судьбу храня.
И кони,
обезумевшие кони,
быть может, к свету вынесут меня.
На русском поле встану на колени,
за павших другов помолюсь
устало…
Услышу голос,
выплывший из тени:
– Вы кто, простите,
вас тут не стояло…
И кони,
обезумевшие кони,
быть может, к свету вынесут меня.
На русском поле встану на колени,
за павших другов помолюсь
устало…
Услышу голос,
выплывший из тени:
– Вы кто, простите,
вас тут не стояло…
20 марта 1997 – 28 ноября 2008
* * *
Словно жизнь моя взята в ренту,
душу тянут из под руки —
проститутки, попы, президенты,
тати, лешие, ведьмаки.
Но меня защищают с лаем,
окружив мой пустой стакан,
кот ученый, собака злая,
баба – пьяная вдрабадан.
2002
По России пойду я
По России пойду я —
слушать песни берез.
И сдержать не успею тихих, ласковых слез.
Храм увижу старинный и замру, не дыша,
и под плач журавлиный просветлеет душа…
Эх, как ветры гуляют, и вороны кричат,
звезды сыплются с неба – как столетья назад.
В сердце смутная радость. Невозможно дышать.
И с протяжною песней пропадает душа.
Пьяный запах сирени, я валюсь на траву.
И из прошлого тени надо мною плывут.
Взмахи сабель и плети, кровь и цокот копыт…
Но проходят столетья, Русь, как прежде, стоит.
Над Окой в лунном свете чайка с криком кружит.
Я люблю землю эту, без нее мне не жить.
Широко я разлегся и гляжу высоко,
волен я и безгрешен,
да и гол как сокол.
1 сентятбря 1997 – 2 августа 2008
Березовый лист
Валентину Сорокину
По-над Волгою молча пройдусь я…
Нет за ней ни любви, ни земли…
Как прощальная песня над Русью,
через сердце летят журавли.
Улетают куда-то к началу.
В никуда – как любая мечта…
Холм летит,
Божью церковь качает,
вдаль уносит
погост без креста.
Дождь пошел параллельно, как ветер.
И у самой расстрельной черты
облака заплясали, как черти,
перед бездною встав на дыбы…
Уплотняются дали России,
гул идет от исчезнувших птиц.
Лишь печально завис
в ветре синем
одинокий березовый лист…
Словно знает —
деревья вернутся домой,
как слеза, как на отмель волна.
Да простит меня Бог,
что я плачу душой,
а душа, словно Волга, полна.
1997 – 14–28 августа 2008
Потому что я русский
А. А. Проханову
Потому что я русский,
взлюбивший отчаянно землю,
где бесплодные бабы
налившийся колос растят,
я фамильный погост
как последний окоп свой приемлю
и, ступив на колени,
расту на державных костях.
И смотрю в небеса,
и с поющей душой бездорожий
принимаю всю грязь,
что монголо-татарин месил,
и люблю я народ,
что, не выйдя ни кожей ни рожей,
в мировой океан
лапоть свой против ветра пустил.
Потому что я русский,
живущий под Божеским небом,
потому что есть мать,
что приветит больного врага,
поделюсь я ним, грешным, —
блокадным, но выжившим хлебом.
И пусть жрет нашу землю,
с нее отправляясь в бега.
Пусть вопит на весь мир,
что живу и люблю я, умея
лишь мечами махать,
помирая, водяру глушу…
Но казаха, тунгуса
и вечно-скитальца еврея
к океанам-морям,
словно твой Моисей, вывожу.
Потому что я русский,
я знаю безбожные годы:
как простой мужичок,
что коряв, хитроват и бескрыл,
глядя Богу в глаза,
создавая Империи своды,
по колено в кровище
величие духа творил.
И свои семена
сею я уже в наших потемках.
По ночам умирая,
с утра возвожу русский Храм.
И по крови моей,
заливающей землю потомков,
корабли уплывают
к неведомым материкам.
10 апреля 1994
* * *
Валентину Сорокину
Как звенят по Руси колокольчики-ромашки,
звонкий яростный свет прорастает из ночи.
И на солнце летят эти бабочки-букашки,
хоть по мордам их я не умею различить.
Я ведь рос в городах очень разных-безобразных —
и любимых до боли, и забывшихся потом.
Не забылись коровы в разоренниках заразных,
что вспоили меня порошковым молоком.
Будем жить – не тужить,
но прощать уже не будем,
будем петь-горевать,
но рожать другим концом.
Ходят люди вокруг,
вроде бы живые люди,
но молчат-говорят собчаковым языком.
Будем пить-хоронить, разговаривать не в меру
на другом —
только нам нужном языке отцов.
Где-то Тряпкин поет,
где-то Борюшка Примеров,
Поликарпыч вещает,
тихо плачется Рубцов.
Исполать вам, друзья —
лихоборцы вековые!
Мы за вами идем —
кто со Словом, кто с креста —
познавать, изучать буквы русские живые,
что способны вертеть землю —
именем Христа.
С молоком вам дано, что
Христос по крови – русский,
и понятно,
что к нам приходил не по грибы…
Ох, запеть бы сейчас и запить бы без закуски,
камарилья бы вся, ох, возрадовалась бы!
Только хрен вам и нам,
не запьем и не закусим,
если нефть не пропьем,
не откроется Сезам…
Каждый должен понять,
если здесь ты – значит, русский,
а иначе хана – вам и нам и…
паханам…
Как звенят по Руси колокольчики-ромашки,
звонкий, яростный свет прорастает из ночи.
И на солнце летят эти бабочки-букашки,
хоть по мордам их я не умею различить.
7—8 сентября 2008
* * *
Профессору В. П. Смирнову
Мы эту осень сами заказали.
И нет в ней правды, есть одни стихи,
как будто бы в пустом холодном зале
отчитываем все свои грехи.
Звенит листва монетой с того света,
шуршит толпа в три тысячи голов.
Свобода есть, а воли к жизни нету…
И речь ясна, но нету русских слов.
Душа шумит, ей кислорода мало,
ржавеют клены, плачут тополя.
Молчит природа, что-то в нас пропало —
нет Родины вокруг, одна земля…
13 сентября 2008
Стансы
Жизнь нас всех воевала,
к земле пригибала
и, связав,
навязала чужую игру.
Мимо пуля летала,
но не доставала,
лишь нырять заставляла
в любую дыру…
Пусть не сразу мой рост доходил до оконца,
быть сильнее и выше мне было не лень —
ведь чем ниже садилось усталое солнце,
тем длиннее была на земле моя тень.
Жажда губ ножевых колотила и била,
имена пропадали в звенящей нови.
Ведь чем больше девчонок меня погубило,
нерастраченной больше
становилось любви.
Я был вечно влюблен,
уж такая порода…
Но менялась Отчизна,
менялись тела.
И не так было все у страны, у народа.
И тебя я не знал,
хоть в душе ты жила.
Годы,
словно бродячие псы на дорогах,
под колеса бросались, рыча и визжа…
Ну, а я от тебя,
как когда-то от многих,
скрыть пытался сжигающий сердце пожар.
Я ведь жил, и мужал,
и накапливал силы,
чтоб талант свой намыть в трудной русской воде.
И отдать без остатка родимой России,
и отдать без остатка любимой тебе.
Не хочу я как все —
торговать или хапать,
я хотел бы служить,
понимаешь, служить.
Хватит сил ли, не знаю —
энергии хватит
чтоб ракету-носитель на Марс запустить.
И бессилие душит,
пьянит, словно брага, —
никому я не нужен здесь в «этой стране».
И страна не нужна,
и народ-бедолага,
и не нужен язык —
словно мы на луне…
Ты устала со мной.
И разверилась вера.
Слышишь,
дочка за стенкой «Мадонну» поет…
И метусь я душой,
переполненной ветра,
восемь разных ветров продувают ее.
24 сентября 2008
* * *
В. В. Путину
Пятнадцать лет стреляют танки,
горит земля, и Белый дом,
пятнадцать лет идут в атаку
псы-невидимки за бугром,
трясут бездонную громаду…
Распахивая целину,
кладут,
кладут,
кладут снаряды
в одну мишень,
в одну, в одну!
Горит свеча кровавой муки,
смерть топчется по головам.
И мертвые,
поднявши руки,
выходят русские к врагам.
Уже и плакать, и смеяться
в раю устали и в аду:
– А кто сказал, что если сдаться,
то танки прекратят пальбу?!
10 сентября 2008
* * *
Зачищены три олигарха…
Но это сверху —
Богом данное.
Большой Иван кутит без страха
с опричниною окаянною.
Отрезанными головами
по-над страной собаки лаются.
И птицы с черными крылами
с восьми концов сюда слетаются.
Но не берут меня в Малюты.
Теперь Малюта – имя бранное.
Как будто – малая валюта,
но, впрочем,
тоже Богом данная.
Теперь словарь собачий в моде…
Скинхед —
какое имя странное.
И я скинхеду дал по морде —
за то, что слово
иностранное.
30 ноября 2008
Слово
Стой неколебимо, как Россия…
А. С. Пушкин
Озарило сверху вдохновеньем,
тут же полыхнуло под землей.
И возник пылающим виденьем
Пушкин
над израненной Москвой.
Ободрался чужеземный глянец,
и восстал во весь земной пустырь
маленький кудрявый африканец —
святорусский чудо-богатырь.
Засветились старые иконы,
опалившись адовым огнем…
Бесы прут…
Но держит оборону
ангел в битве меж добром и злом.
Словом держит.
И земле —
сгорая —
тень его носить, не износить.
Даже в слове, даже умирая, —
Пушкин – вечно крайний на Руси.
Слышишь, за углом родного дома
погибает он в твоей душе…
Только держит,
держит оборону
на последнем русском рубеже.
8 октября 2008 – 11 апреля 2009
Вечный огонь
Я не курю, —
подальше от греха…
Забыть пытаюсь имя Герострата.
И Евы Браун тень в годах-веках
передо мной ни в чем не виновата.
Уже никто ни в чем не виноват.
Лишь конь в пальто горит в лучах заката.
И, журавлиный клин сминая,
в ад
проходят строем по небу солдаты.
И из разрывов вековых пластов
огонь,
что, изрыгнув подошвы Рима,
спалил Союз,
становится костром,
облизываясь в сторону Берлина…
17 ноября 2008
Парк Победы
На ощупь танк – зеленый трактор с пушкой,
привет с Урала – с темною душой…
И всё. Капут!
Лишь глупая кукушка
соперничать пытается с судьбой.
Глаз слепит солнце.
И воюют дети.
Старик напряг последний свой кулак.
Ведь главное,
куда подует ветер,
в какую сторону развернут русский флаг.
14 ноября 2008
Карта мира
Ладонь, как танк, пылит по карте старой, —
земля бугрит,
горит со всех сторон.
Ведь направленье главного удара
пульсирует со сталинских времен.
Я слышу голоса – и днем и ночью:
накатывают – вал
за валом вслед.
И вещий гул
прадедовых побед
в моей крови крепчает с новой мощью.
Чем наяву страны хребет слабее,
народа меньше – чем толпы пустой,
тем круче верю в путь Ее святой,
грядущей славы отзвук все яснее.
И чем страшней,
отверженнее лица
героев, и поэтов, и вождей,
тем путь светлей, —
на звездах штык-ножей
небесный воздух снова шевелится.
Издревле клином вышибают клин,
кулачным боем разминают мышцы.
Упруги стали русские границы,
звучит приказ короткий —
«На Берлин!»
19 октября 2008
Русский флаг
Русский флаг, что русское оружье,
как улыбка Ваньки-дурака,
что с лица не сходит,
птицей кружит
вдоль по сердцу – в тучах-облаках.
…Оба войска пали над обрывом,
прокричал стервятник вдалеке,
звезд лучи скрестились над заливом,
ангелы поплыли по реке…
Умирает Ванька, но счастливый,
древко сжав в недрогнувшей руке.
4 марта 2009
* * *
Бедный, малограмотный народ,
он в Берлин придет, он доползет.
…А над Волгой бабы будут выть,
от чужих – своих детей растить.
Лебеду и землю молча жрать,
от убитых – сыновей рожать…
Бога нет,
но есть приказ – «Вперед!»
Бога мой народ потом найдет.
Сэкономит порох, динамит,
но Гагарин в космос полетит.
Колокольный и кандальный звон.
Бога нет,
чернил
и нет бумаги, —
кровушкой Ему напишет Он
на когда-то грамотном Рейхстаге.
Он еще откинется потом…
Про народ я…
Несгибаем Он.
19 марта 2009
* * *
Сергею Сибирцеву
Кто обретать, а я теряю снова
права
на жизнь по правде, не по лжи…
И оправдаться, – разве только словом?..
Но это надо кровью заслужить…
Идет война на виртуальном свете,
нас атакуют сонмища врагов.
Вопят с небес зачеркнутые дети,
в экраны зрят
мильоны дураков.
Зачем же я, душою обнимая
тебя, моя безумная страна,
шепчу пароль, в надежде призывая
твои —
в пустую бездну —
имена?!
Все имена…
Но были-небылицы
сплавляются в одну простую мысль.
И я шепчу —
и воздух шевелится, —
сиюминутный мир теряет смысл,
как прорванная мухой паутина…
Вот за окном светлеет горизонт.
Но речь темна, слепа и нелюдима,
в ней нет ни слова —
все ушли на фронт.
10—11 апреля 2009
* * *
Виталию Пуханову
Кто умер, тот уже бессмертен, —
порукою – сыра земля.
Давно живем без тьмы и света,
но кто здесь ты, и кто здесь я…
Шепнешь: прости, Россия-мама,
в своей забытой Богом мгле
с душой, пустой, как голограмма,
не весящей уже ни грамма,
мы к небу ближе, чем к земле…
Сын за отца не отвечает…
А слово – словно воробей.
И поле жизни заметает
заморский ветер глюковей.
Но вдруг внезапно прозреваешь…
Как с бодуна придя домой,
ты взглядом прошлое пронзаешь
и понимаешь: ты здесь свой.
Не вырывая даже йоты
судьбы, прожитой не тобой,
что стала просто частью плоти
и полностью твоей душой…
Невыносимы муки эти!
Отец, прошу, сойди с креста.
Бессмертие страшнее смерти,
когда бояться перестал…
Март 2009
* * *
Когда бы нас подняли по тревоге…
В. Пуханов
Нас по тревоге не поднимут,
не попрекнут землей родной, —
ведь сраму мертвые не имут
пока их помнит род людской.
Но нас поднимут по тревоге,
когда закончат со страной…
За нами явится конвой…
На Страшный суд
проводит строгий —
героев павших —
строй святой.
14 марта 2009
* * *
Ты жил с великими поэтами,
как с ровней.
Но они ушли,
ушли кто Стиксами, кто Летами,
ушли, как в море корабли.
Ты жил,
но ничего не понял ты —
судьбу, считай, не оправдал.
Лишь дни сомнений вместе пропиты,
мерцает памяти бокал.
А в нем, на дне, все тайны Китежа,
и льется небывалый свет.
Песнь слышится…
Теперь молчи уже.
И прямо с неба жди ответ.
23 апреля 2009
Из России с любовью
Какую биографию делают нашему рыжему.
А. Ахматова
Мы рыжего его и конопатого
ценили за стихи и за Ахматову.
Она и биографию помятому
ему сулила, – каждый был бы рад.
Из черного не сделать белым кобеля.
И греческий не сделать нос из шнобеля.
Не Букера ему вручили – Нобеля.
Опять во всем усатый виноват…
24 марта 2009
* * *
Памятник Петру Первому работы Фальконе,
заказанный Екатериной, —
первый памятник в России.
Первый протест против Библии.
Он прорубил окно в стене —
царь Петр на каменной кобыле…
Но на хрена мне Фальконе,
когда мы Бога позабыли…
Кумир напрягся над страной,
дрожит, как девушка, Европа,
в окно присвистнул тать лихой —
Русь-матушка, вот это жопа!
А мы ей – нате, соболя…
Скрипит кровать, шуршит перина.
Была Расеею земля
и немкою Екатерина.
19 марта 2009
* * *
Петру Калитину
И сказал мне дядя Ваня,
бывший кент вора в законе,
бывший… – лагерная вохра,
Ворошиловский стрелок:
– Зря не бацай,
СССР был
как кулак народов братских…
В общем,
если шмайсер держишь,
жми сильнее на курок.
И сказал мне дядя Ваня,
шоркнув сталинской наколкой:
– За слова свои ответишь,
так что много не базлай…
В жизни столько баб красивых,
что одной по горло хватит,
так что больше, чем проглотишь,
в свой стакан не наливай.
И сказал мне дядя Ваня,
разливая, не скучая,
выключая телеящик,
матерясь на беспредел:
– Гитлер – падла,
Ельцин – тоже!
И народ – пацан, в натуре…
А менты еще покажут —
кто и где
чье мясо съел.
И сказал мне дядя Ваня:
– Зря не бацай, паря, глоткой,
на рожон не лезь без батьки,
партия нам что велит?!
Мол, вокруг все п… (голубые – С. С.) —
в телевизоре и возле…
Изменяется природа,
мир на месте не стоит…
Но сказал мне дядя Ваня:
– Жизнь нельзя сдавать без боя! —
и налил за край и выше,
наградной взяв револьвер. —
Гастарбайтеры достали,
а скины совсем тупые…
Где ты, дядя Сталин?!
Суки, —
развалили СССР!
19 апреля 2009, Пасха
* * *
Агаджанову В. К.
Страну украли. И потерян след.
До послезавтра доживем едва ли.
Гуляет доллар, как хмельной сосед.
При Сталине бы расстреляли.
Куда летим мы, позабыв азы
(всё нам «хип-хоп»
и всё нам «трали-вали»),
забыв, что мы народ, забыв язык?!
При Сталине бы расстреляли.
Кричу я: люди, мы ж не хуже всех!..
Но тишина. И я опять в печали.
В печали я!
Уныние – есть грех.
При Сталине бы расстреляли…
19 марта 2009
Ты должна
Всё свистят и сверлят пули
нас,
отрекшихся когда-то…
Мать-земля, нас обманули,
Ты должна родить солдата.
Мы за все Армагеддоны
Беловежским платим златом, —
враг на Волге,
враг у Дона…
Ты должна родить солдата.
В телеящике Пандоры
всё плодятся бесенята…
Не смотри безумным взором,
Ты должна родить солдата.
Бог оставил нас, —
так надо.
И в раю хмельно от мата.
Родина в аду.
Из ада
Ты должна родить солдата.
14 марта 2009
Страшный сон
Нам не дожить до Страшного суда.
Уходит мир сквозь пальцы, как вода.
Уходит сила
в землю-мать – не зря, —
быть может, вдруг родит богатыря…
Уходит, возродится ли когда? —
Об этом знает странная звезда,
что среди ярких —
тихий свет хранит.
Под ней и путь в сто тысяч лет блестит.
И узок путь. И нелегка дорога.
И нечем оправдаться перед Богом.
Из дыр земли кровавая заря
течет. И не видать богатыря.
Бессменно, как хирурги-упыри,
вскрываем язвы матери-земли.
Как будто бы дождемся —
кто когда —
амнистий
после Страшного суда.
Март 2009
Судьба
Сергею Сибирцеву
Граненый с размаху закинул.
Расею в душе помянул.
И бабу к себе пододвинул,
с бутылкой и бабой уснул…
То ангелы с бесами бьются,
то просто душа на краю, —
но русские не сдаются
ни здесь, ни в аду, ни в раю.
…Проснулся без бабы,
год минул, —
в раю – без врагов и боев.
И к Богу стакан пододвинул:
– Ты что, брат, не видишь краев?!
24 марта 2009
Масленица
Вадиму Месяцу
Кто на Руси не любит шумной казни,
веселой разудалой русской казни —
с блинами, и икрой кроваво-красной,
и водкой серебристо-ледяной?!
Гуляй, честной народ,
сегодня праздник,
гуляй, братва,
и пей за сырный праздник.
Царь-батюшка не любит трезво-праздных,
царь-батюшка сегодня сам такой…
Попеть бы, погулять бы, побухать бы,
и с каждой спелой бабой справить свадьбу.
Под утро свадьбу,
ночью снова свадьбу.
Чё рот раззявил, наливай полней!
Кто кровь не любит погонять по венам,
севрюжинку и с хреном, и без хрена,
язык русалки к яйцам или к хрену!
Ух, расплодилось по весне блядей…
Как весело, легко снежинки кружат,
румяных мягких баб головки кружат.
Из сочных девок груди прут наружу
и набухают солнцем и весной.
И парни, затянув себя потуже,
друг дружку лупят искренне по рожам,
по красным мокрым и счастливым рожам.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента