Сергей Москвин. Агенты «Аль-Каиды»

   Пока он пожирал взглядом аппетитные формы журнальных красоток, Сулейман тоже прошел таможенный досмотр. Как я и ожидал, ничего запрещенного к ввозу среди его вещей таможенник не обнаружил. И Сулейман, кое-как неся здоровенный чемодан, двинулся к выходу. Обнаженные красотки на обложках мужских журналов, как, впрочем, и другая печатная продукция, его не заинтересовали, и Сулейман, не задержавшись в аэропорту, вышел из аэровокзала. Я перехватил Валькин взгляд, означавший «следуй за ним», и, быстро обогнув толпу встречающих, вышел из здания через другие двери. Сулейман со своим тяжеленным чемоданом не успел уйти далеко, тут я не ошибся. Но направился он не к стоянке такси, как я ожидал, а к остановке рейсового автобуса. Вот так сюрприз! Что это он: не доверяет нашим таксистам или предпочитает общественный транспорт?
   Возле меня остановился Валька. По его лицу я понял, что он озадачен не меньше моего. Пронаблюдав за тем, как Сулейман встал в очередь на посадку, Валька достал трубку мобильного телефона. Я не видел, какой номер он набрал, но по разговору понял, что он соединился с полковником Бондаревым. Трудно понять, о чем идет речь, когда слышишь только одного из собеседников. Но я все же сообразил, что Валька интересуется: где машина бригады наружного наблюдения, которую Бондарев обещал направить нам в помощь, и как быстро она прибудет в аэропорт. Получив ответ, Валька спрятал телефон и кивнул мне головой в сторону автобусной остановки. Все ясно. Неторопливо пройдясь вдоль здания аэровокзала, я пристроился в хвост выстроившейся на остановке очереди.
   Сулейман стоял метрах в десяти впереди меня. Он поставил свой чемодан на асфальт и выжидающе смотрел на автомобильную эстакаду. Теперь я мог как следует его рассмотреть. На нем был длинный светлый плащ, черный костюм, хотя я видел только брюки, и остроносые черные туфли. Все модное или, как сейчас принято говорить, стильное и очень дорогое. Вообще, Сулейман не производил впечатление привыкшего к скромности человека, который экономит деньги на такси. Тем более было странно, что сейчас он решил воспользоваться автобусом. Ага, вот и автобус. К остановке подкатил экспресс, и пассажиры дружно ринулись к его входу. Сулейман задержался лишь для того, чтобы поставить свой чемодан в открытое водителем автобуса багажное отделение, после чего довольно резво, несмотря на свой длиннополый плащ, взобрался в автобус. Мне даже пришлось проявить изрядную сноровку, чтобы не отстать от него. В автобусе Сулейман расположился на последнем ряду, где уже все места были заняты. Решив, что во время поездки он от меня никуда не денется, я уселся на свободное место в середине салона и, уже устроившись в кресле, увидел за два ряда сидений впереди себя того самого араба, который глазел на журнальных красоток. Когда же он успел подойти, ведь в выстроившейся на остановке очереди его не было? Не имея возможности следить за Сулейманом, я стал наблюдать за этим арабом, но ничего подозрительного или хотя бы примечательного в его поведении не заметил. Едва автобус тронулся, он достал из-за пазухи своей куртки сложенный вдвое журнал и принялся листать его, жадно всматриваясь в разбросанные по страницам фотографии полуобнаженных и совершенно голых девиц. Всю дорогу он пялился в купленный в аэропорту журнал, удивительно, как не протер в нем дыру своим взглядом, и закрыл его, только когда автобус остановился возле городского автовокзала.
   На конечной остановке пассажиры стали покидать автобус. Я пропустил вперед себя Сулеймана и вышел следом за ним. Практически сразу возле меня оказался Валька. Слегка прикоснувшись к моему рукаву, он отошел в сторону и, когда я догнал его, быстро спросил:
   – Как он себя ведет?
   – Нормально. В контакт ни с кем не вступал. Чувствует себя спокойно. Я только не понял: почему он поехал на автобусе, а не на такси. Не похоже, что у него нет на это денег.
   – Вот это и подозрительно, – заметил Валька. – Ладно, давай в машину. Отсюда я его поведу.
   Он указал мне взглядом на приткнувшуюся к кромке тротуара серую «девятку», которая, очевидно, и была высланной нам в помощь машиной службы наружного наблюдения. Как я понял, Валька и приехал на ней. В машине оказались двое: водитель и пассажир рядом с ним. Я плюхнулся на заднее сиденье:
   – Привет.
   – Привет, – не поворачивая ко мне головы, ответил пассажир с переднего сиденья.
