Сергей Николаевич Коваль. Дух воина

Коваль Сергей Николаевич, Холин Юрий Евгеньевич
Дух воина. Философия и практика ДЗЭН для карьеры и успеха

От авторов

   Авторы книги Сергей Коваль и Юрий Холин – давние поклонники Востока, его культурного, философского, религиозного наследия. До определенного момента каждый из них шел по-своему к древним и вечно молодым знаниям йоги, тантры, буддизма, ведущих при правильном обращении с ними к раскрытию в человеке его светлого, изначального состояния Просветления...
   Еще во времена учебы в университете они осознавали, что кроме чисто интеллектуального подхода к идеям, скажем, того же буддизма, необходима и физическая практика определенного рода, ведущая к необычному для европейца состоянию «думания телом». Мысль особого комплексного подхода к проблеме совершенствования личности бередила их души. Но дуализм материалистического воспитания: дух и материя; плохо и хорошо; черное и белое; наше и не наше – с постоянным выбором и противопоставлением одного другому – исключал возможность цельного, непредвзятого, недифференцированного восприятия действительности.
   Как уберечься от однобокости развития? Как не дать превратить себя только в атлета или аскета тела, или мудрствующего духобора? Но как сделаться личностью, несущей в себе единство трех начал: тела, духа и ума? В этом авторам помогли философия, учение и боевая техника медитации восточных единоборств, и йоги.
   С 1979 года, сразу после окончания факультета иностранных языков университета, они еще больше внимания уделяют как практике, так и теории кэмпо, занимаясь как самостоятельно, так и в секциях.
   Специфика времени 70-х – начала 80-х годов создала уникальное положение контрадикции и озлобленного неприятия всего светлого и чистого, идущего с Востока.
   82–83-е годы были отмечены повсеместным запрещением занятий любыми видами восточных единоборств; за пропаганду и занятия йогой и экстрасенсорной практикой можно было получить прекрасную возможность долго и безрезультатно лечиться в психиатрических больницах. И это тогда, когда в Европе и Америке люди поражаются сверхестественным возможностям таких авторитетов, как Тхирендра Брахмачари, Щри Раджниш, Свами Прабхупада, Ури Геллер, Элдон Берд и др.
   Теперь, вступив в XXI век, можно лишь вспомнить с улыбкой те скрупулезные переписывания, перепечатывания и заучивания материала по индуизму, буддизму, йоге, боевым искусствам; те подвально-чердачные тренировки в небольших группах энтузиастов. Да, эти знания, доставшиеся столь тяжко, вошли в плоть и кровь навечно, и, что самое отрадное, при дальнейшем их развитии, они дают вполне реальные плоды. Авторы ни в коем случае не жалеют об этом уникальном, неповторимом десятилетии их жизни, сделавшим из них поистине атлетов духа, давшим им бесценное знание не только истин различных философских и религиозно-этических направлений, но и сдружившим их со многими чудесными людьми как в нашем, отечестве, так и в Индии, Корее, Непале Шри-Ланке, Японии.
   Все мы, проживая отпущенное нам время, занимаемся кто полезными, кто бесполезными или вовсе вредными для нашего здоровья, общественного положения, карьеры и т.д. занятиями. Так можно заниматься науками, альпинизмом, шахматами, пьянством, религиями, греблей на байдарках и каноэ, велоспортом, каратэ, плаванием, наркоманией, йогой, аквариумными рыбками, собаководством, семьей и т.д. и т.п. до бесконечности. И лишь одним нельзя заниматься, т. е. отвлекать энергию своего внимания от таковости бытия или жизни – это дзэном. Дзэном мы просто живем, или сложно проживаем, подменяя этим понятие «жить». Дзэн – это и есть быть или жить! Другого просто не дано! Дзэном нельзя заниматься так же, как и нельзя сидеть и заниматься наблюдением и регулировкой химических, биологических, биохимических процессов в нашем организме. Мы просто не проникаем туда сознанием. Всё это или есть в целом, и мы живы, или его нет, и мы, как животная особь уже мертвы или еще не рождены.
   Людям, достигшим или случайно обретшим так называемое дзэнское сознание, т. е. простое состояние бытия или жизни, открываются великие позитивные перспективы охвата всего во всем, а следовательно, и в любой позитивной частности материального мира, что в свою очередь ведет к разрушению понятия сложности жизни. Вне нас сложностей и проблем не существует; все это находится в наших умах и проектируется во вне, материализуя эти сложности и проблемы.
   Рождаясь, мы просыпаемся к жизни со всеохватывающим космическим сознанием, но, обретая частные знания, со временем и возрастом теряем божественный изначальный дар. И так получается, что действительно, все мы в этой жизни дремлем. А просыпаемся лишь с ее концом, к сожалению...
   Эта книга о дзэне, о дзэнской традиции самосознания через медитацию, простоте и чистоте жизненного уклада человека дзэн, его пренебрежении к обрядовой мишурности и его стремлении к неустанной самодисциплине.
   Конечно же, прочитав нашу работу и еще много умных книг о дзэне нельзя открыть врата интуиции, избавиться от бесполезных, а иногда и губительных страстных стремлений и эгоистических поступков. Но и вместо того, чтобы быть последователями дзэн, следует сблизиться с ним активной практикой самореализации, и таким образом сродниться со всей Вселенной, так как дзэн – это не религия, не секта, не некий моральный кодекс, а осознаваемый опыт, в котором присутствует всегда все позитивное, а в частности и от всех религий, сект, моральных кодексов и т.п...
   Ю.Е. Холин и С.Н. Коваль, являясь авторами многочисленных книг и публикаций по проблемам дзэна, йоги, боевых искусств, в свои 50 с лишним лет продолжают так же активно практиковать различные медитативные и оздоровительные техники. Будучи не только специалистами, в вышеуказанных областях, но и преподавателями, они ведут большую работу со всеми, ставшими на нелегкий Путь самосовершенствования во имя идеалов добра, мира, гармонии.

Глава 1. Будда

   В ночь полной луны, в год 623-й до нашей эры в одном из районов нынешнего Непала в семье кшатриев родился принц по имени Сиддхартха Гаутама, которому суждено было стать величайшим учителем мира. Взрощенный, как и подобает его положению, в роскоши, получивший соответствующее принцу образование и воспитание, он так же, как и все принцы до него, женился, имел семью.

   Он вошел в глубокое состояние созерцания, не теряя однако присутствия всеохватывающего сознания, утверждающего реальность настоящего момента и свободного от памяти прошлого и иллюзии будущего.

Преподобный Л. Арияванса Наяка Махатхеро

   Но его созерцательная натура, полная безграничного сострадания, не находила удовлетворения в материальном благополучии царского дома. Не познав еще в своей жизни горя, он чувствовал однако глубокое сожаление по поводу человеческих страданий. Окруженный комфортом и богатством, он все же осознал идею универсальности этих страданий. Дворец с его многочисленными увеселениями перестает быть подходящим местом для сострадательного принца, и он покидает его. Поняв тщетную суетность в удовлетворении сенсорных наслаждений, в свои двадцать девять лет он отказывается от всех земных радостей и, облачась в желтое одеяние аскета, один, без единой монеты в кармане, отправляется в скитание в поисках Истины и покоя.
   Это был акт беспрецедентного отказа в истории человечества, ибо совершил Гаутама его не в пожилом возрасте, что вполне было допустимо, а в расцвете молодых сил; не от бедности, но оставив богатства. А так как в те далекие времена не было другого знания для достижения освобождения от уз плоти, кроме строгого аскетизма, то и принц Гаутама, не имея ничего другого, страстно обрек себя на прохождение через все формы аскетической практики. Накладывая на себя одну епитимью за другой, проходя через многочисленные, все более искушенные посты, доведя себя до состояния скелета, обтянутого кожей, он преодолевал поистине сверхчеловеческие испытания в течение долгих шести лет. Жизнь принца Гаутамы, а теперь, как его звали, Сакьямуни или отшельника из племени Сакья, в эти годы была обычной для одержимого поисками освобождения от земных желаний аскета:

 
Сердце свое обратил он
На умерщвление плоти,
На воздержанье от страсти,
Мысли о пище отверг.
Пост соблюдал он, какого
Не соблюсти человеку,
Был в безглагольной он мысли,
Шесть продолжал так годов.
По конопляному только
Зернышку ел каждодневно,
Тело его исхудало,
Тонкий и бледный он стал.
Все он искал пресеченья
Необозримого моря,
Думал все глубже, как можно
Смерть и рожденье стереть...
...Он был иссохший и тонкий,
Словно увядшая ветка,
Круг шестилетья свершился,
Точка замкнула тот круг.
 

   Что за смех, что за радость, когда мир постоянно горит?
   Покрытые тьмой, почему вы не ищете света?

Будда

   Но к величайшему удивлению отшельника, чем больше истязал он свою плоть, тем цель, ради которой он это делал, становилась все более далекой. Весь его неистовый аскетизм оборачивался бесполезной практикой. И к истечению шестого года он уже был твердо убежден в бессмысленности подобного рода «самосовершенствования», которое лишь изнурило его тело, что явилось результатом и ослабления духа.

   Будда. Шри-Ланка. 14 век
 
   Благодаря глубокому анализу своего личного опыта, Сакьямуни решил двигаться к намеченной цели освобождения от жизненных страданий абсолютно оригинальным, не существовавшим до него путем, отвергающим две крайности, которыми жили люди: постоянное стремление к удовлетворению желаний и аскетический уход от мира вообще. Первая тормозила прогресс человеческого духа, вторая же изнуряла интеллект. Древнеиндийский поэт Ашвагхоши (I – II в.в.) в своей поэме «Жизнь Будды» устами принца Сиддхартхи Гаутамы высказывает мысль о бесполезности полной аскезы, уводящей человека от мира. Будда с такими словами обращается к истязающим себя отшельникам:

 
«Поистине, подобные страданья
Прискорбно видеть, – и, притом, их цель —
Людская иль небесная награда.
В возвратности рождений и смертей.
Как много вы выносите мучений,
Как скудно награждение у вас!..
...Кто делом восстает на здравый разум,
Тот в сердце как бы корчами стеснен,
Телесное есть лишь причина смерти.
Исходит сила только из ума.
Коль ум из поведенья удалим мы,
Телесное деянье есть лишь гниль,
Так должно упорядочить нам разум,
И тело будет правильно идти.
Есть чистое, то в набожном заслуга.
Вы говорите: если это так,
И звери, что питаются травою,
Знать, в набожном заслугу совершат.
Страдать, вы говорите, есть заслуга
Дальнейшая, когда ты сердцем добр;
Так почему же те, кто не страдает,
Не могут сердца доброго иметь?
И если исступленные все эти,
Живя в воде, лишь чисты потому,
– И тот, кто духом зол, вступая в воду,
Он тоже, значит, будет чист и свят?
Коль праведность – основа чистой жизни.
Такое обиталище есть зло:
Что праведно, должно быть очевидно.
Его не прятать нужно, а являть».
 

   Новый путь совершенствования личности, открытый Сакья-муни, получил название Срединного Пути (Маджджхима Пати-пада), который стал одним из основных составляющих его учения. Все ступени этого Срединного Пути (или «восьмеричного пути») ведут к прекращению страданий, но в своей сути они являются обычной формой жизни нормального человека, не погрязшего в пороках, умеющего разумно удовлетворять свои потребности, не изощряясь в них. Вот требования «восьмеричного пути»:

«Праведная вера, праведная решимость, праведные слова, праведные дела, праведный образ жизни, праведные стремления, праведные помыслы, праведная медитация».

   Вполне доступные для любого человека условия для того, чтобы сделать свою жизнь чистой, свободной от предрассудков и безнравственности. Да, все пункты легко доступны, кроме последнего, который, в конечном итоге, и ведет к венцу стремлений мудрецов – нирване, дающей возможность вырваться из оков роковой сансары – мучительной цепи, неотвратимо влекущей все живое от перерождения к перерождению по стезе страданий. Условия Срединного Пути устремлены, как указывал Будда, не к достижению освобождения после смерти, или где-либо вдали от жизни, но способствуют обретению качественно нового состояния сознания, не фиксированного на каком-либо узком интересе, не закрепощенного предрассудками религии, отживших традиций, дающего человеку возможность уже при жизни сотворить чудо обретения себя, создав в непосредственном и беспристрастном видении мира рай в своей душе и вокруг себя. Медитация, открывшаяся принцу Гаутаме и сделавшая его Буддой, не была тем убежищем, куда он прятался от житейских проблем, но являла собой то особое состояние, поглощавшее эти проблемы. Именно эта форма медитативного состояния сознания и стала основой для дзэн медитации и всего учения дзэн...

   Расскажи мне о Будде, Учитель.
   А, Будда тот, кто Абсолют почуял в самом себе.
   Исток и человек соединились.
   Так явился Будда.

В. Сидоров

   Одним прекрасным утром, погруженный в медитацию, лишенную какой-либо напряженной устремленности или ведомой какой-либо сверхъестественной силой, Сакьямуни в единственной своей опоре на собственные усилия и мудрость, поборов все негативные силы, очистившись физически и духовно, и укрепившись в этом состоянии, в возрасте 35 лет постиг внутреннюю сущность всех предметов и явлений, достиг состояния просветления или боддхи. Он не был рожден Буддой, Буддой он стал, приложив все свои силы – физические, духовные, ментальные – и всегда заботясь о том, чтобы эти «три кита» были одинакового размера. И, действительно, будучи представителем варны кшатриев, принц Гаутама был искушен в боевом искусстве. Он прекрасно, как утверждают легенды, владел всеми основными видами холодного оружия, умело управлял боевой колесницей, был непобедим в кулачном бою. Но, развиваясь физически, он не забывал о духовном совершенствовании, так же как и о развитии чисто умственных способностей. Принц Гаутама еще до своего вступления на Путь исканий чувствовал, что однобокое развитие не способствует формированию целостности ощущений мира, его познанию. Даже премудрость ученых брахманов, знавших все веды наизусть и постоянно находившихся в стадии «научного» поиска и споров, не вызывала в нем глубокой симпатии. Он всегда чувствовал, что даже эта книжная премудрость есть хоть и благородная и достойная уважения, но все же внешняя часть жизни, не дающая способности мгновенного видения сути окружающего мира, то есть качества, достигаемого в медитативном состоянии сознания.
   Эту мысль можно проиллюстрировать строфой из «Шатакатраи» замечательного поэта индийской древности (III – IV в.в.) Бхартрихари, который был религиозным проповедником, ведущим бродячий образ жизни:

 
Что толку в ведах, в чтении пуран?
Что толку в смрити и в пространных шастрах?
Что толку хлопотать о списке добрых карм,
Дающих право приютиться в сварге?
Все это мелкий торг.
И лишь одно Блаженство самопогружения
Дотла сжигает тяжесть бытия
И боль всех горестей и всех лишений.
 

   И хотя эти строки были написаны, когда идеи Будды облеклись в своеобразную философско-религиозную форму, а сам Будда из простого смертного был возведен в предмет поклонения, чего, кстати, он всегда боялся, несмотря на это мысль о естественной медитации «самопогруженья» и того «блаженства», которое наступает, когда все окружающие предметы начинают как бы светиться изнутри, то есть являть свою сущность, эта мысль выведена поэтом четко. В то же самое время это состояние глубокого самопогруженья явилось как бы естественным результатом развитой по трем направлениям личности. Эти три столпа возвели простого человека, но с непростой силой воли до состояния полного просветления сознания (маха пари нирваны) и позволили ему обрести инструмент, дающий возможность проникать в суть всего сущего – медитацию.

   Бог, которого я знаю, – не спаситель. Скорее он вопит о спасении, ибо он – мои собратья в совокупности и нечеловеческие формы жизни. Это Бог, которому я служу, который моим служением будет наделен силой спасать.

К. Хемфрейс

   45 лет Будда проповедовал собственным примером истину своего учения, и, как всякий человек, подчинившись непреложному закону видоизменения, почил в возрасте 80 лет, завещав своим ученикам нести в мир идею освобожденного, уравновешенного сознания, учить практике медитации.

   Те, кто знает причину вещей, не станут ни слепо верить, ни напрочь отрицать.

Судзуки Тантаро

   Да, Будда был смертным человеком. Как обычный человек, он был рожден, жил и умер. Будучи обычным человеком по форме, он стал необычным по содержанию (Аччария Мануша), но он никогда не претендовал, лишенный порока тщеславия, на обожествление себя. Будда всегда утверждал, что не следует впадать в блажь и думать о нем как о бессмертной божественной сущности. К счастью, в случае с Буддой и нет столь прямой деификации, как с другими Учителями. Однако следует отметить, что на свете не было Учителя столь безбожного, как Будда, и столь богоподобного, как Он.
   Будда не является инкарнацией индуистского бога Вишну, как считают некоторые, он и не спаситель, уберегающий других фактом своего собственного спасения. Будда убеждает своих учеников полагаться на самих себя на пути избавления, ибо как состояние чистоты, так и загрязненности зависит от тех, кто находится в этих состояниях. Будда указывает путь, дает нам этот бесценный дар для достижения чистоты сознания. Он учит, что полагаться на кого-либо в деле своего спасения – не спасать себя, а лишь становиться безвольным, зависимым элементом, перестающим прилагать усилия. Уча своих последователей быть зависимыми лишь от самих себя, Будда говорил в Паринирвана Сутре:

«Будьте для самих себя спасительным островом, не ищите убежища в других».

   Эти слова определяют значимость самозависимости. Они открывают жизненно необходимый смысл волевых усилий личности, направленных на ее же формирование, и тщетность искусственных потуг и поисков избавления посредством милостивых спасителей, иллюзорного счастья загробной жизни, замаливания надуманных богов безответными молитвами или бессмысленными жертвоприношениями.

   Бог – это как бы горючее нашей души, горючее, которое, воспламеняясь, помогает нам устремляться ввысь. И именно это заставляет нас продолжать искать и двигаться вперед.

У. Геллер

   Далее, Будда никогда не пропагандировал монополию своих идей, то есть буддизма, который фактически не является какой-то прерогативой особо почитаемого субъекта. Он достиг по возможности высочайшего состояния совершенства, но всегда утверждал, что подобной кондиции может достичь всякий; и, не становясь в позу строгого учителя, он открывал единственно прямой и правильный путь, ведущий к этому совершенству. Будда никогда не осуждал людей, называя их жалкими грешниками, но, наоборот, одобрял, указывая на то, что в сердце каждого из них изначально теплится чистая искра просветления. По его мнению, мир не безнравственен и грешен, а лишь погружен в иллюзию невежества. Вместо укоров в адрес своих последователей из-за имеющихся у них несовершенств и выделения самого себя в качестве безукоризненной личности, он постоянно одобрял идущих за ним, предлагая превзойти себя в том или ином отношении, указывая всегда на возможности каждого достичь состояния будды.
   Вместо установки идеи некоего невидимого могущественного божества над человеком, который управляет судьбой его от рождения до смерти, делая тем самым его подчиненным высшей силе, он уповал на волю человека, направленную на его независимое и гармоничное с миром развитие. Именно Он первый учил тому, что человек может достичь освобождения и просветления посредством собственных усилий и без зависимости от внешнего бога или посредничества служителей религиозных культов. Он провозгласил, что ворота успеха и процветания распахнуты для всех в любых условиях жизни – богачу и бедняку, праведнику и грешнику, если они уверовали в божественное начало своей самости и открыли неведомую досель страницу, несущую информацию совершенства. Он никогда не заставлял своих учеников быть рабами его учения и его самого, но поощрял всегда свободу мысли. Его железная воля, глубокая мудрость, вселенская любовь, беспредельное сострадание, бескорыстная деятельность, историческое самоотречение, совершенная чистота, магнетизм его личности, достойные поступки – все это было естественной пропагандой его учения, результатом которой явилось то, что одна пятая населения планеты сегодня считает Будду своим высшим духовным учителем.

   Самая прекрасная и самая глубокая эмоция, которую мы можем испытывать, есть мистическое чувство. Это источник всей истинной науки. Тот, кому чужда эта эмоция, кто более не способен изумляться и застывать в благоговейном трепете, ничем не лучше мертвеца.

А. Эйнштейн

   Истинные последователи Будды обычно говорят: «Чем больше мы познаем Его, тем больше любим Его; чем больше мы любим Его, тем больше познаем! »
   Но, в конечном итоге, истинное познание Будды есть познание его медитации. Только познав медитацию Будды, можно познать Будду. Дзэн как раз и дает такую возможность современному человеку – достичь именно того медитативного состояния сознания, которое постиг искавший откровения принц Гаутама. Дзэн как бы ведет нить медитации от самого Будды к сердцу человека, минуя религиозные предрассудки, мишурность церкви, бесконечные философствования и словоблудия, вселяя покой, уверенность и радость гармонии с окружающим человека миром.

Глава 2. Путь к реальности

   Сознание дзэн – одна из тех загадочных фраз, которые используют учителя дзэн для того, чтобы «повернуть» человека к его уникальной и неповторимой самости, реализовать ее за пределами избитых и порой потерявших смысл слов и понятий и начать поражаться открытиям истины себя и окружающего мира, не отделяя уже одно от другого.

Дзэн – это буддийский путь достижения прямой реализации трансцендентной природы жизни, ведущий к непосредственному восприятию действительности.

   То, что для нас является сегодня парадоксом, будет для потомства очевидной истиной.

Д. Дидро

   Основанный на высших принципах учения Будды, он был внесен в VI веке н. э. на территорию Китая из Индии, где получил понятие «прямого пути к сердцу человека». Этот путь всегда указывал и вел к обретению живого опыта реальности, к тому, что есть жизнь в своей сути за посредственностью слов и понятий. Дзэн ведет к особому состоянию беспристрастности, в котором тайна и прелесть жизни воспринимаются в полной мере и непосредственно каждым моментом существования.

   Да, нелегко истине проникнуть в сопротивляющийся ум.

Х. Л. Борхес

   Дзэн не является каким-то религиозным путем, он выражает действительность не теологическими объяснениями, но обычными повседневными понятиями. Вот как, например, советует поступать в соответствии с действительностью один из учителей дзэна Уммон: «Когда идете – идите, когда сидите – сидите. И не сомневайтесь в том, что это именно так».
   Извечная проблема, как жить в мире и находить освобождение, разрешается чистотой объективного восприятия этого же мира. Ученик однажды спросил мастера Бокаджу: «Мы вынуждены одеваться и принимать пищу каждый день, а как избежать всего этого?» Мастер ответил: «Мы одеваемся, мы принимаем пищу». «Я не понимаю», – сказал ученик. «Если ты не понимаешь, одевайся и принимай пищу.»
   Обычная концептуальная модель мышления разрушена, по всей видимости, неудовлетворяющим советом последнего заявления – в нем нет опоры для логического сознания. Интеллект и воображение выключаются, и таким образом акты приема пищи и одевания могут восприниматься так, как они есть на самом деле, то есть без намысленных сознанием тревог по этому поводу.
   Именно из-за того, что дзэн стремится высвободить нас из концептуальных тисков, разрушить строго зафиксированные мысли-формы, в которые мы впихиваем свою жизнь, он обычно пользуется разительными контрадикциями и парадоксами. Чаще всего они представляют собой конкретные представления, нежели абстракции. Вот пример из высказываний мастера Фудаиши:

 
Иду я с пустыми руками,
Однако в руках моих меч;
Пешком я иду по дороге,
но еду верхом на быке;
Когда же иду через мост я,
О, чудо!
Не движется речка, но движется мост.
 

   Ни с чем не сравнимо также дзэнское отрицание противоположностей, способ проникновения к рациональной истине, заключающейся в отказе от крайностей полного восприятия и полного отрицания.
   Уммон сказал как-то: «В дзэне существует абсолютная свобода: иногда он принимает что-либо, иногда – нет; он создает из любого подхода блаженство восприятия».
   Дзэн отрицает все попытки рационализировать действительность, извлечь смысл из нее, облечь в философскую форму; а человеческое желание охватить ее интеллектуально сравнивает с восприятием отражения луны на поверхности реки, которое постоянно движется, хотя сама луна всегда спокойна. Дзэн выражает поразительное безразличие к извечным стремлениям и амбициям человека.