Щерба Наталья. Часовой ключ

   Василиса повертела в руках странные часы.
   – Они что, золотые? Зачем они мне?
   – Да, золотые… – Эрик скривился, будто раздумывая, как получше объяснить. – Это непростые часы.
   – Да знаю я, песочные. А почему песок в середине заполнен доверху? Как он будет высыпаться?
   – Нет, я не о том. Они волшебные. Подуй на них и потри ободок, когда тебе будет грозить опасность.
   – Не смешно, – зло сказала Василиса и попыталась вернуть часы, но Эрик отскочил как ужаленный:
   – Ты не понимаешь! Тебя хотят убить!
   – Ты с ума сошел… – Василиса озадаченно посмотрела на брата: кажется, тот действительно был напуган.
   – Я слышал, что Елена заберет тебя, если ты окажешься часовщицей. Ну, если тебе удастся пройти испытание на часовую степень…
   – Да кто такие эти часовщики?! – воскликнула Василиса.
   Но Эрик не спешил с ответом.
   – Давай сначала о часах…
   – Ну ладно, давай, – согласилась Василиса, про себя гадая, что же братья такое задумали.
   – Часы откроют временной коридор, на другом конце которого будет один человек… У него ты сможешь попросить помощи. Я советую тебе испытать часы до обряда часового посвящения, потому как после него может быть поздно.
   – А теперь расскажи мне о часовщиках… – Василиса попыталась вернуть разговор к интересовавшей ее теме.
   – О посвящении отец просил не рассказы-ы-ва-ать… – протянул в ужасе Эрик и осекся. Рот его стал похож на большую букву «о».
   – Так это отец попросил тебя отдать мне часы, да?!
   – Нет! – выкрикнул Эрик с какой-то тоской в голосе. – Еще до твоего приезда он собрал нас и строго-настрого запретил с тобой общаться и хоть что-либо рассказывать об Эфларе…
   – Об Эфларе! – ахнула Василиса. – Пожалуйста, расскажи мне о ней… знаешь, наверное, я была уже там.
   – Не обманывай, это невозможно. – Эрик кисло усмехнулся. – Не пытайся меня подловить. На Эфлару можно попасть через любой часовой механизм, но только лишь по-особому перекрутив стрелки. Ты-то уж точно не смогла бы совершить переход… А сейчас, прошу тебя, поверь мне: поднимись в комнату и испытай эти часики.
   У Василисы было свое мнение насчет Эфлары, но она рассудила, что не стоит посвящать Эрика в подробности вчерашних приключений. Лучше уж сама разберется.
   – Не буду я испытывать эти ча-а-сики, – передразнила она. – Если ты мне ничего не расскажешь.
   – Слушай, это твое дело! – внезапно рассердился Эрик. – Я вообще не обязан тебе что-либо говорить!
   – Тогда почему говоришь?
   – Ну, – Эрик смутился, – просто…
   – Это Норт тебя подослал, – уверенно заявила Василиса и, сощурившись, добавила: – Передай, что ничего у него не выйдет.
   – Как знаешь, – окончательно разозлился Эрик. Лицо его побагровело, глаза превратились в обидные щелочки. – Если тебя уничтожат, будешь сама в этом виновата!
   – Кому понадобилось меня уничтожать? – гневно спросила Василиса. – Я никогда никому плохого не делала. Ну, разве что совсем чуть-чуть… – Она вспомнила фиолетовый синяк у Норта под глазом.
   – Ты умеешь часовать, я видел, – тихо сказал Эрик. – И между прочим, я не рассказал об этом отцу.
   – Я не умею часовать… – возразила Василиса.
   – Я видел часовой флер вокруг тебя, – перебил Эрик. – Целую кучу чисел!
   Девочка смутилась.
   – Ну, если ты о тех циферках… Они появились как-то сами… Может, это у многих бывает?
   Честно говоря, Василиса сама была не прочь узнать побольше об этом «флере».
   – Если у тебя будет выше степень, чем у Норта, – вдруг выпалил Эрик, – или даже такая же… тебя сразу убьют, чтобы ты не стала наследницей. Существует закон: старший сын является первым наследником, но если у девочки часовая степень выше… Марк рассказывал Норту, что наш отец никогда не согласится на твое посвящение и надеется, что ты – фейра. Но если ты не фейра…
   Эрик перевел дыхание.
   – Что за фейра такая? – Василиса вспомнила, что уже слышала это слово от Елены.
   – Фейра – бездарная, то есть без часового дара рожденная. Рожденная человеком и… Слушай, – всполошился Эрик, – я не должен тебе много рассказывать! Меня могут сильно наказать. – Он поежился.
   – Ладно.
   Василиса решила, что надо действовать осторожно: может, тогда она разберется, где же тут подвох. Поэтому она сказала:
   – Ты говоришь, что девочка не может быть наследницей, но ведь, кроме меня, есть Дейла!
   С минуту они молча смотрели друг на друга.
   – О Дейле разговор не шел, – пожал плечами Эрик, отводя глаза.
   – Может, этот Марк просто пошутил?
   – Таким не шутят.
   – С чего бы это Марку меня убивать? – разговор все больше раздражал Василису. Кажется, Эрик затянул с розыгрышем.
   – Не Марку, – еле слышно произнес Эрик. – А… слушай, верь мне и все.
   – Ну-ну. Тебя тоже убьют, если твоя степень будет выше?
   Эрик вновь отвел глаза.
   – У меня нет способностей, – очень тихо сказал он. Так тихо, что Василиса еле расслышала. – После посвящения я все забуду.
   – Да что это за дурацкое посвящение?! – не выдержала Василиса. – Что оно означает?
   – Слушай, хватит меня расспрашивать! – вдруг взорвался Эрик. – Я не должен был тебе ничего рассказывать! Какое мне вообще до тебя дело… Оставь меня в покое!
   Брат развернулся и побежал прочь. Хлопнула дверь.
   У Василисы глаза полезли на лоб: что это с ним? Сейчас он больше всего походил на ненормального: говорил какой-то бред, угрожал убийством…
   Василиса с опозданием подумала, что стоило еще поспрашивать брата, например о Елене и этом Марке.
   Неожиданно дверь вновь открылась, пропуская Эрика обратно.
   – Спрячь часы! – Эрик скривился, как от зубной боли. – Скорее!
   Только Василиса сунула золотые часики в задний карман джинсов, как дверь распахнулась под мощным ударом, Эрик отлетел к шкафам, распластавшись на полу.
   На пороге нарисовался Норт.
   – Ничего ему не говори! – выкрикнул Эрик, приподнимаясь на локтях.
   Взгляд Норта не предвещал ничего хорошего.
   – Что за секреты, а? – прошипел он. – Эрик, ты что, забыл, что нам говорил отец?
   – Ничего я не забыл!
   Норт подступил к Василисе:
   – О чем он тебе рассказал?! – И размахнулся изо всех сил, намереваясь ударить ее.
   Но Василиса успела первой и нанесла, практически бессознательно, короткий и точный удар в Нортово правое ухо.
   Брат пошатнулся и побледнел. Но его глаза опасно сузились.
   – Тебе конец, – процедил он, вновь замахиваясь.
   И тут Эрик набросился на Норта сзади, обхватив за плечи; они покатились по полу. Эрик, на миг оказавшись сверху, принялся яростно колотить брата кулаками.
   – Вот тебе за все! Я тебя ненавижу!!! Не-на-вижу!
   – Отпусти, идиот… – хрипел Норт, пытаясь вырваться.
   – Я тебя ненавижу, ненавижу отца… вас всех ненавижу! – У Эрика из глаз покатились слезы и потекли ручьями по щекам.
   Онемев от изумления, Василиса решительно не знала, что ей предпринять. К счастью, на шум прибежала госпожа Азалия, а за ней – господин Эрн. Последний и разнял, не без усилия, дерущихся братьев.
