Страница:
Гнилой замок на решетке пал после первой попытки потрясти ее. Здесь можно спрятаться от дождя. В два счета выбросив почти все барахло, я забился в каморку и укрылся старыми вениками. Это позволило хоть немного согреться и защищало от брызг дождя, достававшего даже здесь. Странное место. Казалось, какой-то липкий страх отпугивал от него все живое. Даже паучков не видно на старых метлах. Вон какая-то птица, спикировав с облезлого дерева, словно испугалась чего-то и резко улетела от моей каморки. Чего они боятся? Я не кусаюсь. Я просто болею. Просто мне плохо. Неужели эта каморка – мое последнее пристанище? Блестящая карьера! И ради чего? Ради того, что из-за гордыни не захотел с властями мириться? Да ведь глупость это! В исступлении я ударил в заднюю стену каморки кулаком, даже не почувствовав разбитых косточек.
Серая монолитная стена беззвучно сдвинулась в сторону и открыла длинный коридор. Стены испускали мягкий свет, и было видно, что где-то вдалеке он становится ярче. Ничего не понимая, уже утратив способность удивляться, я побрел по коридору. Стена, отделявшая каморку с метлами от тоннеля, тихо вернулась на место, замуровав меня в этом странном подземелье. Коридор кончился, и я вошел в светлый зал. Тут силы оставили меня. Все поплыло перед глазами, и я упал на мягкий пол, теряя сознание.
Очевидно, глубокий обморок, вызванный гриппом и всеми предшествующими событиями, перешел в сон, который длился неизвестно сколько.
Глава седьмая
Глава восьмая
Серая монолитная стена беззвучно сдвинулась в сторону и открыла длинный коридор. Стены испускали мягкий свет, и было видно, что где-то вдалеке он становится ярче. Ничего не понимая, уже утратив способность удивляться, я побрел по коридору. Стена, отделявшая каморку с метлами от тоннеля, тихо вернулась на место, замуровав меня в этом странном подземелье. Коридор кончился, и я вошел в светлый зал. Тут силы оставили меня. Все поплыло перед глазами, и я упал на мягкий пол, теряя сознание.
Очевидно, глубокий обморок, вызванный гриппом и всеми предшествующими событиями, перешел в сон, который длился неизвестно сколько.
Глава седьмая
Ослепительно-белый снег не позволял четко разглядеть следы единорога. Единорог, учуяв человека, испуганно фыркнул и, ловко прыгая по леднику, помчался по белому склону. И оставил на снегу пачку Казбека. Из нее бесшумно катились непрерывным потоком папиросы. Но курить совершенно не хотелось. Вот есть, как раз наоборот, хотелось очень. Отчаявшись догнать единорога, я распаковал рюкзак, чтобы достать сгущенку и сделать «эльбрусское мороженое» – старую хитрость горных туристов. Надо размешать в кружке сгущенку и снег. Особые гурманы добавляют еще варенье, если оно есть. После изнурительного штурма перевала такой десерт помогает восстановить силы. Легко открыв банку ногтями, я попытался набрать ложкой смесь, но почему-то мороженое, превратившись в рой белых мух, с жужжанием улетело. Я голоден, мне холодно, ослепительный свет, отраженный снегом, мешает мне смотреть. Я снова пытаюсь попробовать мороженое, но ничего, кроме холода, не ощущаю. И слышу легкий гул белых мух. Собрав все силы, я вырываюсь из этого замкнутого круга и уже наяву бьюсь головой обо что-то твердое. Я в залитом светом зале, тихое гудение, моментально прекратившееся…
Я не сразу сообразил, где я нахожусь, но потом, осмотревшись в зале с гладкими стенами, столами-пуль – тами, креслами, я вспомнил все. Свирепый грипп, каморка с рухлядью, длинный коридор, обморок. Но чувствовал я себя сейчас совершенно здоровым. Какой-то нелогичный финал прошедших дней – я в странном, тихом помещении, я здоров и совершенно не понимаю, что же это за место.
Голубоватый свет послушно следовал за мной, освещая только ближайшее пространство вокруг. Я находился в громадном зале. Я бы, наверное, назвал его машинным, в лучших традициях давних времен. Внутреннее чувство подсказывало, что, кроме столов-кресел, сегментированных стен, здесь больше ничего, а тем более никого, не найдешь. Как кошка, подобранная среди сараев и принесенная в дом, я начал осматриваться, обходить зал, трогать странные предметы. Несмотря на абсурдность ситуации, инвентаризация проходила как-то буднично, словно я и не скитался еще вчера больным и бездомным по городу.
Убедившись в том, что никаких видимых опасностей помещение не таит, я присел перед столом-пультом. На поверхности стола находились кнопки, ну или что-то очень похожее на кнопки, скорее даже на клавиатуру. На каждой из них был нанесен особый символ, совершенно не знакомый мне. У края стола вертикально стояла большая прозрачная панель. Интересно, как это все работает, если, конечно, работает?
Что делает нормальный исследователь, когда сталкивается с черным ящиком? Нажимает на наиболее привлекательную кнопку. Затаив дыхание, я надавил пальцем на одну из клавиш с симпатичным, как казалось, символом сверху. Это привело к нулевому результату. Смелее и смелее я нажимал кнопки, с полным отчаянием пытаясь оживить прибор. Панели и экраны по-прежнему выглядели безжизненно. Я прекратил давить на клавиши и решил сначала все-таки подумать. Никогда раньше ничего подобного я не видел. Непривычная форма столов и кресел, совершенно необычная клавиатура. Делаем логический вывод. Вернее, вывод, который является наиболее простым и не крушит сознание, – это все неземное. А раз неземное, значит, прилетело. А раз прилетело – умеет летать! И ни в коем случае такая система не будет рассчитана на то, что первый попавшийся человек запустит ее простым нажатием клавиши. Наверное, все управление идет с этого центрального стола-пульта! Но я ведь уже испробовал на нем все кнопки!
Но, может, это не главный пульт, а, допустим, место астронавигатора или медсестры. Попробуем иначе. Допустим, я хочу улететь отсюда к чертовой матери, и мне надо выбрать главное средство управления кораблем. Значит, мне необходимо взять в руки штурвал, например, и проложить путь… Стекло напротив стола вдруг подернулось мелкой сеткой, на которой постепенно стало проявляться не что иное, как карта. Карта была знакома – южная окраина Киева и зоны отдыха вокруг. Очень приятно. Я все это и так помню. Вот так так! Оно меня слушается! С легким потрескиванием засветилась еще одна панель, справа.
На ней возникла картинка с автомобильным рулем. Руль был до боли знаком, да еще с символом «Ситроена» посередине. Руль был прикручен обычным болтом к штанге. Оказалось, что, прикоснувшись пальцем к экрану, я могу двигать руль. Но он только вращался, больше ничего не происходило. Черт побери! На стекле загорелся знакомый знак «Осторожно, дети!». На привычном знаке перебегали дорогу, держась за руки, черт с рожками и хвостом и, наверное, его мама. Эта система что, издевается надо мной? Конечно, о ментальном управление компьютерами хорошо известно, правда, только из фантастической литературы. Но зачем все так искажать? Мне только безумного компьютера не хватало.
Засветилась очередная панель. На ней обозначился компьютер. Очень красивый. Весь железный и в заклепках. Монитор был циклопических размеров, зеленая «мышка» с желтыми зубами, каждая кнопка клавиатуры завершалась молибденовым острием, способным проткнуть палец насквозь. Системный блок черного цвета, а в прорези дисковода виднелись тлеющие внутри блока красные угли. Из висящих по бокам монитора колонок вырывался время от времени белый пар. Ясно. Адекватно реагирует система. Дура! На панели-экране появилась вырубленная из дерева скульптура «Женщина с отбойным молотком». Она была очень похожа на ту, что стояла над аркой «Пассажа». Правда, та, на экране, была обнажена, покрыта неприличными татуировками и отбойный молоток держала совершенно уж непристойно. И еще была безобразно толста.
Зачем они надо мной издеваются. Ведь я подохну здесь! И в первую очередь от голода.
Один из сегментов стены практически беззвучно выехал, образуя стол. На столе стояли тарелка с отбивной, тарелка с греческим салатом и еще одна, диссонирующая, с черными креветками… Все это дополняла большая кружка с питьем, внешне похожим на пиво. Шапка пены оседала в кружке, которую сверху завершало фигурное запотевшее донышко. У вилки, лежащей на краю тарелки, был один зуб… Рискнув, я попробовал отбивную. Она была вкусная и настоящая. Потом я провел некоторое время в попытках отбить лишнее донышко у кружки. Когда силы и надежды иссякли, последний удар о край стола вдруг снес донышко очень аккуратно, даже не оставив осколков. Жаль только, что нижнее.
Еда оказалась сытная, и после неоднократных попыток удалось заполучить вполне пригодную для питья воду. Лучше не упоминать, во что эта вода была налита.
До конца дня (я мог понять это только по часам) мне так и не удалось добиться никакой вразумительной реакции от системы или что это было там на самом деле. Уже засыпая, я увидел, как на панели-экране появилась новогодняя гирлянда, и зал заполнила тихая рождественская музыка:
Закинув отмокать в ванну одежду, сильно испачканную за время моего вынужденного бомжевания, я пошел в зал. Сел в привычное кресло и запустил ноутбук – надо проверить почту, если, конечно, сеть работает из этого комфортного подземелья. Ноутбук резво загрузился, но, естественно, мобильный модем не смог связаться из-под земли. Вдруг пискнул сигнал вайфая. Ноутбук не нашел ничего более умного, как сообщить: «Обнаружено устройство связи, электробритва модели Харьков-3М».
Потом ноутбук начал выдавать совершенно безумные сообщения, сначала требуя установочные диски «Windows», почему-то на уругвайском диалекте. Не дождавшись, ноутбук сообщил, что обновления установлены, потом пошли чередой сообщения о попытках присоединиться к сети с названием, состоявшим из нечитабельных символов. При этом компьютер не требовал от меня никаких действий, словно им управлял кто-то другой. В итоге громадное стекло напротив, которое я вначале принял за перегородку, вмиг потеряло прозрачность, и на нем возникла надпись: «ready». На экране ноутбука появилась точно такая же надпись. Я по наитию набрал «WIN», а что еще? И мгновенно загрузилась привычная система. При этом в качестве фоновой картинки был портрет Муссолини в уборочную страду. Муссолини, в соломенной шляпе и голый по пояс, заталкивал клок пшеницы в молотилку. Картинку поменять не удалось.
Ну что же, жизнь налаживается! По крайней мере все это выглядит как подключение к главному компьютеру. На экране была только одна иконка с подписью: «Доступ к ресурсам». Я запустил ее, и на экране появилось белое окошко с мигающим курсором, словно приглашающим к диалогу. Попробуем.
«Показать конфигурацию».
Ответ:
«Неконкретная команда».
Ура! Оно реагирует! Начало положено.
«Схема помещений».
«Не найдено помещений».
«Доступ к ресурсам».
«Определите точку доступа к ресурсам системы».
«Все».
Немедленно ожили десятки стеклянных панелей на столах. Каждый из экранов показывал свою картинку. На одном из экранов я узнал ту самую будку с вениками на днепровской круче. Ага, доступ, по-вашему, это вход. Но тогда десятки картинок – это десятки входов, показанных с внешней стороны. Интересно, как и что их показывает? Вот видно, как на одном из экранов, ковыряясь в носу, прошел гаишник с полосатой палочкой. Да я знаю это место! Эзапто склон Владимирской горки, мне Воха когда-то говорил, что там есть лаз в подземелье. Наверное, вход в галерею так же надежно закрыт, как и на склонах. Пробуем дальше:
«Совместить точки доступа с картой местности».
«Команда неизвестна».
«Показать координаты точек входа».
На главный экран вывалились столбцы цифр. Спасибо.
«Представить графически».
«Указывать вертикали?»
«Представить высоту вариацией цвета».
Теперь на экран выскочила картинка: до боли знакомые очертания – центр города, река. И весь склон от Динамо до Горки покрыт галереями, сходящимися к центральной, почти круглой зоне. Она, кстати, намного больше пространства, мною изученного.
«Показать оружие».
Это я прямо как в Doom II.
«Объект отсутствует».
Ясно. Или мы пацифисты или я что-то не так называю…
«Реречислить ресурсы».
«Ресурсы:
энергетические – реактор в спящем режиме
пищевые – синтезаторы задействованы на 0.0001%
информационные – готовы».
«Показать информационные ресурсы подробно».
«Геостационарные сателлиты – 18 из 20 в состоянии 100 % готовности.
Стратосферные дроны:
250 – законсервированы
250 – зарядка
250 – дежурство в состоянии готовности
Оперативные сферы:
7500 – в составе дронов
13700 – законсервированы
1000 – на дежурстве
Дроны низкого полета:
250 – законсервированы
250 – зарядка
250 – дежурство в состоянии готовности
Энтрудеры:
106– дежурство на точках доступа
1011– готовы
Общее число энтрудеров – ограничено ресурсами систем генерации, на срок до 106 лет – неограниченно».
Впечатляет. Хотя ничего не понятно.
С помощью такой глобальной системы сбора информации можно творить чудеса. Интересно, а как эта система взаимодействует с Интернетом?
«Подключиться к Интернету».
«Готово».
И вправду, вход в сеть был. Я тут же кинул сообщение семье, которая, наверное, уже совсем извелась. Написал, что я в безопасности, и кратко рассказал о последних днях, вернее, неделях. Уже легче, да и мессенджер теперь все время онлайн. Мою работу прервал писк индикатора батареи ноутбука. Черт, не подумал.
«Показать доступ к источнику электроэнергии».
«Мало исходных данных».
«Показать точку подключения к электроэнергии, напряжение 220 вольт, 50 герц».
Вывалился длиннющий список из символов и цифр.
«Представить графически».
На экранах появилась схема помещений с галереями и тысячами красных точек, очевидно, точек подключения. Тоже не легче.
«Открыть доступ к ближайшей точке подключения».
На столе прямо перед носом тихо откинулась панелька, пластмассово стукнув по столу и обнажив странный разъем.
Я долго рылся в сумке, подбирая переходники, но в итоге все получилось, и индикатор заряда засветился. Сегодня все получается и без того бреда, который был вчера. Очевидно, ментальный доступ – не такая простая штука и требует особой тренировки. Кстати, пора подумать и о пище.
«Показать пищевые ресурсы».
«Команда неопределена».
«Показать объем пищевых ресурсов, доступных в течение двадцати четырех часов».
«245 тонн в эквиваленте чистых элементов».
Ясно, он все-таки туповат, этот компьютер.
«Приготовить обед».
«Мало исходных данных».
Зануда! Ну ладно, сейчас тебе выдам данные!
«Приготовить питание по следующему списку:
1. Луковый суп
2. Белая лазанья
3. Ананасовый компот
Данные по составу получить из Интернет ресурсов».
«Требуются дополнительные данные:
1. Уточнить тип сыра для лукового супа.
2. Сорт грибов для лазаньи.
3. Ананасы должны быть нарезаны дольками или сохранить круговую структуру?
Источник запроса в соответствии с описаниями блюд, приведенных в…»
Далее шел список не менее сотни сайтов и поваренных книг.
Как только я ответил на поставленные вопросы, выехала та же панель, которая вчера служила обеденным столом. На ней стояли тарелки неправильной формы с заказанной едой. По-моему, я вытянул счастливый лотерейный билет.
«Приготовить вино Il Verdicchio dei Castelli di Jesi, 1997 года».
«Синтез вин данной марки невозможен в силу неповторимости неконтролируемых параметров. Возможно вино белое или вино красное без индивидуализации»
«Белое вино 0,5 куб. дм»
Выехало. Пить все-таки можно. Точно, «вот свезло так свезло». Хотя мы-то помним про бесплатный сыр и места его добывания. Ладно – пережили голод, переживем и изобилие.
После обеда мне не терпелось продолжить изучение системы и ее возможностей.
«Показать ресурсы энтрудера».
«Укажите метод визуализации».
«Представить графически».
На экран выплыло изображение странной конструкции – похоже на сложный фасеточный глаз стрекозы. Фасетки были нескольких типов и объединены в группы.
«Текстовое описание наложить на графическое».
На картинке появились надписи – камеры обзора, электростатические двигатели, тактильные сенсоры, системы передачи данных на дроны. Некоторые компоненты энтрудера назывались совершенно непонятными словами.
«Ресурс работы».
«Стартовый ресурс – 20 минут, далее – система подзарядки атмосферным электричеством».
«Способ передвижения».
«Контролируемое флотирование в воздушной струе».
Оно что – еще и летает? Нет ни крыльев, ни газовых сопел.
«Линейные размеры».
«0,02 мм».
Вот как…
В итоге постепенно выяснились некоторые возможности этой базы. Нижними в иерархии сбора данных были датчики – энтрудеры. Каждый датчик выполнял команды, поступающие от центрального компьютера, и мог свободно двигаться, приближаясь к объекту исследования. Энтрудеры, вооруженные датчиками изображения, могли, объединяясь в рой, синтезировать видео– и аудио– данные высочайшего качества. Эта информация накапливалась на дронах, которые обычно и перебрасывали энтрудеры к месту наблюдения. Дроны, в свою очередь, транслировали данные или на геостационарные спутники, или прямо на базу. Как выглядят дроны, я надеялся выяснить в ближайшее время. Оперативные сферы выполняли роль тактических разведчиков нижнего уровня. Но когда они включались и зачем были нужны, еще предстояло разобраться.
В общем, все понятно. Ну, куда уж проще. Я бог. Такой домашний, всамделишный всеведущий бог. Проверим на практике.
«Найти».
«Задайте объект поиска».
«Рублев Михаил Викторович. Определить местоположение. Графическое представление».
Системе понадобилось примерно десять секунд на поиск:
«Объект локализован, определите метод заброски энтрудеров. Прямая визуализация оперативными сферами невозможна. Рекомендованный метод – доставка энтрудеров низколетящими дронами. Время исполнения 12'24"».
«Выполнить».
Через указанное время на левом экране появилось изображение убогого, плохо освещенного помещения. Камера оканчивалась облупленной дверью с глазком и откидывающимся окошком, наверное, для тарелки с баландой. Миша спал на полке из голых досок, скрючившись, лицом к стенке. Полка была подвешена на цепях. На стенах камеры темно-зеленая блестящая краска. В углу унитаз без сиденья и в потеках ржавчины. Ладно, потерпи, что-нибудь придумаем. То, что ты жив, – уже хорошо. А что в одиночке – это даже неплохо.
«Найти».
«Задайте объект поиска».
Ну, как найти мою семью, я уже знаю, указал даже возможные места нахождения в это время. Энтрудеры выдали прекрасное изображение. Нет. Не надо. Это выше моих сил…
Интересно, а могут ли все эти энтрудеры, дроны, сателлиты делать что-либо полезное? Или только тупой сбор информации?
«Определить степень воздействия на информацию первоисточника».
«Возможно воздействие в пределах неопределенности».
«Определить неопределенность».
Ну и сказанул!..
«Возможно полное управляемое изменение электромагнитных колебаний в системах передачи данных».
Это уже кое-что. Вернее – это о-го-го что! Это значит, я могу изменить содержание любого электронного носителя?
«Возможность электромагнитного воздействия на физические объекты на уровне энтрудеров».
Не густо, но запомним.
Теперь пора приступать к действиям.
«Получить доступ к серверу сети Комитета Государственной Безопасности».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Министерства Внутренних Дел».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Администрации Президента».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Национального банка».
«Готово».
Ну что, поиграем в игры?
Я не сразу сообразил, где я нахожусь, но потом, осмотревшись в зале с гладкими стенами, столами-пуль – тами, креслами, я вспомнил все. Свирепый грипп, каморка с рухлядью, длинный коридор, обморок. Но чувствовал я себя сейчас совершенно здоровым. Какой-то нелогичный финал прошедших дней – я в странном, тихом помещении, я здоров и совершенно не понимаю, что же это за место.
Голубоватый свет послушно следовал за мной, освещая только ближайшее пространство вокруг. Я находился в громадном зале. Я бы, наверное, назвал его машинным, в лучших традициях давних времен. Внутреннее чувство подсказывало, что, кроме столов-кресел, сегментированных стен, здесь больше ничего, а тем более никого, не найдешь. Как кошка, подобранная среди сараев и принесенная в дом, я начал осматриваться, обходить зал, трогать странные предметы. Несмотря на абсурдность ситуации, инвентаризация проходила как-то буднично, словно я и не скитался еще вчера больным и бездомным по городу.
Убедившись в том, что никаких видимых опасностей помещение не таит, я присел перед столом-пультом. На поверхности стола находились кнопки, ну или что-то очень похожее на кнопки, скорее даже на клавиатуру. На каждой из них был нанесен особый символ, совершенно не знакомый мне. У края стола вертикально стояла большая прозрачная панель. Интересно, как это все работает, если, конечно, работает?
Что делает нормальный исследователь, когда сталкивается с черным ящиком? Нажимает на наиболее привлекательную кнопку. Затаив дыхание, я надавил пальцем на одну из клавиш с симпатичным, как казалось, символом сверху. Это привело к нулевому результату. Смелее и смелее я нажимал кнопки, с полным отчаянием пытаясь оживить прибор. Панели и экраны по-прежнему выглядели безжизненно. Я прекратил давить на клавиши и решил сначала все-таки подумать. Никогда раньше ничего подобного я не видел. Непривычная форма столов и кресел, совершенно необычная клавиатура. Делаем логический вывод. Вернее, вывод, который является наиболее простым и не крушит сознание, – это все неземное. А раз неземное, значит, прилетело. А раз прилетело – умеет летать! И ни в коем случае такая система не будет рассчитана на то, что первый попавшийся человек запустит ее простым нажатием клавиши. Наверное, все управление идет с этого центрального стола-пульта! Но я ведь уже испробовал на нем все кнопки!
Но, может, это не главный пульт, а, допустим, место астронавигатора или медсестры. Попробуем иначе. Допустим, я хочу улететь отсюда к чертовой матери, и мне надо выбрать главное средство управления кораблем. Значит, мне необходимо взять в руки штурвал, например, и проложить путь… Стекло напротив стола вдруг подернулось мелкой сеткой, на которой постепенно стало проявляться не что иное, как карта. Карта была знакома – южная окраина Киева и зоны отдыха вокруг. Очень приятно. Я все это и так помню. Вот так так! Оно меня слушается! С легким потрескиванием засветилась еще одна панель, справа.
На ней возникла картинка с автомобильным рулем. Руль был до боли знаком, да еще с символом «Ситроена» посередине. Руль был прикручен обычным болтом к штанге. Оказалось, что, прикоснувшись пальцем к экрану, я могу двигать руль. Но он только вращался, больше ничего не происходило. Черт побери! На стекле загорелся знакомый знак «Осторожно, дети!». На привычном знаке перебегали дорогу, держась за руки, черт с рожками и хвостом и, наверное, его мама. Эта система что, издевается надо мной? Конечно, о ментальном управление компьютерами хорошо известно, правда, только из фантастической литературы. Но зачем все так искажать? Мне только безумного компьютера не хватало.
Засветилась очередная панель. На ней обозначился компьютер. Очень красивый. Весь железный и в заклепках. Монитор был циклопических размеров, зеленая «мышка» с желтыми зубами, каждая кнопка клавиатуры завершалась молибденовым острием, способным проткнуть палец насквозь. Системный блок черного цвета, а в прорези дисковода виднелись тлеющие внутри блока красные угли. Из висящих по бокам монитора колонок вырывался время от времени белый пар. Ясно. Адекватно реагирует система. Дура! На панели-экране появилась вырубленная из дерева скульптура «Женщина с отбойным молотком». Она была очень похожа на ту, что стояла над аркой «Пассажа». Правда, та, на экране, была обнажена, покрыта неприличными татуировками и отбойный молоток держала совершенно уж непристойно. И еще была безобразно толста.
Зачем они надо мной издеваются. Ведь я подохну здесь! И в первую очередь от голода.
Один из сегментов стены практически беззвучно выехал, образуя стол. На столе стояли тарелка с отбивной, тарелка с греческим салатом и еще одна, диссонирующая, с черными креветками… Все это дополняла большая кружка с питьем, внешне похожим на пиво. Шапка пены оседала в кружке, которую сверху завершало фигурное запотевшее донышко. У вилки, лежащей на краю тарелки, был один зуб… Рискнув, я попробовал отбивную. Она была вкусная и настоящая. Потом я провел некоторое время в попытках отбить лишнее донышко у кружки. Когда силы и надежды иссякли, последний удар о край стола вдруг снес донышко очень аккуратно, даже не оставив осколков. Жаль только, что нижнее.
Еда оказалась сытная, и после неоднократных попыток удалось заполучить вполне пригодную для питья воду. Лучше не упоминать, во что эта вода была налита.
До конца дня (я мог понять это только по часам) мне так и не удалось добиться никакой вразумительной реакции от системы или что это было там на самом деле. Уже засыпая, я увидел, как на панели-экране появилась новогодняя гирлянда, и зал заполнила тихая рождественская музыка:
Сон был спокойным и целительным. Только свет будил меня время от времени. Проснулся я в нормальном состоянии тела и души. И относился к произошедшему спокойно, но с любопытством. Я сделал новый осмотр владений, которые считал уже своими. При осмотре я учел вчерашний опыт. Трогая, оглаживая панели, я старался заставить их открыться. То ли руками, то ли мыслями. В итоге получасового ползания вдоль стен удалось сделать два наиважнейших открытия. Первое – в левом дальнем углу панель открыла доступ в следующий коридор. Второе, и, пожалуй, более важное, – за одной из панелей оказался вход в сан-блок. Ванна, душ, нормальный человеческий унитаз. В обычном шкафчике на стене мыло, шампунь, зубная щетка и ароматные жидкости в прозрачных флаконах. Одна из панелей – фен, позволивший мне без полотенца обсохнуть после длительного блаженства в ванне, заполненной минеральной водой, и, судя по тонизирующим свойствам – радоновой. Что ж, неплохое начало. Или конец.
«We wish you a Merry Christmas…»
Закинув отмокать в ванну одежду, сильно испачканную за время моего вынужденного бомжевания, я пошел в зал. Сел в привычное кресло и запустил ноутбук – надо проверить почту, если, конечно, сеть работает из этого комфортного подземелья. Ноутбук резво загрузился, но, естественно, мобильный модем не смог связаться из-под земли. Вдруг пискнул сигнал вайфая. Ноутбук не нашел ничего более умного, как сообщить: «Обнаружено устройство связи, электробритва модели Харьков-3М».
Потом ноутбук начал выдавать совершенно безумные сообщения, сначала требуя установочные диски «Windows», почему-то на уругвайском диалекте. Не дождавшись, ноутбук сообщил, что обновления установлены, потом пошли чередой сообщения о попытках присоединиться к сети с названием, состоявшим из нечитабельных символов. При этом компьютер не требовал от меня никаких действий, словно им управлял кто-то другой. В итоге громадное стекло напротив, которое я вначале принял за перегородку, вмиг потеряло прозрачность, и на нем возникла надпись: «ready». На экране ноутбука появилась точно такая же надпись. Я по наитию набрал «WIN», а что еще? И мгновенно загрузилась привычная система. При этом в качестве фоновой картинки был портрет Муссолини в уборочную страду. Муссолини, в соломенной шляпе и голый по пояс, заталкивал клок пшеницы в молотилку. Картинку поменять не удалось.
Ну что же, жизнь налаживается! По крайней мере все это выглядит как подключение к главному компьютеру. На экране была только одна иконка с подписью: «Доступ к ресурсам». Я запустил ее, и на экране появилось белое окошко с мигающим курсором, словно приглашающим к диалогу. Попробуем.
«Показать конфигурацию».
Ответ:
«Неконкретная команда».
Ура! Оно реагирует! Начало положено.
«Схема помещений».
«Не найдено помещений».
«Доступ к ресурсам».
«Определите точку доступа к ресурсам системы».
«Все».
Немедленно ожили десятки стеклянных панелей на столах. Каждый из экранов показывал свою картинку. На одном из экранов я узнал ту самую будку с вениками на днепровской круче. Ага, доступ, по-вашему, это вход. Но тогда десятки картинок – это десятки входов, показанных с внешней стороны. Интересно, как и что их показывает? Вот видно, как на одном из экранов, ковыряясь в носу, прошел гаишник с полосатой палочкой. Да я знаю это место! Эзапто склон Владимирской горки, мне Воха когда-то говорил, что там есть лаз в подземелье. Наверное, вход в галерею так же надежно закрыт, как и на склонах. Пробуем дальше:
«Совместить точки доступа с картой местности».
«Команда неизвестна».
«Показать координаты точек входа».
На главный экран вывалились столбцы цифр. Спасибо.
«Представить графически».
«Указывать вертикали?»
«Представить высоту вариацией цвета».
Теперь на экран выскочила картинка: до боли знакомые очертания – центр города, река. И весь склон от Динамо до Горки покрыт галереями, сходящимися к центральной, почти круглой зоне. Она, кстати, намного больше пространства, мною изученного.
«Показать оружие».
Это я прямо как в Doom II.
«Объект отсутствует».
Ясно. Или мы пацифисты или я что-то не так называю…
«Реречислить ресурсы».
«Ресурсы:
энергетические – реактор в спящем режиме
пищевые – синтезаторы задействованы на 0.0001%
информационные – готовы».
«Показать информационные ресурсы подробно».
«Геостационарные сателлиты – 18 из 20 в состоянии 100 % готовности.
Стратосферные дроны:
250 – законсервированы
250 – зарядка
250 – дежурство в состоянии готовности
Оперативные сферы:
7500 – в составе дронов
13700 – законсервированы
1000 – на дежурстве
Дроны низкого полета:
250 – законсервированы
250 – зарядка
250 – дежурство в состоянии готовности
Энтрудеры:
106– дежурство на точках доступа
1011– готовы
Общее число энтрудеров – ограничено ресурсами систем генерации, на срок до 106 лет – неограниченно».
Впечатляет. Хотя ничего не понятно.
С помощью такой глобальной системы сбора информации можно творить чудеса. Интересно, а как эта система взаимодействует с Интернетом?
«Подключиться к Интернету».
«Готово».
И вправду, вход в сеть был. Я тут же кинул сообщение семье, которая, наверное, уже совсем извелась. Написал, что я в безопасности, и кратко рассказал о последних днях, вернее, неделях. Уже легче, да и мессенджер теперь все время онлайн. Мою работу прервал писк индикатора батареи ноутбука. Черт, не подумал.
«Показать доступ к источнику электроэнергии».
«Мало исходных данных».
«Показать точку подключения к электроэнергии, напряжение 220 вольт, 50 герц».
Вывалился длиннющий список из символов и цифр.
«Представить графически».
На экранах появилась схема помещений с галереями и тысячами красных точек, очевидно, точек подключения. Тоже не легче.
«Открыть доступ к ближайшей точке подключения».
На столе прямо перед носом тихо откинулась панелька, пластмассово стукнув по столу и обнажив странный разъем.
Я долго рылся в сумке, подбирая переходники, но в итоге все получилось, и индикатор заряда засветился. Сегодня все получается и без того бреда, который был вчера. Очевидно, ментальный доступ – не такая простая штука и требует особой тренировки. Кстати, пора подумать и о пище.
«Показать пищевые ресурсы».
«Команда неопределена».
«Показать объем пищевых ресурсов, доступных в течение двадцати четырех часов».
«245 тонн в эквиваленте чистых элементов».
Ясно, он все-таки туповат, этот компьютер.
«Приготовить обед».
«Мало исходных данных».
Зануда! Ну ладно, сейчас тебе выдам данные!
«Приготовить питание по следующему списку:
1. Луковый суп
2. Белая лазанья
3. Ананасовый компот
Данные по составу получить из Интернет ресурсов».
«Требуются дополнительные данные:
1. Уточнить тип сыра для лукового супа.
2. Сорт грибов для лазаньи.
3. Ананасы должны быть нарезаны дольками или сохранить круговую структуру?
Источник запроса в соответствии с описаниями блюд, приведенных в…»
Далее шел список не менее сотни сайтов и поваренных книг.
Как только я ответил на поставленные вопросы, выехала та же панель, которая вчера служила обеденным столом. На ней стояли тарелки неправильной формы с заказанной едой. По-моему, я вытянул счастливый лотерейный билет.
«Приготовить вино Il Verdicchio dei Castelli di Jesi, 1997 года».
«Синтез вин данной марки невозможен в силу неповторимости неконтролируемых параметров. Возможно вино белое или вино красное без индивидуализации»
«Белое вино 0,5 куб. дм»
Выехало. Пить все-таки можно. Точно, «вот свезло так свезло». Хотя мы-то помним про бесплатный сыр и места его добывания. Ладно – пережили голод, переживем и изобилие.
После обеда мне не терпелось продолжить изучение системы и ее возможностей.
«Показать ресурсы энтрудера».
«Укажите метод визуализации».
«Представить графически».
На экран выплыло изображение странной конструкции – похоже на сложный фасеточный глаз стрекозы. Фасетки были нескольких типов и объединены в группы.
«Текстовое описание наложить на графическое».
На картинке появились надписи – камеры обзора, электростатические двигатели, тактильные сенсоры, системы передачи данных на дроны. Некоторые компоненты энтрудера назывались совершенно непонятными словами.
«Ресурс работы».
«Стартовый ресурс – 20 минут, далее – система подзарядки атмосферным электричеством».
«Способ передвижения».
«Контролируемое флотирование в воздушной струе».
Оно что – еще и летает? Нет ни крыльев, ни газовых сопел.
«Линейные размеры».
«0,02 мм».
Вот как…
В итоге постепенно выяснились некоторые возможности этой базы. Нижними в иерархии сбора данных были датчики – энтрудеры. Каждый датчик выполнял команды, поступающие от центрального компьютера, и мог свободно двигаться, приближаясь к объекту исследования. Энтрудеры, вооруженные датчиками изображения, могли, объединяясь в рой, синтезировать видео– и аудио– данные высочайшего качества. Эта информация накапливалась на дронах, которые обычно и перебрасывали энтрудеры к месту наблюдения. Дроны, в свою очередь, транслировали данные или на геостационарные спутники, или прямо на базу. Как выглядят дроны, я надеялся выяснить в ближайшее время. Оперативные сферы выполняли роль тактических разведчиков нижнего уровня. Но когда они включались и зачем были нужны, еще предстояло разобраться.
В общем, все понятно. Ну, куда уж проще. Я бог. Такой домашний, всамделишный всеведущий бог. Проверим на практике.
«Найти».
«Задайте объект поиска».
«Рублев Михаил Викторович. Определить местоположение. Графическое представление».
Системе понадобилось примерно десять секунд на поиск:
«Объект локализован, определите метод заброски энтрудеров. Прямая визуализация оперативными сферами невозможна. Рекомендованный метод – доставка энтрудеров низколетящими дронами. Время исполнения 12'24"».
«Выполнить».
Через указанное время на левом экране появилось изображение убогого, плохо освещенного помещения. Камера оканчивалась облупленной дверью с глазком и откидывающимся окошком, наверное, для тарелки с баландой. Миша спал на полке из голых досок, скрючившись, лицом к стенке. Полка была подвешена на цепях. На стенах камеры темно-зеленая блестящая краска. В углу унитаз без сиденья и в потеках ржавчины. Ладно, потерпи, что-нибудь придумаем. То, что ты жив, – уже хорошо. А что в одиночке – это даже неплохо.
«Найти».
«Задайте объект поиска».
Ну, как найти мою семью, я уже знаю, указал даже возможные места нахождения в это время. Энтрудеры выдали прекрасное изображение. Нет. Не надо. Это выше моих сил…
Интересно, а могут ли все эти энтрудеры, дроны, сателлиты делать что-либо полезное? Или только тупой сбор информации?
«Определить степень воздействия на информацию первоисточника».
«Возможно воздействие в пределах неопределенности».
«Определить неопределенность».
Ну и сказанул!..
«Возможно полное управляемое изменение электромагнитных колебаний в системах передачи данных».
Это уже кое-что. Вернее – это о-го-го что! Это значит, я могу изменить содержание любого электронного носителя?
«Возможность электромагнитного воздействия на физические объекты на уровне энтрудеров».
Не густо, но запомним.
Теперь пора приступать к действиям.
«Получить доступ к серверу сети Комитета Государственной Безопасности».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Министерства Внутренних Дел».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Администрации Президента».
«Готово».
«Получить доступ к серверу сети Национального банка».
«Готово».
Ну что, поиграем в игры?
Глава восьмая
День у главного аналитика президентской информационной службы Макса Ицковича не задался с раннего утра. Сначала были зловещие ночные звонки по телефону с гробовым молчанием. При этом суперсовременный АОН, вместо того чтобы опознать хулигана, выводил дурацкую надпись – «Made in China». Потом не давало спать неизвестно откуда взявшееся тихое жужжание, похожее на комариное пение. В итоге к моменту выезда на службу у Макса было устойчиво-гнусное настроение и давящая головная боль. Если бы не необходимость представить обязательный еженедельный отчет о тенденциях изменения общественного мнения, он бы и не подумал туда ехать. Мелкие неприятности продолжались и по дороге на работу. Казалось, светофоры взбесились и переключались в произвольном порядке. При подъезде к Московской площади Макс увидел, что проезд на проспект Дружбы народов закрыт и гаишники, ожесточенно размахивая палками, отгоняли весь поток к Демеевскому рынку. Вытащив служебные корочки, Макс попытался прорваться через кордон, но в ответ услыхал:
– Проспект закрыт – там какая-то фура с шанхайскими номерами сама по себе поперла поперек полосы и заглохла! Никак ее отогнать не могут.
Пришлось сворачивать в сутолоку рынка, продираться сквозь хаотическое движение, вдоль бесконечных рядов китайских торговцев. И в обычный день тут ехать неприятно, а сегодня…
Мин Йин был ответственным человеком. Торговля в его мясной лавке шла успешно, хотя клиентами были только соплеменники. Особенно любил Мин работать с ресторанами, что приносило стабильный и предсказуемый доход. Сейчас он получил по сотовому телефону очередной заказ из ресторана «Черный дракон». Ресторан располагался в бывшем читальном зале библиотеки Вернадского, рядом с рынком. Мин упаковал заказ и устремился к высоченному зданию. На переходе, дождавшись зеленого света, он осторожно двинулся по зебре, оглядываясь и бережно удерживая на плече громадную картонную коробку. На середине перехода затрещал сотовый, и Мин стал судорожно доставать его левой рукой из правого кармана.
Макс, тоже дождавшись зеленого света светофора, тихонько выжал сцепление и продолжил малоэффективное движение. Его телефон вдруг засигналил во всю мочь, и Макс на мгновение скосил глаза, чтобы увидеть, кто звонит. Эта взаимная сотовая заминка привела к тому, что на переходе бампер БМВ, который вел Макс, легонько подтолкнул под зад Мина, и тот вывалил все содержимое коробки прямо Максу на капот.
Это был обычный товар, поставляемый в китайские рестораны. Десяток кошек, уже подготовленных, со снятыми шкурками, перерезанными голосовыми связками, но еще живых и таким образом сохраняющих свежесть мяса. Макса вывернуло прямо на дорогое кожаное сиденье. Бледный, утираясь бумажным платком, он проклинал и Мина, и всех восточных друзей сразу, пока китаец неуклюже пытался собрать свой нехитрый китайский товар. Доехав до работы с большим опозданием, Макс уже не сомневался в том, какой отчет он напишет.
Председатель совета Движения по Национальной Защите Украины Мирон Мокренюк был человек солидный и осторожный. Его осторожность порой переходила в мнительность. Именно мнительностью объяснялись большинство его болезней и любовь к лечению. Самым важным делом у Мирона было посещение процедурного кабинета в бывшей больнице ЦК КПУ. Сегодня перед выходом к ожидавшей его внизу служебной машине он прихватил свежую почту и распечатанные заранее услужливым секретарем электронные письма, даже не просмотрев их.
«Потом, в больнице», – пробормотал сам себе главный националист страны. В машине Мирон терпел минут пять, а потом заставил водителя выключить радио, по которому диссонансом звучала китайская мелодия.
– Так ничого бильш нэ ловыть сегодни, – пожаловался водитель. Даже при выключенном радио пронзительная мелодия, не переставая, шумела где-то в ухе.
В больнице, после массажа, удобно устроившись в кресле УВЧ для прогрева суставов ног, Мирон развернул почту. Надо сказать, что ноги у Мокренюка действительно болели. Соратникам по партии он объяснял свой артрит годами, проведенными в тяжких пастушеских трудах на Полонине в рабстве у русских оккупантов. На самом деле свой трудовой путь Мирон и вправду начал пастухом, однако через две недели за нерадивость был переведен на комсомольскую работу. Мирон сделал блестящую комсомольскую, а потом и партийную карьеру. При этом он был большую часть жизни негласным провокатором КГБ в партийных структурах. По заданию партии он вызывал разные конфликты, в первую очередь на национальной почве, обеспечивая продвижение по служебной лестнице нужных системе людей. Однако именно известность в качестве скандалиста-националиста помогла ему пробиться в высшие слои политической элиты в конце восьмидесятых годов. А что до больных ног – так это было обычное отложение солей у пожилого человека.
– Проспект закрыт – там какая-то фура с шанхайскими номерами сама по себе поперла поперек полосы и заглохла! Никак ее отогнать не могут.
Пришлось сворачивать в сутолоку рынка, продираться сквозь хаотическое движение, вдоль бесконечных рядов китайских торговцев. И в обычный день тут ехать неприятно, а сегодня…
Мин Йин был ответственным человеком. Торговля в его мясной лавке шла успешно, хотя клиентами были только соплеменники. Особенно любил Мин работать с ресторанами, что приносило стабильный и предсказуемый доход. Сейчас он получил по сотовому телефону очередной заказ из ресторана «Черный дракон». Ресторан располагался в бывшем читальном зале библиотеки Вернадского, рядом с рынком. Мин упаковал заказ и устремился к высоченному зданию. На переходе, дождавшись зеленого света, он осторожно двинулся по зебре, оглядываясь и бережно удерживая на плече громадную картонную коробку. На середине перехода затрещал сотовый, и Мин стал судорожно доставать его левой рукой из правого кармана.
Макс, тоже дождавшись зеленого света светофора, тихонько выжал сцепление и продолжил малоэффективное движение. Его телефон вдруг засигналил во всю мочь, и Макс на мгновение скосил глаза, чтобы увидеть, кто звонит. Эта взаимная сотовая заминка привела к тому, что на переходе бампер БМВ, который вел Макс, легонько подтолкнул под зад Мина, и тот вывалил все содержимое коробки прямо Максу на капот.
Это был обычный товар, поставляемый в китайские рестораны. Десяток кошек, уже подготовленных, со снятыми шкурками, перерезанными голосовыми связками, но еще живых и таким образом сохраняющих свежесть мяса. Макса вывернуло прямо на дорогое кожаное сиденье. Бледный, утираясь бумажным платком, он проклинал и Мина, и всех восточных друзей сразу, пока китаец неуклюже пытался собрать свой нехитрый китайский товар. Доехав до работы с большим опозданием, Макс уже не сомневался в том, какой отчет он напишет.
Председатель совета Движения по Национальной Защите Украины Мирон Мокренюк был человек солидный и осторожный. Его осторожность порой переходила в мнительность. Именно мнительностью объяснялись большинство его болезней и любовь к лечению. Самым важным делом у Мирона было посещение процедурного кабинета в бывшей больнице ЦК КПУ. Сегодня перед выходом к ожидавшей его внизу служебной машине он прихватил свежую почту и распечатанные заранее услужливым секретарем электронные письма, даже не просмотрев их.
«Потом, в больнице», – пробормотал сам себе главный националист страны. В машине Мирон терпел минут пять, а потом заставил водителя выключить радио, по которому диссонансом звучала китайская мелодия.
– Так ничого бильш нэ ловыть сегодни, – пожаловался водитель. Даже при выключенном радио пронзительная мелодия, не переставая, шумела где-то в ухе.
В больнице, после массажа, удобно устроившись в кресле УВЧ для прогрева суставов ног, Мирон развернул почту. Надо сказать, что ноги у Мокренюка действительно болели. Соратникам по партии он объяснял свой артрит годами, проведенными в тяжких пастушеских трудах на Полонине в рабстве у русских оккупантов. На самом деле свой трудовой путь Мирон и вправду начал пастухом, однако через две недели за нерадивость был переведен на комсомольскую работу. Мирон сделал блестящую комсомольскую, а потом и партийную карьеру. При этом он был большую часть жизни негласным провокатором КГБ в партийных структурах. По заданию партии он вызывал разные конфликты, в первую очередь на национальной почве, обеспечивая продвижение по служебной лестнице нужных системе людей. Однако именно известность в качестве скандалиста-националиста помогла ему пробиться в высшие слои политической элиты в конце восьмидесятых годов. А что до больных ног – так это было обычное отложение солей у пожилого человека.