Черный Джимми, сидевший рядом с командиром, улыбался во всю свою харю. Ну, еще бы – почитай родина! Где-то тут располагаются джунгли, в коих грохочут большие барабаны, а его соплеменники танцуют возле костра, накушавшись мухоморов. С другой стороны от майора восседал дремлющий Весельчак Джонни. Он все никак не мог отойти от пяти сотен отжиманий, которые совершил-таки во время полета. Это наказание явно пошло ему на пользу. Весельчак вот уже целый час молчал и не хохмил. Позади командира торчал Гарри. Он уже деловито оглядывал горизонт через оптический прицел своей снайперской винтовки, наверняка выискивал цель. Его хлебом не корми, дай кого-нибудь подстрелить.
Майор закурил и широко улыбнулся. Исламистам пришел полный трындец. Осталось совсем чуть-чуть. Схемы захвата зданий отработаны уже давно. Пусть хоть небоскреб придется брать, все равно это по времени даже часа не займет. Снайперы подавят чахлые огневые точки, гранатометчики вышибут двери. Потом ребята все там прожарят кинжальным огнем автоматов и пулеметов. В финале вспыльчивый Бруно вместе с Черным Джимми зачистят остатки бандитского формирования, один с топором, другой с кинжалом. А может, делать этого и не придется. Фанатики струсят, бросят автоматы и, марая штаны, убегут за горизонт.
Ричардс, сидевший в недрах бронетранспортера, прервал радужные мечты майора.
Он дотронулся до его колена, указал на экран своего ноутбука и доложил:
– Спутник засек движение двух танков около цели, сэр! Устаревшие модели на дизельном ходу.
Майор несколько раз моргнул и ошалело переспросил:
– Танки? Откуда?
Заместитель пожал плечами.
– Не знаю, сэр. Скорее всего остались от русских. Еще с тех времен.
– Откуда у фанатиков русские танки?!
Ответа майор так и не получил. Впереди раскатисто громыхнуло два раза. Через мгновение справа и слева от бронетранспортеров взметнулись солидные фонтаны, состоящие из песка и травы.
Майор покрепче вцепился в поручни и заорал по внутренней связи:
– Водители! Маневрируйте, крутитесь, не то нас здесь сейчас и похоронят!
Начинались боевые действия. Генерал явно не выдал всей информации, зараза, утаил про танки. Может, он и сам о них не знал, но это уже ничего толком не решало. Группа должна была выполнить поставленную задачу любой ценой.
Через минуту показалось приземистое здание лаборатории. По обеим его сторонам стояли два потрепанных древних танка. Монстры вертели башнями. Наводчики пытались прицелиться по резво маневрирующим бронетранспортерам, но явно не успевали. Тогда танкисты начали палить наугад, пытаясь хотя бы случайно задеть бронетранспортеры.
Спецназовцы дружно попрыгали с брони. Гранатометчики открыли огонь по танкам. Местность тряслась от взрывов, криков и выстрелов. Постепенно все кругом затягивало дымом.
– Сэр, танки уничтожены! – Ричардса, похоже, малость контузило, он кричал очень громко, хотя был на расстоянии двух метров от командира.
– Да вижу я, не слепой. – Майор приподнялся.
Он лежал в свежей воронке, совершенно справедливо полагая, что снаряд в одно и то же место дважды не падает.
Командир спросил в микрофон:
– Все целы?
Оказалось, что потерь нет. При перестрелке никого серьезно не задело. Да и бронетранспортеры не пострадали. Они по-прежнему маневрировали в отдалении. Главное выполнено. Танки были разорваны как бумажные, пусть бойцам и пришлось малость повозиться с их древней броней. Оба монстра дымили, догорая. Рядом с ними валялись подстреленные танкисты, которые рискнули выбраться из подбитых машин и попали под огонь спецназовцев.
– Оправиться и привести себя в порядок! Подготовиться к захвату лаборатории! – Майор немного пришел в себя и привычно начал отдавать приказы своим парням. – Через пять минут начинаем. Ронсон, готовь взрывчатки побольше! Вломим этим гадам по самые помидоры!
– Есть, сэр!
Из лаборатории выбрался полупьяный или же обкуренный исламист, оглядел поле боя расширенными глазами. Почесав в затылке, он обернулся ко входу в здание, что-то гортанно прокричал и сразу же смылся.
Майор раздумал стрелять, опустил автомат и обратился к переводчику:
– Харви, переведи, что этот обдолбанный кретин только что кричал.
Тот подошел и неуверенно ответил:
– Я не совсем точно понял, сэр. С кушитскими языками у меня слабовато. Но что-то вроде: «Эй, братья, выходи отстреливаться. Эти грязные янки смогли уничтожить наши танки».
Майор с тревогой посмотрел на лабораторию и уточнил:
– Ты уверен, Харви, что он кричал именно это?
– На восемьдесят процентов, сэр.
Майор оглядел своих бойцов, попробовал улыбнуться, но у него вышел лишь какой-то злобный оскал.
Он отдал приказ:
– Парни, приготовиться к бою. Сейчас выбежит толпа фанатиков. Надо будет быстренько ее перестрелять.
Спецназовцы залегли и ощетинились оружием, готовые к бою. Бронетранспортеры подкатили к группе и создали своими корпусами укрытие. Водители развернули тяжелые пулеметы и тоже устремили взгляды на темнеющий проем входа.
Спустя несколько минут из недр бывшей лаборатории донесся дружный многоголосый рев, и начался форменный ад.
Майор построил своих спецназовцев, пользуясь корпусом подбитого бронетранспортера как укрытием от пуль исламистов, если они вздумают возобновить стрельбу. Он ходил туда-сюда, нервничая и ощущая себя не в своей тарелке. Ну еще бы! На тренировочной базе в Хьюстоне ему казалось, что эта операция не займет и нескольких часов. На самом же деле его людям здесь пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением грязных фанатиков-исламистов, которые упорно отстреливались и ни в какую не хотели оставлять лабораторию. И ни хрена их там не кучка! В укрытии, скорее всего, сидит целая толпа, вооруженная до зубов.
– Виктория, сместись чуть ближе к Эйзену.
– Зачем, сэр?
– Ясен перец, что не для объятий. Просто тебя могут подстрелить.
– Хорошо, сэр.
Один бронетранспортер был раскурочен частыми попаданиями ракет. Второму разворотило весь правый бок, и водитель теперь подставлял противнику другой. У двоих спецназовцев имелись огнестрельные ранения. Еще одному, Кристоферу, чуть задницу не припалило, когда он попробовал все-таки проникнуть в лабораторию и уже подобрался к самому входу. Шарахнуло так, что остальные спецназовцы даже не пытались повторить такой подвиг. Они палили по окнам и двери, но близко подходить не решались. А исламисты обнаглели, иначе и не сказать. Они пробовали даже контратаку устроить. Правда, хрен что у них получилось, но все равно это настораживало. Как бы навеки тут не остаться! Подстрелят ведь запросто и даже фамилию не спросят.
– Ронсон, потом покуришь. Не время.
– А почему сразу Ронсон? Я же не марихуану курить собрался, сэр. Обычный табак.
– Рот закрой. Понял?
– Понял, сэр.
Первоклассное стрелковое оружие никакой решающей роли здесь не играло. Надземная часть лаборатории запросто выдерживала попадания снарядов крупного калибра, реактивных гранат и даже ракет, запускаемых с переносных комплексов. Русские знали, как строить на века. От стен при попаданиях отлетали куски бетона, но дальше этого дело не шло. Под раствором оказался толстенный слой металла, скорее всего, титана или стали. Подрывы окон и двери тоже ничего не давали. Ни расширить, ни проломить их американцам так и не удалось. Русские строители могли гордиться своим творением. Более того, спецназовцы часто швыряли гранаты в окна, но ничего толкового это не принесло. Исламисты лишь злились и усиливали ответный огонь. Наверняка внутри тоже имелись какие-то укрепления, иначе почему разрывы гранат не давали никаких результатов?
– Джимми, прекращай возиться со своим топором. Потом поточишь, сначала надо в лабораторию пробиться.
– Потом будет некогда, сэр. Только успевай фанатиков резать.
– С Бруно соревнуешься, что ли?
– А хотя бы и так, сэр.
– Дикари. Оба.
Похоже, генерал располагал неверными сведениями. Разведка где-то прокололась конкретно. Вместо десятка диких местных злодеев, вооруженных охотничьими ружьями и копьями, спецназовцев ожидало куда более серьезное препятствие. Оружие у исламистов оказалось ни хрена не примитивным, а равносильным американскому. Плюс ко всему нехорошему – ракет и гранат завались. Да не каких-нибудь, времен войны во Вьетнаме, а самых современных, самонаводящихся, разрывных, дымовых и прочих.
Кто мог знать, что в этой бывшей советской лаборатории сидит большая куча вооруженного народа? Разве можно было предположить, что надземную часть этой лаборатории хрен прошибешь, как ни старайся и сколько гранат и мин ни используй? Разведка ни сном ни духом не ведала и о том, что здесь окажутся два древних советских танка.
– Гарри, сейчас стрелять нельзя. Опусти винтовку. Иначе эти засранцы опять рассердятся и начнут швыряться ракетами и гранатами. Потом палить будешь. Ночью.
– А почему, сэр? Чем больше сейчас, тем меньше потом.
– Рот закрой и опусти винтовку.
– Но, сэр…
– Мне повторить?!
– Молчу, сэр. Молчу.
– Так бы и сразу.
Надо было побольше народу с собой брать. Здесь нужна вся группа. Да и боеприпасов следовало запасти как для атаки на укрепленный район. В Ираке, помнится, тоже понадеялись на внезапность нападения, мощь оружия и попали в переплет. Но то – Ирак! Там, считай, целая страна с регулярной армией!.. А тут одинокая низенькая постройка посреди прокаленной солнцем травянистой равнины, на которой даже никто не живет. И вот – на тебе! Орешек оказался покруче любого современного бункера.
Если бы спецназовцам удалось ворваться внутрь, то они смогли бы всех там перестрелять за несколько часов, зачищая один уровень за другим. Так ведь хрен туда проникнешь! Больше того, исламисты даже приблизиться не дают. Кристофер вон попытался, и что? Жуть!..
– Кристофер, как ты?
– В голове звенит, сэр. Где-то возле правого уха. Такое ощущение, будто комар залетел.
– Потерпи малость. Скоро возьмем лабораторию, дождемся ученых и полетим домой. Там тебе окажут необходимую помощь.
– Хорошо, сэр.
Майор понял, что следует ждать темноты. Днем не стоит даже пытаться штурмовать. В темноте бойцы смогут неслышно подобраться к лаборатории и аккуратно снять часовых, если таковые у фанатиков имеются. Потом они ворвутся внутрь и начнут отстреливать всех сонных и ошарашенных исламистов, которые попадутся им по пути вниз.
Здешние вояки наверняка не знают, что такое дисциплина и как следует действовать при опасной ситуации, вот и поплатятся за свои наглые попытки противостоять морскому спецназу Соединенных Штатов Америки. Удумали, понимаешь, танки применять да отстреливаться. Уроды поганые. Засранцы, мать их. Порвать к чертям собачьим, шкуру с живых поснимать, в тюрьму посадить на четыреста лет. Пусть знают, что со спецназом связываться опасно. Ух!
Майор высунулся из укрытия, посмотрел на закопченную лабораторию, злобно оскалился, глянул на своих людей и сообщил им:
– Будем штурмовать ночью, парни. Подберемся тихонько, всех часовых устраним, ну а потом покажем исламистам, как морской спецназ умеет брать такие объекты.
Бойцы заулыбались, предвкушая, как будут резать наглых фанатиков. Черный Джимми опять достал свой ритуальный топорик и принялся точить лезвие, и без того острое.
Майор закрепил последний ремешок на бронежилете, взял винтовку на изготовку, оглядел личный состав и заявил:
– Значит так, парни. Сейчас начнем потихоньку выдвигаться к лаборатории. Без шума, не спеша, широкой цепью. Снимаем часовых, врываемся внутрь и всех там крошим в щебенку. Так, чтобы ни одна падла не выжила. В качестве пленных они нам на хрен не нужны, у нас цель другая. Не захотели сами уходить, значит, в этой чертовой лаборатории и полягут. Все до единого.
Спецназовцы одобрительно заворчали. Теперь они считали исламистов своими личными врагами.
Майор улыбнулся. По лицам подчиненных он понимал, что они готовы голыми руками рвать грязных фанатиков, засевших в лаборатории. Черный Джимми скалился словно перед ритуальным поединком. Бруно все свои ножи вытащил, готов хоть прямо отсюда их метать. Остальные выглядели не менее страшно. Уже один вид американского морского спецназа должен перепугать любого противника до икоты. Так устрашить, что чертовы фанатики побегут в темноту, спасая свои грязные жизни. Но удрать им никто не даст. Его бойцы всех вырежут.
– Выдвигаемся, парни. Но только тихо, не спешите. До рассвета еще несколько часов, так что все успеете.
Спецназовцы растворялись в темноте совершенно бесшумно, даже оружие не звякало. Только глаза светились красным.
Силуэт лаборатории мрачно темнел на фоне звездного неба. Поблескивали выбоины в бетоне, лунный свет отражался от металла, который русские использовали при постройке. Вдали шла какая-то перестрелка. Там иногда вспыхивали разрывы. Ночное небо казалось темным потолком, усеянным крапинками созвездий. Все было просто отлично.
Часовой маячил около входа в лабораторию, ходил туда-сюда. Даже издали было слышно, как он зевал и что-то бормотал по-своему. Давай-давай! Недолго тебе осталось.
Майор закурил и широко улыбнулся. Исламистам пришел полный трындец. Осталось совсем чуть-чуть. Схемы захвата зданий отработаны уже давно. Пусть хоть небоскреб придется брать, все равно это по времени даже часа не займет. Снайперы подавят чахлые огневые точки, гранатометчики вышибут двери. Потом ребята все там прожарят кинжальным огнем автоматов и пулеметов. В финале вспыльчивый Бруно вместе с Черным Джимми зачистят остатки бандитского формирования, один с топором, другой с кинжалом. А может, делать этого и не придется. Фанатики струсят, бросят автоматы и, марая штаны, убегут за горизонт.
Ричардс, сидевший в недрах бронетранспортера, прервал радужные мечты майора.
Он дотронулся до его колена, указал на экран своего ноутбука и доложил:
– Спутник засек движение двух танков около цели, сэр! Устаревшие модели на дизельном ходу.
Майор несколько раз моргнул и ошалело переспросил:
– Танки? Откуда?
Заместитель пожал плечами.
– Не знаю, сэр. Скорее всего остались от русских. Еще с тех времен.
– Откуда у фанатиков русские танки?!
Ответа майор так и не получил. Впереди раскатисто громыхнуло два раза. Через мгновение справа и слева от бронетранспортеров взметнулись солидные фонтаны, состоящие из песка и травы.
Майор покрепче вцепился в поручни и заорал по внутренней связи:
– Водители! Маневрируйте, крутитесь, не то нас здесь сейчас и похоронят!
Начинались боевые действия. Генерал явно не выдал всей информации, зараза, утаил про танки. Может, он и сам о них не знал, но это уже ничего толком не решало. Группа должна была выполнить поставленную задачу любой ценой.
Через минуту показалось приземистое здание лаборатории. По обеим его сторонам стояли два потрепанных древних танка. Монстры вертели башнями. Наводчики пытались прицелиться по резво маневрирующим бронетранспортерам, но явно не успевали. Тогда танкисты начали палить наугад, пытаясь хотя бы случайно задеть бронетранспортеры.
Спецназовцы дружно попрыгали с брони. Гранатометчики открыли огонь по танкам. Местность тряслась от взрывов, криков и выстрелов. Постепенно все кругом затягивало дымом.
– Сэр, танки уничтожены! – Ричардса, похоже, малость контузило, он кричал очень громко, хотя был на расстоянии двух метров от командира.
– Да вижу я, не слепой. – Майор приподнялся.
Он лежал в свежей воронке, совершенно справедливо полагая, что снаряд в одно и то же место дважды не падает.
Командир спросил в микрофон:
– Все целы?
Оказалось, что потерь нет. При перестрелке никого серьезно не задело. Да и бронетранспортеры не пострадали. Они по-прежнему маневрировали в отдалении. Главное выполнено. Танки были разорваны как бумажные, пусть бойцам и пришлось малость повозиться с их древней броней. Оба монстра дымили, догорая. Рядом с ними валялись подстреленные танкисты, которые рискнули выбраться из подбитых машин и попали под огонь спецназовцев.
– Оправиться и привести себя в порядок! Подготовиться к захвату лаборатории! – Майор немного пришел в себя и привычно начал отдавать приказы своим парням. – Через пять минут начинаем. Ронсон, готовь взрывчатки побольше! Вломим этим гадам по самые помидоры!
– Есть, сэр!
Из лаборатории выбрался полупьяный или же обкуренный исламист, оглядел поле боя расширенными глазами. Почесав в затылке, он обернулся ко входу в здание, что-то гортанно прокричал и сразу же смылся.
Майор раздумал стрелять, опустил автомат и обратился к переводчику:
– Харви, переведи, что этот обдолбанный кретин только что кричал.
Тот подошел и неуверенно ответил:
– Я не совсем точно понял, сэр. С кушитскими языками у меня слабовато. Но что-то вроде: «Эй, братья, выходи отстреливаться. Эти грязные янки смогли уничтожить наши танки».
Майор с тревогой посмотрел на лабораторию и уточнил:
– Ты уверен, Харви, что он кричал именно это?
– На восемьдесят процентов, сэр.
Майор оглядел своих бойцов, попробовал улыбнуться, но у него вышел лишь какой-то злобный оскал.
Он отдал приказ:
– Парни, приготовиться к бою. Сейчас выбежит толпа фанатиков. Надо будет быстренько ее перестрелять.
Спецназовцы залегли и ощетинились оружием, готовые к бою. Бронетранспортеры подкатили к группе и создали своими корпусами укрытие. Водители развернули тяжелые пулеметы и тоже устремили взгляды на темнеющий проем входа.
Спустя несколько минут из недр бывшей лаборатории донесся дружный многоголосый рев, и начался форменный ад.
Майор построил своих спецназовцев, пользуясь корпусом подбитого бронетранспортера как укрытием от пуль исламистов, если они вздумают возобновить стрельбу. Он ходил туда-сюда, нервничая и ощущая себя не в своей тарелке. Ну еще бы! На тренировочной базе в Хьюстоне ему казалось, что эта операция не займет и нескольких часов. На самом же деле его людям здесь пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением грязных фанатиков-исламистов, которые упорно отстреливались и ни в какую не хотели оставлять лабораторию. И ни хрена их там не кучка! В укрытии, скорее всего, сидит целая толпа, вооруженная до зубов.
– Виктория, сместись чуть ближе к Эйзену.
– Зачем, сэр?
– Ясен перец, что не для объятий. Просто тебя могут подстрелить.
– Хорошо, сэр.
Один бронетранспортер был раскурочен частыми попаданиями ракет. Второму разворотило весь правый бок, и водитель теперь подставлял противнику другой. У двоих спецназовцев имелись огнестрельные ранения. Еще одному, Кристоферу, чуть задницу не припалило, когда он попробовал все-таки проникнуть в лабораторию и уже подобрался к самому входу. Шарахнуло так, что остальные спецназовцы даже не пытались повторить такой подвиг. Они палили по окнам и двери, но близко подходить не решались. А исламисты обнаглели, иначе и не сказать. Они пробовали даже контратаку устроить. Правда, хрен что у них получилось, но все равно это настораживало. Как бы навеки тут не остаться! Подстрелят ведь запросто и даже фамилию не спросят.
– Ронсон, потом покуришь. Не время.
– А почему сразу Ронсон? Я же не марихуану курить собрался, сэр. Обычный табак.
– Рот закрой. Понял?
– Понял, сэр.
Первоклассное стрелковое оружие никакой решающей роли здесь не играло. Надземная часть лаборатории запросто выдерживала попадания снарядов крупного калибра, реактивных гранат и даже ракет, запускаемых с переносных комплексов. Русские знали, как строить на века. От стен при попаданиях отлетали куски бетона, но дальше этого дело не шло. Под раствором оказался толстенный слой металла, скорее всего, титана или стали. Подрывы окон и двери тоже ничего не давали. Ни расширить, ни проломить их американцам так и не удалось. Русские строители могли гордиться своим творением. Более того, спецназовцы часто швыряли гранаты в окна, но ничего толкового это не принесло. Исламисты лишь злились и усиливали ответный огонь. Наверняка внутри тоже имелись какие-то укрепления, иначе почему разрывы гранат не давали никаких результатов?
– Джимми, прекращай возиться со своим топором. Потом поточишь, сначала надо в лабораторию пробиться.
– Потом будет некогда, сэр. Только успевай фанатиков резать.
– С Бруно соревнуешься, что ли?
– А хотя бы и так, сэр.
– Дикари. Оба.
Похоже, генерал располагал неверными сведениями. Разведка где-то прокололась конкретно. Вместо десятка диких местных злодеев, вооруженных охотничьими ружьями и копьями, спецназовцев ожидало куда более серьезное препятствие. Оружие у исламистов оказалось ни хрена не примитивным, а равносильным американскому. Плюс ко всему нехорошему – ракет и гранат завались. Да не каких-нибудь, времен войны во Вьетнаме, а самых современных, самонаводящихся, разрывных, дымовых и прочих.
Кто мог знать, что в этой бывшей советской лаборатории сидит большая куча вооруженного народа? Разве можно было предположить, что надземную часть этой лаборатории хрен прошибешь, как ни старайся и сколько гранат и мин ни используй? Разведка ни сном ни духом не ведала и о том, что здесь окажутся два древних советских танка.
– Гарри, сейчас стрелять нельзя. Опусти винтовку. Иначе эти засранцы опять рассердятся и начнут швыряться ракетами и гранатами. Потом палить будешь. Ночью.
– А почему, сэр? Чем больше сейчас, тем меньше потом.
– Рот закрой и опусти винтовку.
– Но, сэр…
– Мне повторить?!
– Молчу, сэр. Молчу.
– Так бы и сразу.
Надо было побольше народу с собой брать. Здесь нужна вся группа. Да и боеприпасов следовало запасти как для атаки на укрепленный район. В Ираке, помнится, тоже понадеялись на внезапность нападения, мощь оружия и попали в переплет. Но то – Ирак! Там, считай, целая страна с регулярной армией!.. А тут одинокая низенькая постройка посреди прокаленной солнцем травянистой равнины, на которой даже никто не живет. И вот – на тебе! Орешек оказался покруче любого современного бункера.
Если бы спецназовцам удалось ворваться внутрь, то они смогли бы всех там перестрелять за несколько часов, зачищая один уровень за другим. Так ведь хрен туда проникнешь! Больше того, исламисты даже приблизиться не дают. Кристофер вон попытался, и что? Жуть!..
– Кристофер, как ты?
– В голове звенит, сэр. Где-то возле правого уха. Такое ощущение, будто комар залетел.
– Потерпи малость. Скоро возьмем лабораторию, дождемся ученых и полетим домой. Там тебе окажут необходимую помощь.
– Хорошо, сэр.
Майор понял, что следует ждать темноты. Днем не стоит даже пытаться штурмовать. В темноте бойцы смогут неслышно подобраться к лаборатории и аккуратно снять часовых, если таковые у фанатиков имеются. Потом они ворвутся внутрь и начнут отстреливать всех сонных и ошарашенных исламистов, которые попадутся им по пути вниз.
Здешние вояки наверняка не знают, что такое дисциплина и как следует действовать при опасной ситуации, вот и поплатятся за свои наглые попытки противостоять морскому спецназу Соединенных Штатов Америки. Удумали, понимаешь, танки применять да отстреливаться. Уроды поганые. Засранцы, мать их. Порвать к чертям собачьим, шкуру с живых поснимать, в тюрьму посадить на четыреста лет. Пусть знают, что со спецназом связываться опасно. Ух!
Майор высунулся из укрытия, посмотрел на закопченную лабораторию, злобно оскалился, глянул на своих людей и сообщил им:
– Будем штурмовать ночью, парни. Подберемся тихонько, всех часовых устраним, ну а потом покажем исламистам, как морской спецназ умеет брать такие объекты.
Бойцы заулыбались, предвкушая, как будут резать наглых фанатиков. Черный Джимми опять достал свой ритуальный топорик и принялся точить лезвие, и без того острое.
Майор закрепил последний ремешок на бронежилете, взял винтовку на изготовку, оглядел личный состав и заявил:
– Значит так, парни. Сейчас начнем потихоньку выдвигаться к лаборатории. Без шума, не спеша, широкой цепью. Снимаем часовых, врываемся внутрь и всех там крошим в щебенку. Так, чтобы ни одна падла не выжила. В качестве пленных они нам на хрен не нужны, у нас цель другая. Не захотели сами уходить, значит, в этой чертовой лаборатории и полягут. Все до единого.
Спецназовцы одобрительно заворчали. Теперь они считали исламистов своими личными врагами.
Майор улыбнулся. По лицам подчиненных он понимал, что они готовы голыми руками рвать грязных фанатиков, засевших в лаборатории. Черный Джимми скалился словно перед ритуальным поединком. Бруно все свои ножи вытащил, готов хоть прямо отсюда их метать. Остальные выглядели не менее страшно. Уже один вид американского морского спецназа должен перепугать любого противника до икоты. Так устрашить, что чертовы фанатики побегут в темноту, спасая свои грязные жизни. Но удрать им никто не даст. Его бойцы всех вырежут.
– Выдвигаемся, парни. Но только тихо, не спешите. До рассвета еще несколько часов, так что все успеете.
Спецназовцы растворялись в темноте совершенно бесшумно, даже оружие не звякало. Только глаза светились красным.
Силуэт лаборатории мрачно темнел на фоне звездного неба. Поблескивали выбоины в бетоне, лунный свет отражался от металла, который русские использовали при постройке. Вдали шла какая-то перестрелка. Там иногда вспыхивали разрывы. Ночное небо казалось темным потолком, усеянным крапинками созвездий. Все было просто отлично.
Часовой маячил около входа в лабораторию, ходил туда-сюда. Даже издали было слышно, как он зевал и что-то бормотал по-своему. Давай-давай! Недолго тебе осталось.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента