Сергеев Дмитрий. Путешествие во снах

   - Ну и что? Разве тебе никогда не снилось, что ты проснулся, хотя на самом деле это было не так?
   Горин не ответил, но вспомнил, что такое случалось в его снах.
   - Ладно, некогда сидеть, - заторопился доктор.
   - Что? Опять на мост?
   - Не знаю. Как получится.
   - Тогда пойдём в другую сторону.
   Дело не в том, в какую сторону ты пойдёшь, - это абсолютно не важно. Суть в том, с чем ты идёшь.
   - А может, нам надо было упасть в ту чёрную дыру и посмотреть, что там?
   - Трудно сказать. Может быть, есть нечто, чего человеку лучше не знать. Познание умножает скорбь, - закончил доктор в слегка ироничном тоне и на этот раз пошёл вперёд.
   Они долго шли, пристально всматриваясь в ясную даль и боясь увидеть там контуры знакомого сооружения.
   - Всё, - наконец подал голос Нигиль, - моста уже не будет.
   - А что будет?
   - Не знаю.
   Звук, напоминающий автоматную очередь, прервал их разговор. Обернувшись, Денис увидел вдали человека, одетого в полевую военную форму, который стрелял в воздух и подавал какие-то знаки. Когда Нигиль и Горин остановились, солдат грузноватой знакомой походкой подошёл к ним. И чем ближе он подходил, тем больше казался знакомым.
   - Отец, - тихо сказал Денис.
   - Точно, - подтвердил Нигиль.
   - Куда ты?! - приближаясь, закричал отец. - Там минное поле!
   Подойдя поближе, он остановился и, близоруко щурясь, посмотрел на Дениса.
   - Ну вот, - сказал он, устало опускаясь на камень, - я знал, что ты придёшь.
   - Как ты живёшь здесь? - спросил Денис, которому было несколько не по себе.
   - Однообразно, - ответил отец.
   - Всё воюешь?
   - Да в том-то и дело. А ведь, знаешь, я не всегда был солдатом, офицером, фронтовиком. Но вот въелось одно - эти четыре года. Столько раз могли убить. И то, что остался жив, потом казалось просто случайностью, ошибкой, которую судьба вот-вот исправит. Навсегда осталось чувство, что завтра умирать. И вся остальная жизнь стала казаться лишь короткой передышкой между боями. Потому, наверное, было столько несуразностей, странностей всяких. Да что говорить - ты и сам знаешь. Многое, конечно, могло быть по-другому.
   - Дай, - Денис протянул руку, взял за ствол увесистый ППШ и, хорошо размахнувшись, обеими руками забросил оружие как можно дальше. - И сними, наконец, каску - она не идёт пожилому человеку.
   - Тем более мёртвому, - добавил отец, снимая шлем.
   Нигиль всё это время молча стоял в стороне, и отец, казалось, не видел его. Наконец, доктор сделал Горину знак рукой, приглашая идти за собой, и так же молча двинулся дальше.
   - Спешишь? - спросил отец, заметив, что Денис собирается уходить, и, не дожидаясь ответа, продолжил. - Что ж, я думаю, ты знаешь, куда идёшь. Только держись левее...
   Догнав Нигиля, Горин увидел впереди зелёную полосу. Вскоре они оказались среди густой сочной травы, доходившей до колен. Перед ними, словно из-под земли, возникло деревянное сооружение с узенькими горизонтальными окошками под самой крышей. С торца к нему прилегала добротная деревянная лестница. Услыхав шорох под лестницей, Горин обогнал Нигиля и, приговаривая "сейчас, сейчас", устремился вверх по предательски скрипящим ступеням. Он на секунду остановился, распахнул дверь, шагнул, и...
   В старом, слегка покосившемся кресле, по пояс обнажённый, сидел ефрейтор Пырьев и сам себя перебинтовывал.
   - О! - сказал он. - Надо же: каждый день одно и то же. Ну входи, раз пришёл.
   - Постой, я что, прихожу каждый день? - после продолжительной паузы спросил Денис.
   - И в одно и то же время, как скорый поезд. А я, вот видишь, всё время перебинтовываю, и ничего не помогает. Да брось ты хмуриться! Я теперь точно знаю: если бы даже первым тогда вошёл ты, то убили бы всё равно меня - судьба. Так что выбрось всё из головы.
   - Но ты не думаешь, что я полез под лестницу, чтобы не входить первым?
   - А я теперь знаю, кто там шуршал, - он здесь тоже каждый день ошивается. Да и откуда тебе было знать...
   - Поторопись, - сказал Нигиль, появляясь на пороге, - там что-то происходит.
   - Прощай, - бросил Денис Пырьеву, направляясь к двери.
   - До завтра. - Пырьев, снова занявшись перевязкой, даже не посмотрел на него.
   - Прощай, - повторил Горин, закрывая за собой дверь.
   Стоя на небольшой лестничной площадке, Горин и Нигиль с высоты осматривали местность. Она была разделена освещением, словно имевшим два разных источника. Та часть местности, в которой находились доктор с писателем, пронизывалась спокойным желтоватым солнечным светом. Дальше, будто за проведённой кем-то чертой, освещение было ядовито-зеленым, и покрываемое им пространство как будто располагалось в другой плоскости.
   - Мне это не нравится, - подвёл итог Нигиль. - Кажется, идёт какой-то разлом единого мира надвое.
   Издали донёсся треск, и вдоль линии разлома пролегла небольшая, но чётко видимая чёрная трещина. Денис и доктор стали спешно спускаться. Треск повторился. Потом ещё и ещё. Внизу на перилах лестницы, свесив пушистый хвост, сидел чёрный кот и, лениво щурясь, смотрел по сторонам.
   - Отдыхает, - на секунду задержавшись, довольно заметил Нигиль.
   Но следующий, на этот раз особенно громкий и долгий, треск заставил их перейти на бег.
   Когда они приблизились к границе, широкие трещины уже почти слились в одну, лишь кое-где между ними ещё оставались узкие проходы. Нигиль и Денис добежали до одного из них, но быстро разрастающаяся трещина пересекла и его. Нигиль отошёл, намереваясь сделать разбег.
   - Не перепрыгнуть, - попытался остановить его Денис.
   - Но если очень захотеть, можно перелететь, - решительно ответил Нигиль и, сделав злое выражение лица, как бы между прочим, добавил. А кто не сможет, тот сам виноват.
   Он разбежался и прыгнул, вытянув вперёд руки, как при нырянии в воду. Пролетев низко над трещиной, доктор приземлился на живот и, поднимая пыль, проскользил по земле.
   - Я могу летать. Я могу летать, - приговаривал Горин, готовясь к разбегу и со страхом глядя на растущую трещину. - Это просто. Надо только не испугаться, не растеряться.
   Набрав скорость, он оттолкнулся у самого края бездны, взвился вверх и, теряя высоту, полетел вперёд. "Ещё немного. Ещё самую малость," - судорожно вертелось у него в голове. Нет, он не успевал. Денис вытянулся всем телом, словно пытаясь растянуться, стать длиннее. Ладони его коснулись края земли, и он повис, больно ударившись коленом о стену трещины.
   - Руку! Руку! - закричал он.
   Нигиль смотрел на Горина холодно, но с любопытством.
   - Быстрее! - снова закричал писатель.
   Доктор ещё какое-то время не трогался с места, а потом, вместо того чтобы подать руку, занёс над головой Дениса ногу.
   - Ты что?!
   Нигиль медленно опустил ногу, так же холодно посмотрел на скользящие по краю пропасти пальцы, и в последний момент, резко наклонившись, крепко схватил Дениса за запястье.
   - Наверное, уже поздно, - сказал он не совсем понятную Горину фразу и неожиданно легко выдернул его из расщелины.
   - Ты хотел сбросить меня вниз? - писатель, догнав сразу ушедшего вперёд доктора, сильно толкнул его в спину.
   - Был такой соблазн, - глазом не моргнув, сознался доктор.
   - Но почему?!
   - Я не обещал всё объяснять. Ты же видишь, здесь много чего непонятного.
   - Ты успокоил меня, негодяй.
   - Не надо так переживать. Поберегите свои нервы для последующих событий.
   - Нет, вы подумайте, и он ещё назывался единственным врачом, который может мне помочь! - не унимался Горин, едва поспевая за уверенно шагающим доктором и безуспешно пытаясь подсечь его ногу.
   - А что? - всё так же невозмутимо сказал Нигиль и вдруг голосом из телерекламы изрёк: "Смерть - лучшее средство от всех болезней!"
   - Шарлатан! - Горин снова хотел толкнуть доктора, но не дотянулся и сам едва не упал.
   - Подумаешь, хотел столкнуть, - продолжил тот на ходу. - Не столкнул же! А если бы даже и столкнул? Ты ведь всё равно упал бы. Какая разница, столкнули или сам упал, если результат один и тот же? Но я не только не столкнул тебя, а и самому тебе упасть не позволил. Я спас тебя, - подытожил Нигиль, и Горину вдруг этот аргумент показался убедительным.
   - Ну спасибо, - озадаченно пробормотал он.
   Дальше они шли молча. Быстро сгущались сумерки. И когда всё вокруг погрузилось в полумрак, в небе появилось синеватое зарево. Поднявшись на пригорок, путники остановились. Впереди полыхало огромное синее пламя, образуя гигантский, устремлённый в небо конус, у основания которого виднелся такой же конусообразный тёмный проход. Задержавшись лишь на несколько секунд, Нигиль, ничего не сказав, двинулся дальше.
   - Мы идём туда? - тревожно спросил Денис и не получил ответа.
   Огненный шатёр уже закрывал почти всё видимое пространство впереди.
   - Ты думаешь, сквозь него можно пройти? - снова забеспокоился Горин. - Мы не сможем приблизиться к такому большому пламени.
   - Не переживайте, - в очередной раз перейдя на "вы", заговорил наконец доктор. - Это пламя не греет. Но попавший в него обречён на испепеление.
   - Ещё одна загадка мира сновидений.
   - А может, ещё один ответ на ещё один вопрос.
   Тёмный треугольник в полыхающей стене был не проходом сквозь пламя, а входом в пустой изнутри огненный конус. Денис и Нигель оказались в огромном зале, своды которого образовывало бушующее и устремляющееся вверх синее пламя. В центре зала висел метров десяти в диаметре прозрачный шар, в котором бурлила густая фиолетовая жидкость. Периодически в шаре открывалось отверстие, и через него жидкость дымящимся водопадом низвергалась в расположенный под сферой бассейн. Зал кишел людьми. Лица некоторых казались Горину знакомыми. Люди подходили к краю бассейна, раздевались донага и с криками бросались в бурлящую жидкость. Когда они, проявляясь в клубах дыма, выходили из бассейна, тела их пробретали фиолетовый оттенок, а глаза становились ярко-красными, как у кроликов. Своим поведением искупавшиеся начинали напоминать частично невменяемых.
   - Купель работает круглосуточно, без перерывов и выходных дней! гулко разнёсся по залу голос, напомнивший объявления в аэропорту или на железнодорожном вокзале.
   - Пойдёмте в купель! Пойдёмте в купель! - закричали настырные красноглазые женщины, хватая новичков за одежду и пытаясь расстегнуть на них пуговицы.
   При этом доктор Нигиль неистово хохотал и утверждал, что боиться щекотки, а Горин хмурился, сердито вырвался и изо всех сил старался не смотреть на обнажённые фиолетовые тела.
   - Послушаайте, друг мой, а чего мы, собственно, упирались? сказал доктор, когда они наконец избавились от соблазнительниц, - мой опыт исследователя подсказывает, что коль мы сюда попали, то нас либо выкупают, либо убьют. Давайте лучше искупаемся.
   - А кто сказал, что нам не причинят зла после принятия купели?
   - Да кому мы будем нужны, если станем похожи на всех остальных?!
   - ...И будем бегать нагишом с невменяемыми красными глазками, как подростки, обкурившиеся травкой, - саркастическим тоном продолжил Горин.
   - У вас злой ум и скучный характер, - постарался не остаться в долгу Нигиль. - А как бы сейчас было весело!
   В зале снова зазвучало объявление:
   - Принявшие купель приглашаются к столу, где будут предложены напиток из крови и отбивные из мяса птицы Феникс. Торопитесь: кто больше сьест, тот будет счастливее!
   - А почему бы и нам не подкрепиться? - оживился Нигиль.
   - Вы тоже верите, что счастье приходит через желудок?
   - Господи, попасть на такой банкет и быть таким нудным! Как вам это удаётся? Кстати, я могу не есть, я забочусь исключительно о вашем желудке.
   - Тогда забудьте об этой вашей заботе. Как вы думаете, она может быть здесь?
   - Смотря кого вы больше ищете. Впрочем, я чувствую, что их обеих здесь нет.
   - Тогда что мы здесь делаем?
   - Ищем выход, ведущий к Дэйве.
   - Но я ищу Лору.
   - Сейчас это одно и то же.
   - Поприветствуем чучело Фортуны! - загремел дикторский голос.
   В зал на золочёном пьедестале въезжала ужасная мумия, увешанная ярко поблёскивавшими украшениями.
   - Через несколько минут состоится жертвоприношение чучелу. В жертву будут принесены непринявшие купель, - продолжил голос, и зал взорвался от восторга.
   - Что я вам говорил! - укоризненно воскликнул Нигиль. - Теперь пропадай тут из-за вас!
   И в этот момент перед Гориным возник бледный человек в длинном чёрном плаще и широкополой шляпе. Денис подумал, что он похож на тайного агента из дешёвого боевика.
   - Вы ищете Дэйву? - холодно спросил агент.
   - Да-да-да, - поспешно вмешался Нигиль.
   - Я провожу вас, но вам всё же придётся искупаться.
   - Поздно, - рявкнул сзали голос, от которого Горин содрогнулся всем телом. Он осторожно повернул голову и скосил глаза.
   - Поздно! - повторил огромный крылатый демон с длинными, закручивающимися, как у винторогого козла, рогами.
   - Они пойдут со мной, - авторитетно заявил субъект в шляпе.
   - В жертву! - снова рявкнул демон, указав длинным когтистым пальцем на доктора и писателя.
   - Они идут к Дэйве! - настоятельно возразил тип в шляпе.
   - Нет! - хрипло и раскатисто крикнул демон, всё более свирепея.
   - Здесь какая-то измена! - угрожаюше сказал тайный агент и зачем-то полез рукой под плащ.
   Тогда демон схватил агента своими мощными лапами и, оторвав ему голову, зашвырнул её через весь зал, обрызгав при этом кровью Горина и доктора Нигиля.
   - В жертву! - теперь уже радостно закричал он.
   Сверху донёсся нарастающий гул, воздух вокруг заколыхался, и из самой вершины конуса вниз понеслись чёрные всадники. В то же время снизу, навстречу им, вылетели десятки крылатых демонов, вооружённых топорами, булавами и острыми трезубцами. Всадники врезались в их гущу, и началась ужасающая своим натурализмом, своей обострённой до невероятности реалистичностью, битва гигантов. Рёв и грохот заглушили все другие звуки. Демон, стоявший возле Дениса, поднял перья на загривке, оскалил звериную пасть, выпучил налившиеся кровью глаза, вытянул мощный хвост параллельно земле, растопырил крылья и, стрелой сорвавшись с места, с рёвом ринулся в драку.
   - По-моему, там выход! - крикнул Горин, устремляясь вперёд по эстакаде, ведущей прямо к огненной стене.
   Там едва очерчивался какой-то проём. При приближении края его дрогнули и стали сходиться.
   - Выход закрывается! - отчаянно кричал Нигиль, догоняя Дениса.
   - Не закроется! - твёрдо ответил Горин и побежал изо всех сил.
   В тот же момент сужение входа прекратилось, но через несколько секунд продолжилось.
   - Не закроется! - вновь повторил Денис, и края выхода замерли.
   Пробежав в узкий проём, который тут же закрылся за ними, Денис и доктор оказались в абсолютно тёмном пространстве. Позади всё ещё была огненная стена, которая почему-то ничего не освещала; может быть, потому, что освещать было нечего, - кругом царили первозданный мрак и пустота.
   - Ты видел, я заставил проход оставаться открытым?! - по-детски похвастался писатель.
   - А разве ты ещё не понял, что чем дольше ты здесь находишься, тем больше власти над миром сновидений обретаешь и уже сейчас в момент сильных эмоциональных возбуждений можешь придавать своим словам действительное воплощение? Это же твои сны в конце концов!
   - Значит, если я буду здесь очень долго, то обрету способность полностью управлять миром снов?
   - Да, но тогда ты станешь лишь частью этих снов, частью другого измерения, и уже не сможешь вернуться в твой прежний мир. Более того, получив возможность иметь всё что захочешь, ты познаешь опустошающее пресыщение - твои эмоции иссякнут, твои сны будут становиться всё более серыми, блеклыми, однообразными и в конце концов умрут совсем. А вместе с ними умрёшь и ты, сделавшись неспособным питать этот мир своим воображением.
   - Но почему?!
   - Да потому, что сытая борзая след не берёт!
   - Куда мы пойдём? - после продолжительной паузы спросил Горин.
   - Вперёд, - махнул рукой Нигиль.
   Едва они сделали несколько шагов от огненного шатра, как он погас, словно его и не было, и всё вокруг осветилось белым матовым светом. Местность была такой пустынной, что было невозможно понять, как далеко она простирается, ограниченная будто сплошным облачным покровом.
   В центре этой ровной как стол площади стояло кресло-качалка, точь-в-точь такое, как у Дениса дома. В нём, откинувшись на спинку и прикрыв глаза, сидела Лора в своем длинном зелёном платье. Какое-то вьющееся растение, обильно усеянное мелкими красными цветками, поднимаясь по ногам женщины, опутывало всё её тело и кресло. Приблизившись, Денис увидел, что тугие стебли растения крепко привязывали её руки к деревянным подлокотникам. Раня пальцы острыми шипами, Денис стал ломать и разрывать эти цветастые путы. Лора открыла глаза, но они смотрели не на него, а куда-то вверх.
   - Горин, подними голову, - услышал писатель голос доктора.
   Там, над креслом, плавно двигая крыльями, неподвижно висела Дэйва. Глаза её хищно поблёскивали, рот широко улыбался, зеленоватого цвета разветвляющийся хвост свисал очень низко, едва не касаясь головы Дениса.
   - Я знал, что тебе снова захочется меня увидеть, - сказала она низким, хрипловатым голосом.
   - Я пришёл за Лорой.
   - Неправда. Она - твоё оправдание, а я - твоя цель.
   - Умнейшая женщина! - восторженно воскликнул доктор и, тут же получив локтем чуть повыше живота, стал жадно хватать воздух ртом.
   - Отпусти её, - попросил Горин.
   - Хорошо, - неожиданно легко согласилась Дэйва. - Но при условии, что её место в этом кресле займёшь ты. Вместе мы сможем творить чудеса.
   - Но ты правда отпустишь Лору?
   - Конечно! - Дэйва, всё так же улыбаясь, опустилась ниже, коснувшись длинными тонкими ногами спинки кресла.
   - Что ж, я согласен, - решился Горин, уверенный, что сумеет как-то выкрутиться.
   - Ах, как это героично! - с насмешкой в голосе воскликнула Лора, освобождаясь от уже повреждённых Денисом колючих стеблей. - Какое самопожертвование! Да знаешь ли ты, что она вообще существует только потому, что ты этого хочешь, или, по крайней мере, недостаточно хочешь, чтобы её не было?!
   - Замолчи! - злобно сверкнув глазами и угрожающе взмахнув хвостом, прервала Лору Дэйва.
   - Вот как, - оживился Горин. - В таком случае, тебя нет! воскликнул он, шагнув в Дэйве. - Нет! Нет! Нет! - повторял он, делая перечёркивающий жест рукой.
   Дэйва слегка отступила. В лице её появились неуверенность и даже страх. Но вот она сощурилась, будто прицеливаясь, а затем, широко раскрыв глаза, посмотрела Денису прямо в зрачки. И чем дольше она смотрела, тем больше хищной уверенности проявлялось в ней.
   - Неправда! - наконец сказала она и, сделав паузу, показала острые клыки. - Я есть!
   При этих словах уже выбравшаяся из кресла Лариса с разворота залепила Горину пощёчину.
   - Но почему?! - в голосе Дениса выразилось недоумение.
   - Это она за дело, друг мой, - вмешался в разговор Нигиль. Конечно, ты искренне привязался к Ларисе, но в глубине души, пусть даже немножко, хочешь, чтобы была и Дэйва. И с этим ничего не поделаешь.
   - Ну вот что, - решительно сказал писатель. - Мы уходим отсюда, и нам никто не сможет помешать.
   Он в упор посмотрел на Дэйву. Взгляды их скрестились. Дэйва смотрела сначала испытывающе, а потом всё с большей злостью. Она не могла его перебороть. Зрачки дьяволицы сверкнули красными искорками, и она вдруг с нарастающей скоростью завертелось на месте как юла. Сильный гул заглушил голос Нигиля, который, потрясая руками, пытался что-то кричать Горину. Он хотел приблизиться к писателю, чтобы тот мог его расслышать, но поднявшийся ураганный ветер не позволял ему сделать это. Кресло, приподнявшись над землёй, также завертелось на месте. Лору, пытавшуюся удержаться за подлокотники, оторвало от земли и завертело вместе с креслом, оказавимся в эпицентре смерча. Дэйва вращалась уже так быстро, что её было почти не видно. Горин, с трудом удерживаясь на ногах, потянулся к Лоре. В это время её оторвало от кресла, бросило в сторону, и она полетела, быстро исчезая из виду. Денис подпрыгнул, давая возможность ветру унести себя за Лорой, но его, развернув, бросило в другую сторону. Куда делся Нигиль, Горин уже не видел.
   Денису казалось, что он падает в космос, так стремителен и долог был этот полёт. В глазах его, быстро сменяя друг друга, мелькали картины виденного с начала проникновения в мир снов - подземный лабиринт, Лора в саду, чёрные всадники, черти с факелами, бал в огненном шатре... Наконец он с грохотом упал на что-то твёрдое, и стало совсем темно. Слева и справа Денис нащупал какие-то стенки. Попытался двинуться - ноги упёрлись в преграду. Он поднял руку над собой - нет, вверху тоже была преграда. Тогда он закричал, ударяя во все стороны руками и ногами. Сверху что-то отвалилось, и он смог сесть. То ли в глазах Дениса медленно прояснялось, то ли помещение, в котором он оказался, наполнялось неизвестно откуда льющимся светом, но он уже отчётливо видел, что сидит в гробу, посреди круглого зала. Присмотревшись, он увидел, что в зале нет ни окон, ни дверей, зато стены, вернее, одна кольцеобразная стена, сплошь расписаны картинами. Денис выбрался из неприятного ложа и пошёл вдоль живописного панно. На стене вперемежку были изображены пейзажи, люди и сцены из его снов, прошлой и настоящей жизни. Никаких намёков на выход не было.
   - Это склеп, - сказал он упавшим голосом. - Живописный склеп.
   - Ищи, - услышал он едва уловимый, но очень знакомый голос.
   Денис осмотрелся - в склепе он по-прежнему был один.
   - Ищи, - повторил голос, и Денису показалось, что исходит он от изображения Лоры, сидящей в кресле в ослепительно белом платье.
   Денис подошёл, тронул ладонью поверхность стены - то же, что и везде. Только глаза её казались живыми.
   - Ты можешь говорить? - спросил он.
   Ответа не последовало. Горин вновь пошёл вдоль стены, пристально всматриваясь в каждое изображение: мост в пустыне - не то, флигель в саду - не то, улица маленького городка, усаженная тополями и каштанами, - нет, это из детства, вот ещё одна знакомая улица, зима, снег, прохожие. Горин, всматриваясь, надавливет руками на стену, она неожиданно прогибается и вдруг прорывается. Денис падает вперёд, ощущая холод под ладонями, и быстро поднимается. Да, это он на своей улице, только почему-то одет по-домашнему, да ещё и в тапочках. А в чём он был там? Вряд ли в них - давно потерял бы.
   - Скользко здесь, - сказала старушка, торговавшая на лавочке сигаретами. - Вы уже седьмой падаете.
   Горин снова осмотрелся, всё ещё не веря в своё возвращение, и вздрогнул, увидев над головой крылатый женский силуэт. Ах, нет! Это всего лишь скульптура, изображающая богиню Аврору сидящей на шаре на высоком постаменте, сделанном в виде античной колонны. Писатель ощутил, что начинает мёрзнуть и, сначала ускоренным шагом, а затем трусцой, направился к своему дому.
   Дверь, конечно же, была закрыта на замок. "Придётся её сломать", подумал Горин и, сам не зная для чего, нажал на кнопку звонка. В кватрире послышались шаги. "Юлия!" - мелькнуло в голове у Дениса. Ведь у неё остался ключ".
   Щёлкнул замок, дверь медленно отворилась, и за ней показался...
   - Доктор Нигиль! - растерянно воскликнул писатель.
   - Входи. Чего кричишь на весь подъезд, - невозмутимо отозвался специалист по сновидениям.
   - О Господи! Лучше бы мне пришлось ломать дверь.
   - Не надо на меня обижаться, - доктор посторонился, пропуская Дениса, - я сделал для тебя всё, что мог. По крайней мере, больше, чем хотел. Кстати, где ты нашёл другой выход? А, впрочем, это уже не важно.
   Уже в комнате, слегка отогревшись и отдышавшись после бега, Горин вдруг заметил, как осунулось лицо Нигиля. Оно стало очень бледным, вокруг глаз образовались тёмные впадины.
   - Ну вот и всё, - криво усмехнувшись, сказал доктор.
   - Что - всё?
   - Я ухожу. Навсегда. Знаю, сейчас ты снова задашь свой дурацкий вопрос "Но почему?!" - Нигиль передразнил, ибразив наивное выражение лица. - Да потому что я - невидимая часть тебя. В какой-то момент меня стало слишком много, и нам стало тесновато вдвоём. Поэтому кто-то один должен был уйти. Честно говоря, я сначала думал, что это будешь ты. Но ты как-то выкрутился.
   Только теперь Горин понял, кого так наприятно напоминал ему Нигиль - его самого. Но как-то карикатурно, как иронично выполненный рисунок с натуры.
   - И что теперь? - полюбопытствовал писатель.
   - Ничего. Ты будешь жить в ладу с собой.
   - А смогу ли я писать, будучи в ладу с собой?
   - Сможешь. Но произведения твои будут совсем иными. Ты уже не сможешь писать тех фантасмагорий, в которых легко угадывалось выражение твоих гипертрофированных подсознательных переживаний.
   - И рядом со мной больше не будет тебя?
   - А я тебе не нужен, - хитро и как-то неприятно улыбнулся доктор. - Я такой добрый, потому что проиграл. Но если я когда-нибудь вернусь, то ты уже не выберешься.
   - Они действительно существуют?
   Нигиль ухмыльнулся и стал бледнеть, делаясь прозрачным.
   - Эй, подожди! Ты что, унесёшь с собой всё, что там было, и я всего этого уже не увижу? Ни в одном сне?
   - А что? Есть проблема?
   - Оставь мне её.
   - Кого?
   - Ну Лору.
   - Ах, Лору! Да не нужна она тебе точно так же, как и я! Учти, она совсем не такая, какой ты её себе представляешь, потому что ты и сам уже не тот. Нет, честное слово, сейчас она больше подходит мне, чем тебе.
   - Да иди ты!.. - Горин запустил в доктора попавшейся под руки небольшой диванной подушечкой, обшитой по периметру разноцветными лентами.
   Доктор поймал её на лету.
   - А я уже и так не здесь, - сказал он и исчез вместе с подушечкой.
   Впрочем, через пару секунд его неустойчивое изображение снова возникло между стеной и спинкой дивана.
   - Ладно, оставляю, - сказало оно. - Только, прошу тебя, выбрось из головы всякую чепуху и будь реалистом.
   После этого Нигиль действительно исчез навсегда. Спустя некоторое время писатель Денис Горин окончательно вышел из своего трансового состояния, взбодрился, посвежел, приобрёл присущий ему некогда лёгкий румянец, примирился с Юлией и зажил обычной земной жизнью. А доктора Нигиля и свои путешествия во снах он с удовольствием считал бы болезненным бредом.
   Если бы нашёл подушечку с лентами.