– Риппа в море ушла...
Он уже говорил «риппа»...
А затем он долго смотрел в окно и вспоминал о своей мечте – о море, о рыбацком судне, которое когда-то принадлежало ему...
Бывалые моряки говорят, что судьба судна, как и судьба женщины, изменчива и непредсказуема. И еще они говорят, что суда бывают счастливые и несчастливые.
Скоро судно «Полония» в очередной раз сменило название. Теперь оно перешло во владение пиратов.
Не было на бывшем «Ленинце» черного флага с черепом и скрещенными костями, наоборот, выкрашенное в голубую краску, с виду почти новое судно «Сомалиленд» имело опознавательные знаки. У его новых владельцев имелись даже какие-то документы, подтверждающие легальность нахождения «Сомалиленда» в Аденском заливе.
И в самом деле, если подумать, то судьба «Ленинца» чем-то напоминала судьбу продажной женщины, переходящей из рук в руки, с легкостью меняющей своих хозяев.
Теперь бывшая «Полония» предназначалась совсем не для ловли рыбы.
Старый, еще советский дизель на судне был заменен новым, мощным и экономичным японским дизелем, снятым со списанного военного корабля. Точно таким же образом была заменена и начинка бывшего рыболовного траулера. Новейшее, по последнему слову техники, навигационное оборудование и средства связи позволяли команде поддерживать связь не только с берегом, но и с другими аналогичными морскими судами. С помощью этой связи команда знала, какое судно и под каким флагом движется в Аденском заливе, более того, поддерживая связь с береговой службой, пираты точно знали, какой груз находится на судне... Трюмное помещение, некогда предназначавшееся для складирования и охлаждения рыбы, было переоборудовано – сейчас в нем можно было содержать заложников, не слишком заботясь об их охране. Прочные замки на дверях заменяли охранников.
В начале своей трудовой деятельности пираты не могли себе позволить большой роскоши, но потом, получив свой первый выкуп в размере двух миллионов долларов, они решили обустроить свой корабль. Они понимали, что деньги, вложенные в навигационное оборудование и оружие, – вернутся им с лихвой. Все это может сберечь их бесценные жизни.
Сразу же после первого нападения на торговое судно пиратами на рынке в Могадишо была куплена японская резиновая лодка: с высокими бортами и двумя мощными спаренными моторами.
Теперь пираты атаковали торговые суда на этой быстроходной лодке. Догнав корабль и обстреляв его из автоматов, они вынуждали команду застопорить ход.
До поры до времени лодка, занимавшая мало места, лежала на судне возле надпалубной надстройки – словно куча ненужного тряпья. Там же укрытые брезентом лежали и двигатели. Когда приходило время действовать, лодка быстро надувалась компрессором и к ней прикреплялись моторы, затем лодку спускали на воду, в нее садились бойцы из абордажной команды; взревев моторами, лодка быстро уносилась от «Сомалиленда»...
Как и у всякой бандитской группировки, у пиратов, плавающих на «Сомалиленде», имелся главарь – звали его Газиф Букмассо. Высокий, под два метра ростом, черный гигант с коротко остриженными кучерявыми волосами – Газиф постоянно носил зеленый полосатый комбинезон и полосатую матросскую майку. На ногах, как и у многих пиратов, у него были легкие мягкие кроссовки. Газиф обладал поистине атлетической фигурой. Он напоминал одного из тех бойцов, которые сражаются друг с другом на ринге...
Уже одного его вида было достаточно, чтобы команда вела себя тише воды и ниже травы...
Газиф Букмассо родился в глухой лесной деревушке, где до недавнего времени сохранялись древние обычаи и ритуалы: ночные танцы у костра после удачной охоты, гадание на внутренностях курицы, заклинания колдуна, которые могли принести счастье, а могли и лишить жизни.
Маленький Газиф однажды видел, как старый колдун делал заклятия. Пожевав траву бетель, выпив кукурузную водку сикуку, колдун, войдя в транс, долго размахивал кривым магическим ножом над внутренностями жертвенного животного и что-то долго шептал. А затем – о-о ужас! – темной ночью он подвесил те заговоренные окровавленные внутренности под крышей дома проклятого им человека.
И – все... Вскоре тот человек умер. О способностях колдуна убить человека при помощи заклинания знала вся деревня.
Особо любознательным шепну, что те заклятия колдуна называются вуду-вуду, но про эти заклятия слишком распространяться не стоит. Ибо заклятия есть заклятия, а тем более – африканские, мало ли чего может быть...
Многие европейские путешественники говорят, что видели своими глазами, как человек, на которого колдун наложил заклятие, вскоре умирал мучительной смертью.
Ночью вокруг приговоренного к смерти обводился на земле круг. Круг смерти. Утром, проснувшись и увидев этот круг смерти, несчастный начинал метаться. Но выбраться за этот круг смерти он не мог. Затем в присутствии племени к приговоренному и обреченному приближался колдун с магической палкой. Приставив палку к голове приговоренного, колдун произносил всего лишь два слова:
– Ты умрешь...
И все... Силы покидали приговоренного. Он тут же и умирал в конвульсиях на глазах у всего племени.
Много, много древних обычаев было в деревне, где родился Газиф Букмассо. Был там и такой обычай: мальчики, чтобы считаться мужчинами, чтобы доказать свою силу и ловкость, должны были принести будущей невесте шкуру льва или тигра. Взяв копье, они уходили в лес. А потом через несколько дней возвращались со шкурами. Таким образом мальчики превращались в настоящих мужчин.
Позже, когда в округе не стало львов и тигров, появился новый обычай: приносить скальпы белых...
Говорят, что высушенные скальпы белых еще и сейчас можно встретить в глухих деревушках.
Когда пришло время Газифу идти в лес за шкурой льва, сообразительный Газиф поймал во дворе драчливого петуха, еще недавно смело клевавшего босые ноги Газифа. Взяв под мышку драчливого забияку, Газиф отправился к колдуну, проживающему на окраине деревни.
Как и многие колдуны и чародеи, этот колдун жил совсем один. Был он стар и подслеповат, но все это ни в коем случае не уменьшало его славы пророка и провидца.
Во дворе колдун отрубил голову петуху кривым магическим ножом и бросил его на истоптанную босыми ногами землю. Орошая песок красной кровью, петух забегал по песку кругами, он даже, взмахивая крыльями, попытался взлететь, но участь его была предрешена... Быстрыми и ловкими движениями все того же магического ножа колдун вспорол петуху живот и там, во внутренностях, ворочая кончиком окровавленного ножа, стал что-то разыскивать.
Широко открытыми остекленелыми глазами Газиф смотрел на внутренности петуха и на кончик окровавленного ножа. На его глазах происходило таинство ворожбы.
Затем колдун стал долго и витиевато говорить о невидимых силах, все время витающих над Газифом. В конце концов колдун заявил, что силы те будут охранять Газифа до самой его кончины.
Этого признания колдуна Газифу было достаточно.
Через день Газиф исчез из деревни навсегда.
Заодно он прихватил с собой магический кривой нож колдуна.
Перебирая босыми ногами, Газиф быстро и решительно шел по лесной дороге в сторону города. Он думал о своей будущей предсказанной колдуном судьбе. После слов колдуна он понимал, что охотиться на диких свиней в лесу, мотыжить под жарким палящим солнцем сухую землю, выращивать кукурузу, сбивать с пальм кокосы, пасти скот – не его удел. Теперь он знал, что его удел – это жизнь в сказочном Могадишо, только там он сможет стать счастливым.
Он верил в свою судьбу, как обычно верят в свое счастье многие молодые люди во всех странах, но, в отличие от размазней-сверстников, ничего не делающих для достижения своего счастья, Газиф принял решительные меры, чтобы добиться его.
В Могадишо он ночевал в деревянных лодках и сарайчиках, он брался за любую грязную и тяжелую работу: носил на крепких плечах тяжелые восьмидесятикилограммовые мешки с сахаром, солью, мукой, таскал ящики с бананами, апельсинами, из холодильника выносил на плечах холодные заиндевелые туши быков... Он брался за любую работу. Он убирал мусор как в порту, так и на улицах и... копил, копил деньги.
