Страница:
…Увлечение чтением, от которого одна польза, оборачивалось, бывало, привлечением к уголовной ответственности, в чем, конечно, ничего хорошего. Самиздатовские произведения ходили по факультету не то чтобы вольготно, но достаточно свободно, и, чтоб не попадаться, стукачей надо было знать в лицо. Но тут уже дело случая, здесь как кому повезет.
Подполковник с военной кафедры, товарищ Чатьян, отвечавший за нашу готовность родину защищать, как-то предупредил.
– Не болтайте лишнего. За вами следят.
– Кто? – весело поинтересовались мы.
– Кто надо, – отрезал подполковник.
Странно. С одной стороны, подполковник был живым олицетворением полкового знамени, на котором золотом по кумачу «За нашу Советскую Родину!». И вдруг такой пассаж. А ведь накануне, при сдаче зачета по разборке-сборке автомата на время, патриотизм офицера был вновь проявлен по-военному четко и недвусмысленно.
– Что за говно! – возмутился тогда в своей обычной терминологии наш друг Шаген и отшвырнул не желавший собираться «Калашников».
Подполковник внимательно посмотрел на Шагена и выразительно, с расстановкой отчеканил.
– Советское оружие не говно. Ты сам говно!
Из чего вытекало, что не все в советских подполковниках так просто и однозначно, как казалось, и что любить родину можно и странною любовью.
А кто служил оком и ухом госбезопасности, мы вычислили сами, своим умом.
…Ограниченность контингента мужского пола на филологическом факультете сильно сужала возможности для дружбы всерьез и надолго. Положение усугублялось тем, что по общим интересам факультет объединял очень разных людей – по талантам и способностям, по вкусам и пристрастиям. Кто-то личным примером подтверждал гипотезу, что человек ежедневно произносит восемнадцать тысяч слов. Другой следовал правилу: лучше молчать и быть заподозренным в глупости, чем открыть рот и сразу рассеять все сомнения на этот счет. Один обожал футбол, другой игру на ударных инструментах и не по таланту пил. Встречались эрудиты, в том числе из тех, кто никому не давал об этом забыть. Сказать, что нас объединяла высокая любовь к литературе – и пафосно, и неправда.
Но вот, считайте. С 1957 года по 2007 год – это ровно 50 лет. Полвека. Меридиан столетия. Семеро студентов, двое из Тбилиси, один только-только вернулся из алтайской ссылки, остальные – ереванские, впервые встретились, познакомились на Амиряна, сошлись и с тех пор вместе. Артур Киракосян, Роберт Кайцуни, Эдик Маркаров, Виген Карапетян, Лева Казарян, Эрик Паязатян. Вместе с автором этих строк – ровно семь. С пустяковыми обидами, забываемыми ссорами, незначительными, по большому счету, разногласиями. Двоих, Маркарова и Карапетяна уже нет, но цифра семь не меняется, все равно остается. Пятьдесят лет, год за годом.
Что еще на факультете из нужных вещей?
Полное безразличие к национальной принадлежности, пришедшее в вуз прямым ходом из школы, где до того, кто каких кровей, тоже не было дела никому.
Уважение к степеням и званиям, безо всякого притворства. Потому что – настоящие. Поговорить с профессором вне аудитории да еще чтоб не о курсовой, а про жизнь, считалось большой удачей.
Преподаватели к студентам большей частью обращались на вы. Это приучало к почтительности не только к профессорам, к старшим вообще.
В условиях беспощадного советского дефицита, когда достать из одежды что-то пристойное было делом доблести и геройства, девушкам, тем не менее, удавалось быть привлекательными и, что интересно, с минимальным использованием косметических средств. Мужчинам для этого хватало и джинсов, но чтоб не «как бы» джинсы, а фирменные. Мораль: при наличии вкуса добиться успеха можно и малой кровью.
…Имена, когда они уводят в молодые годы и когда к ним приятно возвращаться, обладают особенной магией света. Проверьте на себе: произнесите эти имена вслух – и… времен связующая нить образуется как бы сама собой. На том и хочу завершить, на первых пришедших в голову именах.
Грануш Араевна Маркарян, Эдуард Джрбашян, Ованес Инджикян, Давид Карпович Джагацпанян, Эдуард Туманян, Елизавета Арамовна Есаян, Геворк Абелович Брутян, Саломея Арешян…
Шаварш
Энергетика духа и любви
Эффект Варданяна
ВРЕМЯ
Абсолют в жизни и Абсолют в водке
Подполковник с военной кафедры, товарищ Чатьян, отвечавший за нашу готовность родину защищать, как-то предупредил.
– Не болтайте лишнего. За вами следят.
– Кто? – весело поинтересовались мы.
– Кто надо, – отрезал подполковник.
Странно. С одной стороны, подполковник был живым олицетворением полкового знамени, на котором золотом по кумачу «За нашу Советскую Родину!». И вдруг такой пассаж. А ведь накануне, при сдаче зачета по разборке-сборке автомата на время, патриотизм офицера был вновь проявлен по-военному четко и недвусмысленно.
– Что за говно! – возмутился тогда в своей обычной терминологии наш друг Шаген и отшвырнул не желавший собираться «Калашников».
Подполковник внимательно посмотрел на Шагена и выразительно, с расстановкой отчеканил.
– Советское оружие не говно. Ты сам говно!
Из чего вытекало, что не все в советских подполковниках так просто и однозначно, как казалось, и что любить родину можно и странною любовью.
А кто служил оком и ухом госбезопасности, мы вычислили сами, своим умом.
…Ограниченность контингента мужского пола на филологическом факультете сильно сужала возможности для дружбы всерьез и надолго. Положение усугублялось тем, что по общим интересам факультет объединял очень разных людей – по талантам и способностям, по вкусам и пристрастиям. Кто-то личным примером подтверждал гипотезу, что человек ежедневно произносит восемнадцать тысяч слов. Другой следовал правилу: лучше молчать и быть заподозренным в глупости, чем открыть рот и сразу рассеять все сомнения на этот счет. Один обожал футбол, другой игру на ударных инструментах и не по таланту пил. Встречались эрудиты, в том числе из тех, кто никому не давал об этом забыть. Сказать, что нас объединяла высокая любовь к литературе – и пафосно, и неправда.
Но вот, считайте. С 1957 года по 2007 год – это ровно 50 лет. Полвека. Меридиан столетия. Семеро студентов, двое из Тбилиси, один только-только вернулся из алтайской ссылки, остальные – ереванские, впервые встретились, познакомились на Амиряна, сошлись и с тех пор вместе. Артур Киракосян, Роберт Кайцуни, Эдик Маркаров, Виген Карапетян, Лева Казарян, Эрик Паязатян. Вместе с автором этих строк – ровно семь. С пустяковыми обидами, забываемыми ссорами, незначительными, по большому счету, разногласиями. Двоих, Маркарова и Карапетяна уже нет, но цифра семь не меняется, все равно остается. Пятьдесят лет, год за годом.
Что еще на факультете из нужных вещей?
Полное безразличие к национальной принадлежности, пришедшее в вуз прямым ходом из школы, где до того, кто каких кровей, тоже не было дела никому.
Уважение к степеням и званиям, безо всякого притворства. Потому что – настоящие. Поговорить с профессором вне аудитории да еще чтоб не о курсовой, а про жизнь, считалось большой удачей.
Преподаватели к студентам большей частью обращались на вы. Это приучало к почтительности не только к профессорам, к старшим вообще.
В условиях беспощадного советского дефицита, когда достать из одежды что-то пристойное было делом доблести и геройства, девушкам, тем не менее, удавалось быть привлекательными и, что интересно, с минимальным использованием косметических средств. Мужчинам для этого хватало и джинсов, но чтоб не «как бы» джинсы, а фирменные. Мораль: при наличии вкуса добиться успеха можно и малой кровью.
…Имена, когда они уводят в молодые годы и когда к ним приятно возвращаться, обладают особенной магией света. Проверьте на себе: произнесите эти имена вслух – и… времен связующая нить образуется как бы сама собой. На том и хочу завершить, на первых пришедших в голову именах.
Грануш Араевна Маркарян, Эдуард Джрбашян, Ованес Инджикян, Давид Карпович Джагацпанян, Эдуард Туманян, Елизавета Арамовна Есаян, Геворк Абелович Брутян, Саломея Арешян…
Шаварш
Человеку вешают на грудь Звезду Героя с одновременным вручением высшего знака отличия страны – ордена Ленина. И то и другое за подвиги, которые он не совершал. Чуть позже тот же человек становится лауреатом Ленинской премии – за книгу, которую он не писал. Книга, повествующая о подвигах, которые этот человек не совершал, называется «Малая Земля», человек – Леонид Ильич Брежнев.
Жизнелюбивый обалдуй из Баварии тридцати двух лет от роду становится рекордсменом мира по быстрому целованию. Находясь возле одной из дискотек, баварский жизнелюб за одну минуту обцеловал сто одиннадцать женщин. Ура! Достижение заносится в Книгу рекордов Гиннеса, а его имя знакомо сегодня чуть ли не всей Европе. Целовальника зовут Михаэль Бастинг.
Другой человек пятнадцать раз завоевывал кубок СССР, семнадцать раз становился чемпионом мира, тринадцать – чемпионом Европы, устанавил одиннадцать мировых рекордов. Затем он же, этот человек, совершает подвиг, восхитивший весь мир. Героя зовут Шаварш Карапетян. Кто и где этого человека помнит?
В его жизни, как мне кажется, были две большие несправедливости. Первая: о выдающихся достижениях Карапетяна-спортсмена в скоростном подводном плавании знали разве что в широких кругах узкой спортивной общественности. Отчего так? От безразличия, лени, девичьей скромности? И то и другое, но, в первую голову, от безразличин, как своеобразной черты национального характера в некоторых ситуациях. Почему так, не знаю.
Несправедливость вторая. За подвиг, восхитивший мир, Шаварша Карапетяна награждают орденом второстепенной значимости. Таким обычно отмечают достижения в области промышленного и сельскохозяйственного производства, дни рождения и другие всяческие юбилеи. Вот такой орден – «Знак Почета» и вручили в свое время Шаваршу. Что же тут обидного, и где несправедливость? Главная, можно сказать, вопиющая несправедливость в том, что напоминать приходится о человеке, чье имя не должно быть забыто, но если вы спросите о Карапетяне сегодня, многие ереванцы сделают большие глаза. В связи с этим несколько слов о том, что совершил наш герой, почетный гражданин Еревана, двадцать пять лет тому назад.
Молодым людям, проезжающим мимо Ереванского озера (чаще всего по дороге в аэропорт или обратно), это водохранилище вряд ли покажется примечательным. Точно так, как автору и его сверстникам тридцать с лишним лет тому назад, когда молодыми были и они. Если озеро о чем-то и говорило, то прежде всего о безобразном содержании, в результате чего вода в нем имела болотный оттенок, соответствующий запах, что вызывало глубокое внутреннее сопротивление посещать этот водоем с оздоровительно-развлекательной (не говоря уже о эстетической) целью. В общем, соорудили отцы города искусственное озеро, назвали его славным именем Еревана и, как водится, позабыли-позабросили. Напомнило озеро о себе только в 1976 году, да так громко, что услышал весь мир.
В том году проезжавший по прибрежной улице троллейбус непонятно почему резко взял вправо, снес оградительную решетку и рухнул в воду. Пассажиров в салоне было много, сколько именно, я, честно говоря, уже не помню, но в те времена троллейбусы полупустыми не ходили. Надо же было случиться, что именно в ту минуту, когда тяжелая машина, завалившись на бок, уходила в воду, по набережной пробегал молодой человек в тренировочном костюме, он завершал каждодневную пробежку. Вполне могло случиться так, что в момент трагедии на месте происшествия спортсмена не было бы. Но судьба распорядилась так, как распорядилась: молодой человек оказался в нужном месте в нужное время, увидел терпящий бедствие троллейбус и бросился помогать.
Как так происходит, когда одни застывают в ужасе от увиденного, другие отворачиваются и уходят, а третьи, не раздумывая, автоматически бросаются на помощь, я тоже не знаю. Говорят, герой делает то, что можно сделать, а другие этого не делают. Но не всегда впадающий в оцепенение обязательно плохой, но тот, кто приходит на помощь и начинает действовать – безусловно, лучше. Еще лучше, когда действия грамотны, последовательны, и осмысленны.
Молодой человек на бегу скинул кроссовки, стянул куртку, остановился, не пожалел нескольких секунд на брюки – знал, в воде одежда намокнет и будет тянуть к дну. Затем с разбега врезался в воду и поднырнул к присевшей на дно машине.
Больше всего людей скопилось в задней части троллейбуса. Как ему удалось ногами разбить вроде бы непробиваемое стекло (тот редкий случай, когда чем ниже качество продукции, тем лучше), это тоже выше моего понимания. Человек выдернул первого попавшегося под руку и вытолкнул его на поверхность. Потом второго, третьего… И так двадцать раз. Правда, одно погружение, двадцать первое, оказалось пустопорожним – не разобравшись в мутном компоте из грязи, ила и человеческих тел, он вытащил дерматиновое сиденье. Но двадцать ереванцев, мужчин и женщин, молодых и немолодых, своей жизнью точно обязаны ему и только ему.
После этого власти пришли к трем простым умозаключениям. Да, представлять Карапетяна к ордену «Знак Почета» надо – человек вон скольких спас, так что почет ему и уважение. Во-вторых, как не сделать Карапетяна почетным гражданином Еревана, когда все спасенные им ереванцы. И в-третьих, этим ограничиться, остановиться, ничего другого не предпринимать, так как о произошедшем написали в центральных газетах, и если в Москве решат, что сделано недостаточно, то сами пусть и добавят. Видимо, поэтому в армянской печати о Шаварше Карапетяне долгое время ни слова, ни звука. Ждали что ли, пока выступит «Комсомольская правда», «Литературка», «Известия», а далее по алфавиту от А до Я, после чего и в родном отечестве опомнились.
С такой стеснительностью официальных лиц автор уже сталкивался: второй по значимости руководитель Армении никак не хотел обратиться Москву с просьбой о награждении: на горной дороге у автобуса отказали тормоза и, если бы не мастерство плюс мужество водителя, беды не избежать. Глава законодательной власти к инициативе автора этих строк отнесся вяло, но вот позвонили от самого товарища Громыко и спросили: «Что же вы, товарищ Саркисов, своих героев не замечаете? О них уже в «"Известиях" пишут, а вы…» Тут государственные мужи и встрепенулись.
Думаю, примерно такая же ситуация и с Карапетяном. Вспоминает Геннадий Бочаров, известный публицист. «Я в третий раз прилетел в Ереван и разговаривал с первым секретарем ЦК партии Армении. Мне опять обещали… И в этот момент происходит странная вещь. Шаваршу дают орден "Знак Почета". А по закону СССР, если дают хоть какую-то награду, то потом в течение пяти лет награждать не имели права! Сейчас я понимаю, чего они боялись. Они понимали, что награда Шаварша соскоблит блеск с их звезд. Сразу будет видно, насколько неуместны медали и ордена у них самих».
А в случае с нашим героем-водителем разница лишь в том, что онемел не только Ереван – на этот раз долго, упорно и непробиваемо молчала и Москва. Есть, на мой взгляд, еще одно, из-за чего все это происходит: когда на что-то показывают или о чем-то говорят журналисты, власти не хотят ни слышать, ни замечать. Из тупого упрямства и внутреннего противостояния всему, что они не догадались или испугались сделать сами. А признать, уступить, исправить – это уже слишком, это уже «западло».
И вот что еще интересно. Прошло не одно десятилетие, а о подвиге на Ереванском озере простые люди не забывают. Из письма доктора геолого-минералогических наук Михаила Судо в «Комсомольскую правду». «В 1982 году "Комсомольская правда" сделала великое дело, рассказав о Шаварше.
Но ваш гражданский и исторический долг поставить в этом деле точку. В связи с этим прошу вас, пожалуйста: исполните свой долг и волю тех, кто писал вам в 1980-е годы, поддержите обращение нынешней молодежи и направьте в администрацию Президента РФ официальное представление на присвоение Шаваршу Владимировичу Карапетяну звания Героя России».
Понятно, что это лишь благое пожелание, поезд ушел, но не кажется ли вам забавным: если для России Шаварш герой с недополученной от Советского Союза Звездой, то у себя на родине – кавалер ордена «Знак Почета», не получивший от Армении более высокой награды. И исправить эту ошибку надо: лучше поздно, чем никогда. Ради восстановления справедливости в истории нашего города.
Жизнелюбивый обалдуй из Баварии тридцати двух лет от роду становится рекордсменом мира по быстрому целованию. Находясь возле одной из дискотек, баварский жизнелюб за одну минуту обцеловал сто одиннадцать женщин. Ура! Достижение заносится в Книгу рекордов Гиннеса, а его имя знакомо сегодня чуть ли не всей Европе. Целовальника зовут Михаэль Бастинг.
Другой человек пятнадцать раз завоевывал кубок СССР, семнадцать раз становился чемпионом мира, тринадцать – чемпионом Европы, устанавил одиннадцать мировых рекордов. Затем он же, этот человек, совершает подвиг, восхитивший весь мир. Героя зовут Шаварш Карапетян. Кто и где этого человека помнит?
В его жизни, как мне кажется, были две большие несправедливости. Первая: о выдающихся достижениях Карапетяна-спортсмена в скоростном подводном плавании знали разве что в широких кругах узкой спортивной общественности. Отчего так? От безразличия, лени, девичьей скромности? И то и другое, но, в первую голову, от безразличин, как своеобразной черты национального характера в некоторых ситуациях. Почему так, не знаю.
Несправедливость вторая. За подвиг, восхитивший мир, Шаварша Карапетяна награждают орденом второстепенной значимости. Таким обычно отмечают достижения в области промышленного и сельскохозяйственного производства, дни рождения и другие всяческие юбилеи. Вот такой орден – «Знак Почета» и вручили в свое время Шаваршу. Что же тут обидного, и где несправедливость? Главная, можно сказать, вопиющая несправедливость в том, что напоминать приходится о человеке, чье имя не должно быть забыто, но если вы спросите о Карапетяне сегодня, многие ереванцы сделают большие глаза. В связи с этим несколько слов о том, что совершил наш герой, почетный гражданин Еревана, двадцать пять лет тому назад.
Молодым людям, проезжающим мимо Ереванского озера (чаще всего по дороге в аэропорт или обратно), это водохранилище вряд ли покажется примечательным. Точно так, как автору и его сверстникам тридцать с лишним лет тому назад, когда молодыми были и они. Если озеро о чем-то и говорило, то прежде всего о безобразном содержании, в результате чего вода в нем имела болотный оттенок, соответствующий запах, что вызывало глубокое внутреннее сопротивление посещать этот водоем с оздоровительно-развлекательной (не говоря уже о эстетической) целью. В общем, соорудили отцы города искусственное озеро, назвали его славным именем Еревана и, как водится, позабыли-позабросили. Напомнило озеро о себе только в 1976 году, да так громко, что услышал весь мир.
В том году проезжавший по прибрежной улице троллейбус непонятно почему резко взял вправо, снес оградительную решетку и рухнул в воду. Пассажиров в салоне было много, сколько именно, я, честно говоря, уже не помню, но в те времена троллейбусы полупустыми не ходили. Надо же было случиться, что именно в ту минуту, когда тяжелая машина, завалившись на бок, уходила в воду, по набережной пробегал молодой человек в тренировочном костюме, он завершал каждодневную пробежку. Вполне могло случиться так, что в момент трагедии на месте происшествия спортсмена не было бы. Но судьба распорядилась так, как распорядилась: молодой человек оказался в нужном месте в нужное время, увидел терпящий бедствие троллейбус и бросился помогать.
Как так происходит, когда одни застывают в ужасе от увиденного, другие отворачиваются и уходят, а третьи, не раздумывая, автоматически бросаются на помощь, я тоже не знаю. Говорят, герой делает то, что можно сделать, а другие этого не делают. Но не всегда впадающий в оцепенение обязательно плохой, но тот, кто приходит на помощь и начинает действовать – безусловно, лучше. Еще лучше, когда действия грамотны, последовательны, и осмысленны.
Молодой человек на бегу скинул кроссовки, стянул куртку, остановился, не пожалел нескольких секунд на брюки – знал, в воде одежда намокнет и будет тянуть к дну. Затем с разбега врезался в воду и поднырнул к присевшей на дно машине.
Больше всего людей скопилось в задней части троллейбуса. Как ему удалось ногами разбить вроде бы непробиваемое стекло (тот редкий случай, когда чем ниже качество продукции, тем лучше), это тоже выше моего понимания. Человек выдернул первого попавшегося под руку и вытолкнул его на поверхность. Потом второго, третьего… И так двадцать раз. Правда, одно погружение, двадцать первое, оказалось пустопорожним – не разобравшись в мутном компоте из грязи, ила и человеческих тел, он вытащил дерматиновое сиденье. Но двадцать ереванцев, мужчин и женщин, молодых и немолодых, своей жизнью точно обязаны ему и только ему.
После этого власти пришли к трем простым умозаключениям. Да, представлять Карапетяна к ордену «Знак Почета» надо – человек вон скольких спас, так что почет ему и уважение. Во-вторых, как не сделать Карапетяна почетным гражданином Еревана, когда все спасенные им ереванцы. И в-третьих, этим ограничиться, остановиться, ничего другого не предпринимать, так как о произошедшем написали в центральных газетах, и если в Москве решат, что сделано недостаточно, то сами пусть и добавят. Видимо, поэтому в армянской печати о Шаварше Карапетяне долгое время ни слова, ни звука. Ждали что ли, пока выступит «Комсомольская правда», «Литературка», «Известия», а далее по алфавиту от А до Я, после чего и в родном отечестве опомнились.
С такой стеснительностью официальных лиц автор уже сталкивался: второй по значимости руководитель Армении никак не хотел обратиться Москву с просьбой о награждении: на горной дороге у автобуса отказали тормоза и, если бы не мастерство плюс мужество водителя, беды не избежать. Глава законодательной власти к инициативе автора этих строк отнесся вяло, но вот позвонили от самого товарища Громыко и спросили: «Что же вы, товарищ Саркисов, своих героев не замечаете? О них уже в «"Известиях" пишут, а вы…» Тут государственные мужи и встрепенулись.
Думаю, примерно такая же ситуация и с Карапетяном. Вспоминает Геннадий Бочаров, известный публицист. «Я в третий раз прилетел в Ереван и разговаривал с первым секретарем ЦК партии Армении. Мне опять обещали… И в этот момент происходит странная вещь. Шаваршу дают орден "Знак Почета". А по закону СССР, если дают хоть какую-то награду, то потом в течение пяти лет награждать не имели права! Сейчас я понимаю, чего они боялись. Они понимали, что награда Шаварша соскоблит блеск с их звезд. Сразу будет видно, насколько неуместны медали и ордена у них самих».
А в случае с нашим героем-водителем разница лишь в том, что онемел не только Ереван – на этот раз долго, упорно и непробиваемо молчала и Москва. Есть, на мой взгляд, еще одно, из-за чего все это происходит: когда на что-то показывают или о чем-то говорят журналисты, власти не хотят ни слышать, ни замечать. Из тупого упрямства и внутреннего противостояния всему, что они не догадались или испугались сделать сами. А признать, уступить, исправить – это уже слишком, это уже «западло».
И вот что еще интересно. Прошло не одно десятилетие, а о подвиге на Ереванском озере простые люди не забывают. Из письма доктора геолого-минералогических наук Михаила Судо в «Комсомольскую правду». «В 1982 году "Комсомольская правда" сделала великое дело, рассказав о Шаварше.
Но ваш гражданский и исторический долг поставить в этом деле точку. В связи с этим прошу вас, пожалуйста: исполните свой долг и волю тех, кто писал вам в 1980-е годы, поддержите обращение нынешней молодежи и направьте в администрацию Президента РФ официальное представление на присвоение Шаваршу Владимировичу Карапетяну звания Героя России».
Понятно, что это лишь благое пожелание, поезд ушел, но не кажется ли вам забавным: если для России Шаварш герой с недополученной от Советского Союза Звездой, то у себя на родине – кавалер ордена «Знак Почета», не получивший от Армении более высокой награды. И исправить эту ошибку надо: лучше поздно, чем никогда. Ради восстановления справедливости в истории нашего города.
Энергетика духа и любви
За что я люблю армян, помимо того, что не любить армян нельзя, не говоря уже о том, что и сам я не индус. Вот еще одна история на эту тему.
Во времена, когда в Ереване было холодно, голодно и темно, а страной управлял человек, любовь к которому возможна только как исключение, народ понес продавать все, что могло иметь хоть какую-нибудь цену, а в некоторых случаях и то, что могло ее и не иметь. Среди таких бесценных вещей особое место на толкучках занимали книги.
И вот однажды, проходя мимо, некий молодой человек взял в руки утративший товарный вид фолиант, перелистал его, поинтересовался, сколько просят, и, заплатив сущую ерунду, отнес книгу домой. Потом вторую, третью, после чего стал завсегдатаем всех книжных развалов города Еревана.
Чтоб не тянуть долго: вскоре молодой человек собрал у себя дома солидную библиотеку старопечатных армянских книг. Сложившаяся по случаю библиотека, конечно, не могла соперничать с прославленным хранилищем древних армянских манускриптов, однако автор не только отважился назвать ее мини-Матенадараном, но и попытается объяснить, почему он вправе позволить себе подобную дерзость.
Дело в том, что разглядывание приобретенного «продукта», чем дальше тем больше, утрачивало праздный и приобретало исследовательский интерес, который плавно перетек в следующую фазу – научно-исследовательскую работу. А это, согласитесь, уже не просто коллекционирование чего-то любимого, а нечто совсем другое. Здесь, кажется, самое время сказать о молодом человеке чуть подробнее, заметив, кстати, что он в этом деле все-таки не единственный, а один из трех. Пусть даже и первый среди равных.
Итак, Геворг Нерсесян, выпускник Ереванского политехнического института, до относительно недавнего времени сотрудник Министерства энергетики Армении. Как видим, ничего гуманитарного.
Юрий Минасян, высшее образование – техническое, в советском прошлом заместитель министра энергетики, до недавнего времени сфера практических интересов сугубо профессиональная, то есть ориентированная на развитие энергетики и электрификацию всей страны. Из чего следует, что тоже не литературовед.
Асмик Тигранян. Тут история другая: не просто профессионал в этой области, а еще и ведущий специалист с дипломом кандидата филологических наук.
Чтоб не нарушать каноны научного изложения, меняем стиль повествования и передаем слово Геворгу Нерсесяну.
«В 1512–1800 годах, – рассказывает он, – армянская книга издавалась в двадцати восьми городах, а в последующие пятьдесят лет число городов возросло до тридцати пяти. Наиболее замечательный период, с точки зрения искусства книгопечатания, включает первые триста лет, в течение которых было издано более одной тысячи наименований. В этот период армянские печатники стремились приблизить издаваемые книги к облику рукописных, сохраняя традиции и преемственность. Это делало их более привычным для читателя.
Цель нашей программы, – продолжает Геворг, – создать каталог орнаментального искусства в армянском книгопечатании, выпустить несколько иллюстрированных изданий "Орнаментальный декор в армянских старопечатных книгах" и все это завершить к 2012 году, когда будет отмечаться 500-летие армянской печатной книги».
Но это одна сторона дела. Мне же душу больше греет другое – люди. Двое мужчин и одна женщина, два энергетика и один филолог, три человека, два поколения ереванцев, посвятили себя одному делу: представить миру армянскую книгу. Начинали во времена, когда думали не о книжных прелестях, а физическом выживании, продолжают любимое дело по сей день.
Я слишком мало с ними знаком, чтобы понять, откуда у них это. Могу только предположить. Книги из собрания Геворга Нерсесяна обладают магнетической способностью укреплять дух и придавать силу. Возьмите в руки, не подозревая об авторстве, что-нибудь из книг Марининой, а затем «Житие Григора Нарекаци» – и почувствуйте разницу. В первом случае идущая от бессодержательности, как попкорн в разовой упаковке, легковесность, в другом – прикосновение к мудрости, ощущение, будто к вам, непонятно как, приходит любовь к прекрасному и просто человеческая теплота. Как говорится: котлеты отдельно, мухи отдельно. Такая вот история…
Эмиль Воскерчян, старый ереванский друг, рассказал мне эту историю и взялся познакомить с действующими лицами.
– Если, конечно, интересно, – скромно добавил Эмиль.
Насчет «интересно – неинтересно» – судите сами. По поводу же «не любить армян нельзя», автор как стоял, так и продолжает стоять на своем.
Во времена, когда в Ереване было холодно, голодно и темно, а страной управлял человек, любовь к которому возможна только как исключение, народ понес продавать все, что могло иметь хоть какую-нибудь цену, а в некоторых случаях и то, что могло ее и не иметь. Среди таких бесценных вещей особое место на толкучках занимали книги.
И вот однажды, проходя мимо, некий молодой человек взял в руки утративший товарный вид фолиант, перелистал его, поинтересовался, сколько просят, и, заплатив сущую ерунду, отнес книгу домой. Потом вторую, третью, после чего стал завсегдатаем всех книжных развалов города Еревана.
Чтоб не тянуть долго: вскоре молодой человек собрал у себя дома солидную библиотеку старопечатных армянских книг. Сложившаяся по случаю библиотека, конечно, не могла соперничать с прославленным хранилищем древних армянских манускриптов, однако автор не только отважился назвать ее мини-Матенадараном, но и попытается объяснить, почему он вправе позволить себе подобную дерзость.
Дело в том, что разглядывание приобретенного «продукта», чем дальше тем больше, утрачивало праздный и приобретало исследовательский интерес, который плавно перетек в следующую фазу – научно-исследовательскую работу. А это, согласитесь, уже не просто коллекционирование чего-то любимого, а нечто совсем другое. Здесь, кажется, самое время сказать о молодом человеке чуть подробнее, заметив, кстати, что он в этом деле все-таки не единственный, а один из трех. Пусть даже и первый среди равных.
Итак, Геворг Нерсесян, выпускник Ереванского политехнического института, до относительно недавнего времени сотрудник Министерства энергетики Армении. Как видим, ничего гуманитарного.
Юрий Минасян, высшее образование – техническое, в советском прошлом заместитель министра энергетики, до недавнего времени сфера практических интересов сугубо профессиональная, то есть ориентированная на развитие энергетики и электрификацию всей страны. Из чего следует, что тоже не литературовед.
Асмик Тигранян. Тут история другая: не просто профессионал в этой области, а еще и ведущий специалист с дипломом кандидата филологических наук.
Чтоб не нарушать каноны научного изложения, меняем стиль повествования и передаем слово Геворгу Нерсесяну.
«В 1512–1800 годах, – рассказывает он, – армянская книга издавалась в двадцати восьми городах, а в последующие пятьдесят лет число городов возросло до тридцати пяти. Наиболее замечательный период, с точки зрения искусства книгопечатания, включает первые триста лет, в течение которых было издано более одной тысячи наименований. В этот период армянские печатники стремились приблизить издаваемые книги к облику рукописных, сохраняя традиции и преемственность. Это делало их более привычным для читателя.
Цель нашей программы, – продолжает Геворг, – создать каталог орнаментального искусства в армянском книгопечатании, выпустить несколько иллюстрированных изданий "Орнаментальный декор в армянских старопечатных книгах" и все это завершить к 2012 году, когда будет отмечаться 500-летие армянской печатной книги».
Но это одна сторона дела. Мне же душу больше греет другое – люди. Двое мужчин и одна женщина, два энергетика и один филолог, три человека, два поколения ереванцев, посвятили себя одному делу: представить миру армянскую книгу. Начинали во времена, когда думали не о книжных прелестях, а физическом выживании, продолжают любимое дело по сей день.
Я слишком мало с ними знаком, чтобы понять, откуда у них это. Могу только предположить. Книги из собрания Геворга Нерсесяна обладают магнетической способностью укреплять дух и придавать силу. Возьмите в руки, не подозревая об авторстве, что-нибудь из книг Марининой, а затем «Житие Григора Нарекаци» – и почувствуйте разницу. В первом случае идущая от бессодержательности, как попкорн в разовой упаковке, легковесность, в другом – прикосновение к мудрости, ощущение, будто к вам, непонятно как, приходит любовь к прекрасному и просто человеческая теплота. Как говорится: котлеты отдельно, мухи отдельно. Такая вот история…
Эмиль Воскерчян, старый ереванский друг, рассказал мне эту историю и взялся познакомить с действующими лицами.
– Если, конечно, интересно, – скромно добавил Эмиль.
Насчет «интересно – неинтересно» – судите сами. По поводу же «не любить армян нельзя», автор как стоял, так и продолжает стоять на своем.
Эффект Варданяна
Журнал «Форбс», давно и с любовью считающий деньги в чужом кармане, насчитал у нашего соотечественника 980 миллионов долларов и поставил его на 62-е место в первой сотне самых богатых предпринимателей России. Соотечественника зовут Рубен Варданян. Рубен Варданян основатель и главный владелец инвестиционной компании «Тройка Диалог» с собственным капиталом в сотни миллионов долларов и с напрягающим воображение оборотом.
Когда вы видите на телеэкранах сплоченную группу неплохо одетых мужчин и среди них обрамленное аккуратной бородкой лицо безусловно армянской национальности, то это и есть Рубен Варданян. Когда вы слышите о крупномасштабных проектах, требующих соразмерных вложений, то это тоже он. А не так давно стало известно о не совсем обычной финансово-гуманитарной акции, и если я скажу, что Рубен Варданян здесь ни при чем, вы ведь все равно не поверите. Потому перехожу к делу.
В 2004 году, сообщает информированная газета «Ведомости», сотрудникам «Тройки Диалог» было обещано, что в случае, если капитализация компании достигнет одного миллиарда долларов, каждого из ударников капиталистического труда ждет крупное денежное вознаграждение.
Обещанного пришлось ждать меньше положенных трех лет – намеченный рубеж был взят уже через два года. Между тем сумма бонусов, первоначально составлявших десять миллионов долларов, претерпела решительное изменение, обернувшись удивившим всех перевоплощением. Теперь совокупный размер вознаграждения составлял уже не десять, а двадцать миллионов долларов тем же девятистам сотрудникам – от уборщицы и до первых лиц компании. За исключением Рубена Варданяна. Получать свою часть премии ему неинтересно по той причине, что премиальные-то формируются не из прибыли компании, как это делается всегда и везде, а родом из собственного кармана, что происходит крайне редко.
Поступок главы «Тройки Диалог» озадачил не только обывателей, но и людей, много знающих и хорошо понимающих, что нынче почем.
– Я не слышала, чтобы были прецеденты, когда акционеры платят деньги сотрудникам из личных средств, – удивляется Варданяну в тех же «Ведомостях» Екатерина Варга, старший консультант по системам вознаграждения «Pynes & Moerner».
– Когда у меня не было ничего, и даже камней в почках, я дал себе слово: разбогатею – стану щедро делиться. С первым получается хорошо, со вторым не так здорово, как с первым, – признавался мне один ереванский нувориш с неясным прошлым, баламут и шельма.
Скорее всего, не должно было получаться у этого баламута и с третьим, и здесь я вновь вынужден уйти от него и обратиться к прямой речи нашего героя. «Я должен был сдержать слово, данное своим сотрудникам. Ужасно, что в России люди не верят друг другу. Я делаю это специально, чтобы доказать, что доверять можно не только близким и родным, но и партнерам», – говорит Рубен Варданян. Из чего следует, что в поступке главы «Тройки Диалог» воспитательного начала (в широком смысле) ничуть не меньше, чем гуманитарного (в узко корпоративном), а если хотите, то и больше.
Дадим вышесказанному привязку к местности. Да, в родном нам армянском бизнес-сообществе к своему и к своей чести едва ли относятся с той же ответственностью джентльменов, как в палате лордов Великобритании в ее лучшие времена. И вряд ли у нас готовы поощрять своих сотрудников с размахом и заботой главы корпорации «Virgin Airlines», подарившей своим сотрудникам остров в Тихом океане.
И вообще. Если баснословное богатство для одних повод для ублажения собственного самолюбия, то для других – отличный шанс распорядиться им с умом и во благо. Очевидность, отражающаяся как в капле нефти. В связи с чем несколько слов из непопулярного Березовского. Когда миллионера подкололи: вот вы, дескать, большой ученый, академик, а Абрамович, у которого с образованием не очень, вас обскакал, Березовский заметил: «Умение зарабатывать деньги с образованием напрямую не связано, с образованием связано умение их тратить». И кто же после этого засомневается в том, что образование у Рубена Варданяна самое высшее?
Выводы и пожелания. С использованием на практике правила, «помня о себе, не забывать о других», сразу, в одно касание может получаться не у всех, но стремиться к этому надо. Как любят повторять в корпорации Google, одна успешная попытка из десяти – хорошо, одна из пяти – великолепно.
Успехов вам, дорогие (как материальных, так и гуманитарных)!
Когда вы видите на телеэкранах сплоченную группу неплохо одетых мужчин и среди них обрамленное аккуратной бородкой лицо безусловно армянской национальности, то это и есть Рубен Варданян. Когда вы слышите о крупномасштабных проектах, требующих соразмерных вложений, то это тоже он. А не так давно стало известно о не совсем обычной финансово-гуманитарной акции, и если я скажу, что Рубен Варданян здесь ни при чем, вы ведь все равно не поверите. Потому перехожу к делу.
В 2004 году, сообщает информированная газета «Ведомости», сотрудникам «Тройки Диалог» было обещано, что в случае, если капитализация компании достигнет одного миллиарда долларов, каждого из ударников капиталистического труда ждет крупное денежное вознаграждение.
Обещанного пришлось ждать меньше положенных трех лет – намеченный рубеж был взят уже через два года. Между тем сумма бонусов, первоначально составлявших десять миллионов долларов, претерпела решительное изменение, обернувшись удивившим всех перевоплощением. Теперь совокупный размер вознаграждения составлял уже не десять, а двадцать миллионов долларов тем же девятистам сотрудникам – от уборщицы и до первых лиц компании. За исключением Рубена Варданяна. Получать свою часть премии ему неинтересно по той причине, что премиальные-то формируются не из прибыли компании, как это делается всегда и везде, а родом из собственного кармана, что происходит крайне редко.
Поступок главы «Тройки Диалог» озадачил не только обывателей, но и людей, много знающих и хорошо понимающих, что нынче почем.
– Я не слышала, чтобы были прецеденты, когда акционеры платят деньги сотрудникам из личных средств, – удивляется Варданяну в тех же «Ведомостях» Екатерина Варга, старший консультант по системам вознаграждения «Pynes & Moerner».
– Когда у меня не было ничего, и даже камней в почках, я дал себе слово: разбогатею – стану щедро делиться. С первым получается хорошо, со вторым не так здорово, как с первым, – признавался мне один ереванский нувориш с неясным прошлым, баламут и шельма.
Скорее всего, не должно было получаться у этого баламута и с третьим, и здесь я вновь вынужден уйти от него и обратиться к прямой речи нашего героя. «Я должен был сдержать слово, данное своим сотрудникам. Ужасно, что в России люди не верят друг другу. Я делаю это специально, чтобы доказать, что доверять можно не только близким и родным, но и партнерам», – говорит Рубен Варданян. Из чего следует, что в поступке главы «Тройки Диалог» воспитательного начала (в широком смысле) ничуть не меньше, чем гуманитарного (в узко корпоративном), а если хотите, то и больше.
Дадим вышесказанному привязку к местности. Да, в родном нам армянском бизнес-сообществе к своему и к своей чести едва ли относятся с той же ответственностью джентльменов, как в палате лордов Великобритании в ее лучшие времена. И вряд ли у нас готовы поощрять своих сотрудников с размахом и заботой главы корпорации «Virgin Airlines», подарившей своим сотрудникам остров в Тихом океане.
И вообще. Если баснословное богатство для одних повод для ублажения собственного самолюбия, то для других – отличный шанс распорядиться им с умом и во благо. Очевидность, отражающаяся как в капле нефти. В связи с чем несколько слов из непопулярного Березовского. Когда миллионера подкололи: вот вы, дескать, большой ученый, академик, а Абрамович, у которого с образованием не очень, вас обскакал, Березовский заметил: «Умение зарабатывать деньги с образованием напрямую не связано, с образованием связано умение их тратить». И кто же после этого засомневается в том, что образование у Рубена Варданяна самое высшее?
Выводы и пожелания. С использованием на практике правила, «помня о себе, не забывать о других», сразу, в одно касание может получаться не у всех, но стремиться к этому надо. Как любят повторять в корпорации Google, одна успешная попытка из десяти – хорошо, одна из пяти – великолепно.
Успехов вам, дорогие (как материальных, так и гуманитарных)!
ВРЕМЯ
Абсолют в жизни и Абсолют в водке
В письме Брежневу, далее везде и в газету «Известия» тоже, правдоискатель из Ноемберяна сообщал, сколько первый секретарь берет от каждого соискателя на должность. Сколько именно, уже не помню, знаю только, что много. Начальник отдела внутренних дел соседнего района, с которым обсуждали тему, от комментариев уклонился, но, узнав про ставку главврача, призадумался и поскреб затылок: «С этим, у них, конечно, перебор…» Выходит, у себя – в самый раз.
Сколько себя помню, взятки у нас были всегда. (У «них», кстати, тоже: разница в размахе.) И ровно столько, сколько знаю, помню – особую интригу и выразительность в борьбе со взятками придавал приход к власти новых глав государств и правительств. Посмотрите на Россию, посмотрите на Армению. Или наоборот. Поскольку корреспонденция из России, смотрим вначале на Россию.
На очередном витке сражения с недугом, который, по признанию нового российского президента, «не могут решить столетиями», предлагаются меры эффективные, малоэффективные, вовсе неэффективные и даже странные. К последним можно, например, отнести такое: обязать чиновников сообщать начальству о фактах и случаях правонарушений, ставших известными в процессе служебной деятельности. Надо ли говорить, что процесс служебной деятельности каждого, кто взялся бы сообщить о «нехорошем поведении» коллег, будет решительно прерван с последующим изгнанием из родного коллектива как паршивой овцы из стада. Это вам не Америка – был бы стукач, а предлог найдется.
Однако от чиновников потребуют не только присматривать друг за другом. Так, поправки в закон о правительстве обязывают премьера, его замов и министров декларировать свое имущество и доходы. Раньше они могли ограничиться лишь предоставлением соответствующих сведений. При этом обойти закон, переписав имущество на членов семьи, вряд ли получится. «Это обязательство распространяется и на членов семей главы правительства, вице-премьеров и федеральных министров, – поясняет руководитель администрации президента России Сергей Нарышкин. – В целях реализации данного закона к членам семей отнесены супруга и несовершеннолетние дети».
Насчет супруги и несовершеннолетних детей и вправду хорошо сказано, однако что мешает переписать, ну очень условно говоря, два серванта, три кровати и четыре телевизора на двоюродных братьев и сестер или даже на троюродных? Хитрой на выдумку голи у коррупционной знати учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил В. И. Ленин.
Наш взращенный и взлелеянный властью взяточник уже на генетическом уровне не видит мир во всем многообразии, он заточен на одно-единственное – побольше взять и заснуть в уверенности, что день прожит не зря. В этом смысле он подобен свинье, которая не может смотреть в небо. У нее шея так устроена, она, свинья, даже не знает, что небо есть, – говорится об этой чисто свинской особенности в «Священной книге оборотня».
Вот и наш, рожденный и взлелеянный родной властью армянский коррупционер точно так: он и знать не знает, что жить можно по-другому, что помимо культа наличности может быть еще и что-то безналичное (в виде стыда и совести, например). А все потому, что коррупция приобрела не просто масштабные размеры – она стала привычным, обыденным явлением, которое характеризует саму жизнь нашего общества.
Сколько себя помню, взятки у нас были всегда. (У «них», кстати, тоже: разница в размахе.) И ровно столько, сколько знаю, помню – особую интригу и выразительность в борьбе со взятками придавал приход к власти новых глав государств и правительств. Посмотрите на Россию, посмотрите на Армению. Или наоборот. Поскольку корреспонденция из России, смотрим вначале на Россию.
На очередном витке сражения с недугом, который, по признанию нового российского президента, «не могут решить столетиями», предлагаются меры эффективные, малоэффективные, вовсе неэффективные и даже странные. К последним можно, например, отнести такое: обязать чиновников сообщать начальству о фактах и случаях правонарушений, ставших известными в процессе служебной деятельности. Надо ли говорить, что процесс служебной деятельности каждого, кто взялся бы сообщить о «нехорошем поведении» коллег, будет решительно прерван с последующим изгнанием из родного коллектива как паршивой овцы из стада. Это вам не Америка – был бы стукач, а предлог найдется.
Однако от чиновников потребуют не только присматривать друг за другом. Так, поправки в закон о правительстве обязывают премьера, его замов и министров декларировать свое имущество и доходы. Раньше они могли ограничиться лишь предоставлением соответствующих сведений. При этом обойти закон, переписав имущество на членов семьи, вряд ли получится. «Это обязательство распространяется и на членов семей главы правительства, вице-премьеров и федеральных министров, – поясняет руководитель администрации президента России Сергей Нарышкин. – В целях реализации данного закона к членам семей отнесены супруга и несовершеннолетние дети».
Насчет супруги и несовершеннолетних детей и вправду хорошо сказано, однако что мешает переписать, ну очень условно говоря, два серванта, три кровати и четыре телевизора на двоюродных братьев и сестер или даже на троюродных? Хитрой на выдумку голи у коррупционной знати учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил В. И. Ленин.
Наш взращенный и взлелеянный властью взяточник уже на генетическом уровне не видит мир во всем многообразии, он заточен на одно-единственное – побольше взять и заснуть в уверенности, что день прожит не зря. В этом смысле он подобен свинье, которая не может смотреть в небо. У нее шея так устроена, она, свинья, даже не знает, что небо есть, – говорится об этой чисто свинской особенности в «Священной книге оборотня».
Вот и наш, рожденный и взлелеянный родной властью армянский коррупционер точно так: он и знать не знает, что жить можно по-другому, что помимо культа наличности может быть еще и что-то безналичное (в виде стыда и совести, например). А все потому, что коррупция приобрела не просто масштабные размеры – она стала привычным, обыденным явлением, которое характеризует саму жизнь нашего общества.