– Я задал сложный вопрос?
– Нет. Просто все случилось очень… очень быстро. Это было спонтанное решение, Майкл. Не знаю, правильно ли поступил.
– Вот и я не знаю, как мне поступить. С одной стороны, ваш… спонтанный поступок мог привести к новым жертвам. Хорошо еще, что заклинило заднюю дверцу… Нам не сразу удалось ее вскрыть! Понимаете, о чем я?
– Не совсем.
– Если бы кто-то из экипажа выбирался из подбитой машины или стоял уже снаружи, помогая остальным эвакуироваться… – Сэконд на секунду смежил веки, словно представлял себе эту картинку. – То вы могли бы покалечить… Или даже убить. Теперь поняли?
– Да, Майкл. К счастью, этого не случилось. Хотя мне жаль тех парней, что погибли сегодня утром.
– С другой стороны… – Сэконд посмотрел ему прямо в глаза. – Важен результат. Важно то, что получилось в итоге. Если бы вы не врезались в «Хамви», отбросив нас при этом на несколько метров вперед, под защиту насыпи… То мы с большой долей вероятности получили бы еще одну гранату! Они ведь выпустили по нам еще как минимум один выстрел?
– Да, я видел. К счастью, не попали.
– Ну что ж… Спасибо, Иван, что пришли на выручку.
Козак молча пожал плечами – а что тут еще скажешь.
– Сегодня вы прошли важное испытание. First stage, first level![44] Вы поднялись на одну ступеньку, сделали важный шаг… Получите бонус. Иначе говоря, будете отмечены. Скорее всего, материально. Через денька два или три вы сможете пользоваться вашими электронными счетами. Сможете производить банковские операции, переводить деньги… и так далее. Это же касается и всех прибывших в один день с вами новичков. Что же вы не пьете?
Они сделали еще по глотку виски.
– Иван, у вас какой-то конфликт с земляками? Или в данном случае слово «земляки» следует закавычить?
– У меня с ними конфликта нет.
– Хм… Есть какие-нибудь просьбы личного характера?
Иван ответил после небольшой паузы.
– Нет связи с домом. Хотя я посылал из лагеря несколько писем.
– А кто у вас остался там? Вы семейный человек, как я понял?
– Женат.
– Звонить пробовали?
– Из лагеря? Нет… Я не получил такого рода разрешения – звонить домой.
– Ясно… SMS-сообщения отправляли? Уже отсюда?
– Да, в первые же сутки нахождения здесь. Вы ведь сами, Майкл, собирали у нас записки с текстами сообщений.
– Ну, значит, все отправлено. И ваша жена… как ее зовут, вы говорите?
– Я не говорил, – Иван скупо усмехнулся. – Зовут ее Анна.
– Она наверняка получила ваше сообщение. Вот что, Иван… – Сэконд бросил на него испытующий взгляд. – Я не склонен нарушать существующие порядки… Даже – наоборот. Позвонить я вам дать не могу – не имею права. Да и отсюда, с базы, можно звонить лишь из специального места… Сотовая связь у нас тут вообще не действует.
– Да, нам сказали.
– Через несколько дней вам, новичкам, «включат свет», как у нас тут говорят. Сможете и сами письма отправлять, и получать в ответ. Через почту посредника, естественно. Раз в неделю сможете звонить домой.
– Это нам тоже сказали. Майкл… А письмо можно отправить?
Сэконд задумчиво потеребил раздвоенный ямочкой подбородок.
– Дать лист бумаги и авторучку?
– Спасибо, нет нужды.
Козак достал из нагрудного кармана сложенный в четвертушку лист формата А4. Положил на стол рядом с пепельницей, в которой лежала недокуренная сигара.
– Адрес написан в конце письма. На русском и на английском.
Сэконд развернул листок. Всего несколько коротких фраз… Текст составлен, как здесь требуют, на английском. И не содержит в себе на первый взгляд ничего, чего не должен содержать согласно принятым здесь правилам. В обратном переводе на русский в письме написано следующее:
«Анна, дорогая, родная! Прибыл на место основной работы. Южная страна: пальмы, море. Встретили хорошо. Кормят нормально. Условия подходящие. Волнуюсь, получаешь ли письма и доходят ли денежные переводы… Постараюсь позвонить. Скучаю. Целую. Твой Иван».
– Хорошо, Иван. Оставьте письмо, я его отправлю сам. По своим каналам.
– Буду обязан.
– Не стоит. – Сэконд усмехнулся. – Вы уже оказали мне услугу. Помните, что я сказал про «первую ступень»?
– Да, конечно.
– Вам еще предстоит здесь пообтесаться, осмотреться… И – определиться.
– Определиться?
– Ну да. Важно, в чьей вы команде. И даже не просто «важно»… Иногда это более чем важно!
Сказав эту загадочную фразу, Сэконд поднялся из кресла.
– Завтра рано вставать… В семь – выезд. Так что идите. И хорошенько отдохните!
…Когда Козак покинул трейлер, Майкл Сэконд некоторое время сидел в кресле, задумчиво глядя куда-то в ведомые лишь ему дали. Вновь прикурил сигару. Затем, не выключая специальной газовой зажигалки – тяжелой, из белого золота, – взял со стола оставленное русским письмо. Подставил под пламя краешек бумаги…
Дождавшись, когда пламя разгорится, положил пожираемый огнем лист писчей бумаги в пепельницу.
Глава 7
– Нет. Просто все случилось очень… очень быстро. Это было спонтанное решение, Майкл. Не знаю, правильно ли поступил.
– Вот и я не знаю, как мне поступить. С одной стороны, ваш… спонтанный поступок мог привести к новым жертвам. Хорошо еще, что заклинило заднюю дверцу… Нам не сразу удалось ее вскрыть! Понимаете, о чем я?
– Не совсем.
– Если бы кто-то из экипажа выбирался из подбитой машины или стоял уже снаружи, помогая остальным эвакуироваться… – Сэконд на секунду смежил веки, словно представлял себе эту картинку. – То вы могли бы покалечить… Или даже убить. Теперь поняли?
– Да, Майкл. К счастью, этого не случилось. Хотя мне жаль тех парней, что погибли сегодня утром.
– С другой стороны… – Сэконд посмотрел ему прямо в глаза. – Важен результат. Важно то, что получилось в итоге. Если бы вы не врезались в «Хамви», отбросив нас при этом на несколько метров вперед, под защиту насыпи… То мы с большой долей вероятности получили бы еще одну гранату! Они ведь выпустили по нам еще как минимум один выстрел?
– Да, я видел. К счастью, не попали.
– Ну что ж… Спасибо, Иван, что пришли на выручку.
Козак молча пожал плечами – а что тут еще скажешь.
– Сегодня вы прошли важное испытание. First stage, first level![44] Вы поднялись на одну ступеньку, сделали важный шаг… Получите бонус. Иначе говоря, будете отмечены. Скорее всего, материально. Через денька два или три вы сможете пользоваться вашими электронными счетами. Сможете производить банковские операции, переводить деньги… и так далее. Это же касается и всех прибывших в один день с вами новичков. Что же вы не пьете?
Они сделали еще по глотку виски.
– Иван, у вас какой-то конфликт с земляками? Или в данном случае слово «земляки» следует закавычить?
– У меня с ними конфликта нет.
– Хм… Есть какие-нибудь просьбы личного характера?
Иван ответил после небольшой паузы.
– Нет связи с домом. Хотя я посылал из лагеря несколько писем.
– А кто у вас остался там? Вы семейный человек, как я понял?
– Женат.
– Звонить пробовали?
– Из лагеря? Нет… Я не получил такого рода разрешения – звонить домой.
– Ясно… SMS-сообщения отправляли? Уже отсюда?
– Да, в первые же сутки нахождения здесь. Вы ведь сами, Майкл, собирали у нас записки с текстами сообщений.
– Ну, значит, все отправлено. И ваша жена… как ее зовут, вы говорите?
– Я не говорил, – Иван скупо усмехнулся. – Зовут ее Анна.
– Она наверняка получила ваше сообщение. Вот что, Иван… – Сэконд бросил на него испытующий взгляд. – Я не склонен нарушать существующие порядки… Даже – наоборот. Позвонить я вам дать не могу – не имею права. Да и отсюда, с базы, можно звонить лишь из специального места… Сотовая связь у нас тут вообще не действует.
– Да, нам сказали.
– Через несколько дней вам, новичкам, «включат свет», как у нас тут говорят. Сможете и сами письма отправлять, и получать в ответ. Через почту посредника, естественно. Раз в неделю сможете звонить домой.
– Это нам тоже сказали. Майкл… А письмо можно отправить?
Сэконд задумчиво потеребил раздвоенный ямочкой подбородок.
– Дать лист бумаги и авторучку?
– Спасибо, нет нужды.
Козак достал из нагрудного кармана сложенный в четвертушку лист формата А4. Положил на стол рядом с пепельницей, в которой лежала недокуренная сигара.
– Адрес написан в конце письма. На русском и на английском.
Сэконд развернул листок. Всего несколько коротких фраз… Текст составлен, как здесь требуют, на английском. И не содержит в себе на первый взгляд ничего, чего не должен содержать согласно принятым здесь правилам. В обратном переводе на русский в письме написано следующее:
«Анна, дорогая, родная! Прибыл на место основной работы. Южная страна: пальмы, море. Встретили хорошо. Кормят нормально. Условия подходящие. Волнуюсь, получаешь ли письма и доходят ли денежные переводы… Постараюсь позвонить. Скучаю. Целую. Твой Иван».
– Хорошо, Иван. Оставьте письмо, я его отправлю сам. По своим каналам.
– Буду обязан.
– Не стоит. – Сэконд усмехнулся. – Вы уже оказали мне услугу. Помните, что я сказал про «первую ступень»?
– Да, конечно.
– Вам еще предстоит здесь пообтесаться, осмотреться… И – определиться.
– Определиться?
– Ну да. Важно, в чьей вы команде. И даже не просто «важно»… Иногда это более чем важно!
Сказав эту загадочную фразу, Сэконд поднялся из кресла.
– Завтра рано вставать… В семь – выезд. Так что идите. И хорошенько отдохните!
…Когда Козак покинул трейлер, Майкл Сэконд некоторое время сидел в кресле, задумчиво глядя куда-то в ведомые лишь ему дали. Вновь прикурил сигару. Затем, не выключая специальной газовой зажигалки – тяжелой, из белого золота, – взял со стола оставленное русским письмо. Подставил под пламя краешек бумаги…
Дождавшись, когда пламя разгорится, положил пожираемый огнем лист писчей бумаги в пепельницу.
Глава 7
В положении человека, оказавшегося без работы, есть только один плюс. Не нужно вставать рано утром по звонку, второпях принимать душ, бежать выгуливать собаку, а потом нестись в офис, чтобы успеть к началу рабочего дня. Все это разом ушло, стало ненужным. Теперь можно валяться в постели дольше, чем обычно. Вставать не в половине восьмого, а в десять или даже позже. Другое дело, что такая «праздная» жизнь тоже не может продолжаться сколь-нибудь долго.
Сегодня – пятница. Конец рабочей недели.
Заканчивается также срок, в который она, Анна Козакова, должна погасить хотя бы часть накопившегося долга перед банком по выплатам за взятый на покупку квартиры ипотечный кредит.
Она поднялась около девяти утра. Сделала зарядку. Почистила зубы, умылась. Проверила электронную почту. Потом надела плащ с подстежкой поверх спортивного костюма «Найк». Не без труда и уговоров облачила мопсиху в утепленный прикид. Надела уздечку, защелкнула поводок.
– Майя, идем гулять!
С полдесятого до половины одиннадцатого в лесопарке, в десяти минутах ходьбы от дома, ее должен ожидать один человек – «Виктор», «муж» «подруги» «Светланы». Именно так: любое из этих слов или имен в данном случае можно брать в кавычки. Но это – тайна, известная немногим.
Она закрыла входную дверь на оба ключа. Мопсиха, фыркая, понеслась по ступеням. Но путь им перегородил поднимающийся по лестнице мужчина.
– Дама с собачкой. – Мужчина, в котором она узнала коллектора, усмехнулся. – На ловца и зверь бежит… Я к вам, Анна Алексеевна!
– А я вас не звала!
Козакова попыталась просквозить мимо, но не тут-то было: Вадим крепко прихватил ее под локоток.
– Отпустите руку! – процедила молодая женщина. – А не то…
– А не то шо?
– Пожалеете!
– Та вы шо?!.. Испугали! – Мужчина коротко рассмеялся. – А, ну да… У вас же бойцовый пес!
– Как там вас… Вадим? Вы думаете, за меня некому заступиться?
– А шо, есть кому? – с деланым удивлением произнес коллектор. – А-атлично! Пусть выплатит ваш долг. Я вам звонил на мобильный… Но вы же игнорируете мои звонки! Кстати, вы не забыли, шо сегодня за день?
– Я заплачу!
– Когда?
– Завтра, в субботней «рекламке», выйдет объявление.
– И шо с того?
– А то, что я собираюсь продать «Шкоду». Думаю, в понедельник или во вторник я найду на нее покупателя и получу деньги. И сразу же заплачу часть долга… Пятьдесят тысяч, как договаривались.
– А шо ж так долго ждать? Надо решать вопросы быстрей!
– В смысле? – Она вновь дернула локотком, пытаясь вырваться из цепкого захвата. – Отпустите! У меня из-за вас синяк будет на руке!
– Можем прямо сегодня оформить.
– Не надо на меня давить!
– Так я с вами пока вежливо, голуба, разговариваю… У меня есть знакомые среди дилеров и в областной ГИБДД! Учитывая срочность… Думаю, полста тысяч деревянных за вашу «Шкоду» дадут.
– Что?! С ума сошли? Она почти новая… Да я за нее меньше двухсот тысяч не возьму!
– Хватит идиотничать! – прошипел коллектор. – Сейчас новые тачилы не покупают! Делайте, шо вам советуют. По-дружески советуют… покамест!
Она наступила каблуком полусапожка ему на ногу. Мужик охнул… и отпустил ее руку. Цокая каблучками по лестнице, Козакова поспешила вслед за рвущейся с поводка мопсихой на выход.
– Своей бабе будешь советовать! – крикнула она, не оглядываясь, оставшемуся на лестничной площадке коллектору. – А долг я выплачу. Продам машину и расплачусь!
Они прогуливались на пару с мопсихой Майей по лесопарку уже около часа с четвертью. Анна ожидала, что к ней подойдет куратор, он же «Виктор». Этот человек сейчас в Белгороде, и наверняка он приехал из Москвы не один. Она специально выбирала такие глухие уголки лесопарка – относительно, конечно, глухие, – где можно было как бы случайно пересечься с москвичом…
Но к ней никто не подошел. И она сама, сколько ни вглядывалась в лица попадавшихся ей на глаза во время прогулки людей, никого из знакомых – включая того, с кем имелась договоренность, – так и не встретила.
В кармане плаща запиликал сотовый. Она сверилась с экранчиком – номер не определился.
– Алло! Слушаю вас.
В трубке послышался уже знакомый ей мужской голос.
– Анна, здравствуйте! Я вам звонил на прошлой неделе.
– А-а… Вы, кажется, спрашивали Ивана?
– Верно. Могу я с ним поговорить? Я пытался позвонить ему на контактный номер… Но что-то пока не получается!
– Ивана нет, он в отъезде. А что… что, собственно, случилось? И откуда вы звоните?
– Из Воронежа.
– Я вас знаю?
– Лично мы не знакомы… Хотя вы, Анна, возможно, обо мне слышали. Я ушел из «наркоглавка» до того, как вы с мужем устроились туда на работу.
– Хм… А могу я узнать, зачем вам нужен Иван? Мы ведь почти полгода…
– Я в курсе вашей истории, – перебил ее собеседник. – Мне бы с самим Иваном поговорить. Тут вскрылись кое-какие дела. Начался шурум-бурум…
– Не понимаю, о чем это вы?
– А вы что, новости из соседних регионов не смотрите?
– Нет. У нас тут своих новостей хватает… Так что стряслось?
– Несколько дней назад «закрыли» двух оперативников. Из оперативно-боевого департамента. Одного крупного «наркодилера» на днях грохнули…
– А при чем тут Иван?
– Ну… это не телефонный разговор. Так вы можете дать мне его контакты?
– Я же вам уже сказала! Повторяю еще раз – я не знаю, где находится Иван. У меня у самой нет с ним связи. Алло… Алло… Вас не слышно!
Она отключила сотовый, положила его в карман плаща. Возникло чувство, что ее обкладывают со всех сторон.
Анна помнила текст «эсэмэски», посланной Иваном невесть откуда, наизусть.
Хотя… почему – «невесть откуда»?
Шифр, примененный в данном случае, прост, как все гениальное. Никакая компьютерная программа не расколет. Вернее, даже из такого небольшого числа слов, букв и знаков она сгенерирует такое количество разнообразных слов и терминов, что свихнется любой дешифровщик. Потому что, сколь бы ни были совершенны технологии, именно человек, именно специалист в своей узкой области будет оценивать и решать, какая из предложенных прогой-дешифровщиком комбинация является единственно верной. Если опять же предположить, что кто-то решится подвергнуть это самое SMS-сообщение тесту на поиск заключенного в нем кодированного послания…
Приветствие – «Hi, Anna!» и следующий за ним пробел – отбрасываются. Далее – расшифровка согласно нехитрому алгоритму, не зная который можно перебирать варианты кодировки до второго пришествия.
В сообщении содержится лишь одно закодированное слово.
Алгоритм, если брать начальные символы: 9 4 26 17 30 14 22…
Девятый по счету символ сообщения, он же первый для расшифровки – «s».
Четвертый по счету символ сообщения, второй для расшифровки – «a».
Двадцать шестой – третий для расшифровки – «n».
Семнадцатый – четвертый в подстановке – «d».
Тридцатый – пятый – «p».
Четырнадцатый – шестой – «i».
Двадцать второй (и последний для данного сообщения), он же седьмой – «t».
Выделенные символы: «s» «a» «n» «d» «p» «i» «t».
Закодированное в сообщение слово: sandpit.
Именно так – sandpit, sandbox – на жаргоне военнослужащих США и Великобритании, а также контрактников частных армий и сотрудников военных подрядчиков, называют одну южную страну, где уже который год идет война с «мировым злом».
Когда они с мопсихой после довольно длительной – и безрезультатной в плане контакта с куратором – прогулки вернулись в родной двор, коллектора уже и след простыл.
Анна насыпала в миску корма (эх, ей бы такой аппетит, как у Майки). Встала под душ. Услышав трель звонка, закуталась в банное полотенце и пошлепала – как была, босиком – к входной двери.
Посмотрела в панорамный «глазок».
На лестничной площадке стоят какие-то мужики. В форме, в масках… С полдюжины примерно. И только один, кажется, в штатском.
Кто-то из них вновь утопил кнопку звонка!
– Козакова, откройте! Мы знаем, что вы дома!
Анна, запахнув на груди влажное полотенце, крикнула через дверь:
– Кто вы? И что вам нужно?!
– Мы из милиции! Отдел криминальной милиции облуправления внутренних дел! Откройте немедленно! У нас ордер на обыск квартиры!
– Ордер?! На обыск? А вы не ошиблись адресом?
Кто-то снаружи застучал в дверь кулачищами.
– А ну открывайте! Немедленно! А то мы сейчас высадим дверь!
– Э-э… Пусть ваш старший покажет свое удостоверение!
Мужчина в штатском подошел поближе к двери. Вытащил из кармана куртки служебную ксиву. Развернул…
– Ближе… не вижу!
– Так видно?
Анна теперь действительно могла рассмотреть фото на служебном удостоверении. А также прочесть фамилию сотрудника и должность, указанную в нужной графе, – старший оперативный уполномоченный СКМ УВД Белгородской области.
Мужчина захлопнул удостоверение. Достал из папочки какую-то бумагу в ламинированной обложке. И показал ее – опять же через «глазок».
– Ну что, убедились, Козакова? Теперь отпирайте дверь!
– Я не одета… Дайте мне… хотя бы пару минут!
Из-за двери донесся сердитый голос:
– Ломайте дверь!
– Эй, эй, постойте!
Козакова открыла нижний замок… а затем и верхний.
– Ладно уж, проходите.
В квартире сразу стало тесно, шумно, неуютно. Хозяйку едва ли не внесли в гостиную…
Двое мужчин в служебных тужурках, масках, с короткоствольными автоматами прошли в спальню. Третий, заглянув в ванную и туалет, проследовал на кухню; четвертый караулил саму хозяйку. В квартиру с лестничной площадки прошли еще двое: старший, который показывал ей свое удостоверение, и еще один сотрудник – этот был в маске, но без броника и автомата. Следом пригласили пройти граждан, приглашенных в качестве понятых. Это были соседи Анны по лестничной площадке. Вид у них растерянный до крайности. С соседкой – ее зовут Вера Михайловна – Козакова иногда общалась, та тоже «собачница».
– Козакова Анна Алексеевна? – полувопросительно произнес тот, кто был в маске и без оружия. – У нас ордер на обыск вашей жилплощади!
– Эмм… А что, собственно, случилось? – Анна, придерживая полотенце на груди, смотрела то на старшего, усевшегося по-хозяйски в единственное кресло, то на человека в маске. – Но сначала… мне надо одеться!
– Не хотите сделать заявление? Добровольно, так сказать! У вас есть шанс. Мы зачтем вам как «признательное». Или, если угодно, как явку с повинной.
– Заявление? – удивилась Козакова. – С какой стати?
– Оружие в доме есть?
– Только травматический пистолет… На кухне, в ящике стола!
– Наркотики?
– Если только вы их не подбросите…
– Не надо дерзить! – сказал старший опер. – Где ваш муж?
– Не поняла…
– Я по-русски вас спрашиваю. Где Козаков Иван Алексеевич? Вы ведь замужем за ним? Или у вас есть еще какой-то другой муж?
– Странные вопросы… Так мне позволят одеться?
– Сначала ответьте на вопрос! Пусть даже он вам и показался «странным». Где находится ваш муж в данное время?
В этот момент вдруг вмешалась одна из двух понятых – женщина под семьдесят, бывший педагог музыкальной школы, нынче пенсионер.
– Как вам не стыдно, товарищи милиционеры! Вы… вы сами – нарушаете!
Скрипнуло кресло; старший опергруппы повернулся к ней вполкорпуса:
– Что? Вы что-то сказали?
Вера Михайловна хотела подойти поближе, но один из оперативников в маске придержал ее за локоть.
Сегодня – пятница. Конец рабочей недели.
Заканчивается также срок, в который она, Анна Козакова, должна погасить хотя бы часть накопившегося долга перед банком по выплатам за взятый на покупку квартиры ипотечный кредит.
Она поднялась около девяти утра. Сделала зарядку. Почистила зубы, умылась. Проверила электронную почту. Потом надела плащ с подстежкой поверх спортивного костюма «Найк». Не без труда и уговоров облачила мопсиху в утепленный прикид. Надела уздечку, защелкнула поводок.
– Майя, идем гулять!
С полдесятого до половины одиннадцатого в лесопарке, в десяти минутах ходьбы от дома, ее должен ожидать один человек – «Виктор», «муж» «подруги» «Светланы». Именно так: любое из этих слов или имен в данном случае можно брать в кавычки. Но это – тайна, известная немногим.
Она закрыла входную дверь на оба ключа. Мопсиха, фыркая, понеслась по ступеням. Но путь им перегородил поднимающийся по лестнице мужчина.
– Дама с собачкой. – Мужчина, в котором она узнала коллектора, усмехнулся. – На ловца и зверь бежит… Я к вам, Анна Алексеевна!
– А я вас не звала!
Козакова попыталась просквозить мимо, но не тут-то было: Вадим крепко прихватил ее под локоток.
– Отпустите руку! – процедила молодая женщина. – А не то…
– А не то шо?
– Пожалеете!
– Та вы шо?!.. Испугали! – Мужчина коротко рассмеялся. – А, ну да… У вас же бойцовый пес!
– Как там вас… Вадим? Вы думаете, за меня некому заступиться?
– А шо, есть кому? – с деланым удивлением произнес коллектор. – А-атлично! Пусть выплатит ваш долг. Я вам звонил на мобильный… Но вы же игнорируете мои звонки! Кстати, вы не забыли, шо сегодня за день?
– Я заплачу!
– Когда?
– Завтра, в субботней «рекламке», выйдет объявление.
– И шо с того?
– А то, что я собираюсь продать «Шкоду». Думаю, в понедельник или во вторник я найду на нее покупателя и получу деньги. И сразу же заплачу часть долга… Пятьдесят тысяч, как договаривались.
– А шо ж так долго ждать? Надо решать вопросы быстрей!
– В смысле? – Она вновь дернула локотком, пытаясь вырваться из цепкого захвата. – Отпустите! У меня из-за вас синяк будет на руке!
– Можем прямо сегодня оформить.
– Не надо на меня давить!
– Так я с вами пока вежливо, голуба, разговариваю… У меня есть знакомые среди дилеров и в областной ГИБДД! Учитывая срочность… Думаю, полста тысяч деревянных за вашу «Шкоду» дадут.
– Что?! С ума сошли? Она почти новая… Да я за нее меньше двухсот тысяч не возьму!
– Хватит идиотничать! – прошипел коллектор. – Сейчас новые тачилы не покупают! Делайте, шо вам советуют. По-дружески советуют… покамест!
Она наступила каблуком полусапожка ему на ногу. Мужик охнул… и отпустил ее руку. Цокая каблучками по лестнице, Козакова поспешила вслед за рвущейся с поводка мопсихой на выход.
– Своей бабе будешь советовать! – крикнула она, не оглядываясь, оставшемуся на лестничной площадке коллектору. – А долг я выплачу. Продам машину и расплачусь!
Они прогуливались на пару с мопсихой Майей по лесопарку уже около часа с четвертью. Анна ожидала, что к ней подойдет куратор, он же «Виктор». Этот человек сейчас в Белгороде, и наверняка он приехал из Москвы не один. Она специально выбирала такие глухие уголки лесопарка – относительно, конечно, глухие, – где можно было как бы случайно пересечься с москвичом…
Но к ней никто не подошел. И она сама, сколько ни вглядывалась в лица попадавшихся ей на глаза во время прогулки людей, никого из знакомых – включая того, с кем имелась договоренность, – так и не встретила.
В кармане плаща запиликал сотовый. Она сверилась с экранчиком – номер не определился.
– Алло! Слушаю вас.
В трубке послышался уже знакомый ей мужской голос.
– Анна, здравствуйте! Я вам звонил на прошлой неделе.
– А-а… Вы, кажется, спрашивали Ивана?
– Верно. Могу я с ним поговорить? Я пытался позвонить ему на контактный номер… Но что-то пока не получается!
– Ивана нет, он в отъезде. А что… что, собственно, случилось? И откуда вы звоните?
– Из Воронежа.
– Я вас знаю?
– Лично мы не знакомы… Хотя вы, Анна, возможно, обо мне слышали. Я ушел из «наркоглавка» до того, как вы с мужем устроились туда на работу.
– Хм… А могу я узнать, зачем вам нужен Иван? Мы ведь почти полгода…
– Я в курсе вашей истории, – перебил ее собеседник. – Мне бы с самим Иваном поговорить. Тут вскрылись кое-какие дела. Начался шурум-бурум…
– Не понимаю, о чем это вы?
– А вы что, новости из соседних регионов не смотрите?
– Нет. У нас тут своих новостей хватает… Так что стряслось?
– Несколько дней назад «закрыли» двух оперативников. Из оперативно-боевого департамента. Одного крупного «наркодилера» на днях грохнули…
– А при чем тут Иван?
– Ну… это не телефонный разговор. Так вы можете дать мне его контакты?
– Я же вам уже сказала! Повторяю еще раз – я не знаю, где находится Иван. У меня у самой нет с ним связи. Алло… Алло… Вас не слышно!
Она отключила сотовый, положила его в карман плаща. Возникло чувство, что ее обкладывают со всех сторон.
Анна помнила текст «эсэмэски», посланной Иваном невесть откуда, наизусть.
Хотя… почему – «невесть откуда»?
Шифр, примененный в данном случае, прост, как все гениальное. Никакая компьютерная программа не расколет. Вернее, даже из такого небольшого числа слов, букв и знаков она сгенерирует такое количество разнообразных слов и терминов, что свихнется любой дешифровщик. Потому что, сколь бы ни были совершенны технологии, именно человек, именно специалист в своей узкой области будет оценивать и решать, какая из предложенных прогой-дешифровщиком комбинация является единственно верной. Если опять же предположить, что кто-то решится подвергнуть это самое SMS-сообщение тесту на поиск заключенного в нем кодированного послания…
Приветствие – «Hi, Anna!» и следующий за ним пробел – отбрасываются. Далее – расшифровка согласно нехитрому алгоритму, не зная который можно перебирать варианты кодировки до второго пришествия.
В сообщении содержится лишь одно закодированное слово.
Алгоритм, если брать начальные символы: 9 4 26 17 30 14 22…
Девятый по счету символ сообщения, он же первый для расшифровки – «s».
Четвертый по счету символ сообщения, второй для расшифровки – «a».
Двадцать шестой – третий для расшифровки – «n».
Семнадцатый – четвертый в подстановке – «d».
Тридцатый – пятый – «p».
Четырнадцатый – шестой – «i».
Двадцать второй (и последний для данного сообщения), он же седьмой – «t».
Выделенные символы: «s» «a» «n» «d» «p» «i» «t».
Закодированное в сообщение слово: sandpit.
Именно так – sandpit, sandbox – на жаргоне военнослужащих США и Великобритании, а также контрактников частных армий и сотрудников военных подрядчиков, называют одну южную страну, где уже который год идет война с «мировым злом».
