Страница:
– Лейкопластырь есть? – спросил с порога.
– Только изолента, – не поняв вопроса, ответил Псарев.
Сайдаков недовольно поморщился.
– Ну ладно, где? – все же спросил он.
Достав из ящика моток изоленты, Сайдаков начал сосредоточенно обматывать ею рукоятку своего пистолета, придавая той более удобную форму.
– Для этого дела лучше всего подходит лейкопластырь. Он более мягкий, и на нем рука не скользит, – объяснил Сайдаков. – Да, а вы чего сидите? У пистолетов прицел нерегулируемый. Так что пристреливайте их сами.
Проверив, как пистолет с утолщенной рукояткой ложится в руку, и удовлетворившись результатом, Сайдаков засунул его себе сзади за пояс.
Следуя его совету, остальные тоже пристреляли свое оружие. Когда все оружие было проверено и разобрано участниками предстоящей акции, Степан Мордасов выложил на стол пачку крупномасштабных карт. На картах была изображена западная часть Чечни, а также граничащие с ней районы Ингушетии, Северной Осетии и Ставропольского края. Карты были иностранного производства, новенькие, еще не затершиеся на сгибах. Все нанесенные на карты названия оказались на английском языке, но диверсанты Степана Мордасова за годы скитания по всему миру выучили не один иностранный язык. А уж английским владели все без исключения.
– Мы находимся здесь, – Мордасов выдвижным грифелем своего карандаша указал на селение Бамут. – Вот конечная цель нашего маршрута. – Карандаш Мордасова в воздухе обвел кружочком Моздок. – Учитывая рельеф местности и расположение российских федеральных войск, маршрут будет таким. Сначала мы идем на север по территории, контролируемой чеченцами, минуем Ассиновскую и по правому берегу реки Сунжа проходим сквозь позиции российских федеральных войск. – Карандаш отмечал на карте маршрут. – В этом районе нет сплошной линии обороны. Российские войска сосредоточены в районах станицы Ассиновская и селения Самашки. Таким образом, двигаясь вдоль реки, мы можем выйти к Карабулаку. А это уже Ингушетия. Дальше по дороге через Средние Ачалуки, Пседах и Малгобек, минуя Терский хребет, попадаем в Моздок.
– Это же сто пятьдесят километров, – с сомнением сказал Псарев.
– Верно, – согласился Мордасов. – Но пешком нужно пройти только до Карабулака. Это тридцать пять километров. Там мы сможем взять машину.
– Рискованный переход, – заметил Псарев.
– Да ладно тебе. Нам и раньше приходилось проделывать подобные марш-броски, – опять поддержал план Мордасова Кирилл Сайдаков. – К тому же, когда мы будем с таким арсеналом, кто сможет нам помешать?
– От случайностей никто не застрахован, – невесело усмехнулся Георгий Псарев.
– Мы на войне, – жестко сказал Мордасов. – Случайности здесь встречаются повсеместно. И мы отправляемся на диверсионную акцию, а не в лес за грибами.
– Резонно, – кивнул Псарев. – Тем не менее до реки Сунжа я предлагаю доехать на машине. Это и быстрее, и безопаснее. К тому же таким образом мы сможем, как минимум, вдвое сократить наш пеший переход.
– Даже если у тебя есть машина, ее придется бросить при подходе к позициям российских войск. А брошенная машина укажет на маршрут нашего движения, – возразил Мордасов своему заместителю.
– У меня нет машины, – ответил Псарев. – Зато у меня есть знакомый водитель с машиной, который за деньги охотно возьмется нас подвезти.
– Это еще хуже. Водитель может проговориться, куда он нас подвозил. Дальнейшие выводы сделать несложно.
Спор с Псаревым уже начал раздражать Мордасова. Раньше ему не приходилось объяснять Георгию Псареву такие прописные истины. В отличие от своего командира Псарев остался абсолютно спокоен.
– Ты справедливо опасаешься, что водитель может проговориться, – заметил он, посмотрев в глаза Мордасову. – Но это решаемая проблема.
Раньше они понимали друг друга с одного взгляда. Вот и сейчас Степан Мордасов понял, что ему хотел сказать Псарев.
– Но мы не можем оставлять машину на месте высадки. – Мордасов повторил свой первый аргумент.
– И это решаемая проблема, – так же уверенно ответил Псарев.
– Хорошо, – согласился Мордасов. – Раз ты гарантируешь молчание водителя, можешь договариваться с ним. Выезд завтра в шесть тридцать. К этому моменту машина должна быть уже здесь.
– Водитель не опоздает, – заявил Псарев. – Он знает, что в случае малейшего опоздания не получит денег.
При дальнейшем объяснении задачи в споры с Мордасовым больше никто не вступал.
Когда все детали предстоящего перехода были обговорены, с разрешения своего командира Сайдаков и Чагин отправились спать. Псарев ушел договариваться со своим знакомым водителем. Степан Мордасов остался в пустой комнате один. Он тоже попробовал заснуть, но сна не было. Предстоящая акция волновала его воображение. Псарев вернулся минут через сорок.
– Все в порядке, – объявил он, заходя в комнату. – Машина будет.
Доложив командиру о своей договоренности с шофером, Георгий Псарев взял мешок с приобретенной сегодня пластиковой взрывчаткой и, прихватив с собой использованный Сайдаковым моток изоленты, скрылся в чулане. В чулане Псарев оборудовал свою пиротехническую мастерскую, где создавал самые разнообразные взрывные устройства, впоследствии используемые чеченскими боевиками. Пока Георгий Псарев заканчивал свои дела в чулане, Степану Мордасову все же удалось заснуть. Обнаружив своего командира спящим, Псарев тоже последовал его примеру. На втором этаже уже давно спали Сайдаков и Чагин.
Перед началом операции надо было отдохнуть. С завтрашнего дня всем четверым предстояло стать участниками смертельно опасной игры, за которую каждому из них было обещано по миллиону долларов.
17
18
– Только изолента, – не поняв вопроса, ответил Псарев.
Сайдаков недовольно поморщился.
– Ну ладно, где? – все же спросил он.
Достав из ящика моток изоленты, Сайдаков начал сосредоточенно обматывать ею рукоятку своего пистолета, придавая той более удобную форму.
