Страница:
– Нет, отличная, – выдавил парень, пытаясь восстановить дыхание. На лице его красовался четкий след от обуви Андрея.
– Вот именно, это – отличная машина! А теперь вы оба садитесь на свои… велосипеды и мчитесь отсюда на огромной скорости!
Оба парня поднялись с земли и ретировались к своим мопедам. Моторы взревели, нарушив тишину гневным рокотом, но, прежде чем уехать тот, что сидел на капоте, прокричал:
– Мы еще встретимся!
– Вы встретитесь сегодня с лейтенантом Ващуком, это я вам гарантирую!
Андрей узнал этот хрипловатый голос и обернулся. Возле дверей кафе стоял пожилой мужчина, что доедал десерт, когда Андрей выходил. Сейчас Андрей затруднился бы в определении его возраста, так как преклонные года выдавали только морщинистое лицо, седые волосы и набухшие вены на руках. Клетчатая рубашка с закатанными рукавами сидела на мощном, отнюдь не старческом теле, а толстая, что называется бычья шея, не позволяла застегиваться верхней пуговице. Нахмурив брови, мужчина проследил за тем, как два мопеда с ревом умчались со стоянки. Потом его лицо разгладилось, и он направился к Андрею.
А за ним шла принимавшая заказ девушка. В ее голубых глазах читалось беспокойство, брови были слегка нахмурены, и Андрей, не в силах отвести от нее глаз, подумал, что сейчас просто растает, как мороженное на солнце, и зальет, по меньшей мере, половину стоянки.
– С вами всё в порядке, Андрей? – обеспокоенно спросил мужчина.
– Да… А вы меня знаете? – Андрей был приятно удивлен.
– Мой внук без ума от ваших книг и по несколько раз смотрел ваши фильмы. Однако, давненько вы у нас не были!
– Пожалуйста, не называйте меня на «вы»! А не был давно, четыре года… Только простите, не могу вспомнить…
– Мы с вами незнакомы. Просто видел вас тогда, и Игорь рассказывал. Меня зовут Хомич, Степан Хомич, – и он протянул руку для рукопожатия.
Ладонь у него была просто огромной, жесткой и мозолистой.
– Ты уж прости за такую встречу, – продолжал Степан Хомич. – Эти двое мне никогда не нравились! Да никому они не нравятся, кроме своих дружков! Но раньше себе такого не позволяли…
– Что поделаешь? Молодежь! – с иронией сказал Андрей, ведь сам он был лет на пять-шесть старше их.
– Но ты им орешек не по зубам! – Андрей при этой похвале смущенно потупил взор. – Тебя ведь лейтенант просил приехать?
– Да, Игорь пропал…
– Я знаю… Хороший он парень, немного чудаковатый, но хороший. А ты сейчас к лейтенанту?
– Если вы имеете в виду лейтенанта Ващука, то да.
– А другого здесь и нет! Могу показать, как к нему проехать. Или ты знаешь?
– Да нет, не приходилось с ним сталкиваться.
– Ну, тогда я сейчас мигом доем десерт и покажу.
Хомич направился обратно к кафе, по дороге помахав рукой и крикнув: «Привет, тёзка!» – проезжавшему мимо на велосипеде невысокому парнишке со смешной копной торчащих во все стороны рыжеватых волос.
Андрей видел, как Степан Хомич взобрался на свой высокий стул, а Света, всё это время наблюдавшая за ними через окно, принялась у него что-то выпытывать.
Однако Андрея интересовали совсем не они.
– Я в затруднении, – сказала девушка.
– Я тоже, я ведь не знаю, как вас зовут.
– Ольга, – улыбнулась та, – Ольга Волкова. Теперь, думаю, мне нужно спрашивать разрешения быть с вами на «ты» …
– И почему же?
– Ну… вы все-таки более известная личность, чем я.
– Это не играет роли, – Андрей бросил взгляд на окна кафе и увидел, что Хомич уже покончил с десертом и направляется к двери. Елки-палки, ну почему он так спешит?! – Не возражаешь, если я заеду сюда на ужин?
– Есть еще одно кафе в центре…
– Я не знаю, как к нему проехать, – оправдался Андрей, – но если ты против…
– Ну что, Андрей! – прокричал Хомич, подходя к своему потрепанному «опелю». – Готов ли ты угнаться за моей развалюхой?
– Боюсь, что мне придется подталкивать вас, – ответил ему Андрей, не отводя взгляда от лица Ольги, и, уже обращаясь к ней, сказал: – Даже если ты против, я буду здесь. Так что, до вечера!
Глава 4
Глава 5
– Вот именно, это – отличная машина! А теперь вы оба садитесь на свои… велосипеды и мчитесь отсюда на огромной скорости!
Оба парня поднялись с земли и ретировались к своим мопедам. Моторы взревели, нарушив тишину гневным рокотом, но, прежде чем уехать тот, что сидел на капоте, прокричал:
– Мы еще встретимся!
– Вы встретитесь сегодня с лейтенантом Ващуком, это я вам гарантирую!
Андрей узнал этот хрипловатый голос и обернулся. Возле дверей кафе стоял пожилой мужчина, что доедал десерт, когда Андрей выходил. Сейчас Андрей затруднился бы в определении его возраста, так как преклонные года выдавали только морщинистое лицо, седые волосы и набухшие вены на руках. Клетчатая рубашка с закатанными рукавами сидела на мощном, отнюдь не старческом теле, а толстая, что называется бычья шея, не позволяла застегиваться верхней пуговице. Нахмурив брови, мужчина проследил за тем, как два мопеда с ревом умчались со стоянки. Потом его лицо разгладилось, и он направился к Андрею.
А за ним шла принимавшая заказ девушка. В ее голубых глазах читалось беспокойство, брови были слегка нахмурены, и Андрей, не в силах отвести от нее глаз, подумал, что сейчас просто растает, как мороженное на солнце, и зальет, по меньшей мере, половину стоянки.
– С вами всё в порядке, Андрей? – обеспокоенно спросил мужчина.
– Да… А вы меня знаете? – Андрей был приятно удивлен.
– Мой внук без ума от ваших книг и по несколько раз смотрел ваши фильмы. Однако, давненько вы у нас не были!
– Пожалуйста, не называйте меня на «вы»! А не был давно, четыре года… Только простите, не могу вспомнить…
– Мы с вами незнакомы. Просто видел вас тогда, и Игорь рассказывал. Меня зовут Хомич, Степан Хомич, – и он протянул руку для рукопожатия.
Ладонь у него была просто огромной, жесткой и мозолистой.
– Ты уж прости за такую встречу, – продолжал Степан Хомич. – Эти двое мне никогда не нравились! Да никому они не нравятся, кроме своих дружков! Но раньше себе такого не позволяли…
– Что поделаешь? Молодежь! – с иронией сказал Андрей, ведь сам он был лет на пять-шесть старше их.
– Но ты им орешек не по зубам! – Андрей при этой похвале смущенно потупил взор. – Тебя ведь лейтенант просил приехать?
– Да, Игорь пропал…
– Я знаю… Хороший он парень, немного чудаковатый, но хороший. А ты сейчас к лейтенанту?
– Если вы имеете в виду лейтенанта Ващука, то да.
– А другого здесь и нет! Могу показать, как к нему проехать. Или ты знаешь?
– Да нет, не приходилось с ним сталкиваться.
– Ну, тогда я сейчас мигом доем десерт и покажу.
Хомич направился обратно к кафе, по дороге помахав рукой и крикнув: «Привет, тёзка!» – проезжавшему мимо на велосипеде невысокому парнишке со смешной копной торчащих во все стороны рыжеватых волос.
Андрей видел, как Степан Хомич взобрался на свой высокий стул, а Света, всё это время наблюдавшая за ними через окно, принялась у него что-то выпытывать.
Однако Андрея интересовали совсем не они.
– Я в затруднении, – сказала девушка.
– Я тоже, я ведь не знаю, как вас зовут.
– Ольга, – улыбнулась та, – Ольга Волкова. Теперь, думаю, мне нужно спрашивать разрешения быть с вами на «ты» …
– И почему же?
– Ну… вы все-таки более известная личность, чем я.
– Это не играет роли, – Андрей бросил взгляд на окна кафе и увидел, что Хомич уже покончил с десертом и направляется к двери. Елки-палки, ну почему он так спешит?! – Не возражаешь, если я заеду сюда на ужин?
– Есть еще одно кафе в центре…
– Я не знаю, как к нему проехать, – оправдался Андрей, – но если ты против…
– Ну что, Андрей! – прокричал Хомич, подходя к своему потрепанному «опелю». – Готов ли ты угнаться за моей развалюхой?
– Боюсь, что мне придется подталкивать вас, – ответил ему Андрей, не отводя взгляда от лица Ольги, и, уже обращаясь к ней, сказал: – Даже если ты против, я буду здесь. Так что, до вечера!
Глава 4
– Хорошая у тебя машина! – восхищенно сказал лейтенант Ващук, когда «вольво» плавно тронулся с места и за несколько секунд набрал 70 км/ч. – Лошадок, наверное, за сотню?
– Двести двадцать пять, – не без гордости ответил Андрей.
Лейтенант ему положительно нравился. Вообще-то, он ожидал увидеть человека, подходящего под образ участкового, да еще из небольшого городка, обязательно в темно-синей милицейской форме, в фуражке, с кобурой на боку, папкой в руках и почему-то обязательно в сапогах.
Лейтенант Ващук был невысоким – почти на голову ниже Андрея – коренастым мужчиной средних лет, облаченным в темно-серый костюм. Ни фуражки, ни тем более сапог на нем не было. Принадлежность его к правоохранительным органам выдавало только удостоверение, висевшее на нагрудном кармане пиджака. Наверное, такой способ ношения его он подсмотрел в каком-нибудь американском фильме.
– Ты давно знаешь Игоря? – спросил Ващук.
– Да лет двадцать, наверное.
– Ага, то есть еще со школы?
– Мы учились вместе. А разве вы не знаете? – удивился Андрей.
– Чего не знаю? А-а! Дело в том, что я работаю тут три с половиной года. До этого жил, ну и работал, в Москве, потом немного в соседнем Процевске, ну а потом женился и переехал сюда. Я даже не знал, что у Игоря есть близкие друзья вне города. Тебя вызвать мне посоветовала Раиса Даниловна…
– А-а, соседка Игоря? – улыбнулся Андрей.
– Да, она и сообщила о его исчезновении.
– Когда вы звонили, то сказали, что он исчез позавчера.
– Ты думаешь, что мы рано подняли тревогу?
– Нет, всё правильно! Игорь не тот человек, что может куда-то резко сорваться. Он ведь вообще после катастрофы никуда не ездил.
– Он ведь художник, так? Не мог ли он отправиться куда-нибудь на природу писать с натуры?
– Нет, – ответил Андрей, но не совсем уверенно.
– Объясни почему, ведь я плохо знал Игоря.
– Во-первых, он никогда не писал с натуры. Всегда дома, по памяти или даже с фотографии. Таков у него стиль работы. «Работы не может быть без вдохновенья, а вдохновенья – без уединения». Его слова.
– Однако в твоих словах есть доля неуверенности, – заметил Ващук.
– Ну, с натуры-то он не писал, но вот сфотографировать понравившийся пейзаж мог, то есть мог выехать на близлежащую природу.
– Ну и во-вторых…
– Во-вторых, Игорю было бы довольно сложно выскользнуть из дома незамеченным Раисой Даниловной. Разве что под покровом ночи.
Они остановились у дома Игоря Светлова и вышли из машины. За четыре года здесь практически ничего не изменилось, только подросли абрикосы, росшие у дороги. Небольшой одноэтажный дом из белого кирпича без каких-либо украшений и излишеств показался Андрею одиноким и безжизненным, хотя не жили в нем всего лишь несколько дней.
– Андрюша, мальчик мой!
Они обернулись на голос и увидели миниатюрную старушку в огромных очках, мелкими шажками спешащую к ним из соседнего дома, что стоял метрах в двадцати.
– О, как хорошо, что ты так быстро приехал! – Она схватила Андрея за руку, с искренней радостью глядя на него. – Я читала твою последнюю книгу и два раза смотрела новый фильм по твоему сценарию! Ты, наверное, решил избавить мир от бедной бабушки Раисы! Мои потрепанные жизнью нервы еле выдержали такое напряжение! А сцена на крыше дома в конце книги… Да я просто дрожала! И фильм, Андрюша, великолепный! Сколько тебе заплатили за сценарий? Не говори! Всё равно слишком мало! Такой фильм!.. Но совсем незвучное название! «Полдень» – это не название супертриллера. «Кровавый полдень», «Жуткий полдень» … Или вот – «Последний в жизни полдень», а? Как ты доехал?
Переход был столь неожиданным, что Андрей заморгал.
Несмотря на свой почтенный возраст, – а сколько ей было он точно не знал, хотя наличие правнуков подразумевало внушительную цифру, – Раиса Даниловна сохраняла трезвость ума и необычную болтливость. Она, конечно же, врала про свои бедные нервы, ведь частенько навещавшие ее уже взрослые дети и внуки привозили ей за раз десятки новых книг, преимущественно фантастику, триллеры и детективы, а также видеокассеты для подаренной ими же видеодвойки. Щекочущие нервы книги и фильмы были ее любимым времяпрепровождением.
– Еще раз спасибо, что ты приехал, – не дожидаясь ответа на поставленный вопрос, продолжала старушка, – ведь только ты более или менее точно можешь сказать, пропало ли что-нибудь из дома Игоря или нет. Так что не будем терять времени! – и она направилась к двери дома Светлова.
Лейтенант развел руками, что, видимо, означало: «Ну что ж, за ней! Я здесь больше не командую,» – и поспешил к дому, чтобы открыть перед уверенно шагающей Раисой Даниловной дверь, так как ключи были только у него. И у пропавшего Игоря.
Дом состоял из одной большой комнаты. В этом была еще одна странность (или чудачество, как сказал бы Степан Хомич) Игоря, хотя Андрей относился к этому спокойно: какая разница, одна здоровенная комната или две-три меньшие, если ты живешь в доме один.
Посреди комнаты на ковре стоял широкий мягкий диван, рядом с ним – столик, и на полу – телевизор. Справа у стены прижались друг к другу два кресла, предназначавшиеся для гостей, и, зная характер Игоря, можно было сказать, что пользовались ими крайне редко. Большой рабочий стол, на котором царил рабочий беспорядок, примостился под окном. Вращающееся кресло на колесиках было отодвинуто от него метра на три. Игорь мог кататься на нем по всей комнате, а вернее, по всему дому, поэтому-то ковер покрывал совсем малую часть пола. Широкая кровать, на которой спокойно поместилась бы лошадь, была аккуратно застелена. В левом дальнем углу комнаты, где находилась кухня и дверь в ванную, тоже царил порядок. В раковине не было немытой посуды, на разделочном столе не лежали крошки. Левую стену занимали полки с книгами и картины, которые Игорь рисовал для себя.
– Мы ничего не трогали, всё на своих местах… – начал было лейтенант, но Раиса Даниловна оборвала его.
– Видишь что-то, Андрюша? Первое впечатление…
– Фотоаппарат! Он всегда лежал у него на столе.
– Прекрасно! – воскликнула старушка, даже слегка подпрыгнув. – Еще!
– Пока всё! – разочаровал ее Андрей.
– Это уже что-то! – произнес Ващук. – Машина и фотоаппарат. Он мог кудато поехать фотографировать, и с ним что-то случилось. Странно только, что его никто не видел… Андрей, не будем тебе мешать. Располагайся, присматривайся, а вечерком я, может быть, зайду…
– Давайте встретимся в «Придорожном заведении», – предложил Андрей, – мне же все равно там ужинать.
– Но есть кафе поближе…
– А мне понравилось, как там кормят.
– Тогда в восемь, в «Придорожном заведении».
Выходя, Раиса Даниловна лукаво взглянула на Андрея и заговорческим шепотом поинтересовалась:
– Только ли еда понравилась тебе в том кафе?
– Двести двадцать пять, – не без гордости ответил Андрей.
Лейтенант ему положительно нравился. Вообще-то, он ожидал увидеть человека, подходящего под образ участкового, да еще из небольшого городка, обязательно в темно-синей милицейской форме, в фуражке, с кобурой на боку, папкой в руках и почему-то обязательно в сапогах.
Лейтенант Ващук был невысоким – почти на голову ниже Андрея – коренастым мужчиной средних лет, облаченным в темно-серый костюм. Ни фуражки, ни тем более сапог на нем не было. Принадлежность его к правоохранительным органам выдавало только удостоверение, висевшее на нагрудном кармане пиджака. Наверное, такой способ ношения его он подсмотрел в каком-нибудь американском фильме.
– Ты давно знаешь Игоря? – спросил Ващук.
– Да лет двадцать, наверное.
– Ага, то есть еще со школы?
– Мы учились вместе. А разве вы не знаете? – удивился Андрей.
– Чего не знаю? А-а! Дело в том, что я работаю тут три с половиной года. До этого жил, ну и работал, в Москве, потом немного в соседнем Процевске, ну а потом женился и переехал сюда. Я даже не знал, что у Игоря есть близкие друзья вне города. Тебя вызвать мне посоветовала Раиса Даниловна…
– А-а, соседка Игоря? – улыбнулся Андрей.
– Да, она и сообщила о его исчезновении.
– Когда вы звонили, то сказали, что он исчез позавчера.
– Ты думаешь, что мы рано подняли тревогу?
– Нет, всё правильно! Игорь не тот человек, что может куда-то резко сорваться. Он ведь вообще после катастрофы никуда не ездил.
– Он ведь художник, так? Не мог ли он отправиться куда-нибудь на природу писать с натуры?
– Нет, – ответил Андрей, но не совсем уверенно.
– Объясни почему, ведь я плохо знал Игоря.
– Во-первых, он никогда не писал с натуры. Всегда дома, по памяти или даже с фотографии. Таков у него стиль работы. «Работы не может быть без вдохновенья, а вдохновенья – без уединения». Его слова.
– Однако в твоих словах есть доля неуверенности, – заметил Ващук.
– Ну, с натуры-то он не писал, но вот сфотографировать понравившийся пейзаж мог, то есть мог выехать на близлежащую природу.
– Ну и во-вторых…
– Во-вторых, Игорю было бы довольно сложно выскользнуть из дома незамеченным Раисой Даниловной. Разве что под покровом ночи.
Они остановились у дома Игоря Светлова и вышли из машины. За четыре года здесь практически ничего не изменилось, только подросли абрикосы, росшие у дороги. Небольшой одноэтажный дом из белого кирпича без каких-либо украшений и излишеств показался Андрею одиноким и безжизненным, хотя не жили в нем всего лишь несколько дней.
– Андрюша, мальчик мой!
Они обернулись на голос и увидели миниатюрную старушку в огромных очках, мелкими шажками спешащую к ним из соседнего дома, что стоял метрах в двадцати.
– О, как хорошо, что ты так быстро приехал! – Она схватила Андрея за руку, с искренней радостью глядя на него. – Я читала твою последнюю книгу и два раза смотрела новый фильм по твоему сценарию! Ты, наверное, решил избавить мир от бедной бабушки Раисы! Мои потрепанные жизнью нервы еле выдержали такое напряжение! А сцена на крыше дома в конце книги… Да я просто дрожала! И фильм, Андрюша, великолепный! Сколько тебе заплатили за сценарий? Не говори! Всё равно слишком мало! Такой фильм!.. Но совсем незвучное название! «Полдень» – это не название супертриллера. «Кровавый полдень», «Жуткий полдень» … Или вот – «Последний в жизни полдень», а? Как ты доехал?
Переход был столь неожиданным, что Андрей заморгал.
