Сергей Дубянский. Кирилл и Ян (сборник)

   – Давай спать?
   – Давай, – Ян тоже повернулся на бок и дежурно положил руку ей на плечо.

* * *

   Темно-синее «Рено-Меган» покинуло город и плавно катилось по узкому, испещренному трещинами асфальту среди домиков за деревянными заборами, свежевскопанных огородов и садов с белыми от известки стволами яблонь.
   …И все-таки не понимаю, зачем тащу его с собой?.. Вразумительного ответа не находилось, а невразумительный звучал, вообще, абсурдно: Мне не хочется с ним расставаться… Почему? Что я в нем нашла?.. Секс был самый обычный, а, кроме него, ничего больше и не было…
   Время не ограничивало, и Алена пропустила через фильтр своих ощущений все сегодняшнее утро. …Ну, встали. Мог бы, кстати, разбудить поцелуем, если я ему нравлюсь… а я ему нравлюсь! Иначе б он вчера так не смотрел и говорил не так!..
   Странный взгляд и слова, произнесенные как-то необъяснимо по-особенному, по радостности восприятия превосходили все ранее слышанные ею признания в любви, но от этого не становилось легче; скорее, наоборот.
   …Ладно, бог с ним – поцеловать не догадался… Потом поехали ко мне. Подняться он не захотел, то есть ему не интересно, как я живу. Я ж не предлагала снова заняться сексом, но хоть глянуть одним глазком!.. В супермаркете он, правда, таскал пакеты, но еще не хватало, чтоб я корячилась с ними, когда рядом здоровый мужик… Короче, ничего не понятно. Первый раз в жизни со мной такая фигня…
   Алена незаметно скосила взгляд на Яна, вперившегося в пустую дорогу, уже бежавшую мимо бескрайних понурых полей.
   …И что, я б сама не доехала? Трусиха несчастная… Хотя теперь это уже не актуально…
   – Ян, – она перестала скрывать свой интерес и повернула голову, – почему ты все время молчишь? Или получил свое и больше ничего делать не хочешь?
   Кирилл рванулся, собираясь объяснить, что это не так; что он просто боится выглядеть глупо, если его смутные чувства окажутся ей не нужны, но Ян среагировал быстрее – ему не требовалось искать нужные слова, а хватало лишь озвучить голую правду.
   – Понимаешь, – он мельком глянул на Алену и вновь вернулся к дороге, – сознание творческого человека (а журналист, как ни парадоксально, тоже относится к этой категории) работает 24 часа в сутки с редкими перерывами, когда его отвлекает что-то, либо очень важное, либо очень интересное. Так вот, я уже обдумываю то, что собираюсь написать…
   – Слушай, – Алена устроилась поудобнее, – а когда ты говорил, что я тебе нравлюсь, ясно дело, ты отвлекался от своих статей. Скажи, это было важным или интересным?
   Тут Ян растерялся – для него это не являлось ни тем, ни другим, и Кирилл воспользовался заминкой.
   – Важным! – воскликнул он, – честное слово, очень важным!
   – …Что ты несешь?! – Ян попытался остановить зарвавшегося «соседа», но Кирилл его не слушал, стараясь максимально использовать случайно появившуюся свободу.
   – Ален, ты удивительная девушка!
   – Чем же? – она не растаяла от неожиданного комплимента, но кокетливо повела плечиком.
   Расставлять приоритеты было некогда, иначе б Ян снова успел завладеть инициативой, поэтому Кирилл разом выплеснул все, что осталось в душе еще со вчерашнего дня:
   – Ты красивая, открытая, откровенная, что в наше время редкость… ты умная…
   …Заткнись, идиот! – рявкнул Ян, и Кирилл замолчал, – зачем эти дурацкие признания? Они, между прочим, несут определенные обязательства! Еще б ляпнул, что влюбился! А ты спросил – мне это надо? Я тебя кормлю, пою, удовлетворяю твои прихоти, а ты, мимо меня, строишь отношения!..
   – И что мне толку от всех этих замечательных качеств? – напомнила о себе Алена.
   Но «соседи» молчали, действительно, не зная, какую пользу можно извлечь из всего этого набора.
   – Странный ты, – Алена вздохнула, – иногда мне кажется, что в тебе каким-то образом живут два разных человека…
   «Соседи» испуганно переглянулись – никому никогда не удавалось разделить их, а такое понимание давало возможность выбрать для общения лишь одного; взращивать его, лелеять, а как тогда существовать второму?..
   – …Она, правда, слишком умная, – резюмировал наконец Ян, – пора с ней завязывать.-
   – Никогда! Чем больше я узнаю ее, тем лучше понимаю, что я ее…
   – Вот, только не произноси эту хрень вслух! Мне это не нужно, понимаешь? А если я разозлюсь, тебе будет хуже – я сотру тебя и стану жить один, только так, как хочу!
   – Не получится, – Кирилл ехидно ухмыльнулся, – ты сам прекрасно это знаешь – мы существуем, либо вместе, либо не существуем вообще. Ты хочешь умереть? А как же твои далеко идущие планы?..
   Они б могли выяснять отношения еще долго, но Алена, не дождавшись хоть какого-нибудь ответа, отвернулась и вздохнула так, что даже Яну стало жаль ее. Правда, слова жалости складывались у него плохо, поэтому Кирилл без борьбы снова захватил власть.
   – Алена, милая, – он ласково взял руку девушки, – прости. Я иногда бываю ужасно гадким, но это отпечаток той жизни, которой я вынужден жить. Не обижайся, пожалуйста.
   … – Блин, реально сровнял с говном, – пробормотал Ян, – ну, порезвись, сучонок. Я тебе все это еще припомню…
   – Не надо. Я уже все поняла, – Алена забрала руку.
   – …Так его, девочка! – восторжествовал Ян, – имей дело только со мной и все будет классно!..
   – Вон, колею справа, видишь? Нам туда, – Алена, как ни в чем ни бывало, достала мобильник и подождав минуту, сообщила, – пап, я подъезжаю, так что выплывай.
   Постепенно луг, по которому они ехали, заполнился водой. Сначала она чуть поблескивала среди ярко зеленой травы, потом сравнялась с ней, а еще через километр колеса уже рассекали ее, поднимая крохотную волну.
   Молчание затягивалось. Кириллу казалось, что скоро они въедут в реку, скроются в ней и задохнутся, ничего не сделав, даже не сказав друг другу самое главное. Взглянув на ухмылявшегося «соседа», он понял, что тот ничего не боится, и уже готов праздновать победу.
   – Ален, – Кирилл сделал еще одну попытку использовать свою временную власть над «соседом», – согласен, мы разные… но ведь все люди разные, правда? И это не мешает… мы ж знакомы всего сутки… не сердись, пожалуйста…
   – Да не сержусь я, – отмахнулась Алена, – просто, знаешь, такие перепады… как тебе объяснить?.. Напрягают они очень, и сразу рождает нехорошие мысли. Собственно, не надо было тогда говорить, что я тебе нравлюсь, и смотреть так не надо было – тогда все было б нормально.
   – Ален, но ты мне, правда, нравишься!
   – Допустим, я поверю, – она улыбнулась, – и что дальше?
   – …Только попробуй, заговори про любовь, сволочь, – прошипел Ян, – убить не смогу, но больше ты никогда не выйдешь на свободу… никогда, понял!..
   – Нам вон к тем кустам, – Алена вытянула руку, и Кирилл механически вывернул руль, обдумывая угрозу «соседа».
   – Что дальше? – почти въехав радиатором в кусты, он заглушил двигатель, – пока сам не знаю… – и неожиданно обняв Алену, крепко прижал к себе, – но ты мне нравишься, как не нравился еще никто!
   …Уже легче, – решил Ян, – хоть в любви не признался, соплежуй хренов…
   – Сейчас ты правду говоришь? – спросила Алена тихо, – только не обманывай – переспать со мной ты уже переспал и красиво врать больше не обязательно. Не издевайся надо мной, ладно? – при этом ее руки гладили голову Кирилла, и Ян чувствовал, что эти прикосновения ему тоже приятны. Именно поэтому он не прекратил весь этот фарс.
   Но «фарс» прекратился сам собой – едва вдали послышался треск мотора, Алена отстранилась.
   – Отец едет. Доставай пакеты.
   – Сейчас, – Кирилл неохотно вернулся в реальность; открыл дверцу, но растерянно обернулся, – блин! А как же?..
   – А так, – Алена весело засмеялась, тоже вернувшись из грез, – снимай джинсы, – сама она была в широких брюках, поэтому сбросив кроссовки, запросто закатала их выше колен.
   – Понял, – Кирилл разулся, аккуратно сунул носки в туфли, но раздеваться не стал, а лишь максимально поддернул джинсы, обнажив волосатые щиколотки. Попробовал воду босой ногой, – холодная, блин!
   – А ты как хотел? – Алена плюхнула сразу обеими ногами, подняв брызги, – чай, не лето. Слушай, – опершись о крышу машины, она склонилась в салон, – хочешь, сиди – я сама отнесу.
   – Вот еще! Будешь тут надрываться! – Кирилл бесстрашно шагнул в ледяную воду. Сначала ступни обожгло, но потом стало даже приятно ощущать уставшими от обуви пальцами прикосновения мокрой травы. У самой ноги он увидел плавник и воскликнул совсем по-детски, – ой, рыба!
   – А ты не знал? – Алена расхохоталась в голос, – она ж тут по всему лугу плавает! Потом уйдет обратно в реку, а которая застрянет в старицах, ее можно будет руками ловить.
   – Класс! – Кирилл пошлепал к багажнику.
   … – Попробуй, простудись, – предупредил Ян, – через неделю выборы в двух регионах – работать надо, а ты свалишь меня с температурой… – но смех Алены был куда приятнее этого занудного голоса, да и звук мотора слышался уже совсем рядом.
   Поднимая широкую волну, справа появилась лодка. Описав дугу, она шла прямо к ним, и Кирилл разглядел не только ее бортовой номер, но и небритого седого мужчину с непокрытой головой, одетого в свитер и штормовку.
   …Классический типаж браконьера, – на всякий случай, отметил Ян и вновь утратил интерес к происходящему.
   – А как он подплывет? Здесь же мелко, – удивился Кирилл.
   – Легко! Мы ж стоим, типа, на берегу, а за кустами настоящая река. Так что, смотри, не шагни в глубину, – предупредила Алена.
   – Как интересно… – Кирилл достал два больших ярких пакета, которые на фоне дикой природы выглядели противоестественно; впрочем, и маленький аккуратный автомобильчик тоже.
   Лодка ткнулась в кусты, последний раз плюнула сизым дымом и стало оглушительно тихо; лишь потом в тишину вплелись голоса лягушек, стук дятла в далеком лесу и трели неизвестных ни Кириллу, ни Яну птиц.
   – Аленка, а кто там с тобой? – на мужчине были высокие резиновые сапоги, и он смело шагнул в воду с резко качнувшейся лодки, – ты что, бухала вчера и наняла шофера?
   – Папка! – Алена возмутилась, но как-то очень игриво, – ты ж знаешь, я не бухаю.
   – Ну, выпивала…
   – Пап, хватит тебе. Это мой друг, журналист из Москвы.
   – Из Москвы? – мужчина явно встревожился, – и чего он тут разнюхивает? Привезла ко мне вражеского агента?
   – Успокойся, – Алена засмеялась, – к твоим москвичам он отношения не имеет. Он совсем по другому делу приехал. Зовут его Ян Борецкий – очень известный журналист.
   – Поляк, что ли? – мужчина нахмурился, – вот уж, кого не люблю – никогда у России отношения с ними не складывались.
   Ян, опрометчиво пустивший процесс на самотек, встрепенулся, но было поздно.
   – Это творческий псевдоним, – пояснил Кирилл, – а, вообще-то, меня зовут Кирилл Колодин.
   – О, Кирилл – это другое дело! И Колодин – мощная такая фамилия, – «браконьер» протянул руку, – Василий Петрович. Давай, просто – Василий.
   …Ах ты, сука! – запоздало взвился Ян. Он давно привык в отношениях с «соседом» чувствовать себя главным, и по всем вопросам обращались именно к нему, а дурака Колодина лишь штрафовали гаишники, да сонные кассиры, которым все до лампочки, совали ему через окошко билеты. Но момент, чтоб вернуть ситуацию в привычное русло, был упущен.
   …Ну и хрен с тобой, – успокоился вдруг Ян, – завтра свалим отсюда и все встанет на свои места, а для этой шлюшки (трахал-то ее я, а не ты!) и ее папаши-браконьера пусть фигурирует гребанный Колодин… вообще, пока в поезд не сядем, слова не скажу!..
   – Так, ты, Кирилл?.. – Алена обалдело хлопала глазами, словно имя могло в корне изменить представление о человеке.
   – Да, а что? – он улыбнулся.
   Что было в его взгляде, Кирилл и сам не успел понять, но Василий, хоть и походил на «замшелого» браконьера, что-то уловил, потому что спросил:
   – Кирилл, хочешь посмотреть наше Радчино?
   – А машина?
   Вопрос подразумевал согласие, и Василий повернулся к дочери.
   – Ален, ты ж Вовку с турбазы знаешь? Две сотни ему даешь, и на сутки машина под охраной. Он вас сюда подвезет, а я пока подожду. Только передачку-то давай, а то увезете Вовке.
   – Не увезем, – Кирилл вытащил пакеты.
   – Езжайте, – Василий пристроил груз в лодке и забрался туда сам; достав сигарету, уселся на узкую деревянную лавку, наблюдая, как дочь садится в машину с известным московским журналистом, пять минут назад смотревшим на нее с ласковым трепетом.
   Кирилл сел за руль, и только коснувшись ступнями резинового коврика, почувствовал, что ноги окоченели и плохо слушаются; пошевелил посиневшими пальцами и вдруг чихнул.
   – Не заболей с непривычки, – сказала Алена.
   – А ты привычная?
   – Я еще купаться буду, – Алена села так, чтоб лучше видеть водителя, – ты, правда, не возражаешь, что мы к отцу заедем?
   – О чем ты! – Кирилл притянул девушку; она не сопротивлялась, но оглянулась.
   – Отец увидит.
   – И что?
   – Да ничего, – Алена засмеялась, – просто каждый раз доставать потом будет – куда ты делся, и придется объяснять, что это была моя очередная ошибка. Он расстроится…
   – А почему я должен куда-то деться? – Кирилл испытующе взглянул на Яна, но тот молчал, демонстративно сжав губы – а зачем ему было вступать в спор, если править «соседу», по любому, осталось два дня, и в Москве он ему все припомнит.
   – Не надо об этом, – Алена вздохнула, – Кирилл… знаешь, мне так больше нравится, чем Ян, – и сама прильнула к его губам.
   Когда поцелуй иссяк, она вернулась в свое кресло.
   – Поехали, а то отец ждет.
   То ли поцелуй был таким горячим, то ли время подошло, но ноги вновь обрели чувствительность.
   – Интересный он у тебя мужик, – Кирилл завел двигатель, – поляков – ладно, а москвичей-то он за что не любит?
   – Долгая история, – Алена вздохнула, – пусть он сам тебе потом расскажет.
   Впереди возникло скопление явно нежилых домиков, и только возле одного стоял черный джип.
   – Посигналь, – попросила Алена.
   Кирилл посигналил; из домика вышел парень и остановился, поджидая гостей.
   – Это Вовка, хозяин турбазы, – пояснила Алена, когда они подъехали совсем близко.
   За домом оказалась стоянка, где уже устроились два одинаковых «Пассата»; Кирилл встал рядом, отдал деньги и потом, все трое перебрались в джип.
   – Тачки-то чьи? – спросила Алена, когда они отъехали от базы, – неужто кто из Радчинских решил открыть сезон?
   – Не, пришлые леща гребут, – Вовка махнул рукой, – а у тебя, значит, жених появился?
   – Не то, чтоб жених…
   – Я ж культурно выражаюсь! А я как к тебе подкатывал…
   – Ты неправильно подкатывал, – Алена привалилась к Кириллу, сидевшему рядом, на заднем сиденье, и тот обнял ее.
   – …Конечно, неправильно, – пояснил Ян, руша в «соседе» наметившуюся идиллию, – что та турбаза, если тут, типа, столица светит! Только, фиг ты, девочка, угадала!..
   – Заткнись! – огрызнулся Кирилл, – собирался молчать, вот, и молчи! Сами как-нибудь разберемся!..
   – Посмотрим– посмотрим…
   Высадил их Вовка у знакомых кустов. Василий помог забраться в лодку сначала дочери, потом Кириллу; оттолкнулся веслом от видимого ему одному берега и ловко перебравшись на корму, дернул заводной тросик. Двигатель затрещал. Лодка, задрав нос, понеслась, хлопая по воде днищем, оставляя за собой разбегавшуюся в стороны волну. Щурясь от встречного ветра, Кирилл огляделся. Пейзаж казался фантастическим и не шел ни в какое сравнение с наполненными ужасом и горем прошлогодними картинками. Там люди бежали от стихии – бежали с криками и плачем, под аккомпанемент вертолетов и катеров, под четкие команды спасателей, мычание обезумевших коров, вой собак, а здесь они сами шли ей навстречу, и стихия с радостью принимала их.
   Поездив по России вместе с Яном, Кирилл видел и гораздо более внушительные водоемы, но здесь все было по-другому. Только через несколько минут он понял, в чем дело – какими бы широкими и могучими ни были реки, они всегда имели берега, а здесь берегов просто не существовало! Не только берегов, а, вообще, суши – деревья росли прямо из воды, и столбик с табличкой «Берегите лес», и столбы электропередач тоже торчали из воды. С Всемирным потопом сравнение не возникало, потому что бескрайняя водная гладь несла ни кару за грехи человеческие, а покой и умиротворение. Кириллу вспомнился старый фильм с Кевином Коснером, «Водный мир».
   …Точно! Вот он, реальный Водный Мир! Смотри и запоминай! – он обратился к Яну, но тот усмехнулся.
   – На фиг, оно мне надо? Я романы не собираюсь писать.
   – Дурак ты, – Кирилл вздохнул.
   – Это я тебе тоже припомню, – зловеще кивнул Ян, – Москва-то с каждой минутой все ближе – скоро репортаж надо делать, так что кончается твое время…
   Кирилл знал, что, скорее всего, так и будет, но думать об этом не хотелось – он наслаждался властью над собственными мыслями и поступками. Последний раз такое состояние возникало у него в детстве, когда еще не требовалось заниматься добыванием денег (эту проблему решали родители), и Яна не существовало вовсе – ни имени такого, ни фамилии Борецкий.
   Кирилл снова попытался погрузиться в таинство пробудившейся природы, однако прежний восторг не возвращался. Все было очень красиво, очень ново, но через месяц ведь оно, вместе с Аленой, ее отцом, потрясающими трелями птиц и неповторимым своей свежестью запахом воды, потеряется в серой массе отработанного жизненного материала.
   …Так, может, Ян прав – не стоит мне высовываться из своего закутка? Надо отдать ему бразды правления и сидеть тихонько, радуясь, что пока еще жив?..
   – …Во-во, – подхватил Ян, – наконец-то ты умнеешь. А то начал права качать! Я пашу круглые сутки, а вместо благодарности…
   – Вот и Радчино! – вклинился в диалог «соседей» голос Алены, и повернув голову, Кирилл увидел слева одинокий домик. Его сваи полностью скрывала вода, поэтому казалось, что он медленно дрейфует среди черных кряжистых дубов и радостных, подернувшихся едва проклюнувшейся зеленью березок; вокруг мирно плавала стайка садовой мебели, пара пластиковых канистр и еще что-то, чего Кирилл не успел разглядеть, потому что домик быстро остался позади. Зато справа, прямо посреди воды, возникли настилы мостков, ведших из ниоткуда в никуда.
   …Похоже, это другой берег, – догадался Кирилл, – летом-то, выходит, речка совсем не широкая, а тут у них что-то типа пляжа или лодочной пристани…
   Дальше начиналась «улица» состоявшая из причудливых строений, явно возведенных людьми, имевшими весьма отдаленное представление о строительстве. Зато в высоте свай они не ошиблись, и потому вода тихонько плескалась под полом, а сами дома, будто парили в воздухе.
   …Здесь паводок – не трагедия, – подумал Кирилл, – здесь это образ жизни – доброй размеренной жизни под покровительством природы. Ведь что ей стоило поднять воду еще на полметра? Да ничего! С ее-то возможностями! Но почему-то она этого не сделала, и домики радостно смотрятся в зеркало тихой воды. Как же здорово тут!..
   – Ага, – мгновенно среагировал Ян, – только нет дочки, которая б возила жратву, а в остальном, тебе самое место в заповеднике для дебилов, не приспособленных к реальной жизни…
   – Вон, папина «халупа»!
   Проследив за жестом Алены, Кирилл уткнулся удивленным взглядом в симпатичный домик, покрытый гибким шифером и отделанный сайдингом.
   – Ничего себе халупа! – Кирилл тоже пытался перекричать звук мотора.
   – Мы в прошлом году его перестроили, а был, как все!
   Общаться на повышенных тонах было неудобно, поэтому все снова замолчали до тех пор, пока Василий не заглушил мотор. Дома к этому времени приблизились настолько, что Кирилл с интересом разглядывал вылинявшие шторки на окнах, а где шторок не было, пустые банки и бутылки на подоконниках, бревенчатые стены внутри покосившихся веранд. Разделяли дома узкие каналы, в которые лодка могла протиснуться с трудом, но Василий туда и не поплыл, а свернул к металлической лестнице, возникавшей прямо из воды и упиравшейся в железную дверь.
   – Как тебе? – качнув лодку, Алена перебралась на нос и села лицом к Кириллу.
   – Настоящий рай!
   – Я рада, – девушка улыбнулась, – а то, думаю, скажешь – привезла черти куда…
   – Нет, что ты! Мне здесь очень нравится!.. И ты нравишься.
   …Сопли-то утри! – совсем некстати вмешался Ян, – я ее за пять секунд уложил и в койку, а ты только слюни пускать умеешь. Если б не я, ты б еще дрочил в тряпочку, как с Иркой!..
   Василий, слышавший разговор, усмехнулся.
   – Слушайте, голубки, вы сначала лодку привяжите.
   – Сейчас, пап, – Алена ловко повернулась и опутав веревкой стойку лестницы перепрыгнула на нижнюю, из двух оставшихся над водой ступенек; протянула руку Кириллу, – давай, не бойся.
   – Я и не боюсь, – оказавшись на неподвижном металле, Кирилл потянулся, – нет, ей-богу, тут классно!
   Василий подал ему пакеты, а Алена открыла дверь.
   – Иди сюда, – позвала она.
   Кирилл шагнул внутрь, из сказочной весны погрузившись в атмосферу кухни, пропитанную запахом жареной рыбы. В углу дребезжал холодильник, а на плите, подключенной к красному газовому баллону, стояла сковородка с той самой рыбой; еще одна сырая рыбина – большая, сантиметров шестьдесят щука с приоткрытой зубастой пастью и чуть затуманившимся глазом, лежала на столе, в прозрачном пакете.
   – Аленка, это тебе – часа три назад поймал, – пояснил Василий, увидев, с каким интересом гости изучают грозную хищницу, – вспомнил, как ты делала ее фаршированную!..
   – Ты умеешь фаршировать щуку? – удивился Кирилл, слышавший, что это сложное блюдо, а потому лучше заказывать его в ресторане.
   – Я, вообще, хорошо готовлю. Что, не ожидал?
   Не ожидал этого не только Кирилл. Ян, наблюдавший за происходящим со стороны, вспомнил девицу в мини-юбке, которая выносила ему диск; потом другую, с маленькой грудью и упругими ягодицами, стонавшую в постели – они прекрасно сливались в единое целое, а, вот, собственноручно приготовленная щука – это было из какой-то другой истории.
   – Она у меня на все руки от скуки, – Василий принялся извлекать из пакета «плоды цивилизации»; добравшись до водки, выпрямился, – Кирилл, ты как по этому делу?
   – Не очень, – тот покачал головой, – но за компанию могу. Только я ж, вроде, за рулем.
   – Ни за каким ты не за рулем, – безапелляционно сообщила Алена, – я-то с вами не буду выпивать.
   – Ох, Ален, – Василий поставил бутылку на стол, – прям, не знаю – не пьешь, не куришь; что за радости у тебя в жизни?
   – Ну, есть кое-какие, – Алена засмеялась, и никто не стал уточнять, какие другие радости могут прельстить молодую девушку, – давайте, закусить вам сделаю.
   – А чего делать? – удивился Василий, – картошка сварена, рыба поджарена, водку сейчас откроем.
   – Ну, хоть салатик покрошу, – Алена достала купленные в супермаркете овощи.
   – Да? – Василий почесал затылок, – ладно. Пойдем, Кирилл, пока покажу тебе кое-что. Только обуйся, а то железо холодное, – он выдвинул огромные галоши, – тапочек, извини, нету.
   – Нормально, – Кирилл сунул босые ноги в мягкое розовое нутро, и мужчины вышли на крыльцо.
   – Вот, скажи, ты такую рыбалку видел? – Василий взял припрятанную в углу удочку, что-то насадил на крючок и забросил прямо с крыльца.
   Поплавок продержался на поверхности всего пару минут, а потом лег на бок, и медленно пополз в сторону.
   – Подлещик, – констатировал Василий еще до того, как подсек, и над водой, сверкая серебром, взлетела широкая плоская рыбка, – вот, напиши в своей газете – выходишь утречком и забрасываешь, не спускаясь с порога… – Василий опустил рыбу в приготовленную кастрюлю без ручки и протянул удочку гостю, – хочешь? Тут клев!.. Она ж голодная после зимы.
   – Да я как-то не умею, – Кирилл улыбнулся, – не рыбак. Но места здесь фантастические!
   – И эту красоту хотят уничтожить, – Василий вздохнул, – понастроят коттеджей, как на месте «Росинки»…
   – Погоди, – перебил Кирилл, – кто хочет уничтожить? Расскажи – сейчас пресса круче любой прокуратуры; одна статья, и вся страна на ушах.
   …Ах, ты, сучонок! – возмутился Ян, – ты-то здесь причем? Хочешь на чужих заслугах въехать в рай? Хрен тебе!..
   – Я ж никому ничего не обещаю – я просто спросил…
   – Ну, давай-давай… спрашивай…
   – История обычная, – закурив, Василий уставился на солнечные блики, игравшие в мутной воде, – при социализме тут, кроме нашего Товарищества рыбаков-любителей, заводские турбазы были. В перестройку заводы закрылись – как говорится, перековали мечи на орало; естественно, от турбаз тоже ничего не осталось, кроме числившихся за ними территорий по несколько гектар каждая. Пришли распальцованные мальчики и тихонько все приватизировали – мы даже не знали. Лет десять тут конь не валялся, а год назад вдруг начали валить лес, рыть котлованы, стройматериалы завезли. Мы к главе района, а он – будут тут, ребята, коттеджи для московской элиты, а то она, бедная, задыхается в смоге, и руками разводит – сделать, мол, ничего не могу, так как изначальные мальчики, оказывается, землю уже три раза перепродали, и нынешние хозяева владеют ее законно…
   – Для москвичей – это стандартная практика.
   – Так, ладно б только так – что сделано, то сделано, но они ж собираются и Радчино забрать! Уже не прозрачно намекали.