Серегин Михаил. Алкаш в газете

   Лена могла бы и не называть имени, я и сам знал, кто эта женщина.
   – Но он, даже встречаясь с ней, к нам в общагу регулярно захаживал, – ехидно засмеялась Капитонова и, сделав неловкое движение, уронила бокал на пол.
   Я посмотрел на мартини – оно уже почти закончилось, и подумал, что нам пора. Я отдал подошедшему официанту деньги и, подхватив свою захмелевшую спутницу под руки, вывел ее на свет божий.
   – И куда мы сейчас скачем, Большой Джо? – спросила Капитонова.
   – Я думаю, тебе пора домой. Сейчас я поймаю такси и отправлю тебя.
   – Как?! – запротестовала Капитонова. – Разве мой сладкий пончик не хочет проводить мамочку до дома и уложить в кроватку?
   – Я плохо пою колыбельные песни, – ответил я.
   – Значит, мне не удастся уснуть, – констатировала Елена, повиснув у меня на плече.
   Тут, на мое счастье, остановилось такси, и я, впихнув упирающуюся Капитонову в машину, заплатил деньги водителю и сказал, чтобы тот немедленно уезжал по адресу, который укажет эта женщина. Как только такси отъехало, я направился обратно в редакцию.
   В нашей с Седым комнате я застал не только Борисова, но и Дынина.
   – Ты где ходишь-то? Мы тебя уже час ждем! – набросился на меня Дынин.
   – А я что, в казарме, что ли? Я работал... – огрызнулся я.
   – Помаду с лица вытри, работник! – прокомментировал Седой. – Куда ты дел Капитонову?
   – Домой отправил.
   – А сам что с ней не отправился? – удивленно поднял брови Седой.
   – Потому что мне надо работать! Просто я думаю, что знаю, с кем надо побеседовать из близких к Бомбергу людей.
   – Кто же это? – спросил Седой.
   – Я уверен, что это твоя коллега Тамара Тарасова.
   – Нет, – начал было Седой с неуверенностью в голосе, – это не факт... В принципе, тут говорили, что они... Но дело в том, что Сашка вообще...
   – Я знаю, в чем дело, – прервал я его. – Я знаю, что она у него была здесь не одна.
   И я пересказал Седому наш разговор с Капитоновой.
   – Ты уверен, что разговор с Тарасовой может дать что-нибудь толковое?
   – По крайней мере, она может дать хотя бы намек на то, где хранятся архивы Бомберга, – сказал я.
   – А как же ты ее собираешься расколоть? – спросил Седой. – Ты хочешь, чтобы она призналась тебе в любовной связи ни с того ни с сего?
   – Я сам не знаю как, – признался я. – Но нужно ее убедить.
   – Он прав, – категорично заявил Дынин. – Нужно ее хорошенько прижать. Она нам все расскажет.
   – Во-первых, все нам не надо, а во-вторых, с ней все-таки нужно поделикатнее. Она солидная женщина, – возразил Седой.
   – Какая разница! Мы эту старую корову так в оборот возьмем!.. – не сдавался Дынин.
   – Ну, в общем, это надо делать как можно скорее, – сказал я.
   Седой подумал, посмотрел на часы и сказал:
   – Время уже позднее, но сейчас узнаем...
   Он набрал номер внутреннего телефона и немного погодя сказал в трубку:
   – Томка? Это Леонид. Ты еще долго на работе будешь?... Погоди пока, не уходи, мне с тобой переговорить надо.
   Борисов положил трубку, мотнул седой головой и сказал:
   – Ну, пошли, гестаповцы!
   Мы вереницей прошли по коридору и один за другим вошли в комнату, где одиноко сидела Тамара Тарасова. В момент нашего визита эта достойная дама наводила марафет на своем лице, держа в одной руке помаду, в другой – зеркальце. Завидев нас, Тарасова закончила прихорашиваться, скрестила руки на столе и произнесла:
   – Боже мой, какие мальчики! У вас такой вид, как будто вы меня насиловать пришли.
   – Ты почти угадала, – сказал Седой и, подойдя к двери, защелкнул замок.
   – Это что еще за фокусы? – всерьез насторожилась начальник службы информации.
   – Тамара, у этих двух господ, – Седой указал на меня и Дынина, – к тебе имеется ряд вопросов. Они сами тебе все объяснят.
   – Я вас внимательно слушаю, – холодно произнесла Тамара, окидывая нас с Дыниным еще более холодным взглядом.
   Я только раскрыл рот, думая, с чего бы лучше начать, как меня опередил Дынин. Он подошел к столу и оперся на сжатые кулаки.
   – В общем, так, – костяшки его пальцев побелели. – В общем, мне надо, чтобы вы все подробно рассказали о вашей связи с убитым Бомбергом. И чем откровеннее вы будете, тем лучше для вас будет в дальнейшем.
   Глаза Тамары округлились, а рот раскрылся. Она откинулась на стул, посмотрела на Седого и спросила:
   – Он что, дурак? Может быть, вам еще рассказать о своем первом сексуальном опыте? Милый, не красней так... А то у тебя на лысине скоро можно будет яичницу жарить. Если у тебя проблемы с сексом, то купи литературу, а лучше всего сними девочку, она тебе все расскажет.
   – Гр-ражданка Тар-расова, что вы себе позволяете?! – грохнул по столу кулаком Дынин. – С капитаном милиции!
   – Нет, ну я не могу! – всплеснула руками Тарасова. – Этот идиот с таким апломбом произносит свое звание, как будто он генерал.
   – Тома, он действительно мент и занимается этим делом, – попытался снизить накал страстей Седой.
   Однако это только подхлестнуло Тарасову.
   – А ты-то что поддакиваешь ему?! Сволочь ты, Ленька, не ожидала я от тебя такого!
   – А я что?... – начал было Седой.
   – Как что?! Припер ко мне каких-то идиотов, которые задают вопросы, как будто они из сумасшедшего дома сбежали.
   – Сейчас не скажешь, так у меня в отделе как миленькая соловьем запоешь, – снова грохнул кулаками по столу Дынин.
   – Нет, ну вы посмотрите на него! Этот лысый сейчас мне здесь всю мебель на куски покрошит.
   Я понял, что мне пора вмешаться.
   – Тамара, все дело в том, что я и капитан милиции Дынин действительно занимаемся расследованием убийства Бомберга, – спокойно сказал я. – Разница между нами лишь в том, что он занимается этим официально, я же как частное лицо. Именно это и является целью моего пребывания в редакции. Все остальное – не более чем прикрытие. Поскольку ваша связь с Бомбергом является очевиднейшим фактом...
   – Да кто вам сказал?! – возмущенно перебила меня Тарасова. – Никаких других отношений, кроме служебных, у нас с ним никогда не было.
   Нервное напряжение явно сказывалось на Тамаре, она вся задергалась, на лбу выступили капельки пота. Она ухватилась за блузку двумя руками и активно затрясла ею, чтобы хоть как-то охладить свое дородное тело. Ей стало явно жарко в этом помещении.
   – Это ложь! Наглая ложь! – выкрикнула она.
   Однако по ее виду можно было судить, что это далеко не так.
   – Тамара, – терпеливо продолжил я. – Дайте мне пять минут, я вам все объясню. Убийство Александра Бомберга получило немалый резонанс в городе. На расследование брошены крупные силы. Не мне вам объяснять, что милиция роет сразу по нескольким направлениям, цепляясь за любую мелочь. Один человек уже арестован. Уверяю вас, что это не последний арест. Любой, кто будет препятствовать следствию или что-то скрывать, рискует получить огромные неприятности. То, о чем мы с вами говорим, станет рано или поздно очевидно для следствия. И тогда за вас возьмутся вполне официально, и огласки уже точно не избежать. Мы же предлагаем вам вариант добровольной помощи следствию. Все, что вы расскажете, останется между нами. Нам нужна всего лишь информация...
   – А я говорю, что мне нечего бояться! – продолжала упорствовать Тарасова.
   Она снова отняла пальцами блузку от своей пышной груди и стала задувать воздух.
   – Слушай, ты тоже не хорохорься! Один твой муженек Костенька, еще тот блюститель нравственности, устраивал здесь, как минимум, пару скандалов, – заметил Седой.
   – Не трогай Костю! – прекратила бурю за пазухой Тамара.
   – Я думаю, что, когда он об этом обо всем узнает, он сам тебя тронет!.. Господа! – воскликнул Седой, обращаясь к нам с Дыниным. – Традиция замерять ноги сотрудницам нашей редакции под Новый год закончилась, потому что победительница конкурса Тамара Тарасова поделилась с мужем своими успехами, сообщив, что третий год подряд у нее самые длинные ноги в редакции. По крайней мере, швабра нашей уборщицы, с помощью которой производили эти замеры, показала именно такие результаты. Костя настолько был вдохновлен этой информацией, что чуть не набил морду тогдашнему редактору, после чего эту народную забаву прекратили.
   – Да пошел ты... – огрызнулась Тарасова. – Еще раз говорю, чтобы ты не привлекал к этому делу Костю.
   – Мы бы рады, но менты сами его притянут, когда узнают о вашей связи с Бомбергом, – сказал Седой.
   – Да, он будет одним из подозреваемых, – согласился я. – Окажите помощь следствию, и я уверяю вас, что мы в долгу не останемся.
   – В чем, черт возьми, я могу вам помочь? Сообщить, что мы трахались с Сашкой Бомбергом? Да пожалуйста, если вам это нужно, – нервно сказала Тамара.
   – Не только, – возразил я. – Этот факт и так был ясен. Нас интересует прежде всего место, где Бомберг хранил свой архив. В его существовании мы практически не сомневаемся. Я думаю, что вы, как человек наиболее близкий к нему в последнее время, можете пролить на это хоть какой-то свет.
   – Вы что, рехнулись совсем, что ли? – вытаращилась на нас Тарасова. – Откуда я могу это знать? Александр был таким человеком, который своей родной маме не доверял. Как же, рассказал бы он мне!
   – Но какие-то предположения вы можете сделать? Где это может быть: дом, гараж, тайная квартира, погреб в конце концов?
   – Не знаю, не было у него ни гаража, ни погреба. Машину он на стоянке всегда ставил.
   – А дома такие вещи он мог хранить?
   – Не знаю.
   Тамара достала платок и начала вытирать пот со лба. Я помолчал несколько секунд и спросил:
   – Где проходили ваши свидания?
   – А это еще зачем? Вы что, как юные следопыты, пойдете по местам сексуальной славы?
   – Отвечать на поставленный вопр-рос! – треснул по столу Дынин.
   – Послушайте, уберите отсюда этого зверобоя! Он совсем обнаглел! – вскрикнула Тамара.
   – Вы совершенно напрасно говорите так о капитане Дынине. В конечном итоге этот милиционер может помочь решить вам ваши проблемы в ходе следствия, если вы в свою очередь поможете нам, – заметил я.
   – Господи, какая разница где?! – раздраженно проговорила после небольшой паузы Тарасова. – Когда у меня, когда у него, иногда у знакомых...
   – Каких знакомых?
   – Иногда у моих, иногда у его... У меня есть подружка, которая дает мне ключи от ее квартиры, несколько раз Бомберг водил меня к какому-то своему приятелю.
   – Какому приятелю? Вы его видели?
   – Естественно, нет. Он уезжал в командировки, и Александр брал у него ключи.
   – Что у него за квартира? Расскажите подробнее.
   – Обычная однокомнатная квартира холостяка. Старенькая мебель, старенький телевизор, полки с книгами, бумаги какие-то... Компьютер на столе. Приятель, похоже, какой-то ученый.
   – Адрес помните?
   – Зачем он вам? Оставьте этого человека в покое.
   – Тамара, это очень важно. Назовите адрес.
   – Солоницына, восемнадцать. Пятый этаж, второй подъезд, номер квартиры не помню. Дверь налево.
   После полуминутного раздумья я хлопнул руками по коленям и резюмировал:
   – Ну что ж, наверное, пока все... Попытайтесь вспомнить еще что-нибудь. Если вы нам помогли, то будьте уверены, мы ваши должники. Но я думаю, что и в наших и в ваших интересах лучше всего оставить нашу беседу между нами. Никто ни в редакции, ни за ее пределами не должен знать об этом.
   – Я все поняла. Только оставьте меня в покое.
   Когда мы уходили, Тамара Тарасова выглядела неважно. Она вся была белая как полотно. «Как запотевший флакон с водкой», – подумал я и одновременно понял, что мне очень хочется выпить.

ГЛАВА 6

   Покинув кабинет Тарасовой, мы сразу же вышли из здания издательства.
   – Я думаю, надо ехать сейчас же, – сказал я.
   – А если хозяина нет? – спросил Седой.
   – Может быть, это даже и хорошо. Обойдемся без него.
   – Да вы что, мужики?! – остановился Дынин. – Я не могу нарушать закон.
   – Мы с Седым точно закон нарушим, если полезем туда без тебя, – ответил я. – А если с тобой – еще можно выкрутиться. Скажешь, что на улице подбежала женщина и сказала, что в этой квартире убивают...
   – Да? – недоверчиво спросил Дынин.
   – Так, не хрена думать! – категорично заявил Седой и стал «голосовать».
   – Подожди, давай сперва купим пива, – вставил я и направился к ближайшему ларьку.
   Примерно через полчаса мы подъехали к панельной пятиэтажке. Поднявшись на пятый этаж, мы подошли к нужной двери.
   – Ну, с богом, – со вздохом сказал я и нажал на кнопку звонка. Реакции не последовало никакой. Я еще несколько раз позвонил в течение пяти минут. Результат был таким же. Чтобы убедиться окончательно, мы спустились на улицу и посмотрели на окна квартиры. Они были темными.
   – Чего делать будем? – спросил меня Дынин.
   Вместо того чтобы ему ответить, я спросил Борисова:
   – Седой, ты нынче в форме?
   – Сейчас посмотрим, – ответил Седой, доставая из кармана перочинный нож.
   Мы снова поднялись на пятый этаж, и Седой стал аккуратно ковыряться в замке. То ли замок оказался не так прост, то ли Седой был все-таки не в форме, но дверь мы открыли лишь спустя полчаса. Замок щелкнул, и дверь открылась.
   Мы вошли внутрь, закрыли за собой дверь и включили свет. Мы находились в маленькой прихожей, из которой одна дверь вела в совмещенный санузел, другая – в достаточно просторную комнату. Она полностью соответствовала тому описанию, которое дала нам Тарасова. Небольшая площадь, старенькая мебель... Диван, платяной шкаф, тумбочка с черно-белым «Рекордом». В углу у окна два больших шкафа, заваленные всевозможными книгами и папками. Между шкафами находился стол, на котором стоял компьютер. Под столом я разглядел черный металлический ящик не слишком большого размера.
   – Не будем терять времени, – сказал я. – Седой, займись ящиком. Дынин, вперед на папки! Я займусь компьютером.
   Я включил компьютер и стал шарить по различным директориям, открывшимся мне на экране. С самого начала я понял, что компьютер принадлежал Бомбергу. Поначалу мне попадались различные его статьи и заметки, многие из которых мне были знакомы по подшивке «Горячей Волги». Наконец я наткнулся на директорию, которая носила название «DOKUMENT». Однако войти в нее я не смог. Требовался пароль.
   – Черт! – выругался я.
   – Что такое? – спросил Седой.
   – Похоже, здесь пароль. Ты можешь что-нибудь сделать?
   – Сейчас попробуем. Вообще-то я не профессионал, так, наблатыкался за время работы.
   Борисов сел за компьютер и стал пробовать набирать какие-то команды.
   – Интересно, а телефон здесь есть? – спросил он спустя пятнадцать минут тщетных попыток.
   – Есть, – ответил я, глядя на стоящий телефон у тумбочки у дивана.
   – Кира! – сказал Седой, набрав номер. – У меня к тебе необычная просьба. Приятель поставил пароль на директорию в моем компьютере, пошутил, гад... Нет, привезти я его тебе не могу. Попробуй мне помочь по телефону.
   Седой сел к компьютеру и стал выслушивать советы своего приятеля. Еще минут двадцать он продолжал свои опыты начинающего хакера, которые, к великому нашему удовлетворению, в конце концов завершились успешно. Пароль был снят, и мы вошли в директорию. Одного взгляда на открывшиеся перед нашими глазами документы было достаточно, чтобы понять, что удача улыбнулась нам.
   Файлов было достаточно много, и их названия говорили сами за себя. Одни были названы по фамилиям известных в городе людей, другие по названиям организаций, на которые, видимо, Бомбергом собирался материал. Было и несколько файлов, содержащих в себе список документов, касающихся деятельности того или иного лица или организации. В частности, в файле под названием «brig» значился список договоров и соглашений, заключенных компанией «Бриг» с пометками Бомберга, говорящими об их незаконности. Причем каждый файл соответствовал одному какому-нибудь делу.
   Я был удивлен тем, что Бомберг не просто собирал информацию о каком-то конкретном человеке или структуре, но уделял внимание еще и их конкурентам. Их сторону он нередко принимал в своих статьях. Так, помимо информации о «Бриге», в компьютере содержалась обширные сведения о деятельности компании «Визарис».
   Просмотрев директорию за директорией, я понял, что в компьютере содержались лишь списки тех документов, которые хранились у Бомберга. Сами документы хранились где-то еще.
   – Ну что, господа? Как обстоят дела? – спросил я Седого и Дынина.
   Борисов в этот момент закончил возиться с замком несгораемого шкафчика, который стоял под столом, и начал вынимать оттуда папки с документами. Дынин сообщил, что в папках он обнаружил какие-то договора, накладные, копии банковских платежек, и сказал, что он мало в этом во всем понимает. Выслушав Дынина, я обратил свое внимание на содержимое ящика. Кроме папок с бумагами, Седой вынул оттуда специальную коробку, где хранилось пара видео– и несколько аудиокассет.
   В папках я обнаружил, кроме документов, аналогичных тем, которые нашел в своих папках Дынин, еще и фотографии. Взглянув на них, я понял, что в сейфе Бомберг хранил материал, который можно было назвать суперкомпроматом. На них были изображены различного уровня чиновники, которых я смутно знал по телевизионным выпускам местных новостей, и еще какие-то люди.
   – Дынин, Седой, вы знаете этих людей? – спросил я.
   Капитан милиции долго морщил лоб и наконец сказал:
   – Знаю... Вот это, – он указал на человека с одной из фотографий, – Купа, один из авторитетов. Мы его посадили недавно за хранение наркоты. А вот это Гиви, глава грузинской криминальной общины.
   – Интересно, – сказал Седой. – Рядом с ним вице-мэр сидит. Похоже, снимок сделали скрытой камерой, следов вспышки не видно.
   – Жаль, нет видика, а то посмотрели бы кассеты, – сказал я.
   – Ты мне скажи, что мы будем делать с этим компроматом? – спросил Седой.
   – Да, – поддакнул Дынин. – Я что, всю ночь должен эти бумажки разбирать? Я все равно в них ни хрена не понимаю!
   «Действительно», – подумал я. Мы и не ставили целью использовать этот компромат по назначению. Нам эти материалы нужны как помощь в расследовании убийства.
   – В общем, так, давайте отсюда сматываться, – подытожил я. – Седой, возьми все дискеты, которые здесь есть, и спиши на них директории с документами. Дмитрий, найди какие-нибудь пакеты и все содержимое металлического ящика – в том, что это был спецархив, я не сомневался, – клади туда... Едем ко мне, там во всем разберемся.
   Дынин с Седым стали выполнять мои команды. Дынин нашел большой пакет и стал запихивать туда бумажки, Седой уселся за компьютер и активно начал переписывать на дискеты файлы Бомберга. Я же решил воспользоваться передышкой и вскрыл банку с пивом. Было о чем подумать. Как таковой архив вряд ли мог дать мне прямую наводку в расследовании, однако ключ к делу Бомберга в нем – это несомненно.
   Я успел покончить с банкой пива, как раз когда Седой с Дыниным доложили мне о том, что все готово.
   – Пошли, нам предстоит перекопать всю эту гору информации, чтобы можно было делать какие-то выводы, – сказал я.
   Мы, по максимуму соблюдая осторожность, вышли из квартиры, и Седой аккуратно защелкнул дверь. По пути мы решили заехать к Седому, чтобы захватить имеющийся у него ноутбук. Добравшись наконец в полночь ко мне домой, мы с Седым отправили Дынина на кухню готовить еду, а сами принялись распаковывать привезенное.
   Борисов быстро очистил место на винчестере своего компьютера и переписал туда с дискет все привезенные файлы. Я же разбирался с папками и бумагами, разложив их на своем письменном столе.
   Дынин вошел в комнату со сковородой, на которой жарилась яичница с колбасой.
   – Пора посмотреть видик, – сказал Седой, который к тому моменту уже закончил все компьютерные операции. Он подошел к видеомагнитофону и засунул туда кассету.
   Я поднес ко рту вилку с куском яичницы, но рука моя остановилась на полпути, поскольку на экране крупным планом возникла голая задница. Послышались пьяные возгласы и плеск воды. Через несколько секунд задница стала удаляться от нас, и стало ясно, что она принадлежит молодой женщине, которая подошла к краю бассейна и с разбега плюхнулась в воду.
   Сразу предстала полная картина происходящего. Судя по кафельным стенам, фильм снимался в бане. В бассейне в этот момент находилось еще несколько человек, как мужчин, так и женщин. Все они были абсолютно голые. Среди плескающихся я стал узнавать лица, встречаемые мною на фотографиях.
   Мы прогнали пленку в режиме ускоренной перемотке до конца. Кроме бассейна скрытая камера работала в комнатах отдыха и предбаннике, где один из мужчин занимался сексом с одной из женщин, скорее всего, это была проститутка.
   Мы методично пережевывали яичницу, запивая ее пивом, и следили, как на экране полный мужчина в летах елозил по проститутке, издавая при этом соответствующие звуки. Трудился бедняга напряженно, и мне в конце концов наскучило на это смотреть. Я попросил Дынина сменить кассету.
   – Наверняка еще одна порнуха, – сказал Седой, ставя банку с пивом на стол.
   Однако другая кассета была менее зрелищной, так как была сделана во время застолья в каком-то ресторане. Там были те же действующие лица, что и на первой кассете, и скорее всего эта запись предваряла ту, что мы смотрели раньше. Вероятно, люди сначала посидели, выпили, а потом отправились на помывку, не забыв при этом захватить девочек.
   – Седой, – спросил я жующего Борисова, – этот полный мужик вице-мэр?
   – Да, фамилия его Шелестюк. Его же ты видел в бане, сопящим на бабе.
   – А что за люди вокруг него?
   – Один, кажется, предприниматель. Другой, судя по рассказам Дынина, – уголовник. Нормальная компания в современном обществе... Деловые люди, – резюмировал Седой.
   – Как ты думаешь, какие между ними могут быть дела? – спросил я.
   – Как это какие? – удивился Седой. – Деньги делают.
   – А кто мог заснять?
   – Кто угодно. Врагов у этих людей больше чем достаточно. Но как правило, такими делами занимается тот, кому подобная огласка не причинит особого вреда. Те же уголовники, наверное, и засняли. Им-то все равно, с кем в бане мыться.
   – А что на аудиокассетах? – спросил Дынин.
   Следующие два часа мы посвятили прослушиванию четырех кассет, на которых были записаны разговоры Бомберга с различными людьми. На большинстве записей были зафиксированы угрозы в адрес Бомберга, звучавшие из тех или иных уст. Например, какой-то человек, должность которого не была указана, угрожал журналисту весьма открыто. Судя по лексике и манере разговора, этот мужчина явно принадлежал к уголовному миру. Вместе с тем я обратил внимание на то, что все записи были сделаны достаточно давно. Самая свежая из них датировалась июнем позапрошлого года. Видимо, позже общающиеся с Бомбергом люди уже были наслышаны о его манере вести диалог с припрятанным диктофоном и не поддавались на эту уловку.
   – Та-ак, – зевая, протянул Дынин. – Я больше не могу. Хочу спать. Пойду домой.
   Седой никак не отреагировал на это высказывание, поскольку уже спал в кресле. Я выключил магнитофон, закрыл за Дыниным дверь и отправился в ванную. Там, приняв холодный душ, я тщательно обтерся полотенцем, после чего, прихватив несколько банок пива, уселся за компьютер.
   В общей сложности я провел за компьютером часа четыре и сам не заметил, как заснул. Меня разбудил Седой, уже умытый и побритый.
   – Доброе утро, архивариус, – поприветствовал он меня. – На плите горячий кофе, а на столе есть кое-что пожрать. А я, пожалуй, пошел. Увидимся в редакции.
   Я молча кивнул и снова закрыл глаза. Однако дрема продолжалась недолго. Я встал, позавтракал и, переодевшись в свежую рубашку, отправился в издательство. Прогулялся до набережной пешком, выпив по дороге банку джина с тоником.
   Поднявшись на шестой этаж и зайдя в нашу комнату, я обнаружил, что ни Борисов, ни Капитонова на работу еще не пришли. У меня было, таким образом, некоторое количество времени, чтобы в одиночестве посидеть, покурить и подумать о своих дальнейших действиях. Однако ничего путного, кроме тех мыслей, что посетили меня ночью, в голову не приходило.
   Мои размышления прервал Седой.
   – Давно ты здесь? – буркнул он, плюхаясь на свой стул.
   – Нет, не очень.
   – Каковы плоды твоего ночного бдения за компьютером?
   – Долго копался в файлах, пытаясь найти сколь-нибудь серьезные зацепки или, как бы это правильнее выразиться, ключ к тому, в каком направлении двигаться дальше. Но отработать все направления, в которых собирал информацию Бомберг, я не смогу чисто физически. Их слишком много. С другой стороны, не во всех случаях есть серьезные основания предполагать возможность убийства – компромат слишком мелок по масштабам и не носит уголовный характер. В конце концов я решил, что надо работать над тем вариантом, компромат на который представлен наиболее объемно. А здесь несомненным лидером является человек, которого мы вчера наблюдали на видеокассете, – вице-мэр Шелестюк. Его персоне уделяется наибольшее внимание в архиве Бомберга. Под него он начал копать еще несколько лет назад. Материал, собранный на Шелестюка, будучи запущенным в дело, наверняка может привести его карьеру к концу. Или того больше – к открытию уголовного дела.