Когда они с мопсихой после довольно длительной – и безрезультатной в плане контакта с куратором – прогулки вернулись в родной двор, коллектора уже и след простыл.
Анна насыпала в миску корма (эх, ей бы такой аппетит, как у Майки). Встала под душ. Услышав трель звонка, закуталась в банное полотенце и пошлепала – как была, босиком – к входной двери.
Посмотрела в панорамный «глазок».
На лестничной площадке стоят какие-то мужики. В форме, в масках… С полдюжины примерно. И только один, кажется, в штатском.
Кто-то из них вновь утопил кнопку звонка!
– Козакова, откройте! Мы знаем, что вы дома!
Анна, запахнув на груди влажное полотенце, крикнула через дверь:
– Кто вы? И что вам нужно?!
– Мы из милиции! Отдел криминальной милиции облуправления внутренних дел! Откройте немедленно! У нас ордер на обыск квартиры!
– Ордер?! На обыск? А вы не ошиблись адресом?
Кто-то снаружи застучал в дверь кулачищами.
– А ну открывайте! Немедленно! А то мы сейчас высадим дверь!
– Э-э… Пусть ваш старший покажет свое удостоверение!
Мужчина в штатском подошел поближе к двери. Вытащил из кармана куртки служебную ксиву. Развернул…
– Ближе… не вижу!
– Так видно?
Анна теперь действительно могла рассмотреть фото на служебном удостоверении. А также прочесть фамилию сотрудника и должность, указанную в нужной графе, – старший оперативный уполномоченный СКМ УВД Белгородской области.
Мужчина захлопнул удостоверение. Достал из папочки какую-то бумагу в ламинированной обложке. И показал ее – опять же через «глазок».
– Ну что, убедились, Козакова? Теперь отпирайте дверь!
– Я не одета… Дайте мне… хотя бы пару минут!
Из-за двери донесся сердитый голос:
– Ломайте дверь!
– Эй, эй, постойте!
Козакова открыла нижний замок… а затем и верхний.
– Ладно уж, проходите.
В квартире сразу стало тесно, шумно, неуютно. Хозяйку едва ли не внесли в гостиную…
Двое мужчин в служебных тужурках, масках, с короткоствольными автоматами прошли в спальню. Третий, заглянув в ванную и туалет, проследовал на кухню; четвертый караулил саму хозяйку. В квартиру с лестничной площадки прошли еще двое: старший, который показывал ей свое удостоверение, и еще один сотрудник – этот был в маске, но без броника и автомата. Следом пригласили пройти граждан, приглашенных в качестве понятых. Это были соседи Анны по лестничной площадке. Вид у них растерянный до крайности. С соседкой – ее зовут Вера Михайловна – Козакова иногда общалась, та тоже «собачница».
– Козакова Анна Алексеевна? – полувопросительно произнес тот, кто был в маске и без оружия. – У нас ордер на обыск вашей жилплощади!
– Эмм… А что, собственно, случилось? – Анна, придерживая полотенце на груди, смотрела то на старшего, усевшегося по-хозяйски в единственное кресло, то на человека в маске. – Но сначала… мне надо одеться!
– Не хотите сделать заявление? Добровольно, так сказать! У вас есть шанс. Мы зачтем вам как «признательное». Или, если угодно, как явку с повинной.
– Заявление? – удивилась Козакова. – С какой стати?
– Оружие в доме есть?
– Только травматический пистолет… На кухне, в ящике стола!
– Наркотики?
– Если только вы их не подбросите…
– Не надо дерзить! – сказал старший опер. – Где ваш муж?
– Не поняла…
– Я по-русски вас спрашиваю. Где Козаков Иван Алексеевич? Вы ведь замужем за ним? Или у вас есть еще какой-то другой муж?
– Странные вопросы… Так мне позволят одеться?
– Сначала ответьте на вопрос! Пусть даже он вам и показался «странным». Где находится ваш муж в данное время?
В этот момент вдруг вмешалась одна из двух понятых – женщина под семьдесят, бывший педагог музыкальной школы, нынче пенсионер.
– Как вам не стыдно, товарищи милиционеры! Вы… вы сами – нарушаете!
Скрипнуло кресло; старший опергруппы повернулся к ней вполкорпуса:
– Что? Вы что-то сказали?
Вера Михайловна хотела подойти поближе, но один из оперативников в маске придержал ее за локоть.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента