Сэндфорд Джон. Зимний убийца

   Лукас кивнул.
   – Спросите у Дуэйна, – сказал хозяин магазинчика, – Он подтвердит.
   – Вы с ним дружите?
   – С Дуэйном? Да нет… Он хороший парень. Просто мы не… понимаете, мы не общаемся.
   – А вы не знаете, может быть, отец Берген что-то имел против Лакортов?
   – Нет. Но они с Клаудией были близкими друзьями, – ответил Вестром, заметно выделив слово «близкими».
   – Насколько? – спросил Лукас, склонив голову набок.
   Хозяин магазинчика по-прежнему не смотрел ему в глаза.
   – У Клаудии была определенного рода репутация до того, как она вышла за Фрэнка. Она крутила романы. Она была хорошенькой, с большими… – Он приставил ладони к груди, сложив их так, что получилось что-то вроде чашечек, и пару раз потряс ими, – А Фил… Он ведь мужчина. Быть священником наверняка не просто.
   – Вы считаете, что у них с Клаудией был роман?
   Вестром наклонился вперед на своем табурете и доверительно прошептал:
   – Про это мне ничего не известно. Мы наверняка бы услышали, если бы они крутили шашни. Но возможно, в прошлом у них с отцом Филом что-то было и он хотел вернуть те времена или еще что-нибудь в таком роде.
   – Сколько в округе Оджибве черных джипов? – спросил Лукас, – Наверняка очень мало.
   – Мало, особенно зимой. И уж конечно, не «гранд чероки» – это машина для тех, кто ездит летом. Не припоминаю, чтобы такой был у кого-то, кроме Фила, – Он с любопытством взглянул на Лукаса, – Вы католик?
   – А что?
   – Складывается впечатление, что вы пытаетесь найти оправдание для Бергена.
 
   На обложке блокнота Лукаса было написано: «Вестром. Хэлпер». Он зачеркнул первую фамилию, завел двигатель «эксплорера» и направился по 77-му шоссе к пожарной станции.
   Днем, когда светило солнце и дороги были недавно расчищены, Лукас проехал путь, ночью занявший у него полчаса, всего за десять минут. С высоких точек дороги за лежащими внизу равнинами открывался далекий горизонт. Тут и там виднелись черные пятна сосновых лесов и серебристое сияние замерзших озер.
   Пожарная станция – сруб из коричневых бревен на бетонном фундаменте – стояла в сосновой роще, чуть в стороне от дороги. Часть здания занимали огромные ворота гаража для пожарных машин. Офис с рядом маленьких окон располагался в другом конце. Лукас припарковался на одном из четырех расчищенных участков, вошел в офис и обнаружил, что там никого нет. В заднюю часть станции вела другая дверь, и Лукас заглянул туда.
   – Эй!
   – Да?
   За верстаком сидел грузный светловолосый мужчина, а перед ним в свете яркой лампы лежал разобранный на части спиннинг. На покрытом оспинами лице пожарного росла жидкая, почти прозрачная бородка. Голубые глаза настороженно смотрели на Лукаса. Вдоль стены у него за спиной располагалась кухонная зона. В другом конце комнаты перед цветным телевизором находились сломанный диван, два старых кресла и два деревянных кухонных стула. Вдоль третьей стены выстроились шкафчики, на которых были по трафарету выведены фамилии. Другая дверь вела в гараж для грузовиков. Лестница уходила на чердак.
   – Я ищу Дуэйна Хэлпера, – сказал Лукас.
   – Это я, – ответил мужчина низким грубым голосом, – А вы, наверное, Дэвенпорт.
   Хэлпер встал и пожал гостю руку. Он был в джинсах с широкими красными подтяжками и голубой рабочей рубашке. У него оказалась мощная, как и тело, мозолистая рука.
   – Только что по озерной дороге проехал целый караван телевизионщиков. Шериф разрешил им снять дом.
   – Да, он собирался это сделать, – сказал Лукас.
   – Говорят, что Фил Берген является главным подозреваемым, – словно бросая ему вызов, напрямик сказал пожарный.