Несмотря на свой почтенный возраст, – а сколько ей было он точно не знал, хотя наличие правнуков подразумевало внушительную цифру, – Раиса Даниловна сохраняла трезвость ума и необычную болтливость. Она, конечно же, врала про свои бедные нервы, ведь частенько навещавшие ее уже взрослые дети и внуки привозили ей за раз десятки новых книг, преимущественно фантастику, триллеры и детективы, а также видеокассеты для подаренной ими же видеодвойки. Щекочущие нервы книги и фильмы были ее любимым времяпрепровождением.
– Еще раз спасибо, что ты приехал, – не дожидаясь ответа на поставленный вопрос, продолжала старушка, – ведь только ты более или менее точно можешь сказать, пропало ли что-нибудь из дома Игоря или нет. Так что не будем терять времени! – и она направилась к двери дома Светлова.
Лейтенант развел руками, что, видимо, означало: «Ну что ж, за ней! Я здесь больше не командую,» – и поспешил к дому, чтобы открыть перед уверенно шагающей Раисой Даниловной дверь, так как ключи были только у него. И у пропавшего Игоря.
Дом состоял из одной большой комнаты. В этом была еще одна странность (или чудачество, как сказал бы Степан Хомич) Игоря, хотя Андрей относился к этому спокойно: какая разница, одна здоровенная комната или две-три меньшие, если ты живешь в доме один.
Посреди комнаты на ковре стоял широкий мягкий диван, рядом с ним – столик, и на полу – телевизор. Справа у стены прижались друг к другу два кресла, предназначавшиеся для гостей, и, зная характер Игоря, можно было сказать, что пользовались ими крайне редко. Большой рабочий стол, на котором царил рабочий беспорядок, примостился под окном. Вращающееся кресло на колесиках было отодвинуто от него метра на три. Игорь мог кататься на нем по всей комнате, а вернее, по всему дому, поэтому-то ковер покрывал совсем малую часть пола. Широкая кровать, на которой спокойно поместилась бы лошадь, была аккуратно застелена. В левом дальнем углу комнаты, где находилась кухня и дверь в ванную, тоже царил порядок. В раковине не было немытой посуды, на разделочном столе не лежали крошки. Левую стену занимали полки с книгами и картины, которые Игорь рисовал для себя.
– Мы ничего не трогали, всё на своих местах… – начал было лейтенант, но Раиса Даниловна оборвала его.
– Видишь что-то, Андрюша? Первое впечатление…
– Фотоаппарат! Он всегда лежал у него на столе.
– Прекрасно! – воскликнула старушка, даже слегка подпрыгнув. – Еще!
– Пока всё! – разочаровал ее Андрей.
– Это уже что-то! – произнес Ващук. – Машина и фотоаппарат. Он мог кудато поехать фотографировать, и с ним что-то случилось. Странно только, что его никто не видел… Андрей, не будем тебе мешать. Располагайся, присматривайся, а вечерком я, может быть, зайду…
– Давайте встретимся в «Придорожном заведении», – предложил Андрей, – мне же все равно там ужинать.
– Но есть кафе поближе…
– А мне понравилось, как там кормят.
– Тогда в восемь, в «Придорожном заведении».
Выходя, Раиса Даниловна лукаво взглянула на Андрея и заговорческим шепотом поинтересовалась:
– Только ли еда понравилась тебе в том кафе?
Глава 5
Лучи заходящего солнца уже не в силах были пробиться сквозь густую листву Лесного тоннеля. Здесь царили сумеречный полумрак и полная тишина, которую в этот безветренный вечер не нарушал ни один звук. Если бы кто-то шел по тоннелю, то, возможно, даже и не заметил бы темно-серую «шестерку», растворившуюся в сумерках на обочине дороги. Она терпеливо стояла там, словно чегото ожидая.
Вскоре первозданную тишину нарушило урчание двигателя, а затем и шорох шин, когда машина тронулась с места. Она ехала с выключенными фарами и габаритными огнями, словно тот или те, кто сидел в ней, не хотели быть замечены. Со скоростью 80 км/ч «шестерка» вылетела из Лесного тоннеля и помчалась по пустой вечерней дороге, продолжая набирать скорость.
С холма, на котором днем останавливался Андрей, сейчас открывался не менее чудесный вид, однако машина промчалась по холму не только не останавливаясь, но даже прибавив скорость. Ни закат, окрасивший небо в красноватооранжевые тона, ни россыпь вечерних огней городка на холмах не интересовали людей в машине.
Вблизи Узинска «шестерка» сбавила скорость и по-прежнему без фар и габаритных огней, словно крадущийся стальной зверь, приблизилась к городку. Когда впереди показалась горящая неоновым светом надпись «Придорожное заведение», машина съехала с дороги и, медленно проехав по траве, притаилась за пышными кустами метрах в ста от кафе.
Андрей подъехал к кафе без пяти восемь. Еще издалека он увидел горящие светло-голубым светом буквы «Придорожное заведение» и яркий свет, льющийся из больших окон кафе. Машин на стоянке было совсем немного. Андрей узнал «ГАЗель» супругов, мешков в ней уже не было. Он предположил, что машиной лейтенанта, скорее всего, является не новый, но и не совсем старый «фордсиерра». Хотя, возможно, и белая «восьмерка» … Всё это, конечно, при условии, что лейтенант уже тут, и он не пришел пешком.
Двух мопедов на стоянке не было.
Андрей вошел в кафе и знакомый уже запах, к которому сейчас примешался запах кофе, снова раздразнил аппетит. Андрей с облегчением заметил, что Светы нигде не видно – лишь бы ее не было и на кухне! Зато Ольга была здесь! Держа на руке поднос, она шла к одному из столиков и, увидев вошедшего Андрея, еле заметно улыбнулась ему. Тот широко улыбнулся в ответ, вернее улыбка появилась сама собой. Потом он поймал себя на том, что уже слишком долго стоит у дверей и смотрит, как Ольга расставляет тарелки на столе.
Лейтенант Ващук сидел за дальним столиком, там, где днем сидели двое парней, и при появлении Андрея помахал ему рукой. Через пару секунд гул голосов заметно стих и внимание всех посетителей, – а их было человек двенадцать – сосредоточилось на молодом человеке, пересекающем кафе. Андрей шел и физически чувствовал на себе их любопытные взгляды, а краем уха слышал перешептывания за своей спиной.
– Всем добрый вечер! – сказал он, остановившись посреди зала. – И приятного аппетита!
Посетители дружно закивали головами, а Андрей быстро проделал оставшуюся часть пути и сел за дальний столик спиной к залу.
– Добрый вечер, лейтенант. На меня по-прежнему все глазеют?
– Две трети, точно, – усмехнулся тот.
На Ващуке по-прежнему был темно-серый костюм, правда, удостоверения видно не было. На столе перед ним стоял наполовину пустой стакан яблочного сока.
Сквозь шум голосов Андрей все равно услышал знакомые легкие шаги и уловил волшебный аромат духов. Подняв голову, он встретился со взглядом голубых глаз.
– Что будете заказывать? – спросила Ольга, глядя на лейтенанта.
– То же самое! – выпалил Андрей.
– Хорошо, а вы? – спросила она, обращаясь к Ващуку и будто не замечая настойчивого взгляда Андрея.
Лейтенант сделал заказ, и Ольга отошла.
– Да, Андрей, я слышал об этом инциденте с Кочергой и Болтом…
– ??
– Это прозвища твоих знакомых на мопедах. Конечно, не очень приятное возобновление знакомства с Узинском, но я также слышал, что ты им хорошо надрал за… хм, уши.
– Ага, надрал. Уши.
Усмехнувшись, лейтенант продолжил:
– Хомич прав, эти ребята совсем распоясались, надо ими заняться вплотную.
– Но сначала надо найти Игоря, – вставил Андрей. – Я, кстати, кое-что заметил. Вы ведь не знаете, как он работает?
– Нет, об этом не знает даже Раиса Даниловна.
– Так вот, он никогда не использует мольберт, а рисует карандашами, раскладывая лист на столе. Поэтому-то у него такой огромный стол. Но мольберт у него есть… Как он как-то сказал: «У настоящего художника обязательно должна быть эта штуковина». Эта штуковина обычно стоит у него посреди комнаты, и он частенько ставит на нее законченные или незаконченные картины или рисунки и периодически бросает на них взгляд в поисках изъянов. Он также часто ставит мольберт перед кроватью и, просыпаясь утром, на свежую голову рассматривает картину. Я сам был этому свидетелем, когда гостил у него.
– Насколько я помню, мольберт сейчас сложен и стоит у стены возле стола.
– Да, это-то и странно…
– Но вполне объяснимо.
– Не знаю… – не согласился Андрей. – При мне он никогда не складывал его, а если мольберт мешал, просто перетаскивал его на свободное место. Благо, в такой комнате его полно…
– Однако в твоем голосе чувствуется сомнение!
– Да, сложенный мольберт – это не аргумент. У Игоря вполне могли поменяться привычки, или он собрал его по какой-то другой причине. Однако есть еще вот что. Игорь практически не делал перерывов, он все время рисовал и всегда доводил начатую работу до конца. Если же какой-то рисунок ему не нравился или не получался, то он просто его выкидывал и начинал поновой или вообще не возвращался к нему. А теперь смотрите. В начале мая он получил заказ от одного издательства на оформление книги. Четвертого мая он закончил обложку…
– Извини, откуда ты это знаешь?
– В правом нижнем углу он всегда оставляет дату, нужно лишь внимательно присмотреться. Итак, четвертого полностью готова обложка, шестого – задняя сторона книги, седьмого – рисунок к первой части, восьмого – ко второй. Все эти четыре работы лежат отдельно и хоть сегодня их можно отправлять. Заметили, в каком темпе он работает. Рисунок к началу части занимает у него день, то есть девятого, по идее, должен быть готов рисунок к третьей части, десятого – к четвертой. А их нет. Вернее, есть наполовину сделанный к третьей.
– Ага, ты хочешь сказать, что это не в правилах Игоря. Если бы он собрался куда-то уехать, то закончил бы его, а если он ему не понравился, то выкинул бы.
– Или взял с собой, – добавил Андрей. – Это единственная незаконченная работа в его доме. И еще. С девятого по двенадцатое он ничего не рисовал. Странно для него. Вы сказали, что с ним абсолютно всё было в порядке?
– Да… Правда, говорят, что три последних дня, то есть с девятого по двенадцатое, он ходил несколько возбужденный, будто… Ну, Раиса Даниловна сказала, будто он нашел клад. Его, кстати, часто видели на Лисьем озере, поэтому я и подумал, что он ищет красивые пейзажи.
– Вполне возможно…
Лейтенант неожиданно улыбнулся:
– Хорошо, что ты приехал! Я уже не блуждаю в потемках, начинает складываться хоть какая-то картина. Девятого он перестает рисовать, а двенадцатого исчезает.
– Немного ошибаетесь, мне кажется. Девятого он, скорее всего, начал рисунок к третьей части, но не закончил его.
– Да, ты прав. Убедил меня, что он не просто куда-то сорвался. Нужно организовать более серьезные поиски в районе Лисьего озера…
– Более серьезные?..
– Да, я уже посылал туда пару ребят – посмотреть, пораспрашивать…
– Думаете, несчастный случай?
– Скорее всего, другой причины я пока не вижу.
– Черт подери, почему кофе такой слабый?!
Недовольный возглас, раздавшийся откуда-то из середины зала, привлек внимание практически всех посетителей.
Андрей оторвался от пирога и обернулся. Через два столика от него сидел человек средних лет, держащий в руках чашку и смотрящий на нее, как на самый отвратительный предмет в мире. Андрей услышал, как сосед недовольного по столику шепотом произнес:
– Тише! Ты же всегда любил слабый кофе, вот тебе и принесли.
– А сегодня я хочу крепкого черного кофе! – еще громче сказал человек.
– Но ты же не сказал официантке об этом!
– Причем тут официантка? Разве это кофе?! – Он взмахнул чашкой, и половина ее содержимого выплеснулась на стол. – Кофе должен быть крепким, а этот?
– Дима, ты чего? Официантка принесла тебе слабый кофе, зная, что ты его любишь.
– А я ее просил об этом?!
– Но ведь раньше она всегда так делала, и ты был доволен.
– А сегодня кофе слишком слабый!!!
Андрей и Ващук удивленно переглянулись. Одному из споривших явно отказал здравый рассудок.
– У них на столе вроде бы нет спиртных напитков, – заметил Андрей.
– Этот Дима – вспыльчивая и неуравновешенная личность, – сказал лейтенант, – правда, сегодня он уж слишком разошелся!
– Да хватит тебе уже! – усталым голосом произнес сосед Дмитрия. – Всё кафе на тебя смотрит.
– Ну и пусть смотрит! – нарочито громко отмахнулся тот. – Здесь все свои, кроме этого… Как его там?
– Дмитрий, прекрати! – сказала женщина, сидящая за соседним с ним столиком. – Мы пришли сюда не для того, чтобы слушать твои жалобы, абсолютно беспочвенные, кстати!
– Свобода слова! Где, черт побери, эта официантка? Пусть забирает это и пьет сама!
Он выплеснул остатки кофе на пол и уже собирался отправить туда и чашку, но от этого его удержал сосед по столику.
– Ты что, Димка, взбесился? Пойдем, хоть ты не пьян, но проветриться тебе стоит!
