Сергей Дубянский. Плацебо

   – Хватит, Татьяна Викторовна, – вздохнув, Лена подала зачетку, – я, правда, учила…
   – Будет врать-то! – Татьяна нашла нужную страницу и взяла ручку, – а то не знаю, где ты «учишь» – в «Отвертке» ведь? Признайся честно.
   …Блин, а если она вчера видела, какой я была?.. Да нет, она в такие места не ходит – это кто-то настучал…
   – Не слышу, – Татьяна занесла ручку над зачеткой и ждала, ехидно улыбаясь.
   – Да… – еле слышно выдавила Лена.
   – А зачем врешь?
   – Не знаю…
   – Видишь, Коль, врут и не знают, зачем – во, молодежь растет! – она посмотрела на Трифонова, но тот лишь беспомощно развел руками, – ладно, – Татьяна опустила ручку, – девочка ты, вроде, неглупая; тем более, не стала строить из себя, а честно созналась – так и быть, поставлю тебе четверку, чтоб не портить общую картину. Слава богу, в следующем семестре истории у вас уже не будет, – расписавшись, она протянула зачетку, – так что иди, гуляй дальше.
   – Спасибо, Татьяна Викторовна!
   Не веря своему счастью, Лена выскочила с кафедры; сделав пару шагов, открыла зачетку – нет, Татьяна не пошутила! Синим по белому там было написано «хор» и стояла подпись! От переизбытка чувств Лена даже поцеловала заветную страничку.
   …О, сегодня гульнем! И пусть только отец вякнет – ткну ему эту четверку и пусть радуется!..
   Выйдя на крыльцо, она достала телефон.
   – Вик, привет! Прикинь, сдала!.. Уже на кафедре – один на один!.. Ни фига – «хор»! Ты сейчас где?.. В городе? Так давай пересечемся. Слушай, я ж вообще не помню, чем вчера все закончилось – хоть расскажешь!.. Ой, а я чего тебе расскажу!
   Пока Лена ехала к их кафешке, радость от успешного окончания сессии сделалась какой-то обыденной (собственно, это ведь не первая и не последняя сессия), и мысли сами собой вернулись к странному сну. Теперь голова была абсолютно свободна для построения самых фантастических вариантов, но варианты не строились – так все было загадочно и необъяснимо; а, может, это еще ощущались последствия вчерашнего «отдыха», поэтому первым делом купив банку «Ягуара», Лена устроилась за столиком, под старым корявым тополем. Посмотрела на запястья – полоски прошли без следа, и она даже подумала: …А, может, ничего и не было? Просто сон такой реальный, что меня заглючило… нет, Вике все равно расскажу – интересно, что она скажет… Лена закурила и маленькими глотками прихлебывая коктейль, принялась разглядывать двигавшуюся мимо публику. …Все-таки какой сегодня классный день!..
   Вику она увидела издали, когда та, лавируя среди медленно ползших машин, перебегала улицу. …Блин, какие ж клёвые у нее босоножки!.. – Лена каждый раз обращала на них внимание, и каждый раз возникало чувство обиды, – почему, вот, ей предки всегда все покупают молча, а мне для этого сначала надо сдать хорошо сессию, «научиться себя вести»? Жлобы они просто! Но сейчас-то мать должна отвалить по нормальному – две пятерки, две четверки…
   – Привет! – придвинув стул, Вика уселась напротив, – бегаю, вот, загранпаспорт оформляю.
   – Ух, ты! – Лена вытаращила глаза.
   – Да, я – молодец, – Вика погладила себя по голове, – за хорошую учебу предки решили отправить меня в Египет, на две недели. Одну, прикинь!
   – Класс!.. – Лена мечтательно вздохнула, – а меня одну, точно, никогда не пустят. Я на зимних каникулах просилась, так мои сказали – ты здесь вести себя не умеешь, а то еще за границей будешь позориться. Почему сразу позориться?
   – Ну, вчера ты реально надралась, – Вика засмеялась.
   – Вот, с этого места поподробнее, – Лена сделала глоток.
   – А чего подробнее? Ты уже хорошая была, а тут возвращаюсь – ты у стойки с мужиком лакаешь «Мартини».
   – С каким мужиком?
   – А я знаю? Назвался Ником; симпатичный, лет тридцать пять. Он все рвался соку тебе добавить, а ты – нет, я чистый…
   – Выпендрилась, блин, – Лена вздохнула.
   – Я тебе говорила – может, хватит? Но ты меня послала.
   – Я? Тебя?.. – Лена с сомнением покачала головой, – это уже, точно, крайняя стадия. А дальше что?
   – Дальше ты начала корячиться, лезла на стойку – типа, стриптиз устраивать…
   – Блин!.. – Лена стыдливо прикусила нижнюю губу, – во, дура! Слушай, может, предки правы, что нельзя меня одну за бугор выпускать? – обе расхохотались, понимая, что это лишь глупая шутка, – но меня хоть из клуба не выгнали?
   – Да нет. Глеб, взял тебя за шкирку, усадил на место…
   – И то, слава богу, – Лена звучно вытянула из банки последние капли, – а дальше?
   – Дальше Ник рассказывал, как у его друга из клуба похитили дочку (тоже, видать, по пьяни), а они спасали ее. Ты, блин, так его пытала, что да как было – задолбала мужика, короче; потом вы стали бухать за счастливое избавление той дочки; потом Глеб вызвал тачку. Ник рвался провожать тебя, но я его удержала, а то, думаю, завезет куда-нибудь, трахнет и выкинет – ты ж, вообще, уже никакая была. На всякий случай, я и номер тачки записала – таксисты, они ж тоже разные бывают.
   – Вик, ты настоящая подруга! – поразилась Лена – ей самой, точно, не пришли б в голову такие меры предосторожности, – блин, я тебя люблю! Слушай, а во сколько меня отправили?
   – Где-то около двух… может, в полтретьего, а что?
   – А то. Теперь меня послушай.
   Лена оглянулась на призывно пестревшую всякими банками и бутылками стойку, но под впечатлением от рассказа, решила не злоупотреблять, чтоб не повторилась вчерашняя история – вечером ведь они наверняка опять пойдут в «Отвертку», отмечать ее последний экзамен.
   – Короче, – она придвинулась ближе к подруге, – просыпаюсь я связанная, на кровати, в незнакомой комнате…
   – Да ты что! – глаза у Вики округлились от ужаса.
   – Ты слушай, – Лена засмеялась, и поняв, что все закончилось хорошо, Вика успокоилась, – привязана так, что не дернешься, но одетая, и никто меня ни, вон, чего. В комнате пусто. Я и орала, и на помощь звала – реакция, ноль. А потом вдруг будит меня отец – ты, говорит, на экзамен идешь? Смотрю, я дома, у себя в койке…
   – То есть, это был сон? – догадалась Вика.
   – Типа, да. Но когда пошла в душ, смотрю, след от веревки.
   – Ни фига себе!
   – Вот, и ни фига, – Лена закурила, – до сих пор не пойму, что это было. Если вы меня отправили в два; отец разбудил в десять… блин, у него ж не спросишь, когда я пришла – сразу вонь начнется, типа, нажралась до беспамятства, а он и так злой на меня. Так-то можно было б прикинуть, было у меня время где-то валяться связанной или нет.
   – А если у матери спросить? Как-нибудь так, по тихому.
   – А ее нет – за товаром свалила и вернется послезавтра.
   – Вообще-то, прикольно… – Вика покачала головой, – я тут недавно по телеку передачу смотрела про сны… – но до конца поделиться «научной» информацией ей не удалось.
   – …Привет, девчонки!
   Обе разом повернулись.
   – Ой, привет! – воскликнула Вика, а Лена с удивлением уставилась на парня, которого никогда раньше не видела.
   – Город-то маленький и тесный, – парень придвинул стул и сел, – как ты вчера? доехала нормально? – он обращался к Лене, и та растерялась.
   – Нормально…
   – Лен! – Вика уставилась на подругу, – у тебя что, реально провалы? Это Ник! Вы ж с ним вчера «Мартини» бухали!
   – Что, правда? – Лена придирчиво оглядела парня, но в памяти ничего не шевельнулось.
   – Ох, ты вчера чудна была! – Ник засмеялся, – тебе дома-то не сильно влетело, что в таком виде явилась?
   – Да нет… – Лена никак не могла прийти в себя – таких странных вещей с ней еще не происходило.
   – Либеральные у тебя родители, – Ник покачал головой.
   – Так мне, слава богу, не пятнадцать лет, – пожала плечами Лена, – я – взрослая девушка, так что…
   – Слушайте, взрослые девушки, – перебил Ник, посчитав тему закрытой, – а поехали сегодня на шашлыки! Я тут дачу свою старую продаю – вот, решили с друзьями устроить последнюю гастроль. Кроме меня, будут два друга и с одним из них подруга; ну и вас приглашаю. Мясо заквашено, виски закуплено. В половине пятого я забираю Ромыча; часов в пять могу заехать за вами; Фил с Катькой сами доберутся. Я там с ночевкой, а остальным «мотор» потом вызовем; расходы я оплачу. Вы не бойтесь – ребята адекватные.
   – Мы и не боимся. Только сегодня у меня не получится, – Вика вздохнула, – надо еще загранпаспорт забрать, а потом домой – дела кое-какие поделать.
   – А ты как? – Ник повернулся к Лене.
   …Блин, значит, и в клуб она не пойдет, а без нее скучно, – разочарованно подумала Лена, – и что? В честь окончания сессии сидеть дома и слушать отца? Во, будет праздничек!.. Но пить буду чуть-чуть, а то незнакомая компания…
   – Я запросто, – наконец решила она, – но переодеться надо.
   – Хочешь, я тебя сейчас домой докину, а в пять заберу?
   – Ладно, вы тут решайте, а я побежала, – Вика поднялась, – Ленка, смотри, веди себя прилично.
   …Блин, еще одна воспитательница нашлась – отца с матерью мне мало!.. – Лена обиженно отвернулась.
   – Ты чего? – Ник взял ее за руку.
   – Не, все нормально, – Лена улыбнулась, – только давай лучше так – сейчас ты меня отвезешь, а в пять встретимся здесь же, – она подумала, что отец может оказаться дома и увидеть, что собирается она совсем не в «Отвертку», и ни с какой ни с Викой.
   Дело в том, что отец работал по одному ему известному графику – иногда он весь день сидел дома за компьютером, иногда с утра срывался в редакцию, но через пару часов мог вернуться, а иногда уезжал на целый день в область. В принципе, то, что он увидит, было не страшно, но опять же это его нытье…
   – Тогда пошли.
   Они направились к площади, где парковались те, кому не хватило места у тротуара. Ник достал брелок, и в ответ мигнул фарами черный джин с московскими номерами.
   – Ой, а ты из Москвы? – удивилась Лена.
   – Я ж тебе вчера рассказывал, – не меньше удивился Ник, – ты что, правда, ничего не помнишь?
   – Помню, – Лена покраснела, но быстро выкрутилась, – я просто думала, ты шутишь; у нас, знаешь, любят пудрить девушкам мозги.
   – Я не пудрю, – Ник открыл дверь, и Лена с удовольствием уселась на переднее сиденье – в таких машинах ей доводилось ездить не часто; больше в «кияшках», да «реношках», останавливающихся на взмах руки, – пудрят мозги те, у кого в жизни нет ничего реального, – перестроившись в правый ряд, Ник повернул в сторону Лениного дома (несмотря на московские номера, похоже, город он знал неплохо), – а моя жизнь круче любой «пудры».
   Лена чуть не ляпнула: – Расскажи! Но вовремя сообразила, что и это они могли обсуждать вчера – тогда уж ей никак не выпутаться из дурацкого положения, поэтому промолчала. Она лишь искоса поглядывала на водителя и полностью соглашалась с Викой, назвавшей его симпатичным.
   …Вот так нажрешься и пропустишь собственное счастье, – подумала она, – и что со мной вчера случилось? Хотя, чего я удивляюсь – четыре «Ягуара» с «Мартини»… Ладно, вечером разберемся – там будут его друзья, так что как-нибудь выясню, что это за чувак…
   Доехали они быстро, и Лена покинула машину с радостью, потому что молчать не любила, но из-за вчерашней истории не знала, о чем стоит говорить, а о чем, нет.
   – Значит, договорились, – уточнил Ник в открытое окно, – в пять, в том же кафе?
   – Да.
   Лена не знала, где сегодня находился отец, но дома его не было. …И слава богу! – она обрадовалась, – а то начал бы вычитывать за вчерашнее… а лучше с ним, вообще, сейчас не встречаться! Прилипнет, как банный лист – куда? С кем? Когда вернусь?.. А я сама не знаю, куда, с кем и когда вернусь!..
   Она быстро сменила экзаменационную «униформу» на бриджи и топик, открывавший часть загорелой спины и тонкую ленточку трусиков, а впереди – аккуратный пупок с колечком пирсинга; выложила на видное место зачетку, чтоб отец сразу понял, что право гулять она заслужила; быстро перекусила (денег осталось не много и тратить их на еду в городе не хотелось). …Фигня, мать приедет – заживем по новой!..
   Довольная, что все успела, Лена выскочила на улицу. Времени оставалась еще уйма, и она решила прошвырнуться по магазинам, чтоб прикинуть, на что, кроме клуба, потратить «премию» за успешную сдачу сессии.
 
   Без четверти пять, так и найдя ничего, чего б ей захотелось безумно, Лена сидела за столиком с сигаретой и «Ягуаром», а ровно в пять появился черный джип. Быстро проглотив остатки коктейля, Лена подошла к машине, но место впереди оказалось занято и пришлось сесть назад.
   – Добрый день, кого не видела, – она плюхнулась на сиденье – «Ягуар» оказывал привычное действие, освобождая сознание от оков стеснительности.
   – Привет, – пассажир обернулся, – Роман.
   – Лена.
   Судя по всему, они с Ником были ровесниками, только лицо Романа казалось… (Лена не знала, правильно ли употребляет это слово, но сейчас его использовали все и в самых разных контекстах) …менее гламурным.
   – И чем Лена занимается?
   – Лена перешла на второй курс универа.
   – А Ромыч – нейрохирург, – сообщил Ник, – представляешь, он умеет сшивать сосудики толщиной в волос!
   – Клёво, – ответила Лена, хотя не представляла ни таких кровеносных сосудов, ни, тем более, как их можно сшить – ее познания в медицине распространялись лишь на две области – средства контрацепции и таблетки от головной боли.
   – Да, – продолжал Ник, – только потом у него башню снесло, и он защитил кандидатскую по философии. О, зигзаг судьбы!
   – Все мы когда-нибудь приходим к философии, – Роман вздохнул и снова обратился к Лене, – а Ника ты откуда знаешь? Он же последний раз был здесь, когда ты, наверное, классе в шестом училась.
   – Мы в клубе вчера познакомились, – Лена решила опустить подробности знакомства, и Ник тоже благородно не стал заострять на них внимание.
   – Смелая девушка, – Роман покачал головой, – вчера познакомиться, а сегодня едешь на шашлыки с тремя мужиками?
   – Да, я смелая! – Лена гордо вскинула голову, но тут же смешно наморщила носик, – шучу – просто сразу ж видно, кто нормальный, а кто, нет.
   – Мы-то нормальные, можешь не сомневаться, но все равно надо быть осторожнее.
   …Блин, да что ж все учат жизни-то!.. Обидевшись, Лена ничего не ответила, и мужчины тоже замолчали.
   Машина, тем временем, покинула центр и двигалась параллельно трамвайным рельсам, едва угадывавшимся в густой траве. Дело в том, что с трамваями администрация города покончила лет двадцать назад; все рельсы давно сняли, увеличив ширину улиц, а эти, на самой окраине, похоже, никому не мешали и про них забыли. По обе стороны уныло тянулись частные домики послевоенной постройки, среди которых изредка, как праздники в календаре, возникали красивые особняки из красного кирпича.
   Лена догадалась, куда они едут – в народе этот район назывался «Сады»; причем, он еще делился на «Сады ближние» и «Сады дальние», между которыми было несколько остановок того самого, уже несуществующего трамвая. Сейчас сюда ходили две маршрутки, и то не слишком часто.
   Подобные «зоны отдыха и свободного земледелия» появились в середине прошлого века повсеместно, когда заботясь о советских людях, истосковавшихся по мирной жизни, Решением ЦК КПСС каждому желающему выделялось по шесть соток бескрайней государственной земли. В данном конкретном случае, «садоводам» достался кусок изуродованного оборонительными боями пригородного леса, который теперь оказался в черте города; ходили даже слухи, что на месте «садов» скоро построят микрорайон. Возможно, в этом был смысл, так как весьма приличную площадь (а каждый квадратный метр приобрел в наше время четкий денежный эквивалент) занимали полуразвалившиеся строения, похожие на сараи – при социализме не было принято выделяться из общей массы трудового народа.
   …Все верно, – подумала Лена, когда миновав последние девятиэтажки и лесок, определявший реальную границу города, джип свернул на… улицу не улицу, просеку не просеку; короче, теперь они двигались вглубь «садов», и Лена, не бывавшая здесь ни разу, с любопытством глазела по сторонам.
   – А почему нигде не видно людей?
   – Понимаешь, раньше здесь все было цивильно – сторожа с собаками, шлагбаум на въезде, пропуска, – стал объяснять владевший вопросом Ник, – а теперь каждый приватизировал свой участок и инфраструктура рассыпалась; никто ничего не охраняет, а потому получился заповедник для бомжей и прочего сброда. Сажать что-либо бесполезно – сожрут на корню хуже зверей; в доме тоже ничего не оставишь – воруют все подряд. Особенно после зимы здесь полный разгром…
   – И что ж за дебил покупает твою дачу? – удивилась Лена.
   – Почему дебил? – Ник засмеялся, – дебилы не зарабатывают деньги на скупку дач. Значит, есть у него какие-то соображения.
   – А, вон, Фил с Катериной! – воскликнул Роман, все это время внимательно смотревший вперед.
   Выглянув из-за его плеча, Лена увидела парня, сидевшего на пне возле покосившегося забора, и блондинку, пристроившуюся у него на коленях. Ник посигналил; оба в ответ дружно замахали руками и поднявшись, пошли навстречу.
   Лену представили просто – «Лена», не уточняя, кто она, с кем приехала, и такая «обезличка» ее полностью устраивала, снимая обязательства находиться с кем-либо конкретным.
   Из бездонного багажника джипа, выгрузили мангал, сумки, складные стульчики и прочие нужные вещи. Фил сразу занялся обустройством шашлычного места, Ник с Романом ушли осматривать участок, а Катя, которая выглядела не намного старше Лены, подошла и спросила в лоб:
   – Ты с кем? С Ником или с Ромычем?
   – Пока ни с кем. Мы только вчера познакомились, и они, вот, пригласили… – Лена почувствовала, что слово «пока» было лишним, и Катя мгновенно среагировала.
   – Это пока. А если серьезно, лучше обрати внимание на Ника. У Ромыча жена, ребенок, и вообще он немного странный…
   – Хирург, ставший философом? – вспомнила Лена.
   – Во-во. А у Ника, – Катя подмигнула, – в Москве классная хата, серьезный бизнес…
   – Я как-то не думала так далеко, – действие «Ягуара» давно прошло и Лена смутилась прозрачности намека.
   – Ну и зря, – Катя пожала плечами, – об этом надо думать сразу, как только видишь существо в штанах.
   Коль уж пошел такой почти интимный разговор, Лена решила восполнить информацию, которую, скорее всего, упустила прошлым вечером.
   – Кать, а все они кто? – спросила она.
   – Они тебе даже не рассказали? – Катины и без того большие глаза стали еще больше, – и ты, вот так, поехала?
   – Ну да… – Лена покраснела, решив, что очень напоминает девочку по вызову. …Но я не такая! Я просто еще глупая иногда!.. Впрочем, Катя и не сделала никаких выводов по поводу ее морального облика; по крайней мере, внешне.
   – Они вместе учились в меде. Ник потом уехал в столицу и там раскрутил «таблеточный» бизнес – у него оптовый склад медикаментов. Ромыч начинал практикующим нейрохирургом, но съехал в философию и сейчас где-то преподает, а Фил… – Катя оглянулась – Фил к этому времени уже собрал столик, расставил складные табуретки на скрещенных ножках и теперь махал фанеркой, раздувая угли в мангале, – Фил у нас большой начальник – зам. главного врача.
   – Вы с ним женаты?
   – У нас служебный роман, – Катя засмеялась, – я в той же больнице медсестрой работаю. Но не теряю надежды! – видимо, продолжать разговор о собственных отношениях Кате не особо хотелось, и она огляделась по сторонам, – а куда народ делся? Пошли, поищем?
   Они обе направились к дому. …Врачи, – подумала Лена, – прикольно – никогда не имела знакомых врачей. Зато, если что, будет к кому обратиться… хотя, не дай бог, к нейрохирургу; лучше б он был гинекологом…
   – Ау! – крикнула Катя, останавливаясь перед открытой дверью, – вы где?
   – Они где-то там! – подняв голову от мангала, Фил махнул рукой в неопределенном направлении, – лучше иди сюда – пора мясо насаживать!
   – Помочь? – спросила Лена и очень обрадовалась, получив отрицательный ответ – приготовление чего-либо, кроме макарон и сосисок, являлось для нее великим таинством. Она закурила и не зная, чем себя занять, зашла в дом.
   Бомжи, конечно, похозяйничали здесь изрядно – даже двери были сняты с петель и бесследно исчезли. Она пошла дальше по тесному коридорчику, безразлично заглянула в комнату… и обмерла. В центре стояла железная кровать с грязным матрацем, очень похожая на ту, что фигурировала в ее сне, а обои на стенах были бледно-голубыми.
   …Похоже, все происходило в этой комнате, и привязана я была к этой кровати!.. Или не к этой?.. Лена опасливо протянула руку, словно кровать могла схватить ее и уложить обратно, но ничего подобного не произошло. Пощупав матрац, Лена пришла к выводу, что он тот самый, со сбившейся в комки ватой. Обернулась и увидела в углу ворох старой одежды.
   …Может, он и тогда был – я ж не осматривала комнату целиком… Трогать обноски Лена побрезговала, но ногой пошевелила, разделяя на отдельные вещи. В основном, они оказались мужскими – рваные брюки, вылинявшие футболки, свитера. Из одних брюк торчала кончик ремня, на котором было что-то написано синими чернилами. Лена наклонилась – «майор Ковалев». …Блин, ни фига себе!.. Для нее, особо не разбиравшейся в воинской иерархии, это было высокое звание; вот, лейтенант – так, мелочь пузатая.
   Попадалось и кое-что женское, но не менее ужасное. Лена разгребала ногой кучу, думая, как реальный дом, в котором она никогда не бывала, перекочевал в ее сон, когда в двери появился улыбающийся Ник.
   – Ты чего тут застряла?
   – А?.. – Лена испуганно обернулась. Видимо, выражение лица у нее было таким, что Ник сразу перестал улыбаться.
   – Что-то случилось?
   – Нет, ничего… – Лена подумала: …Ведь, действительно, реально-то ничего не случилось…
   – Тогда пойдем – шашлыки дозревают.
   Взяв за руку, он повел девушку на улицу; напоследок она оглянулась, но ее уход не вызвал никаких мистических изменений. …И все равно, мне снилась именно эта комната! Как такое возможно? Я ж не то, что в ней – я на Садах-то ни разу не была! И никто меня никогда не связывал – тут даже ассоциациям взяться неоткуда!..
   Они вышли на остатки крыльца. Дымок, аппетитно окрашенный ароматом жареного мяса, сбил мысли с круга, в котором те могли бы вращаться с одинаково нулевым результатом, бесконечно долго. Фил с Катей суетились у стола, Ромыч собирал с мангала истекавшие соком, толстые золотистые шампуры, с шипением роняя капли сока в раскаленные угли. Небо тускнело, а в старых яблонях (последних, сохранившихся от былого садового уюта) чирикали вездесущие воробьи. Это был понятный и радостный мир, который требовалось поскорее смешать со странным миром снов, чтоб получилась среда, приемлемая для обитания.
   – Ой, Ник, я тебе такое расскажу!
   – Ты сначала присядь; выпьем, а потом расскажешь, – открыв виски, он по очереди плеснул в пластиковые стаканчики, уже выстроенные рядком, – давайте. За то, как славно послужила нам эта дачка, но прошлое должно оставаться в прошлом.
   Все выпили, и сразу оторвавшись от загадочной кровати, Лена подумала: …Оказывается, виски, правда, можно не закусывать, как и показывают в кино!.. Но шашлыки выглядели очень уж привлекательно, поэтому один она взяла.
   Прошла «минута еды», и слово взял Фил с абсолютно неинтересными Лене воспоминаниями о том, что они творили здесь в студенческие годы. Она закурила, наблюдая как солнце медленно сползает за деревья, и почувствовала, что недавний трепет перед неизвестностью прошел – скорее всего, виски действовало гораздо быстрее «Ягуара».