Сергей Бакшеев. Шпион из-под воды

   Рука Тихона с письмом беспомощно опустилась. Он сжал губы и напряженно глядел в пол.
   – Ты прав, Витька опасался конкретного человека. Если Корольков – Ты, то кто скрывается под именем Он?
   – В тексте ни одной фамилии. Даже не ясно: враг это или сослуживец? – задумчиво произнес Александр.
   – Если бы это был душман, то зачем скрывать его имя? Витька шифровался от своих. Он знал, что письма читаются, поэтому вел свой дневник в виде повести. Имена он опускал, но я уверен, что это реальные люди! Я соберу повесть целиком. Мы прочтем ее с самого начала и докопаемся до сути.
   – У нас с тобой не все части повести, – напомнил Евтушенко.
   – Ты прав. Надо сходить к его родителям.
   – Сейчас в городе только его мама, Анна Федоровна. Мужу она пока не сообщала. Он в краткосрочной командировке. Через неделю вернется, к тому времени Витька должен пойти на поправку.
   – Как она?
   – Я видел Анну Федоровну в первый день, когда Витьку только привезли. Гладкова позвонила. Мы встретились в госпитале. После того, как она увидела сына, ее саму еле откачали. Сейчас она дома, к ней заходит врач. А письма… Я думаю, она тебе их не отдаст. Единственный сын, сам понимаешь…
   – Понятно. Тогда сегодня изучу эти письма, а завтра все-таки схожу к ней. У меня нет выбора. Попрошу посмотреть, не выходя из дома.
   Друзья помолчали. Евтушенко напомнил:
   – Ты о практике еще не забыл?
   – Без нее меня не впустили бы в наш славный город.
   – Где остановился?
   – В офицерское общежитие устроили.
   – Поужинаешь у нас. А завтра к девяти приходи на сороковую площадку. Пропуск тебе заказан. Там научно-исследовательская часть, сокращенно НИЧ, с отличным вычислительным центром.
   – Так уж и с отличным?
   – Самые современные ЭВМ. Считают всё!
   – Если бы они еще умели вычислять злодеев, – вздохнул Заколов.
 
   В разгар домашнего ужина в доме Евтушенко прозвенел телефонный звонок.
   – Тебя, – удивленный Александр протянул трубку Тихону. – Девушка.
   Заколов сразу узнал задиристый голос Ларисы Трушиной.
   – Фу, еле тебя нашла.
   – Как?
   – Твою фамилию здесь тоже многие знают. А дальше. Связи, явки, пароли…
   – Не ожидал такой прыти от московской девушки.
   – А я не ожидала, что местные парни такие занятые. Где ты шляешься?
   – Друзья, – с улыбкой оправдывался Тихон, уже не удивляясь напористому тону москвички.
   – Я тоже хочу быть твоим другом. Ты обещал мне город показать.
   – Прямо сейчас?
   – А разве поздно? Тебе пора бай-бай?
   – Я взрослый человек.
   – Надеюсь. Когда ты за мной зайдешь?
   Заколов посмотрел на часы.
   – Если хочешь, через пятнадцать минут.
   – Он еще спрашивает! Да я с тоски помираю! А еще я хочу искупаться в вашем славном озере, больше похожем на море.
   – В темноте?
   – А это запрещено?
   – Не думаю.
   – Так в чем же дело?
   – Жди.
   – Я живу в шестнадцатом номере, – по-деловому сообщила Лариса Трушина и положила трубку.
   К небольшой двухэтажной гостинице «Люкс», расположенной в парке у озера, Заколов подошел, когда южно-казахстанский городок стремительно погружался в ночную мглу. На изящной телевышке, видневшейся за парком, зажглись сигнальные огни. Каждая рука молодого человека толкала по велосипеду, любезно предоставленному школьным другом. Лариса выскочила из гостиницы в легком открытом платье и уставилась на двухколесную технику.
   – А это зачем?
   – Так мы быстрее посмотрим город.
   – Тихон, ты спешишь от меня отделаться?
   – Я стремлюсь предоставить тебе лучшее средство передвижения в местных условиях.
   Девушка скептически посмотрела на подол короткого платья и махнула рукой.
   – Поехали!
   – Тогда, за мной.
   Молодые люди катились по дорожке вдоль извилистого берега озера. Кое-где светили фонари, мягко шуршали галькой прибрежные волны, большая вода дышала прохладой. На самом высоком холме Тихон остановился.
   – Фу, уморил, – пожаловалась Лариса, оправляя платье. – Давно не крутила педали.
   – Это памятник летчикам, погибшим на полигоне. – Заколов указал на истребитель, взметнувшийся на пьедестале над крутым обрывом.
 

 
   – Но здесь же не воюют?
   – Испытания военной техники максимально приближены к боевым условиям.
   – Мой отец постоянно испытывает свои ракеты! – раздраженно высказалась Лариса.
   Рядом прогуливались несколько парочек. Некоторые обернулись на ее слова. Девушка стрельнула глазками и перешла на лукавый шепот.
   – Здесь что, место для свиданий?
   – У нас нет памятника Пушкину, – в тон ей подыграл Тихон.
   – Зато у вас море.
   Заколов не стал поправлять москвичку. Море, так море. Причем уникальное: здесь оно пресное, а на востоке соленое. Он обратил внимание на человека в инвалидной коляске. Прямая спина, аристократический профиль, аккуратная прическа, вкупе с уверенным взглядом, вызывали невольное уважение. Чувствовалось, что инвалид не сломлен, вопреки обстоятельствам. Коляску катила моложавая стройная женщина. Инвалида Заколов знал, впрочем, как и все в городе, а вот его строгую спутницу видел впервые. Коляска проехала рядом с молодыми людьми и остановилась у края обрыва.
   Лариса тревожно зашептала:
   – Он не боится, что его столкнут?
   – Этот человек ничего не боится. Поехали, я тебе кое-что покажу.
 

 
   Велосипедисты промчались мимо лодочной станции, боксов для катеров и остановились на мысе, с которого открывался красивый вид на широкий пляж, озеро и телевышку. Край скалы огораживал металлический заборчик с узким проходом, под ним слышался размеренный плеск волн.
   – Здесь была вышка, с которой ныряли. Но потом ее срезали, и теперь это просто смотровая площадка, – пояснил Заколов.
   Лариса Трушина подошла к ограждению и пыталась заглянуть за него.
   – Ого! Высоко! Неужели ныряли?
   – В нашем городе живут смелые люди.
   – А почему срезали? – поинтересовалась девушка. Она вытянулась над обрывом. Свежий ветерок шевелил ее волнистые рыжие волосы.
   – Здесь молодые офицеры показывали свою удаль. Но лучше всех прыгал подполковник Ольховский. Он крутил сальто и пируэты, с места и с разбега. Никто не мог повторить его трюки. Но лет шесть назад он прыгнул неудачно. Ударился о камни и сломал позвоночник.
   – Какой ужас!
   – Трагедия. После этого случая вышку спилили. Подполковник долго лечился, но ничто не помогло. Вдобавок его бросила жена.
   – Надо было ехать в Москву. Там лучшие врачи.
   – Он был и в Москве, и во многих санаториях, даже в Карловых Варах побывал. Но медицина оказалась бессильна. Мужчина в расцвете лет стал инвалидом.
   – Печальная история.
   – Но не всё так грустно. Ольховского хоть и демобилизовали из армии, но оставили на работе. Он зам по науке в научно-исследовательской части. Светлая голова. Ездит в инвалидном кресле, которое сам модернизировал. А пару лет назад его полюбила молодая женщина, инженер вычислительного центра. Они живут вместе в маленьком домике на берегу. Их часто можно видеть здесь на прогулке.
   – Так это они были там, около памятника?
   – Да.
   – Она такая эффектная, а он… Полюбить инвалида! Я бы так не смогла… А ты? Способен на такое?
   Молодые люди придирчиво посмотрели друг на друга.
   – А слева пляж, – встрепенулся Заколов. – Видишь, некоторые пришли окунуться перед сном. Ты тоже хотела.
   – Такая красота, – Лариса распахнула руки, пытаясь обнять бескрайнюю панораму озера.
   – На пляж?
   – Поехали дальше. Где никого нет.
   – Там дорожка не освещается.
   – У нас же есть фары.
   – Как скажешь, мой генерал, – улыбнулся Тихон и запрыгнул на велосипед. Ему всё больше нравилось общаться с бойкой москвичкой.
   – А у женщин разве звания бывают? – спросила Лариса, догоняя его.
   – Еще какие! Вот на днях случайно подслушал разговор двух дам. «Я в армии подполковником была», похвасталась первая. А вторая ей гордо отвечает. «А я под генералом. И не один раз!»
   – Фу! Да ты пошляк, – по-доброму рассмеялась Лариса.
   Они катились на велосипедах, взлетая с одного пригорка на другой, пока асфальтовая дорожка не перешла в грунтовую, затем сузилась до тропинки и полностью затерялась на каменистых склонах.
   – Ну, всё. Так можно и шины проколоть, – остановился Тихон. Желтый моргающий свет маленькой лампочки под рулем сразу погас. – Пора возвращаться.
   – А это что? – Лариса показала на озеро.
   На мерцающей под яркими звездами водной глади в полукилометре от берега чернела каменистая груда.
   – Это островок. Необитаемый, – таинственно прошипел Тихон.
   – А здесь можно купаться?
   – Купаться можно везде, только надо осторожнее заходить в воду. Валуны.
   – Поплывем на остров?
   – А ты хорошо плаваешь?
   – Я многое делаю хорошо, – таинственно ответила девушка.
   – Вот как. Сейчас мы это проверим.
   Тихон положил велосипед и скинул футболку, испытывающее посмотрел на девушку – последует ли она его примеру. Лариса зашла по щиколотки в воду, побродила и нараспев произнесла:
   – Теплая, нежная. Просто чудо.
   Она расположилась на лунной дорожке, прогнулась в пояснице и медленно стянула платье через голову, оставшись в узком купальнике. Тихон заворожено наблюдал за грациозными движениями юной актрисы. Тонкая рука отбросила платье подальше от воды, брови кокетливо изогнулись.
   – Я поплыву одна?
   – Сейчас. Подожди, – засуетился Тихон, стаскивая штаны.
   Он вошел в темную воду, осторожно нащупывая дно. Берег маленькой бухты был усыпан разномастными гладкими камнями.
   – Держись за меня и ступай очень осторожно, – предупредил он девушку.
   Лариса вцепилась в протянутую руку. Когда они зашли чуть выше колена, девушка споткнулась, ойкнула и завалилась на парня. Тихон с трудом удержал ее, для этого ему пришлось обхватить стройное тело за талию и прижать к себе.
   – Я же предупреждал об осторожности, – прошептал он, глядя в широко раскрытые глаза девушки. – Ты ногу не ушибла?
   – Пощупай, – предложила она.
   – Где?
   – Ну, я не знаю.
   Оба перевели взгляд вниз. Заколов заметил краешек татуировки на плоском животе девушки, игриво выглядывающий из-под сбившихся плавок.
   – У тебя есть наколка? – удивился Тихон.
   – Это тату. У артистов на западе входит в моду. Через несколько лет и до нас докатится.
   – Что у тебя изображено?
   – Это не для всех, – одернула плавки девушка и закрыла рисунок.
   – Так необычно. Было больно, когда кололи?
   – Я не боюсь иголок.
   – А еще чего ты не боишься?
   – Красивых сильных мужчин, – прошептала девушка, и смело прильнула к нему.
   Ее татуированный животик коснулся плавок Заколова. Гибкие ладошки обвили плечи парня, Лариса плавно прикрыла ресницы и прижалась открытыми губами к его губам. Два стройных тела слились в долгом активном поцелуе. Приятно пораженный Тихон быстро распалился. Он крепко обнимал девушку, ласкал ее спину, но когда его ладонь сползла под купальник на выпуклые ягодицы, Лариса отстранилась и скомандовала:
   – Я вся горю. Поплыли!
   Теплая июльская вода ласково обняла их тела. Они плыли брасом, небольшие встречные волны норовили захлестнуть лица, волосы девушки быстро намокли и вытянулись. Тихон плыл чуть впереди, и все время оглядывался на Ларису. Она сосредоточенно смотрела на каменный островок, который никак не приближался. Заколов плавал хорошо и мог легко доплыть до острова и вернуться обратно. Однако движения девушки теряли уверенность. Она упорно продолжала плыть вперед, хотя на обратный путь сил могло и не хватить.
   – По-моему, пора назад, – предупредил Тихон.
   – Нет, – отказалась Лариса, выпустив воду изо рта.
   Тихон решил напугать упрямицу.
   – Посмотри, берега уже совсем не видно.
   Девушка оглянулась. Темная водная гладь сливалась с чернотой суши, терялось ощущение расстояния, и казалось, что пловцы находятся посередине безбрежного океана. Лариса дернулась и посмотрела на остров. Она нервно всматривалась в каменную скалу, пытаясь понять, куда плыть ближе. Тихон уже собрался успокоить Ларису, как девушка вцепилась в его плечо и испуганно произнесла:
   – Там кто-то есть.
   Тихон усмехнулся.
   – На островок даже рыболовы не заплывают. Тем более, ночью.
   – Он большой. Это не человек!
   – Всё. Глюки.
   – Я видела его.
   – Плывем обратно. Только не паникуй. – Он направил девушку к берегу. Она плыла нервно. Тихон успокаивал: – Не спеши. Следи за дыханием. Я рядом, и всегда помогу.
   Когда они вышли на берег, Ларису колотил нешуточный озноб, она едва держалась на ногах. Заколов укорял себя. Он невольно напугал девушку до такого состояния, что ей померещилось чудовище.
   – Накинь мою футболку. Когда подсохнешь, оденешь платье.
   – Там кто-то был, – цокая зубами, твердила девушка. – Он выполз из воды. Горбатый и страшный.
   – Балхашское чудовище, – усмехнулся Заколов. – Как Лохнесское. Днем его никто не видит, а ночью – каждый второй.
   – Не смейся. Я видела своими глазами. Это было что-то странное.
   – Лариса, тебе показалось. Забудь. Мы на берегу. Сейчас обсохнешь, и поедем в гостиницу. – Тихон смотрел на стройные ноги девушки, которые казались очень бледными на фоне черных скал. – Тебе надо загорать. Сходи днем на пляж. Там нет никаких чудовищ, это я гарантирую.
   – Я плохо загораю. Сначала становлюсь розовой, а потом выступают веснушки.
   – Где?
   – В Караганде! На носу конечно. И много, – грустно вздохнула Лариса.
   – Мне нравятся веснушки. Они бывают только у добрых.
   – Правда?!
   – Это мое личное наблюдение.
   – Ты еще меня не знаешь. Пойдешь со мной на пляж?
   – Утром мне на практику.
   – Надолго?
   – И друг у меня в госпитале в тяжелом состоянии.
   – Что с ним?
   – Получил ранение в Афганистане.
   – Он воевал?
   – Да. Но пострадал от своих.
   – Какой ужас! Так не должно быть.
   – Логично. Вот с этим я и хочу разобраться.
   Расстались молодые люди около гостиницы. Трушина чмокнула Заколова в щеку и ткнула пальцем в живот.
   – Ого, какой пресс! – удивилась она.
   – А у тебя? – Тихон решил проявить инициативу и обнял Ларису за талию.
   Но девушка ловко выскользнула и убежала в гостиницу. В дверях она обернулась и крикнула:
   – Завтра, когда освободишься, позвони мне. Я буду ждать. Мой отец вечно занят, а в городе я никого не знаю.
   Заколов проводил девичий силуэт теплым взглядом. В груди шевельнулись позабытые чувства, которые он сознательно прижигал в душе более года. Очень больно терять любимую, но этого можно избежать. Если… если не влюбляться.

   Радиограмма.
   Игла Центру.
   Сегодня прошли испытания С-300. Поражены три цели из четырех на высотах от ста метров до четырех километров. Это существенный шаг вперед. Все опытные образцы и документация находятся сейчас только на полигоне. Считаю, что к операции «Крах» надо приступить немедленно.

8. В городе действует шпион

   – Полковник Евтушенко слушает… Что, опять? Не может быть! – гремел голос старшего Евтушенко в телефонную трубку. – Запеленговали? Сектор известен? Срочно сообщите в особый отдел.
   Всю семью разбудил ночной звонок. По тревожному тону отца и упоминанию особого отдела, занимавшегося госбезопасностью, Александр понял, что произошло нечто очень серьезное. Сон как рукой сняло. Он вышел в коридор, но отец уже переместился на кухню и прикрыл дверь. Затренькал телефонный диск. Полковник войск связи прочистил горло и заговорил приглушенным басом:
   – Привет, Степаныч. Извини, что ночью. Докладываю тебе, как военному прокурору. Мои дежурные на радиолокаторе зафиксировали неизвестный передатчик. Дважды за сутки! На этот раз определили сектор. Сигнал шел со стороны озера и был зашифрован. Направлен на спутник. Понимаешь, что это значит?.. В городе действует шпион! Его активность связана с последними испытаниями на полигоне… Да всё я знаю, Степаныч! Особисты извещены. Вот увидишь, скоро обратятся к тебе и припашут твоих следаков, пока московские спецы не подтянутся. А ты, тем временем, можешь отличиться… Как? Сам соображай! Радист работал с поверхности воды. Значит, использовал лодку. Надо проверить все катера на причалах. Движок быстро не остынет, щупайте… А что боксы? Осуществите проверку соблюдения норм технической и противопожарной безопасности. Давно, кстати, пора. Опередишь особистов – вся слава тебе. И о Петре Васильевиче Заколове добрым словом вспомнят, он же предупреждал. Поднимай следователей. Новая звездочка на погонах быстрее появится, да и орден дадут.
   Телефонный разговор закончился. Александр приоткрыл дверь и осторожно поинтересовался:
   – Что-нибудь случилось?
   Озабоченный полковник оценивающе взглянул на сына. Рассказывать или нет – читалось в его взгляде.
   – Я всё слышал, – помог отцу Александр.
   Сидевший за столом, полковник сцепил руки и уткнулся в них подбородком.
   – Поздно вечером запеленговали вражеский передатчик.
   – Почему вражеский?
   – Глупый вопрос. Потому что в закрытом городе все средства связи наперечет.
   – Шпион?
   – Наверняка.
   – На кого он работает?
   – Многие страны НАТО интересуются нашим новым зенитно-ракетным комплексом.
   – Я могу чем-нибудь помочь?
   – Хороший вопрос. – Полковник откинулся на спинку стула и по-новому взглянул на взрослого сына. Почти двадцать два – совершеннолетний по всем критериям, четыре года живет самостоятельной жизнью в другом городе, а он все еще считает его мальчишкой. Евтушенко-старший устыдился былых мыслей и решился. – Один, вряд ли поможешь. А вот с Заколовым можете попробовать.
   Александр сел напротив отца.
   – Как?
   – Передатчик включился вчера. До этого ничего подобного не было. Значит, радист появился в городе накануне. Или ему привезли детали для сборки передатчика. Чуешь?
   – Не совсем.
   – Тихон тоже прилетел вчера. Спроси его, не заметил ли он что-нибудь подозрительное в самолете? Он хваткий на такие вещи, весь в отца. Это первое. И второе. Передатчик, передатчиком, но разведывательная информация добывается в других местах. Утечка возможна непосредственно на полигоне, где находится зенитная установка. Или из вычислительного центра, где обрабатывается данные испытаний. У вас практика на ВЦ?
   – Да.
   – Вот и приглядитесь там.
   – К чему?
   – К утечке информации!
   Александр задумался и нерешительно спросил отца:
   – Ты позвонил прокурору, а как же КГБ? Ведь шпионами занимаются они.
   Под Евтушенко-старшим заскрипел шаткий стул. Он нахмурился и задумчиво произнес:
   – Полгода назад ко мне обратился Петр Васильевич Заколов. Он уже тогда подозревал, что на полигоне орудует вражеский агент. Но особисты лишь презрительно фыркали. Для них такой прокол – крах карьеры. Явных фактов не было, никто не верил Заколову. А потом прокурор с женой поехал в отпуск и там погиб. – Полковник замолчал, несколько раз сжал и разжал кулак. – Если сейчас шпион будет пойман, и выяснится, что он действует давно, правота Заколова подтвердится. Я считаю, что прокуратура обязана отстоять честь своего погибшего товарища, поэтому и позвонил им. А госбезопасность и так работает. Охраняют главного конструктора, будут расшифровать перехваченное сообщение, допросят всех без разбору. Это они сделают. И еще много чего наворотят, чтобы задницу свою прикрыть… Но если вы наткнетесь на что-то подозрительное, сообщайте мне или Крюкову. Он был заместителем Заколова, и обязательно примет меры.
   – Хорошо, мы попробуем, – согласился с доводами отца Александр. Он знал, что Тихон будет рад узнать что-то новое о своем отце и помочь следствию в таком важном деле.
   Полковника опять одолели сомнения. Не втягивает ли он ребят в слишком опасную тайну?
 
   Стрелка часов перевалила за час ночи. Мягко щелкнул выключатель радиоприемника. Маленький наушник привычно лег в ушную раковину. Пальцы уверенно настроили знакомую станцию в коротком диапазоне волн. Сквозь посторонний волнообразный шум прорезался женский голос:
   – Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона. А теперь, как обычно в конце новостей, любопытные факты. Оказывается, больше всего долгожителей, перешагнувших столетний рубеж, проживает сейчас в Токио – 1268. А вот данные статистики по долгожителям в других городах мира. Лондон – 861, Копенгаген – 54, Нью-Йорк – 732, Мельбурн – 94, Париж – 323, Лос-Анжелес – 218, Торонто – 75…
   Человек, слушавший передачу, аккуратно переписал цифры в блокнот. Новости закончились. Рука потянулась к книге, зашуршали страницы. Вскоре под цифрами появился текст:

   Центр Игле.
   Начало операции «Крах» подтверждаем. Помимо разрушения объекта, необходим захват документации. В случае копирования, первоисточник подлежит уничтожению. Разрешаем применять любые методы. При необходимости, вам будет обеспечена срочная эвакуация.

   Ранним утром Тихон Заколов в шортах и футболке выбежал из общежития. Подбежав к городскому пляжу, он на ходу скинул одежду и бросился в озеро. Мягкая прозрачная вода приятно охлаждала разгоряченное тело. Натренированные мышцы работали слаженно. Тихон уверенно плыл кролем, удаляясь от берега. Метров через пятьсот он развернулся, и обратно поплыл на спине. Восходящее солнце играло каплями брызг, превращая их в яркие стразы. К берегу Заколов подплывал брасом, усмиряя дыхание.
   На пляже несколько человек делали зарядку. Когда Тихон вышел из воды, один из них пристально посмотрел на него, покачивая в руке тяжелый камень. Заколов прошел мимо. Он не заметил колючий взгляд, нацеленный в его затылок. Он думал о Ларисе. Ему хотелось, чтобы сейчас она была рядом.
   Хмурый человек поднял булыжник на плечо, подравнял его, словно ядро, приметился – и, с видимым сожалением, толкнул в воду мимо головы Заколова.

9. НИЧ

   В девять часов Тихон встретился с Евтушенко у проходной НИЧ, где располагался вычислительный центр, оснащенный самыми лучшими в стране компьютерами. Прежде чем заходить на сороковую площадку Евтушенко отвел друга в сторону и пересказал ночной разговор с отцом.
   – На нашем полигоне орудует шпион? – удивился Тихон.
   – Только не повышай голос.
   – И мой отец об этом знал?
   – Он догадался первый. После серии трудно объяснимых катастроф у следствия появились улики, а может и прямые доказательства.
   – Почему же тогда отец не арестовал шпиона.
   – Наверное, не успел.
   Евтушенко невольно напомнил о неожиданной смерти родителей. Заколов недоумевал:
   – И с тех пор никто ничего не предпринял?
   – Или не захотел.
   – Жаль, что я не контрразведчик.
   – Тем не менее. Агент активизировался накануне. Возможно, это простое совпадение, а вдруг, это связано с прибытием вчерашнего самолета? Ты же там был. Проанализируй всё, что видел.
   – Я больше думал о Королькове, чем наблюдал за пассажирами.
   – Не прибедняйся, я тебя знаю.
   Тихон кивнул, хотя не представлял, чем сможет помочь в столь серьезном деле.
   – Бедный наш Витька, – вздохнул Александр.
   – Сегодня навещу его маму. Надо прочитать недостающие письма.
   – Ей сейчас не до тебя.
   – Понимаю, но выбора нет.
   Заколову выписали пропуск, друзья прошли на закрытую территорию.
   – Знаешь, кто наш руководитель? – интригующе спросил Евтушенко, пока они топали к зданию вычислительного центра.
   – Это не важно. Для меня было главным провести практику здесь, в Приозерске.
   – Ольховский!
   – Тот самый, который сломал позвоночник на трамплине, но продолжает работать?
   – Да. Мировой мужик.
   – Я его вчера видел. Уверенный, подтянутый, но в инвалидной коляске.
   – Да, по-прежнему парализован. Но рассказывают, что его дом, машина и рабочий кабинет хорошо приспособлены для передвижения в инвалидном кресле. В науке главное не ноги, а голова. А с головой у него всё в порядке. Четко поставил задачу, дал направление. Игорь Анатольевич, правда, очень занят, и нас курирует Анастасия Мареева.
   – Это кто?
   – Его новая жена. Гражданская.
   – Тогда, я ее тоже видел, просто не знал имени. И что, она хорошо разбирается в аэродинамике?
   – Нет. Она специализируется на обработке информации. Выделила нам время на ЭВМ. Если потребуется, поможет в отладке программы.
   – С этим мы и сами справимся.
   – Я тоже так думаю. Только нас закрепили за маломощным компьютером. Самые лучшие используют военные.
   – А для решения уравнений Эйлера требуются огромные ресурсы, – заметил Тихон, намекая на тему практики. – Нам придется двигаться с черепашьей скоростью или жертвовать точностью.