Тот что-то промычал и поднялся, но в этот момент из двери на кухню появилась Ольга, ничего, видимо, не подозревающая о разговоре.
– А, вот ты где, дорогуша! – выпалил при ее виде Дмитрий. – Чем ты меня поишь? Разве это…
Он не договорил, так как его сосед – мужчина того же возраста и комплекции – потащил его за рукав к выходу.
Ольга удивленно уставилась на них, не понимая, в чем дело.
Дмитрий вдруг яростно высвободил свою руку и решительно зашагал к ней, запальчиво говоря на ходу.
– Что ты на меня смотришь, как баран на новые ворота? Ты ведь специально налила мне слабый кофе…
– Дмитрий, или как вас там? Мне кажется, вы немного не в себе.
Андрей встал на его пути, и тот вынужден был остановиться, не то с удивлением, не то с возмущением глядя на молодого человека, загородившего ему дорогу.
Лейтенант тоже поднялся со своего места.
Покрывшееся красной краской лицо Дмитрия оказалось прямо перед глазами Андрея и вызвало у него неприятное ощущение. Возбужденное, красное, с выпученными глазами и приоткрытым ртом оно так и просило хорошей затрещины. У Андрея даже промелькнула мысль как-нибудь спровоцировать этого разгоряченного недовольного всем субъекта, но он отбросил ее как недостойную внимания.
– Прочь с дороги! – остановившись на мгновенье, проорал Дмитрий, и со всей силы толкнул Андрея в грудь двумя руками.
Тот этого не ожидал. Чувствуя, что теряет равновесие, сделал два шага назад, но это не помогло. Он как бы завис на какую-то долю секунды в неустойчивом положении, но думал не о том, как сейчас упадет, а о том, что сразу же вскочит и вышвырнет этого Дмитрия из кафе, дав ему на прощание хороший пинок.
Андрей не упал, так как лейтенант успел подхватить его и удержать на ногах. Молодой человек рванулся было к обидчику, но Ващук попридержал его, что не потребовало больших усилий, так как Андрей даже не закипел, что случилось бы со многими на его месте.
А Дмитрий взбесился. Если бы вовремя подоспевший сосед по столику не обхватил его сзади руками и не оттащил назад, то Дмитрий наверняка бы набросился на Андрея с кулаками, хотя неизвестно, кому из них после этого потребовалась бы помощь. Андрей выглядел повыше и помощнее, к тому же он был лет на пятнадцать моложе.
И сегодня он уже усмирил двух молодых нахалов, и этого уложил бы без проблем.
– Держите меня, лейтенант, – прошептал он, – иначе я разобью ему лицо!
Лейтенант отпустил Андрея и сделал шаг вперед, чтобы раз и навсегда покончить с этим конфликтом, но опоздал.
Дмитрий, чувствуя, что не может освободиться из объятий, в которые попал, оттолкнулся назад и навалился на держащего его человека. Им был Денис Алексеенко – коллега Дмитрия по работе. Алексеенко имел такое же телосложение, как и Дмитрий Редкович, но никак не ожидал от своего коллеги такого маневра. Он думал, что достаточно подержать Диму, дать ему возможность успокоиться, и всё будет в порядке.
Денис не удержал равновесия, сделал несколько шагов назад – и оба мужчины повалились на столик, чуть не перевернув его. Испуганно закричали женщины, сидевшие за ним, на пол посыпались тарелки и не разбились, добавив к общему шуму еще и звон стекла, лишь потому, что были пластиковыми, но зато оставшиеся на столе стаканчики помялись и с шумом треснули под массой тел.
Редкович высвободился из сдерживающих объятий и вскочил на ноги, дико озираясь вокруг. Женщины в страхе отскочили от него, с грохотом повалив стулья, на которых сидели до этого. Алексеенко приподнялся на локтях, с застывшим на лице удивлением. На столе остались лежать сложившиеся в гармошку одноразовые стаканчики. Молодой парень и мужчина постарше, судя по всему сын и отец, вскочили со своих мест и сделали шаг по направлению к дмитрию.
– Стоять! – заорал тот, и рука его метнулась к столовому ножу, лежавшему на столе возле ноги Дениса.
Тот не поверил своим глазам, но все же успел смахнуть его, и он со звоном упал на пол.
Лейтенант был на полпути к явно обезумевшему Редковичу.
Вместо вилки рука того схватила на треть пустую бутылку кетчупа. Словно ковбой из вестерна, он попытался разбить ее о край стола, но она оказалась слишком прочной. Тогда он запустил ее прямо в голову попытавшемуся вскочить Алексеенко.
В следующий момент лейтенант оказался позади Редковича, сделал ему подсечку и, когда тот с воплем грохнулся на пол, заломил ему руку за спину, прижав щекой к полу.
Когда бутылка отскочила ото лба Алексеенко и упала, облив поваленные стулья красным, как кровь, кетчупом, женщины вскрикнули и бросились к Денису, который, схватившись за голову, снова упал на стол. Несколько секунд он пролежал без движения с закрытыми глазами, но потом шевельнулся и сел, потирая набухавшую на лбу шишку.
– Оля, неси скорее лед! – обеспокоено сказала одна из женщин.
Вскоре первозданную тишину нарушило урчание двигателя, а затем и шорох шин, когда машина тронулась с места. Она ехала с выключенными фарами и габаритными огнями, словно тот или те, кто сидел в ней, не хотели быть замечены. Со скоростью 80 км/ч «шестерка» вылетела из Лесного тоннеля и помчалась по пустой вечерней дороге, продолжая набирать скорость.
С холма, на котором днем останавливался Андрей, сейчас открывался не менее чудесный вид, однако машина промчалась по холму не только не останавливаясь, но даже прибавив скорость. Ни закат, окрасивший небо в красноватооранжевые тона, ни россыпь вечерних огней городка на холмах не интересовали людей в машине.
Вблизи Узинска «шестерка» сбавила скорость и по-прежнему без фар и габаритных огней, словно крадущийся стальной зверь, приблизилась к городку. Когда впереди показалась горящая неоновым светом надпись «Придорожное заведение», машина съехала с дороги и, медленно проехав по траве, притаилась за пышными кустами метрах в ста от кафе.
Андрей подъехал к кафе без пяти восемь. Еще издалека он увидел горящие светло-голубым светом буквы «Придорожное заведение» и яркий свет, льющийся из больших окон кафе. Машин на стоянке было совсем немного. Андрей узнал «ГАЗель» супругов, мешков в ней уже не было. Он предположил, что машиной лейтенанта, скорее всего, является не новый, но и не совсем старый «фордсиерра». Хотя, возможно, и белая «восьмерка» … Всё это, конечно, при условии, что лейтенант уже тут, и он не пришел пешком.
Двух мопедов на стоянке не было.
Андрей вошел в кафе и знакомый уже запах, к которому сейчас примешался запах кофе, снова раздразнил аппетит. Андрей с облегчением заметил, что Светы нигде не видно – лишь бы ее не было и на кухне! Зато Ольга была здесь! Держа на руке поднос, она шла к одному из столиков и, увидев вошедшего Андрея, еле заметно улыбнулась ему. Тот широко улыбнулся в ответ, вернее улыбка появилась сама собой. Потом он поймал себя на том, что уже слишком долго стоит у дверей и смотрит, как Ольга расставляет тарелки на столе.
Лейтенант Ващук сидел за дальним столиком, там, где днем сидели двое парней, и при появлении Андрея помахал ему рукой. Через пару секунд гул голосов заметно стих и внимание всех посетителей, – а их было человек двенадцать – сосредоточилось на молодом человеке, пересекающем кафе. Андрей шел и физически чувствовал на себе их любопытные взгляды, а краем уха слышал перешептывания за своей спиной.
– Всем добрый вечер! – сказал он, остановившись посреди зала. – И приятного аппетита!
Посетители дружно закивали головами, а Андрей быстро проделал оставшуюся часть пути и сел за дальний столик спиной к залу.
– Добрый вечер, лейтенант. На меня по-прежнему все глазеют?
– Две трети, точно, – усмехнулся тот.
На Ващуке по-прежнему был темно-серый костюм, правда, удостоверения видно не было. На столе перед ним стоял наполовину пустой стакан яблочного сока.
Сквозь шум голосов Андрей все равно услышал знакомые легкие шаги и уловил волшебный аромат духов. Подняв голову, он встретился со взглядом голубых глаз.
– Что будете заказывать? – спросила Ольга, глядя на лейтенанта.
– То же самое! – выпалил Андрей.
– Хорошо, а вы? – спросила она, обращаясь к Ващуку и будто не замечая настойчивого взгляда Андрея.
Лейтенант сделал заказ, и Ольга отошла.
– Да, Андрей, я слышал об этом инциденте с Кочергой и Болтом…
– ??
– Это прозвища твоих знакомых на мопедах. Конечно, не очень приятное возобновление знакомства с Узинском, но я также слышал, что ты им хорошо надрал за… хм, уши.
– Ага, надрал. Уши.
Усмехнувшись, лейтенант продолжил:
– Хомич прав, эти ребята совсем распоясались, надо ими заняться вплотную.
– Но сначала надо найти Игоря, – вставил Андрей. – Я, кстати, кое-что заметил. Вы ведь не знаете, как он работает?
– Нет, об этом не знает даже Раиса Даниловна.
– Так вот, он никогда не использует мольберт, а рисует карандашами, раскладывая лист на столе. Поэтому-то у него такой огромный стол. Но мольберт у него есть… Как он как-то сказал: «У настоящего художника обязательно должна быть эта штуковина». Эта штуковина обычно стоит у него посреди комнаты, и он частенько ставит на нее законченные или незаконченные картины или рисунки и периодически бросает на них взгляд в поисках изъянов. Он также часто ставит мольберт перед кроватью и, просыпаясь утром, на свежую голову рассматривает картину. Я сам был этому свидетелем, когда гостил у него.
– Насколько я помню, мольберт сейчас сложен и стоит у стены возле стола.
– Да, это-то и странно…
– Но вполне объяснимо.
– Не знаю… – не согласился Андрей. – При мне он никогда не складывал его, а если мольберт мешал, просто перетаскивал его на свободное место. Благо, в такой комнате его полно…
– Однако в твоем голосе чувствуется сомнение!
– Да, сложенный мольберт – это не аргумент. У Игоря вполне могли поменяться привычки, или он собрал его по какой-то другой причине. Однако есть еще вот что. Игорь практически не делал перерывов, он все время рисовал и всегда доводил начатую работу до конца. Если же какой-то рисунок ему не нравился или не получался, то он просто его выкидывал и начинал поновой или вообще не возвращался к нему. А теперь смотрите. В начале мая он получил заказ от одного издательства на оформление книги. Четвертого мая он закончил обложку…
– Извини, откуда ты это знаешь?
– В правом нижнем углу он всегда оставляет дату, нужно лишь внимательно присмотреться. Итак, четвертого полностью готова обложка, шестого – задняя сторона книги, седьмого – рисунок к первой части, восьмого – ко второй. Все эти четыре работы лежат отдельно и хоть сегодня их можно отправлять. Заметили, в каком темпе он работает. Рисунок к началу части занимает у него день, то есть девятого, по идее, должен быть готов рисунок к третьей части, десятого – к четвертой. А их нет. Вернее, есть наполовину сделанный к третьей.
– Ага, ты хочешь сказать, что это не в правилах Игоря. Если бы он собрался куда-то уехать, то закончил бы его, а если он ему не понравился, то выкинул бы.
– Или взял с собой, – добавил Андрей. – Это единственная незаконченная работа в его доме. И еще. С девятого по двенадцатое он ничего не рисовал. Странно для него. Вы сказали, что с ним абсолютно всё было в порядке?
– Да… Правда, говорят, что три последних дня, то есть с девятого по двенадцатое, он ходил несколько возбужденный, будто… Ну, Раиса Даниловна сказала, будто он нашел клад. Его, кстати, часто видели на Лисьем озере, поэтому я и подумал, что он ищет красивые пейзажи.
– Вполне возможно…
Лейтенант неожиданно улыбнулся:
– Хорошо, что ты приехал! Я уже не блуждаю в потемках, начинает складываться хоть какая-то картина. Девятого он перестает рисовать, а двенадцатого исчезает.
– Немного ошибаетесь, мне кажется. Девятого он, скорее всего, начал рисунок к третьей части, но не закончил его.
– Да, ты прав. Убедил меня, что он не просто куда-то сорвался. Нужно организовать более серьезные поиски в районе Лисьего озера…
– Более серьезные?..
– Да, я уже посылал туда пару ребят – посмотреть, пораспрашивать…
– Думаете, несчастный случай?
– Скорее всего, другой причины я пока не вижу.
– Черт подери, почему кофе такой слабый?!
Недовольный возглас, раздавшийся откуда-то из середины зала, привлек внимание практически всех посетителей.
Андрей оторвался от пирога и обернулся. Через два столика от него сидел человек средних лет, держащий в руках чашку и смотрящий на нее, как на самый отвратительный предмет в мире. Андрей услышал, как сосед недовольного по столику шепотом произнес:
– Тише! Ты же всегда любил слабый кофе, вот тебе и принесли.
– А сегодня я хочу крепкого черного кофе! – еще громче сказал человек.
– Но ты же не сказал официантке об этом!
– Причем тут официантка? Разве это кофе?! – Он взмахнул чашкой, и половина ее содержимого выплеснулась на стол. – Кофе должен быть крепким, а этот?
– Дима, ты чего? Официантка принесла тебе слабый кофе, зная, что ты его любишь.
– А я ее просил об этом?!
– Но ведь раньше она всегда так делала, и ты был доволен.
– А сегодня кофе слишком слабый!!!
Андрей и Ващук удивленно переглянулись. Одному из споривших явно отказал здравый рассудок.
– У них на столе вроде бы нет спиртных напитков, – заметил Андрей.
– Этот Дима – вспыльчивая и неуравновешенная личность, – сказал лейтенант, – правда, сегодня он уж слишком разошелся!
– Да хватит тебе уже! – усталым голосом произнес сосед Дмитрия. – Всё кафе на тебя смотрит.
– Ну и пусть смотрит! – нарочито громко отмахнулся тот. – Здесь все свои, кроме этого… Как его там?
– Дмитрий, прекрати! – сказала женщина, сидящая за соседним с ним столиком. – Мы пришли сюда не для того, чтобы слушать твои жалобы, абсолютно беспочвенные, кстати!
– Свобода слова! Где, черт побери, эта официантка? Пусть забирает это и пьет сама!
Он выплеснул остатки кофе на пол и уже собирался отправить туда и чашку, но от этого его удержал сосед по столику.
– Ты что, Димка, взбесился? Пойдем, хоть ты не пьян, но проветриться тебе стоит!
Тот что-то промычал и поднялся, но в этот момент из двери на кухню появилась Ольга, ничего, видимо, не подозревающая о разговоре.
– А, вот ты где, дорогуша! – выпалил при ее виде Дмитрий. – Чем ты меня поишь? Разве это…
Он не договорил, так как его сосед – мужчина того же возраста и комплекции – потащил его за рукав к выходу.
Ольга удивленно уставилась на них, не понимая, в чем дело.
Дмитрий вдруг яростно высвободил свою руку и решительно зашагал к ней, запальчиво говоря на ходу.
– Что ты на меня смотришь, как баран на новые ворота? Ты ведь специально налила мне слабый кофе…
– Дмитрий, или как вас там? Мне кажется, вы немного не в себе.
Андрей встал на его пути, и тот вынужден был остановиться, не то с удивлением, не то с возмущением глядя на молодого человека, загородившего ему дорогу.
Лейтенант тоже поднялся со своего места.
Покрывшееся красной краской лицо Дмитрия оказалось прямо перед глазами Андрея и вызвало у него неприятное ощущение. Возбужденное, красное, с выпученными глазами и приоткрытым ртом оно так и просило хорошей затрещины. У Андрея даже промелькнула мысль как-нибудь спровоцировать этого разгоряченного недовольного всем субъекта, но он отбросил ее как недостойную внимания.
– Прочь с дороги! – остановившись на мгновенье, проорал Дмитрий, и со всей силы толкнул Андрея в грудь двумя руками.
Тот этого не ожидал. Чувствуя, что теряет равновесие, сделал два шага назад, но это не помогло. Он как бы завис на какую-то долю секунды в неустойчивом положении, но думал не о том, как сейчас упадет, а о том, что сразу же вскочит и вышвырнет этого Дмитрия из кафе, дав ему на прощание хороший пинок.
Андрей не упал, так как лейтенант успел подхватить его и удержать на ногах. Молодой человек рванулся было к обидчику, но Ващук попридержал его, что не потребовало больших усилий, так как Андрей даже не закипел, что случилось бы со многими на его месте.
А Дмитрий взбесился. Если бы вовремя подоспевший сосед по столику не обхватил его сзади руками и не оттащил назад, то Дмитрий наверняка бы набросился на Андрея с кулаками, хотя неизвестно, кому из них после этого потребовалась бы помощь. Андрей выглядел повыше и помощнее, к тому же он был лет на пятнадцать моложе.
И сегодня он уже усмирил двух молодых нахалов, и этого уложил бы без проблем.
– Держите меня, лейтенант, – прошептал он, – иначе я разобью ему лицо!
Лейтенант отпустил Андрея и сделал шаг вперед, чтобы раз и навсегда покончить с этим конфликтом, но опоздал.
Дмитрий, чувствуя, что не может освободиться из объятий, в которые попал, оттолкнулся назад и навалился на держащего его человека. Им был Денис Алексеенко – коллега Дмитрия по работе. Алексеенко имел такое же телосложение, как и Дмитрий Редкович, но никак не ожидал от своего коллеги такого маневра. Он думал, что достаточно подержать Диму, дать ему возможность успокоиться, и всё будет в порядке.
Денис не удержал равновесия, сделал несколько шагов назад – и оба мужчины повалились на столик, чуть не перевернув его. Испуганно закричали женщины, сидевшие за ним, на пол посыпались тарелки и не разбились, добавив к общему шуму еще и звон стекла, лишь потому, что были пластиковыми, но зато оставшиеся на столе стаканчики помялись и с шумом треснули под массой тел.
Редкович высвободился из сдерживающих объятий и вскочил на ноги, дико озираясь вокруг. Женщины в страхе отскочили от него, с грохотом повалив стулья, на которых сидели до этого. Алексеенко приподнялся на локтях, с застывшим на лице удивлением. На столе остались лежать сложившиеся в гармошку одноразовые стаканчики. Молодой парень и мужчина постарше, судя по всему сын и отец, вскочили со своих мест и сделали шаг по направлению к дмитрию.
– Стоять! – заорал тот, и рука его метнулась к столовому ножу, лежавшему на столе возле ноги Дениса.
Тот не поверил своим глазам, но все же успел смахнуть его, и он со звоном упал на пол.
Лейтенант был на полпути к явно обезумевшему Редковичу.
Вместо вилки рука того схватила на треть пустую бутылку кетчупа. Словно ковбой из вестерна, он попытался разбить ее о край стола, но она оказалась слишком прочной. Тогда он запустил ее прямо в голову попытавшемуся вскочить Алексеенко.
В следующий момент лейтенант оказался позади Редковича, сделал ему подсечку и, когда тот с воплем грохнулся на пол, заломил ему руку за спину, прижав щекой к полу.
Когда бутылка отскочила ото лба Алексеенко и упала, облив поваленные стулья красным, как кровь, кетчупом, женщины вскрикнули и бросились к Денису, который, схватившись за голову, снова упал на стол. Несколько секунд он пролежал без движения с закрытыми глазами, но потом шевельнулся и сел, потирая набухавшую на лбу шишку.
– Оля, неси скорее лед! – обеспокоено сказала одна из женщин.