Сергеев Дмитрий. Зал ожидания

   - Что? Работа? - спросил вертлявый бармен, появляясь из-под стойки, как черт из табакерки. - Будете кого-нибудь арестовывать и сажать?
   Егоров не ответил. Облокотясь локтем о стойку, он внимательно осматривал зал, то и дело натыкаясь взглядом на знакомые лица.
   - А по-моему, мы все и так уже сидим, и довольно прочно, продолжил бармен, протирая бутылку. - Пить будем? Наливаю бесплатно.
   - Ну налей, - согласился опер, ощутив потребность чем-то себя занять.
   - Чего налить?
   - А какая разница?
   - Верно, никакой, - в свою очередь согласился бармен и наполнил высокий фужер.
   Артем сделал глоток - ни вкуса, ни запаха, все, как и утром.
   - Надеюсь, вы не думаете, что у меня плохой товар?
   - Не думаю, - оборвал разговор Егоров, увидев в затемненном углу волнующе знакомый профиль.
   Эльвира держала в руке такой же большой фужер. Она вяло, очень нехотя делала из него небольшой глоток, после чего тонкой струйкой выливала часть содержимого сосуда прямо на стол. Снова медленно делала глоток, и снова лила на стол. Егоров осторожно, как бы с опаской, подсел рядом. Женщина посмотрела на Артема тем застывшим взглядом, который Артем в этот день видел у многих.
   - Ты явно за мной следишь, - усталым и безразличным голосом сказала Эльвира, но в глазах ее блеснула едва заметная искра.
   - Не пришел твой поезд? - ухмыльнулся Артем.
   - Неужели ты здесь на работе? - снова спросила она, словно не слыша вопроса. - Или так, взгрустнулось?
   - От кого ты хотела уехать - от меня, от себя или вообще от всего, что связывает тебя с этим городом?
   Вытаявшая под фитилем свечи выемка быстро наполнялась расплавленным воском.
   - Если ты меня преследуешь, то какой в этом смысл?
   Расплавленный воск, переливаясь через край выемки, стекал вниз, наростами застывая на подсвечнике.
   - Но, как видишь, сегодня никто никуда не уехал и, может быть, уже не уедет. Наверное потому, что уезжать бесполезно. Мы обречены все свое носить с собой. Это только кажется, что можно от чего-то уехать, - Артем последний раз глотнул из бокала и с раздражением отставил его в сторону.
   - Какой долгий и тяжелый день, - сказала Эльвира, глядя в пустоту. - Неужели все это не сон?
   Танцовщица как-то скомканно закончила выступление и под жидкие аплодисменты удалилась.
   - Мы с тобой давно не виделись, а сегодня встречаемся второй раз, - Артем пристально разглядывал собеседницу. - Может, это неспроста? Вдруг и вправду ничто в мире не происходит случайно?
   - Надо же, никакого вкуса. И никакого результата, - Эльвира перевернула фужер вверх дном, вылив на стол остатки влаги, и она, дойдя до края, потекла на пол.
   Егоров молча продолжал всматриваться в ее лицо. Она явно была все такой же взбалмошной и неукротимой, только заметно осунулась внешне. Все в ее жизни не ладилось. Кажется, последнее время она пила лишнего. Артем понимал, что между ними мало общего и что теперь они еще более не смогли бы ужиться, чем раньше. Но он привык к ней. Ему порой очень не хватало этой женщины и было жаль ее, как в детстве того потрепанного игрушечного зайчишку. Может быть, поэтому у него и не возникало настоящей привязанности к другим, более молодым и интересным женщинам.
   Посетители кабачка неожиданно оживились и стали перемещаться к выходу. На улице происходило какое-то движение и слышался далекий мощный гул. Снова ураган? Многие стали выходить наружу. Егоров тоже пошел к двери. Люди, тихо переговариваясь, тянулись к окраине квартала, которая была в то же время и окраиной города. Там, на очерчивавшем город шоссе, собралась уже значительная толпа. Все смотрели вдаль. Далеко, у самого горизонта, что-то, громыхая, сверкая и клубясь, сплошной стеной быстро катилось к людской обители.
   - Смерч. Ураган. Ядерный взрыв, - слышались одинокие неуверенные голоса.
   Большинство собравшихся хранило молчание. И никто не пытался бежать, прятаться, что-то делать, чтобы хоть как-то защитить себя. Как будто весь город за этот день свыкся с мыслью о неизбежности чего-то ужасного, противостоять которому невозможно.
   - На нас идет! Прямо на нас! - знакомым сиплым голосом сказал кто-то сзади.
   Артем обернулся и увидел своего давнего знакомого с нелепым медальоном на шее и бессмысленно вытаращенными остекленелыми глазами на лице. Оперу вдруг страшно захотелось повторить прием, примененный утром у калитки, но ему тут же это показалось полнейшей бессмысленностью, и он лишь прошел немного вперед, чтобы не стоять рядом с неприятным типом. Остановившись, Егоров увидел перед собой спину и затылок майора Стасова. Тот, словно ощутив спиной его взгляд, медленно обернулся.
   - Ты знаешь, - скороговоркой, словно боясь не успеть, вдруг выпалил оперативник, - сегодня утром я потерял пистолет.
   Стасов долго смотрел на Артема ничего не выражающим взглядом. Лицо его было бледным и неподвижным, как гипсовая маска.
   - Как же это ты... - сказал наконец он без тени эмоций в голосе и снова стал смотреть в другую сторону.
   Вот ужасная стена достигла реки. Толпа в ожидании затихла, видимо, надеясь, что это ужасное нечто не пройдет через воду. Но речная вода, вспенившись и взмыв высоко в воздух, как от взрыва, превратилась в сплошной туман, на мгновение скрывший все из вида. Но набегающая стена вновь возникла из пара, засверкала ослепительными вспышками, и в свете их возникли еще невнятные, но уже наводящие леденящий ужас, огромные черные силуэты, несущиеся по земле и по воздуху.
   Уловив слева от себя чье-то торопливое движение, Егоров обнаружил поблизости участкового Елина, достававшего из кобуры пистолет. Вот он передернул затвор, взял оружие двумя руками, как для прицельной стрельбы, и в этот момент увидел Егорова. Оперативник, горько усмехнувшись, отрицательно покачал головой. Тогда лейтенант приставил пистолет к виску. Егоров снова отрицательно покачал головой. Но в этот раз участковый не послушался и, закрыв глаза, нажал на спусковой крючок. Лейтенанта сильно качнуло, но он, раскачиваясь из стороны в сторону, словно кукла-неваляшка, остался стоять на месте. Потом он открыл глаза и беспомощно посмотрел на опера. Пуля на вылете оставила такую рану, что у лейтенанта, казалось, была вырвана треть головы, но крови почти не было. Егоров молча отвернулся.
   В это время волна огня и теней подкатила совсем близко. Вспышки света, клубящиеся пыль, дым и черные силуэты заполнили все пространство впереди. И раздался леденящий душу вой, словно, собравшись вместе морозной зимней ночью, взвыли разом тысячи голодных волков, почуявших добычу. И задрожала земля под ногами. Но еще было видно, как стояла вдоль дороги окаменевшая толпа. И никто не бежал, не прятался, не падал на землю. Все ждали.