – А я спрячусь.
   – Нет-нет, мы возьмем тебя с собой, – попыталась протестовать Василиса, как вдруг получила сильный толчок в спину и – бултыхнулась в воду.
   С шумом и плеском разлетелись в разные стороны синестрелы – это Маар тотчас прыгнул за Василисой в глубину временного перехода.
   Гроза удовлетворенно кивнула и, накрывшись крыльями, растворилась в темноте ребристого угла часовни.

Глава 6
Бернская башня

   Путешествие оказалось недолгим: вода неожиданно быстро сменилась твердой поверхностью, к которой Василиса ощутимо приложилась носом, локтями и коленками одновременно. Удар был настолько сильным, что девочка некоторое время даже говорить не могла, так ей дыхание перехватило. Раздался еще один «бах» и громкое восклицание – рядом плюхнулся Маар. Впрочем, он тут же вскочил, потирая ушибленный бок.
   – Василиса, ты в порядке?
   – Угу… Жесткая посадочка.
   – Этого бы не случилось, если мы погружались бы в бассейн медленно, – виновато произнес Маар. – Тогда бы просто аккуратно приземлились на пол… Но винить Грозу нельзя – наоборот, ее находчивость спасла нас.
   Василиса осторожно встала на колени, прислушиваясь к ощущениям, а уж потом поднялась, медленно распрямляясь.
   – Надеюсь, Гроза успела спрятаться, – со вздохом ответила она. – Ну что, мы на месте?
   Из единственного окошка – круглого, забранного мелкой частой решеткой – с трудом пробивался свет наступающего вечера. Где-то рядом громко и настороженно тикали часы – четко отбивая каждый удар. Внизу, под досками пола, что-то щелкало, скрипело и дребезжало – словно бы кто-то стремился пробраться наверх и разобраться с незваными гостями.
   Маар зажег пальцами огонек, мгновенно переместив его на специальный настенный подсвечник.
   Василиса последовала его примеру – над ее головой завис шар-светильник, озаривший нуль-зеркало в простой деревянной раме, довольно потертой и поцарапанной – из него-то и выпали путешественники.
   – Так, значит, это Бернская башня? Ты уверен?
   Маар, занятый открыванием оконной рамы, кивнул.
   – Да, конечно! Я же специально выпросил у деда экскурсию, чтобы точно записать координаты. Мы же пропадали в одной деревушке поблизости, там живет старый часовщик. Ну я и говорю деду: «А что это за колокольня такая имеется в Берне? Давай слетаем, посмотрим». Вначале он отказывал – много дел, много дел… но у меня есть к нему подход. – Маар хитро усмехнулся. – Это ведь очень старая башня, ей почти восемь сотен лет, представляешь? Когда-то она прозывалась оборонительной и стояла на западных воротах города. А потом из нее сделали тюрьму… Но сейчас эти часы – символ Берна и вообще всей Швейцарии. Иди посмотри, как снаружи красиво.
   Он поманил Василису к окошку. Отсюда открывался вид на старинную улочку, вдоль которой тянулись дома с широкими арками входных дверей. А вдали, где-то посередине улицы, виднелся фонтан с каменной фигурой стражника, держащего в правой руке древко со знаменем.
   – А как называется эта башня? – полюбопытствовала Василиса.
   – Цайтглокентурм, – без запинки произнес Маар.
   – Как-как?! Ну и названьице! Язык можно сломать.
   – Ага, я тоже так подумал, когда впервые услышал… Хочешь взглянуть на часы? Только придется спуститься по лестнице и выйти через дверь, причем всего на несколько минут, потому что вскоре башню закроют для посещений. – Маар открыл дверь, за которой виднелась лестница. – Эх, жаль, сейчас не полетаешь! Конечно, в сумерках можно часодействовать, но внизу полно туристов – они все-все фотографируют, настоящие фотоманьяки. Представляешь, некоторые даже ночью возле башни толпятся…
   Когда ребята очутились на улице, то действительно оказались в большой толпе людей. Слышался говор на разных языках, то и дело раздавалось щелканье фотоаппаратов, мелькали вспышки. По примеру остальных, Василиса и Маар задрали головы.
   На этой стороне башни располагались одни над другими сразу двое часов. Верхний циферблат – огромный, черно-золотой, казался щитом старинного рыцаря, – от него невозможно было отвести взгляд. Нижние часы, состоящие из нескольких кругов с цифрами и фигурками знаков зодиака, казались волшебными, нереальными, часодейными. Да и сама башня – крепкая, приземистая, с удлиненной крышей-колокольчиком абсолютно не вязалась с современностью. У Василисы даже закралось подозрение, что Цайтглокентурм перенесли откуда-нибудь с Эфлары. А может, в этом городе живет много полудухов-часодеев… А что, если кто-либо из них и спрятал в башне оружие против Астрагора? Великий Дух Осталы наверняка насолил многим… ведь он жесток даже с собственной семьей.
   Вспомнив о своей миссии, Василиса внимательно оглядела весь циферблат и особенно фигурные стрелки часов. Но увы, к этим стрелкам вряд ли бы подошло маленькое ржавое острие из свертка.
   – Смотри, внизу находятся астрономические часы, – принялся рассказывать Маар. – Они показывают не только время в двадцатичетырехчасовом формате, но и день недели, месяц, фазу Луны, зодиакальное положение Солнца и даже угол поднятия Солнца над горизонтом… А вот эти механические сказочные фигурки каждый час разыгрывают небольшой спектакль. Шут начинает звонить в колокольчики, по кругу идут медведи, кричит петух – возвещает начало часа, а лев кивает столько раз, сколько пробило часов, и машет жезлом. Жалко, что мы пропустили выступление – оно происходит в конце каждого часа, а сейчас начало девятого… Кстати, видишь, возле астрономических часов сидит сам Хронос, древнее божество, олицетворяющее Время.
   – А что это у него в руках? – Василиса вытянула шею. – Песочные часы?
   – Ага. Во время спектакля он их переворачивает вверх дном. Дед рассказывал, что Хроноса с давних времен изображали как часодея – с четырьмя крыльями. Два крыла смотрят вверх – для полета, а два опущены к земле. Такое расположение символизирует гармонию существования духовного и материального, а еще позволяет путешествовать по времени.
   – Так вот почему у часовщиков крылья! – восхитилась Василиса. – Ты столько знаешь, Маар, это здорово!
   – Ну да, пожалуй. Меня же сама Черная Королева готовила на черноключника. – Маар улыбнулся, заметив, что Василиса мгновенно напряглась. – Но Стальной Зубок достался другому достойному часовщику. Я говорил тебе, что очень рад этому… Тем более что ты теперь умеешь обращаться с тиккером.
   – Я только начала пробовать, – с некоторой прохладцей ответила Василиса. – И не все предметы подчиняются вообще-то… Скажем, наш ржавый обломок стрелы молчит. – Но, заметив уважительный взгляд Маара, добавила мягче: – Это действительно так здорово! Вначале из цифр флера образуется купол, затем появляются тени – мантиссы, и начинают показывать картины…
   – Хотел бы я это увидеть! – загорелся Маар. – Знаешь, я много читал о тиккере и мантиссах, но никогда не видел воочию, как это работает! Если бы я знал, что ты обладаешь часовым флером, то с самого начала не сомневался бы в тебе… Впрочем, я и так не сомневался, – мигом спохватился он.
   Вновь омрачившись, Василиса едва кивнула. Ей не хотелось продолжать разговор на эту неприятную тему, поэтому все внимание она вновь обратила на часы.
   – Так говоришь, это символ Швейцарии?
   – Конечно! Представляешь, благодаря этим часам Альберт Эйнштейн, великий остальский ученый, разработал общую теорию относительности, полностью изменившую восприятие мира. – Маар старался изо всех сил, чтобы загладить свою оплошность. – Дед рассказывал, что Эйнштейн жил где-то рядом и подолгу любовался этими часами, думая над связью между светом и временем… Кстати, его дом недалеко, там сейчас музей.
   Василисе очень хотелось посмотреть и на представление, и на музей Эйнштейна, но не следовало забывать, зачем они вообще прибыли в Берн.
   – Давай вернемся в башню, что ли? – вздохнула она. – А то вдруг закроют двери…
   Маар широко улыбнулся, вновь повеселев.
   – Не закроют! На всякий случай мы отмотаем время на пятнадцать минут. Вряд ли здесь кто-то обратит внимание на наше часодейство… А то ведь нам скоро возвращаться, Грозу выручать.
   Он взмахнул часовой стрелой, чуть не задев какого-то бородатого старичка в шляпе, подошедшего поближе. К счастью, тот настолько восхищенно взирал на башню, что даже не заметил часодейного движения Маара.
   Зато Василиса почувствовала, как ее ноги начинают идти назад, двигаясь по направлению к башне. Мало того, ее тело выполняло все движения, которые она уже исполнила, – например, вот здесь она – апчхи! – чихнула, тут поправила волосы… Даже мысли ее шли наоборот, словно в голове все перемешалось.
   «Ого, Раам ончилто театом ямерв», – отрешенно думала Василиса, наблюдая, будто со стороны, как ее несет по лестнице – обратно, в комнату над часовым механизмом.
   – Здорово у тебя получается! – похвалила Василиса, когда они вновь очутились возле самого зеркала.
   – Спасибо, – довольно отозвался Маар, – я часто практиковал эфер перемотки в Чернолюте. Помню, когда я отпрашивался в поход у деда, то мне пришлось пять раз отматывать время, чтобы нужные слова подобрать. Но увы, Черная Королева меня рассекретила и все равно никуда не отпустила, мне еще так попал… – Он осекся, уставившись куда-то за спину Василисы.
   Интуитивно девочка в один миг развернулась, готовая ко всему – даже часовую стрелу выхватила, – да так и застыла в изумлении.
   Оказывается, в чердачном помещении башни появился еще один гость – на фоне окошка четко вырисовывался тонкий женский силуэт с необыкновенно прямой осанкой.
   – Вы?! – не сдержал удивленного возгласа Маар. И тут же поправился: – Извините, ваше величество.
   С шелестом развернулись складки длинного белоснежного платья – Белая Королева смотрела только на Василису, и от ее взгляда – нежного, внимательного и грустного – девочке стало немного не по себе. Она даже сделала два шага назад, но задела край зеркальной рамы и остановилась.
   – Здравствуй… Я ждала тебя, Василиса.
   Но девочка даже не шелохнулась. Маар топтался на месте, не зная, что предпринять. Его душа разрывалась на части: с одной стороны он хотел поступить тактично – выйти за дверь, раз у этих двоих намечался личный разговор, но и не желал бросать Василису одну.
   Белая Королева уловила его смятение и едва заметным жестом разрешила остаться.
   – Я специально выбрала этот день, Василиса, – мягко продолжила она. – День, когда тебе столько рассказали обо мне.
   – Значит, это все правда? Про Астрагора, нить моей судьбы и камни настроения? – Как Василиса ни старалась, она не смогла скрыть обиду в голосе.
   Белая Королева плавно взмахнула левой рукой: из тонкого, воздушного рукава вылетела стайка сияющих огней, завилась кольцом и застыла на потолке в виде обычной люстры. Стало значительно светлее, хотя сейчас Василиса предпочла бы полумрак – не хотелось показывать свои чувства.
   – Да, это правда… Но не вся. Вот почему я хочу рассказать тебе всю нашу историю. И прошу тебя всего лишь выслушать меня, Василиса.
   Девочка решительно кивнула – о да, она не прочь послушать, что скажет Белая Королева. И тогда уже сделать окончательные выводы.
   – Когда я была ученицей в Змиулане, – начала та, продолжая стоять у окна, – то считалась одним из лучших специалистов по расчетам вероятностей будущего… Собственно, поэтому я здесь. И, зная, что вскоре грядут значительные события, мне больше не хочется терять ни минуты.
   – Мы с Мааром тоже теряем время, – зло отозвалась Василиса. – Между прочим, сюда мы тоже не просто так пришли.
   – В этой башне ничего нет. – Белая Королева грустно улыбнулась. – Я знала, что в Черной Комнате ты найдешь карту, поэтому подарила тебе медальон… Я видела это в будущем. Видишь ли, матери по-особенному чувствуют судьбу своих детей, особенно дочерей. Многое угадывая, порою действуя интуитивно…
   – Ну конечно! – оборвала Василиса, делая еще один шаг назад. – Много вы думали, когда променяли нить в моей судьбе на дар камней настроения. Потому что хотели править феями, стать королевой!
   Лицо королевы застыло от внутреннего напряжения; в свете огоньков люстры оно словно бы потускнело, разом потеряв все краски, казалось невероятно бледным, встревоженным и… несчастным.
   – Ты должна понять, Василиса, – тихо произнесла Белая Королева, отворачиваясь к окну. – Мы все время от времени совершаем промахи. Я хотела получить все, ничего не теряя, и поэтому заплатила двойную цену. Иногда можно совершить очень большую ошибку. И раскаиваться в содеянном всю жизнь.