Техника тоже преобразовывалась – раньше Марат говорил в мегафон, а сейчас использует микрофон и колонки. Парашюты тоже стали красивее – во-первых, их начали делать цветными, а во-вторых, на разноцветных куполах придумали рисовать смайлики, и теперь с берега складывалось впечатление, что по небу летят огромные улыбки – желтые, голубые и красные.
   – Здорово тут у вас! – восхитился Саша.
   – Да, – с гордостью согласилась я. – Мы делаем все, чтобы отдыхающим здесь нравилось, ведь благодаря ним и существуют курортные города…
   – А в Лимонном много приезжих? Ну, из тех, что тут работают?
   – Думаю, где-то восемьдесят процентов, – прикинула я. – Как только заканчивается курортный сезон, все палатки и магазины закрываются, и на улицах уже редко можно встретить людей.
   – Прямо не верится! А сейчас по улицам ходят толпы!
   – Через два месяца сам все увидишь, – пообещала я. – Сейчас конец августа. Скоро все поразъезжаются. Дети ведь в школу идут, а вместе с ними уезжают и родители. Половины отдыхающих не будет. Вторая половина уедет где-то в середине октября.
   – Как интересно, – искренне произнес Саша. – Всегда мечтал жить на берегу моря, и вот моя мечта сбылась!
   Так, в разговорах о том о сем, прошло несколько часов. Во время общения с Сашей я все больше и больше убеждалась, что он вполне нормальный парень, и мы, скорее всего, сработаемся.
 
   В полпервого солнце начало палить так, что воздух стал раскаленным, словно мы находились в духовке. Было знойно и как-то тяжело. Тем не менее весь пляж по-прежнему оставался забит людьми. К сожалению, многие не понимают, что загорать после обеда вредно для здоровья, потому что из-за повышенной дозы ультрафиолета повышается риск раковых заболеваний.
   До конца смены оставалось два часа. Скоро мы с Маратом и Оксаной поедем к Надежде обсуждать сценарий фильма.
   Я была наполнена радостью, и вместе с тем сердце почему-то стала сжимать непонятная тревога. Я места себе не находила. Ходила по спасательной вышке то вправо, то влево и сама не понимала, почему так нервничаю, ведь причин для этого не было.
   Спустя полчаса подул ветер. Сначала он был слабый, но быстро становился все сильнее и сильнее. Море начало беспокоиться. Небольшие волны, которые находили на берег, сменились полутораметровыми. Небо затянули серые трехэтажные дождевые тучи.
   – Вот тебе «повезло» – первый день работы, и сразу шторм, – сказала я Саше.
   – Наверное, это испытание на прочность, – улыбнулся он.
   – Надеюсь, ничего серьезного не случится, – проговорила я.
   Тревога по-прежнему сжимала сердце.
   Поднялся ветер такой силы, что начал сносить зонтики, которые отдыхающие воткнули в гальку, а также шляпы и полотенца. Высокие волны со страшным грохотом разбивались о берег, и брызги щедро поливали сидящих на пляже. Люди начали собираться и спешно уходить.
   Я посмотрела в сторону Марата – он сложил свой зонт и направился в ангар, где хранились «бананы» и прочие плавсредства.
   – Внимательно смотри в бинокль, нет ли кого в море! – велела я Саше.
   – Да, хорошо, я смотрю, – ответил он. Его лицо было очень серьезным. – Пока что все нормально, никого не вижу.
   От ветра и волн стало шумно. Начал накрапывать дождь.
   Вдруг я услышала голос Марата, который пролетел по пляжу:
   – Уважаемые отдыхающие, прошу вашего внимания! Родители не могут найти своего сына – семилетнего мальчика Диму в зеленых плавках и с синим спасательным кругом. Если кто-то видел этого ребенка или если он стоит рядом с вами, просьба привести его сюда, к пункту проката. Здесь его ожидают родители.
   – Я надеюсь, этот мальчик не пошел купаться! – с беспокойством сказал Саша.
   – Я тоже на это надеюсь, – тревожно отозвалась я.
   Я внимательно смотрела в бинокль, стараясь заметить или мальчика, или других отдыхающих, попавших в беду. Но пока все было в порядке.
   Волны разбивались о причал, и пышная пена доходила до середины пляжа. Почти все отдыхающие ушли, но некоторые компании остались и развлекались тем, что ныряли в волны.
   – Ну вообще уже у людей ума нет! – проворчала я и взяла мегафон: – Отдыхающие! Большая просьба не нырять в волны, потому что волны поднимают со дна тяжелые камни, и эти камни могут ударить вас по голове!
   Кто-то меня послушался и вышел на берег, благодарно кивнув, а кто-то как ни в чем не бывало продолжал нырять.
   – Попросили же – не нырять! – грозно повторил в мегафон Саша. – Немедленно выйдите на берег! Мы тут что, артисты разговорного жанра? О вас же заботимся, а не о себе! Поэтому если просим не нырять, значит, это действительно опасно!
   Те, кто нырял в волны, послушались моего нового напарника (сама не верю, что это говорю) и вышли на берег.
   «А Саша неплохо начал», – с уважением подумала я.
   И вдруг увидела в бинокль синий спасательный круг в море и ребенка. Огромные волны качали их обоих, и каким-то чудом спасательный круг вместе с мальчиком до сих пор не перевернулся.
   – Вон тот пацан! – крикнула я Саше, кладя бинокль на синий пластиковый стул. – Я к нему!
   – Давай!
   В мгновение ока я спустилась с вышки и оседлала катер. Ветер развевал мои светлые африканские косички.
   На скутере по таким волнам плыть было нельзя, потому что он мог перевернуться.
   – Отдыхающие, пожалуйста, освободите техническую зону! – Саша крикнул в мегафон людям, которые заплыли в зону разгона спасательных катеров. Эта зона была огорожена канатом с поплавками, но люди постоянно сюда заплывали.
   «Молодец, что сделал замечание», – подумала я и взяла курс на мальчика.
   Ветер унес его далеко в море, и без посторонней помощи ребенок вряд ли оттуда смог бы выбраться.
   Я миновала техническую зону, причал и метров через сто пятьдесят оказалась рядом с мальчиком. Он смотрел на меня испуганными глазами, был весь бледный и обессиленный.
   – Сейчас я тебя вытащу!
   Мальчик ничего не ответил – он отчаянно барахтался в воде.
   Я оставила катер и нырнула в воду, чтобы вытащить ребенка. Подплыла к мальчику, подхватила его, сбросила с него спасательный круг и затолкнула на катер.
   – Держись!
   – Хо-хорошо… – стуча зубами от переохлаждения, ответил он и вцепился в ручки руля.
   – Ты Дима?
   – Да, я Дима.
   – Отлично. На берегу тебя ждут родители.
   А через минуту произошло то, что оставило шрам в моей душе на всю жизнь. Я никогда не думала, что это может случиться, но это случилось… Собственно, эту историю я и хочу рассказать.
   Но обо всем по порядку.
   Я держалась в воде, как в невесомости. Ветер начал относить спасательный круг Димы.
   – А спасательный круг? – едва не плача, спросил ребенок.
   – Его сейчас тоже вытащу, – пообещала я, поплыла за кругом.
   Проплыла метров пять (до круга оставалось еще столько же) и внезапно ощутила жуткую боль в ногах. Сначала в правой, потом в левой. Дикая боль разрывала икроножные мышцы, и я не могла пошевелить ни одной ногой.
   Меня накрыла ледяная волна и воды, и страха.
   «Судорога», – с ужасом осознала я.
   Я пыталась пошевелить ногами, но они не слушались. Мышцы крутило так сильно, что мне казалось, будто их отрывают от костей.
   Я пыталась держаться на плаву руками, но от страшной боли потемнело в глазах, и вместо того, чтобы плыть, я потянулась к ногам, чтобы попытаться как-то воздействовать на окаменевшие мышцы.
   Я сильно сжала мышцы, но боль не отпустила.
   Я пожалела, что не цепляла к купальнику булавку. Судорог у меня никогда не случалось, и я считала, что булавка мне не нужна. А сейчас поняла – если бы была булавка, я бы уколола сведенную мышцу, и все бы пришло в норму. Но… булавки не было.
   Окаменевшие ноги меня не слушались. Волны усиливались, и я оказывалась то под водой, то на поверхности. В таком состоянии была похожа на поплавок, который то уходит под воду, то выныривает. Сейчас я была под водой.
   Мне стало страшно. Я не могла управлять своим телом. Впервые за четырнадцать лет занятий плаванием случилась судорога.
   В очередной раз вынырнув на поверхность холодной воды, я услышала испуганный крик Димы:
   – Тетя, что с вами?!
   – Зови на помощь! – крикнула я, выплевывая морскую воду. – Срочно зови на помощь!
   Дима принялся размахивать руками в сторону берега.
   Окаменевшие мышцы на ногах по-прежнему крутило, и я не могла справиться со своим собственным телом.
   Очередная волна погрузила меня в воду. Волна была мощная, и я ушла довольно глубоко. Но самое ужасное, что перед погружением не успела набрать воздуха в легкие.
   Мне отчаянно хотелось вдохнуть, но я понимала, что если сделаю вдох, то захлебнусь.
   Когда у человека легкие наполнены воздухом, то вода выталкивает его на поверхность. Но сейчас я была совсем без воздуха.
   Я открыла глаза. Вокруг мутная вода.
   Очень хотелось сделать вдох, но я пересиливала себя и отчаянно гребла руками наверх. Однако поверхности воды все не было.
   В какой-то момент рефлексы взяли свое, и я вдохнула. Вода хлынула в легкие. Мне показалось, будто их обдало жаром.
   Сознание помутилось, стало, как мутная вода вокруг, и я почувствовала, что разум меркнет, как экран выключенного телевизора.
   А через секунду передо мной возникла сплошная темнота, и сознание отключилось.

Глава 3
Страх

   Я очнулась и сначала не поняла, что происходит и где нахожусь. Сильно кашляла. Изо рта и носа фонтаном лилась вода. В перерывах между отплевыванием я увидела ошарашенного мальчика, который сидит и смотрит на меня, и склонившегося надо мной какого-то парня.
   А, это Саша… Новый спасатель. А тот ребенок – Дима.
   Выплюнув всю воду, я порывисто вздохнула. Быстро, жадно дышала. Легкие будто не верили, что снова поглощают кислород.
   Шел сильный дождь. Он барабанил по катеру, на котором мы находились, и по воде. Небо было затянуто черными тучами. Скутер качался на волнах рядом с катером.
   Саша перекрестился и воскликнул:
   – Господи, Полина, ты жива! Если бы ты знала, как я перепугался, думал, не успею! Что же с тобой случилось?
   – Судорога, – приводя в норму дыхание, сказала я. Голова немного кружилась. – Обе ноги свела судорога, и я не смогла выплыть.
   – У тебя часто такое? – глаза Саши округлились.
   – Первый раз за четырнадцать лет, что я занимаюсь плаванием! – ответила я и приподнялась. Голова закружилась сильнее.
   – Лежи, не вставай! – забеспокоился напарник.
   – Вот это у тебя первый рабочий день… – с сочувствием проговорила я.
   – Да уж…
   – Ты приплыл на скутере… При таких волнах он мог перевернуться.
   – Его качало, но не перевернулся. Не переживай.
   Я испытывала потрясение и не знала, что сказать. Я спасала людей сотни раз, но никто еще не спасал меня. Спасенные люди всегда растерянно на меня смотрели и рассеянно благодарили. Теперь я понимала их чувства. Что можно сказать человеку, который спас твою жизнь?
   – Спасибо тебе, – пробормотала я. – Меня еще никто никогда не спасал… Я тонула первый раз в жизни…
   – Да ладно, – смутился Саша. – Главное, что с тобой все в порядке. Ну, поплыли к берегу. Шторм до сих пор продолжается.
   «Сегодня явно не мой день», – подумала я.
   Дальнейшие события происходили как во сне. Помню, мы приплыли на берег, прибежал Марат, взволнованно спрашивал, что со мной, обнимал…
   Как во сне я была, потому что стала осознавать, что находилась на волосок от гибели.
   К этому времени как раз закончилась моя первая смена, я позвонила начальнику, предупредила, что уйду со второй смены, и мы с Маратом пошли домой.
   Но перед этим еще несколько раз поблагодарили Сашу за спасение жизни.
   – Зачем ты поплыла за этим спасательным кругом! – возмущался Марат по пути к дому.
   – Откуда я знала, что случится судорога!
   – Если бы ты знала, как я волновался за тебя, – сказал Марат и крепко обнял меня. – Я стоял на берегу и увидел, что в море кто-то сидит на твоем катере и машет руками. Потом этот новый спасатель прыгнул на скутер и поплыл к тебе. Я понял, что с тобой что-то случилось, ведь тебя на катере не было видно…
   Я вспомнила мутную воду, которая забирала меня, и мне стало жутко.
   Сейчас я находилась в странном, будто замороженном состоянии и еще не до конца понимала, как быть дальше.
   – Ладно, мне нужно от этого отвлечься, – вздохнула я.
   – Сейчас поедем к Надежде, и там переключишь свои мысли.
   Домой пошли через главный парк Лимонного. Здесь росло много пальм, располагались красивые фонтаны, было много аттракционов.
   Я шла, погруженная в свои мысли.
   «Надо же, как быстро Саша приплыл ко мне на помощь… Удивляюсь, как он нашел меня, если я была уже не на поверхности воды? Как вспомню ту мутную воду, сразу мороз пробирает…»
   Внезапно мне в плечо впилось что-то острое, а в ухо гаркнули что-то нечленораздельное.
   Я отскочила в сторону от неожиданности.
   С моего плеча слетел крупный, размером с подрастающего цыпленка, попугай-какаду и полетел к хозяину в панаме – молодому парню лет двадцати пяти.
   – Девушка, вы такая пугливая, – улыбнулся он.
   – Зачем вы без спросу сажаете на людей попугая? – пошел в наступление Марат. Он прекрасно понимал, что в данный момент попугай на плече был для меня явно лишним впечатлением.
   – Ну, не хотите фотографироваться – как хотите.
   Я стояла и возмущенно смотрела на парня.
   Должна сказать, что в курортных городах мне нравится все, но одна вещь вызывает возмущение. Я всегда с этим борюсь и при каждом удобном случае высказываю свое мнение.
   Я не люблю, когда делают бизнес на животных.
   Бедных обезьянок, попугаев и питонов целыми днями носят по пляжу, мучают жарой и голодом.
   Но в этом году появилась другая мода. Как только я первый раз увидела это со своей вышки, то чуть не свалилась вниз от негодования.
   Сейчас, кроме попугаев, обезьянок и питонов, стали носить львят и лемуров.
   Все львята, которых носят, возрастом не больше двух месяцев. Им в этом возрасте нужно быть с мамой и питаться молоком, а не находиться целыми днями на жарком пляже! Львята, которых используют в бизнесе, имеют странный сонный вид. У них постоянно закрыты глаза, и ведут они себя несколько заторможенно. Один раз я увидела, как львенок сосал палец на руке мужчины, который носит его в ошейнике по пляжу. Видимо, львенок представлял, что это не палец, а мать.
   Эта ситуация меня просто возмущает!
   Но то, что происходит с лемурами – возмущает еще сильнее! Возможно, для многих это станет новостью, но в конце каждого курортного сезона лемуры погибают. Дело в том, что эти крохотные беззащитные существа с большими трогательными глазами родом с Мадагаскара или Коморских островов, которые находятся возле Африки. То есть с другого полушария Земли. Когда у нас, в России, лето, на Мадагаскаре или островах у лемуров зимняя спячка. Лемуры, которых привезли в Россию, продолжают жить по своим биоритмам, и летом они пребывают в спячке. Но люди, которые таскают лемуров по пляжу, постоянно их встряхивают, чтобы они не спали и смотрели открытыми глазами в камеру, когда с ними фотографируется очередной отдыхающий.
   Таким образом, у лемуров расстраивается режим и биоритмы. Они не спят, хотя должны спать, и из-за серьезных нарушений в организме гибнут к концу сезона.
   Все это мне рассказал знакомый ветеринар Иван, к которому мы периодически носим свою старушку-кошку Мурку. А насчет львят уточнил, что их накачивают снотворным (хищники все-таки) – и поэтому они постоянно сонные. Кроме того, Иван сказал, что подросшим львятам вырывают клыки, чтобы они случайно не укусили отдыхающих.
   А в одном из курортных городов Азовского моря в этом году произошел вообще дикий случай. Работники пункта проката привязали к парашюту ослика и запустили его в небо. Очевидцы говорят, что все время полета ослик страшно кричал. К счастью, он остался жив. Я не понимаю, какими нелюдями надо быть, чтобы совершить такое? Ради рекламы своих парашютов запустить в небо ослика… Правда, желающих покататься после этого не прибавилось.
   Сейчас, в парке, я снова увидела львенка, который облизывал палец человека, который его держал, лемура, обезьянок, попугаев…
   – Живодеры! – возмутилась я, окинув владельцев животных испепеляющим взглядом. Прохожие заинтересованно посмотрели на меня. – Прекратите издеваться над животными!
   – А с чего вы взяли, что мы над ними издеваемся? – удивился парень в панаме.
   – С того, что у них нарушен режим питания, сна, и они очень утомлены! Я целыми днями вижу, как вы носите их по пляжу от рассвета до заката! А этот львенок – сколько ему? Месяц? Два? А лемур? Вы в курсе, что у них сейчас зимняя спячка? – спросила я и сама ответила на свой вопрос: – Да уж, наверное, в курсе, раз постоянно переворачиваете его вниз головой, чтобы этот бедняжка проснулся!
   Я говорила это так эмоционально, что, казалось, выплескиваю весь свой негатив из-за случая в море.
   Ко мне подошел парень с лемуром и прошипел:
   – Чего разоралась? Хочешь получить?
   Марат выступил вперед:
   – Слышишь, ты, рот закрой, а не то сам сейчас получишь!
   Парень окинул нас ненавидящим взглядом. К нему подошла девушка с попугаем:
   – Паша, успокойся. Оставь их.
   Едва сдерживаясь, он сказал:
   – Идите куда шли. Не мешайте нам работать.
   Я поняла, что назревает драка, и решила ее предотвратить:
   – Марат, идем, нам пора к Надежде.
   И мы пошли домой.
   Я огляделась. С лемуром уже кто-то фотографировался. Бизнес живодеров работал, как по маслу.
   – Вообще уже нет никаких тормозов, – сказала я Марату. – Скоро начнут пингвинов по пляжу таскать, лишь бы заработать.
   – Смотри, им это не предложи, а то скажут, что это хорошая идея, и действительно начнут таскать, – усмехнулся Марат.
 
   Мы подошли к дому. Во дворе в беседке сидели мама, Оксана и Вольный Ветер.
   Вольный Ветер – это мой дядя, мамин брат, которого на самом деле зовут Данил. Он – путешественник и обошел пешком уже много стран. Дядя пришел к нам в гости месяц назад и познакомился с Оксаной, которая тоже у нас гостит. Между ними завязались отношения, и теперь они неразлучны[3].
   – Доча, Марат, привет! – поздоровалась мама. – Ты будешь переодеваться или так поедешь?
   – Переоденусь конечно, – удивилась я. – Не поеду же я в Новороссийск в купальнике.
   – А, ну да, – присмотрелась ко мне мама.
   Мама как обычно витала где-то в облаках.
   К Надежде и Захару поехали я, Марат и Оксана. Мама с дядей решили остаться дома и заняться деревьями хурмы, опрыснуть от болезней и вредителей.
   Приехав на электричке в Новороссийск, мы направились к улице Павлова, где жили Надежда и Захар.
   – Я так волнуюсь – а вдруг Надежде не понравится сценарий? – поделилась переживаниями Оксана.
   – Почему это ей не понравится? – удивился Марат.
   – Вдруг ее что-то не устроит, и она откажется от сценария, скажет, что передумала… Я сама не знаю, просто переживаю!
   – Оксана, не волнуйся, все будет хорошо! – пообещала я. – Вы же заранее обсудили сюжет, она уже примерно знает, о чем будет фильм.
   – Да, ты права… Просто это мой первый сценарий, и режиссером тоже буду я. Поэтому и переживаю. Раньше ведь зрители и критики знали меня как актрису, а сейчас я предстану сразу в трех образах…
   На наше счастье, мы уже подошли к дому Надежды, и поэтому не пришлось в очередной раз говорить «Все будет хорошо».
   Надежда и Захар ждали нас у ворот.
   – Как добрались? – поинтересовался Захар, откатывая коляску назад, давая нам пройти во двор. – Этим летом просто аномальная жара! Еще никогда такого не было! По телевизору передают, что из-за высокой температуры даже леса горят. А вы видели небо? Такое чувство, что даже оно выгорело на солнце! Не такое синее, как обычно!
   – Да ужас, я чуть в обморок не упала, пока ехали, – пожаловалась Оксана, обмахивая себя сценарием, как веером.
   – Меня тоже как-то мутило, – пожаловался Марат.
   Я остолбенела. Оксана чуть не упала в обморок, а Марата мутило? Но когда это было? Почему я ничего не заметила?
   Я стала анализировать поездку и поняла, что была как будто отключена. После сегодняшнего происшествия, когда чуть не утонула, я находилась словно в другой реальности. Вроде бы ехала вместе с Маратом и Оксаной, но что происходило и о чем говорили – не помню. Помню уже только конец поездки, когда Оксана стала активно переживать за сценарий.
   «Давай уже приходи в себя! – мысленно скомандовала я. – Хватит думать о судороге! Все ведь закончилось хорошо!»
   Этой команды хватило на некоторое время. Я немного повеселела.
   Мы прошли на веранду, которая была оплетена виноградом (Надежда профессионально выращивала виноград и розы, и поэтому эти растения были посажены у нее практически везде). На веранде было прохладно, с гор дул свежий ветер, на уютном столике располагались напитки, угощения.
   Мне очень нравится, что в курортных городах практически вся жизнь проходит на свежем воздухе – на верандах, которые оплетены буйной зеленью, во дворе.
   Мы устроились на стульях (Захар сидел в инвалидном кресле), и Оксана принялась взволнованно читать сценарий.
   Сюжет, как я уже сказала, основывался на семейной трагедии Надежды на пароходе «Адмирал Нахимов». Но так как для полнометражного фильма одного эпизода было мало, Оксана придумала еще и другие сюжетные линии, чтобы расширить историю.
   На мой взгляд, все получилось очень трогательно, и диалоги были красивыми.
   Я наблюдала за реакцией окружающих. Надежда и Захар слушали Оксану, и их взгляды были рассеянными. Очевидно, они погрузились в свои мысли и представляли, как будет выглядеть уже снятый фильм, а Надежда к тому же вспоминала ту самую трагедию и переживала все заново.
   Несколько раз я замечала, как ореховые глаза Захара увлажнялись, и он сглатывал ком, а из глаз Надежды периодически текли слезы.
   Но в какой-то момент я почувствовала, что снова нахожусь не здесь.
   Перед глазами стояли страшные картины: я плыву за синим спасательным кругом, но не успеваю до него доплыть, ноги сводит судорога, и я ухожу под воду. Меня качают гигантские волны, подо мной и надо мной огромные толщи воды, и я погружаюсь на глубину. Вокруг вода, пузырьки, и страшно болят мышцы ног… Соленая вода попадает в легкие, и я теряю сознание…
   Меня пробрал мороз. Я вздрогнула и вернулась в реальность.
   На меня вопросительно смотрели все: Марат, Захар, Надежда и Оксана.
   Я поняла, что что-то пропустила.
   – Что-то случилось?.. – осторожно спросила я.
   – Ты вскрикнула, – сказал Марат, беспокойно заглядывая мне в глаза. – Что с тобой?
   – Я… я вспомнила, что сегодня было… – призналась я.
   – А что сегодня было? – полюбопытствовал Захар.
   Я подумала, рассказывать или нет, и решила рассказать. Все равно со временем все узнают. Я не хотела, чтобы мои близкие переживали, но, как известно, шила в мешке не утаишь, сколько веревочке ни виться, а конец придет – можно подобрать много пословиц, но суть одна – лучше рассказать сразу, чем потом объяснять, почему все скрыла.
   – Я сегодня чуть не утонула, – произнесла я, не веря в собственные слова. – На море был шторм, где-то пять баллов по шкале Бофорта, я спасала ребенка, посадила его на катер, потом поплыла за его спасательным кругом, и… – слова застряли в горле. Я не смогла продолжить.
   – Ее ноги свела судорога, – продолжил за меня Марат. Он подсел ко мне и обнял за плечи. – Она ушла под воду и чуть не утонула. Там была большая глубина, метров пятьдесят…
   – Так что в итоге? Тебя отпустила судорога? – побледнев, спросила Оксана.
   – Ее спас новый спасатель, который сегодня пришел работать на вышку вместо Артема.
   Несколько секунд все посидели молча. Каждый, видимо, явственно представлял эту ситуацию.
   – Ужас какой, – в конце концов с чувством сказала Оксана.
   – Ладно, сейчас уже все нормально, – постаралась я сменить тему. – Оксана, давай, читай дальше.
   Мы снова вернулись к сценарию, но было заметно, что у всех остался осадок после нашего рассказа.
   И я не могла ничего поделать, потому что сама не знала, как справиться с этим осадком…
   Надежде и Захару понравился сценарий, и они сказали, что никаких претензий к содержанию не имеют. Его можно отдавать в кинокомпанию.
* * *
   Ночь прошла ужасно. Я то засыпала, то резко просыпалась и долго лежала с колотящимся сердцем, не понимая, где нахожусь и что со мной происходит.
   Когда проваливалась в сон, видела, будто плаваю посреди моря, а вокруг нет никого. Только хмурое серое небо и огромные волны, которые накрывают меня с головой.
   После этого вздрагивала и просыпалась. Первое время лежала, не понимая, почему я здесь, если должна быть в море, а потом видела свою комнату, привычную обстановку, слышала стрекот цикад за раскрытым окном и постепенно приходила в себя.
   За сегодняшнюю ночь такое повторялось раза четыре.
   Часа в три, когда я проснулась в очередной раз, я почувствовала, что мне как-то нехорошо, дискомфортно. Возникло состояние легкой тошноты, но через полчаса оно прошло. Это тоже был признак стресса.
   Наконец за окном стало светать, и хоть до работы еще оставалось четыре часа, я поняла, что больше не смогу уснуть.
   Я встала с кровати и подошла к окну. На улице было свежо, даже прохладно. Птички только начинали просыпаться. Несколько воробьев сели на инжир, который растет возле моего окна, и, весело чирикая, принялись чистить перышки.