– Для этого дела лучше всего подходит лейкопластырь. Он более мягкий, и на нем рука не скользит, – объяснил Сайдаков. – Да, а вы чего сидите? У пистолетов прицел нерегулируемый. Так что пристреливайте их сами.
Проверив, как пистолет с утолщенной рукояткой ложится в руку, и удовлетворившись результатом, Сайдаков засунул его себе сзади за пояс.
Следуя его совету, остальные тоже пристреляли свое оружие. Когда все оружие было проверено и разобрано участниками предстоящей акции, Степан Мордасов выложил на стол пачку крупномасштабных карт. На картах была изображена западная часть Чечни, а также граничащие с ней районы Ингушетии, Северной Осетии и Ставропольского края. Карты были иностранного производства, новенькие, еще не затершиеся на сгибах. Все нанесенные на карты названия оказались на английском языке, но диверсанты Степана Мордасова за годы скитания по всему миру выучили не один иностранный язык. А уж английским владели все без исключения.
– Мы находимся здесь, – Мордасов выдвижным грифелем своего карандаша указал на селение Бамут. – Вот конечная цель нашего маршрута. – Карандаш Мордасова в воздухе обвел кружочком Моздок. – Учитывая рельеф местности и расположение российских федеральных войск, маршрут будет таким. Сначала мы идем на север по территории, контролируемой чеченцами, минуем Ассиновскую и по правому берегу реки Сунжа проходим сквозь позиции российских федеральных войск. – Карандаш отмечал на карте маршрут. – В этом районе нет сплошной линии обороны. Российские войска сосредоточены в районах станицы Ассиновская и селения Самашки. Таким образом, двигаясь вдоль реки, мы можем выйти к Карабулаку. А это уже Ингушетия. Дальше по дороге через Средние Ачалуки, Пседах и Малгобек, минуя Терский хребет, попадаем в Моздок.
– Это же сто пятьдесят километров, – с сомнением сказал Псарев.
– Верно, – согласился Мордасов. – Но пешком нужно пройти только до Карабулака. Это тридцать пять километров. Там мы сможем взять машину.
– Рискованный переход, – заметил Псарев.
– Да ладно тебе. Нам и раньше приходилось проделывать подобные марш-броски, – опять поддержал план Мордасова Кирилл Сайдаков. – К тому же, когда мы будем с таким арсеналом, кто сможет нам помешать?
– От случайностей никто не застрахован, – невесело усмехнулся Георгий Псарев.
– Мы на войне, – жестко сказал Мордасов. – Случайности здесь встречаются повсеместно. И мы отправляемся на диверсионную акцию, а не в лес за грибами.
– Резонно, – кивнул Псарев. – Тем не менее до реки Сунжа я предлагаю доехать на машине. Это и быстрее, и безопаснее. К тому же таким образом мы сможем, как минимум, вдвое сократить наш пеший переход.
– Даже если у тебя есть машина, ее придется бросить при подходе к позициям российских войск. А брошенная машина укажет на маршрут нашего движения, – возразил Мордасов своему заместителю.
– У меня нет машины, – ответил Псарев. – Зато у меня есть знакомый водитель с машиной, который за деньги охотно возьмется нас подвезти.
– Это еще хуже. Водитель может проговориться, куда он нас подвозил. Дальнейшие выводы сделать несложно.
Спор с Псаревым уже начал раздражать Мордасова. Раньше ему не приходилось объяснять Георгию Псареву такие прописные истины. В отличие от своего командира Псарев остался абсолютно спокоен.
– Ты справедливо опасаешься, что водитель может проговориться, – заметил он, посмотрев в глаза Мордасову. – Но это решаемая проблема.
Раньше они понимали друг друга с одного взгляда. Вот и сейчас Степан Мордасов понял, что ему хотел сказать Псарев.
– Но мы не можем оставлять машину на месте высадки. – Мордасов повторил свой первый аргумент.
– И это решаемая проблема, – так же уверенно ответил Псарев.
– Хорошо, – согласился Мордасов. – Раз ты гарантируешь молчание водителя, можешь договариваться с ним. Выезд завтра в шесть тридцать. К этому моменту машина должна быть уже здесь.
– Водитель не опоздает, – заявил Псарев. – Он знает, что в случае малейшего опоздания не получит денег.
При дальнейшем объяснении задачи в споры с Мордасовым больше никто не вступал.
Когда все детали предстоящего перехода были обговорены, с разрешения своего командира Сайдаков и Чагин отправились спать. Псарев ушел договариваться со своим знакомым водителем. Степан Мордасов остался в пустой комнате один. Он тоже попробовал заснуть, но сна не было. Предстоящая акция волновала его воображение. Псарев вернулся минут через сорок.
– Все в порядке, – объявил он, заходя в комнату. – Машина будет.
Доложив командиру о своей договоренности с шофером, Георгий Псарев взял мешок с приобретенной сегодня пластиковой взрывчаткой и, прихватив с собой использованный Сайдаковым моток изоленты, скрылся в чулане. В чулане Псарев оборудовал свою пиротехническую мастерскую, где создавал самые разнообразные взрывные устройства, впоследствии используемые чеченскими боевиками. Пока Георгий Псарев заканчивал свои дела в чулане, Степану Мордасову все же удалось заснуть. Обнаружив своего командира спящим, Псарев тоже последовал его примеру. На втором этаже уже давно спали Сайдаков и Чагин.
Перед началом операции надо было отдохнуть. С завтрашнего дня всем четверым предстояло стать участниками смертельно опасной игры, за которую каждому из них было обещано по миллиону долларов.
17
В Моздоке
25.Х, понедельник, 22.00
По другую сторону линии фронта, в городе, ставшем опорной базой федеральных войск, в одной из квартир хозяин и его молодая подруга тоже готовились ко сну. Вернее, ложиться спать собирался только хозяин, а девушка сопротивлялась. Она вылезла из-под руки Акопа, перевернулась на живот и своим мизинцем с ярко накрашенным ногтем провела по его голой груди.
– Сегодня я никак не могу, может быть, в другой раз...
Любовная игра была уже позади. Клиент полностью выдохся и в ближайшие сутки ни на что не был способен. Его мужское достоинство, которое совсем недавно приподнимало простыню и гордо возвышалось над кроватью, имело теперь довольно жалкий вид. Тем не менее Акоп не хотел расставаться с девушкой. Сегодняшней ночью он хотел спать, плотно прижавшись к разгоряченному любовной игрой молодому женскому телу. Однако у его двадцатилетней подруги Веры Кольцовой были совсем другие планы. Вера ловко увернулась, когда Акоп потянулся к ней. Девушка уселась на колени рядом с Акопом, при этом розовые соски ее грудей уставились Акопу в лицо.
– В другой раз, – уже более решительно повторила Вера.
Акоп попытался поймать ее за руку, но Вера резко оттолкнула руку мужчины и вскочила с кровати. Акоп смог снова увидеть целиком ее обнаженное тело. И ее налитые груди с выпирающими остренькими сосками, которые Акоп так любил облизывать и всасывать своими губами, и ее стройные ноги с округлыми бедрами, которыми Вера крепко обхватывала его поясницу, когда забиралась на него верхом. На какое-то мгновение Акоп снова ощутил нечто напоминающее эрекцию, но это ощущение тут же исчезло.
Очевидно, девушка тоже что-то заметила, потому что на секунду задержала взгляд на его паху. Затем недовольно фыркнула себе под нос и, повернувшись к Акопу спиной, начала одеваться. Ее одежда была разбросана по полу возле кровати. Красиво раздеться и аккуратно сложить свою одежду девушка никогда не успевала.
Вера прекрасно знала, что ее клиент очень быстро возбуждается, но так же быстро его возбуждение проходит, поэтому ей приходилось спешить. Обычно, как только Акоп брал ее за руку и тянул в спальню, Вера тут же сбрасывала с себя одежду, и они оба бросались на кровать в объятия друг друга. За несколько сеансов Вера научила Акопа контролировать свою эрекцию. Однако ей требовались более продолжительные игры, на что Акоп, увы, был не способен. Впрочем, удовлетворение Вера получала от других своих приятелей помоложе. Когда одного оказывалось недостаточно, ему на помощь всегда мог прийти второй. На квартиру к Акопу Вера приходила не за удовлетворением, а за деньгами, за шероховатыми зеленоватыми бумажками с портретами американских президентов. Мужская слабость Акопа щедро компенсировалась вручаемыми девушке долларами. Поэтому Вера никогда бы не променяла некрасивого, полноватого и немолодого Акопа, от которого к тому же постоянно пахло жареными чебуреками, на дюжину молодых и статных красавцев с твердыми дрынами в штанах, но с пустыми карманами.
Девушка ходила по ковру, поднимая с пола то бюстгальтер, то трусики, то колготки. Вера знала, что Акоп рассматривает ее, поэтому старалась все делать нарочито грациозно. Это был тот же стриптиз, только наоборот. Вот Вера натянула трусики, прикрыв полупрозрачными кружевами треугольник волос между ног. Вот ее груди с соблазнительно выпирающими сосками скрылись под чашечками бюстгальтера. Дальше по-следовали колготки, блузка, черные облегающие лосины и яркая кофточка. Вера подхватила с кресла свою сумочку на длинном ремне и, раскрыв ее, выжидательно посмотрела на Акопа. Тот спустил ноги на пол, встал с кровати и подошел к шкафу, где хранил деньги на мелкие расходы. Вера Кольцова относилась именно к таким расходам.
Затаив дыхание, Вера следила, как Акоп достает из шкафа конверт с деньгами. Девушка заметила, как ее любовник неторопливо вытащил из конверта три купюры разного достоинства. «Еще оценивать будет, торгаш хренов!» – зло подумала Вера, наблюдая за действиями Акопа. Действительно, подумав немного, Акоп засунул одну из купюр обратно в конверт. «Вот гад!» Вера чуть не выкрикнула эти слова вслух, но вовремя прикусила себе язык.
– Держи, – Акоп протянул девушке сложенные пополам бумажки.
Вера заставила себя благодарно улыбнуться, опустила обе купюры в сумочку и защелкнула замок. Девушка успела заметить, что верхняя купюра стодолларового достоинства. Ей очень хотелось узнать, какая вторая, но при Акопе она не стала ее проверять.
Акоп проводил девушку до двери и выпустил на площадку. Закрыв дверь, он вернулся в спальню. В инструкциях, которыми турецкая разведка снабдила своего связного, содержались предупреждения о случайных связях. В то же время физиологические контакты с женщинами напрямую не запрещались. Более того, подобное воздержание хозяина чебуречной могло показаться подозрительным. Ведь по легенде Акоп ничем не должен был отличаться от себе подобных мелких бизнесменов. Да и природа брала свое. И турку Сулейману Оглу, и балкарцу Акопу время от времени требовалась женщина, лучше молодая и красивая. Акоп выбрал Веру Кольцову. Возраст, внешность и фигура девушки вполне удовлетворяли его требованиям. Акоп знал, что Вера занимается проституцией, но у нее нет постоянного сутенера. Последнее обстоятельство окончательно укрепило Акопа в своем выборе. «Нет сутенера, значит, девчонка ни с кем не будет обсуждать своих клиентов», – рассудил Акоп. Связному турецкой разведки лишние разговоры о себе и о своем жилище были совсем не нужны. Тот факт, что у бесспорно красивой и сексапильной проститутки нет сутенера, наоборот, должен был насторожить Акопа, так как относился к разряду необъяснимого. Казалось бы, на Веру давно должны были «наехать» и заставить работать в чьей-то команде. Но этого не происходило. Если бы Акоп задумался над этим вопросом, он, возможно, никогда не связался бы с такой проституткой. Но турецкий связной не стал забивать себе голову. Девушка ему нравилась, и разрывать с ней отношения он не собирался.
– Сегодня я никак не могу, может быть, в другой раз...
Любовная игра была уже позади. Клиент полностью выдохся и в ближайшие сутки ни на что не был способен. Его мужское достоинство, которое совсем недавно приподнимало простыню и гордо возвышалось над кроватью, имело теперь довольно жалкий вид. Тем не менее Акоп не хотел расставаться с девушкой. Сегодняшней ночью он хотел спать, плотно прижавшись к разгоряченному любовной игрой молодому женскому телу. Однако у его двадцатилетней подруги Веры Кольцовой были совсем другие планы. Вера ловко увернулась, когда Акоп потянулся к ней. Девушка уселась на колени рядом с Акопом, при этом розовые соски ее грудей уставились Акопу в лицо.
– В другой раз, – уже более решительно повторила Вера.
Акоп попытался поймать ее за руку, но Вера резко оттолкнула руку мужчины и вскочила с кровати. Акоп смог снова увидеть целиком ее обнаженное тело. И ее налитые груди с выпирающими остренькими сосками, которые Акоп так любил облизывать и всасывать своими губами, и ее стройные ноги с округлыми бедрами, которыми Вера крепко обхватывала его поясницу, когда забиралась на него верхом. На какое-то мгновение Акоп снова ощутил нечто напоминающее эрекцию, но это ощущение тут же исчезло.
Очевидно, девушка тоже что-то заметила, потому что на секунду задержала взгляд на его паху. Затем недовольно фыркнула себе под нос и, повернувшись к Акопу спиной, начала одеваться. Ее одежда была разбросана по полу возле кровати. Красиво раздеться и аккуратно сложить свою одежду девушка никогда не успевала.
Вера прекрасно знала, что ее клиент очень быстро возбуждается, но так же быстро его возбуждение проходит, поэтому ей приходилось спешить. Обычно, как только Акоп брал ее за руку и тянул в спальню, Вера тут же сбрасывала с себя одежду, и они оба бросались на кровать в объятия друг друга. За несколько сеансов Вера научила Акопа контролировать свою эрекцию. Однако ей требовались более продолжительные игры, на что Акоп, увы, был не способен. Впрочем, удовлетворение Вера получала от других своих приятелей помоложе. Когда одного оказывалось недостаточно, ему на помощь всегда мог прийти второй. На квартиру к Акопу Вера приходила не за удовлетворением, а за деньгами, за шероховатыми зеленоватыми бумажками с портретами американских президентов. Мужская слабость Акопа щедро компенсировалась вручаемыми девушке долларами. Поэтому Вера никогда бы не променяла некрасивого, полноватого и немолодого Акопа, от которого к тому же постоянно пахло жареными чебуреками, на дюжину молодых и статных красавцев с твердыми дрынами в штанах, но с пустыми карманами.
Девушка ходила по ковру, поднимая с пола то бюстгальтер, то трусики, то колготки. Вера знала, что Акоп рассматривает ее, поэтому старалась все делать нарочито грациозно. Это был тот же стриптиз, только наоборот. Вот Вера натянула трусики, прикрыв полупрозрачными кружевами треугольник волос между ног. Вот ее груди с соблазнительно выпирающими сосками скрылись под чашечками бюстгальтера. Дальше по-следовали колготки, блузка, черные облегающие лосины и яркая кофточка. Вера подхватила с кресла свою сумочку на длинном ремне и, раскрыв ее, выжидательно посмотрела на Акопа. Тот спустил ноги на пол, встал с кровати и подошел к шкафу, где хранил деньги на мелкие расходы. Вера Кольцова относилась именно к таким расходам.
Затаив дыхание, Вера следила, как Акоп достает из шкафа конверт с деньгами. Девушка заметила, как ее любовник неторопливо вытащил из конверта три купюры разного достоинства. «Еще оценивать будет, торгаш хренов!» – зло подумала Вера, наблюдая за действиями Акопа. Действительно, подумав немного, Акоп засунул одну из купюр обратно в конверт. «Вот гад!» Вера чуть не выкрикнула эти слова вслух, но вовремя прикусила себе язык.
– Держи, – Акоп протянул девушке сложенные пополам бумажки.
Вера заставила себя благодарно улыбнуться, опустила обе купюры в сумочку и защелкнула замок. Девушка успела заметить, что верхняя купюра стодолларового достоинства. Ей очень хотелось узнать, какая вторая, но при Акопе она не стала ее проверять.
Акоп проводил девушку до двери и выпустил на площадку. Закрыв дверь, он вернулся в спальню. В инструкциях, которыми турецкая разведка снабдила своего связного, содержались предупреждения о случайных связях. В то же время физиологические контакты с женщинами напрямую не запрещались. Более того, подобное воздержание хозяина чебуречной могло показаться подозрительным. Ведь по легенде Акоп ничем не должен был отличаться от себе подобных мелких бизнесменов. Да и природа брала свое. И турку Сулейману Оглу, и балкарцу Акопу время от времени требовалась женщина, лучше молодая и красивая. Акоп выбрал Веру Кольцову. Возраст, внешность и фигура девушки вполне удовлетворяли его требованиям. Акоп знал, что Вера занимается проституцией, но у нее нет постоянного сутенера. Последнее обстоятельство окончательно укрепило Акопа в своем выборе. «Нет сутенера, значит, девчонка ни с кем не будет обсуждать своих клиентов», – рассудил Акоп. Связному турецкой разведки лишние разговоры о себе и о своем жилище были совсем не нужны. Тот факт, что у бесспорно красивой и сексапильной проститутки нет сутенера, наоборот, должен был насторожить Акопа, так как относился к разряду необъяснимого. Казалось бы, на Веру давно должны были «наехать» и заставить работать в чьей-то команде. Но этого не происходило. Если бы Акоп задумался над этим вопросом, он, возможно, никогда не связался бы с такой проституткой. Но турецкий связной не стал забивать себе голову. Девушка ему нравилась, и разрывать с ней отношения он не собирался.
18
Вера Кольцова
25.Х, понедельник, 22.30
Оказавшись в подъезде, она тут же расстегнула сумочку и вытащила полученные от клиента деньги. Как только Вера развернула бумажки, то чуть не задохнулась от гнева. Второй купюрой, вложенной внутрь «сотки», оказалась пятидолларовая бумажка. «Гад! Жадная харя! Импотент сраный!» Дальше пошли уже совсем нецензурные эпитеты, которыми Вера наградила Акопа. Девушка бросила испепеляющий взгляд на дверь, из которой только что вышла, и, закинув сумочку за спину, начала спускаться по лестнице. Ей захотелось напиться. Обычно свое раздражение и злобу Вера гасила алкоголем. А сейчас она была крайне раздражена скупостью своего постоянного клиента. Довольно часто Вера отдавалась и за более мелкие суммы. И при этом она не испытывала раздражения, так как знала – заплатить ей больше клиент просто не в состоянии. «Но у чебуречника деньги есть» – в этом Вера была совершенно уверена, поэтому ее раздражению не было предела.
Как-то Вере удалось раскрутить Акопа на второй заход. Тот уже начал хватать зубами ее за соски и просовывать пальцы в промежность. При этом его мужское начало снова набухло и уже терлось оскопленной головкой о бедро девушки. Вера тогда высвободилась и отправила Акопа в ванну подмываться. Воспользовавшись его отсутствием, девушка вскочила с кровати и обшарила шкаф, где ее клиент хранил деньги. Она быстро нашла конверт, из которого Акоп доставал доллары, чтобы рассчитаться с ней. Однако, пересчитав деньги, Вера испытала лишь разочарование. В конверте оказалось немногим более трехсот долларов. Свои основные средства он хранил где-то в другом месте. Если бы сумма оказалась приличной, Вера не задумываясь стащила бы ее, и тогда Акоп больше не увидел бы ни свою подругу, ни своих денег. Однако с тремя-стами долларов Вера решила не связываться. За три встречи с Акопом она зарабатывала больше. Несмотря на неудачный обыск, Вера не сомневалась, что у Акопа деньги имеются, и, судя по всему, не маленькие. С тех пор при каждой следующей встрече с Акопом Вера строила планы, как ей добраться до этих денег. Однако пока ничего путного ей в голову не приходило.
В баре оказалось, как всегда, много народу. Гремела музыка. На узком танцевальном пятачке дергались девицы и парни.
– Эй, Куколка, иди к нам! – то и дело раздавалось с разных сторон.
Здесь девушку хорошо знали. Сюда Вера приходила, чтобы выпить и поболтать ни о чем, но чаще для того, чтобы снять очередного клиента. Здесь ее впервые и встретил Акоп.
– Текилы! – бросила бармену Вера, забираясь на высокий табурет возле стойки.
Сейчас ей ни с кем не хотелось болтать, а просто напиться в одиночестве. Бармен ловко наполнил бокал водкой, которая, если судить по этикетке, считалась мексиканской, хотя и разливалась по бутылкам в ближайших окрестностях. Вера залпом осушила бокал и, хлопнув им о стойку, подвинула к бармену.
– Еще!
– А тебе не будет много, Куколка? – осведомился бармен, снова наполняя бокал.
Куколка было имя, под которым Веру Кольцову знали в баре. У Веры было два прозвища, два рабочих имени, две клички: Куколка и Матильда. Кличку Куколка Вера терпеть не могла, другое дело Матильда. Несмотря на кукольную внешность, она была скорее Матильдой – грациозная, ловкая, хитрая и безжалостная охотница-кошка. Даже не кошка – пантера. Пантера, уже попробовавшая вкус крови убитой добычи.
Вера лишилась девственности во время летних каникул после окончания седьмого класса. Это случилось на пляже. Вера и еще одна девчонка оказались в компании уже довольно взрослых парней. Верина подружка вскоре ушла. Впрочем, ее никто и не пытался удерживать. Внешность у подружки подкачала, а рядом с красавицей Верой ее вообще никто не замечал. Вера осталась в компании двух незнакомых парней. Парни показались Вере интересными, и она не возражала против того, чтобы познакомиться с ними поближе. События развивались стремительно. От выпитого на жаре пива Вера быстро захмелела и последующее помнила плохо. Она так и не вспомнила, как оказалась в прибрежных кустах. Помнила только, как один из парней развязывал завязки ее купальника. Потом опять провал в памяти. Дальше Вера помнила, как лежала спиной на песке, совершенно голая, а кто-то из парней, тот, что стаскивал с нее купальник, а может быть, его приятель, елозил по ней своим тоже голым телом.
Потеря девственности прошла для Веры довольно безболезненно. В состоянии опьянения она вообще не ощущала боли, а алкоголь расслабил мышцы, поэтому никаких неприятных ощущений Вера впоследствии не испытывала. Придя первого сентября в школу, Вера свысока поглядывала на своих одноклассников, особенно на школьных подружек. В глазах Веры те все еще оставались детьми, в то время как она уже перешагнула некую грань, ранее отделявшую ее от мира взрослых. Вера и раньше влюблялась, теперь же она с головой окунулась в любовные романы, не ограничивая себя в испытываемых ощущениях. Вера оказалась хитрой и изобретательной. Она умела разжигать страсть и поддерживать ее до тех пор, пока очередной приятель не надоедал ей. Когда, по мнению Веры, следовало идти на интимную близость, она шла на нее легко, когда следовало возбуждать партнера и мучить ожиданием, не подпускала его к себе. Вера и раньше не напрягала себя учебой, сейчас забросила ее окончательно. Она уже вкусила запретный плод и сейчас продолжала вкушать его все с новыми и новыми партнерами.
Близился момент окончания школы, преподаватели разводили руками, как можно выдать аттестат ученице, которая почти не посещает занятия. Однако школьные выпускные экзамены Вера Кольцова все-таки сдала. Она на время оставила любовные приключения. Сообразительной девушке оказалось достаточно в течение нескольких дней полистать учебники, чтобы не молчать на экзаменах. Впрочем, и учителя старались задавать ей самые простые вопросы, чтобы иметь возможность вписать в аттестат по крайней мере удовлетворительную оценку. Никто из учителей не хотел иметь в выпускном классе второгодника. В итоге аттестат об окончании средней школы Вере Кольцовой выдали.
Получив аттестат, Вера впервые задумалась о том, что делать дальше. Мысли о поступлении на работу или в вуз были отброшены сразу. Работать Вера не хотела принципиально и в то же время понимала, что вступительных экзаменов в любой вуз ей все равно не сдать. Вера догадывалась, что поступить в институт можно и без вступительных экзаменов, но для этого нужны большие деньги, которых у только что закончившей школу девушки не было. Кроме того, Вера была просто жадной. Она привыкла только брать деньги от своих друзей и любовников, но не отдавать их. Когда была возможность, Вера всегда предпочитала расплачиваться своим телом.
Итак, мысли о работе или о продолжении учебы были решительно отвергнуты. Веру, правда, привлекала профессия манекенщицы или фотомодели. Но в Моздоке, куда в начале века переселились предки Веры Кольцовой, не было агентств манекенщиц или фотомоделей. Такие агентства имелись в Москве, но, чтобы попасть туда, длинных ног и атласной груди было недостаточно. Вера понимала, что без нужных связей в Москве она окажется просто одной из претенденток. А девиц, спускающих трусики и задирающих ноги по первому требованию директора агентства или продюсера, в Москве и без нее предостаточно. Поразмыслив, Вера решила никуда из родного города не уезжать. Тем более что к этому времени она уже познакомилась со Лбом.
Встречаться со Лбом Вера начала еще в десятом классе. Ни к кому из своих прежних приятелей или любовников у нее не было таких сильных чувств. Лоб ее буквально очаровал. В своем новом любовнике Вере нравилось абсолютно все: его крепкое, мускулистое тело, неистовость, с которой он брал ее, звериная сила и граничащая с безрассудством храбрость. Но особенно Вере нравилось то, что Лоб умел подчинять себе людей и внушать страх окружающим. И главное, у него всегда водились деньги.
Откуда он достает деньги, новый приятель Вере никогда не рассказывал. А она не интересовалась, но догадывалась, что не трудом на благо Родины. Вера предполагала, что ее друг и любовник рэкетир. В 1996 году, когда Вера закончила школу, такая профессия относилась к разряду престижных. И многие девчонки Вериного возраста мечтали связать свою судьбу с удачливыми рэкетирами. Поэтому Вера Кольцова считала, что ей крупно повезло.
На самом деле у ее приятеля, хотя он и имел самое непосредственное отношение к криминальному миру, специализация была другая. К 1996 году криминальные авторитеты уже поделили город на зоны влияния и подмяли под себя все мелкие и разрозненные бригады рэкетиров. Время неорганизованного рэкета прошло. Лоб никаких авторитетов не признавал, подчиняться никому не желал, поэтому занялся обыкновенным разбоем. Он и еще двое его приятелей – Гангрена и Ржа – выбирали на городском рынке какого-нибудь денежного покупателя, потом шли за ним и в удобном месте грабили. При этом свою жертву грабители, как правило, жестоко избивали. Для них не имело значения – мужчина это или женщина. Женщина была даже предпочтительнее, так как с нее можно было снять еще и драгоценности. Награбленное тройка разбойников пропивала в городских барах и ресторанах.
Вера тоже принимала участие в этих попойках. Ей нравилось быть в центре мужского внимания, ловить на себе похотливые взгляды сидящих за соседними столиками мужчин и завистливые взгляды их спутниц. Правда, никто из мужчин никогда не пытался завязать с ней знакомства. Взрывной характер Лба всем был хорошо известен. Даже рыночные контролеры, которые безусловно знали, чем занимаются на рынке Лоб и его подельщики, предпочитали с ними не связываться. В гневе Лоб был страшен, а так как силой обладал поистине медвежьей, запросто мог проломить в драке своему противнику голову.
Вера быстро забыла, что собиралась ехать в Москву. Веселая разгульная жизнь захлестнула с головой. У нее теперь всегда водились деньги, пусть небольшие, но вполне достаточные для беззаботной жизни. Лоб не скупился на свою подружку. Как-то раз он подарил Вере сапфировые серьги. При виде серег девушка буквально растаяла. В ювелирном магазине они стоили дороже, чем большой импортный цветной телевизор. Лоб тоже знал цену серьгам, но не решился продавать их. Два дня назад серьги были вырваны из ушей ограбленной им женщины.
Лоб выбрал подружку под стать себе. Но даже Лоб не догадывался об истинной натуре своей приятельницы, поэтому и присвоил ей ласковую кличку Куколка. Девушка посчитала ее унизительной, но у нее хватило ума не высказывать приятелю своего недовольства. Лоб ни от кого не терпел возражений, даже от членов своей банды. Вера не раз видела, как Ржа или Гангрена ходили то с подбитым глазом, то с разбитым носом.
На вопрос Веры, откуда это, Лоб коротко отвечал:
– Пришлось поучить недоумка, чтобы больно умным себя не чувствовал.
Иногда ответ был еще короче:
– Чтобы не залупался.
В подробные разъяснения Лоб никогда не вступал, но Вера и так догадалась – ему лучше не противоречить. Лоб узнал, что представляет собой его Куколка, только на второй год их знакомства.
В ее беззаботной жизни было только одно обстоятельство, которое Вера хотела бы изменить. После длительных загулов со Лбом или с его компанией Вере все равно приходилось возвращаться домой к родителям. Она уже давно не вступала с родителями в дискуссии, но выслушивать их все равно приходилось. Особенно доводили Веру длительные, многочасовые нотации ее матери. Девушка запиралась в своей комнате, но мать садилась под дверью и начинала причитать и умолять Веру одуматься и изменить свою жизнь. Вера мечтала жить отдельно от родителей, чтобы не слушать порядком надоевшие причитания матери и замечания отца. Чтобы купить или хотя бы снять квартиру, требовались большие деньги, а таких денег у Веры не было, да и Лоб не мог обеспечить свою подружку необходимой суммой. Вера решила, что должна достать деньги сама.
Как-то во дворе Вера встретилась со своим бывшим школьным приятелем. Приятель был старше Веры на четыре года. Когда она училась в седьмом классе, он уже заканчивал школу. Когда парень окончил школу, они расстались. Вера слышала, что ее бывший друг занялся каким-то бизнесом, подробностей не знала. Сейчас бывший друг подъехал к ней на машине, да и одет он был получше, чем Лоб. С женской наблюдательностью Вера отметила, что одежда у ее бывшего дружка все больше фирменная и заплачено за нее немало. Она согласилась подняться к парню в квартиру и выпить за встречу шампанского.
Как-то Вере удалось раскрутить Акопа на второй заход. Тот уже начал хватать зубами ее за соски и просовывать пальцы в промежность. При этом его мужское начало снова набухло и уже терлось оскопленной головкой о бедро девушки. Вера тогда высвободилась и отправила Акопа в ванну подмываться. Воспользовавшись его отсутствием, девушка вскочила с кровати и обшарила шкаф, где ее клиент хранил деньги. Она быстро нашла конверт, из которого Акоп доставал доллары, чтобы рассчитаться с ней. Однако, пересчитав деньги, Вера испытала лишь разочарование. В конверте оказалось немногим более трехсот долларов. Свои основные средства он хранил где-то в другом месте. Если бы сумма оказалась приличной, Вера не задумываясь стащила бы ее, и тогда Акоп больше не увидел бы ни свою подругу, ни своих денег. Однако с тремя-стами долларов Вера решила не связываться. За три встречи с Акопом она зарабатывала больше. Несмотря на неудачный обыск, Вера не сомневалась, что у Акопа деньги имеются, и, судя по всему, не маленькие. С тех пор при каждой следующей встрече с Акопом Вера строила планы, как ей добраться до этих денег. Однако пока ничего путного ей в голову не приходило.
