Страница:
– Босс наконец-то созрел и хочет предложить нам работу, – объявил Ковалев после приветствия.
Командир боевиков кивнул в ответ.
– Где и когда? – спросил он.
Ковалеву понравилось, что тот не проявил при этом никаких эмоций, хотя речь шла о первом задании недавно сформированной группы.
– С местом босс еще не определился, – пояснил Ковалев, – возможно, это будет Москва, а возможно, и другой город. Скажи лучше, твои люди готовы?
– Общую подготовку они закончили. Баюн, Усенцев и Мельник могут быть использованы прямо сейчас. В их способностях я не сомневаюсь. Володя тоже прекрасный специалист в своем деле, но использовать его в совместных действиях группы я не буду.
– Почему? – спросил Ковалев.
– Не хочу из-за психа подвергать риску своих людей, а Володя настоящий псих. Его можно использовать отдельно, но только не в группе.
– Хорошо, действуй по своему усмотрению, – согласился Ковалев. – Как тебе новенький?
– Рогалев? – уточнил тот. – Еще не до конца присмотрелся. Могу сказать, что парень честолюбив, но слишком самоуверен. А в нашем деле самоуверенность плохая черта.
– Зато он очень общителен, легко и быстро сходится с людьми, – напомнил Ковалев. – Мне кажется, он идеальная кандидатура в разведчики.
– Рогалев не столько общителен, сколько болтлив, – возразил командир боевиков. – А длинный язык разведчику чаще мешает, чем помогает.
– Решать, конечно, тебе, – примирительно сказал Ковалев, – но все же я бы не торопился вычеркивать Рогалева, ведь другого кандидата у нас нет. Задание вот-вот поступит, а как вы будете действовать неукомплектованной группой?
– Я присмотрюсь к Рогалеву. Но если он нам не подойдет, от него придется избавиться. – Собеседник Ковалева остался непреклонен. – А что касается задания… Вот когда босс определится с задачей, тогда и будем думать, как ее решить.
Андрей Ковалев молча кивнул. Спорить с командиром сформированной группы не имело смысла. Все, что касалось подбора кандидатов в группу и их дальнейшего использования, он решал самостоятельно. Таковы были условия достигнутого между ним и Ковалевым соглашения.
Когда Андрей Ковалев по заданию босса начал подбирать группу боевиков, не колеблясь, он решил использовать людей, имеющих опыт боевых действий. По роду своей службы в ОМОНе Ковалев знал, что многие солдаты, вернувшиеся из Афганистана, Чечни и других «горячих точек», в мирной жизни не могли найти применение своим узкопрофессиональным навыкам, поэтому связывались с преступным миром. Дважды подразделение Ковалева проводило задержание преступников, среди которых были бывшие воины-афганцы. Тогда Ковалев узнал, что эти люди сопротивляются очень ожесточенно, что называется, не на жизнь, а на смерть. Тогда оба раза удалось взять только трупы. Причем первый раз Ковалев потерял одного из своих бойцов, еще трое получили ранения. Именно таких людей, обученных воевать и готовых применять свое умение на практике, Ковалев хотел видеть в своей боевой группе.
По заказу Тумского один из сотрудничающих с ним журналистов собрал богатый материал о бывших воинах-афганцах, осужденных на различные сроки заключения за уголовные преступления. Из списка, включающего около десятка фамилий, Андрей Ковалев после длительного анализа выбрал Илью Сажина, бывшего прапорщика спецназа, получившего восемь лет за вооруженный грабеж. Понять, подойдет ли кандидат для выбранной роли, можно было только при личной встрече с ним. И Ковалев отправился к Сажину в колонию. При себе Ковалев имел удостоверение следователя прокуратуры Московской области с фамилией, не имеющей к нему никакого отношения, но зато с его собственной фотографией. Это удостоверение было выписано на настоящем бланке прокуратуры и являлось одной из высокотехнологичных подделок, выполненных по заказу шефа.
Как Андрей и ожидал, удостоверение не вызвало никаких подозрений у дежурной службы колонии. Вскоре в комнату для допросов, где расположился Ковалев, сержант-сверхсрочник привел заключенного Сажина. Заключенный, даже не взглянув на следователя, уселся на единственный табурет, привинченный к полу. Однако Ковалев заметил, что за внешним равнодушием Сажина скрывается внутреннее напряжение. Ковалев невольно сравнил этого человека с боевой пружиной, готовой в любой момент распрямиться, чтобы выбросить из рукоятки лезвие ножа или нанести удар по капсюлю вложенного в ствол патрона. Этого сравнения Ковалеву оказалось достаточно, чтобы понять – он не ошибся в выборе кандидата на роль командира боевой группы.
Первая встреча оказалась недолгой. Сажин практически сразу принял предложение Ковалева, потому что тот предложил именно то, чего Сажину недоставало: свободу, деньги, силу и власть над людьми. Условием всего перечисленного для Сажина являлось создание боевого подразделения, своего рода диверсионной группы, из людей, не отягощенных нормами морали, зато имеющих практический опыт боевых действий. Ведя беседу с кандидатом на роль командира такой группы, Ковалев ни разу не употребил выражение «заказные убийства», хотя и он, и Сажин прекрасно понимали, что будущая диверсионная группа создается именно для этого.
Через месяц Сажин освободился по амнистии. У ворот колонии его встречал Ковалев. Он привез Сажина в Москву, а впоследствии оформил сторожем бывшего пионерского лагеря, недавно приобретенного Тумским. Первыми бойцами диверсионной группы стали бывшие сослуживцы Сажина: старшина Баюн и старший сержант Усенцев. Они же являлись членами вооруженной банды, совершившей в Москве в 96-м году два дерзких ограбления инкассаторских автомобилей. После ареста и осуждения их Главаря Баюн и Усенцев не решились пойти на самостоятельное дело. Награбленных ими денег хватило меньше чем на два года, их остатки слизал августовский кризис 98-го года. Когда Сажин вновь встретился со своими бывшими подельниками, один из них работал в охране какого-то банка, а другой вообще грузчиком на рынке. Обоим уже порядком осточертела их нынешняя жизнь, и они не задумываясь приняли новое предложение своего бывшего Главаря и командира.
Третьим членом диверсионной группы стал еще один афганский приятель Сажина, сержант Мельник. В роте Сажина Мельник был снайпером, а после демобилизации из армии перебивался случайными заработками. Как и Баюн с Усенцевым, предложение Сажина Мельник принял на ура. Устав от нищеты, он давно уже собирался предложить свои услуги классного стрелка какому-нибудь криминальному авторитету, но не знал, к кому можно с таким предложением обратиться.
Еще двоих боевиков Сажину нашел Ковалев. Ими стали солдат-наемник Виталий Рогалев и бывший минер-подрывник по имени Володя. Рогалев прошел почти все локальные войны, прокатившиеся по просторам бывшего СССР. Он воевал в Абхазии, в Приднестровье и дважды в Чечне: первый раз, с 95-го по 96-й год, на стороне чеченских боевиков, а в 99-м уже на стороне федеральных войск. После окончания срока контракта Рогалев приехал в Москву, чтобы прогулять заработанные на войне деньги. В одном из московских казино он совершенно случайно познакомился с Ковалевым и в результате этого знакомства попал в учебно-тренировочный лагерь Сажина.
Минер Володя тоже побывал в Чечне. Он оказался единственным выжившим из троих саперов, пытавшихся обезвредить установленный чеченскими боевиками фугас. В результате взрыва фугаса двое саперов погибли на месте, а Володя отделался несколькими переломами костей, зато получил сильнейшую контузию, приведшую к полной потере памяти. Он долго лечился в военных и гражданских госпиталях. Переломанные кости срослись, но память к Володе так и не вернулась. Кто-то из врачей назвал забывшего собственное имя сапера Володей, и это имя так и прикрепилось к нему. Вскоре выяснилось, что амнезия Володи оказалась избирательной. Он прекрасно помнил все, что касалось минно-взрывного дела, но это были его единственные воспоминания о прошлой жизни. Кроме памяти взрыв фугаса повредил и рассудок сапера. Володя абсолютно не воспринимал мирную жизнь. Он был на войне, сражался, получил ранение и раненым попал в плен. Именно так Володя ощущал свое пребывание в больнице для душевнобольных.
Как-то раз Геннадий Семенович Тумский оказывал спонсорскую помощь той самой психиатрической больнице, где лечился Володя. В разговоре с ним главврач упомянул о сумасшедшем минере. Тумский очень заинтересовался Володей и подробно расспросил главврача о его болезни. Полученные таким образом сведения убедили Тумского, что, несмотря на сумасшествие Володи, его можно использовать в качестве минера-подрывника в создаваемой Ковалевым боевой группе. Через два дня Ковалев и Сажин приехали в психиатрическую больницу и, предъявив главврачу предписание военно-медицинской комиссии, забрали Володю из стационара. Главврач был рад отделаться от безнадежного больного, поэтому даже не стал спрашивать у Ковалева и Сажина их собственных документов. Но еще больше был рад сумасшедший минер, его наконец освободили из плена и вернули в военный лагерь.
Глава 10
Глава 11
Командир боевиков кивнул в ответ.
– Где и когда? – спросил он.
Ковалеву понравилось, что тот не проявил при этом никаких эмоций, хотя речь шла о первом задании недавно сформированной группы.
– С местом босс еще не определился, – пояснил Ковалев, – возможно, это будет Москва, а возможно, и другой город. Скажи лучше, твои люди готовы?
– Общую подготовку они закончили. Баюн, Усенцев и Мельник могут быть использованы прямо сейчас. В их способностях я не сомневаюсь. Володя тоже прекрасный специалист в своем деле, но использовать его в совместных действиях группы я не буду.
– Почему? – спросил Ковалев.
– Не хочу из-за психа подвергать риску своих людей, а Володя настоящий псих. Его можно использовать отдельно, но только не в группе.
– Хорошо, действуй по своему усмотрению, – согласился Ковалев. – Как тебе новенький?
– Рогалев? – уточнил тот. – Еще не до конца присмотрелся. Могу сказать, что парень честолюбив, но слишком самоуверен. А в нашем деле самоуверенность плохая черта.
– Зато он очень общителен, легко и быстро сходится с людьми, – напомнил Ковалев. – Мне кажется, он идеальная кандидатура в разведчики.
– Рогалев не столько общителен, сколько болтлив, – возразил командир боевиков. – А длинный язык разведчику чаще мешает, чем помогает.
– Решать, конечно, тебе, – примирительно сказал Ковалев, – но все же я бы не торопился вычеркивать Рогалева, ведь другого кандидата у нас нет. Задание вот-вот поступит, а как вы будете действовать неукомплектованной группой?
– Я присмотрюсь к Рогалеву. Но если он нам не подойдет, от него придется избавиться. – Собеседник Ковалева остался непреклонен. – А что касается задания… Вот когда босс определится с задачей, тогда и будем думать, как ее решить.
Андрей Ковалев молча кивнул. Спорить с командиром сформированной группы не имело смысла. Все, что касалось подбора кандидатов в группу и их дальнейшего использования, он решал самостоятельно. Таковы были условия достигнутого между ним и Ковалевым соглашения.
* * *
Первая встреча будущего командира боевиков Ильи Сажина и специального порученца Тумского Андрея Ковалева состоялась в феврале 2000 года в исправительно-трудовой колонии строгого режима, где Сажин отбывал пятый год из своего восьмилетнего срока заключения. Сведения, которые удалось получить Ковалеву, убедили его, что Илья Сажин идеально подходит на роль командира диверсионно-террористической группы, а именно так представлял себе Ковалев будущее силовое подразделение Тумского.Когда Андрей Ковалев по заданию босса начал подбирать группу боевиков, не колеблясь, он решил использовать людей, имеющих опыт боевых действий. По роду своей службы в ОМОНе Ковалев знал, что многие солдаты, вернувшиеся из Афганистана, Чечни и других «горячих точек», в мирной жизни не могли найти применение своим узкопрофессиональным навыкам, поэтому связывались с преступным миром. Дважды подразделение Ковалева проводило задержание преступников, среди которых были бывшие воины-афганцы. Тогда Ковалев узнал, что эти люди сопротивляются очень ожесточенно, что называется, не на жизнь, а на смерть. Тогда оба раза удалось взять только трупы. Причем первый раз Ковалев потерял одного из своих бойцов, еще трое получили ранения. Именно таких людей, обученных воевать и готовых применять свое умение на практике, Ковалев хотел видеть в своей боевой группе.
По заказу Тумского один из сотрудничающих с ним журналистов собрал богатый материал о бывших воинах-афганцах, осужденных на различные сроки заключения за уголовные преступления. Из списка, включающего около десятка фамилий, Андрей Ковалев после длительного анализа выбрал Илью Сажина, бывшего прапорщика спецназа, получившего восемь лет за вооруженный грабеж. Понять, подойдет ли кандидат для выбранной роли, можно было только при личной встрече с ним. И Ковалев отправился к Сажину в колонию. При себе Ковалев имел удостоверение следователя прокуратуры Московской области с фамилией, не имеющей к нему никакого отношения, но зато с его собственной фотографией. Это удостоверение было выписано на настоящем бланке прокуратуры и являлось одной из высокотехнологичных подделок, выполненных по заказу шефа.
Как Андрей и ожидал, удостоверение не вызвало никаких подозрений у дежурной службы колонии. Вскоре в комнату для допросов, где расположился Ковалев, сержант-сверхсрочник привел заключенного Сажина. Заключенный, даже не взглянув на следователя, уселся на единственный табурет, привинченный к полу. Однако Ковалев заметил, что за внешним равнодушием Сажина скрывается внутреннее напряжение. Ковалев невольно сравнил этого человека с боевой пружиной, готовой в любой момент распрямиться, чтобы выбросить из рукоятки лезвие ножа или нанести удар по капсюлю вложенного в ствол патрона. Этого сравнения Ковалеву оказалось достаточно, чтобы понять – он не ошибся в выборе кандидата на роль командира боевой группы.
Первая встреча оказалась недолгой. Сажин практически сразу принял предложение Ковалева, потому что тот предложил именно то, чего Сажину недоставало: свободу, деньги, силу и власть над людьми. Условием всего перечисленного для Сажина являлось создание боевого подразделения, своего рода диверсионной группы, из людей, не отягощенных нормами морали, зато имеющих практический опыт боевых действий. Ведя беседу с кандидатом на роль командира такой группы, Ковалев ни разу не употребил выражение «заказные убийства», хотя и он, и Сажин прекрасно понимали, что будущая диверсионная группа создается именно для этого.
Через месяц Сажин освободился по амнистии. У ворот колонии его встречал Ковалев. Он привез Сажина в Москву, а впоследствии оформил сторожем бывшего пионерского лагеря, недавно приобретенного Тумским. Первыми бойцами диверсионной группы стали бывшие сослуживцы Сажина: старшина Баюн и старший сержант Усенцев. Они же являлись членами вооруженной банды, совершившей в Москве в 96-м году два дерзких ограбления инкассаторских автомобилей. После ареста и осуждения их Главаря Баюн и Усенцев не решились пойти на самостоятельное дело. Награбленных ими денег хватило меньше чем на два года, их остатки слизал августовский кризис 98-го года. Когда Сажин вновь встретился со своими бывшими подельниками, один из них работал в охране какого-то банка, а другой вообще грузчиком на рынке. Обоим уже порядком осточертела их нынешняя жизнь, и они не задумываясь приняли новое предложение своего бывшего Главаря и командира.
Третьим членом диверсионной группы стал еще один афганский приятель Сажина, сержант Мельник. В роте Сажина Мельник был снайпером, а после демобилизации из армии перебивался случайными заработками. Как и Баюн с Усенцевым, предложение Сажина Мельник принял на ура. Устав от нищеты, он давно уже собирался предложить свои услуги классного стрелка какому-нибудь криминальному авторитету, но не знал, к кому можно с таким предложением обратиться.
Еще двоих боевиков Сажину нашел Ковалев. Ими стали солдат-наемник Виталий Рогалев и бывший минер-подрывник по имени Володя. Рогалев прошел почти все локальные войны, прокатившиеся по просторам бывшего СССР. Он воевал в Абхазии, в Приднестровье и дважды в Чечне: первый раз, с 95-го по 96-й год, на стороне чеченских боевиков, а в 99-м уже на стороне федеральных войск. После окончания срока контракта Рогалев приехал в Москву, чтобы прогулять заработанные на войне деньги. В одном из московских казино он совершенно случайно познакомился с Ковалевым и в результате этого знакомства попал в учебно-тренировочный лагерь Сажина.
Минер Володя тоже побывал в Чечне. Он оказался единственным выжившим из троих саперов, пытавшихся обезвредить установленный чеченскими боевиками фугас. В результате взрыва фугаса двое саперов погибли на месте, а Володя отделался несколькими переломами костей, зато получил сильнейшую контузию, приведшую к полной потере памяти. Он долго лечился в военных и гражданских госпиталях. Переломанные кости срослись, но память к Володе так и не вернулась. Кто-то из врачей назвал забывшего собственное имя сапера Володей, и это имя так и прикрепилось к нему. Вскоре выяснилось, что амнезия Володи оказалась избирательной. Он прекрасно помнил все, что касалось минно-взрывного дела, но это были его единственные воспоминания о прошлой жизни. Кроме памяти взрыв фугаса повредил и рассудок сапера. Володя абсолютно не воспринимал мирную жизнь. Он был на войне, сражался, получил ранение и раненым попал в плен. Именно так Володя ощущал свое пребывание в больнице для душевнобольных.
Как-то раз Геннадий Семенович Тумский оказывал спонсорскую помощь той самой психиатрической больнице, где лечился Володя. В разговоре с ним главврач упомянул о сумасшедшем минере. Тумский очень заинтересовался Володей и подробно расспросил главврача о его болезни. Полученные таким образом сведения убедили Тумского, что, несмотря на сумасшествие Володи, его можно использовать в качестве минера-подрывника в создаваемой Ковалевым боевой группе. Через два дня Ковалев и Сажин приехали в психиатрическую больницу и, предъявив главврачу предписание военно-медицинской комиссии, забрали Володю из стационара. Главврач был рад отделаться от безнадежного больного, поэтому даже не стал спрашивать у Ковалева и Сажина их собственных документов. Но еще больше был рад сумасшедший минер, его наконец освободили из плена и вернули в военный лагерь.
Глава 10
ГОРАДЗЕ
23 августа, среда, 10.00
В кабинете Вахтанга Горадзе за массивным столом, предназначенным для совещаний, собрались начальник службы безопасности, сотрудник, отвечающий за техническую безопасность офиса, и старший группы личных телохранителей. Сам Глава фирмы и хозяин кабинета расхаживал вдоль стола, то и дело бросая на своих сотрудников недовольные взгляды.
– Вы выяснили, кому могло принадлежать подслушивающее устройство? – неожиданно спросил он у сотрудника, отвечающего за техническую безопасность.
Прежде чем ответить, сотрудник осторожно откашлялся. Ему редко приходилось разговаривать с шефом, поэтому гневный голос Горадзе и его недовольный взгляд действовали угнетающе. Наконец справившись со своим волнением, он ответил:
– Это аналог германского радиомикрофона большого радиуса действия, возможно, малазийской или гонконгской сборки, но высокого качества. Ориентировочная цена на рынке от трех до пяти тысяч долларов.
– Я не спрашиваю, кто его производитель! – в бешенстве выкрикнул Горадзе. – Я спрашиваю, кто его мог установить!
Напуганный его криком сотрудник вздрогнул и втянул голову в плечи. Крутой нрав шефа был хорошо известен. Горадзе легко приходил в ярость и в этом состоянии часто давал волю рукам. Так что его подчиненным приходилось сносить не только оскорбления, но и рукоприкладство.
– Скорее всего «клопа» установили ваши конкуренты, – решился прийти на помощь своему сотруднику начальник службы безопасности. Горадзе мгновенно развернулся к нему и впился взглядом в его глаза. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего, и начальник службы безопасности уже представил поток обвинений в свой адрес. Однако их так и не последовало. Вместо этого Горадзе спросил:
– А почему ты уверен, что микрофон – это не проделки ментов или их коллег из ФСБ?
Начальник службы безопасности отнюдь не был в этом категорично уверен, но на заданный вопрос надо было отвечать, и он сказал:
– Мойщика окон сбила машина. Это случайность, что он не получил никаких травм. А правоохранители не стали бы так рисковать посторонним человеком. Ни милицейское, ни фээсбэшное начальство не разрешило бы устраивать такой трюк с машиной. Так грубо могли действовать только ваши конкуренты.
В действительности наезд на мойщика окон многократно репетировался на учебном полигоне Управления по борьбе с терроризмом, а выполнял его первоклассный водитель службы наружного наблюдения.
– Конкуренты? – переспросил Горадзе, выслушав ответ. – Тогда почему до сих пор ты их не размазал по стенке?! Почему ты до сих пор не знаешь, кто конкретно засадил мне под окно микрофон?!
– Прошли только сутки, мы еще не успели это выяснить, – ответил начальник службы безопасности. – Если бы еще мы могли точно знать, с кем сейчас пересекаются ваши интересы, – осторожно добавил он после небольшой паузы.
В иных обстоятельствах начальник службы безопасности никогда не решился бы задать подобный вопрос. Горадзе не поощрял любопытство среди своих сотрудников. Но сейчас речь шла о его собственной безопасности и безопасности его бизнеса. Сам Горадзе это тоже прекрасно понимал, поэтому надолго задумался: «Конкуренты? На меня уже давно никто не наезжал. Да и кто осмелится наехать на первого помощника главы грузинской общины? Но ведь микрофон под окном – реальность. Значит, я действительно задел чьи-то интересы. Тогда в чем? – Горадзе попытался вспомнить последние сделки. – Поставки оружия в Чечню? Там все чисто. Только ФСБ пыталась зацепиться, но так и не смогла. Авиационная пушка, проданная голландцам? Эта сделка вообще заключалась через Интернет, в России о ней никто ничего не знал. Оружие и взрывчатка для таджикских боевиков? Вот это лакомый кусочек. Полторы тысячи стволов да еще пятьсот килограммов пластита. На таком заказе можно заработать огромные деньги. Тот, кто способен удовлетворить запросы таджиков, сделает все, чтобы перехватить этот заказ. Шартузов! Надо срочно разыскать Шартузова. Возможно, он знает, кто еще поставляет оружие в Таджикистан. Да и саму сделку надо завершить как можно скорее».
Вахтанг Горадзе вновь взглянул в лицо начальнику службы безопасности.
– Человек, который был у меня вчера утром… – Горадзе сделал паузу и выразительно посмотрел в глаза подчиненному. – Его имя Кемаль Шартузов. Он родом из Таджикистана, когда приезжает в Москву, останавливается у своего двоюродного брата. Срочно найди его. Конкурентов наверняка интересует сделка, ради которой он приходил ко мне.
Начальник службы безопасности удовлетворенно кивнул. Он понимал, что найти в Москве человека, зная лишь его имя и приметы, непросто, но все же легче, чем неизвестного, который установил «клопа».
– Раз вам все понятно, – заметил Горадзе в ответ на утвердительный кивок начальника службы безопасности, – идите и займитесь наконец делом! – приказал он, обводя взглядом всех присутствующих.
Начальник службы безопасности вместе с технарем встали из-за стола, но тут в разговор вмешался молчавший до этого момента личный телохранитель Вахтанга Горадзе.
– Минуту, – сказал он и предостерегающе поднял руку. – Пока неизвестно, кто вздумал шпионить за вами, – обратился телохранитель к своему хозяину, – необходимо принять дополнительные меры личной безопасности.
Из всех подчиненных Горадзе старший бригады его личных телохранителей был единственным, кто мог возразить своему хозяину или не согласиться с его мнением. Особое положение старшего телохранителя объяснялось его функциями, он охранял самое дорогое – жизнь Вахтанга Горадзе, директора фирмы и главы организованной преступной группы, как именовалась организация Горадзе в оперативных документах Федеральной службы безопасности. Замечание старшего телохранителя не вызвало у Горадзе столь долгих раздумий, как предыдущий вопрос начальника службы безопасности.
– Уточни, какие дополнительные меры потребуются, и сделай все необходимое!
– Не беспокойтесь, хозяин, мы обеспечим вам необходимую охрану, – заверил главный телохранитель.
Отвечать следовало начальнику службы безопасности, так как именно к нему обращался Горадзе. Но между начальником службы безопасности и старшим бригады телохранителей существовала конкуренция за степень влияния в группировке, поэтому последний при каждом удобном случае старался подчеркнуть свою значимость.
Наконец план действий был определен, приказы отданы, и Горадзе, отпустив своих подчиненных, остался в кабинете один. Главным вопросом, который его сейчас занимал, было местонахождение Кемаля Шартузова. Горадзе еще раз прошелся по своему просторному кабинету и уселся за рабочий стол в любимое кресло с высокой спинкой. Скрестив руки на груди, уперся взглядом в малахитовый письменный прибор, украшенный серебряным литьем в виде виноградной лозы. «А ведь двоюродный брат Шартузова торгует фруктами на каком-то московском рынке, – неожиданно вспомнил Горадзе, когда ему на глаза попалась серебряная виноградная гроздь. – Точно! Шартузов сам говорил, что его двоюродный брат ведет на рынке торговлю фруктами!» Горадзе нагнулся вперед и рывком сорвал с аппарата телефонную трубку, он чувствовал, что близок к решению мучившего его вопроса. Большинство продовольственных рынков столицы контролировала азербайджанская группировка, причем Вахтанг Горадзе лично знал ее лидера. Они познакомились около года назад на одном из приемов, где присутствовали почти все первые лица национальных землячеств столицы. И Вахтанг Горадзе решил, что у него есть все основания обратиться к азербайджанскому лидеру за помощью.
Лерик Исмаилов был одним из самых молодых лидеров национальных криминальных сообществ столицы. Но, несмотря на свою молодость, он уже приобрел солидный авторитет среди своих земляков. Именно под руководством Исмаилова азербайджанская группировка значительно расширила подконтрольную территорию. Лерик был очень хитер, расчетлив и подозрителен. Эти качества помогали ему разгадывать замыслы конкурентов, а двум сотням преданных бойцов, таких же отчаянных, как сам Лерик, безжалостно расправляться с врагами. В то же время среди лидеров национальных землячеств Лерик Исмаилов считался очень отзывчивым человеком и весьма радушным хозяином. Он охотно принимал гостей в своем доме, всячески стараясь поддерживать сложившееся о нем мнение. Странная просьба первого помощника главы грузинского землячества удивила Исмаилова. Однако в ней не было ничего сложного, и Лерик Исмаилов согласился помочь Вахтангу Горадзе найти нужного ему человека. Тем более что оказанная помощь предполагала ответную услугу уже со стороны грузинской общины. Переговорив по телефону с Горадзе, Исмаилов отдал соответствующие распоряжения своим людям. Те в свою очередь передали их своим подчиненным, и так далее вниз по цепочке. Таким образом очень быстро каждый член подконтрольной Исмаилову группировки получил одно и то же задание и с разной степенью усердия и собственных способностей начал его выполнять.
Криминальные группировки никогда не имеют явно выраженной национальной принадлежности. Их деление на чеченскую, грузинскую или азербайджанскую весьма условно. Если во главе национального криминального сообщества и стоит представитель коренной национальности, то среди рядовых членов группировки допускается любое смешение рас и национальностей. Так и в криминальную группировку Исмаилова, помимо азербайджанцев, входили и чеченцы, и русские, и украинцы, и даже несколько незаконных эмигрантов из Китая и Вьетнама. В большинстве своем они даже не знали, что являются частью преступного синдиката, называемого азербайджанской группировкой. Тем не менее через других членов группировки, рангом повыше, все они получили задание среди торговцев фруктами разыскать таджика, имеющего брата по имени Кемаль Шартузов.
Когда механизм поиска полностью раскрутился, Лерику Исмаилову оставалось только ждать результатов. Он верил, что, если Горадзе снабдил его верной информацией, положительный результат будет получен очень быстро, уже в течение ближайших нескольких часов.
В кабинете Вахтанга Горадзе за массивным столом, предназначенным для совещаний, собрались начальник службы безопасности, сотрудник, отвечающий за техническую безопасность офиса, и старший группы личных телохранителей. Сам Глава фирмы и хозяин кабинета расхаживал вдоль стола, то и дело бросая на своих сотрудников недовольные взгляды.
– Вы выяснили, кому могло принадлежать подслушивающее устройство? – неожиданно спросил он у сотрудника, отвечающего за техническую безопасность.
Прежде чем ответить, сотрудник осторожно откашлялся. Ему редко приходилось разговаривать с шефом, поэтому гневный голос Горадзе и его недовольный взгляд действовали угнетающе. Наконец справившись со своим волнением, он ответил:
– Это аналог германского радиомикрофона большого радиуса действия, возможно, малазийской или гонконгской сборки, но высокого качества. Ориентировочная цена на рынке от трех до пяти тысяч долларов.
– Я не спрашиваю, кто его производитель! – в бешенстве выкрикнул Горадзе. – Я спрашиваю, кто его мог установить!
Напуганный его криком сотрудник вздрогнул и втянул голову в плечи. Крутой нрав шефа был хорошо известен. Горадзе легко приходил в ярость и в этом состоянии часто давал волю рукам. Так что его подчиненным приходилось сносить не только оскорбления, но и рукоприкладство.
– Скорее всего «клопа» установили ваши конкуренты, – решился прийти на помощь своему сотруднику начальник службы безопасности. Горадзе мгновенно развернулся к нему и впился взглядом в его глаза. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего, и начальник службы безопасности уже представил поток обвинений в свой адрес. Однако их так и не последовало. Вместо этого Горадзе спросил:
– А почему ты уверен, что микрофон – это не проделки ментов или их коллег из ФСБ?
Начальник службы безопасности отнюдь не был в этом категорично уверен, но на заданный вопрос надо было отвечать, и он сказал:
– Мойщика окон сбила машина. Это случайность, что он не получил никаких травм. А правоохранители не стали бы так рисковать посторонним человеком. Ни милицейское, ни фээсбэшное начальство не разрешило бы устраивать такой трюк с машиной. Так грубо могли действовать только ваши конкуренты.
В действительности наезд на мойщика окон многократно репетировался на учебном полигоне Управления по борьбе с терроризмом, а выполнял его первоклассный водитель службы наружного наблюдения.
– Конкуренты? – переспросил Горадзе, выслушав ответ. – Тогда почему до сих пор ты их не размазал по стенке?! Почему ты до сих пор не знаешь, кто конкретно засадил мне под окно микрофон?!
– Прошли только сутки, мы еще не успели это выяснить, – ответил начальник службы безопасности. – Если бы еще мы могли точно знать, с кем сейчас пересекаются ваши интересы, – осторожно добавил он после небольшой паузы.
В иных обстоятельствах начальник службы безопасности никогда не решился бы задать подобный вопрос. Горадзе не поощрял любопытство среди своих сотрудников. Но сейчас речь шла о его собственной безопасности и безопасности его бизнеса. Сам Горадзе это тоже прекрасно понимал, поэтому надолго задумался: «Конкуренты? На меня уже давно никто не наезжал. Да и кто осмелится наехать на первого помощника главы грузинской общины? Но ведь микрофон под окном – реальность. Значит, я действительно задел чьи-то интересы. Тогда в чем? – Горадзе попытался вспомнить последние сделки. – Поставки оружия в Чечню? Там все чисто. Только ФСБ пыталась зацепиться, но так и не смогла. Авиационная пушка, проданная голландцам? Эта сделка вообще заключалась через Интернет, в России о ней никто ничего не знал. Оружие и взрывчатка для таджикских боевиков? Вот это лакомый кусочек. Полторы тысячи стволов да еще пятьсот килограммов пластита. На таком заказе можно заработать огромные деньги. Тот, кто способен удовлетворить запросы таджиков, сделает все, чтобы перехватить этот заказ. Шартузов! Надо срочно разыскать Шартузова. Возможно, он знает, кто еще поставляет оружие в Таджикистан. Да и саму сделку надо завершить как можно скорее».
Вахтанг Горадзе вновь взглянул в лицо начальнику службы безопасности.
– Человек, который был у меня вчера утром… – Горадзе сделал паузу и выразительно посмотрел в глаза подчиненному. – Его имя Кемаль Шартузов. Он родом из Таджикистана, когда приезжает в Москву, останавливается у своего двоюродного брата. Срочно найди его. Конкурентов наверняка интересует сделка, ради которой он приходил ко мне.
Начальник службы безопасности удовлетворенно кивнул. Он понимал, что найти в Москве человека, зная лишь его имя и приметы, непросто, но все же легче, чем неизвестного, который установил «клопа».
– Раз вам все понятно, – заметил Горадзе в ответ на утвердительный кивок начальника службы безопасности, – идите и займитесь наконец делом! – приказал он, обводя взглядом всех присутствующих.
Начальник службы безопасности вместе с технарем встали из-за стола, но тут в разговор вмешался молчавший до этого момента личный телохранитель Вахтанга Горадзе.
– Минуту, – сказал он и предостерегающе поднял руку. – Пока неизвестно, кто вздумал шпионить за вами, – обратился телохранитель к своему хозяину, – необходимо принять дополнительные меры личной безопасности.
Из всех подчиненных Горадзе старший бригады его личных телохранителей был единственным, кто мог возразить своему хозяину или не согласиться с его мнением. Особое положение старшего телохранителя объяснялось его функциями, он охранял самое дорогое – жизнь Вахтанга Горадзе, директора фирмы и главы организованной преступной группы, как именовалась организация Горадзе в оперативных документах Федеральной службы безопасности. Замечание старшего телохранителя не вызвало у Горадзе столь долгих раздумий, как предыдущий вопрос начальника службы безопасности.
– Уточни, какие дополнительные меры потребуются, и сделай все необходимое!
– Не беспокойтесь, хозяин, мы обеспечим вам необходимую охрану, – заверил главный телохранитель.
Отвечать следовало начальнику службы безопасности, так как именно к нему обращался Горадзе. Но между начальником службы безопасности и старшим бригады телохранителей существовала конкуренция за степень влияния в группировке, поэтому последний при каждом удобном случае старался подчеркнуть свою значимость.
Наконец план действий был определен, приказы отданы, и Горадзе, отпустив своих подчиненных, остался в кабинете один. Главным вопросом, который его сейчас занимал, было местонахождение Кемаля Шартузова. Горадзе еще раз прошелся по своему просторному кабинету и уселся за рабочий стол в любимое кресло с высокой спинкой. Скрестив руки на груди, уперся взглядом в малахитовый письменный прибор, украшенный серебряным литьем в виде виноградной лозы. «А ведь двоюродный брат Шартузова торгует фруктами на каком-то московском рынке, – неожиданно вспомнил Горадзе, когда ему на глаза попалась серебряная виноградная гроздь. – Точно! Шартузов сам говорил, что его двоюродный брат ведет на рынке торговлю фруктами!» Горадзе нагнулся вперед и рывком сорвал с аппарата телефонную трубку, он чувствовал, что близок к решению мучившего его вопроса. Большинство продовольственных рынков столицы контролировала азербайджанская группировка, причем Вахтанг Горадзе лично знал ее лидера. Они познакомились около года назад на одном из приемов, где присутствовали почти все первые лица национальных землячеств столицы. И Вахтанг Горадзе решил, что у него есть все основания обратиться к азербайджанскому лидеру за помощью.
Лерик Исмаилов был одним из самых молодых лидеров национальных криминальных сообществ столицы. Но, несмотря на свою молодость, он уже приобрел солидный авторитет среди своих земляков. Именно под руководством Исмаилова азербайджанская группировка значительно расширила подконтрольную территорию. Лерик был очень хитер, расчетлив и подозрителен. Эти качества помогали ему разгадывать замыслы конкурентов, а двум сотням преданных бойцов, таких же отчаянных, как сам Лерик, безжалостно расправляться с врагами. В то же время среди лидеров национальных землячеств Лерик Исмаилов считался очень отзывчивым человеком и весьма радушным хозяином. Он охотно принимал гостей в своем доме, всячески стараясь поддерживать сложившееся о нем мнение. Странная просьба первого помощника главы грузинского землячества удивила Исмаилова. Однако в ней не было ничего сложного, и Лерик Исмаилов согласился помочь Вахтангу Горадзе найти нужного ему человека. Тем более что оказанная помощь предполагала ответную услугу уже со стороны грузинской общины. Переговорив по телефону с Горадзе, Исмаилов отдал соответствующие распоряжения своим людям. Те в свою очередь передали их своим подчиненным, и так далее вниз по цепочке. Таким образом очень быстро каждый член подконтрольной Исмаилову группировки получил одно и то же задание и с разной степенью усердия и собственных способностей начал его выполнять.
Криминальные группировки никогда не имеют явно выраженной национальной принадлежности. Их деление на чеченскую, грузинскую или азербайджанскую весьма условно. Если во главе национального криминального сообщества и стоит представитель коренной национальности, то среди рядовых членов группировки допускается любое смешение рас и национальностей. Так и в криминальную группировку Исмаилова, помимо азербайджанцев, входили и чеченцы, и русские, и украинцы, и даже несколько незаконных эмигрантов из Китая и Вьетнама. В большинстве своем они даже не знали, что являются частью преступного синдиката, называемого азербайджанской группировкой. Тем не менее через других членов группировки, рангом повыше, все они получили задание среди торговцев фруктами разыскать таджика, имеющего брата по имени Кемаль Шартузов.
Когда механизм поиска полностью раскрутился, Лерику Исмаилову оставалось только ждать результатов. Он верил, что, если Горадзе снабдил его верной информацией, положительный результат будет получен очень быстро, уже в течение ближайших нескольких часов.
Глава 11
ВЕТРОВ
23 августа, среда, 15.00
Капитан Ветров, оперуполномоченный из группы полковника Чернышова, в очередной раз сглотнул слюну, вызванную ароматом жарящегося на углях шашлыка. Однако распространяющийся от мангала шашлычный запах никуда не делся, и слюна во рту появилась вновь. Не в силах бороться со слюноотделением и приступами голода, Ветров завернул в шашлычную. Мысленно подсчитывая, во сколько обойдется ему порция шашлыка, Ветров уже в который раз упрекнул себя за то, что недостаточно плотно позавтракал. И хотя его завтрак как раз был очень плотным, через полдня хождения по Москве Ветров проголодался настолько, что не мог думать ни о чем, кроме еды.
Во всем Управлении по борьбе с терроризмом, пожалуй, не было никого, кто ощущал бы такой зверский аппетит от работы, как Артем Ветров. Страсть Ветрова к еде не раз становилась объектом шуток его лучшего друга капитана Муромцева и даже непосредственного начальника полковника Чернышова. На шутки товарищей Ветров не обижался, так как обладал богатым чувством юмора и при случае сам готов был посмеяться над собой. В то же время все подначки коллег ничуть не сказывались на его аппетите, как и обильная еда – на подтянутой фигуре. Видимо, возрастание аппетита сопровождалось ускорением обмена веществ, и все съеденные калории сгорали сами собой. Второй страстью Артема Ветрова были женщины. Еще во время учебы в университете Ветров прослыл настоящим донжуаном. На третьем курсе он женился на девушке из параллельной группы, но, не прожив с молодой женой и полгода, развелся, так как понял, что не может любить лишь одну женщину. Служба в органах государственной безопасности не изменила характер Ветрова, наоборот, риск и опасность лишь усилили его темперамент. До перехода в оперативную группу полковника Чернышова Ветров служил в Московском управлении ФСБ, где его прежнее начальство, мягко говоря, не одобряло увлечений Артема. Несдержанная натура Ветрова стала причиной двух дисциплинарных взысканий, и над ним всерьез нависла угроза увольнения. В этот драматический для себя момент Ветров и познакомился с полковником Чернышовым. Чернышов никогда не придерживался догматических представлений об образе сотрудника органов безопасности, поэтому он сразу понял, что общительность Ветрова позволяет ему завязывать контакты с самыми разными людьми. Поработав вместе с Ветровым по общему делу, Чернышов выяснил, что у того по всей Москве множество всевозможных источников информации. И хотя в большинстве своем они вовсе не были оформлены как агенты органов безопасности, но снабжали Ветрова поистине бесценной информацией. После таких наблюдений полковник Чернышов сделал все, чтобы перевести Артема Ветрова в свою оперативную группу. Когда в деле Вахтанга Горадзе появился новый фигурант, получивший псевдоним Южанин, установить его личность Чернышов поручил капитану Ветрову. Со своей разветвленной сетью доверенных лиц Артему это сделать было проще всего.
Поиск человека по приметам только на первый взгляд выглядит безнадежной затеей. В действительности это не так. Первый помощник главы грузинской общины, крупный бизнесмен и руководитель преступной группировки, занимающейся широкомасштабной торговлей оружием, Вахтанг Горадзе был достаточно известным в Москве человеком. В той или иной степени его знали много людей. Все эти люди имели друзей и знакомых, а те, в свою очередь, своих друзей. Поэтому круг лиц, которым могло быть известно о вчерашнем госте Вахтанга Горадзе, был достаточно широк. И существовала вполне реальная вероятность, что хоть кто-то из осведомителей Ветрова окажется в этом круге.
Второй день капитан Ветров встречался со своими информационными источниками. С одними он заранее договаривался о встрече, других, которые по тем или иным причинам такой встречи избегали, разыскивал сам. Но пока все вопросы, которые задавал Ветров своим доверенным лицам, не вывели его на след Южанина. Но Артем не отчаивался. Переговорив с очередным источником, он отправлялся разыскивать следующего. Так к пятнадцати часам Артем Ветров оказался на Черкизовском продуктовом рынке. Проходя мимо расположенной на территории рынка шашлычной, Ветров, не в силах сопротивляться искушению, зашел внутрь.
