Страница:
В XIII веке ибн-Саид писал, что каждый андалузский конный воин имеет свой уникальный герб, так же как и испанские рыцари. Однако после того как в Гранаде отказались от копирования тактики европейской рыцарской конницы, в прошлое ушли и гербы. Большинство флагов Насридов имело красное поле, на котором помещались различные надписи религиозного характера.
Не вызывает удивления то обстоятельство, что эмират Гранада большое внимание уделял строительству укреплений. Насриды нашли имеющиеся укрепления устаревшими и частично разрушенными. Поэтому была предпринята крупная программа по восстановлению и перестройке укреплений. Особенно активно шло строительство вдоль побережья, где возводились сторожевые башни (талиа) и рибаты с добровольческими гарнизонами. Многие пограничные замки Гранады ничем не отличались от испанских. Обычно замок имел каменный донжон и двойную крепостную стену. Большие крепости Насридов были построены в муваххидском стиле. Вход в крепость имел два, а то и три поворота. Иногда главную линию укреплений окружала дополнительная низкая стена (сулукийя). В некоторых случаях замки получали внешние башни – баррани, которые выходили за линию стен, соединяясь с основным комплексом мостом, проходящим над стеной. Еще одной типичной разновидностью укреплений была калахурра – укрепленная башня, достаточно комфортная, чтобы в ней мог жить правитель. Наконец, некоторые гранадские замки позднее получили пушечные бойницы, а у основания главных башен были выстроены бастионы с орудийными батареями. Гранадцы использовали пушки для стрельбы по кораблям католиков во время осады Алхесираса в 1342–1344 годах. Одни пушки стреляли ядрами, другие – большими стрелами. Спустя полтора века арсенал огнестрельного оружия у последних защитников Гранады включал в себя всевозможные виды ручного огнестрельного оружия того времени и пушек разного калибра.
Исламский флот пытался держать Гибралтарский пролив открытым, чтобы обеспечить связь с Северной Африкой. Прежде чем мусульмане потеряли Гибралтар, здесь у них была база для многочисленного флота. Флот, по крайней мере его галерная часть, состоял из флотов (устул), которыми командовали адмиралы (каид аль-бахр). Оружием кораблей служили луки и арбалеты команды. На каждом корабле имелся офицер-раис, отвечавший за плавание, и каид, отвечавший за абордажные команды. Именно ослабление морского могущества Гранады стало одной из основных причин ее падения как государства.
Впервые со времен Людовика Святого одно из главных европейских правительств сумело организовать и успешно провести длительный большой крестовый поход. Для этого потребовались объединенные и хорошо координированные усилия, потому что Гранада была отлично вооружена и окружена сильными укреплениями. Завоевание ее требовало применения крупных военных сил, терпеливо, год за годом используемых для уменьшения размеров эмирата путем захвата отдельных местностей. Мобилизация людей, лошадей и мулов, создание и поддержание артиллерии и пороховых складов, запасов продовольствия и снаряжения требовали централизованных усилий. Только в осаде Басы в 1489 году участвовало около 52 тыс. воинов. И в первую очередь для этого нужны были огромные деньги – около 800 миллионов мараведи (золотых испанских монет) согласно некоторым сообщениям. Снабжением войска и финансированием войны занималась сама королева. Как писал один из историков этой войны Фердинанд дель Пульхар, «королева не прекращала думать о том, как достать деньги на войну с маврами и для других целей своего королевства».
Большая часть средств на эту войну была получена из крестоносных источников – из церковных налогов и от продажи индульгенций. И король Фернандо V Арагонский, и Изабелла Кастильская прилагали все усилия к тому, чтобы каждая крестовая папская булла становилась широко известной. Результаты этих действий можно назвать поразительными, особенно если вспомнить о непопулярности проповеди антитурецкого крестового похода в других странах Европы. В какой-то степени этот успех можно объяснить тем, что индульгенции продавались недорого, привилегии даровались щедро, проповедники и сборщики налогов пользовались всесторонней поддержкой светских властей, а с фронта поступали регулярные сообщения о том, что получаемые средства действительно тратятся на войну. Кастильцы не только давали деньги, но и воевали и погибали во имя национального и священного дела. Сочетание патриотизма с религиозным рвением уже наблюдалось в некоторые моменты Столетней войны и в борьбе гуситов в Чехии, но наиболее ярко оно проявилось в 1480-х годах в Кастилии. Прямое государственное руководство крестовым походом вкупе с патриотизмом и религиозным рвением указывало на дальнейший путь развития крестоносного движения.
Деревянные панели из собора Толедо. На них изображено покорение крестоносцами эмирата Гранада. Здесь показан разгром и пленение эмира Гранады (эмир справа на переднем плане) Мухаммеда XII Абу Абд Аллаха (Боабдила) в сражении при Лусене в 1483 г.
Шлем-салад испанского производства, позолоченный и украшенный инкрустацией и эмалью. По преданию, принадлежал последнему эмиру Гранады Мухаммеду XII Абу Абд Аллаху (Боабдилу).
В прибалтийских же районах Пруссии и Ливонии, разделенных бесконечно оспариваемой полосой земли, Тевтонский орден с успехом продолжал вести свое продвижение на восток. Борьба с языческими племенами была уже не столь кровавой и ожесточенной, как в XIII веке, особенно в западных областях Пруссии. Тевтонский орден сохранял кое-какие владения в Средиземноморье, в частности в Сицилии и Апулии, а также командорства и вербовочные пункты во Франконии и в Тюрингии, в долине Рейна и в других германских землях. В отличие от испанских орденов, Тевтонский орден не располагался на территории какого-то одного государства. Пруссия и Ливония не входили в состав Германской империи и находились в зоне влияния и императора, и папы, что часто приводило к спорам и противостоянию этих двух властей. Внутри самого ордена велись жаркие споры: братья, находившиеся в Прибалтике, призывали перенести штаб-квартиру на север и сконцентрировать все усилия на борьбе с литовцами, другие же хотели продолжать действия по возвращению Святой земли. Наконец, в 1309 году гроссмейстер Зигфрид фон Фейхтванген перенес главный монастырь из Венеции в Пруссию, не спрашивая на то согласия братьев. Его преемник Карл фон Трир был выслан в 1317 году в Германию. В 1324 году в Пруссии был выбран следующий гроссмейстер Тевтонского ордена – Вернер фон Орсельн, и начиная с этого времени резиденцией гроссмейстеров стал огромный замок на берегу реки в Мариенбурге. Для постоянного поступления необходимой для существования ордена военной добычи рыцарям-монахам приходилось проводить частые военные кампании. При гроссмейстере Винрихе фон Книпроде (1352–1382) литовцам было нанесено сокрушительное поражение с помощью знатных западных добровольцев. Кстати, даже маршал Франции Жан де Бусико в молодости три раза принимал участие в походах Тевтонского ордена, а будущий король Англии Генрих IV – два раза. Каждый год тевтонские рыцари обычно проводили две военные экспедиции в Пруссию и одну в Ливонию. Что интересно, успехи Тевтонского ордена способствовали его падению. Так, под натиском рыцарей ордена в 1386 году литовцы объединились с поляками и в 1389 году официально приняли христианство, что лишило смысла существование Тевтонского ордена. Потому что «Священную войну» стало просто не с кем вести. Но орден, несмотря на это, продолжал вести военные действия, преследуя уже чисто политические цели. В конечном итоге враги Тевтонского ордена объединились в стремлении вернуть свои земли, и в 1410 году поляки и их союзники наголову разбили тевтонскую армию при Грюнвальде. Понеся серьезные потери, Тевтонский орден все же смог выжить и остаться в Мариенбурге под руководством энергичного гроссмейстера Генриха фон Плауена.
Меч, ножны и фрагмент перевязи из Гранады. По преданию, принадлежал последнему эмиру Гранады Мухаммеду XII Абу Абд Аллаху (Боабдилу).
Кинжал с ножнами, а также обеденный нож, пояс, кошель и подсумок. По преданию, эти вещи были отобраны у эмира Гранады Мухаммеда XII Абу Абд Аллаха (Боабдила) во время его первого пленения.
В 1487–1499 годах кастильские военно-монашеские ордена были практически национализированы короной. В 1523 году орден госпитальеров был вынужден покинуть остров Родос. В 1525 году прусское отделение Тевтонского ордена превратилось в светскую организацию. Германское и ливонское отделения Тевтонского ордена просуществовали до 1561 года. Реформация нанесла удар и по ордену госпитальеров, его приорства были распущены протестантскими правителями: в Швеции – в 1527 году, в Норвегии – в 1532 году, в Дании – в 1536 году и в Англии – в 1540 году.
Еще один небольшой меч с ножнами, находившиеся в арсенале эмира Гранады Мухаммеда XII Абу Абд Аллаха (Боабдила).
Рыцари Тевтонского ордена в прусском крестовом походе сражаются с язычниками-пруссами. Фрагмент картины из Исторического музея замка Торуня, который в свое время принадлежал Тевтонскому ордену.
В XVI веке испанские военно-монашеские ордена и Тевтонский орден претерпевали фундаментальные изменения, приведшие к прекращению ими активных военных действий, только орден госпитальеров продолжал воевать. Его по-прежнему поддерживали и папа, и император, и многие другие правители. Папа Климент VII, выбранный в 1523 году при участии магистра госпитальеров, раньше и сам был членом этого ордена. После вынужденного отплытия с Родоса в 1523 году великий магистр госпитальеров (госпитальеров тогда называли родосскими рыцарями) Филипп Виллье де л'Иль-Адан со своими рыцарями странствовал целых восемь лет, пока император Священной Римской империи Карл V не отдал ордену в ленное владение маленький скалистый остров Мальту с двумя соседними островами – Гоцо и Комино. Новые владения госпитальеров находились в Средиземном море между Сицилией и североафриканским побережьем. С этого времени госпитальеров стали называть мальтийскими рыцарями. Мальтийский орден (госпитальеры), обосновавшись на новом месте, стал проводить активную антитурецкую деятельность, можно сказать, что он стал форпостом христианских держав в борьбе с Османской империей, достигшей к этому времени апогея своего могущества. Наивысшего расцвета Мальтийский орден достиг в правление великого магистра Жанна де ла Валлетта (1557–1568 гг.), ветерана последней осады Родоса в 1522 году, при котором Мальте пришлось выдержать страшную осаду турок. После 1561 года Мальтийский орден продолжал оставаться активной и независимой военной организацией. В 1565 году мальтийские рыцари сумели отбить нападение турок, что придало им уверенности, и они стали тут же строить новый город – Ла-Валлетту – и мощную систему фортификационных укреплений вокруг главной гавани. В итоге благодаря стараниям Мальтийского ордена остров превратился в мощный бастион, угрожавший стратегическим коммуникациям между Стамбулом и Александрией, которые были столь необходимы мусульманам для войны на фронтах Египта, Туниса, Алжира и Марокко. Массивные новые укрепления, превратившие остров в огромную каменную крепость, делали его практически неприступным, и турки больше не осмеливались нападать на Мальту. Военный успех мальтийских рыцарей основывался на постоянном контролировании морских вод от Туниса до Калабрии, причем главной целью госпитальеров было не потопление вражеских кораблей, а захват добычи, выкупы и рабы. Госпитальеры также принимали активное участие в общеевропейской жизни – их часто можно было встретить при папском, французском, венецианском и других дворах, где они иногда даже занимали светские посты. В Ла-Валлетте была организована морская академия для командного состава, и многие ее выпускники стали офицерами французского флота, но к XVIII веку война на море пошла на убыль, как, впрочем, и сама турецкая угроза. Но, несмотря на то что война на море почти затихла, причем во многом благодаря госпитальерам, мальтийские рыцари полностью военные действия не прекращали никогда. Так, например, в 1749 году госпитальеры атаковали Оран, а в 1798 году около своего острова захватили тунисское судно. Госпитальеры пользовались в Западной Европе большим уважением, и многие из них находились в близких семейных и политических отношениях с правителями своих провинций. Орден по-прежнему официально находился под юрисдикцией папского престола, и решения пап оказывали влияние на его политику. В 1792 году Национальная ассамблея Франции конфисковала французское имущество ордена, а 12 июня 1798 года Мальта без боя сдалась Наполеону. После сдачи острова госпитальеры обвинили магистра Фердинанда фон Гомпеша в измене и сместили его с должности. Следующим великим магистром ордена госпитальеров стал в 1798 году 16 декабря российский император Павел, а резиденция ордена (конвент) была перенесена в Санкт-Петербург. После смерти императора Павла его преемник Александр I отказался от звания великого магистра, а потом и вовсе упразднил орден на Российской земле. Постепенно орден стал терять свои земли и в других странах, и в 1834 году капитул ордена был перенесен в Рим. С тех пор судьба ордена госпитальеров тесно связана с историей папского престола.
Великий магистр Тевтонского ордена Зигфрид фон Фейхтванген. Статуя находится во внутреннем дворе Среднего замка Мариенбурга (Мальборка). Во главе Тевтонского ордена стоял магистр, который в начале XIII века стал именоваться великим магистром, чья власть постоянно расширялась. Великий магистр на основании устава 1297 года становился властелином, пользующимся абсолютной властью как над орденом, так и над людьми, живущими на территориях ордена, и над их имуществом. Единственное, что ограничивало всемогущество магистра, так это положения устава военно-монашеского ордена и капитул. Все командоры провинций и высокопоставленные лица ордена собирались для обсуждения вопросов на генеральном капитуле. Генеральный капитул был высшей властью внутри ордена, он играл роль законодательной власти наряду с великим магистром, который осуществлял исполнительную власть.
Тевтонский орден после падения Мальты еще какое-то время продолжал участвовать в военных действиях. Орден потерял в 1525 году Пруссию, но сохранил владения во многих католических и даже некоторых протестантских германских землях. В 1561 году последний ливонский магистр Готхард Кеттлер сам перешел в протестантство и превратил орденское государство в светское. Часть Ливонии отошла к Польше, а бывший магистр стал наследственным герцогом Курляндии и Семигаллена. К 1577 году в Тевтонском ордене насчитывался всего 171 человек. В 1595 году тевтонские рыцари воевали с турками уже не как представители Тевтонского ордена, а в качестве членов императорского двора. После 1606 года все тевтонские рыцари теоретически были обязаны прослужить в армии ордена три года, но на практике вместо этого они могли управлять командорствами, занимать посты в администрации в Мергентейме или вступать в регулярную германскую армию. Начиная с 1648 года в орден на равных правах стали приниматься лютеране и кальвинисты, и Тевтонский орден стал трехконфессиональным.
Тяжеловооруженная рыцарская конница конца XV века. Точно такое же оружие и защитное снаряжение было у рыцарей военно-монашеских орденов.
В 1658 году Тевтонский орден обсуждал планы совместных действий с Венецией и Мальтой (госпитальерами), а в 1662-м – организации тевтонской флотилии на Дунае. В 1664 году гроссмейстер Тевтонского ордена Иоганн Каспар фон Ампринген командовал отрядом рыцарей в бою с турками в Венгрии, а в 1668 году он провел неудачную экспедицию против турок на Крит. Некоторые тевтонские рыцари воевали в составе гарнизонов городов на османской границе. С 1696 года гроссмейстер Тевтонского ордена финансировал полк в составе австрийской армии, в котором служили члены ордена, получая жалованье как от своих командорств, так и от австрийского военного начальства; в 1740 году тевтонцы принимали участие в австро-прусской войне, но не в качестве рыцарей военно-монашеского ордена, а как представители немецкого княжества. Другими словами, Тевтонский орден как таковой в начале XVIII века воевал крайне редко. В 1699 году орден насчитывал всего 94 рыцаря и 58 священников. Тевтонский орден пробыл в Мергентейме до 1809 года, после чего перенес свою резиденцию в Вену. Как и орден святого Стефана, и испанские ордена, Тевтонский орден был инкорпорирован в светскую армию, однако владения ордена, сохранившиеся за пределами Австрии, обеспечивали ему некоторую независимость.
На реконструкции показано, как тяжеловооруженная рыцарская конница конца XV века преодолевает водную преграду.
Испанские военно-монашеские ордена тоже стали редко участвовать в военных действиях. В 1625 году три испанских ордена насчитывали 1452 брата, из них 949 – почти две трети – состояли в ордене Сантьяго. В 1637 и 1645 годах король Испании и Португалии Филипп IV, готовясь к войне с Францией, неоднократно требовал от братьев выполнить их военные обязанности перед короной, но орденское дворянство совсем не стремилось участвовать в сражениях и всячески пыталось избегать этого с помощью протестов и уловок. В 1640 году для формирования батальона было собрано 1543 рыцаря из военно-монашеских орденов, включая орден Монтесы, но только 169 (11 процентов) из них оказались пригодными для защиты родной земли – остальные братья были либо слишком молоды, либо слишком стары, либо слишком больны, либо просто не хотели принимать участия в военных действиях. Последние посылали за свой счет замену, платили штрафы или укрывались от призыва. И в конце концов этот батальон был послан на усмирение взбунтовавшихся каталонцев. После этого инцидента рыцари стали откупаться от обязанности нести военную службу. Как и в случае Тевтонского ордена, члены которого воевали за интересы австрийского престола, батальон испанских орденов не представлял собой группу рыцарей-монахов, защищавших христианское дело, набранные туда люди просто были обязаны защищать территории своего светского государя. В 1775 году три полка, содержавшиеся орденами Алькантарой, Сантьяго и Монтесой, послали на осаду Алжира всего 468 человек. Испанские ордена превратились в анахронизм. Что же касается португальских орденов, то они перестали существовать в 1820–1834 годах, а владения всех трех кастильских орденов были конфискованы в 1835 году.
В XIX веке военно-монашеские ордена были обречены на отмирание, так как они являлись частью «старого режима». Конфискации и другие репрессивные меры, проводившиеся против военных орденов Наполеоном и победителями Великой Французской революции, поставили точку в военной деятельности этих организаций. С этого времени ордена превратились в невоенные аристократические братства, благотворительные или эзотерические организации.
Глава 2
Не вызывает удивления то обстоятельство, что эмират Гранада большое внимание уделял строительству укреплений. Насриды нашли имеющиеся укрепления устаревшими и частично разрушенными. Поэтому была предпринята крупная программа по восстановлению и перестройке укреплений. Особенно активно шло строительство вдоль побережья, где возводились сторожевые башни (талиа) и рибаты с добровольческими гарнизонами. Многие пограничные замки Гранады ничем не отличались от испанских. Обычно замок имел каменный донжон и двойную крепостную стену. Большие крепости Насридов были построены в муваххидском стиле. Вход в крепость имел два, а то и три поворота. Иногда главную линию укреплений окружала дополнительная низкая стена (сулукийя). В некоторых случаях замки получали внешние башни – баррани, которые выходили за линию стен, соединяясь с основным комплексом мостом, проходящим над стеной. Еще одной типичной разновидностью укреплений была калахурра – укрепленная башня, достаточно комфортная, чтобы в ней мог жить правитель. Наконец, некоторые гранадские замки позднее получили пушечные бойницы, а у основания главных башен были выстроены бастионы с орудийными батареями. Гранадцы использовали пушки для стрельбы по кораблям католиков во время осады Алхесираса в 1342–1344 годах. Одни пушки стреляли ядрами, другие – большими стрелами. Спустя полтора века арсенал огнестрельного оружия у последних защитников Гранады включал в себя всевозможные виды ручного огнестрельного оружия того времени и пушек разного калибра.
Исламский флот пытался держать Гибралтарский пролив открытым, чтобы обеспечить связь с Северной Африкой. Прежде чем мусульмане потеряли Гибралтар, здесь у них была база для многочисленного флота. Флот, по крайней мере его галерная часть, состоял из флотов (устул), которыми командовали адмиралы (каид аль-бахр). Оружием кораблей служили луки и арбалеты команды. На каждом корабле имелся офицер-раис, отвечавший за плавание, и каид, отвечавший за абордажные команды. Именно ослабление морского могущества Гранады стало одной из основных причин ее падения как государства.
Впервые со времен Людовика Святого одно из главных европейских правительств сумело организовать и успешно провести длительный большой крестовый поход. Для этого потребовались объединенные и хорошо координированные усилия, потому что Гранада была отлично вооружена и окружена сильными укреплениями. Завоевание ее требовало применения крупных военных сил, терпеливо, год за годом используемых для уменьшения размеров эмирата путем захвата отдельных местностей. Мобилизация людей, лошадей и мулов, создание и поддержание артиллерии и пороховых складов, запасов продовольствия и снаряжения требовали централизованных усилий. Только в осаде Басы в 1489 году участвовало около 52 тыс. воинов. И в первую очередь для этого нужны были огромные деньги – около 800 миллионов мараведи (золотых испанских монет) согласно некоторым сообщениям. Снабжением войска и финансированием войны занималась сама королева. Как писал один из историков этой войны Фердинанд дель Пульхар, «королева не прекращала думать о том, как достать деньги на войну с маврами и для других целей своего королевства».
Большая часть средств на эту войну была получена из крестоносных источников – из церковных налогов и от продажи индульгенций. И король Фернандо V Арагонский, и Изабелла Кастильская прилагали все усилия к тому, чтобы каждая крестовая папская булла становилась широко известной. Результаты этих действий можно назвать поразительными, особенно если вспомнить о непопулярности проповеди антитурецкого крестового похода в других странах Европы. В какой-то степени этот успех можно объяснить тем, что индульгенции продавались недорого, привилегии даровались щедро, проповедники и сборщики налогов пользовались всесторонней поддержкой светских властей, а с фронта поступали регулярные сообщения о том, что получаемые средства действительно тратятся на войну. Кастильцы не только давали деньги, но и воевали и погибали во имя национального и священного дела. Сочетание патриотизма с религиозным рвением уже наблюдалось в некоторые моменты Столетней войны и в борьбе гуситов в Чехии, но наиболее ярко оно проявилось в 1480-х годах в Кастилии. Прямое государственное руководство крестовым походом вкупе с патриотизмом и религиозным рвением указывало на дальнейший путь развития крестоносного движения.
В прибалтийских же районах Пруссии и Ливонии, разделенных бесконечно оспариваемой полосой земли, Тевтонский орден с успехом продолжал вести свое продвижение на восток. Борьба с языческими племенами была уже не столь кровавой и ожесточенной, как в XIII веке, особенно в западных областях Пруссии. Тевтонский орден сохранял кое-какие владения в Средиземноморье, в частности в Сицилии и Апулии, а также командорства и вербовочные пункты во Франконии и в Тюрингии, в долине Рейна и в других германских землях. В отличие от испанских орденов, Тевтонский орден не располагался на территории какого-то одного государства. Пруссия и Ливония не входили в состав Германской империи и находились в зоне влияния и императора, и папы, что часто приводило к спорам и противостоянию этих двух властей. Внутри самого ордена велись жаркие споры: братья, находившиеся в Прибалтике, призывали перенести штаб-квартиру на север и сконцентрировать все усилия на борьбе с литовцами, другие же хотели продолжать действия по возвращению Святой земли. Наконец, в 1309 году гроссмейстер Зигфрид фон Фейхтванген перенес главный монастырь из Венеции в Пруссию, не спрашивая на то согласия братьев. Его преемник Карл фон Трир был выслан в 1317 году в Германию. В 1324 году в Пруссии был выбран следующий гроссмейстер Тевтонского ордена – Вернер фон Орсельн, и начиная с этого времени резиденцией гроссмейстеров стал огромный замок на берегу реки в Мариенбурге. Для постоянного поступления необходимой для существования ордена военной добычи рыцарям-монахам приходилось проводить частые военные кампании. При гроссмейстере Винрихе фон Книпроде (1352–1382) литовцам было нанесено сокрушительное поражение с помощью знатных западных добровольцев. Кстати, даже маршал Франции Жан де Бусико в молодости три раза принимал участие в походах Тевтонского ордена, а будущий король Англии Генрих IV – два раза. Каждый год тевтонские рыцари обычно проводили две военные экспедиции в Пруссию и одну в Ливонию. Что интересно, успехи Тевтонского ордена способствовали его падению. Так, под натиском рыцарей ордена в 1386 году литовцы объединились с поляками и в 1389 году официально приняли христианство, что лишило смысла существование Тевтонского ордена. Потому что «Священную войну» стало просто не с кем вести. Но орден, несмотря на это, продолжал вести военные действия, преследуя уже чисто политические цели. В конечном итоге враги Тевтонского ордена объединились в стремлении вернуть свои земли, и в 1410 году поляки и их союзники наголову разбили тевтонскую армию при Грюнвальде. Понеся серьезные потери, Тевтонский орден все же смог выжить и остаться в Мариенбурге под руководством энергичного гроссмейстера Генриха фон Плауена.
В 1487–1499 годах кастильские военно-монашеские ордена были практически национализированы короной. В 1523 году орден госпитальеров был вынужден покинуть остров Родос. В 1525 году прусское отделение Тевтонского ордена превратилось в светскую организацию. Германское и ливонское отделения Тевтонского ордена просуществовали до 1561 года. Реформация нанесла удар и по ордену госпитальеров, его приорства были распущены протестантскими правителями: в Швеции – в 1527 году, в Норвегии – в 1532 году, в Дании – в 1536 году и в Англии – в 1540 году.
В XVI веке испанские военно-монашеские ордена и Тевтонский орден претерпевали фундаментальные изменения, приведшие к прекращению ими активных военных действий, только орден госпитальеров продолжал воевать. Его по-прежнему поддерживали и папа, и император, и многие другие правители. Папа Климент VII, выбранный в 1523 году при участии магистра госпитальеров, раньше и сам был членом этого ордена. После вынужденного отплытия с Родоса в 1523 году великий магистр госпитальеров (госпитальеров тогда называли родосскими рыцарями) Филипп Виллье де л'Иль-Адан со своими рыцарями странствовал целых восемь лет, пока император Священной Римской империи Карл V не отдал ордену в ленное владение маленький скалистый остров Мальту с двумя соседними островами – Гоцо и Комино. Новые владения госпитальеров находились в Средиземном море между Сицилией и североафриканским побережьем. С этого времени госпитальеров стали называть мальтийскими рыцарями. Мальтийский орден (госпитальеры), обосновавшись на новом месте, стал проводить активную антитурецкую деятельность, можно сказать, что он стал форпостом христианских держав в борьбе с Османской империей, достигшей к этому времени апогея своего могущества. Наивысшего расцвета Мальтийский орден достиг в правление великого магистра Жанна де ла Валлетта (1557–1568 гг.), ветерана последней осады Родоса в 1522 году, при котором Мальте пришлось выдержать страшную осаду турок. После 1561 года Мальтийский орден продолжал оставаться активной и независимой военной организацией. В 1565 году мальтийские рыцари сумели отбить нападение турок, что придало им уверенности, и они стали тут же строить новый город – Ла-Валлетту – и мощную систему фортификационных укреплений вокруг главной гавани. В итоге благодаря стараниям Мальтийского ордена остров превратился в мощный бастион, угрожавший стратегическим коммуникациям между Стамбулом и Александрией, которые были столь необходимы мусульманам для войны на фронтах Египта, Туниса, Алжира и Марокко. Массивные новые укрепления, превратившие остров в огромную каменную крепость, делали его практически неприступным, и турки больше не осмеливались нападать на Мальту. Военный успех мальтийских рыцарей основывался на постоянном контролировании морских вод от Туниса до Калабрии, причем главной целью госпитальеров было не потопление вражеских кораблей, а захват добычи, выкупы и рабы. Госпитальеры также принимали активное участие в общеевропейской жизни – их часто можно было встретить при папском, французском, венецианском и других дворах, где они иногда даже занимали светские посты. В Ла-Валлетте была организована морская академия для командного состава, и многие ее выпускники стали офицерами французского флота, но к XVIII веку война на море пошла на убыль, как, впрочем, и сама турецкая угроза. Но, несмотря на то что война на море почти затихла, причем во многом благодаря госпитальерам, мальтийские рыцари полностью военные действия не прекращали никогда. Так, например, в 1749 году госпитальеры атаковали Оран, а в 1798 году около своего острова захватили тунисское судно. Госпитальеры пользовались в Западной Европе большим уважением, и многие из них находились в близких семейных и политических отношениях с правителями своих провинций. Орден по-прежнему официально находился под юрисдикцией папского престола, и решения пап оказывали влияние на его политику. В 1792 году Национальная ассамблея Франции конфисковала французское имущество ордена, а 12 июня 1798 года Мальта без боя сдалась Наполеону. После сдачи острова госпитальеры обвинили магистра Фердинанда фон Гомпеша в измене и сместили его с должности. Следующим великим магистром ордена госпитальеров стал в 1798 году 16 декабря российский император Павел, а резиденция ордена (конвент) была перенесена в Санкт-Петербург. После смерти императора Павла его преемник Александр I отказался от звания великого магистра, а потом и вовсе упразднил орден на Российской земле. Постепенно орден стал терять свои земли и в других странах, и в 1834 году капитул ордена был перенесен в Рим. С тех пор судьба ордена госпитальеров тесно связана с историей папского престола.
Тевтонский орден после падения Мальты еще какое-то время продолжал участвовать в военных действиях. Орден потерял в 1525 году Пруссию, но сохранил владения во многих католических и даже некоторых протестантских германских землях. В 1561 году последний ливонский магистр Готхард Кеттлер сам перешел в протестантство и превратил орденское государство в светское. Часть Ливонии отошла к Польше, а бывший магистр стал наследственным герцогом Курляндии и Семигаллена. К 1577 году в Тевтонском ордене насчитывался всего 171 человек. В 1595 году тевтонские рыцари воевали с турками уже не как представители Тевтонского ордена, а в качестве членов императорского двора. После 1606 года все тевтонские рыцари теоретически были обязаны прослужить в армии ордена три года, но на практике вместо этого они могли управлять командорствами, занимать посты в администрации в Мергентейме или вступать в регулярную германскую армию. Начиная с 1648 года в орден на равных правах стали приниматься лютеране и кальвинисты, и Тевтонский орден стал трехконфессиональным.
В 1658 году Тевтонский орден обсуждал планы совместных действий с Венецией и Мальтой (госпитальерами), а в 1662-м – организации тевтонской флотилии на Дунае. В 1664 году гроссмейстер Тевтонского ордена Иоганн Каспар фон Ампринген командовал отрядом рыцарей в бою с турками в Венгрии, а в 1668 году он провел неудачную экспедицию против турок на Крит. Некоторые тевтонские рыцари воевали в составе гарнизонов городов на османской границе. С 1696 года гроссмейстер Тевтонского ордена финансировал полк в составе австрийской армии, в котором служили члены ордена, получая жалованье как от своих командорств, так и от австрийского военного начальства; в 1740 году тевтонцы принимали участие в австро-прусской войне, но не в качестве рыцарей военно-монашеского ордена, а как представители немецкого княжества. Другими словами, Тевтонский орден как таковой в начале XVIII века воевал крайне редко. В 1699 году орден насчитывал всего 94 рыцаря и 58 священников. Тевтонский орден пробыл в Мергентейме до 1809 года, после чего перенес свою резиденцию в Вену. Как и орден святого Стефана, и испанские ордена, Тевтонский орден был инкорпорирован в светскую армию, однако владения ордена, сохранившиеся за пределами Австрии, обеспечивали ему некоторую независимость.
Испанские военно-монашеские ордена тоже стали редко участвовать в военных действиях. В 1625 году три испанских ордена насчитывали 1452 брата, из них 949 – почти две трети – состояли в ордене Сантьяго. В 1637 и 1645 годах король Испании и Португалии Филипп IV, готовясь к войне с Францией, неоднократно требовал от братьев выполнить их военные обязанности перед короной, но орденское дворянство совсем не стремилось участвовать в сражениях и всячески пыталось избегать этого с помощью протестов и уловок. В 1640 году для формирования батальона было собрано 1543 рыцаря из военно-монашеских орденов, включая орден Монтесы, но только 169 (11 процентов) из них оказались пригодными для защиты родной земли – остальные братья были либо слишком молоды, либо слишком стары, либо слишком больны, либо просто не хотели принимать участия в военных действиях. Последние посылали за свой счет замену, платили штрафы или укрывались от призыва. И в конце концов этот батальон был послан на усмирение взбунтовавшихся каталонцев. После этого инцидента рыцари стали откупаться от обязанности нести военную службу. Как и в случае Тевтонского ордена, члены которого воевали за интересы австрийского престола, батальон испанских орденов не представлял собой группу рыцарей-монахов, защищавших христианское дело, набранные туда люди просто были обязаны защищать территории своего светского государя. В 1775 году три полка, содержавшиеся орденами Алькантарой, Сантьяго и Монтесой, послали на осаду Алжира всего 468 человек. Испанские ордена превратились в анахронизм. Что же касается португальских орденов, то они перестали существовать в 1820–1834 годах, а владения всех трех кастильских орденов были конфискованы в 1835 году.
В XIX веке военно-монашеские ордена были обречены на отмирание, так как они являлись частью «старого режима». Конфискации и другие репрессивные меры, проводившиеся против военных орденов Наполеоном и победителями Великой Французской революции, поставили точку в военной деятельности этих организаций. С этого времени ордена превратились в невоенные аристократические братства, благотворительные или эзотерические организации.
Глава 2
Ведение боевых действий на суше
К моменту создания военно-монашеских орденов главной силой западноевропейского войска являлась тяжеловооруженная рыцарская конница. Именно поэтому тяжеловооруженные конные рыцари стали основной ударной силой всех военно-монашеских орденов. Помимо рыцарей в боевых действиях военно-монашеских орденов активное участие принимал и простой служилый люд – сержанты. При необходимости сержанты могли выполнять функции пехоты, но оружие и доспехи у них и у рыцарей были схожими, и сержанты никогда не использовались в качестве легкой кавалерии, какая встречалась у мусульман. И сержанты, и рыцари были постоянными членами ордена, но иногда бок о бок с ними воевали светские рыцари, вступавшие в орден только на определенный срок. В Святой земле ими были приходившие с запада крестоносцы. Иногда ордена требовали отбывания воинской повинности у своих вассалов, а иногда даже использовалась наемная военная сила. В Святой земле в военно-монашеских орденах службу по найму могли нести местные жители, которым предоставлялись лошади и луки. В некоторых орденах на стороне рыцарей-монахов сражались так называемые донаты и конфратеры. Донаты представляли собой знатных рыцарей – кандидатов в члены ордена, которые в качестве кандидатского задания обязывались совершить паломничество на Святую землю за свой счет. Конфратерами являлись знатные люди, которые по какой-либо причине не вступали в орден, хотя были с ним тесно связаны. Конфратеры привлекались к решению боевых задач орденов. Имелась даже некая упрощенная церемония посвящения в конфратеры.
Конные рыцари-крестоносцы. Миниатюра из манускрипта XIII века.
Вооружение и защитное снаряжение рыцарей и сержантов военно-монашеских орденов на всем периоде их существования было точно таким же, как и у остальных рыцарей и простых незнатных воинов западноевропейских государств. Единственным отличием было то, что членам орденов запрещалось иметь украшение как на оружии, так и на защитном снаряжении (правда, часто этот запрет нарушали, особенно если речь шла о члене ордена, принадлежащего к знатному и богатому роду). По статутам военно-монашеских орденов, доспехи сержантов были легче рыцарских доспехов. В первые годы существования военно-монашеских орденов разделение на братьев-рыцарей и братьев-сержантов не существовало – все были просто братьями. Лишь в начале XIII века сержанты начали выделяться в отдельную группу, при этом по численности они уступали рыцарям. Братья-сержанты подразделялись на воинов, чиновников и слуг.
Латунная статуэтка-акваманила в форме конного рыцаря. Рыцарь изображен одетым в сюрко. Щит и пика потеряны, так же как и крышка, закрывавшая сверху шлем. Конская упряжь украшена розетками. Примерно с середины XII века практически во всех армиях европейских государств тяжеловооруженный конный рыцарь, вооруженный копьем, становится главной атакующей силой. Техника рыцарского боя, основанная на таранном ударе копья, оказалась очень эффективной. Выглядело это так: рыцарь, сидя на коне, упирался прямыми ногами в стремена, спиной прижимаясь к высокой луке седла; основное свое оружие – копье он неподвижно зажимал под мышкой (иногда, если позволяла конструкция щита, копье укладывали на его край). Именно такое жестко зафиксированное положение рыцаря в седле, представляющего собой единое целое со своим конем, и давало возможность передать копью всю поступательную энергию движения животного. Удар копья, зажатого под мышкой, был во много раз мощнее, чем удар, нанесенный простым выбросом руки (как это делали во времена Вильгельма Завоевателя). Дело в том, что, когда копье было зажато под мышкой, ему передавалась скорость галопирующего коня, умноженная на общую массу самого коня и тяжеловооруженного всадника, все это и превращало таранный удар копьем, зажатым под мышкой, во всесокрушающий чудовищный по своей силе удар. В то время от рыцаря требовалось: крепко сидеть в седле, полностью контролировать движения своего коня, точно направлять копье, зажатое под мышкой в цель, при этом прикрываться щитом от возможных ударов противника. Расцвет рыцарства как военной силы наступает в конце XII – начале XIII веков.
Наиболее ценным предметом экипировки светского рыцаря и рыцаря-монаха был боевой конь. Даже если рыцарь спешивался, конь определял его статус, скорость, маневренность и высоту над полем боя. Уставы и статуты военно-монашеских орденов определяли, сколько лошадей может быть у каждого брата. В идеале рыцарь-монах должен был иметь двух боевых коней на случай, если один конь будет убит в бою. Кроме того, рыцарю требовалась верховая лошадь для обычной езды и вьючные лошади. Таким образом, у брата-рыцаря должно было быть четыре коня: два боевых коня, верховой конь или мул и вьючная лошадь. Рыцарю помогал оруженосец. Братьям-сержантам полагалась всего одна лошадь и не полагались оруженосцы. Однако те братья-сержанты, что исполняли особые поручения, например сержант-знаменосец, имели запасную лошадь и оруженосца.
Надгробие неизвестного рыцаря. Лондон, XIII век, церковь тамплиеров. Возможно, это надгробье Гилберта Маршала. В боковой прорези сюрко виден пластинчатый панцирь, надетый поверх кольчуги. Обратите внимание на щит. Плечевой ремень щита украшен накладками. В XII веке основополагающим защитным снаряжением рыцаря является кольчуга (хауберт). Внешний вид и длина кольчуги часто зависели от финансовых возможностей и уровня профессионализма воина. Так, некоторые рыцари носили кольчугу с короткими рукавами, а другие с длинными. Но особенно большой популярностью в то время пользовалась кольчуга с капюшоном. Примерно в 1100–1130 годах среди рыцарей появилась тенденция удлинять кольчугу до икр. Но уже к 1150 году длина кольчуги снова стала до колена. Примерно в то же время для защиты ног воины все чаще надевают кольчужные чулки – шоссы, которые к 1190 году становятся обязательным защитным снаряжением рыцаря. Шоссы привязывались ремешками к поясу штанов под кольчугой. Начиная с конца XII века шоссы воина выглядят как обычные чулки со ступнями. Голову воина в то время защищал шлем, имевший коническую, полусферическую либо горшковидную форму тульи. К тулье часто прикрепляли наносник или закрытую маску с прорезями для глаз.
Вооружение и защитное снаряжение рыцарей и сержантов военно-монашеских орденов на всем периоде их существования было точно таким же, как и у остальных рыцарей и простых незнатных воинов западноевропейских государств. Единственным отличием было то, что членам орденов запрещалось иметь украшение как на оружии, так и на защитном снаряжении (правда, часто этот запрет нарушали, особенно если речь шла о члене ордена, принадлежащего к знатному и богатому роду). По статутам военно-монашеских орденов, доспехи сержантов были легче рыцарских доспехов. В первые годы существования военно-монашеских орденов разделение на братьев-рыцарей и братьев-сержантов не существовало – все были просто братьями. Лишь в начале XIII века сержанты начали выделяться в отдельную группу, при этом по численности они уступали рыцарям. Братья-сержанты подразделялись на воинов, чиновников и слуг.
Наиболее ценным предметом экипировки светского рыцаря и рыцаря-монаха был боевой конь. Даже если рыцарь спешивался, конь определял его статус, скорость, маневренность и высоту над полем боя. Уставы и статуты военно-монашеских орденов определяли, сколько лошадей может быть у каждого брата. В идеале рыцарь-монах должен был иметь двух боевых коней на случай, если один конь будет убит в бою. Кроме того, рыцарю требовалась верховая лошадь для обычной езды и вьючные лошади. Таким образом, у брата-рыцаря должно было быть четыре коня: два боевых коня, верховой конь или мул и вьючная лошадь. Рыцарю помогал оруженосец. Братьям-сержантам полагалась всего одна лошадь и не полагались оруженосцы. Однако те братья-сержанты, что исполняли особые поручения, например сержант-знаменосец, имели запасную лошадь и оруженосца.