В баре оказалось, как всегда, много народу. Гремела музыка. На узком танцевальном пятачке дергались девицы и парни.
– Эй, Куколка, иди к нам! – то и дело раздавалось с разных сторон.
Здесь девушку хорошо знали. Сюда Вера приходила, чтобы выпить и поболтать ни о чем, но чаще для того, чтобы снять очередного клиента. Здесь ее впервые и встретил Акоп.
– Текилы! – бросила бармену Вера, забираясь на высокий табурет возле стойки.
Сейчас ей ни с кем не хотелось болтать, а просто напиться в одиночестве. Бармен ловко наполнил бокал водкой, которая, если судить по этикетке, считалась мексиканской, хотя и разливалась по бутылкам в ближайших окрестностях. Вера залпом осушила бокал и, хлопнув им о стойку, подвинула к бармену.
– Еще!
– А тебе не будет много, Куколка? – осведомился бармен, снова наполняя бокал.
Куколка было имя, под которым Веру Кольцову знали в баре. У Веры было два прозвища, два рабочих имени, две клички: Куколка и Матильда. Кличку Куколка Вера терпеть не могла, другое дело Матильда. Несмотря на кукольную внешность, она была скорее Матильдой – грациозная, ловкая, хитрая и безжалостная охотница-кошка. Даже не кошка – пантера. Пантера, уже попробовавшая вкус крови убитой добычи.
* * *
Учеба в школе давалась Вере Кольцовой легко. В младших классах она почти не заглядывала в учебники. Чтобы ответить на вопрос учителя, ей вполне хватало того, что она услышала на предыдущем уроке. Вера быстро поняла, что нравится мальчикам. Уже в пятом классе на нее заглядывались старшеклассники, а мальчишки из своего класса вообще не спускали с нее глаз. Вера не стеснялась носить короткие юбки, демонстрируя свои длинные стройные ноги. Ей было приятно осознавать, что мальчишки в школе буквально сгорают от желания заглянуть ей под юбку. Иногда она сознательно позволяла кому-нибудь это сделать, чтобы еще больше подразнить мальчишек. Ощутив, как кто-нибудь из одноклассников или ребят постарше смотрит на нее раздевающим взглядом, Вера могла уронить на пол карандаш или ручку, а потом поднять этот предмет, наклонившись, не сгибая ноги в коленях. Вера специально наклонялась медленно, ощущая, как сзади постепенно приподнимается нижний край юбки, открывая взору наблюдателей ее соблазнительную попку и узенькие, плотно прилегающие к телу трусики. После чего Вера резко распрямлялась, задранная юбка падала вниз, мгновенно прикрывая то место, от созерцания которого у парней захватывало дух. Быстро оглянувшись, Вера успевала поймать восхищенные и одновременно раздосадованные взгляды мальчишек.Вера лишилась девственности во время летних каникул после окончания седьмого класса. Это случилось на пляже. Вера и еще одна девчонка оказались в компании уже довольно взрослых парней. Верина подружка вскоре ушла. Впрочем, ее никто и не пытался удерживать. Внешность у подружки подкачала, а рядом с красавицей Верой ее вообще никто не замечал. Вера осталась в компании двух незнакомых парней. Парни показались Вере интересными, и она не возражала против того, чтобы познакомиться с ними поближе. События развивались стремительно. От выпитого на жаре пива Вера быстро захмелела и последующее помнила плохо. Она так и не вспомнила, как оказалась в прибрежных кустах. Помнила только, как один из парней развязывал завязки ее купальника. Потом опять провал в памяти. Дальше Вера помнила, как лежала спиной на песке, совершенно голая, а кто-то из парней, тот, что стаскивал с нее купальник, а может быть, его приятель, елозил по ней своим тоже голым телом.
Потеря девственности прошла для Веры довольно безболезненно. В состоянии опьянения она вообще не ощущала боли, а алкоголь расслабил мышцы, поэтому никаких неприятных ощущений Вера впоследствии не испытывала. Придя первого сентября в школу, Вера свысока поглядывала на своих одноклассников, особенно на школьных подружек. В глазах Веры те все еще оставались детьми, в то время как она уже перешагнула некую грань, ранее отделявшую ее от мира взрослых. Вера и раньше влюблялась, теперь же она с головой окунулась в любовные романы, не ограничивая себя в испытываемых ощущениях. Вера оказалась хитрой и изобретательной. Она умела разжигать страсть и поддерживать ее до тех пор, пока очередной приятель не надоедал ей. Когда, по мнению Веры, следовало идти на интимную близость, она шла на нее легко, когда следовало возбуждать партнера и мучить ожиданием, не подпускала его к себе. Вера и раньше не напрягала себя учебой, сейчас забросила ее окончательно. Она уже вкусила запретный плод и сейчас продолжала вкушать его все с новыми и новыми партнерами.
Близился момент окончания школы, преподаватели разводили руками, как можно выдать аттестат ученице, которая почти не посещает занятия. Однако школьные выпускные экзамены Вера Кольцова все-таки сдала. Она на время оставила любовные приключения. Сообразительной девушке оказалось достаточно в течение нескольких дней полистать учебники, чтобы не молчать на экзаменах. Впрочем, и учителя старались задавать ей самые простые вопросы, чтобы иметь возможность вписать в аттестат по крайней мере удовлетворительную оценку. Никто из учителей не хотел иметь в выпускном классе второгодника. В итоге аттестат об окончании средней школы Вере Кольцовой выдали.
Получив аттестат, Вера впервые задумалась о том, что делать дальше. Мысли о поступлении на работу или в вуз были отброшены сразу. Работать Вера не хотела принципиально и в то же время понимала, что вступительных экзаменов в любой вуз ей все равно не сдать. Вера догадывалась, что поступить в институт можно и без вступительных экзаменов, но для этого нужны большие деньги, которых у только что закончившей школу девушки не было. Кроме того, Вера была просто жадной. Она привыкла только брать деньги от своих друзей и любовников, но не отдавать их. Когда была возможность, Вера всегда предпочитала расплачиваться своим телом.
Итак, мысли о работе или о продолжении учебы были решительно отвергнуты. Веру, правда, привлекала профессия манекенщицы или фотомодели. Но в Моздоке, куда в начале века переселились предки Веры Кольцовой, не было агентств манекенщиц или фотомоделей. Такие агентства имелись в Москве, но, чтобы попасть туда, длинных ног и атласной груди было недостаточно. Вера понимала, что без нужных связей в Москве она окажется просто одной из претенденток. А девиц, спускающих трусики и задирающих ноги по первому требованию директора агентства или продюсера, в Москве и без нее предостаточно. Поразмыслив, Вера решила никуда из родного города не уезжать. Тем более что к этому времени она уже познакомилась со Лбом.
Встречаться со Лбом Вера начала еще в десятом классе. Ни к кому из своих прежних приятелей или любовников у нее не было таких сильных чувств. Лоб ее буквально очаровал. В своем новом любовнике Вере нравилось абсолютно все: его крепкое, мускулистое тело, неистовость, с которой он брал ее, звериная сила и граничащая с безрассудством храбрость. Но особенно Вере нравилось то, что Лоб умел подчинять себе людей и внушать страх окружающим. И главное, у него всегда водились деньги.
Откуда он достает деньги, новый приятель Вере никогда не рассказывал. А она не интересовалась, но догадывалась, что не трудом на благо Родины. Вера предполагала, что ее друг и любовник рэкетир. В 1996 году, когда Вера закончила школу, такая профессия относилась к разряду престижных. И многие девчонки Вериного возраста мечтали связать свою судьбу с удачливыми рэкетирами. Поэтому Вера Кольцова считала, что ей крупно повезло.
На самом деле у ее приятеля, хотя он и имел самое непосредственное отношение к криминальному миру, специализация была другая. К 1996 году криминальные авторитеты уже поделили город на зоны влияния и подмяли под себя все мелкие и разрозненные бригады рэкетиров. Время неорганизованного рэкета прошло. Лоб никаких авторитетов не признавал, подчиняться никому не желал, поэтому занялся обыкновенным разбоем. Он и еще двое его приятелей – Гангрена и Ржа – выбирали на городском рынке какого-нибудь денежного покупателя, потом шли за ним и в удобном месте грабили. При этом свою жертву грабители, как правило, жестоко избивали. Для них не имело значения – мужчина это или женщина. Женщина была даже предпочтительнее, так как с нее можно было снять еще и драгоценности. Награбленное тройка разбойников пропивала в городских барах и ресторанах.
Вера тоже принимала участие в этих попойках. Ей нравилось быть в центре мужского внимания, ловить на себе похотливые взгляды сидящих за соседними столиками мужчин и завистливые взгляды их спутниц. Правда, никто из мужчин никогда не пытался завязать с ней знакомства. Взрывной характер Лба всем был хорошо известен. Даже рыночные контролеры, которые безусловно знали, чем занимаются на рынке Лоб и его подельщики, предпочитали с ними не связываться. В гневе Лоб был страшен, а так как силой обладал поистине медвежьей, запросто мог проломить в драке своему противнику голову.
Вера быстро забыла, что собиралась ехать в Москву. Веселая разгульная жизнь захлестнула с головой. У нее теперь всегда водились деньги, пусть небольшие, но вполне достаточные для беззаботной жизни. Лоб не скупился на свою подружку. Как-то раз он подарил Вере сапфировые серьги. При виде серег девушка буквально растаяла. В ювелирном магазине они стоили дороже, чем большой импортный цветной телевизор. Лоб тоже знал цену серьгам, но не решился продавать их. Два дня назад серьги были вырваны из ушей ограбленной им женщины.
Лоб выбрал подружку под стать себе. Но даже Лоб не догадывался об истинной натуре своей приятельницы, поэтому и присвоил ей ласковую кличку Куколка. Девушка посчитала ее унизительной, но у нее хватило ума не высказывать приятелю своего недовольства. Лоб ни от кого не терпел возражений, даже от членов своей банды. Вера не раз видела, как Ржа или Гангрена ходили то с подбитым глазом, то с разбитым носом.
На вопрос Веры, откуда это, Лоб коротко отвечал:
– Пришлось поучить недоумка, чтобы больно умным себя не чувствовал.
Иногда ответ был еще короче:
– Чтобы не залупался.
В подробные разъяснения Лоб никогда не вступал, но Вера и так догадалась – ему лучше не противоречить. Лоб узнал, что представляет собой его Куколка, только на второй год их знакомства.
В ее беззаботной жизни было только одно обстоятельство, которое Вера хотела бы изменить. После длительных загулов со Лбом или с его компанией Вере все равно приходилось возвращаться домой к родителям. Она уже давно не вступала с родителями в дискуссии, но выслушивать их все равно приходилось. Особенно доводили Веру длительные, многочасовые нотации ее матери. Девушка запиралась в своей комнате, но мать садилась под дверью и начинала причитать и умолять Веру одуматься и изменить свою жизнь. Вера мечтала жить отдельно от родителей, чтобы не слушать порядком надоевшие причитания матери и замечания отца. Чтобы купить или хотя бы снять квартиру, требовались большие деньги, а таких денег у Веры не было, да и Лоб не мог обеспечить свою подружку необходимой суммой. Вера решила, что должна достать деньги сама.
Как-то во дворе Вера встретилась со своим бывшим школьным приятелем. Приятель был старше Веры на четыре года. Когда она училась в седьмом классе, он уже заканчивал школу. Когда парень окончил школу, они расстались. Вера слышала, что ее бывший друг занялся каким-то бизнесом, подробностей не знала. Сейчас бывший друг подъехал к ней на машине, да и одет он был получше, чем Лоб. С женской наблюдательностью Вера отметила, что одежда у ее бывшего дружка все больше фирменная и заплачено за нее немало. Она согласилась подняться к парню в квартиру и выпить за встречу шампанского.