На вид шашлык оказался гораздо аппетитнее, чем на вкус. Тем не менее Артем старательно разжевал и проглотил все оказавшиеся в мясе жилы, затер куском хлеба вытекший на тарелку жир и, отправив этот кусок в рот, сразу почувствовал себя гораздо лучше. Заморив червячка, Артем вновь почувствовал в себе силы для плодотворной работы. Он внимательно осмотрел публику, собравшуюся в шашлычной, и сразу же увидел человека, которого надеялся встретить на рынке. Артем мысленно поблагодарил интуицию, подсказавшую ему зайти в шашлычную, и направился к столику, за которым расположился его знакомый.
Человек, встречи с которым искал капитан Ветров, имел самое непосредственное отношение к уголовному миру столицы, где был известен под кличкой Кука. Промышлял Кука на городских продуктовых рынках и занимался тем, что крал товар у незадачливых коммерсантов и затем сбывал знакомым барыгам. В случае удачи Куке удавалось стянуть лоток сырокопченой колбасы или коробку шоколада. Но удачи случались редко, обычно добычей Куки становился более мелкий товар вроде нескольких банок растворимого кофе или красной икры.
Капитан Ветров, оперуполномоченный из группы полковника Чернышова, в очередной раз сглотнул слюну, вызванную ароматом жарящегося на углях шашлыка. Однако распространяющийся от мангала шашлычный запах никуда не делся, и слюна во рту появилась вновь. Не в силах бороться со слюноотделением и приступами голода, Ветров завернул в шашлычную. Мысленно подсчитывая, во сколько обойдется ему порция шашлыка, Ветров уже в который раз упрекнул себя за то, что недостаточно плотно позавтракал. И хотя его завтрак как раз был очень плотным, через полдня хождения по Москве Ветров проголодался настолько, что не мог думать ни о чем, кроме еды.
Во всем Управлении по борьбе с терроризмом, пожалуй, не было никого, кто ощущал бы такой зверский аппетит от работы, как Артем Ветров. Страсть Ветрова к еде не раз становилась объектом шуток его лучшего друга капитана Муромцева и даже непосредственного начальника полковника Чернышова. На шутки товарищей Ветров не обижался, так как обладал богатым чувством юмора и при случае сам готов был посмеяться над собой. В то же время все подначки коллег ничуть не сказывались на его аппетите, как и обильная еда – на подтянутой фигуре. Видимо, возрастание аппетита сопровождалось ускорением обмена веществ, и все съеденные калории сгорали сами собой. Второй страстью Артема Ветрова были женщины. Еще во время учебы в университете Ветров прослыл настоящим донжуаном. На третьем курсе он женился на девушке из параллельной группы, но, не прожив с молодой женой и полгода, развелся, так как понял, что не может любить лишь одну женщину. Служба в органах государственной безопасности не изменила характер Ветрова, наоборот, риск и опасность лишь усилили его темперамент. До перехода в оперативную группу полковника Чернышова Ветров служил в Московском управлении ФСБ, где его прежнее начальство, мягко говоря, не одобряло увлечений Артема. Несдержанная натура Ветрова стала причиной двух дисциплинарных взысканий, и над ним всерьез нависла угроза увольнения. В этот драматический для себя момент Ветров и познакомился с полковником Чернышовым. Чернышов никогда не придерживался догматических представлений об образе сотрудника органов безопасности, поэтому он сразу понял, что общительность Ветрова позволяет ему завязывать контакты с самыми разными людьми. Поработав вместе с Ветровым по общему делу, Чернышов выяснил, что у того по всей Москве множество всевозможных источников информации. И хотя в большинстве своем они вовсе не были оформлены как агенты органов безопасности, но снабжали Ветрова поистине бесценной информацией. После таких наблюдений полковник Чернышов сделал все, чтобы перевести Артема Ветрова в свою оперативную группу. Когда в деле Вахтанга Горадзе появился новый фигурант, получивший псевдоним Южанин, установить его личность Чернышов поручил капитану Ветрову. Со своей разветвленной сетью доверенных лиц Артему это сделать было проще всего.
Поиск человека по приметам только на первый взгляд выглядит безнадежной затеей. В действительности это не так. Первый помощник главы грузинской общины, крупный бизнесмен и руководитель преступной группировки, занимающейся широкомасштабной торговлей оружием, Вахтанг Горадзе был достаточно известным в Москве человеком. В той или иной степени его знали много людей. Все эти люди имели друзей и знакомых, а те, в свою очередь, своих друзей. Поэтому круг лиц, которым могло быть известно о вчерашнем госте Вахтанга Горадзе, был достаточно широк. И существовала вполне реальная вероятность, что хоть кто-то из осведомителей Ветрова окажется в этом круге.
Второй день капитан Ветров встречался со своими информационными источниками. С одними он заранее договаривался о встрече, других, которые по тем или иным причинам такой встречи избегали, разыскивал сам. Но пока все вопросы, которые задавал Ветров своим доверенным лицам, не вывели его на след Южанина. Но Артем не отчаивался. Переговорив с очередным источником, он отправлялся разыскивать следующего. Так к пятнадцати часам Артем Ветров оказался на Черкизовском продуктовом рынке. Проходя мимо расположенной на территории рынка шашлычной, Ветров, не в силах сопротивляться искушению, зашел внутрь.
На вид шашлык оказался гораздо аппетитнее, чем на вкус. Тем не менее Артем старательно разжевал и проглотил все оказавшиеся в мясе жилы, затер куском хлеба вытекший на тарелку жир и, отправив этот кусок в рот, сразу почувствовал себя гораздо лучше. Заморив червячка, Артем вновь почувствовал в себе силы для плодотворной работы. Он внимательно осмотрел публику, собравшуюся в шашлычной, и сразу же увидел человека, которого надеялся встретить на рынке. Артем мысленно поблагодарил интуицию, подсказавшую ему зайти в шашлычную, и направился к столику, за которым расположился его знакомый.
Человек, встречи с которым искал капитан Ветров, имел самое непосредственное отношение к уголовному миру столицы, где был известен под кличкой Кука. Промышлял Кука на городских продуктовых рынках и занимался тем, что крал товар у незадачливых коммерсантов и затем сбывал знакомым барыгам. В случае удачи Куке удавалось стянуть лоток сырокопченой колбасы или коробку шоколада. Но удачи случались редко, обычно добычей Куки становился более мелкий товар вроде нескольких банок растворимого кофе или красной икры.