Иного выхода у него не было.
В порту Газиф подружился с мелким торговцем рыбой Омаром. Омару было сорок лет, но лицо его, изрезанное морщинами, казалось Газифу старым, сам Омар казался Газифу глубоким стариком, которого уже ничто не должно волновать. Омар жил один. У него было мелкое суденышко, на котором он выходил в море на ловлю рыбы.
За небольшую плату и еду Газиф разгружал с суденышка рыбу, разносил ее оптовым продавцам.
Скоро в порту многие рыбаки, наблюдая, как Омар заботится о нескладном долговязом подростке, стали спрашивать Омара: уж не родственника ли он приютил. И даже стали подшучивать над ним насчет Газифа.
Но Омар, по-своему привязавшись к Газифу, как часто это бывает у одиноких людей, не обращал на их шутки никакого внимания.
Омар был неглупым человеком, он часто говорил Газифу:
– У нас, африканцев, имеется в жизни два пути, есть две возможности добиться в жизни успехов – это спорт и знания. Наш великий земляк, великий спортсмен, боксер Мохаммед Али показал нам верный путь к успеху в жизни. Наши бегуны на длинные дистанции, наши спринтеры, наши могучие боксеры, наши баскетболисты и футболисты все ярче и ярче показывают и доказывают свое превосходство над изнеженными белыми людьми. Жалко, Газиф, что у тебя не появилось в свое время умного тренера. Слабовольная, изнеженная Европа аплодировала бы тебе и платила бы большие деньги только за то, что ты побеждал бы белых: обгонял бы их на разных дистанциях, прыгал бы выше и дальше их, колотил бы их своими мощными кулаками на рингах. Глупая Европа, она и сама не понимает, кому аплодирует... Если бы ты стал спортсменом, то все происходило бы точно так, как происходило когда-то в Риме, когда плебеи аплодировали гладиаторам. Только сейчас своей жизнью ты бы не рисковал. Жаль, очень жаль, Газиф, что у тебя в свое время не появился умный европейский тренер. Сил у тебя много. Но ты не отчаивайся, Газиф. У тебя есть еще и другой путь к успеху. Это учеба. Учись, Газиф, и тогда тебе не придется таскать мороженые туши из холодильных камер, не придется носить на рынок вонючую рыбу. Когда ты выучишься, ты можешь стать великим человеком, которому, я надеюсь, белые будут прислуживать. Ты станешь хозяином жизни. И тогда, когда я состарюсь, ты, возможно, вспомнишь о немощном Омаре и позаботишься обо мне. Учись, Газиф...
– Но у меня нет ничего. У меня даже и паспорта нет, – отвечал Газиф.
– Я куплю тебе паспорт. В нашем порту все можно купить, – утешал его Омар. – Потом, когда у тебя будет паспорт, я отправлю тебя на курсы, где готовят будущих студентов.
Через пару лет долговязый подросток превратился в настоящего сильного мужчину, который мог постоять за себя, благо при себе Газиф постоянно носил кривой магический нож колдуна. Его черное блестящее тело приобрело мощь от постоянной физической работы, и сейчас уже никто не мог шутить над некогда беспомощным долговязым подростком.
Слово свое Омар сдержал. Он купил Газифу паспорт. Он же познакомил Газифа с преподавателями курсов, на которые Газиф после работы бегал вечерами.
Мечты Омара сбывались.
Наступил долгожданный день, когда Газиф, одетый в белый костюм, приобретенный на рынке, где торговали всевозможными вещами, поставляемыми пиратами, отправился на первую лекцию.
На лекциях Газиф узнал о том, о чем и сам давно догадывался, когда работал в порту до седьмого пота. Он и раньше много думал о том, что сейчас ему рассказывал лектор. Он и раньше считал, что он такой же, как и все те, кто дает ему работу, кто командует им, кто насмехается над ним... И злоба, непонятная, невидимая злоба наполняла его крепкое тело. Он думал о том времени, когда наконец-то сможет поквитаться со всеми, кто властвует над ним.
Он узнал на лекциях, что есть права человека и в мире все равны: богатые и бедные, белые и черные...
Он узнал, что есть свобода, равенство и братство...
На веселых студенческих вечеринках он выучил песню, в которой были правильные слова: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим... Кто был никем, тот станет всем...»
Еще он узнал в институте, что на земном шаре творится большая несправедливость: один миллиард населения живет в достатке, а остальные семь – в нищете.
И как-то само собой к нему пришло понимание того, как устранить все беды и несчастья: нужно сделать то, что делали до него во все предыдущие века – нужно сделать революцию... Нужно с оружием в руках бороться за свои права свободного человека... Нужно отобрать у богатых их богатство и разделить среди обездоленных и нищих.
Наверное, Газиф Букмассо стал бы великим революционером, а может быть – большим политиком, но однажды во время очередной студенческой гулянки, поспорив с одним своим однокурсником о будущем угнетаемой Африки, он выхватил из кармана нож, кривой ритуальный нож колдуна, с которым он никогда не расставался, и...
Пролилась кровь...
Раненым оказался единственный сын вождя племени, в котором еще бытовали и сохранялись древние обычаи и ритуалы. Истекая кровью, сын вождя племени пригрозил Газифу:
– Ты скоро умрешь. Мое племя отомстит тебе за меня. Твой скальп, твой высушенный скальп будет висеть у всех на виду, на высоком стволе пальмы, и каждое утро жители моего племени будут приходить к твоему скальпу и плевать на него.
Газиф понимал, что слова сына вождя дикого племени были не просто пустыми словами, а реальной угрозой. Если за деньги можно еще было откупиться от полиции, то от страшных угроз раненого сына вождя никак нельзя было отмазаться.
На этом его учеба закончилась. Он повторил судьбу многих революционеров, которые бросали свои университеты, чтобы полностью посвятить себя кровавому делу революции.
Он уже говорил «риппа»...
А затем он долго смотрел в окно и вспоминал о своей мечте – о море, о рыбацком судне, которое когда-то принадлежало ему...
Бывалые моряки говорят, что судьба судна, как и судьба женщины, изменчива и непредсказуема. И еще они говорят, что суда бывают счастливые и несчастливые.
Скоро судно «Полония» в очередной раз сменило название. Теперь оно перешло во владение пиратов.
Не было на бывшем «Ленинце» черного флага с черепом и скрещенными костями, наоборот, выкрашенное в голубую краску, с виду почти новое судно «Сомалиленд» имело опознавательные знаки. У его новых владельцев имелись даже какие-то документы, подтверждающие легальность нахождения «Сомалиленда» в Аденском заливе.
И в самом деле, если подумать, то судьба «Ленинца» чем-то напоминала судьбу продажной женщины, переходящей из рук в руки, с легкостью меняющей своих хозяев.
Теперь бывшая «Полония» предназначалась совсем не для ловли рыбы.
Старый, еще советский дизель на судне был заменен новым, мощным и экономичным японским дизелем, снятым со списанного военного корабля. Точно таким же образом была заменена и начинка бывшего рыболовного траулера. Новейшее, по последнему слову техники, навигационное оборудование и средства связи позволяли команде поддерживать связь не только с берегом, но и с другими аналогичными морскими судами. С помощью этой связи команда знала, какое судно и под каким флагом движется в Аденском заливе, более того, поддерживая связь с береговой службой, пираты точно знали, какой груз находится на судне... Трюмное помещение, некогда предназначавшееся для складирования и охлаждения рыбы, было переоборудовано – сейчас в нем можно было содержать заложников, не слишком заботясь об их охране. Прочные замки на дверях заменяли охранников.
В начале своей трудовой деятельности пираты не могли себе позволить большой роскоши, но потом, получив свой первый выкуп в размере двух миллионов долларов, они решили обустроить свой корабль. Они понимали, что деньги, вложенные в навигационное оборудование и оружие, – вернутся им с лихвой. Все это может сберечь их бесценные жизни.
Сразу же после первого нападения на торговое судно пиратами на рынке в Могадишо была куплена японская резиновая лодка: с высокими бортами и двумя мощными спаренными моторами.
Теперь пираты атаковали торговые суда на этой быстроходной лодке. Догнав корабль и обстреляв его из автоматов, они вынуждали команду застопорить ход.
До поры до времени лодка, занимавшая мало места, лежала на судне возле надпалубной надстройки – словно куча ненужного тряпья. Там же укрытые брезентом лежали и двигатели. Когда приходило время действовать, лодка быстро надувалась компрессором и к ней прикреплялись моторы, затем лодку спускали на воду, в нее садились бойцы из абордажной команды; взревев моторами, лодка быстро уносилась от «Сомалиленда»...
Как и у всякой бандитской группировки, у пиратов, плавающих на «Сомалиленде», имелся главарь – звали его Газиф Букмассо. Высокий, под два метра ростом, черный гигант с коротко остриженными кучерявыми волосами – Газиф постоянно носил зеленый полосатый комбинезон и полосатую матросскую майку. На ногах, как и у многих пиратов, у него были легкие мягкие кроссовки. Газиф обладал поистине атлетической фигурой. Он напоминал одного из тех бойцов, которые сражаются друг с другом на ринге...
Уже одного его вида было достаточно, чтобы команда вела себя тише воды и ниже травы...
Газиф Букмассо родился в глухой лесной деревушке, где до недавнего времени сохранялись древние обычаи и ритуалы: ночные танцы у костра после удачной охоты, гадание на внутренностях курицы, заклинания колдуна, которые могли принести счастье, а могли и лишить жизни.
Маленький Газиф однажды видел, как старый колдун делал заклятия. Пожевав траву бетель, выпив кукурузную водку сикуку, колдун, войдя в транс, долго размахивал кривым магическим ножом над внутренностями жертвенного животного и что-то долго шептал. А затем – о-о ужас! – темной ночью он подвесил те заговоренные окровавленные внутренности под крышей дома проклятого им человека.
И – все... Вскоре тот человек умер. О способностях колдуна убить человека при помощи заклинания знала вся деревня.
Особо любознательным шепну, что те заклятия колдуна называются вуду-вуду, но про эти заклятия слишком распространяться не стоит. Ибо заклятия есть заклятия, а тем более – африканские, мало ли чего может быть...
Многие европейские путешественники говорят, что видели своими глазами, как человек, на которого колдун наложил заклятие, вскоре умирал мучительной смертью.
Ночью вокруг приговоренного к смерти обводился на земле круг. Круг смерти. Утром, проснувшись и увидев этот круг смерти, несчастный начинал метаться. Но выбраться за этот круг смерти он не мог. Затем в присутствии племени к приговоренному и обреченному приближался колдун с магической палкой. Приставив палку к голове приговоренного, колдун произносил всего лишь два слова:
– Ты умрешь...
И все... Силы покидали приговоренного. Он тут же и умирал в конвульсиях на глазах у всего племени.
Много, много древних обычаев было в деревне, где родился Газиф Букмассо. Был там и такой обычай: мальчики, чтобы считаться мужчинами, чтобы доказать свою силу и ловкость, должны были принести будущей невесте шкуру льва или тигра. Взяв копье, они уходили в лес. А потом через несколько дней возвращались со шкурами. Таким образом мальчики превращались в настоящих мужчин.
Позже, когда в округе не стало львов и тигров, появился новый обычай: приносить скальпы белых...
Говорят, что высушенные скальпы белых еще и сейчас можно встретить в глухих деревушках.
Когда пришло время Газифу идти в лес за шкурой льва, сообразительный Газиф поймал во дворе драчливого петуха, еще недавно смело клевавшего босые ноги Газифа. Взяв под мышку драчливого забияку, Газиф отправился к колдуну, проживающему на окраине деревни.
Как и многие колдуны и чародеи, этот колдун жил совсем один. Был он стар и подслеповат, но все это ни в коем случае не уменьшало его славы пророка и провидца.
Во дворе колдун отрубил голову петуху кривым магическим ножом и бросил его на истоптанную босыми ногами землю. Орошая песок красной кровью, петух забегал по песку кругами, он даже, взмахивая крыльями, попытался взлететь, но участь его была предрешена... Быстрыми и ловкими движениями все того же магического ножа колдун вспорол петуху живот и там, во внутренностях, ворочая кончиком окровавленного ножа, стал что-то разыскивать.
Широко открытыми остекленелыми глазами Газиф смотрел на внутренности петуха и на кончик окровавленного ножа. На его глазах происходило таинство ворожбы.
Затем колдун стал долго и витиевато говорить о невидимых силах, все время витающих над Газифом. В конце концов колдун заявил, что силы те будут охранять Газифа до самой его кончины.
Этого признания колдуна Газифу было достаточно.
Через день Газиф исчез из деревни навсегда.
Заодно он прихватил с собой магический кривой нож колдуна.
Перебирая босыми ногами, Газиф быстро и решительно шел по лесной дороге в сторону города. Он думал о своей будущей предсказанной колдуном судьбе. После слов колдуна он понимал, что охотиться на диких свиней в лесу, мотыжить под жарким палящим солнцем сухую землю, выращивать кукурузу, сбивать с пальм кокосы, пасти скот – не его удел. Теперь он знал, что его удел – это жизнь в сказочном Могадишо, только там он сможет стать счастливым.
Он верил в свою судьбу, как обычно верят в свое счастье многие молодые люди во всех странах, но, в отличие от размазней-сверстников, ничего не делающих для достижения своего счастья, Газиф принял решительные меры, чтобы добиться его.
В Могадишо он ночевал в деревянных лодках и сарайчиках, он брался за любую грязную и тяжелую работу: носил на крепких плечах тяжелые восьмидесятикилограммовые мешки с сахаром, солью, мукой, таскал ящики с бананами, апельсинами, из холодильника выносил на плечах холодные заиндевелые туши быков... Он брался за любую работу. Он убирал мусор как в порту, так и на улицах и... копил, копил деньги.
Иного выхода у него не было.
В порту Газиф подружился с мелким торговцем рыбой Омаром. Омару было сорок лет, но лицо его, изрезанное морщинами, казалось Газифу старым, сам Омар казался Газифу глубоким стариком, которого уже ничто не должно волновать. Омар жил один. У него было мелкое суденышко, на котором он выходил в море на ловлю рыбы.
За небольшую плату и еду Газиф разгружал с суденышка рыбу, разносил ее оптовым продавцам.
Скоро в порту многие рыбаки, наблюдая, как Омар заботится о нескладном долговязом подростке, стали спрашивать Омара: уж не родственника ли он приютил. И даже стали подшучивать над ним насчет Газифа.
Но Омар, по-своему привязавшись к Газифу, как часто это бывает у одиноких людей, не обращал на их шутки никакого внимания.
Омар был неглупым человеком, он часто говорил Газифу:
– У нас, африканцев, имеется в жизни два пути, есть две возможности добиться в жизни успехов – это спорт и знания. Наш великий земляк, великий спортсмен, боксер Мохаммед Али показал нам верный путь к успеху в жизни. Наши бегуны на длинные дистанции, наши спринтеры, наши могучие боксеры, наши баскетболисты и футболисты все ярче и ярче показывают и доказывают свое превосходство над изнеженными белыми людьми. Жалко, Газиф, что у тебя не появилось в свое время умного тренера. Слабовольная, изнеженная Европа аплодировала бы тебе и платила бы большие деньги только за то, что ты побеждал бы белых: обгонял бы их на разных дистанциях, прыгал бы выше и дальше их, колотил бы их своими мощными кулаками на рингах. Глупая Европа, она и сама не понимает, кому аплодирует... Если бы ты стал спортсменом, то все происходило бы точно так, как происходило когда-то в Риме, когда плебеи аплодировали гладиаторам. Только сейчас своей жизнью ты бы не рисковал. Жаль, очень жаль, Газиф, что у тебя в свое время не появился умный европейский тренер. Сил у тебя много. Но ты не отчаивайся, Газиф. У тебя есть еще и другой путь к успеху. Это учеба. Учись, Газиф, и тогда тебе не придется таскать мороженые туши из холодильных камер, не придется носить на рынок вонючую рыбу. Когда ты выучишься, ты можешь стать великим человеком, которому, я надеюсь, белые будут прислуживать. Ты станешь хозяином жизни. И тогда, когда я состарюсь, ты, возможно, вспомнишь о немощном Омаре и позаботишься обо мне. Учись, Газиф...
– Но у меня нет ничего. У меня даже и паспорта нет, – отвечал Газиф.
– Я куплю тебе паспорт. В нашем порту все можно купить, – утешал его Омар. – Потом, когда у тебя будет паспорт, я отправлю тебя на курсы, где готовят будущих студентов.
Через пару лет долговязый подросток превратился в настоящего сильного мужчину, который мог постоять за себя, благо при себе Газиф постоянно носил кривой магический нож колдуна. Его черное блестящее тело приобрело мощь от постоянной физической работы, и сейчас уже никто не мог шутить над некогда беспомощным долговязым подростком.
Слово свое Омар сдержал. Он купил Газифу паспорт. Он же познакомил Газифа с преподавателями курсов, на которые Газиф после работы бегал вечерами.
Мечты Омара сбывались.
Наступил долгожданный день, когда Газиф, одетый в белый костюм, приобретенный на рынке, где торговали всевозможными вещами, поставляемыми пиратами, отправился на первую лекцию.
На лекциях Газиф узнал о том, о чем и сам давно догадывался, когда работал в порту до седьмого пота. Он и раньше много думал о том, что сейчас ему рассказывал лектор. Он и раньше считал, что он такой же, как и все те, кто дает ему работу, кто командует им, кто насмехается над ним... И злоба, непонятная, невидимая злоба наполняла его крепкое тело. Он думал о том времени, когда наконец-то сможет поквитаться со всеми, кто властвует над ним.
Он узнал на лекциях, что есть права человека и в мире все равны: богатые и бедные, белые и черные...
Он узнал, что есть свобода, равенство и братство...
На веселых студенческих вечеринках он выучил песню, в которой были правильные слова: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим... Кто был никем, тот станет всем...»
Еще он узнал в институте, что на земном шаре творится большая несправедливость: один миллиард населения живет в достатке, а остальные семь – в нищете.
И как-то само собой к нему пришло понимание того, как устранить все беды и несчастья: нужно сделать то, что делали до него во все предыдущие века – нужно сделать революцию... Нужно с оружием в руках бороться за свои права свободного человека... Нужно отобрать у богатых их богатство и разделить среди обездоленных и нищих.
Наверное, Газиф Букмассо стал бы великим революционером, а может быть – большим политиком, но однажды во время очередной студенческой гулянки, поспорив с одним своим однокурсником о будущем угнетаемой Африки, он выхватил из кармана нож, кривой ритуальный нож колдуна, с которым он никогда не расставался, и...
Пролилась кровь...
Раненым оказался единственный сын вождя племени, в котором еще бытовали и сохранялись древние обычаи и ритуалы. Истекая кровью, сын вождя племени пригрозил Газифу:
– Ты скоро умрешь. Мое племя отомстит тебе за меня. Твой скальп, твой высушенный скальп будет висеть у всех на виду, на высоком стволе пальмы, и каждое утро жители моего племени будут приходить к твоему скальпу и плевать на него.
Газиф понимал, что слова сына вождя дикого племени были не просто пустыми словами, а реальной угрозой. Если за деньги можно еще было откупиться от полиции, то от страшных угроз раненого сына вождя никак нельзя было отмазаться.
На этом его учеба закончилась. Он повторил судьбу многих революционеров, которые бросали свои университеты, чтобы полностью посвятить себя кровавому делу революции.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента