Страница:
Сергей Зверев
Банда в законе
Все события и персонажи вымышленные.
Любое сходство с существующими людьми и организациями является случайным.
Пролог
В маленьких городах люди почему-то уверены, что проблемы, которые могут у них возникнуть, тоже будут маленькими и незначительными – не то что показывают по телевизору! Вот там ДА: если убийство, то с морями крови, если кража – непременно миллиона и загадочная, как египетские пирамиды… Забывается, что люди чаще всего одинаковые – со своими страхами, бедами, горестями и радостями; кража миллиона столь же печальна, сколь и кража тысячи, важно отношение человека к самому событию.
Маленьким городом проще управлять – и вот по дорогам идут кортежи иномарок, откуда снисходительно поглядывают на быдло псевдовеликие господа, что так часто и уверенно вещают с экранов о необходимости борьбы со скверной – коррупцией, бандитизмом, прочими ужасами современного мира… Появляется новый, закрытый социум – у них своя игра, со своими правилами и законами, в которой нет места слабым, беззащитным и честным… Последние вообще мешают жить: их проще втоптать пониже, чтобы писк не будил дремлющие умы ведомого стада.
Но когда оказываешься внутри «большого», чужого, по сути, мира, понимаешь, что ни зависти, ни ненависти испытывать нельзя – игра большого размаха требует соответствующих ставок: часто больше того, чем можно рискнуть, – и тогда игроки идут ва-банк, рискуют и лавируют на острие бритвы…
Бросаешься на помощь – не важно, кто перед тобой: если можешь помочь, надо сделать! – начинаешь участвовать и понимаешь, что тоже поставил…
Тогда играть в чужую игру приходится до конца.
Маленьким городом проще управлять – и вот по дорогам идут кортежи иномарок, откуда снисходительно поглядывают на быдло псевдовеликие господа, что так часто и уверенно вещают с экранов о необходимости борьбы со скверной – коррупцией, бандитизмом, прочими ужасами современного мира… Появляется новый, закрытый социум – у них своя игра, со своими правилами и законами, в которой нет места слабым, беззащитным и честным… Последние вообще мешают жить: их проще втоптать пониже, чтобы писк не будил дремлющие умы ведомого стада.
Но когда оказываешься внутри «большого», чужого, по сути, мира, понимаешь, что ни зависти, ни ненависти испытывать нельзя – игра большого размаха требует соответствующих ставок: часто больше того, чем можно рискнуть, – и тогда игроки идут ва-банк, рискуют и лавируют на острие бритвы…
Бросаешься на помощь – не важно, кто перед тобой: если можешь помочь, надо сделать! – начинаешь участвовать и понимаешь, что тоже поставил…
Тогда играть в чужую игру приходится до конца.
Часть I
День 1-й
Глава 1
Маленькое – на пять столиков – кафе пустовало. Официантка вдумчиво красила ногти, парень в красном фартуке читал за барной стойкой книгу. Из колонок негромко хрипел Розенбаум – любимец кабацкой публики. Под уличным навесиком ароматно дымил мангал – дядя Гога-шашлычник колдовал над мясом. На часах – 10 утра.
Высокий хмурый человек, с заметной щетиной и колючими черными глазами, возник будто из воздуха:
– Где Карен?
Парень за стойкой едва не выронил книгу.
– Там, – кивок в сторону внутренних помещений, – только он просил не беспокоить…
– Один?
– Да.
– Мне можно. – Бесцеремонно отодвинув бармена, посетитель двинулся внутрь. – Кофе сделай…
Пройдя по узкому коридору, мужчина толкнул дверь с надписью «Дирекция»: нос сразу уловил знакомый сладковатый запах. Карен – невысокий кавказец с кривым, через всю щеку, шрамом развалился на диване, пуская в потолок дымные колечки.
– Мага! Друг! – Его лицо расплылось в блаженной улыбке. – Рад видеть! Присаживайся, дорогой… – он указал рукой на стоящий рядом стул.
– Здравствуй, Карен. – Гость сел – не туда, куда указали. – С самого утра «дуешь»? – кивнул на папиросу. – Босс заметит…
– Не страшно, у Бахи без того забот хватает… Как дела, как работа?
– Вчера получили новую партию… Ты говорил, существует договоренность с ментами?
– Да, и что?
– Там подполковник какой-то подъехал, требует увеличить их долю. Я сказал, что решу вопрос. – Мага пристально смотрел на хозяина кабинета. – Надо с Бахой встретиться, обсудить…
– Обсужу, не бери в голову, – Карен махнул рукой. – Это внутренние дела. Я тебя, собственно, зачем позвал… Вову Палача знаешь?
– Лично не знаю, слышал много: хороший боец, профессиональный, ходят слухи, что по Банкиру он работал…
– У нас с ним возникли… разногласия. – Карен глубоко затянулся. – Нужно уладить.
– «Стрелка»?
– Нет. Вообще уладить, до конца… завтра.
– Чего?! – брови Маги взлетели вверх. – «Решить» его? За один день? Нереально!
– Надо, друг… – Карен затушил окурок. – Дело срочное, бойцы у тебя есть – не вижу проблемы.
– Я вижу! – Гость зло оскалился. – Хочешь моих людей подставить? Палач не фраер из подворотни, его по-простому не спишешь! Устрой встречу с Бахой…
– А ну, пасть закрой! – Карен яростно подскочил к гостю. – Баха мой босс, я – твой! Будешь делать, как мы скажем! До завтра решишь проблему, и насрать, сколько твоих «быков» поляжет! Понял меня, нет?
Мага смотрел в пол – по скулам гуляли желваки, руки до боли сжимали подлокотники стула.
– Что молчишь? – Успокоившись, хозяин кабинета сел на диван. – Сделаешь все нормально, будет тебе и твоим людям хорошая премия! Мы тут не в игрушки играем, если сказано «надо» – значит, надо… Наше дело – крутиться, мы просто винтики в большой машине… Но без нас – никуда, ведь мы нужны…
Его глаза закрывались, голос становился слабее и неразборчивее. Через минуту слышалось только невнятное бормотание – Карен улыбался своим мыслям и говорил сам с собой, собеседник на ближайшие два-три часа ему был не нужен.
Мага с презрительной усмешкой глянул на «босса» и вышел. Пить кофе в доме врага он не стал.
Высокий хмурый человек, с заметной щетиной и колючими черными глазами, возник будто из воздуха:
– Где Карен?
Парень за стойкой едва не выронил книгу.
– Там, – кивок в сторону внутренних помещений, – только он просил не беспокоить…
– Один?
– Да.
– Мне можно. – Бесцеремонно отодвинув бармена, посетитель двинулся внутрь. – Кофе сделай…
Пройдя по узкому коридору, мужчина толкнул дверь с надписью «Дирекция»: нос сразу уловил знакомый сладковатый запах. Карен – невысокий кавказец с кривым, через всю щеку, шрамом развалился на диване, пуская в потолок дымные колечки.
– Мага! Друг! – Его лицо расплылось в блаженной улыбке. – Рад видеть! Присаживайся, дорогой… – он указал рукой на стоящий рядом стул.
– Здравствуй, Карен. – Гость сел – не туда, куда указали. – С самого утра «дуешь»? – кивнул на папиросу. – Босс заметит…
– Не страшно, у Бахи без того забот хватает… Как дела, как работа?
– Вчера получили новую партию… Ты говорил, существует договоренность с ментами?
– Да, и что?
– Там подполковник какой-то подъехал, требует увеличить их долю. Я сказал, что решу вопрос. – Мага пристально смотрел на хозяина кабинета. – Надо с Бахой встретиться, обсудить…
– Обсужу, не бери в голову, – Карен махнул рукой. – Это внутренние дела. Я тебя, собственно, зачем позвал… Вову Палача знаешь?
– Лично не знаю, слышал много: хороший боец, профессиональный, ходят слухи, что по Банкиру он работал…
– У нас с ним возникли… разногласия. – Карен глубоко затянулся. – Нужно уладить.
– «Стрелка»?
– Нет. Вообще уладить, до конца… завтра.
– Чего?! – брови Маги взлетели вверх. – «Решить» его? За один день? Нереально!
– Надо, друг… – Карен затушил окурок. – Дело срочное, бойцы у тебя есть – не вижу проблемы.
– Я вижу! – Гость зло оскалился. – Хочешь моих людей подставить? Палач не фраер из подворотни, его по-простому не спишешь! Устрой встречу с Бахой…
– А ну, пасть закрой! – Карен яростно подскочил к гостю. – Баха мой босс, я – твой! Будешь делать, как мы скажем! До завтра решишь проблему, и насрать, сколько твоих «быков» поляжет! Понял меня, нет?
Мага смотрел в пол – по скулам гуляли желваки, руки до боли сжимали подлокотники стула.
– Что молчишь? – Успокоившись, хозяин кабинета сел на диван. – Сделаешь все нормально, будет тебе и твоим людям хорошая премия! Мы тут не в игрушки играем, если сказано «надо» – значит, надо… Наше дело – крутиться, мы просто винтики в большой машине… Но без нас – никуда, ведь мы нужны…
Его глаза закрывались, голос становился слабее и неразборчивее. Через минуту слышалось только невнятное бормотание – Карен улыбался своим мыслям и говорил сам с собой, собеседник на ближайшие два-три часа ему был не нужен.
Мага с презрительной усмешкой глянул на «босса» и вышел. Пить кофе в доме врага он не стал.
Глава 2
Высокий забор элитного коттеджного поселка заливал свет мощных прожекторов. Негромко переговариваясь, по периметру цепочкой двигались караулы с собаками – крепкие молодые люди, вооруженные короткими, хищно поблескивающими автоматами. Мерцали линзы бесшумных видеокамер, зорко реагируя на любое движение в секторе. Стояла тишина, лишь изредка нарушаемая звуками ночного леса.
К будке КПП подъехал роскошный темно-бордовый «Мерседес», за ним «Паджеро», из которого деловито выскочили двое security в стильных черных костюмах. Служащий поспешил к машине, на ходу поправляя форму, – местные жители не любили и не хотели ждать, потому нерасторопные долго в здешней охране не задерживались.
– Здравствуйте, Михаил Александрович!
– Привет, Митя… Частенько дежурить стал: не меняют?
– Сам не меняюсь – деньжат подкопить… Начальник не отказывает – знает мой опыт: если надо, танк остановлю…
– Бывалый? – В голосе невидимого во тьме собеседника послышался легкий интерес. – Воевал?
– Было дело. Там-сям…
Пассажир иномарки помолчал.
– Работу не ищешь?
– Да тут вроде неплохо… – Парень задумался. – Хотя, если вариант лучше будет…
– Понятно. Ладно, держи… – Из окна высунулась рука с прямоугольным кусочком пластика.
Охранник зажег маленький фонарь, тщательно изучил пропуск и вернул владельцу:
– Все, одну минуту!
Он убежал, массивные стальные ворота со скрипом поползли в сторону. Автомобили, мягко урча двигателями, поехали по асфальтированной дороге, зажатой с двух сторон внутренними бетонными плитами – заборами.
– Понастроили! – водитель «Мерседеса» покачал головой. – Чего боятся? Охрана, собаки, камеры… Друг от друга и то прячутся!
– А ты чего хотел? – Пассажир откинулся на спинку сиденья. – Сначала воровали везде, где не приколочено, потом, став соседями, выяснили, что тырили друг у друга… Боятся, что обиженный сосед возьмет да пальнет в башку из мести. Или тебя, Вовчик, наймет, – он глянул на водителя, – копаться в дерьме лучше чужими руками!
Михаил Трофимов – бизнесмен, меценат, даритель на публике, теневой хозяин города в реальности – презрительно улыбнулся. Обладатель «академической» внешности – строгое интеллигентное лицо, золотые очки в тонкой оправе, благородная седина на висках, – он вызывал страх даже у матерых, битых судьбой уголовников. В народе ходили легенды о его жестокости и в то же время удивительной дальновидности, позволяющей всегда, при любой власти и режиме, балансировать на гребне волны. Трофимов никогда не стремился быть «нужным», как многие приспособленцы, – он чувствовал себя хозяином и заставлял подчиняться других.
«Мерседес», проехав метров 500, свернул на небольшую дорожку, ведущую к красивому трехэтажному особняку.
– Опа… – Вовчик-водитель резко нажал на тормоз. – Плохо!
Трофимов и сам заметил неладное: внешнее освещение не работало, коттедж тонул в ночной темноте. Выключить его можно только изнутри, но делать это домочадцам категорически запрещалось.
– Может, Ольга? – Водитель, порывшись в бардачке, вытащил «ТТ». – Или Света?
– Никогда не выключали… – Трофимов почувствовал, как внутри кольнуло беспокойство. – Кроме них, никого не должно быть.
– Пойду проверю… Ты, Михал Саныч, садись за руль – если что, уезжай…
– Конечно! Бросил дочь и уехал! Че несешь? – Пассажир нервно закурил. – Давай, жду тебя 10 минут. Аккуратно там…
– Как знаешь. – Вовчик открыл дверцу и бесшумно скрылся в кустах, махнув рукой пассажирам джипа: «Сам!» Михаил Александрович заметил, как он тенью скользнул к задней стороне дома.
Время тянулось медленно, за десять минут Трофимов выкурил три сигареты и зажег четвертую. Никаких посторонних звуков не доносилось, он заглушил двигатель: одинокая ночная птица щебечет среди деревьев, едва слышно поет радио… Ярко – так, что пришлось зажмуриться, – включились прожекторы, залив светом территорию.
На пороге дома появился Вовчик, жестом показал: все в порядке.
– Ну? – Трофимов подошел к водителю. – Что там?
– Да вроде нормально… – Вовчик засунул пистолет за ремень. – Дома, правда, никого. На столике журнальном записка, я не стал читать, мало ли…
– Ольга где бродит? – Бизнесмен глянул на часы. – Два часа ночи! Ладно, – он сплюнул, – загоняй машину в гараж и отдыхай.
– Может, еще раз, на всякий случай, дом обойти?
– Да не надо, что толку? Видать, случайно выключили… Скажи этим, – кивок в сторону «Паджеро», – пусть завтра не опаздывают, и отдыхай, – Трофимов хлопнул водителя по плечу и прошел в дом.
«Папа, ушла с друзьями на дискотеку. Позвоню. Оля».
Бизнесмен раздраженно смял тетрадный листок и бросил на пол. Дочь не ночевала дома в первый раз, знал, что такое рано или поздно случится, но, как выяснилось, оказался не готов. После смерти жены Трофимову пришлось взять на себя обязанности обоих родителей, с которыми он не справлялся. Ольга не знакомила отца с друзьями, не делилась своими увлечениями, переживаниями – по сути, ничем, что окружало ее в жизни, и такое отношение вполне устраивало обоих… до сих пор.
Теперь ей семнадцать – возраст опасный и непредсказуемый! – времени два часа ночи, и ее нет дома. Трофимов волновался, хоть и не признавался в этом даже себе.
Он налил полстакана виски и устроился перед телевизором. Шли местные новости, интервью полковника милиции Никонова:
– Павел Анатольевич, как вы оцениваете нынешний уровень преступности?
– С удовольствием могу заверить горожан, что наш город занимает лидирующие позиции в борьбе с ней. Конечно, криминальные элементы не дремлют – только и ждут проявления нашей слабости! – но мы не допустим произвола на вверенной территории. Приоритетным направлением лично я считаю разгул коррупции в верхних и средних эшелонах власти – вот где настоящая проблема! Душат честных людей, прикрываясь российским флагом… Таких мерзавцев будем ловить и наказывать по всей – я подчеркиваю! – строгости закона и без всяких поблажек!
Выглядит полковник Никонов очень убедительно: глаза горят праведным огнем, гордый профиль чуть приподнят, звезды парадной формы играют в свете софитов… Кремень! Враг не пройдет!
Трофимов с циничной усмешкой переключил канал.
Звонок мобильного телефона раздался около четырех утра, когда бизнесмен почти спал.
– Да? – определитель высветил «Дочь». – Ну и где ты шатаешься?
– Доброе утро. – Наглый голос заставил мгновенно проснуться. – Не разбудил?
– Кто это?
– Хороший человек! Еще глупые вопросы будут?
– Слышь, хороший человек! «Трубу» дочери передай и ищи место, где будешь прятаться! – Трофимов напрягся: – Оно тебе скоро понадобится!
– О, какой злой и страшный… Ну-ну… – Собеседник хохотнул.
– Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь, баран? Кому звонишь?
– Звоню отцу козы, которая сейчас привязана к стулу передо мной. Угадал? – он веселился.
– Дай. Телефон. Моей. Дочери! – Трофимов говорил «печатая слова». – Или…
– Что «или»? – собеседник повысил голос. – Убьешь меня? Знаю, можешь – только поздно будет: разрежем твое отродье на шесть частей и раскидаем по городу… Хочешь? – вдруг появились злые интонации. – Можем вообще перестать разговаривать, Трофимов. Дай повод – и больше нас не услышишь… Лично отправлю тебе пакет с мясной начинкой! Хочешь?
Бизнесмен молчал. Голос собеседника точно не подростковый – слишком уверенный, злой… так не шутят. Вдруг действительно похищение? Тогда волновать звонившего не следует – успокоить, пообещать, что они там хотят, потом вычислить и…
– Хочу услышать дочь. Может, ты телефон «подрезал» и «чешешь» мне…
– Соображаешь… – послышалось будто бы одобрение. – Погоди… Откройте ей пасть!
– Папа… – От ее голоса у Трофимова сперло дыхание: дочь рыдала. – Они… забрали… вот…
– Оля, слышишь? Все нормально, я разберусь! Оля…
Послышался шорох.
– Все, связь прервана! – снова похититель. – Понял, что мы не шутим?
– Допустим. Чего надо? – усилием воли Трофимов взял себя в руки: теперь многое зависело от «холодной» головы. – Излагай.
– Правильный разговор! Короче, так: сроку даем три дня, соберешь и упакуешь пять миллионов долларов, купюры по сто и пятьдесят. Куда привезти – скажем.
– За три дня такую сумму не собрать… – Требовалось выиграть время, – нужно больше.
– Старайся – соберешь! – отрезал собеседник. – Ни минутой больше у тебя нет! Позвоним и скажем, куда везти. Ясно?
– Ясно… – Трофимов записывал в маленький блокнот. – Что еще?
– Еще хочу сказать: не пытайся использовать свои связи и людей. Если заметим – убьем девку! Знаем о твоих контактах с полковником Никоновым, знаем «быков» из агентства «Эдельвейс», знаем ссученных чужих бойцов – все знаем! Начнешь суетиться – получишь от нас подарочек! Вова Палач тоже у нас под контролем, действия службы безопасности… Да все! Хоть куда обратись – и больше разговаривать не будем, – он хмыкнул.
– Откуда информация? – Трофимов не надеялся на ответ – и не получил его. Связь прервалась.
Он тут же набрал номер.
– М-м?
– Вова, быстро иди в кабинет. Сегодня мы не спим.
– «Ствол» брать? – водитель мгновенно проснулся. – Что делать надо?
– Пока думать. Все, жду.
Бизнесмен вытер вспотевший лоб. Противник нанес удар, и впервые в жизни Трофимов не мог достойно на него ответить – все контрходы оказались просчитаны и блокированы.
К будке КПП подъехал роскошный темно-бордовый «Мерседес», за ним «Паджеро», из которого деловито выскочили двое security в стильных черных костюмах. Служащий поспешил к машине, на ходу поправляя форму, – местные жители не любили и не хотели ждать, потому нерасторопные долго в здешней охране не задерживались.
– Здравствуйте, Михаил Александрович!
– Привет, Митя… Частенько дежурить стал: не меняют?
– Сам не меняюсь – деньжат подкопить… Начальник не отказывает – знает мой опыт: если надо, танк остановлю…
– Бывалый? – В голосе невидимого во тьме собеседника послышался легкий интерес. – Воевал?
– Было дело. Там-сям…
Пассажир иномарки помолчал.
– Работу не ищешь?
– Да тут вроде неплохо… – Парень задумался. – Хотя, если вариант лучше будет…
– Понятно. Ладно, держи… – Из окна высунулась рука с прямоугольным кусочком пластика.
Охранник зажег маленький фонарь, тщательно изучил пропуск и вернул владельцу:
– Все, одну минуту!
Он убежал, массивные стальные ворота со скрипом поползли в сторону. Автомобили, мягко урча двигателями, поехали по асфальтированной дороге, зажатой с двух сторон внутренними бетонными плитами – заборами.
– Понастроили! – водитель «Мерседеса» покачал головой. – Чего боятся? Охрана, собаки, камеры… Друг от друга и то прячутся!
– А ты чего хотел? – Пассажир откинулся на спинку сиденья. – Сначала воровали везде, где не приколочено, потом, став соседями, выяснили, что тырили друг у друга… Боятся, что обиженный сосед возьмет да пальнет в башку из мести. Или тебя, Вовчик, наймет, – он глянул на водителя, – копаться в дерьме лучше чужими руками!
Михаил Трофимов – бизнесмен, меценат, даритель на публике, теневой хозяин города в реальности – презрительно улыбнулся. Обладатель «академической» внешности – строгое интеллигентное лицо, золотые очки в тонкой оправе, благородная седина на висках, – он вызывал страх даже у матерых, битых судьбой уголовников. В народе ходили легенды о его жестокости и в то же время удивительной дальновидности, позволяющей всегда, при любой власти и режиме, балансировать на гребне волны. Трофимов никогда не стремился быть «нужным», как многие приспособленцы, – он чувствовал себя хозяином и заставлял подчиняться других.
«Мерседес», проехав метров 500, свернул на небольшую дорожку, ведущую к красивому трехэтажному особняку.
– Опа… – Вовчик-водитель резко нажал на тормоз. – Плохо!
Трофимов и сам заметил неладное: внешнее освещение не работало, коттедж тонул в ночной темноте. Выключить его можно только изнутри, но делать это домочадцам категорически запрещалось.
– Может, Ольга? – Водитель, порывшись в бардачке, вытащил «ТТ». – Или Света?
– Никогда не выключали… – Трофимов почувствовал, как внутри кольнуло беспокойство. – Кроме них, никого не должно быть.
– Пойду проверю… Ты, Михал Саныч, садись за руль – если что, уезжай…
– Конечно! Бросил дочь и уехал! Че несешь? – Пассажир нервно закурил. – Давай, жду тебя 10 минут. Аккуратно там…
– Как знаешь. – Вовчик открыл дверцу и бесшумно скрылся в кустах, махнув рукой пассажирам джипа: «Сам!» Михаил Александрович заметил, как он тенью скользнул к задней стороне дома.
Время тянулось медленно, за десять минут Трофимов выкурил три сигареты и зажег четвертую. Никаких посторонних звуков не доносилось, он заглушил двигатель: одинокая ночная птица щебечет среди деревьев, едва слышно поет радио… Ярко – так, что пришлось зажмуриться, – включились прожекторы, залив светом территорию.
На пороге дома появился Вовчик, жестом показал: все в порядке.
– Ну? – Трофимов подошел к водителю. – Что там?
– Да вроде нормально… – Вовчик засунул пистолет за ремень. – Дома, правда, никого. На столике журнальном записка, я не стал читать, мало ли…
– Ольга где бродит? – Бизнесмен глянул на часы. – Два часа ночи! Ладно, – он сплюнул, – загоняй машину в гараж и отдыхай.
– Может, еще раз, на всякий случай, дом обойти?
– Да не надо, что толку? Видать, случайно выключили… Скажи этим, – кивок в сторону «Паджеро», – пусть завтра не опаздывают, и отдыхай, – Трофимов хлопнул водителя по плечу и прошел в дом.
«Папа, ушла с друзьями на дискотеку. Позвоню. Оля».
Бизнесмен раздраженно смял тетрадный листок и бросил на пол. Дочь не ночевала дома в первый раз, знал, что такое рано или поздно случится, но, как выяснилось, оказался не готов. После смерти жены Трофимову пришлось взять на себя обязанности обоих родителей, с которыми он не справлялся. Ольга не знакомила отца с друзьями, не делилась своими увлечениями, переживаниями – по сути, ничем, что окружало ее в жизни, и такое отношение вполне устраивало обоих… до сих пор.
Теперь ей семнадцать – возраст опасный и непредсказуемый! – времени два часа ночи, и ее нет дома. Трофимов волновался, хоть и не признавался в этом даже себе.
Он налил полстакана виски и устроился перед телевизором. Шли местные новости, интервью полковника милиции Никонова:
– Павел Анатольевич, как вы оцениваете нынешний уровень преступности?
– С удовольствием могу заверить горожан, что наш город занимает лидирующие позиции в борьбе с ней. Конечно, криминальные элементы не дремлют – только и ждут проявления нашей слабости! – но мы не допустим произвола на вверенной территории. Приоритетным направлением лично я считаю разгул коррупции в верхних и средних эшелонах власти – вот где настоящая проблема! Душат честных людей, прикрываясь российским флагом… Таких мерзавцев будем ловить и наказывать по всей – я подчеркиваю! – строгости закона и без всяких поблажек!
Выглядит полковник Никонов очень убедительно: глаза горят праведным огнем, гордый профиль чуть приподнят, звезды парадной формы играют в свете софитов… Кремень! Враг не пройдет!
Трофимов с циничной усмешкой переключил канал.
Звонок мобильного телефона раздался около четырех утра, когда бизнесмен почти спал.
– Да? – определитель высветил «Дочь». – Ну и где ты шатаешься?
– Доброе утро. – Наглый голос заставил мгновенно проснуться. – Не разбудил?
– Кто это?
– Хороший человек! Еще глупые вопросы будут?
– Слышь, хороший человек! «Трубу» дочери передай и ищи место, где будешь прятаться! – Трофимов напрягся: – Оно тебе скоро понадобится!
– О, какой злой и страшный… Ну-ну… – Собеседник хохотнул.
– Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь, баран? Кому звонишь?
– Звоню отцу козы, которая сейчас привязана к стулу передо мной. Угадал? – он веселился.
– Дай. Телефон. Моей. Дочери! – Трофимов говорил «печатая слова». – Или…
– Что «или»? – собеседник повысил голос. – Убьешь меня? Знаю, можешь – только поздно будет: разрежем твое отродье на шесть частей и раскидаем по городу… Хочешь? – вдруг появились злые интонации. – Можем вообще перестать разговаривать, Трофимов. Дай повод – и больше нас не услышишь… Лично отправлю тебе пакет с мясной начинкой! Хочешь?
Бизнесмен молчал. Голос собеседника точно не подростковый – слишком уверенный, злой… так не шутят. Вдруг действительно похищение? Тогда волновать звонившего не следует – успокоить, пообещать, что они там хотят, потом вычислить и…
– Хочу услышать дочь. Может, ты телефон «подрезал» и «чешешь» мне…
– Соображаешь… – послышалось будто бы одобрение. – Погоди… Откройте ей пасть!
– Папа… – От ее голоса у Трофимова сперло дыхание: дочь рыдала. – Они… забрали… вот…
– Оля, слышишь? Все нормально, я разберусь! Оля…
Послышался шорох.
– Все, связь прервана! – снова похититель. – Понял, что мы не шутим?
– Допустим. Чего надо? – усилием воли Трофимов взял себя в руки: теперь многое зависело от «холодной» головы. – Излагай.
– Правильный разговор! Короче, так: сроку даем три дня, соберешь и упакуешь пять миллионов долларов, купюры по сто и пятьдесят. Куда привезти – скажем.
– За три дня такую сумму не собрать… – Требовалось выиграть время, – нужно больше.
– Старайся – соберешь! – отрезал собеседник. – Ни минутой больше у тебя нет! Позвоним и скажем, куда везти. Ясно?
– Ясно… – Трофимов записывал в маленький блокнот. – Что еще?
– Еще хочу сказать: не пытайся использовать свои связи и людей. Если заметим – убьем девку! Знаем о твоих контактах с полковником Никоновым, знаем «быков» из агентства «Эдельвейс», знаем ссученных чужих бойцов – все знаем! Начнешь суетиться – получишь от нас подарочек! Вова Палач тоже у нас под контролем, действия службы безопасности… Да все! Хоть куда обратись – и больше разговаривать не будем, – он хмыкнул.
– Откуда информация? – Трофимов не надеялся на ответ – и не получил его. Связь прервалась.
Он тут же набрал номер.
– М-м?
– Вова, быстро иди в кабинет. Сегодня мы не спим.
– «Ствол» брать? – водитель мгновенно проснулся. – Что делать надо?
– Пока думать. Все, жду.
Бизнесмен вытер вспотевший лоб. Противник нанес удар, и впервые в жизни Трофимов не мог достойно на него ответить – все контрходы оказались просчитаны и блокированы.
Глава 3
Вовчик появился в кабинете через пять минут. Было странно наблюдать, как этот двухметровый широкоплечий человек, лицом больше похожий на неандертальца, умеет передвигаться – его движения, почти бесшумные, были наполнены опасной, непередаваемой грацией. Глаза – синие, без какого-то определенного выражения – моментально сканировали помещение, отмечая малейшие детали и занося их в память, чтобы в случае опасности использовать для своих целей. Вова никогда не нервничал – Трофимов ни разу не видел признаков волнения, – но всегда был насторожен и готов к атаке.
Сейчас он устроился в широком кресле напротив стола, ожидая начала разговора.
– Короче, Вова, дело – дрянь… – Трофимов стучал ручкой по столешнице. – Только что мне позвонили…
Он быстро рассказал помощнику о предшествующих событиях.
– Хм… – Вовчик дергал мочку уха. Бизнесмен не мешал: под уродливой внешностью скрывался живой, цепкий ум и безупречное логическое мышление. – Скорее всего, залетные – больше, на первый взгляд, некому.
– Слишком много знают для залетных, – тут, чую, без Бахи не обошлось. Похитить, требовать выкуп – их тема, нерусская. Странно, что он на такое решился, – вроде нормально все было, и вдруг…
– Баха? Может быть… Хотя, по слухам, у него там тоже не все в порядке – молодые покусывают. – Вовчик пожал плечами. – Мне кажется, не станет он войну с тобой, Михал Саныч, развязывать – не потянет. Надо в другом месте искать, авось что и всплывет…
– Это лирика все: кто виноват, зачем виноват… – Трофимов встал и отошел к окну. – Пусть «мусора» такими вопросами озадачиваются. Виновного мы и так найдем рано или поздно… Вопрос сейчас в другом: как поступить?
– Ну, я могу копать…
– Нет! – Бизнесмен резко обернулся: – Они знают про «Эдельвейс», про Никона, про других, точно знают и про тебя! Начнешь движения – может плохо кончиться!
– Блефуют, мне кажется: слухами земля полнится. В городе болтают про все на свете, узнать что-то – раз плюнуть. Соврали, припугнули…
– А если нет? Не хочу рисковать дочерью… В то же время не могу сидеть без дела: сам знаешь – похищенных чаще всего не отдают, даже после выкупа. Нужен ход… неожиданный, который они не могли предвидеть!
– Неожиданный… – Вовчик снова взялся за ухо. – Легко сказать! По твоей логике, вообще никуда и ни к кому не обратиться – везде «крысы»… Получается, надо искать человека, никак не связанного с тобой, – более того, со всем твоим кругом общения! – который умеет работать, не задает лишних вопросов и в случае чего готов к решительным действиям… Так?
– Да, – Трофимов кивнул. – Есть идеи?
– Наемник? Но, опять же, где его найти за такой короткий срок… О! А хотя нет…
– Что придумал? – бизнесмен подался вперед. – Давай, говори!
– Да нет, бред, перебираю варианты…
– Говори! – В голосе прорезался металл. – Бред, не бред – мне решать! Что?
– …Помнишь мента, который к тебе подбирался пару месяцев назад? Как его… Хабаров?
– Ну. И что?
– Уволили. О нем даже блатные с уважением отзывались: честный, неподкупный, следак отменный – улики находил там, где их просто не было…
– Продолжай… – Трофимов начал понимать, куда клонит помощник.
– Подумал: что, если предложить спасти ребенка? Мол, без него никак, на него вся надежда – такие герои ведутся на собственную нужность… Идеальный вариант: благое дело за хорошие деньги. Дать ему карт-бланш: на, рой, выясняй все, что хочешь, мы только рады…
– Так…
– Никто его не знает, он ни с кем не общается, кто может быть замешан; следователь, опять же, отличный… Вроде подходит.
– Не согласится… – Трофимов закурил. – Под меня рыл, мечтал «закрыть» – и вдруг работать!
– Тут дело не в тебе, а в самом смысле работы… Задача – спасти ребенка, а не вступить в ряды организованной преступности. Большая разница… Впрочем, я же сказал – идея на уровне прикидки.
– Нет, идея вполне пригодная. – Бизнесмен стряхнул пепел в большую хрустальную пепельницу, – вполне пригодная! В его кандидатуре есть еще один немаловажный плюс…
– Какой?
– Когда все закончится, то, что он нароет… – Трофимов помолчал. – Можно будет похоронить…
Помощник спокойно кивнул.
– Сделаем так: прямо с утра поезжай к нему… Адрес не знаешь?
– Узнаю, недолго.
– Хорошо. Поезжай к нему и привези сюда. Обещай все, что угодно – про дело пока ни слова, но… намекни, что ли… Короче, действуй аккуратно. Тут я сам с ним пообщаюсь… Пока не придумали ничего лучше, будем использовать мента.
Вовчик встал:
– Все?
– Пока да. Там будем действовать по обстановке… Сделай так, чтобы он согласился. Иди!
Оставшись один, Трофимов взял бутылку и вышел на балкон. Лицо приятно охладил утренний ветерок, на горизонте медленно растекалась синева. Изрядно отхлебнув, он криво усмехнулся: гонка со временем началась!
Сейчас он устроился в широком кресле напротив стола, ожидая начала разговора.
– Короче, Вова, дело – дрянь… – Трофимов стучал ручкой по столешнице. – Только что мне позвонили…
Он быстро рассказал помощнику о предшествующих событиях.
– Хм… – Вовчик дергал мочку уха. Бизнесмен не мешал: под уродливой внешностью скрывался живой, цепкий ум и безупречное логическое мышление. – Скорее всего, залетные – больше, на первый взгляд, некому.
– Слишком много знают для залетных, – тут, чую, без Бахи не обошлось. Похитить, требовать выкуп – их тема, нерусская. Странно, что он на такое решился, – вроде нормально все было, и вдруг…
– Баха? Может быть… Хотя, по слухам, у него там тоже не все в порядке – молодые покусывают. – Вовчик пожал плечами. – Мне кажется, не станет он войну с тобой, Михал Саныч, развязывать – не потянет. Надо в другом месте искать, авось что и всплывет…
– Это лирика все: кто виноват, зачем виноват… – Трофимов встал и отошел к окну. – Пусть «мусора» такими вопросами озадачиваются. Виновного мы и так найдем рано или поздно… Вопрос сейчас в другом: как поступить?
– Ну, я могу копать…
– Нет! – Бизнесмен резко обернулся: – Они знают про «Эдельвейс», про Никона, про других, точно знают и про тебя! Начнешь движения – может плохо кончиться!
– Блефуют, мне кажется: слухами земля полнится. В городе болтают про все на свете, узнать что-то – раз плюнуть. Соврали, припугнули…
– А если нет? Не хочу рисковать дочерью… В то же время не могу сидеть без дела: сам знаешь – похищенных чаще всего не отдают, даже после выкупа. Нужен ход… неожиданный, который они не могли предвидеть!
– Неожиданный… – Вовчик снова взялся за ухо. – Легко сказать! По твоей логике, вообще никуда и ни к кому не обратиться – везде «крысы»… Получается, надо искать человека, никак не связанного с тобой, – более того, со всем твоим кругом общения! – который умеет работать, не задает лишних вопросов и в случае чего готов к решительным действиям… Так?
– Да, – Трофимов кивнул. – Есть идеи?
– Наемник? Но, опять же, где его найти за такой короткий срок… О! А хотя нет…
– Что придумал? – бизнесмен подался вперед. – Давай, говори!
– Да нет, бред, перебираю варианты…
– Говори! – В голосе прорезался металл. – Бред, не бред – мне решать! Что?
– …Помнишь мента, который к тебе подбирался пару месяцев назад? Как его… Хабаров?
– Ну. И что?
– Уволили. О нем даже блатные с уважением отзывались: честный, неподкупный, следак отменный – улики находил там, где их просто не было…
– Продолжай… – Трофимов начал понимать, куда клонит помощник.
– Подумал: что, если предложить спасти ребенка? Мол, без него никак, на него вся надежда – такие герои ведутся на собственную нужность… Идеальный вариант: благое дело за хорошие деньги. Дать ему карт-бланш: на, рой, выясняй все, что хочешь, мы только рады…
– Так…
– Никто его не знает, он ни с кем не общается, кто может быть замешан; следователь, опять же, отличный… Вроде подходит.
– Не согласится… – Трофимов закурил. – Под меня рыл, мечтал «закрыть» – и вдруг работать!
– Тут дело не в тебе, а в самом смысле работы… Задача – спасти ребенка, а не вступить в ряды организованной преступности. Большая разница… Впрочем, я же сказал – идея на уровне прикидки.
– Нет, идея вполне пригодная. – Бизнесмен стряхнул пепел в большую хрустальную пепельницу, – вполне пригодная! В его кандидатуре есть еще один немаловажный плюс…
– Какой?
– Когда все закончится, то, что он нароет… – Трофимов помолчал. – Можно будет похоронить…
Помощник спокойно кивнул.
– Сделаем так: прямо с утра поезжай к нему… Адрес не знаешь?
– Узнаю, недолго.
– Хорошо. Поезжай к нему и привези сюда. Обещай все, что угодно – про дело пока ни слова, но… намекни, что ли… Короче, действуй аккуратно. Тут я сам с ним пообщаюсь… Пока не придумали ничего лучше, будем использовать мента.
Вовчик встал:
– Все?
– Пока да. Там будем действовать по обстановке… Сделай так, чтобы он согласился. Иди!
Оставшись один, Трофимов взял бутылку и вышел на балкон. Лицо приятно охладил утренний ветерок, на горизонте медленно растекалась синева. Изрядно отхлебнув, он криво усмехнулся: гонка со временем началась!
Глава 4
Известковая пыль вперемешку с пороховым дымом и приторно-сладким запахом крови жгла нос. Пули с сочным чмоканьем впивались в стены, ломали доски перекрытий, осами гудели в сантиметре от разгоряченных, мокрых от пота тел. Люди кричали, матерились, плакали – их глаза горели, будто спеша изжечь всю жизненную силу заранее – до того, как ее навсегда вышибет кусочек яростного металла.
– «Сокол», «Сокол», я – «Беркут», как слышите? Прием? – Пауза. – «Сокол», «Сокол», я – «Беркут», как слышите? Прием? Отвечайте, твою мать!
Степка-связист, кудрявый молодой парень, стучал по рации кулаком, отказываясь видеть застрявшую в ней пулю.
Пригнувшись, от укрытия к укрытию бегал лейтенант:
– Сомов, не трать патроны! Куда бьешь? Наливайко, усилить правый фланг! Бураков, убери гранату, придурок!
Подбежал и к Стасу:
– Как, Хабаров, нормально? – Его голос едва пробивался сквозь треск очередей.
– Держу, но их вроде не убывает!
– Кажется! Мельтешат, падлы, создают видимость… Главное, не подпускай ко входу – если войдут, жопа нам всем!
– Не подпущу! – Стас орал во все горло: уши заложило напрочь. – Лейтенант! – Он обернулся спросить, не нужна ли где помощь.
Следующее мгновение клеймом выжглось в памяти: будто в замедленной съемке Стас увидел, как взорвался фейерверком брызг поношенный китель, как удивленно распахнулись глаза командира, как, заваливаясь на бок, он неловко пытается зажать рану…
– Лейтенант!
Хабаров прыгнул вперед, сел на колени и двумя руками надавил на кровавый фонтанчик.
– Рядовой! – Пинок в спину привел его в чувство. Ошарашенный, Стас поднял глаза на прапорщика: – Все, он умер. Вернуться на позицию! Быстрее!
Тогда он, кажется, плакал… Или смеялся… Собственно, дальнейшее вообще слабо отложилось в памяти – навсегда запомнилось хмурое чеченское небо, отраженное в стекле мертвых глаз, да рукоять автомата, прыгающая в скользких, красных руках.
Смерть не стала тянуть со знакомством – в первом же бою продемонстрировала рядовому Хабарову уродливую, беззубую улыбку.
По пути на кухню остановился возле большой фотографии: на ней десяток улыбающихся парней в камуфляжной форме гордо демонстрируют автоматы, выгоднее поворачивая их к объективу, смеются, обнимаются… Отряд «Беркут» в полном составе. Рядовой Хабаров в центре – на голову выше остальных, шире, по-юношески розовый и упитанный, старается выглядеть серьезным, хотя лицо невольно разъезжается в улыбке… Здесь ему двадцать два года.
В двадцать три он с удивлением смотрел на снимок, не узнавая ни себя, ни друзей. Серые глаза приобрели холодный прищур, губы превратились в упрямую нитку, обозначились желваки и щетина, отрастающая за день. Еще больше меняло внешность изуродованное в бою ухо: пуля разорвала раковину, которую зашили подручными средствами на месте – в открытом поле.
Многие ребята не вернулись, так и застыв улыбающимися 2D изображениями… Не проходит дня, чтобы Хабаров – хоть на минуту! – не вернулся в тот далекий, иррационально страшный год, навсегда сломавший их внутренний мир.
– Ничего, друзья, – он бережно поправил висящее на стене фото, – придет время, поднимем стаканы и сгорланим нашу, отрядную!
Призраки ответили застывшими улыбками.
На кухне Стас щедро бухнул в кружку дешевого кофе и взял газету. Прошло два месяца, как из подающего надежды молодого следователя он превратился в безработного, да еще и с трудовой, измаранной красными чернилами: «Уволен по статье…» Обвинили в неподчинении приказу, выперли с позором из органов – за что? За желание разобраться в деле до конца, найти и наказать виновного.
Впрочем, Хабаров собирался уходить сам, выяснив, что решетки общественного мнения гораздо крепче тюремных: бизнесмен, меценат, общественный деятель; собачки-кошечки-бездомные с его щедрой ладошки одариваются – разве может такой ангел быть причастным к низменным людским страстишкам? Да никогда! Горожане целый митинг провели – о ментовском беспределе кричали, плакаты с оскаленной рожей в фуражке рисовали… только за всей этой никчемной деятельностью оставили без внимания заплаканные глаза женщины, держащей на руках трехлетнего мальчугана: жена и сын погибшего, на беду оказавшегося не в том месте и не в то время.
Итог – меценат до сих пор меценатствует, а Хабаров ищет работу. Первую страницу заняли «сетевики» – их он откинул сразу, торговать по телефону не умел и не хотел, потом водители-строители, охрана… Этот раздел прочитал внимательнее, но быстро сник – объявления повторялись из газеты в газету, Стас их уже «пробил»: лучший вариант – охранник стоянки, 5000 рублей в месяц.
Газета полетела в мусорное ведро.
По телевизору шли вчерашние новости. Толстый политик в костюме «Армани» громко вещал о новой волне борьбы с коррупцией. Тряс пухлой ладошкой, грозил: «Не потерпим!» – взывал к моральным ценностям… Выглядело красиво и очень праведно, но Хабаров знал, чем гражданин занимается в свободное время, посещая сауну с 14-летней девочкой.
«Сука подлая, валить таких!»
За окном медленно светало, шаркала по асфальту метла дворника Едрить-Коровы, прозванного так за аналогичную присказку, играло радио у соседей, надрывалась вдалеке сигнализация… Низко висящее набухшее небо, в очередной раз проигнорировав Гидрометцентр, обещало дождь.
Плохое настроение тянет за собой аналогичные мысли: Хабаров вернулся во вчерашний день…
– «Сокол», «Сокол», я – «Беркут», как слышите? Прием? – Пауза. – «Сокол», «Сокол», я – «Беркут», как слышите? Прием? Отвечайте, твою мать!
Степка-связист, кудрявый молодой парень, стучал по рации кулаком, отказываясь видеть застрявшую в ней пулю.
Пригнувшись, от укрытия к укрытию бегал лейтенант:
– Сомов, не трать патроны! Куда бьешь? Наливайко, усилить правый фланг! Бураков, убери гранату, придурок!
Подбежал и к Стасу:
– Как, Хабаров, нормально? – Его голос едва пробивался сквозь треск очередей.
– Держу, но их вроде не убывает!
– Кажется! Мельтешат, падлы, создают видимость… Главное, не подпускай ко входу – если войдут, жопа нам всем!
– Не подпущу! – Стас орал во все горло: уши заложило напрочь. – Лейтенант! – Он обернулся спросить, не нужна ли где помощь.
Следующее мгновение клеймом выжглось в памяти: будто в замедленной съемке Стас увидел, как взорвался фейерверком брызг поношенный китель, как удивленно распахнулись глаза командира, как, заваливаясь на бок, он неловко пытается зажать рану…
– Лейтенант!
Хабаров прыгнул вперед, сел на колени и двумя руками надавил на кровавый фонтанчик.
– Рядовой! – Пинок в спину привел его в чувство. Ошарашенный, Стас поднял глаза на прапорщика: – Все, он умер. Вернуться на позицию! Быстрее!
Тогда он, кажется, плакал… Или смеялся… Собственно, дальнейшее вообще слабо отложилось в памяти – навсегда запомнилось хмурое чеченское небо, отраженное в стекле мертвых глаз, да рукоять автомата, прыгающая в скользких, красных руках.
Смерть не стала тянуть со знакомством – в первом же бою продемонстрировала рядовому Хабарову уродливую, беззубую улыбку.
* * *
Стас проснулся в холодном поту, с трудом соображая, где находится. Разглядев в предрассветных сумерках очертания родных вещей, чуть успокоился – дотянулся до прикроватной тумбочки, взял сигарету, прикурил… Никотин помог окончательно прийти в себя. Он раздавил окурок в пепельнице и встал, уверенный, что Морфей на сегодня ушел с концами.По пути на кухню остановился возле большой фотографии: на ней десяток улыбающихся парней в камуфляжной форме гордо демонстрируют автоматы, выгоднее поворачивая их к объективу, смеются, обнимаются… Отряд «Беркут» в полном составе. Рядовой Хабаров в центре – на голову выше остальных, шире, по-юношески розовый и упитанный, старается выглядеть серьезным, хотя лицо невольно разъезжается в улыбке… Здесь ему двадцать два года.
В двадцать три он с удивлением смотрел на снимок, не узнавая ни себя, ни друзей. Серые глаза приобрели холодный прищур, губы превратились в упрямую нитку, обозначились желваки и щетина, отрастающая за день. Еще больше меняло внешность изуродованное в бою ухо: пуля разорвала раковину, которую зашили подручными средствами на месте – в открытом поле.
Многие ребята не вернулись, так и застыв улыбающимися 2D изображениями… Не проходит дня, чтобы Хабаров – хоть на минуту! – не вернулся в тот далекий, иррационально страшный год, навсегда сломавший их внутренний мир.
– Ничего, друзья, – он бережно поправил висящее на стене фото, – придет время, поднимем стаканы и сгорланим нашу, отрядную!
Призраки ответили застывшими улыбками.
На кухне Стас щедро бухнул в кружку дешевого кофе и взял газету. Прошло два месяца, как из подающего надежды молодого следователя он превратился в безработного, да еще и с трудовой, измаранной красными чернилами: «Уволен по статье…» Обвинили в неподчинении приказу, выперли с позором из органов – за что? За желание разобраться в деле до конца, найти и наказать виновного.
Впрочем, Хабаров собирался уходить сам, выяснив, что решетки общественного мнения гораздо крепче тюремных: бизнесмен, меценат, общественный деятель; собачки-кошечки-бездомные с его щедрой ладошки одариваются – разве может такой ангел быть причастным к низменным людским страстишкам? Да никогда! Горожане целый митинг провели – о ментовском беспределе кричали, плакаты с оскаленной рожей в фуражке рисовали… только за всей этой никчемной деятельностью оставили без внимания заплаканные глаза женщины, держащей на руках трехлетнего мальчугана: жена и сын погибшего, на беду оказавшегося не в том месте и не в то время.
Итог – меценат до сих пор меценатствует, а Хабаров ищет работу. Первую страницу заняли «сетевики» – их он откинул сразу, торговать по телефону не умел и не хотел, потом водители-строители, охрана… Этот раздел прочитал внимательнее, но быстро сник – объявления повторялись из газеты в газету, Стас их уже «пробил»: лучший вариант – охранник стоянки, 5000 рублей в месяц.
Газета полетела в мусорное ведро.
По телевизору шли вчерашние новости. Толстый политик в костюме «Армани» громко вещал о новой волне борьбы с коррупцией. Тряс пухлой ладошкой, грозил: «Не потерпим!» – взывал к моральным ценностям… Выглядело красиво и очень праведно, но Хабаров знал, чем гражданин занимается в свободное время, посещая сауну с 14-летней девочкой.
«Сука подлая, валить таких!»
За окном медленно светало, шаркала по асфальту метла дворника Едрить-Коровы, прозванного так за аналогичную присказку, играло радио у соседей, надрывалась вдалеке сигнализация… Низко висящее набухшее небо, в очередной раз проигнорировав Гидрометцентр, обещало дождь.
Плохое настроение тянет за собой аналогичные мысли: Хабаров вернулся во вчерашний день…