   Лукас покачал головой.
   – У нас пока нет подозреваемых.
   – Но я слышал совсем другое, – настаивал на своем Хэлпер.
   По телевизору передавали какое-то игровое шоу. Пожарный схватил пульт дистанционного управления и вырубил звук.
   – Это не соответствует истине, – резко ответил Лукас.
   У него возникло ощущение, что Хэлпер провоцирует конфликт. У пожарного было невыразительное лицо с маленькими глазками. Когда он проводил пальцами по бородке, они казались слишком короткими и толстыми, как сардельки. Лукас сел за круглый стол напротив него и начал задавать вопросы о времени происшествия.
   – Я помню, что видел машину, но не уверен, что это было тогда же, когда прозвучал сигнал тревоги, – сказал Хэлпер. – Возможно, я подошел к окну и выглянул наружу, заметил машину, а потом мы о чем-то поговорили. Затем я снова вернулся к окну, и вот тогда прозвучал сигнал тревоги. Дик помнит все по-другому.
   – Насколько вы уверены в том, что говорите?
   Хэлпер потер лоб.
   – Дик, наверное, прав. Мы обсуждали это, и он утверждает, что все было так.
   – Если вы подходили к окну дважды, каков временной промежуток между этими моментами? – спросил Лукас.
   – Не знаю, наверное, минута или две.
   – Значит, даже если вы подходили к окну два раза, времени прошло не много.
   – Думаю, да, – сказал Хэлпер.
   – Вы видели, как джип Бергена выехал с озерной дороги?
   – Нет, но у меня сложилось именно такое впечатление. Он проехал мимо станции медленно, даже если принять во внимание снег, но потом прибавил скорость. Как будто он только что свернул с шоссе.
   – Хорошо.
   Лукас встал, прошел через комнату и посмотрел на лестницу.
   – Что там наверху?
   – Комната с койками. Я живу в дальней части станции. Я здесь единственный профессиональный пожарный.
   – Вы дежурите двадцать четыре часа?
   – У меня свободное время днем и в начале вечера, когда приходят добровольцы, – ответил Хэлпер, – Но в основном я нахожусь здесь.
   Лукас обошел комнату, задумчиво прикусив большой палец. Возможно, время станет проблемой. Он посмотрел на Хэлпера.
   – А что отец Берген? Вы его хорошо знаете?
   – Не слишком. Думаю, я и двух слов с ним не сказал. Он пьет. Его штрафовали за вождение в нетрезвом виде, но…
   Он замолчал.
   – Что?
   Хэлпер что-то недоговаривал, но хотел, чтобы чужак узнал об этом.
   – Шериф Карр входит в руководство пожарного управления.
   – Да? И что? – Лукас специально сказал это немного резко и грубо.
   – Он помешан на Бергене. Я знаю, вы не из наших, но если я сболтну лишнее и это дойдет до Шелли, он может испортить мне жизнь.
   Сказав это, он умолк в ожидании.
   Лукас задумался. Похоже, Хэлпер пытается заручиться союзником или вбить клин между ним и Карром. Но с какой целью? Скорее всего, его беспокоит именно то, о чем он говорит: работа. Лукас покачал головой.
   – Он ничего не узнает, если в этом не возникнет необходимости. Но даже тогда я могу не открывать ему источник. Если мне покажется, что это будет разумно.
   Пожарный пару мгновений оценивающе смотрел на него, затем посмотрел через окно в сторону дороги.
   – Ну, во-первых, что касается вождения в нетрезвом виде. Шелли это улаживал, причем несколько раз.
   Он обернулся к Лукасу, и тот понял, что Хэлпер хочет сказать что-то еще. Разговор о штрафе – своего рода проверка.
   – Это все?
   – Ходят слухи, что отец Берген… – начал пожарный, – Словом, если ты хороший отец, ты не позволишь своему сыну петь в церковном хоре, так сказать.
   – Он что, голубой?
   Это уже интересно. Геи в маленьких городках испытывают на себе самые разные виды давления, особенно если скрывают свои пристрастия. А священник…
   – Так говорят, – сказал Хэлпер и осторожно добавил: – Это всего лишь сплетни. Я никогда особенно не обращал на них внимания. Думаю, что все это неправда. Но наверняка мне неизвестно. Учитывая, что произошли убийства, мне кажется, вы должны знать, о чем у нас болтают.
   – Конечно.
   Лукас сделал пометку в блокноте.
   Они поговорили еще пять минут, после чего появились три помощника шерифа, сменившиеся после дежурства около дома Лакортов. Они замерзли и сразу отправились за кофе. Хэлпер встал, чтобы приготовить его.
   – Что происходит в доме? – спросил Лукас.
   – Ничего особенного. Парни из Мэдисона лазают повсюду, – ответил один из полицейских.
   Лицо у него было таким красным, что напоминало кусок сырого мяса.
   – А шериф там?
   – Поехал в офис, чтобы поговорить с телевизионщиками.
   – Хорошо.
   Лукас снова посмотрел на Хэлпера, который возился с кофеваркой. Пожарный из маленького городка. Он слышит самые разные вещи, когда по вечерам дежурит с двадцатью или тридцатью добровольцами, меняющимися каждую неделю. Делать ему особенно нечего.
   – Спасибо, – сказал он, кивнул Хэлперу и направился к двери.
   Выходя на улицу, Лукас услышал, как зазвонил телефон. На него снова налетел злой ветер, он сгорбился, пытаясь спрятаться от него, и поспешил к своему внедорожнику. Он искал в кармане ключи, когда Хэлпер высунулся из двери и крикнул:
   – Вас ищет помощник шерифа.
   Лукас вернулся внутрь и взял трубку.
   – Да?
   – Это Расти, я из школы. Срочно приезжай.
 
   Неполная средняя школа Гранта занимала прямоугольное здание из красного кирпича. На лужайке напротив росли голубые ели. Мужчина в комбинезоне для снегохода сбрасывал с плоской крыши снег, и резкие скребущие звуки разносились в холодном воздухе. Лукас припарковался перед главным входом, застегнул молнию на парке и натянул лыжные перчатки. Табло на здании банка чуть дальше по улице показывало время и температуру воздуха – минус тридцать градусов. Солнце висело на южном участке неба, бледное, как старый серебряный десятицентовик.
   Лукас вошел внутрь. У кабинета директора его ждал Боб Джонс, круглолицый лысеющий мужчина с розовыми щеками, маленькими черными усиками, какие обожают злодеи, и профессиональной успокаивающей улыбкой директора учебного заведения. Он был в голубом костюме, белой рубашке с тугим воротником и галстуке с патриотическими красными, голубыми и белыми диагональными полосами.
   – Рад познакомиться, – сказал он, когда они пожали друг другу руки, – Я много слышал о вас. Потрясающий послужной список. Идемте, я отведу вас в конференц-зал. Мальчика зовут Джон Мюллер.
   В школе были широкие коридоры, выкрашенные в бежевый цвет, как принято в учреждениях. Между пробковыми досками для объявлений стояли шкафчики. Пахло пропотевшими носками, бумагой и карандашной стружкой.
   Когда они прошли половину коридора, Джонс сказал:
   – Я хочу поговорить об этом с отцом Джона. После того, как вы с ним закончите. Не думаю, что тут какая-то проблема с законом, но если бы вы могли с ним побеседовать…
   – Конечно, – пообещал Лукас.
   Расти и Дасти сидели за столом в конференц-зале и пили кофе, причем первый положил ноги на стол. Оба были крупными, мускулистыми, с квадратными лицами, белыми зубами и намеренно небрежными прическами. Расти был чиппева, а при взгляде на Дасти бросалась в глаза прозрачная бледность чистокровного шведа. Когда вошли Лукас и Джонс, Расти поспешно опустил ноги на пол, но на столе осталась лужица грязной воды.
   – Где мальчик? – спросил Лукас.
   – На математике, – ответил Дасти.
   – Я приведу его, – вызвался Джонс и тут же исчез в коридоре, оставив за собой только эхо шагов.
   Дасти локтем вытер лужу на столе и подтолкнул к Лукасу папку.
   – Паренька зовут Джон Мюллер. Мы просмотрели его документы. Хорошие отметки. Тихий. Отец работает в таксидермической мастерской неподалеку от окружной дороги N, мать – в пекарне Гротека.
   Лукас сел, открыл папку и принялся перебирать бумаги.
   – А что случилось? Ты сказал по телефону, что убили еще какого-то мальчика.
   Расти кивнул, взяв инициативу на себя.
   – Джима Харпера. Он ходил в эту школу, в седьмой класс. Его убили примерно три месяца назад.
   – Двадцатого октября, – добавил Дасти.
   – Как? – спросил Лукас.
   – Его задушили. Сначала решили, что это несчастный случай, но доктор отправила тело в Милуоки, и эксперты пришли к выводу, что его задушили. Убийцу так и не поймали.
   – Первое за четырнадцать лет убийство местного жителя, – заметил Расти.
   – Господи, мне никто не говорил, – сказал Лукас.
   Дасти пожал плечами.
   – Я думаю, никому просто не пришло в голову. По правде, это все довольно неприятно. Нам ничего не удалось найти по тому убийству. Ноль. Пшик. Прошло уже три месяца, и мне кажется, все хотят забыть про него.
   – И он ходил в ту же школу и учился в одном классе с дочкой Лакортов. Боже праведный!
   Джонс вернулся и вошел в комнату вместе с мальчиком, худощавым, с большими ушами, волосами цвета спелой пшеницы, огромными глазами, тонким носом и крупным ртом. Паренек был во фланелевой рубашке, выцветших джинсах и потрепанных кроссовках. Лукас подумал, что он похож на эльфа.
   – Привет! Тебя, кажется, зовут Джон? – спросил Лукас, когда Джонс тихо вышел из комнаты, – Как я понял, ты можешь что-то рассказать про Лизу.
   Мальчишка кивнул, сел на стул за столом напротив Лукаса и показал пальцем на двух помощников шерифа.
   – Я уже разговаривал с этими людьми.
   – Знаю, но я хочу все услышать еще раз, если ты не против, – очень серьезно сказал Лукас, как будто обращался ко взрослому человеку.
   Джон так же серьезно кивнул.
   – Итак: откуда ты знал Лизу?
   – Мы вместе ездим на автобусе. Я выхожу у окружной дороги N, а Лиза едет дальше.
   – Она что-нибудь говорила тебе? – спросил Лукас.
   – Лиза была сильно напугана, – с расстановкой проговорил Джон. Глаза у него покраснели, и он вытаращил их так, что они стали похожи на тарелки для фрисби, – У нее была фотография, из школы.
   – Что за фотография?
   – Вырезанная из журнала, – сказал подросток, – На ней Джим Харпер, тот, которого убили. Вы про него знаете?
   – Слышал.
   – Ну, там было… – Джон отвернулся, сглотнул и снова повернулся, – Он лежал голый на кровати, а рядом с ним стоял голый мужчина, ммм, вы понимаете, с этим… У него торчал…
   Лукас посмотрел на паренька, и тот ответил ему мрачным взглядом.
   – У мужчины была эрекция?
   – Ага, – подтвердил юноша.
   – Где сейчас эта фотография?
   Лукас почувствовал легкое волнение: это уже кое-что.
   – Лиза забрала домой, – ответил Джон, – Она собиралась показать ее маме.
   – Когда? В какой день?
   Расти и Дасти слушали разговор, переводя глаза с Лукаса на паренька и обратно.
   – На прошлой неделе. В четверг, потому что в этот день магазин работает и мама приходит поздно, а когда я вернулся из школы, папа готовил еду.
   – А где она взяла ту фотографию? – спросил Лукас.
   – Она сказала, что ей дал кто-то из ребят, но я не знаю кто, – пожав плечами, ответил Джон, – Она была вся мятая, как будто ее много раз разглядывали.