Страница:
Мария Федоровна прибыла в Великобританию 9 мая 1919 г. В Портсмуте, куда вошел военный корабль, ее встречала сестра Александра (Аликс), а потом они «…в 6 1/2 часа вечера прибыли в Лондон, где нас встретили дорогой Джорджи [король Георг V], Мэй [королева], маленькая Минни [дочь греческого короля Георга I и великой княгини Ольги Константиновны] со своими двумя старшими девочками, младшая Мария Пав[ловна] [дочь великого князя Павла Александровича], Дмитрий [сын великого князя Павла Александровича], одетый в английскую военную форму… Мишель Михайлович [великий князь] тоже был среди встречающих, он сильно постарел. Затем мы с Аликс и Торией [Виктория, дочь короля Георга VI] отправились в Марльборо-Хаус… Я здесь, и это для меня словно сон. Как я рада, что, пережив все эти жуткие времена, мы наконец-то снова собрались все вместе. Обедала я наедине с Аликс»[72].
Итак, встречал Марию Федоровну сам король, что было весьма необычно: так встречали только глав государств; но отношения с ее родственниками не ладились, и через несколько месяцев она переехала на родину в Копенгаген; но и там она зависела от датского короля, который недолюбливал ее, проверял счета за электричество, ограничивал расходы, которые она отнюдь не желала сокращать. Ей помогал английский король Георг V, выделивший ежегодную пенсию в размере 10 тыс. фунтов стерлингов. С Марией Федоровной была дочь Ольга и ее семья – муж, полковник Н. А. Куликовский, и внуки Тихон и Гурий. Часто приезжала и старшая дочь Ксения. До конца жизни Мария Федоровна отказывалась верить в смерть ее любимого Ники…
Она скончалась в 1928 г. в возрасте 81 года и была похоронена в соборе, где находились могилы (в родовой усыпальнице) датских королей, но 26 сентября 2006 г. ее прах с почестями перезахоронили в Петербурге в Петропавловском соборе, рядом с могилой ее любимого Александра.
Вместе с матерью из Крыма уехала и старшая дочь ее Ксения Александровна вместе с детьми. Ее муж великий князь Александр Михайлович уехал за границу раньше – он решил отправиться во Францию на Версальскую конференцию, где хотел убедить руководителей союзных держав в необходимости борьбы против узурпаторов законной власти – большевиков.
Александр Михайлович и Ксения Александровна
Ирина Александровна
Итак, встречал Марию Федоровну сам король, что было весьма необычно: так встречали только глав государств; но отношения с ее родственниками не ладились, и через несколько месяцев она переехала на родину в Копенгаген; но и там она зависела от датского короля, который недолюбливал ее, проверял счета за электричество, ограничивал расходы, которые она отнюдь не желала сокращать. Ей помогал английский король Георг V, выделивший ежегодную пенсию в размере 10 тыс. фунтов стерлингов. С Марией Федоровной была дочь Ольга и ее семья – муж, полковник Н. А. Куликовский, и внуки Тихон и Гурий. Часто приезжала и старшая дочь Ксения. До конца жизни Мария Федоровна отказывалась верить в смерть ее любимого Ники…
Она скончалась в 1928 г. в возрасте 81 года и была похоронена в соборе, где находились могилы (в родовой усыпальнице) датских королей, но 26 сентября 2006 г. ее прах с почестями перезахоронили в Петербурге в Петропавловском соборе, рядом с могилой ее любимого Александра.
Вместе с матерью из Крыма уехала и старшая дочь ее Ксения Александровна вместе с детьми. Ее муж великий князь Александр Михайлович уехал за границу раньше – он решил отправиться во Францию на Версальскую конференцию, где хотел убедить руководителей союзных держав в необходимости борьбы против узурпаторов законной власти – большевиков.
Александр Михайлович и Ксения Александровна
Старшая дочь императора Александра III родилась в 1875 г. и девятнадцати лет вышла замуж по любви за красавца и умницу великого князя Александра Михайловича.
Они были родственниками, правда, не близкими: ее избранник был двоюродным братом ее отца-императора, который не был в особом восторге от этого выбора, но дал в конце концов свое согласие на брак. Как вспоминал С. Ю. Витте, «но вел. кн. Ксения Александровна была страшно влюблена в великого князя Александра Михайловича, и в конце концов император Александр III выдал ее замуж за Александра Михайловича, хотя он очень не любил этого великого князя… ко всему, что касалось великого князя, Александр III всегда относился критически, всегда все ему не нравилось».
Витте оставил и такие слова о самой Ксении: «Про эту великую княжну, нынешнюю великую княгиню, ничего, кроме самого хорошего, сказать нельзя. Она женщина безусловно образцовая во всех отношениях».
Великий князь Александр родился в 1866 г. в семье наместника Кавказа Михаила Николаевича и с детства дружил с Николаем, будущим императором: Ники и Сандро, как его называли в семье, были закадычными друзьями.
Сандро в юности увлекся морем и сделал флотскую карьеру, в двадцать лет начинал мичманом в гвардейском морском экипаже, участвовал в ряде плаваний, командовал броненосцем «Ретвизан», был начальником отряда минных крейсеров на Балтийском море, младшим флагманом Балтийского флота, в 1902–1905 гг. возглавлял созданное по его инициативе Главное управление торгового мореплавания и портов. Он выступал против русской авантюры на Дальнем Востоке, окончившейся гибелью флота и постыдным поражением в войне против Японии.
С его именем связано создание русской военной авиации, он основал авиационную школу под Севастополем, и в Первую мировую войну был генерал-инспектором военно-воздушного флота.
В 1918 г. он с семьей жил в своем имении Ай-Тодор в Крыму; большевики его арестовали, угрожали расправиться с ним и со всеми Романовыми (см. главу «Императрица Мария Федоровна, великие князья и княгини»). После заключения перемирия с Германией в Севастополь вошел британский флот и, как рассказывает Александр Михайлович, «его командующий адмирал Кэльторп сообщил нам о предложении Короля Английского дать в наше распоряжение пароход для отъезда в Англию. Вдовствующая Императрица поблагодарила своего царственного племянника за его внимание, но отказалась покинуть Крым, если ей не разрешат взять с собою всех ее друзей, которым угрожала месть большевиков. Король Георг изъявил и на это свое согласие, и мы все стали готовиться к путешествию. Желая увидеть главы союзных правительств, собравшиеся тогда в Париже, чтобы представить им доклад о положении в России, я обратился к адмиралу Кэльторпу с письмом, в котором просил его оказать содействие к моему отъезду из Крыма до отъезда нашей семьи, которая должна была тронуться в путь в марте 1918 г. Адмирал послал за мною крейсер, чтобы доставить меня из Ялты в Севастополь, и мы условились с ним, что я покину Россию той же ночью на Корабле Его Величества "Форсайт"».
Итак, Александр Михайлович с сыном Андреем уехал в Париж, где тогда проходила мирная конференция, во время которой он предполагал встретиться с руководителями держав-победительниц с расчетом убедить их в необходимости поддержать здоровые силы сопротивления бандитам, захватившим власть в России, однако его никто не хотел слушать – державы-победительницы не желали вмешиваться в русские дела, не было ни сил, ни политического желания, ведь существовала и опасность внутренних беспорядков. Как писал великий князь, только Уинстон Черчилль произнес «горячую речь в пользу немедленного вмешательства в русские дела и борьбы с большевизмом». Черчилль понимал, к каким разрушительным последствиям приведет политика невмешательства в русские дела[73].
Великий князь остался, как он писал в мемуарах, в Париже до конца жизни. Он не воссоединился с женой Ксенией Александровной, которая поселилась в Великобритании, следуя приглашению английского короля Георга V эвакуироваться из Крыма вместе с матерью и остальными (кроме Андрея) сыновьями на корабле «Марльборо».
Ксения Александровна активно участвовала в жизни небольшой русской колонии, помогала беженцам, продавая акварели своей работы, патронировала русский Красный Крест, который приобрел четыре здания, открыв в них «Русские дома», приюты для пожилых русских эмигрантов.
Георг V предоставил ей Фрогмор-коттедж в парке королевской резиденции Виндзор. Ее зять Феликс Юсупов и дочь Ирина приехали к ней летом 1935 г.: «Теща собирала в этот год всех своих детей – случай редкий, особенно для Ростислава и Василия, давно живших в Америке и женившихся там же. Оба женились на княжнах Голицыных. Жен их я почти не знал. Впрочем, видел, что они совершенно разные, но равно обворожительны и милы.
Семейный сбор этот был на радость и теще, и всем нам, но оказался последним в Виндзоре. В ту зиму умер король Георг V, и великую княгиню уведомили, что надлежит ей переехать из Фрогмора в Хэмптон-Корт». Там новый король Эдуард VIII предоставил ей Wilderness House, который перед этим был существенно перестроен.
Как мне сообщил сотрудник дворца-музея Хэмптон-корт Алисон Хилд, она жила здесь с сыном Андреем (1894–1981) и с невесткой Елизаветой, урожденной герцогиней ди Сассо-Руффо. Свадьба их состоялась в Крыму 12 июня 1918 г., в самое сложное тогда время, перед тем как они, вместе с императрицей Марией Федоровной, были вынуждены покинуть Россию.
Во время бомбардировки Англии немецкими самолетами 20 октября 1940 г. бомба разорвалась совсем близко от дома, и тогда была убита Елизавета, жена князя Андрея. Она была неизлечимо больна раком, и семья считала, что Елизавета спаслась от невыносимых страданий.
В этом же доме в Хэмптон-парке жили и дети князя Андрея. Один из них, Михаил, вспоминал, как он вместе с братом Андреем выручал туристов, заблудившихся в лабиринте, устроенном около дворца, руководя ими с верхнего этажа дома.
Только во время Второй мировой войны Ксения Александровна жила в королевском замке Балморал в Шотландии.
Ксения Александровна скончалась 86 лет 29 апреля 1960 г. и была похоронена в той же могиле, где лежали останки ее мужа Александра Михайловича, умершего в 1933 г., на кладбище Рокбрюн у Ментоны на южном берегу Франции.
От брака с Александром Михайловичем у нее было шесть детей – одна дочь и пятеро сыновей.
Дети остались за рубежом и таким образом спаслись от преследований большевиков. Дочь Ирина вышла замуж за князя Феликса Юсупова (см. главу «Ирина Александровна»). Старший сын Андрей (1897–1981) сначала жил во Франции, потом переехал с женой в Англию. Когда семья великого князя жила в Крыму, он женился 12 июня 1918 г. на герцогине Елизавете Фабрициевне Сассо-Руффо, дочери герцога Сассо-Руффо и Натальи Александровны Мещерской. У них было трое детей – Ксения (1919–), Михаил (1920–) и Андрей (1923–). Его супруга умерла в 1940 г. и он второй раз женился в 1942 г. на Надин МакДугал; от брака с ней – дочь Ольга (1950–).
Сын Федор (1898–1968) женился в Париже в 1923 г. на княжне Ирине Павловне, дочери от морганатического брака великого князя Павла Александровича и княгини Ольги Валериановны Палей. Он жил во Франции.
Никита (1900–1974) в 1922 г. в Париже женился на графине Марии Илларионовне Воронцовой-Дашковой. У них было два сына – Никита (1923–) и Александр (1929–). До Второй мировой войны семья его жила то во Франции, то в Англии, а после войны, после нескольких переездов, – в США, в Калифорнии, но его похоронили у могил отца и матери в Рокбрюн (южный берег Франции).
Князь Ростислав Александрович (1902–1978) жил в Англии, он имел от первых двух браков (на княжне Александре Павловне Голицыной и на Алис Эйлкен (Eilken) двоих детей – Ростислава (1938–) и Николая (1945–). Он похоронен на кладбище в Ницце. Там же могила его третьей жены Ядвиги-Марии-Гертруды-Евы фон Шаппуис (von Chappuis). Василий Александрович (1907–1989) жил в США, в Сан-Франциско.
Князь Дмитрий (1901–1980) участвовал во Второй мировой войне, был офицером британского флота, и, как вспоминал его зять Феликс Юсупов, «Дмитрию… с тех пор как мы не виделись, не поздоровилось, особенно в дюнкеркские дни, когда вместе с английскими моряками участвовал он в эвакуации войск». Позднее Дмитрий Александрович жил в Париже и женился там на светлейшей княжне Надежде Романовской-Кутузовой.
Они были родственниками, правда, не близкими: ее избранник был двоюродным братом ее отца-императора, который не был в особом восторге от этого выбора, но дал в конце концов свое согласие на брак. Как вспоминал С. Ю. Витте, «но вел. кн. Ксения Александровна была страшно влюблена в великого князя Александра Михайловича, и в конце концов император Александр III выдал ее замуж за Александра Михайловича, хотя он очень не любил этого великого князя… ко всему, что касалось великого князя, Александр III всегда относился критически, всегда все ему не нравилось».
Витте оставил и такие слова о самой Ксении: «Про эту великую княжну, нынешнюю великую княгиню, ничего, кроме самого хорошего, сказать нельзя. Она женщина безусловно образцовая во всех отношениях».
Великий князь Александр родился в 1866 г. в семье наместника Кавказа Михаила Николаевича и с детства дружил с Николаем, будущим императором: Ники и Сандро, как его называли в семье, были закадычными друзьями.
Сандро в юности увлекся морем и сделал флотскую карьеру, в двадцать лет начинал мичманом в гвардейском морском экипаже, участвовал в ряде плаваний, командовал броненосцем «Ретвизан», был начальником отряда минных крейсеров на Балтийском море, младшим флагманом Балтийского флота, в 1902–1905 гг. возглавлял созданное по его инициативе Главное управление торгового мореплавания и портов. Он выступал против русской авантюры на Дальнем Востоке, окончившейся гибелью флота и постыдным поражением в войне против Японии.
С его именем связано создание русской военной авиации, он основал авиационную школу под Севастополем, и в Первую мировую войну был генерал-инспектором военно-воздушного флота.
В 1918 г. он с семьей жил в своем имении Ай-Тодор в Крыму; большевики его арестовали, угрожали расправиться с ним и со всеми Романовыми (см. главу «Императрица Мария Федоровна, великие князья и княгини»). После заключения перемирия с Германией в Севастополь вошел британский флот и, как рассказывает Александр Михайлович, «его командующий адмирал Кэльторп сообщил нам о предложении Короля Английского дать в наше распоряжение пароход для отъезда в Англию. Вдовствующая Императрица поблагодарила своего царственного племянника за его внимание, но отказалась покинуть Крым, если ей не разрешат взять с собою всех ее друзей, которым угрожала месть большевиков. Король Георг изъявил и на это свое согласие, и мы все стали готовиться к путешествию. Желая увидеть главы союзных правительств, собравшиеся тогда в Париже, чтобы представить им доклад о положении в России, я обратился к адмиралу Кэльторпу с письмом, в котором просил его оказать содействие к моему отъезду из Крыма до отъезда нашей семьи, которая должна была тронуться в путь в марте 1918 г. Адмирал послал за мною крейсер, чтобы доставить меня из Ялты в Севастополь, и мы условились с ним, что я покину Россию той же ночью на Корабле Его Величества "Форсайт"».
Итак, Александр Михайлович с сыном Андреем уехал в Париж, где тогда проходила мирная конференция, во время которой он предполагал встретиться с руководителями держав-победительниц с расчетом убедить их в необходимости поддержать здоровые силы сопротивления бандитам, захватившим власть в России, однако его никто не хотел слушать – державы-победительницы не желали вмешиваться в русские дела, не было ни сил, ни политического желания, ведь существовала и опасность внутренних беспорядков. Как писал великий князь, только Уинстон Черчилль произнес «горячую речь в пользу немедленного вмешательства в русские дела и борьбы с большевизмом». Черчилль понимал, к каким разрушительным последствиям приведет политика невмешательства в русские дела[73].
Великий князь остался, как он писал в мемуарах, в Париже до конца жизни. Он не воссоединился с женой Ксенией Александровной, которая поселилась в Великобритании, следуя приглашению английского короля Георга V эвакуироваться из Крыма вместе с матерью и остальными (кроме Андрея) сыновьями на корабле «Марльборо».
Ксения Александровна активно участвовала в жизни небольшой русской колонии, помогала беженцам, продавая акварели своей работы, патронировала русский Красный Крест, который приобрел четыре здания, открыв в них «Русские дома», приюты для пожилых русских эмигрантов.
Георг V предоставил ей Фрогмор-коттедж в парке королевской резиденции Виндзор. Ее зять Феликс Юсупов и дочь Ирина приехали к ней летом 1935 г.: «Теща собирала в этот год всех своих детей – случай редкий, особенно для Ростислава и Василия, давно живших в Америке и женившихся там же. Оба женились на княжнах Голицыных. Жен их я почти не знал. Впрочем, видел, что они совершенно разные, но равно обворожительны и милы.
Семейный сбор этот был на радость и теще, и всем нам, но оказался последним в Виндзоре. В ту зиму умер король Георг V, и великую княгиню уведомили, что надлежит ей переехать из Фрогмора в Хэмптон-Корт». Там новый король Эдуард VIII предоставил ей Wilderness House, который перед этим был существенно перестроен.
Как мне сообщил сотрудник дворца-музея Хэмптон-корт Алисон Хилд, она жила здесь с сыном Андреем (1894–1981) и с невесткой Елизаветой, урожденной герцогиней ди Сассо-Руффо. Свадьба их состоялась в Крыму 12 июня 1918 г., в самое сложное тогда время, перед тем как они, вместе с императрицей Марией Федоровной, были вынуждены покинуть Россию.
Во время бомбардировки Англии немецкими самолетами 20 октября 1940 г. бомба разорвалась совсем близко от дома, и тогда была убита Елизавета, жена князя Андрея. Она была неизлечимо больна раком, и семья считала, что Елизавета спаслась от невыносимых страданий.
В этом же доме в Хэмптон-парке жили и дети князя Андрея. Один из них, Михаил, вспоминал, как он вместе с братом Андреем выручал туристов, заблудившихся в лабиринте, устроенном около дворца, руководя ими с верхнего этажа дома.
Только во время Второй мировой войны Ксения Александровна жила в королевском замке Балморал в Шотландии.
Ксения Александровна скончалась 86 лет 29 апреля 1960 г. и была похоронена в той же могиле, где лежали останки ее мужа Александра Михайловича, умершего в 1933 г., на кладбище Рокбрюн у Ментоны на южном берегу Франции.
От брака с Александром Михайловичем у нее было шесть детей – одна дочь и пятеро сыновей.
Дети остались за рубежом и таким образом спаслись от преследований большевиков. Дочь Ирина вышла замуж за князя Феликса Юсупова (см. главу «Ирина Александровна»). Старший сын Андрей (1897–1981) сначала жил во Франции, потом переехал с женой в Англию. Когда семья великого князя жила в Крыму, он женился 12 июня 1918 г. на герцогине Елизавете Фабрициевне Сассо-Руффо, дочери герцога Сассо-Руффо и Натальи Александровны Мещерской. У них было трое детей – Ксения (1919–), Михаил (1920–) и Андрей (1923–). Его супруга умерла в 1940 г. и он второй раз женился в 1942 г. на Надин МакДугал; от брака с ней – дочь Ольга (1950–).
Сын Федор (1898–1968) женился в Париже в 1923 г. на княжне Ирине Павловне, дочери от морганатического брака великого князя Павла Александровича и княгини Ольги Валериановны Палей. Он жил во Франции.
Никита (1900–1974) в 1922 г. в Париже женился на графине Марии Илларионовне Воронцовой-Дашковой. У них было два сына – Никита (1923–) и Александр (1929–). До Второй мировой войны семья его жила то во Франции, то в Англии, а после войны, после нескольких переездов, – в США, в Калифорнии, но его похоронили у могил отца и матери в Рокбрюн (южный берег Франции).
Князь Ростислав Александрович (1902–1978) жил в Англии, он имел от первых двух браков (на княжне Александре Павловне Голицыной и на Алис Эйлкен (Eilken) двоих детей – Ростислава (1938–) и Николая (1945–). Он похоронен на кладбище в Ницце. Там же могила его третьей жены Ядвиги-Марии-Гертруды-Евы фон Шаппуис (von Chappuis). Василий Александрович (1907–1989) жил в США, в Сан-Франциско.
Князь Дмитрий (1901–1980) участвовал во Второй мировой войне, был офицером британского флота, и, как вспоминал его зять Феликс Юсупов, «Дмитрию… с тех пор как мы не виделись, не поздоровилось, особенно в дюнкеркские дни, когда вместе с английскими моряками участвовал он в эвакуации войск». Позднее Дмитрий Александрович жил в Париже и женился там на светлейшей княжне Надежде Романовской-Кутузовой.
Ирина Александровна
(Ф. Ф. Юсупов)
От брака с Александром Михайловичем у любимой дочери императора Александра III и императрицы Марии Федоровны было шесть детей – одна дочь и пятеро сыновей. Дети остались за рубежом и таким образом спаслись от преследований большевиков. Дочь Ирина вышла замуж за князя Феликса Юсупова.
Юсуповы, как и многие другие представители высшей знати в России, происходили отнюдь не из славян, и не были Рюриковичами, потомками предводителей шаек варягов, нападавших на мирных жителей по всей Европе и которых, согласно древнейшей «Повести временных лет», славянские племена, рассорившиеся друг с другом, призвали установить порядок и владеть ими: «Вся земля наша добра есть и велика и изобилна всемъ, а нарядника в ней ньсть, пойдете к намъ княжати и владети нами».
Предками Юсуповых были ногайские князья, кочевники, родоначальником их был Юсуп или Юсуф-мурза, который происходил от того самого Едигея, принесшего столько горя москвичам: в 1408 г. он подступил к Москве, взять город не сумел, но ограбил, разорил и поджег все посады и окрестности.
Юсуф поступил на службу к московскому царю, которому служил и его брат Иль-мурза и сыновья. При царе Алексее Михайловиче правнук Юсуфа крестился под именем Дмитрия Юсупова-Княжево. Главную часть богатств Юсуповых заложил князь Григорий Дмитриевич при Петре I, а приумножили его сын Борис и внук Николай.
Юсуповы – одна из самых богатых семей в России, они владели значительными имениями в различных губерниях и несколькими фабриками, им принадлежало имение Архангельское под Москвой, дворцы в Петербурге, Москве и в Крыму.
Последняя представительница рода княжна Зинаида Николаевна Юсупова вышла замуж за графа Феликса Сумарокова-Эльстона, которому было разрешено присоединить фамилию и титул Юсуповых, так что они и потомки их титуловались князями Юсуповыми, графами Сумароковыми-Эльстон. У них было двое сыновей – Николай и Феликс.
Семейное предание гласило, что над родом Юсуповым тяготеет кара за то, что их предки изменили магометанству и приняли православие. Суть этого проклятия заключалась в том, что все, кроме одного, наследники мужского пола, родившиеся в семье, не проживут больше двадцати шести лет.
Николай Юсупов, любимец матери и отца, должен был наследовать и титул, и герб, и богатство знатного рода, но… все кончилось трагедией. Его вызвал на дуэль муж женщины, за которой он ухаживал. На дуэли Николай был убит: до двадцати шести лет ему не хватило полгода…
Феликс Юсупов с юношеских лет был связан с Великобританией: его послали учиться в Оксфорд; оттуда он писал матери: «Странно, как с самого детства я всегда стремился в Англию, точно чуял, что здесь найду то, чего мне всегда не доставало, а именно товарищей и друзей своего возраста. Моя теперешняя жизнь так мало имеет общего со старой, что мне кажется, что я живу во второй раз и я уверен, что именно теперешняя моя жизнь укрепит меня для будущего и нравственно осветит»[74]. Он в 1909 г. основал Русское общество Оксфордского университета с целью способствовать связям между университетом и Россией. Интересно отметить, что оно и сейчас существует и насчитывает около 300 членов, как студентов и аспирантов, так и преподавателей. Члены общества организуют встречи с российскими гостями, отмечают различные культурные события.
В Лондоне студента Юсупова охотно принимали во многих аристократических домах: чаще всего он бывал в семье великого князя Михаила Михайловича и его супруги Софии, графини Торби, а также у принцессы Виктории Баттенбергской.
В «Мемуарах» он писал: «…поехал навестить великого князя Михаила Михайловича, брата моего будущего тестя, жившего с семьей в прекрасном именье близ Лондона. Находился он в ссылке с тех пор, как женился на графине Меренберг, внучке Пушкина. Имела она также титул графини Торби. Была она необычайно приветлива и любима лондонцами. Страдала она от мужнина злоязычия. Великий князь день и ночь поносил свою русскую родню. Но с него спрос был невелик, а вот ее жалели. Было у них трое детей: сын по прозвищу Бой и две прехорошенькие девочки Зия и Нэда. Учась в Оксфорде, я часто видел их».
Перед тем как покинуть Англию, он писал матери 7 июля 1912 г.: «С завтрашнего дня вплоть до моего отъезда, каждый день мне дают прощальные завтраки, чаи, обеды и ужины. Я прямо не понимаю, почему они со мной так возятся. На днях я видел графиню Потоцкую, которая мне сказала, что меня в Англии так любят, как еще никогда не любили ни одного иностранца, и что всюду и со всех сторон ей говорят про меня, и т. к. она очень любит меня, то ей было очень приятно это слышать»[75].
«С тоской в сердце покинул я Англию, – вспоминал он об этом времени, – оставляя стольких друзей. Чувствовал я, что некий этап жизненный завершен»[76]. И действительно, в его жизни начинался новый период… Феликса, князя Юсупова, графа Сумарокова-Эльстон и Ирины, племянницы императора. В 1915 г. у них родился единственный ребенок – дочь Ирина.
Юсупов тяжело переживал положение дел в России, чехарду в правительстве, неспособность императора править, пагубное влияние императрицы, распутинщину. Как писал он уже в эмиграции, «наша родина не могла быть управляема ставленниками по безграмотным запискам конокрада, грязного и распутного мужика. Старый строй неминуемо должен был привести Романовых к катастрофе». Намерение избавить Россию от позора, от ненавистного Распутина, пришло к Ф. Ф. Юсупову после долгих раздумий. Он писал в воспоминаниях: «Видя, что помощи мне ждать неоткуда, я решил действовать самостоятельно. Чем бы я ни занимался, с кем бы ни говорил, – одна навязчивая мысль, мысль избавить Россию от ее опаснейшего внутреннего врага терзала меня. Но вместе с тем внутренний голос мне говорил: «Всякое убийство есть преступление и грех, но, во имя Родины, возьми этот грех на свою совесть, возьми без колебаний. Сколько на войне убивают неповинных людей, потому что они «враги Отечества». Миллионы умирают… А здесь должен умереть один, тот, который является злейшим врагом твоей Родины. Это враг самый вредный, подлый и циничный, сделавший путем гнусного обмана всероссийский престол своей крепостью, откуда никто не имеет силы его изгнать… Ты должен его уничтожить во что бы то ни стало…"»
Когда он решился пойти на это, как на единственный выход из безнадежного состояния, грозившего гибелью государства, то действовал смело и твердо.
В группу заговорщиков вошел великий князь Дмитрий Павлович, с которым Юсупов был близок: «Великий князь, как я и ожидал, сразу согласился и сказал, что, по его мнению, уничтожение Распутина будет последней и самой действенной попыткой спасти погибающую Россию». К Юсупову присоединились также депутат Государственной думы монархист Владимир Пуришеквич, доктор из санитарного отряда Пуришкевича С. С. Лазоверт и поручик Я. С. Сухотин, контуженный на войне и лечившийся в Петрограде.
Юсупов пригласил Распутина, давно добивавшегося знакомства с его женой красавицей Ириной, во дворец на Мойке. Живучего Распутина накормили пирожными с цианистым калием, но яд не подействовал, потом выстрелили в него, но и тогда его ничего не брало, и только во дворе, куда он выбежал, его в конце концов убили. Тело погрузили на автомобиль, отвезли к реке и сбросили в прорубь. Потом его нашли вмерзшим в лед, отвезли для вскрытия и погребения. Многие подробности, сообщавшиеся в печати и тогда, и в последнее время, в частности о том, что Распутин еще был жив под водой, что в него стреляли не только Пуришкевич и Дмитрий Павлович, но и некий английский разведчик, просто выдуманы.
Весть о расправе с Распутиным мгновенно распространилась по России и везде она была встречена с открытой радостью – настолько общество устало от придворных сплетен и грязи.
Николай II не решился строго наказать заговорщиков. Юсупова выслали в его имение в Курскую губернию. В 1918 г. Юсуповы жили в Крыму, в своем имении вместе с родителями. Рядом жили императрица Мария Федоровна с дочерью Ольгой и великий князь Александр Михайлович с семьей.
Когда Мария Федоровна согласилась покинуть большевистскую Россию на английском военном корабле «Марльборо», она поставила условием взять на борт и всех ее родственников в Крыму. Так Юсуповы попали за рубеж.
Еще в начале Первой мировой войны Юсуповы, как и многие другие аристократические фамилии, перевели свои заграничные счета в Россию. Все то, что оставалось в России, конечно, пропало после октябрьского переворота, но Юсуповы спасли то, что имели на себе при отъезде. После Крыма они прибыли на Мальту, заложили там бриллиантовое колье и на полученные средства смогли переехать в Париж, поселившись на первое время в давно знакомой им по предыдущей жизни гостинице «Вандом».
У Юсупова за границей осталась немалое имущество: в парижском гараже стоял один из многих его автомобилей, он владел виллой в Швейцарии, а однажды его посетил знакомый ювелир и передал ему мешочек с бриллиантами, которые остались у него после переделок старинных ожерелий для Ирины. Что весьма важно для него, Феликс Юсупов продолжал владеть купленной в 1912 г. квартирой в Лондоне, что давало право ему и Ирине постоянно жить в Великобритании как британским налогоплательщикам.
В первый приезд в Великобританию Юсупов остановился в лондонском отеле «Ритц» и, как он вспоминает, «в первый вечер в гостинице, чтобы заглушить тоску, стал напевать под гитару и вдруг услыхал стук. Стучали в дверь, смежную с соседним номером. Я решил, что мешаю кому-то, и замолчал. Стучать продолжали. Я встал, отпер дверь, открыл… на пороге стоял великий князь Дмитрий… Мы не знали друг о друге ничего, пока он не услышал за стеной лондонского гостиничного номера мой голос. Мы так обрадовались встрече, что проговорили до утра» (они не видели друг друга после высылки их из Петербурга декабрьской ночью 1916 г.).
Из гостиницы Юсупов переехал в свою старую лондонскую квартиру: «Как же обрадовался я, когда очутился в своей квартире на Найтсбридж! Только тут теперь и был мой собственный угол! И прекрасно было все, с ним связанное! Вспоминал я о том, однако, не без грусти, с войной многих друзей юности я не досчитался»[77].
Квартира в фешенебельном районе Лондона (в Найтсбридже) около Гайд-парка (15 Parkside, Kensingthon) вскоре после их приезда стала местом сбора русских эмигрантов. Они прекрасно себя чувствовали там, обедая за счет хозяев, останавливаясь там и даже живя довольно долгое время. Юсупов часто развлекал гостей рассказом об убийстве Распутина, который со временем становился все более и более драматичным. Ирине все это не нравилось, но ей приходилось оставаться слушателем и зрителем, хотя и безучастным. Потом он, желая остановить постоянные просьбы рассказать об этих событиях, написал историю убийства, вошедшую в двухтомник воспоминаний.
Первое время в эмиграции Юсуповы жили довольно свободно, и Феликс Феликсович считал необходимым помогать эмигрантам, оказавшимся в Великобритании в трудном положении: «Беженцы из России прибывали, и первейшим долгом казалось мне помогать им». Юсупов рассказал о своей благотворительной работе: «Будущее было еще неясно, но ясно было, что беженцам-соотечественникам необходима помощь. По приезде в Лондон я тотчас снесся с графом Павлом Игнатьевым, председателем русского отделения Красного Креста. Требовалось прежде всего организовать мастерские для трудоустройства эмигрантов, обеспечить военных бельем и теплой одеждой. Одна милая англичанка, миссис Лок, предоставила нам помещение в своем особняке на Белгрэйв-сквер. Помогла мне и графиня Карлова, вдова герцога Джорджа Мекленбург-Стрелицкого. Женщина была достойнейшая, энергичная, умная, любимая всей русской колонией. Она сразу же взяла на себя управление мастерскими. Шурья мои Федор с Никитой и многие английские наши друзья пришли на подмогу. Дело стало расти. Вскоре на Белгрэйв-сквер повалили не только безработные эмигранты, но и те, кому просто приходилось туго. Дело, стало быть, ширилось, а средств не прибавлялось. Деньги таяли быстро. Поехал я по большим промышленным городам Англии. И встретил всюду сочувствие и понимание – не только словом, но и делом. Результат поездки превзошел все ожидания. Благотворительные вечера, устроенные с помощью друзей-англичан, также пополнили нашу кассу. Самой большой удачей оказалась пьеса Толстого "Живой труп", сыгранная в Сент-Джеймском театре с Генри Эйнли в главной роли. Великий артист не только сыграл. После спектакля он обратился к публике с потрясающей речью, призывая сограждан помочь русским беженцам, их недавним союзникам. С утра и до вечера сидели мы на Белгрэйв-сквер. Ирина занималась беженками, а мы с графиней Карловой за большим столом принимали беженцев-мужчин – нескончаемый поток людей. Приходили за работой, советом, помощью».
Вместе с русским предпринимателем Петром Зеленовым Юсупов приобрел дом № 28 на Уэлсли-роуд в районе Чизуик* (Chiswick), который они отдали для беженцев из России.
В 1920 г. Юсуповы покинули Великобританию и уехали в Париж, а в доме на Уэлсли-роуд, перешедшем полностью к Зеленову, работал русский Красный Крест, устроивший там гостиницу и школу.
В Париже Юсуповы купили здание бывшей конюшни, где открыли ателье шляп под названием «ИРФЕ» (по первым буквам их имен – ИРинаФЕликс), которое стало вскоре модным; а через короткое время филиал ателье был открыт и в фешенебельном центре Лондона, на Беркли-стрит.
Если Феликс любил общество, развлечения, игру на гитаре, цыганские романсы, то спокойная и тихая Ирина была полной противоположностью ему, и, несмотря на это, супруги прожили долгую и счастливую жизнь – они относились друг к другу с любовью и пониманием.
Феликс Феликсович скончался 80 лет от роду в 1967 г. и был похоронен рядом с матерью на кладбище Сент-Женевьев де Буа под Парижем, а в 1970 г. рядом с ними похоронили Ирину Александровну.
Юсуповы, как и многие другие представители высшей знати в России, происходили отнюдь не из славян, и не были Рюриковичами, потомками предводителей шаек варягов, нападавших на мирных жителей по всей Европе и которых, согласно древнейшей «Повести временных лет», славянские племена, рассорившиеся друг с другом, призвали установить порядок и владеть ими: «Вся земля наша добра есть и велика и изобилна всемъ, а нарядника в ней ньсть, пойдете к намъ княжати и владети нами».
Предками Юсуповых были ногайские князья, кочевники, родоначальником их был Юсуп или Юсуф-мурза, который происходил от того самого Едигея, принесшего столько горя москвичам: в 1408 г. он подступил к Москве, взять город не сумел, но ограбил, разорил и поджег все посады и окрестности.
Юсуф поступил на службу к московскому царю, которому служил и его брат Иль-мурза и сыновья. При царе Алексее Михайловиче правнук Юсуфа крестился под именем Дмитрия Юсупова-Княжево. Главную часть богатств Юсуповых заложил князь Григорий Дмитриевич при Петре I, а приумножили его сын Борис и внук Николай.
Юсуповы – одна из самых богатых семей в России, они владели значительными имениями в различных губерниях и несколькими фабриками, им принадлежало имение Архангельское под Москвой, дворцы в Петербурге, Москве и в Крыму.
Последняя представительница рода княжна Зинаида Николаевна Юсупова вышла замуж за графа Феликса Сумарокова-Эльстона, которому было разрешено присоединить фамилию и титул Юсуповых, так что они и потомки их титуловались князями Юсуповыми, графами Сумароковыми-Эльстон. У них было двое сыновей – Николай и Феликс.
Семейное предание гласило, что над родом Юсуповым тяготеет кара за то, что их предки изменили магометанству и приняли православие. Суть этого проклятия заключалась в том, что все, кроме одного, наследники мужского пола, родившиеся в семье, не проживут больше двадцати шести лет.
Николай Юсупов, любимец матери и отца, должен был наследовать и титул, и герб, и богатство знатного рода, но… все кончилось трагедией. Его вызвал на дуэль муж женщины, за которой он ухаживал. На дуэли Николай был убит: до двадцати шести лет ему не хватило полгода…
Феликс Юсупов с юношеских лет был связан с Великобританией: его послали учиться в Оксфорд; оттуда он писал матери: «Странно, как с самого детства я всегда стремился в Англию, точно чуял, что здесь найду то, чего мне всегда не доставало, а именно товарищей и друзей своего возраста. Моя теперешняя жизнь так мало имеет общего со старой, что мне кажется, что я живу во второй раз и я уверен, что именно теперешняя моя жизнь укрепит меня для будущего и нравственно осветит»[74]. Он в 1909 г. основал Русское общество Оксфордского университета с целью способствовать связям между университетом и Россией. Интересно отметить, что оно и сейчас существует и насчитывает около 300 членов, как студентов и аспирантов, так и преподавателей. Члены общества организуют встречи с российскими гостями, отмечают различные культурные события.
В Лондоне студента Юсупова охотно принимали во многих аристократических домах: чаще всего он бывал в семье великого князя Михаила Михайловича и его супруги Софии, графини Торби, а также у принцессы Виктории Баттенбергской.
В «Мемуарах» он писал: «…поехал навестить великого князя Михаила Михайловича, брата моего будущего тестя, жившего с семьей в прекрасном именье близ Лондона. Находился он в ссылке с тех пор, как женился на графине Меренберг, внучке Пушкина. Имела она также титул графини Торби. Была она необычайно приветлива и любима лондонцами. Страдала она от мужнина злоязычия. Великий князь день и ночь поносил свою русскую родню. Но с него спрос был невелик, а вот ее жалели. Было у них трое детей: сын по прозвищу Бой и две прехорошенькие девочки Зия и Нэда. Учась в Оксфорде, я часто видел их».
Перед тем как покинуть Англию, он писал матери 7 июля 1912 г.: «С завтрашнего дня вплоть до моего отъезда, каждый день мне дают прощальные завтраки, чаи, обеды и ужины. Я прямо не понимаю, почему они со мной так возятся. На днях я видел графиню Потоцкую, которая мне сказала, что меня в Англии так любят, как еще никогда не любили ни одного иностранца, и что всюду и со всех сторон ей говорят про меня, и т. к. она очень любит меня, то ей было очень приятно это слышать»[75].
«С тоской в сердце покинул я Англию, – вспоминал он об этом времени, – оставляя стольких друзей. Чувствовал я, что некий этап жизненный завершен»[76]. И действительно, в его жизни начинался новый период… Феликса, князя Юсупова, графа Сумарокова-Эльстон и Ирины, племянницы императора. В 1915 г. у них родился единственный ребенок – дочь Ирина.
Юсупов тяжело переживал положение дел в России, чехарду в правительстве, неспособность императора править, пагубное влияние императрицы, распутинщину. Как писал он уже в эмиграции, «наша родина не могла быть управляема ставленниками по безграмотным запискам конокрада, грязного и распутного мужика. Старый строй неминуемо должен был привести Романовых к катастрофе». Намерение избавить Россию от позора, от ненавистного Распутина, пришло к Ф. Ф. Юсупову после долгих раздумий. Он писал в воспоминаниях: «Видя, что помощи мне ждать неоткуда, я решил действовать самостоятельно. Чем бы я ни занимался, с кем бы ни говорил, – одна навязчивая мысль, мысль избавить Россию от ее опаснейшего внутреннего врага терзала меня. Но вместе с тем внутренний голос мне говорил: «Всякое убийство есть преступление и грех, но, во имя Родины, возьми этот грех на свою совесть, возьми без колебаний. Сколько на войне убивают неповинных людей, потому что они «враги Отечества». Миллионы умирают… А здесь должен умереть один, тот, который является злейшим врагом твоей Родины. Это враг самый вредный, подлый и циничный, сделавший путем гнусного обмана всероссийский престол своей крепостью, откуда никто не имеет силы его изгнать… Ты должен его уничтожить во что бы то ни стало…"»
Когда он решился пойти на это, как на единственный выход из безнадежного состояния, грозившего гибелью государства, то действовал смело и твердо.
В группу заговорщиков вошел великий князь Дмитрий Павлович, с которым Юсупов был близок: «Великий князь, как я и ожидал, сразу согласился и сказал, что, по его мнению, уничтожение Распутина будет последней и самой действенной попыткой спасти погибающую Россию». К Юсупову присоединились также депутат Государственной думы монархист Владимир Пуришеквич, доктор из санитарного отряда Пуришкевича С. С. Лазоверт и поручик Я. С. Сухотин, контуженный на войне и лечившийся в Петрограде.
Юсупов пригласил Распутина, давно добивавшегося знакомства с его женой красавицей Ириной, во дворец на Мойке. Живучего Распутина накормили пирожными с цианистым калием, но яд не подействовал, потом выстрелили в него, но и тогда его ничего не брало, и только во дворе, куда он выбежал, его в конце концов убили. Тело погрузили на автомобиль, отвезли к реке и сбросили в прорубь. Потом его нашли вмерзшим в лед, отвезли для вскрытия и погребения. Многие подробности, сообщавшиеся в печати и тогда, и в последнее время, в частности о том, что Распутин еще был жив под водой, что в него стреляли не только Пуришкевич и Дмитрий Павлович, но и некий английский разведчик, просто выдуманы.
Весть о расправе с Распутиным мгновенно распространилась по России и везде она была встречена с открытой радостью – настолько общество устало от придворных сплетен и грязи.
Николай II не решился строго наказать заговорщиков. Юсупова выслали в его имение в Курскую губернию. В 1918 г. Юсуповы жили в Крыму, в своем имении вместе с родителями. Рядом жили императрица Мария Федоровна с дочерью Ольгой и великий князь Александр Михайлович с семьей.
Когда Мария Федоровна согласилась покинуть большевистскую Россию на английском военном корабле «Марльборо», она поставила условием взять на борт и всех ее родственников в Крыму. Так Юсуповы попали за рубеж.
Еще в начале Первой мировой войны Юсуповы, как и многие другие аристократические фамилии, перевели свои заграничные счета в Россию. Все то, что оставалось в России, конечно, пропало после октябрьского переворота, но Юсуповы спасли то, что имели на себе при отъезде. После Крыма они прибыли на Мальту, заложили там бриллиантовое колье и на полученные средства смогли переехать в Париж, поселившись на первое время в давно знакомой им по предыдущей жизни гостинице «Вандом».
У Юсупова за границей осталась немалое имущество: в парижском гараже стоял один из многих его автомобилей, он владел виллой в Швейцарии, а однажды его посетил знакомый ювелир и передал ему мешочек с бриллиантами, которые остались у него после переделок старинных ожерелий для Ирины. Что весьма важно для него, Феликс Юсупов продолжал владеть купленной в 1912 г. квартирой в Лондоне, что давало право ему и Ирине постоянно жить в Великобритании как британским налогоплательщикам.
В первый приезд в Великобританию Юсупов остановился в лондонском отеле «Ритц» и, как он вспоминает, «в первый вечер в гостинице, чтобы заглушить тоску, стал напевать под гитару и вдруг услыхал стук. Стучали в дверь, смежную с соседним номером. Я решил, что мешаю кому-то, и замолчал. Стучать продолжали. Я встал, отпер дверь, открыл… на пороге стоял великий князь Дмитрий… Мы не знали друг о друге ничего, пока он не услышал за стеной лондонского гостиничного номера мой голос. Мы так обрадовались встрече, что проговорили до утра» (они не видели друг друга после высылки их из Петербурга декабрьской ночью 1916 г.).
Из гостиницы Юсупов переехал в свою старую лондонскую квартиру: «Как же обрадовался я, когда очутился в своей квартире на Найтсбридж! Только тут теперь и был мой собственный угол! И прекрасно было все, с ним связанное! Вспоминал я о том, однако, не без грусти, с войной многих друзей юности я не досчитался»[77].
Квартира в фешенебельном районе Лондона (в Найтсбридже) около Гайд-парка (15 Parkside, Kensingthon) вскоре после их приезда стала местом сбора русских эмигрантов. Они прекрасно себя чувствовали там, обедая за счет хозяев, останавливаясь там и даже живя довольно долгое время. Юсупов часто развлекал гостей рассказом об убийстве Распутина, который со временем становился все более и более драматичным. Ирине все это не нравилось, но ей приходилось оставаться слушателем и зрителем, хотя и безучастным. Потом он, желая остановить постоянные просьбы рассказать об этих событиях, написал историю убийства, вошедшую в двухтомник воспоминаний.
Первое время в эмиграции Юсуповы жили довольно свободно, и Феликс Феликсович считал необходимым помогать эмигрантам, оказавшимся в Великобритании в трудном положении: «Беженцы из России прибывали, и первейшим долгом казалось мне помогать им». Юсупов рассказал о своей благотворительной работе: «Будущее было еще неясно, но ясно было, что беженцам-соотечественникам необходима помощь. По приезде в Лондон я тотчас снесся с графом Павлом Игнатьевым, председателем русского отделения Красного Креста. Требовалось прежде всего организовать мастерские для трудоустройства эмигрантов, обеспечить военных бельем и теплой одеждой. Одна милая англичанка, миссис Лок, предоставила нам помещение в своем особняке на Белгрэйв-сквер. Помогла мне и графиня Карлова, вдова герцога Джорджа Мекленбург-Стрелицкого. Женщина была достойнейшая, энергичная, умная, любимая всей русской колонией. Она сразу же взяла на себя управление мастерскими. Шурья мои Федор с Никитой и многие английские наши друзья пришли на подмогу. Дело стало расти. Вскоре на Белгрэйв-сквер повалили не только безработные эмигранты, но и те, кому просто приходилось туго. Дело, стало быть, ширилось, а средств не прибавлялось. Деньги таяли быстро. Поехал я по большим промышленным городам Англии. И встретил всюду сочувствие и понимание – не только словом, но и делом. Результат поездки превзошел все ожидания. Благотворительные вечера, устроенные с помощью друзей-англичан, также пополнили нашу кассу. Самой большой удачей оказалась пьеса Толстого "Живой труп", сыгранная в Сент-Джеймском театре с Генри Эйнли в главной роли. Великий артист не только сыграл. После спектакля он обратился к публике с потрясающей речью, призывая сограждан помочь русским беженцам, их недавним союзникам. С утра и до вечера сидели мы на Белгрэйв-сквер. Ирина занималась беженками, а мы с графиней Карловой за большим столом принимали беженцев-мужчин – нескончаемый поток людей. Приходили за работой, советом, помощью».
Вместе с русским предпринимателем Петром Зеленовым Юсупов приобрел дом № 28 на Уэлсли-роуд в районе Чизуик* (Chiswick), который они отдали для беженцев из России.
В 1920 г. Юсуповы покинули Великобританию и уехали в Париж, а в доме на Уэлсли-роуд, перешедшем полностью к Зеленову, работал русский Красный Крест, устроивший там гостиницу и школу.
В Париже Юсуповы купили здание бывшей конюшни, где открыли ателье шляп под названием «ИРФЕ» (по первым буквам их имен – ИРинаФЕликс), которое стало вскоре модным; а через короткое время филиал ателье был открыт и в фешенебельном центре Лондона, на Беркли-стрит.
Если Феликс любил общество, развлечения, игру на гитаре, цыганские романсы, то спокойная и тихая Ирина была полной противоположностью ему, и, несмотря на это, супруги прожили долгую и счастливую жизнь – они относились друг к другу с любовью и пониманием.
Феликс Феликсович скончался 80 лет от роду в 1967 г. и был похоронен рядом с матерью на кладбище Сент-Женевьев де Буа под Парижем, а в 1970 г. рядом с ними похоронили Ирину Александровну.