   – Придурок! – кричал разъяренный Норт, пробуя вырваться из стальных клещей, в которые заключил его грозный шофер. – Ты все ей выболтал! Бездарный!
   – Неправда! – вскричал Эрик, плача навзрыд. – Мы совсем не о том говорили…
   Няня обменялась с господином Эрном тревожным взглядом.
   – О чем же вы говорили, Эрик? – вкрадчиво спросила она, подступая к младшему брату. – Что ты ей рассказал?
   – Ничего он мне не рассказывал, – хмурясь, заверила Василиса. Кажется, здесь действительно происходит что-то серьезное.
   – Эрик? – Няня пропустила ее реплику мимо ушей.
   – Ни о чем не говорили, – ответил тот, внезапно успокоившись. – Я просто хотел поцеловать ее.
   Воцарилась изумленная тишина.
   У Василисы отвисла челюсть. Норт тоже выглядел ошарашенным.
   – Да врет все… – заявил он, но уже не так уверенно.
   Первой опомнилась госпожа Азалия, она резко шагнула к девочке, схватила ее за ухо и повела вон из библиотеки.
   От удивления Василиса даже не сопротивлялась и позволила довести себя в таком положении до самой комнаты.
   Раскрыв одной рукой двери, госпожа Азалия отпустила наконец Василисино ухо, не забыв подтолкнуть девочку в спину. После чего ушла, так и не произнеся ни слова.
   Оставшись одна, Василиса решила разобраться с мыслями, успокоиться, взять себя в руки.
   Поведение Эрика ошарашило ее. И не само заявление о дурацком поцелуе. На девочку куда большее впечатление произвело то, с какой ненавистью Эрик колотил Норта, кричал на него… А она-то думала, что младший во всем слушается старшего брата.
   Загадки семьи окружили Василису плотным кольцом, и ни одна из них не хотела разъясняться.
   Поэтому девочка вытащила на свет золотые часики – пожалуй, единственный, имеющийся у нее ключ к семейным секретам.
   Ничего страшного не случится, если она подует на них и потрет стекло…
   Крохотные часики легко выпрыгнули из рук и завертелись в воздухе, словно висели на невидимой ниточке. Вращение убыстрялось, сливаясь в одно сплошное золотое кольцо. Кольцо начало расширяться, пока не превратилось в сверкающий солнечный обруч. В середине его неожиданно засеребрился легкий дымок, словно запотело стекло в окне, и вдруг проявилось четкое изображение: смуглое лицо какого-то пацана.
   Василиса не сдержалась и ахнула. Мальчишка озабоченно хмурил лоб, чесал затылок, стриженный ежиком, и глядел куда-то вниз. И вдруг он поднял взгляд: глаза у него оказались большие, темно-карие.
   – Привет, мальчик! – радостно ляпнула Василиса и сразу же покраснела. Ну надо же так сказать!
   – Привет, девочка! – Мальчишка широко улыбнулся. – Ты хочешь сделать заказ моему отцу? Часолист сломался, да?
   – Э-э, а кто твой отец?
   Темные брови мальчика сложились домиком.
   – Мой отец – Константин Лазарев, – произнес он после некоторых раздумий. – Часовых дел мастер. Самый лучший.
   – Часовщик?
   – Да нет же. – Мальчишка все больше удивлялся. – Он просто… мастер. Делает всякие часовые штучки. А еще он советник. А меня зовут Ник. Ник Лазарев. А ты кто такая?
   – Василиса… Огнева.
   – Какая еще Огнева?
   Василиса пожала плечами.
   – Просто Огнева.
   – Ты где живешь? – Мальчик озадаченно потер лоб и глянул вниз. – Мой инерциоид не может определить, где ты находишься.
   – Да здесь живу, на… – И тут Василису осенила догадка: – Послушай, а твоя страна как называется?
   – Какая-такая страна? Есть долины и города. Например, я живу в Астрограде – лучшем городе на целой Эфларе. Мой дом находится в Ратуше… над тем самым Лазорем. – Мальчишка гордо выпрямился.
   Василиса вздохнула: опять что-то новое и непонятное.
   – Так ты говоришь, что с той самой Эфлары? – уточнила она.
   – Из Астрограда, – поправил мальчик, все более удивляясь. – А твой отец кто? Кем работает?
   – Не знаю…
   – Как это?
   Василиса подумала, что действительно странно выглядит – не знать, кем работает твой собственный отец.
   – Понимаешь, я не знаю, – произнесла она расстроенно. – Сегодня у нас посвящение на часы, э-э, ну, то есть…
   – Часовую степень? – Глаза у мальчика расширились. – Так ты можешь стать часовщиком?! Ну, то есть часовщицей. Значит, ты из знаменитой, благородной семьи, и я должен был про тебя слышать.
   – Думаешь? – удивилась Василиса.
   – Ого… – Кажется, мальчик с той стороны нажимал некие кнопки, ибо плечи его двигались. – Я проследил твой путь… Так ты живешь на Остале! У меня первый раз связь с Осталой! Надо Фэшу рассказать, вот удивится… Раньше это было почти невозможно, но теперь, когда расстояние между мирами уменьшается… это просто здорово! – Ник явно был счастлив.
   Василиса, однако, не разделяла его радужного настроения. Она так ничего и не узнала толком.
   В ту же минуту в коридоре послышались чьи-то неторопливые шаги. Кажется, сюда кто-то направлялся.
   Шаги замерли у самой двери. Василиса прислушалась… Тихо.
   – Ты знаешь, я не уверена… – прошептала она Нику, опасливо оглядываясь, – но вроде мне угрожает серьезная опасность.
   – Так вроде или действительно угрожает? – Ник выглядел заинтересованным.
   – Мне так сказал один… друг. И вручил эти часики. Пожалуй, мне надо сбежать отсюда… Ты можешь мне в этом помочь?
   – У тебя очень сильная связь, – неуверенно сказал Ник. – В общем-то, я могу перетащить тебя ко мне… если тебе действительно угрожает опасность. Я дам тебе часовой пароль. Только отцу это совсем не понравится.
   – Давай быстрей, – поторопила Василиса. – Ко мне идут, и я не знаю, получится ли у меня опять выйти на связь.
   – Запоминай, – решился Ник и продекламировал:

 
– Тридцать три
Ступени в небо,
Вверх смотри,
Где раньше не был.
 

   Василиса несколько раз повторила про себя. Стишок был легким и быстро запомнился.
   – А потом мысленно считаешь от тридцати трех до нуля, понятно?
   Василиса кивнула: понятно. Хотя и странно.
   – Только, чтобы переместиться, надо быть на открытой местности, а еще лучше – на возвышении…
   – Слушай, а как это вообще – перемещаться, а?
   – Да просто, – удивился Ник. – Ты какой транспорт обычно используешь?
   – Я?!
   – Ну не я же, – резонно заметил Ник. – Твои часики кто изготовил? Если они протягивают такие серьезные коридоры между Эфларой и Осталой, тут явно работал сильный мастер.
   – Не знаю я, – расстроилась Василиса. Разговаривая с Ником, она одновременно пыталась слушать, что происходит в коридоре, но посторонних звуков больше не было.
   – Как это, используешь такие сильные вещи и ничего не знаешь? – Удивление Ника сменилось подозрительностью. – Так кто же ты такая?
   За дверью опять зашуршали. Василиса замерла и прислушалась.
   – И как зовут твоего отца? – напомнил о себе Ник. – Это он дал тебе такой сильный механизм?
   Ручка двери начала медленно поворачиваться; Василиса схватилась за края обруча, пытаясь скрыть его; «экран» зашипел, озадаченное лицо Ника мигом исчезло. Не прошло и двух секунд, как в руке у девочки вновь оказались теплые песочные часики, и она мигом спрятала их в карман.
   Оказывается, уединение Василисы нарушила госпожа Азалия.
   – Иди за мной, – приказала она, и девочке не осталось ничего другого, как последовать за ней. – Будь на виду, – заявила няня, когда они очутились во дворе. – Садись на лавку, под яблонями. И ни на шаг в сторону!
   – Можно мне хотя бы книгу, пожалуйста, – попросила Василиса, и няня, как ни странно, кивнула в знак согласия.
   Как только няня удалилась, Василиса уныло оглядела «место заключения». Яблони давно расцвели – тонкие ветки с белыми цветами красиво наклонялись над лавочкой, как будто стремились заключить в объятья и спрятать сей укромный уголок от чужих глаз.
   Вернулась няня, вручив Василисе потрепанную книгу – «Занимательную физику». Кисло поблагодарив, Василиса раскрыла наугад страницу и начала читать первое, что попалось, – как ни странно, это была биография Исаака Ньютона.
   «Эх, – рассеянно подумала она, – вот упало бы мне на голову яблоко, может, я сразу бы поняла, что происходит. А надо мной одни цветки…»
   Василиса видела, как на полянке Норт с братьями играют в футбол. Эрик выглядел обычно: что-то весело кричал Норту, когда пасовал ему, покрикивал на толстяка Ноеля, красного и громко пыхтевшего. Как будто Эрик и не дрался только что с братом, не кричал: «Я вас всех ненавижу!»
   У Дейлы тоже было серьезное занятие: она ловила бабочек и отрывала им крылышки. Иногда она искоса поглядывала на Василису, но подходить, к счастью, не решалась. Господин Эрн сидел на крыльце, курил с задумчивым видом и в этот раз по-настоящему читал газету.
   Василиса пыталась изобразить, что поглощена чтением физики. Но мысли то и дело возвращались к мальчику Нику, часикам и загадочному стиху-паролю, который девочка иногда повторяла, на всякий случай.
   Норту надоело играть в футбол. Бросив мяч далеко в кусты, он переключился на более интересное, на его взгляд, занятие: начал кидаться в Василису комьями влажной грязи, взятой с клумбы. Дейла, Эрик и Ноель присоединились к нему, и вскоре вокруг лавочки засвистели опасные земляные шарики. Когда особенно большой комок грязи попал прямо в учебник, которым Василиса прикрывала лицо, она не сдержалась. Отлепив комок от обложки, Василиса послала ответный удар и попала Дейле в глаз, хотя, в общем-то, целилась в Норта, но последний успел пригнуться.
   Вот тогда вмешалась госпожа Азалия и увела двойняшек, а вместе с ними и Эрика с Ноелем куда-то в дом.
   Василиса подозревала, что на обед, и это окончательно подтвердилось, когда через минут сорок вышли Норт, довольно поглаживающий себя по животу, и Ноель, громко отрыгивающий.
   Когда небесную синь наконец-то приглушили вечерние краски и ленивое майское солнце подошло к самому краю горизонта, Василисе до чертиков наскучило сидеть на лавке. Эх, если бы не господин Эрн, которому почему-то не надоедало крыльцо, газета и сигары.
   И вот когда почти стемнело, Василиса услыхала радостный писк Дейлы:
   – Отец приехал!
   Девочка тут же встрепенулась. Меньше всего на свете она хотела бы попасться на глаза Нортону-старшему. Пока все радостно кинулись к воротам, чтобы встретить отца, и даже господин Эрн покинул свой пост, Василиса незаметно проскользнула в дом. Она намеревалась добраться до комнаты и сделать вид, что уже спит.
   По пути она не удержалась и заглянула на кухню. И вот чудо! На столе возвышалась огромная ваза свежеиспеченного глазированного печенья. А рядом никого не было.
   Соблазн был слишком велик!
   Быстро оглянувшись, Василиса набрала полные руки печенья и пулей понеслась к лестнице, ведущей на второй этаж.
   Но пробраться незамеченной ей не удалось. Окрик Нортона-старшего застиг ее на середине лестницы:
   – Василиса!!!
   От неожиданности девочка споткнулась и выронила все печенье. Оно весело поскакало по ступенькам, прямо к ногам озадаченного отца.
   Воцарилось гнетущее молчание.
   Василиса так и стояла на лестнице, а снизу на нее взирала вся семья. Нортон-старший нахмурился, лицо няни стало розовым, и лишь Норт с остальными детьми радостно ухмылялись, предвкушая интересное зрелище.
   – О боже! Она стащила печенье! – наконец нарушила тишину госпожа Азалия.
   Василиса промолчала, чувствуя, что лицо предательски меняется, приобретая помидорный оттенок.
   – Что еще можно ожидать от фейры?.. – раздался вкрадчивый низкий голос. – Малодушные, слабовольные создания.
   Василиса подняла голову и чуть не свалилась с лестницы, встретившись глазами с Еленой.
   Женщина была одета в зеленое бархатное платье, длинное и пышное, и такого же цвета изящную широкополую шляпу с белым пером. Рядом с ней стоял улыбающийся Марк. На нем были простые джинсы и вязаный голубой свитер, и потому его одежда как-то резко контрастировала с чопорным нарядом Елены.
   – Вороватые и бесхарактерные существа эти фейры, – подхватил реплику Елены Марк и осклабился.
   – Я думаю, – медленно произнес Нортон-старший, – что не стоит портить такой важный вечер из-за глупого поступка… Всем в гостиную! – обратился он к детям.
   Те, немного разочарованные, повиновались. Василиса осталась стоять на лестнице.
   – Все в гостиную! – повторил отец, глядя на Василису.
   На секунду глаза их встретились, и девочке захотелось стать очень и очень маленькой, чтобы спрятаться от холодного отцовского взгляда куда-нибудь подальше.
   – Азалия, – обратился к няне Нортон-старший, – все готово?
   – Да, господин, – подобострастно прошелестел нянин голос. – Все убрано соответственно случаю, камин давно растоплен, сундучок на столе…
   – Прекрасно, Азалия, вы можете идти, – кивнул Огнев. – Елена, пройдите с Марком в гостиную, я буду через миг…
   Елена легко кивнула и, больше не обращая на Василису внимания, пошла по коридору. Марк послушно последовал за ней.
   Василиса осталась с отцом наедине.
   – Что ты наделала? – тихо произнес отец и шагнул к лестнице. – Ты хоть понимаешь, что ты натворила?!
   – Я сейчас все уберу. – Василиса быстро спустилась вниз и собралась уже подбирать раскиданное по всему полу печенье, как вдруг отец грубо схватил ее за руку.
   – Я не об этом дурацком печенье, – прошипел он ей в ухо. – Я знаю, что кто-то лазит там, где не следует!
   – Я не понимаю, о чем вы говорите… – Василиса старалась высвободиться, но отец сам резко отпустил ее, и девочка еле смогла удержаться на ногах.
   – Не понимаешь… – Нортон-старший продолжал сверлить Василису взглядом. – Ты вчера вечером была в библиотеке?
   – Нет, не была… – Девочка низко опустила голову.
   – Дейла мне сказала, что хотела спросить тебя о чем-то, но не смогла найти.
   – Я была в саду. – Василиса старалась выглядеть честно. – Мне не хотелось разговаривать ни с кем… тем более с Дейлой.
   Отец хмыкнул.
   – Не жалуют тебя сестра с братьями, да? – Он насмешливо скривился. – Норт говорил, что и в школе у тебя нет друзей… Ты плохо уживаешься с людьми, что неудивительно.
   – Может, это из-за того, что родной отец подает им плохой пример? – выпалила Василиса.
   Она в страхе закусила губу.
   Взгляд отца потемнел.
   – Ты слишком любопытная… задаешь глупые вопросы. – Он снова скривился. – Я последний раз спрашиваю, как ты пробралась в тайный ход? А особенно – как смогла выбраться обратно?
   – Я ничего не знаю… – При упоминании о тайном ходе сердце Василисы учащенно забилось. – Я гуляла в саду, честное слово…
   – Ты не могла быть снаружи! – взорвался вдруг Нортон-старший. – На двери охранный эфер, и ни один… – Он осекся.
   У Василисы округлились глаза:
   – Что на двери?
   – Ничего. – Отец хмуро взглянул на нее. Внезапно лицо его посветлело: – Узнаешь?
   И отец сунул ей в руки… маленькую заколку-гребень с синим цветком.
   У Василисы все поплыло перед глазами: она поняла, что забыла заколку перед зеркальной дверью.
   – Ну! – Глаза отца торжествующе блеснули. – Что теперь?
   Василиса решила тянуть до последнего.
   – Спасибо, – сказала она убитым голосом, – и где же она была?
   Некоторое время отец с дочерью молча смотрели друг на друга. Внезапно Нортон-старший резко шагнул к Василисе и, больно захватив прядь ее волос, заколол их гребнем.
   – Хорошо. – Он задумчиво оглядел дочь. – Сейчас и так все прояснится… Что с тобой?
   Василиса изо всех сил старалась задержать катившиеся из глаз градины.
   – Неужели это слезы? – холодно спросил Нортон-старший и вдруг присел перед ней на колени. Глаза его насмешливо сузились.
   Неожиданно отец ласковым жестом взял ее руки в свои. Его ладони были холодные как лед, и Василису озноб пробрал по спине. Ей стало по-настоящему страшно.
   – Так жалко себя, да? – Голос отца прозвучал вкрадчиво, даже издевательски. – Вокруг незнакомые люди, говорят странные вещи… И конечно, надо во всем разобраться, проследить, подслушать, подсмотреть.
   При этих словах губы у Василисы предательски задрожали.
   – Ужасный отец, – продолжил Нортон-старший, – а еще эта Елена… она кажется тебе сумасшедшей? А ведь ты ей не нравишься. Очень не нравишься… Может, она даже хочет убить тебя. Почему ты вздрагиваешь? Тебя это страшит?
   – Да, страшит… – тихо произнесла Василиса. – Мне всего двенадцать, и меня это страшит…
   – Тебе уже тринадцать, – равнодушно поправил отец. – Что поделать, настали смутные времена, многие из нас не доживают и до этого возраста… – Отец хмыкнул. – Кто знает, может, твои неприятности только начинаются. Так что бояться пока рано… Рано.
   Василиса громко всхлипнула. По сути, она ведь действительно была тринадцатилетней девчонкой, и слова отца сильно встревожили ее.
   – Отпустите меня, – неожиданно попросила она. – Я не хочу находиться здесь. Я убегу.
   Нортон-старший прищурился.
   – И куда, позволь спросить?
   Василиса неопределенно пожала плечами, думая, что Лешка поможет ей первое время устроиться, переночевать где-нибудь, а потом… Лишь бы выбраться отсюда.
   – Я не могу тебя отпустить, – скучающим голосом произнес Нортон-старший. – Видишь ли, как только ты выйдешь за ворота, тебя сразу же убьют.
   – Почему? – изумилась Василиса. – Я никому ничего плохого…
   – Разве для того, чтобы кто-то желал твоей смерти, обязательно сделать что-то плохое? Знала бы ты, – задумчиво добавил он, – как ты нам всем мешаешь…
   – И моя мама тоже мешала? – внезапно обозлилась Василиса. – Что с ней случилось? Она тоже умерла?
   Отец замер. Василисе вдруг показалось, что он впервые заглянул ей прямо в глаза.
   Воцарилось молчание. Стало так тихо, что Василиса слышала, как бешено стучит ее сердце.
   – Твоя мать… О да, она еще больше мечтала бы избавиться от тебя, чем я. – Отец улыбнулся как ни в чем не бывало. Но в черных зрачках его глаз заблестели злые огоньки. – К счастью, – добавил он, – она умерла вскоре после твоего рождения. Сразу после того, как сбежала. Но успела подкинуть твою маленькую душу под дверь.
   – Иногда мне кажется, – вдруг произнесла Василиса, – что она… Мама не умерла.
   Возникла пауза.
   – В этом случае для тебя было бы лучше обратное.
   Василиса дернула головой, но сдержалась. Да, такого ответа она не ожидала.