   Я почему-то сразу подумал, что он и есть старший группы. Парни оказались не очень-то разговорчивы. Видимо, из-за того, что мы с Валькой взяли на себя их работу.
   Сулейман, а вслед за ним и Валентин, скрылись в здании аэровокзала. Отлично представляя, сколько там сейчас толпится народа, я с беспокойством думал о Вальке. По себе знаю, как непросто вести наблюдение в такой толчее. Поведение же парней из «наружки» меня просто разозлило. Расселись, как перед телевизором, и пялятся в окна, вместо того, чтобы помочь моему другу. Еще пять минут, и я бы высказал им все, что о них думаю! Но тут Валька вышел из аэровокзала, а следом за ним на площади появился и Сулейман. На этот раз он прямиком двинулся к стоянке такси. Нет, все-таки странно он себя ведет: сначала автобус, потом такси. Сулейман легко договорился с первым же таксистом и, вручив ему свой чемодан, уселся в машину. Увидев, с каким трудом таксист ворочает чемодан, пытаясь загрузить его в багажник, я понял, насколько тот тяжел. Наконец таксист уселся за руль. Тут мне поневоле пришлось отвлечься, потому что к нашей машине подошел Валька, да не один, а с незнакомой мне симпатичной девушкой в коротком песочном плаще! Эта девица что-то без умолку трещала ему на ухо и чуть ли не висла у него на руке. Мой друг открыл перед девицей дверцу, пропуская свою спутницу вперед. Мне пришлось проворно отодвинуться к противоположной двери, потому что эта деваха тут же юркнула в салон, словно это была ее собственная машина. Валька, как ни в чем не бывало, уселся рядом с ней. А старший группы наблюдения, словно и не было в машине посторонней девицы, приказал водителю:
   – Давай за ним.
   – Познакомься, это Женя Касаткина, – обратился ко мне Валентин, – наша сотрудница.
   А я-то недоумевал, почему наружники расселись в машине, отпустив Вальку одного. Валькина спутница мило улыбнулась и протянула мне свою узкую ладошку:
   – Евгения.
   – Антон, – в ответ представился я и зачем-то, как идиот, добавил: – Капитан Овчинников.
   – Очень приятно, товарищ капитан. – Женя улыбнулась еще шире и довольно крепко, для ее хрупкой ручки, обхватила мою ладонь.
   – Как вел себя объект? – нарушил идиллию нашего рукопожатия старший группы наблюдения.
   Женя тут же высвободила свою ладонь из моей руки и, повернувшись к начальнику, четко доложила:
   – Пробыл в аэровокзале двенадцать минут, в контакт ни с кем не вступал, средствами связи не пользовался. Около трех минут изучал расписание рейсов в аэропорту Домодедово, сразу после чего покинул здание.
   – Похоже, он как раз в Домодедово и едет, – подал голос водитель.
   – Выясним, – буркнул в ответ старший группы, после чего в машине установилась тишина.

15. Прикрытие

Городской аэровокзал, Москва, 11 марта, 19.45

   Машина, в которую сел Ахмед, выехала с площади и влилась в движущийся по проспекту автомобильный поток. Проводив такси обеспокоенным взглядом, Абуизид повернул к Омару свое недовольное лицо:
   – Как ты мог отпустить его одного?
   – Так пожелал амир, – невозмутимо ответил напарнику Омар. – Мы не вправе обсуждать его приказы. А он подал сигнал опасности и приказал нам ехать отдельно от него.
   Они стояли на ступенях городского аэровокзала, чуть в стороне от входа. Мимо беспрерывно проходили люди, но никто из них не задерживался возле двух восточных мужчин, негромко переговаривающихся между собой. Сгустившиеся сумерки смазали черты их лиц, превратив из пакистанцев в представителей среднеазиатских или закавказских республик, которых в большом количестве всегда можно встретить на московском городском аэровокзале. Правда, язык урду, на котором общались бывшие пакистанские спецназовцы, не имел ничего общего с языками среднеазиатских и закавказских народов бывшего СССР. Но среди посетителей аэровокзала не оказалось знатоков языков, чтобы заметить это несоответствие.
   – Какая опасность? Я не заметил никакой опасности, – пожал плечами Абуизид.
   Омар не ответил. Ни в аэропорту, ни в автобусе, на котором они доехали до городского аэровокзала, он тоже не заметил ничего подозрительного. Но он верил своему вожаку и доверял его чутью, что и определило всю его дальнейшую последовательность действий.
   – Мы не должны оставлять амира без охраны. Скорее найди машину, – приказал Омар своему напарнику.
   Абуизид тут же спустился со ступеней и, пройдя вдоль выстроившихся вереницей частных такси, сунул голову в открытое окно старого «БМВ».
   – Тачка на ходу? – перейдя на русский, спросил он у сидящего за рулем уже немолодого водителя.
   – Куда ехать? – проигнорировав заданный ему вопрос, поинтересовался водитель.
   – В Домодедово. – Абуизид широко улыбнулся, обнажив свои крупные белые зубы.
   – Садись, – таксист кивнул на сиденье рядом с собой.
   Абуизид обошел машину, но, усевшись на предложенное сиденье, обернулся назад и поднял фиксирующую кнопку на задней двери, за своей спиной. В машину тут же втиснулся Омар и, захлопнув за собой дверь, обратился к водителю:
   – Только давай побыстрее, друг. На самолет опаздываем.
   – Куда летите-то? – Водитель вывел машину с площади и выехал на Ленинградский проспект.
   – В Баку, – ответил с переднего сиденья Абуизид и, немного подумав, добавил: – Домой.
   Легенда не отличалась изобретательностью. Когда три года назад Абуизид и Омар переходили азербайджано-чеченскую границу, то решили при встрече с российскими пограничниками выдавать себя за азербайджанцев. В разговоре с таксистом Абуизид не стал выдумывать ничего нового.
   – Вон оно как. – Водитель «БМВ» покачал головой. – Домой, значит. А то нынче ваши все в Москву норовят.
   – Поезжай быстрее, друг, – вновь обратился к водителю Омар. – И если можно, без разговоров. Мы спешим.
   – А когда самолет-то? – все же поинтересовался водитель.
   – Скоро, – неопределенно ответил Омар.
   Таксист пожал плечами и до самого аэропорта больше не произнес ни слова. Как только он остановил машину, Омар сунул ему в руку заранее приготовленные деньги и, словно из десантного люка, выпрыгнул из машины. Через секунду к нему присоединился Абуизид, и оба стремительной походкой направились к аэровокзалу. Водитель «БМВ» проводил их оценивающим взглядом. Заплатили хорошо, не поскупились. И чего они ему не понравились? Таксист выбрался из машины. Возвращаться порожним в Москву не хотелось, и он решил задержаться в аэропорту в надежде найти себе новых пассажиров.
   Войдя внутрь аэровокзала, Омар быстро сориентировался по указателям и направился к авиационным кассам. Следом, отстав от напарника на пару десятков метров, шел Абуизид. Он вновь изобразил на лице простодушную улыбку, которая позволяла с беспечным видом смотреть по сторонам. Омар первым вошел в кассовый зал и сразу увидел Ахмеда. Тот стоял там, где они и условились, напротив вывешенного на стене расписания рейсов. Сумка на длинном ремне вновь висела у Ахмеда на левом плече – сигнал того, что он запрещает подходить к нему. Шахид остановился: если амир сигнализирует об опасности, он во что бы то ни стало должен ее обнаружить! Народу в кассовом зале было немного: к каждому окошечку стояло не более десятка человек. Велев Абуизиду встать в одну из очередей, Омар принялся внимательно осматривать выстроившихся за билетами пассажиров.
   Тем временем Ахмед, зафиксировав нарочито равнодушным взглядом появление в зале своих боевиков, поднял с пола свой чемодан и направился к ближайшей кассе. Он не видел конкретной опасности, но подозрительное поведение женщины из паспортной службы московского международного аэропорта по-прежнему не давало ему покоя. Именно поэтому Ахмед заставил своих боевиков добираться до Домодедова самостоятельно и даже сейчас не разрешил подойти к себе.
   Внезапно взгляд Омара остановился на молодом мужчине, о чем-то оживленно беседующем с молодой девушкой в коротком приталенном плаще. Даже на значительном расстоянии Омар разглядел, что девушка красива. У нее была стройная, подтянутая фигура. Сужающийся на поясе плащ подчеркивал ее узкую талию, а облегающие полусапожки открывали мускулистые икры. Однако не девушка, а ее спутник приковал к себе внимание боевика. Омар вспомнил, что уже видел этого мужчину возле городского аэровокзала, а перед этим в зале прилета шереметьевского аэропорта среди встречающих. Причем тогда он был один, без своей нынешней спутницы. Один и тот же человек, встречающийся подряд уже в третьем месте, не мог не насторожить боевика. И все же своим поведением он не походил на шпиона. Мужчина смотрел в противоположную от амира сторону и, казалось, ничем, кроме своей спутницы, не интересовался. Та же продолжала свой рассказ, при этом мило улыбаясь ему.
   В этот момент к очереди, расположенной как раз между амиром и подозрительной парой, подошла шумная компания молодых людей с объемными и, судя по всему, тяжелыми сумками. Они поставили сумки на пол и, сбившись в кучу, принялись о чем-то громко разговаривать, сопровождая свою речь энергичными жестами. Омар мысленно отметил, что подростки закрыли Ахмеда от подозрительного мужчины и его спутницы. Но девушка вдруг притянула мужчину к себе и при этом чуть сместилась в сторону, так что стоящий в очереди за билетами Ахмед вновь оказался у нее перед глазами. Омару все стало понятно: и девушка, и ее спутник являлись врагами, вознамерившимися помешать их великому делу. Омар сейчас же повесил свой рюкзак на левое плечо, продублировав тем самым поданный Ахмедом сигнал опасности, и, специально попавшись на глаза Абуизиду, вышел из кассового зала.
   Рядом с кассовым залом располагался просторный зал ожидания, почти полностью заполненный пассажирами. К их услугам в зале имелись всевозможные мелкие кафе, а также множество киосков и павильонов, торгующих самыми разнообразными товарами. Омар быстро прошелся вдоль ряда киосков, цепко выхватывая взглядом разложенные на витринах предметы, и наконец нашел то, что искал. На застекленном прилавке одного из киосков в ряд лежало около десятка различных туристических ножей.
   – Фабричные? – Омар ткнул пальцем в ножи.
   – Обижаешь! – Щуплый продавец с выпирающим острым кадыком развел руками. – Сертификат качества, даже паспорт, чтобы милиция не придиралась, – все имеется.
   – Я возьму два таких, – Омар вновь ткнул пальцем в понравившийся ему нож.
   – У меня только по одному, – продавец виновато скривился.
   – Тогда этот и этот, – Омар указал на два соседних ножа с массивными рукоятками и похожими остроконечными короткими, но широкими лезвиями.
   По мнению продавца, выбранные ножи были не самыми лучшими. Из-за специфической формы своих лезвий они вряд ли могли пригодиться на охоте или во время туристического похода. Однако покупатель не производил впечатления человека, не знающего, что ему нужно, поэтому продавец, оставив при себе свое мнение, вручил ему выбранные ножи. Насчет покупателя он не заблуждался. Омар действительно знал, что ему нужно, как и то, что ножи с короткими остроконечными лезвиями являются чрезвычайно эффективным оружием ближнего рукопашного боя.
   Заткнув один нож за пояс брючного ремня и прикрыв его полой своей куртки и завернув второй в носовой платок, Омар двинулся в обратную сторону. Вернувшись в кассовый зал, он подошел к стоящему в очереди Абуизиду и вложил ему в руку завернутый в платок нож.
   – Мужчина и девушка. Я покажу, – на родном языке произнес он.
   Ощутив сквозь ткань платка холодную ножевую сталь, Абуизид сразу все понял и чуть прикрыл глаза в знак согласия.
   – Я сейчас вернусь, – обратился он по-русски к стоящему за ним мужчине в пальто и шляпе и, выйдя из очереди, направился за Омаром.

16. Овчинников

Столичный аэропорт Домодедово, 1 марта, 21.30

   Увидев, как старший группы наблюдения вышел из дверей домодедовского аэровокзала и зашагал обратно к машине, я вопросительно уставился на него. Очевидно, заметив недовольство в моем взгляде, он, как только уселся в машину, сразу повернулся ко мне:
   – Объект остановился в кассовом зале. Сейчас там мало людей, и ваш товарищ решил, что справится без моей помощи.
   – И вы оставили его одного?! – возмутился я. – А если объект перейдет в другой зал, где пассажиров гораздо больше?! Что тогда?!
   – Успокойтесь, – с ноткой снисхождения, словно взрослый, разговаривающий с ребенком, ответил мне старший группы наблюдения. – Во-первых, ваш друг не один. Прапорщик Касаткина опытный сотрудник и при необходимости поможет ему. К тому же, у капитана Федотова есть мобильный телефон, а у Касаткиной – рация, они в любой момент могут затребовать дополнительную помощь. Так что, вместо того, чтобы слоняться в полупустом зале на глазах объекта, нам действительно лучше оставаться в машине.
   Старший наблюдателей привел очень убедительные и абсолютно логичные доводы. Первое правило наружного наблюдения – скрытность. Поэтому никто не ходит толпой за объектом в полупустом помещении. Но сейчас начальник группы наблюдения был не прав. Я не мог объяснить почему, но я это чувствовал! И еще я почувствовал, что Вальке угрожает опасность. Наверное, с того момента, как в Грозном, во время захвата чеченского снайпера, он спас меня от пули боевика, между нами установилась незримая связь. И сейчас по этой линии связи до меня дошел сигнал тревоги.
   – Хорошо, можете оставаться, а я пойду к нему! – довольно резко ответил я начальнику группы наблюдения и быстро, чтобы не слушать его возражений, выбрался из машины.
   В домодедовском аэропорту я не был довольно давно – не возникало повода наведаться сюда. Однако благодаря вывешенному на стене плану аэровокзала я быстро разобрался, где находится кассовый зал. Пройдя через соединяющиеся залы ожидания и регистрации, я оказался перед входом в кассовый зал и сразу увидел Вальку. Он стоял напротив Жени и с беззаботным видом слушал ее ничего не значащую болтовню, являющуюся такой же маскировкой, как старательно изображаемый вид влюбленной подруги. Отлично, раз мои друзья в зале, значит, и Сулейман тоже находится здесь. Где же он? Я повел взглядом из стороны в сторону и… буквально застыл на месте.
   С разных сторон к Вальке и Жене стремительно приближались двое мужчин. Они зашли Вальке из-за спины, поэтому он не замечал их. Их должна была увидеть Женя, но, очевидно, увлекшись наблюдением за объектом, не обратила внимания на идущих по направлению к ней незнакомцев, в одном из которых я спустя мгновение узнал любителя журнальных красоток, прилетевшего одним рейсом с Сулейманом. Сейчас на его лице уже не было той глуповатой улыбки сельского жителя, которая запомнилась мне в шереметьевском аэропорту. На этот раз его прищуренные глаза пылали огнем и ненавистью. Я не смог увидеть лица второго человека, так как он двигался, повернувшись спиной в мою сторону, но готов был поклясться, что выражение его лица не отличается от лица его напарника. Их намерение тоже не оставляло сомнений. Я столько раз на тренировках и в реальных операциях снимал часовых, что уже на уровне мышечной памяти знал, что означают эти тигриные движения, нацеленный вперед корпус и чуть отведенная назад для замаха рука, в которой должен быть нож!
   – Валька, сзади!!! – что есть силы закричал я, одновременно разрывая замок своей ветровки и судорожно просовывая руку к наплечной кобуре.
   И в этот момент неизвестный, у которого я видел только спину, сделал стремительный выпад вперед. В его правой руке, которая еще мгновение назад была пуста, блеснуло стальное лезвие. И он, завершая движение своего тела, выбросил эту руку вперед и вонзил клинок Вальке в шею.
   Пистолет уже был в моей руке, но между мной и убийцами находились стоящие в очередях к билетным кассам пассажиры. Они закрывали от меня убийц и не позволяли использовать оружие. По-моему, они даже не заметили, что произошло. Размахивая пистолетом, я бросился сквозь эту толпу к моим друзьям, надеясь помочь Вальке и спасти Женю. Происходящее перед собой я видел словно в замедленном темпе. Но этот темп опережал скорость движения моих ног.
   Убийца, у которого я так и не разглядел лица, выдернул лезвие ножа из шеи моего друга. Из раны фонтаном брызнула кровь, а Валька, Валька повернулся ко мне и на подгибающихся ногах начал заваливаться набок. Террорист, всадивший в него нож, отскочил куда-то в сторону. Я потерял его из вида, потому что прямо перед собой увидел побледневшую от ужаса Женю, а возле нее уже знакомого мне араба в коричневой кожаной куртке с выставленным перед собой ножом. Изрыгнув какое-то проклятие на своем языке, он ринулся на девушку. Женя отпрянула назад и, как могла, попыталась защититься от бросившегося на нее убийцы. Она наверняка имела при себе пистолет. Но где: в своей дамской сумочке или под плащом, в оперативной кобуре? Когда время исчисляется даже не секундами, а их десятыми или сотыми долями, оружие, которое находится не в руке, остается одинаково недосягаемым. Женя выставила перед собой руки, но убийца легко пробил ее слабый блок. Остроконечное лезвие его ножа рассекло ладонь девушки и исчезло в складках ее плаща. Убийца дернул рукой назад, и я вновь увидел зажатый в кулаке нож, только теперь его окровавленное лезвие уже не отливало стальным блеском. Я заскрежетал зубами от отчаяния, видя, как падает на бетонный пол Женя, а бандит бросается к противоположному от меня выходу из зала.
   Наблюдавшие жуткую картину пассажиры подались назад, невольно образовав кольцо вокруг моих лежащих на полу друзей. Но между мной и бегущим к выходу убийцей по-прежнему находились несколько человек. Я поднял пистолет стволом вверх и дважды выстрелил в воздух, а затем закричал: