Семенова Мария Васильевна. Два короля

   Арни, конечно, видал раньше и Турид, и Хаваля, всё-таки соседи. Однако дружить не дружил. Теперь он невольно приглядывался к новичкам. И заметил, что Турид вовсе не рада была жить с Хавалем в одном дворе. Арни не было до этого дела.
   Коровы ещё ходили по нижним лугам, и работы у Арни пока было немного. Можно провести две черты на земле и поиграть с ребятами в мяч. Или взять удочки и поехать за рыбой. Это нравилось ему даже больше. Красться в лодке вдоль береговых скал, представляя себе, будто это Сван Рыжий послал его вперёд!..
   В тот день ему не повезло. Хитрая рыба упорно обходила его крючки. А потом из глубины фиорда потянулся туман, и Арни погнал лодку домой.
   Когда он причалил, вокруг уже колыхалось белое молоко. Арни бросил вёсла на берег, выскочил сам и стал закатывать штаны, собираясь вытащить лодку. И тут перед ним неожиданно возникла Турид. Запыхавшаяся. Испуганная.
   - Можно, я посижу в твоей лодке?
   Арни не успел ответить. Девчонка прыгнула через борт и мигом перебежала на корму. По гладкой воде раскатилась медленная волна, лодка сдвинулась с камней и стала отходить прочь от берега. Арни шагнул в воду, ловя её за носовое кольцо.
   Тут песок скрипнул под мягкими сапогами. Из тумана появился Хаваль. Подошёл. Остановился у края и стал смотреть на Турид и Арни. Арни стоял по пояс в воде - останавливая лодку, он вымочил-таки штаны. Наверное, вид у него был забавный, потому что Хаваль вдруг улыбнулся:
   - Меня называют Хавалем сыном Хамаля сына Хрейма из Жилища Купца, - сказал он дружелюбно. - Я у вас тут третий день и не всех ещё знаю. Как зовут тебя люди?
   - Арни... Арни Ингуннарсон.
   - Ингуннарсон, это по матери. А по отцу? Арни вздрогнул и подобрался: это был уже вызов! Нет худшего оскорбления, чем напомнить безродному: у тебя нет отца, ты не можешь назвать, от кого был рожден! Арни оставил лодку и выбрался из воды. И вдруг оказалось, что он не уступал Хавалю ни ростом, ни шириной плеч. Мокрые штаны облепили его ноги, и стало заметно - эти ноги привыкли к горам.
   - Меня называют Арни Ингуннарсоном, - сказал он сквозь зубы. Сейчас Хаваль ударит. Арни перехватит его руку. И как следует вывернет. Чтобы запомнил.
   Но Хаваль даже не перестал улыбаться.
   - Я обидел тебя? - спросил он участливо. - Не сердись, Ингуннарсон. Я же не знал. Арни неожиданно сделалось стыдно.
   - Ладно, - буркнул он, чувствуя, что краснеет. Отвернулся и увидел, что лодка с Турид успела отойти довольно далеко. Девчонка сидела смирно, глядя на берег. В лодке не было вёсел.
   Делать нечего, пришлось лезть в воду и плыть к ней. Когда наконец под килем снова зашуршал песок, Хаваля на берегу уже не было. Дура девка, с внезапной злостью подумал Арни про Турид. Хаваль ему, пожалуй, понравился. Это достойно, признаться в нечаянной глупости. Нет, незлой малый. Хотя, конечно, болтун.
   Пока Арни тащил лодку в корабельный сарай, а потом шёл домой, Турид не отходила от него ни на шаг. И только уже во дворе куда-то незаметно пропала. В девичью побежала, наверное.
   И чем это Хаваль так её напугал? Небось, выскочил навстречу из тумана. Она и вообразила невесть что.
   Арни подумал об этом и почти сразу забыл.
   А через две ночи стада погнали на сетер.
   Минувшая зима выдалась не из сытых, но коровы успели подкормиться на нижних пастбищах и шли весело. Арни лишь изредка брался за хворостину, и то потому, что дорога пролегала через земли соседей: не дело, если приключится потрава.
   И впереди, и позади него поднимали пыль десятки копыт. Арни знал, что не все пастухи так радовались лету, как он. Кто-то оставил дома молодую жену. Кто-то заранее вздыхал о том, как станет до осени скучать в горах, не видя человеческого лица. Арни было легче. Девчонки на него не слишком заглядывались. И близкой дружбы ни с кем он не водил.
   Зато как же крепко он любил свои горы! Орлиную Кручу и волны, бормочущие у подножия скал!.. Зелёные шхеры и огромную, вогнутую чашу моря...
   И ещё одно, о чем Арни никому не рассказывал. Вот уже три года он терпеливо смотрел в море, надеясь увидеть там паруса. Сван Рыжий пообещал, что вернётся.
   Арни не знал, как выглядел его корабль. Но не сомневался, что узнает его сразу.
   На сетере всё было по-старому. Пещера, служившая Арни летним жилищем, и та, казалось, была ему рада: возле входа покачивали головками голубые цветы. Цветы словно знали, что Арни их не затопчет. Да. Первые несколько ночей диковато покажется спать здесь одному, за зиму привыкаешь к общей лежанке, к сопению и вздохам двух десятков людей. Потом это пройдет.
   Свасуд подошёл к пещере спокойно. Добрый знак: не придется выселять угнездившееся зверьё. Арни внёс вовнутрь одеяло и короб с едой. И разложил костёр, изгоняя из пещеры затхлую сырость. Вот теперь его дом и впрямь годился, чтобы в нём жить.
   Потом он пошёл поздороваться с Арнарбреккой.
   Пастухи в горах живут по-охотничьи. Что добудешь, с того и сыт. Или несыт. Ходить домой самому далеко, а работник со двора приезжает нечасто. Арни лазил по Арнарбрекке, собирая яйца, и бил стрелами пернатую дичь.
   Ему, конечно, не позволили тогда оставить себе лук убитого Скьёльдунга. Но старый умелец, такой же невольник, сделал ему другой - по мнению Арни, нисколько не хуже. И из этого лука он выучился пускать семь стрел подряд с такой быстротой, чтобы последняя сходила с тетивы, пока первая была ещё в воздухе. И он уже не помнил, когда промахивался в последний раз. Лук был вправду хорош. А всё дело в том, что однажды зимой, когда валили лес, Арни вытолкнул мастера из-под падавшей сосны.
   Арни принёс с собою на сетер несколько ячменных лепёшек, загодя разрезанных на ломтики и высушенных у очага. До праздника Зимних Ночей он будет лакомиться ими, съедая по сухарю в день. Иначе недолго и позабыть, что едят люди в долинах, те, которым не надо пасти коров.
   Однажды Арни нашёл у себя в пещере целый свежий хлеб.
   Он недоверчиво понюхал его, помял пальцами. Потом, не удержавшись, отломил горбушку и отправил её в рот. Угостил Свасуда. Завернул остальное в тряпочку и нахмурился. Кто-то позаботился о нем. Это было приятно. Однако этот кто-то определённо считал, будто он, Арни, не мог сам себя прокормить. Это злило.
   - Ищи, - велел Арни собаке. - Свасуд, ищи!
   Волкодав уверенно довёл его до широкой тропы, по которой гоняли коров на пастбища и обратно. Здесь Арни остановил его, поняв, что слишком поздно затеял погоню. Добро! С этим заботливым он встретится в следующий раз. Арни почему-то сразу решил, что тот пожалует снова.
   Может быть, это Хаваль.
   Теперь, уходя, Арни оставлял Свасуда у пещеры, наказывая:
   - Стереги!
   Долго ждать не пришлось, непрошенный благодетель попался назавтра же после того, как кончился хлеб.
   Арни издали увидел девчонку Турид. Та сидела на земле, прислонившись к камню, и обеими руками прижимала к груди свёрток. Арни проглотил слюну, стоя за сотню шагов. А рядом с девчонкой лежал Свасуд. Время от времени она пробовала пошевелиться, и тогда волкодав лениво приподнимал губу, показывая кончики клыков. Турид вздрагивала и вновь испуганно замирала.
   При виде хозяина пёс застучал хвостом по земле.
   Арни взъерошил ему загривок и сказал, обращаясь к Турид:
   - Я тебя не просил сюда приходить! Ему казалось, это должно было прозвучать сурово и очень по-мужски... Турид отшатнулась, словно он на неё замахнулся. Уронила свой свёрток и кинулась прочь, только взвились длинные волосы, схваченные ремешком. Свасуд серой тенью метнулся было вдогон, но сразу остановился, ещё прежде, чем Арни успел его отозвать. И вернулся, виляя хвостом.
   Арни вздохнул. На душе почему-то сделалось гадко. И было похоже, что он совершил какую-то глупость. Ладно. Подумаешь, важность!
   Он пожал плечами и отломил от хлеба, сколько поместилось в ладонь.
   Ещё через несколько дней Арни поймал себя на неожиданной мысли: вот кончится хлеб, и Турид снова придет! Это было открытие. Арни слишком привык к одиночеству. И не привык кого-нибудь ждать. Если не считать Свана Рыжего с его кораблём. Но что касается Свана, в глубине-то души Арни знал - это было не ожидание, а больше мечта. И притом не из тех, которые сбываются быстро. Если сбываются вообще.
   И до чего же, оказывается, здорово, если где-то там о тебе думает другой человек. И ты сам думаешь о нем. С Арни никогда так не было прежде.
   Он снова стал оставлять Свасуда у пещеры... Пока однажды не обнаружил своего сторожа преспокойно спящим на солнышке, а рядом, у камня, завернутый хлеб. И никаких следов Турид. Свирепый пёс отпустил её, посчитав за свою.
   - Эх ты, - сказал ему Арни. Он часто разговаривал со Свасудом, потому что больше было не с кем. Но на сей раз пёс так и не понял, чем провинился.
   Стало быть, девчонка боялась. Однако ходила ведь.
   Арни поразмыслил и решил, что не будет её больше выслеживать. Некогда ему ловить эту Турид, бегая за ней по горам. Зря он тогда на неё накричал. Ничего. Он ещё покажет ей Арнарбрекку и цветы, живущие в расселинах скал. И какая зелёная вода там внизу. А ещё он поймает пёструю мышку-лемминга и подарит ей. Пусть приручает.
   Арни вылепил из глины маленькую фигурку коровы и поставил на камень, куда Турид обычно клала свой хлеб.
   3
   Арни возвращался к пещере, когда Свасуд вдруг ощетинился и зарычал. Рычание было таким, что Арни счел благом взять его за ошейник. Возле его дома находился кто-то чужой. И не Турид.
   Потом он услышал постукивание камней и понял, что нежданный гость вовсе не хотел застать его врасплох. И действительно - у входа в пещеру сидел Хаваль. Сидел, вытянув ноги, должно быть, устал, взбираясь на сетер.
   И от нечего делать метал камешки в глиняную корову.
   Одного рога у неё уже не хватало. Арни хмуро спросил:
   - Для чего ты это делаешь? Хаваль живо обернулся.
   - Ты поклоняешься корове? Не сердись, я не подумал.
   - Я не поклоняюсь, - буркнул Арни. Но почему-то ему стало смешно, злость пропала. Молиться корове!.. Хотя говорят же, что самого первого человека вылизала из солёного камня корова Аудумла...
   А может, и не смешно ему стало, а больше неловко. Тоже занятие для мужчины, лепить из глины коровок. Хорошо ещё, Хаваль не знал, для кого он старался. Засмеял бы.
   Свасуд яростно хрипел и норовил встать на дыбы. Арни удерживал его с трудом, пришлось прикрикнуть. Тогда Свасуд угомонился и лёг, но не перестал глухо ворчать.
   - А злой он у тебя, - сказал Хаваль с одобрением. - Прямо волк! И зубы что надо.
   Арни смахнул с камня глиняные обломки.
   - Значит, это ты теперь будешь возить домой сыр? А где твоя повозка?
   Хаваль презрительно сплюнул.
   - Не буду я возить никакого сыра. Я убежал!
   Убежал!
   Арни уставился на него так, будто никогда раньше не видел. Многие мечтают о свободе, но многие ли отваживаются её взять? Арни не первое лето подумывал уйти от Фридлейва Богатея. А вот Хаваль не думал, он просто взял и ушёл.
   - Что случилось-то? - спросил Арни, помолчав.- Хозяин обидел?
   Хаваль ответил:
   - Он мне велел разбрасывать по полю навоз. у Скьёльда я привык собирать стрелы на охоте. И ещё я присматривал, чтобы другие не ленились, особенно девки. Это мне было больше по нраву!
   Арни заметил:
   - Я смотрю, не в Жилище Купца ты направляешься.
   Хаваль мотнул головой.
   - Я решил, что стану жить сам по себе здесь в горах. А если появятся викинги, уйду к ним. Говорят, Свана Рыжего опять видели на севере. Он возьмет меня, потому что я сильный и хорошо дерусь.
   Арни приглаживал Свасуду вздыбленную шерсть, но при этих словах его рука остановилась. Он поднялся.
   - Ты, небось, есть хочешь.
   Хаваль растянулся на траве и закинул руки за голову. Наверное, мысленно он уже был на корабле Свана и отдыхал после тяжёлого перехода, после шторма в зимнюю ночь.
   - Я у тебя там хлеб нашёл, мягкий, и где только берешь! Дай ещё, если есть.
   Когда стало смеркаться, Арни позвал Хаваля заночевать с ним в пещере. Хаваль отказался:
   - Сразу видно, что ты пастух, а не воин. Викингам редко доводится спать под крышей, и надо мне привыкать.
   Однако ночью пошёл дождь, и Хаваль всё-таки попросился под кров. Свасуд очень не хотел пускать в пещеру чужого. Кончилось тем, что Арни пришлось его привязать. Свасуд обиделся и отвернулся, положив голову на лапы. Арни стало совестно перед ним, но и гостя гнать не годилось.
   Хаваль улегся по другую сторону огня. Он сказал:
   - Слушай-ка, Арни! А может, уйдешь вместе со мной? Я сделаюсь вождем, а ты моим воином. А? Арни долго молчал, потом ответил:
   - Телята ещё слабенькие. Там видно будет, когда подрастут.
   Хаваль весело фыркнул. Но если он и говорил что-то ещё, Арни не слышал. Он набегался за день, глаза у него закрывались. Он уснул.
   Утром он спросил:
   - Поможешь мне с коровами, пока викинги не появились?
   Молока было много, телята выпивали не всё, и Арни уже просил у хозяина кого-нибудь на подмогу. Фридлейв в ответ велел ему быстрей поворачиваться, хотя Арни и так не ленился. Хаваль сказал сердито:
   - Не для того я бежал, чтобы снова рыться в навозе!
   Арни пожал плечами. И не стал его уговаривать.
   В тот день лопоухий белоголовый теленок застрял в узкой щели между камнями. Арни намаялся, пока разыскал несмышленыша и вызволил из западни. И то больше благодаря Свасуду, вовремя почуявшему несчастье. Был уже вечер, когда Арни промыл Белоголовому ободранные бока и пустил его в загон.
   Вернувшись к пещере, он увидел Хаваля сидящим на том же камне, что накануне. Поодаль, в траве, лежал колчан Арни и его лук.
   - Я охотился, - сказал Хаваль.
   Арни подобрал лук, вытер его и снял тетиву. Нагнулся за колчаном. В колчане не хватало нескольких стрел.
   - Я их потерял, - сказал Хаваль беспечно.- Я взял без спроса, потому что не мог тебя отыскать.
   Браниться было бессмысленно. Арни только спросил:
   - Добыл что-нибудь?
   - Оленя.
   Арни выпрямился, чувствуя, как проходит усталость. За это многое можно было простить. Хаваль всё-таки не дармоед, каким начал было казаться. Вкусного копчёного мяса надолго хватит обоим, да и Сва-суд навряд ли откажется от костей. Может быть, хоть тогда он наконец перестанет рычать на Хаваля, как вот теперь.
   46
   - Далеко? - спросил Арни, прикидывая, как они вдвоем поволокут тушу к пещере.
   - Далеко, - сказал Хаваль равнодушно. - Он сорвался в море, и я его не нашёл.
   Арни молча принёс сухарей и кислого молока. Он молчал всё время, пока они ели. Потом сказал:
   - Я пока ещё не воин на твоём корабле. Если тебе опять понадобится мой лук, спроси прежде, можно ли взять!
   На другой вечер Хаваль к пещере не пришёл. Арни не стал его разыскивать. Только подумал: похоже, впредь следовало носить лук с собой. Он так и сделал и через несколько дней убедился, что был прав. Хаваля он больше не видел, но однажды из пещеры пропали все сухари. И половина сыров, за которыми вот-вот должны были приехать из дому.
   Хаваль? Некому больше.
   Викинги грабили торговые корабли и населенные дворы по берегам. Они брали добычу в бою, но никогда не крали втихомолку.
   Свасуд внимательно обнюхивал каменный пол. Можно было пустить его по следу, отыскать Хаваля и поколотить.
   Арни не стал этого делать. Хавалю, беглецу, и правда несладко жилось здесь в горах. Одному, без жилья, с пустым животом. И почти без оружия. Он не принёс с собой ничего, кроме ножа.
   - Работнику я скажу, что сыр испортили лисы, - сказал Арни Свасуду. - И что я скормил его тебе...
   Свасуд завилял хвостом и ткнулся носом в его ладонь.
   4
   Арни спал, и ему снились телята. Любопытные доверчивые мордочки, пахнущие молоком. За лето Арни успевал каждому дать имя. И когда осенью приходило время забоя скота, он всякий раз старался куда-нибудь скрыться хотя бы на день-полтора. Он заранее знал, что будут заколоты самые слабые. Те, которые всё равно не дотянут до новой травы. Те, с которыми он всего больше возился...
   Арни снились телята в знакомом загоне под нависавшей скалой. И рыжий бык, что бегал вдоль изгороди и гневно ревел. Арни испугался, как бы этот бык не разворотил ветхого забора. Проснулся и открыл глаза.
   Над горными пастбищами бесновалась ночная гроза. Арни слышал, как у входа в пещеру били оземь тугие струйки воды. Только-только начинало светать.
   Арни прислушался к неистовым раскатам грома и сел, протирая глаза. Прошлым летом после такой же грозы он два дня стаптывал ноги, собирая разбежавшихся коров. Надо сходить посмотреть, как они. Успокоить...
   Арни натянул на голову капюшон плаща и шагнул в мокрую мглу. Не было на свете места уютнее его пещеры. И постели теплей, чем охапка сена с вылезшим меховым одеялом. Ноги сами понесли Арни привычной тропой. Не в первый раз. Тем приятнее будет потом отогреваться подле костра.
   Арни и Свасуд были уже на середине пути, когда пёс внезапно заволновался. В сером полусвете блеснули ощеренные клыки. Свасуд ринулся вперёд и в несколько стремительных прыжков исчез за валунами.
   Отчего-то забеспокоился и Арни. Прибавил шагу, потом побежал. Кожаный плащ неплохо защищал от дождя, но бежать в полную силу мешал, путался в ногах. Арни как раз подумал, не стоило ли совсем бросить его, - но тут навстречу из-за скалы вывернулся Белоголовый.
   Первой мыслью Арни было - сломали-таки ограду!.. Перепуганный телёнок жалобно мычал и всё падал, скользя на мокрых камнях. Того гляди, переломает себе ноги. Арни живо поймал его, обхватил за шею, чтобы привязать... и почувствовал под пальцами кровь.
   Белоголовый не пытался вырваться из знакомых рук и только дрожал. Арни заставил его повернуться и наскоро осмотрел. Кто-то хотел зарезать бычка: острый нож провел по белому горлу длинную полосу. Но, видно, вору неожиданно помешали. Белоголовый отделался царапиной, к концу лета от неё не останется даже следа.
   Со стороны загона донесся приглушенный расстоянием крик. Арни торопливо привязал Белоголового и помчался вперёд, на ходу отшвырнув плащ.
   Было уже достаточно светло, и Свасуда он увидел сразу. Коровы и телята сбились в кучу в дальнем конце загона, под скалой. Свасуд лежал посередине площадки. Он приподнимал голову и пытался ползти, но не мог.
   Арни в мгновение ока перемахнул забор и кинулся к нему. Свасуд успел остановить вора, но за это была заплачена дорогая цена. Арни упал на колени и сорвал с себя рубашку, уже понимая - ни к чему. Могучий пёс слабел на глазах, из раны на шее хлестала кровь. Арни всё-таки попытался унять её, но повязка немедленно промокала, ему никак не удавалось её завязать. Тогда он приподнял Свасуда и обнял его, изо всех сил прижимая его голову к своей груди. Что-то горячее потекло по его рукам, по животу. Свасуд царапнул лапами землю, лизнул его в щеку и заскулил.
   Он скулил всё тише и тише...
   Арни мчался вниз по склону прыжками длиннее собственного роста. Ноги без промаха переносили его с камня на камень, всё тело звенело, как тетива. Он держал след по пятнам крови, те были совсем свежими, поредевший дождь ещё не успел смыть их. Убийце не так уж сильно досталось: пятна делались светлее и реже, да и убегал, ничего не скажешь, проворно... Арни молча летел с камня на камень, почти не глядя под ноги. Жаль, тот, другой, уходил вниз по склону, не вверх. Если бы вверх, Арни давно бы уже стоял с ним лицом к лицу. И у него тоже был нож.
   Ничего. Всё равно не уйдет.
   Потом камни кончились, и под ногами зачавкала глина - шрам давнего оползня. Сразу стало трудней, но зато перед глазами были следы. Арни пустился по ним с удвоенным упорством. Скользил, падал и поднимался опять. Тесёмки на ногах размокли, облепленные грязью сапоги болтались, съезжали. Арни бросил и сапоги, побежал дальше босиком.
   Но вот след оборвался. Убийца не удержался на крутизне, на четвереньках скатился вниз, в заросший узкий овраг. Арни, не раздумывая, сел на скользкую глину и съехал по проложенному пути. Его сбросило с невысокого обрывчика, но он не потерял равновесия и сразу вскочил.
   Перед ним сидел Хаваль, такой же мокрый и грязный, как и он сам.
   Казалось, он не удивился появлению Арни. И уж во всяком случае не испугался его. Он сказал:
   - Это хорошо, что я тебя встретил. Помоги-ка. У твоего пса и впрямь зубы что надо!
   Левая рука у него была прокушена пониже локтя, должно быть, заслонился, когда Свасуд на него налетел. Он резал испорченный рукав, намереваясь сделать повязку.
   Арни сказал:
   - Не за этим я сюда пришёл.
   Охрипший голос звучал совсем не так грозно, как ему бы хотелось. Арни вытер правую ладонь о штаны. Нож висел у него на поясе, в кожаных ножнах.
   Хаваль постепенно начал что-то понимать:
   - Если ты сердишься, сними шкуру со своего волка. Когда я стану викингом, я набью её серебром!
   Эта мысль понравилась ему, он засмеялся. Арни сказал:
   - Не буду я с тобой торговаться.
   Он стоял перед Хавалем голый по пояс, перемазанный в глине и крови. Хаваль опустил свой рукав на колени.
   - Да ты никак драться хочешь, пастух? Ты, трусишка, годный только пасти коров?
   Арни сказал:
   - Сван Рыжий тоже сперва назвал меня трусишкой. Но ему пришлось убедиться, что это не так.
   Хаваль поднялся, кровь из прокушенной руки больше не шла. Он недобро усмехнулся:
   - Сван Рыжий? Стало быть, ты про него не всё рассказал? Ну, смотри, пастушонок. Я поучу тебя драться.
   Он ударил без предупреждения, в живот, снизу вверх, наверняка. Арни перехватил его руку. Нож Хаваля прочертил по его груди, но глубоко не вошёл. Хаваль никак не ждал от пастуха подобной сноровки. Он успел испытать безмерное удивление, когда нестерпимая боль разорвалась в левом боку, а каменистое дно оврага само собою поднялось дыбом, ударило его по спине...
   Обратно к пещере Арни принёс Свасуда на руках. Дождь не прекращался; нечего было и думать набрать сухих дров, чтобы хватило на погребальный костёр. Арни осторожно опустил Свасуда на камни. В пещере была лопата.
   В пещере сидела Турид.
   При виде Арни она ахнула, прижала руки к щекам. Он и действительно мог перепугать хоть кого. Но Турид вскочила ему навстречу:
   - Кто тебя ранил?.. Арни вдруг заорал на нее:
   - Убирайся отсюда!..
   Турид съёжилась, но почему-то не побежала. Тогда Арни схватил её за руку и выдернул из пещеры под дождь:
   - Я тебе сказал, убирайся!.. Но она уже увидела Свасуда. Склонилась над ним. Стала гладить мокрую свалявшуюся шерсть:
   - Ласковый...
   Надо было бы ударить её. Но ярость неожиданно погасла. Арни сел рядом. Дождь стекал по его лицу и груди, смывая сочившуюся кровь. Становилось холодно.
   - Я хлеба принесла, - сказала Турид тихо. Арни кивнул.
   - Хаваль лежит внизу в овраге, - проговорил он негромко. - Я завалил его камнями. Скажешь дома, чтобы его не искали.
   Он помолчал и добавил:
   - Не приходи сюда больше.
   Турид поднялась и молча пошла прочь, касаясь руками камней. Арни проводил её взглядом. Потом принёс из пещеры лопату.
   РАССКАЗ ТРЕТИЙ
   Стрелок из лука
   В ту весну на береговые скалы навалилась ледяная гора. Целое лето она постепенно таяла на солнце, и в море со звоном бежали прозрачные ручейки. Северный великан умирал медленно и неохотно. Когда дыхание осени позолотило на берегу лиственные деревья, ледяные зубцы возвышались над шхерами по-прежнему величаво и грозно.
   Айсберг сидел в проливе между двумя островами, и его хорошо было видно со скал Арнарбрекки, с верхних лугов. Арни нравилось смотреть, как ледяные утёсы день ото дня меняли свой облик, превращаясь в потоки воды. Сияя на солнце, вдали возникало то человеческое лицо, то силуэт корабля. Если бы гора не таяла, а росла, Арни, пожалуй, нравилось бы ещё больше.
   В прошлом году его хозяин, Фридлейв Богатей, купил несколько новых рабов. Один, по имени Хаваль, вскоре сбежал. Как узнали потом, беглец подался в горы, туда, где пас коров Арни Ингуннарсон. И чего эти двое не поделили на широких зелёных лугах, узнать людям так и не удалось. Только то, что Хаваль убил собаку, помогавшую Арни, и пастух отомстил за нее, как за человека. У Хаваля не было родственников, способных затеять тяжбу, и на том кончилось дело.
   Свара двоих рабов, не стоившая долгого разговора. Ещё к Арни на сетер бегала девчонка Турид. Люди видели, она таскала ему хлеб. Когда пастух возвратился со стадом домой, его шутки ради спросили, скоро ли свадебный пир. Арни огрызнулся в ответ.
   Что же до хозяина, Фридлейв сначала хотел наказать пастуха, потом передумал. От беглеца Хаваля при жизни толку было немного, да и стоил он дёшево.
   С тех пор прошли три полугодия: одна зима и два лета.
   Кончалось его седьмое лето на верхних лугах... и шестнадцатое в жизни.
   Назавтра предстояло гнать стадо домой. Ещё одна ночь в пещере, возле костра, - и потом вниз. Скоро праздник Зимних Ночей, которым благодарят Богов за урожай и приплод.
   Арни заранее связал свою котомку. И бродил напоследок по знакомому пастбищу, прощаясь с ним до новой весны. Между скалами рдели, как факелы, тронутые заморозком кусты. Осень в горах всегда наступает раньше, чем внизу.
   Арни ходил один. Похоронив Свасуда, он так больше и не завёл себе новой собаки. Ему предлагали славных щенят и говорили, что пастух без собаки - не пастух. Это была правда, Арни соглашался. И продолжал управляться один.
   Арни любил своё пастбище. И чёрную Арнарбрекку с её хмурыми скалами, стремительно уносившимися вниз. Весной на этих откосах так и кипела хлопотливая, шумная жизнь, но теперь птиц почти не было, все разлетелись. Орлиная Круча молча возвышалась над морем, и оттого море казалось торжественно притихшим в ожидании шторма.